Wired: За кулисами дела об аресте Павла Дурова, который потряс Telegram
Wired, 04.02.25
Автор: Даррен Лукаидес
Генеральный директор российского происхождения называет себя борцом за свободу слова и бичом государства тотального контроля. Вот реальная история ареста Павла Дурова и того, что произошло дальше.
В теплую субботу августа 2024 года Рафаэль Майошон праздновал первый день рождения своего сына, когда получил сообщение от одного из своих источников. Майошон, 34-летний криминальный репортер французского телеканала TF1, уже привык к тому, что его знакомые из правоохранительных органов звонят ему по выходным. Им нравился Telegram, который, по их мнению, был более безопасным, чем другие мессенджеры. Хотя в тот день Майошон был по законному праву свободен от работы и находился в загородном доме в двух часах езды к югу от Парижа, он не мог не отложить бутылку шампанского, которую собирался открыть, и не посмотреть на свой телефон.
У источника была информация о некой «un gros poisson» — «большой рыбе». Если новость подтвердится, то она затмит все остальные новости во Франции и за ее пределами. «Будьте на связи!» — написал источник.
Майошон пытался наслаждаться праздником сына, нервно просматривая сообщения в Telegram. Около 18:00, когда его гости уже садились за аперитив, источник сообщил ему, что «большой рыбой» был не кто иной, как генеральный директор Telegram Павел Дуров. Полиция отслеживала частный самолет Дурова, который должен был прибыть в Париж вечером из Баку. Если он будет на борту, его арестуют.
Хотя Майошон пользуется Telegram каждый день, ему пришлось погуглить про его генерального директора российского происхождения. Он узнал, что Дуров стал известным как соучредитель «ВКонтакте», российской версии Facebook. Его следующая компания, Telegram, сделала его мировым технологическим магнатом. Дуров представлял себя как либертарианского борца за неприкосновенность частной жизни и свободу слова в интернете. В 2014 году он обвинил Кремль в том, что тот вытеснил его из «ВКонтакте», и отправился в самостоятельную «ссылку», что многие восприняли как доказательство его добросовестности. Теперь Telegram приближался к миллиарду пользователей и, как утверждал Дуров, планировал выйти на биржу к 2026 году. Майошон начал осознавать, насколько это «большая рыба».
В 20:59 его телефон снова ожил: «Он арестован». Майошон извинился перед гостями и вышел в сад. Он связался с другими источниками в различных полицейских департаментах, французской прокуратуре и Европоле. В 22:24 новость появилась на сайте TF1. Оттуда она распространилась в агентствах по всему миру.
По словам источников Майошона, когда Дуров сошел на землю в небольшом аэропорту Ле Бурже под Парижем, он, казалось, не понимал, что сейчас произойдет. По их словам, во время первых бесед с полицией Дуров вел себя надменно. Он хвастался своими связями, утверждая, что приехал в Париж, чтобы встретиться с Эммануэлем Макроном. По сообщениям, Дуров также попросил уведомить о своем аресте французского миллиардера Ксавье Ниеля, который до недавнего времени являлся основным акционером газеты Le Monde. Газета Politico позже сообщила, что Дуров даже использовал свой единственный звонок, чтобы позвонить Ниелю. (Девон Сперджен, консультант по связям с общественностью Telegram из Вашингтона, сообщила WIRED, что Дуров звонил своему помощнику, а не Ниелю. Ниель не ответил на запрос WIRED о комментарии).
По словам Майошона и других французских журналистов, прокуроры в течение нескольких месяцев тайно расследовали дело Дурова в связи с тем, что он и Telegram якобы не блокировали на платформе незаконную деятельность, которая, по мнению властей, включает в себя мошенничество, торговлю наркотиками, материалы о сексуальном насилии над детьми (CSAM — Child Sex Abuse Material), организованную преступность и терроризм. По данным издания Libération, только французская жандармерия насчитала 2460 случаев, когда юридические запросы, направленные в Telegram, оставались без ответа в период с 2013 по 2024 годы. Майлис де Рок, представитель прокуратуры, рассказала WIRED, что когда ее команда поняла, как много расследований в разных департаментах тормозится из-за отсутствия ответа со стороны Telegram, они решили выдать ордер на арест. По их мнению, молчание Дурова было равносильно соучастию.
Сразу после ареста никто из Telegram не давал публичных комментариев. Один из близких соратников Дурова, Георгий Лобушкин — бывший руководитель PR-службы «ВКонтакте» — рассказал WIRED: «Я в шоке, и все близкие Павла чувствуют то же самое. Никто не был готов к такой ситуации». Лобушкин добавил, что «сильно переживает» за будущее Telegram, если Дуров останется под стражей.
Дело против Дурова было возбуждено в тот момент, когда исповедуемые им либертарианские идеалы и беззаботное отношение к модерации контента, казалось, достигли своего апогея.
В США одним из первых отреагировал на арест правый телеведущий Такер Карлсон. В своем посте в X Карлсон назвал Дурова «живым предупреждением для любого владельца платформы, который отказывается цензурировать правду по приказу правительств и спецслужб». Илон Маск перепостил ролик из интервью Карлсона и озаглавил его «#FreePavel». Даже Эдвард Сноуден, жесткий критик заявлений Telegram о безопасности, выразил тревогу. «Я удивлен и глубоко опечален тем, что Макрон опустился до уровня захвата заложников как средства получения доступа к частным коммуникациям», — написал он в X. Макрон, со своей стороны, выступил с заявлением, что Франция «глубоко привержена свободе выражения мнений», добавив по поводу ареста: «Это ни в коем случае не политическое решение. Судьи должны вынести решение по этому вопросу».
В воскресенье вечером после ареста Дурова срок его содержания под стражей был продлен до 96 часов. По словам источников Майошона, он спал в тесной камере, хотя следователи пошли на редкую уступку, позволив Дурову получить свежий комплект одежды. На дальнейших допросах Дуров утверждал, что не отвечал на запросы правоохранительных органов, а просто отправлял их не по адресу. (Дуров сделал аналогичное заявление в 2022 году, когда верховный суд Бразилии временно запретил Telegram, по сути заявив, что судебные запросы затерялись в почте). Дуров также заявил, что общался с французскими спецслужбами по поводу дел о терроризме.
28 августа, спустя почти четыре дня после ареста, Дурову было предъявлено официальное обвинение по шести пунктам. Самое серьезное из них — соучастие в управлении онлайн-платформой для обеспечения организованной преступности и незаконных сделок — предусматривало максимальное наказание в виде 10 лет лишения свободы, а также штраф в размере 500 000 евро (521 000 долларов). После внесения залога в размере 5 миллионов евро (5,2 миллиона долларов) Дуров был освобожден в тот же вечер, но ему было запрещено покидать страну. Ему также было предписано являться в полицейский участок дважды в неделю.
Дело против Дурова, генерального директора огромной мейнстримной платформы, было беспрецедентным. И оно произошло в тот момент, когда исповедуемые им либертарианские идеалы и беззаботное отношение к модерации контента, казалось, достигли апогея. По словам авторов книги Кейт Конгер и Райана Мака «Лимит символов» («Character Limit»), небольшая численность команды Дурова побудила Маска уволить 80% сотрудников Twitter, когда он возглавил компанию. Маск разогнал команды модерации и отделы доверия и безопасности компании. Если Дуров смог управлять платформой всего с 60 штатными сотрудниками, большинство из которых находятся в Дубае, почему бы Маску не попробовать сделать нечто подобное? Совсем недавно Марк Цукерберг уволил специалистов по проверке фактов Meta в США и ослабил контроль за соблюдением правил, запрещающих провокационный контент на платформах компании. По словам Цукерберга, «недавние выборы» — это «переломный момент в культуре, когда слова снова стали в приоритете».
Похоже, Дуров не знал, насколько близко он подлетел к солнцу. Один из высокопоставленных бывших сотрудников Telegram отметил, что, хотя арест не был неожиданным в условиях строгого европейского законодательства, он все равно поражает. Юлия Конли, которая работала первым официальным руководителем отдела внешних и правительственных связей Telegram и впервые согласилась рассказать об этом в WIRED, считает «неразумным» возлагать на Дурова ответственность за все происходящее на платформе. «Я бы не сказала, что он это предвидел», — сказала Конли в интервью WIRED. Но она предположила, что «нехватка человеческого капитала в Telegram в этой очень важной области модерации контента может быть основной причиной нынешней эскалации». Проблемы, из-за которых Дуров оказался в тюрьме, возникли много лет назад.
21 сентября 2015 года Дуров дал интервью на конференции TechCrunch Disrupt в Сан-Франциско. Прошло больше года с тех пор, как он продал свою долю во «ВКонтакте», и он изображал из себя цифрового кочевника, путешествующего по миру с группой инженеров Telegram. Он выглядел соответствующе: одет во все черное, говорит с видом настоящего разрушителя.
Telegram было всего два года, а он уже обрабатывал 12 миллиардов сообщений в день. А все остальные мессенджеры? «Они отстой, — говорил Дуров, — особенно WhatsApp». Интервьюер упомянул о том, что Telegram востребован боевиками ИГИЛ. «Вы спокойно спите по ночам, зная, что террористы используют вашу платформу?» — спросил он Дурова. Неловко усмехнувшись, Дуров взял себя в руки. «Наше право на частную жизнь важнее, чем страх перед плохими вещами, такими как терроризм, — сказал он. — Я не думаю, что мы должны чувствовать себя виноватыми из-за этого».
На следующий день Telegram представил функцию, которая превратила его из приложения для обмена сообщениями в нечто большее, чем социальная сеть. «Каналы» позволили пользователям транслировать свои сообщения неограниченному числу подписчиков. Через несколько дней боевики ИГИЛ завели собственный канал. Не прошло и двух месяцев, как боевики ИГИЛ и террористы-смертники атаковали парижский театр Bataclan и стадион Stade de France, убив 130 человек и ранив сотни. ИГИЛ использовал Telegram, чтобы объявить всему миру об ответственности за эти теракты.
Пять дней спустя Telegram удалил 78 каналов, связанных с ИГИЛ, и объявил о принятии мер по борьбе с террористической деятельностью на платформе. Тем не менее сервис продолжал позиционировать себя как пространство, где пользователи защищены от любопытных глаз властей, особенно при использовании «секретных чатов» с функцией сквозного шифрования. (Примечательно, что шифрование никогда не являлось настройкой по умолчанию.) Вскоре после терактов Европейский союз инициировал создание «Интернет-форума» (EUIF) для координации антитеррористической работы между технологическими платформами и странами-членами ЕС. Facebook, Google, Microsoft и Twitter быстро присоединились к этой инициативе. Telegram, однако, остался в стороне, следуя своей политике конфиденциальности, которая недвусмысленно заявляет: «Мы никогда и никому не передаем ваши данные. Нет».
В рамках маркетинговой стратегии эта вызывающая позиция продолжала приносить дивиденды в самых неожиданных местах. Даже после того, как Telegram получил известность во Франции как платформа, популярная среди сторонников ИГИЛ, он одновременно завоевывал популярность в политических кругах страны. Людовик Шакер, менеджер президентской кампании Макрона в 2017 году, настаивал, чтобы его команда использовала группы и «секретные чаты» Telegram для внутренней переписки, подтвердил WIRED юридический представитель Шакера. Telegram стремительно распространился среди французского политического истеблишмента: сообщалось, что члены парламента даже определяли, кто из их коллег поддерживает Макрона, по тому, есть ли они в приложении.
Однако за публичным образом Дурова как защитника приватности и свободы слова скрывалась куда более противоречивая реальность. В течение последующих лет он свободно отступал от принципов, приписываемых Telegram, когда это было ему выгодно, избегал последствий, когда считал это необходимым, и вел сложную игру с правительствами, чтобы оплачивать счета компании. А затем, словно по кругу, вновь вдохновлялся событиями, которые, казалось, подтверждали антиавторитарную и мистическую репутацию Telegram, выделяющую его среди конкурентов.
Например, широко распространенное мнение о том, что Дуров сознательно живет в изгнании из путинской России, оказалось, мягко говоря, преувеличенным. Согласно данным iStories, независимого российского новостного издания, изучившего утечку данных ФСБ о пересечении границ, Дуров с 2015 по конец 2017 года въезжал в Россию 41 раз. Более того, Ирина Болгар, его партнерша в тот период, подтвердила WIRED, что он часто бывал с ней и их детьми в Санкт-Петербурге в это время, хотя их отношения оставались непубличными.
Дурову также нужны были деньги. Сколько нужно, чтобы покрыть операционные расходы Telegram, если мессенджер продолжает расти? «Около 620 миллионов долларов», — подсчитал Дуров в документе, которым он поделился с потенциальными инвесторами в 2017 году и который позже всплыл в рамках расследования Комиссии по ценным бумагам и биржам США. В конце 2017 года просочилась информация о том, что Telegram якобы готовится запустить собственную криптовалюту на специально разработанном блокчейне. К 2018 году началось привлечение инвестиций: участники могли вложить деньги сейчас, чтобы получить его токены «Грэм» потом. Предпродажа принесла 1,7 миллиарда долларов, четверть из которых поступила из США. Среди инвесторов оказались известные лица: союзник Кремля Роман Абрамович, бывший министр правительства России Михаил Абызов, олигарх из Лондона Саид Гуцериев, беглый технолог из Австрии Ян Марсалек, которого впоследствии обвинили в связях с российскими спецслужбами. Как недавно выяснили iStories, Марсалек также связан с компанией, занимающейся добычей полезных ископаемых в оккупированных Россией районах Украины. Через несколько недель после окончания предпродажи криптовалюты российское правительство официально заблокировало доступ к Telegram для отечественных интернет-пользователей.
Этот шаг, преподнесённый как противостояние Кремлю, создал для Дурова благоприятный контекст для укрепления позиций в Европе. По сообщениям, он встретился с Эммануэлем Макроном в Елисейском дворце, где президент Франции предложил ему гражданство и возможность переноса штаб-квартиры Telegram в страну. Чиновник, который в то время тесно сотрудничал с Макроном, рассказал WIRED, что президент, возможно, рассматривал Дурова как своего рода «трофей» в геополитическом соперничестве с путинской Россией. (Нынешний советник президента по вопросам международной прессы Анастасия Колозимо отметила, что примерно в это же время Эван Шпигель, генеральный директор Snap, получил французское гражданство. Она также подчеркнула, что между Макроном и Дуровым не было заключено никакой сделки.)
По мере того как Telegram стремился заручиться поддержкой европейских лидеров, компания всё больше ориентировалась на европейские приоритеты. Спустя месяц после запрета Telegram в России она наконец присоединилась к Интернет-форуму ЕС, вступив в ряды ключевых игроков Кремниевой долины, которые ещё несколько лет назад начали активно сотрудничать в борьбе с опасным контентом. Компания также пересмотрела свою политику конфиденциальности, отменив обещание пользователям «никогда и никому не передавать ваши данные».
Примерно в это время Дуров нанял первого специалиста Telegram по внешним и правительственным связям — Юлию Конли. Родившаяся в России и частично выросшая в Мичигане, она получила степень магистра экологических наук в Оксфорде и успела проработать девять месяцев в программе ООН по устойчивому развитию в Нью-Йорке. Теперь, в свои 23 года, она стала «лицом» Telegram, отвечающим за взаимодействие с международными агентствами и решение вопросов модерации контента.
За время работы Конли отношения Telegram с правоохранительными органами изменились до такой степени, что Европол регулярно отправлял компании большие наборы данных с контентом, который нужно было удалить — и Telegram выполнял эти требования. Конли вместе с некоторыми инженерами компании приняла участие в так называемом «дне действий», прошедшем осенью 2018 года в штаб-квартире Европола в Гааге. Вместе с представителями правоохранительных органов из шести государств-членов ЕС они удалили сотни единиц «террористического контента» с платформы, включая аудио, видео и PDF-файлы, размещенные ИГИЛ и Аль-Каидой, а также публичные каналы, на которых они находились.
На следующий год состоялся еще один «день действий». По словам Стефана Дюгена, который работал в Европоле и возглавил организацию форума, операционный центр Европола был полностью укомплектован представителями 27 стран-членов. «Все были там», — вспоминает он для WIRED. Они наблюдали в режиме реального времени, как Telegram один за другим закрывал каналы. В пресс-релизе того времени Европол высоко оценивал инструменты компании по перенаправлению контента и автоматизированные системы обнаружения. «Наши инженеры создавали модели и инструменты автоматизации, как никто другой, — сказала Конли для WIRED, — несмотря на „ограниченные ресурсы“.
На тот момент, по словам Дюгена, ни одна другая компания в рамках Интернет-Форума ЕС не сотрудничала в таком масштабе, как Telegram. Дюген, который покинул Европол всего через несколько дней после этого последнего успешного «дня действий», твердо намекнул, что успех отношений в значительной степени был заслугой Конли. «Она действительно была предана своему делу», — говорит он. «Ей можно гордиться. Потому что, честно говоря, это было непросто».
Пока Конли была занята тем, что завоевывала для Telegram доверие властей в Европе и за ее пределами, Дуров сталкивался с другим кризисом, на этот раз в Соединенных Штатах. В октябре 2019 года Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) подала иск против Telegram, утверждая, что предпродажа криптовалюты нарушила требования регистрации. SEC потребовала, чтобы Дуров вернул инвесторам 1,2 миллиарда долларов. Как только он это сделал, Telegram пришлось искать финансирование в другом месте.
В России запрет Telegram превратился в нечто фарсовое. Платформа Дурова оставалась самым популярным мессенджером в стране, несмотря на усердные попытки Кремля создать вокруг нее «файрвол». В июне 2020 года российское правительство объявило, что разблокирует приложение, достигнув соглашения с Telegram по поводу террористического контента. (Telegram опроверг WIRED, что какое-либо соглашение с Кремлем имело место.) Когда разблокировка состоялась, Дуров вновь был готов воспользоваться удачным моментом. В течение недели Telegram подписал соглашение с SEC, по которому он обязался вернуть 1,2 миллиарда долларов.
Согласно утекшим данным ФСБ о пересечении границы, полученным iStories, после разблокировки Telegram Дуров снова начал свободно посещать Россию. В последующем 2021 году Telegram привлек 1,7 миллиарда долларов за счет продажи облигаций. Сообщается, что помощь в продаже облигаций оказали ВТБ — российский банк, находящийся под контролем государства и имеющий тесные связи с Кремлем, а также российская инвестиционная фирма Aton, основанная бывшим помощником правительства. Хотя российские СМИ сообщали, что 50% облигаций были проданы российским и европейским инвесторам, Сперджен отметила в разговоре с WIRED, что «российские инвесторы не играли значительной роли».
В 2021 году Дуров также получил гражданство Франции и ОАЭ. Преодолев публичное давление со стороны Кремля и западных правительств, а также найдя временное решение финансовых проблем Telegram, он, похоже, стал уделять меньше внимания вопросам модерации контента. В 2021 году Конли покинула свою должность в Telegram. Источники WIRED сообщили, что после ее ухода компания стала менее активной, а сотрудничество с Европолом и другими властями ухудшилось. Telegram остался членом Интернет-Форума ЕС, однако, по словам Дюгена, «день действий» 2019 года стал рекордным по эффективности удаления вредоносного контента. (Сперджен не согласилась с этим утверждением, заявив, что Telegram всегда обрабатывал все поступающие запросы на удаление.)
Дело, которое закончилось драматичным арестом Дурова по множеству обвинений, началось с одной единственной проверки прошлой зимой. Это была тайная операция по поимке подозреваемого в Telegram, которого следователи обвиняли в том, что он оказывал давление на несовершеннолетних девочек, заставляя их присылать ему материалы j сексуальном насилии над детьми, и признался на платформе в изнасиловании молодой девочки. Согласно документу, с которым ознакомился Politico.eu, когда следователи запросили у Telegram раскрыть личность подозреваемого, компания отказала.
Представитель прокуратуры де Рек подтвердила изданию WIRED, что следователи обратились к Telegram с просьбой помочь в идентификации подозреваемого. Она также отметила, что Telegram не отвечает на запросы других правоохранительных органов. «Если бы это было разовое обращение, мы бы ничего не подумали о Telegram», — объяснила де Рек. «Но дело в том, что так происходит каждый раз, для каждого типа запроса, в каждой стране, в которой мы обращаемся». Она добавила: «Мы здесь не для того, чтобы судить его прямо сейчас. Мы здесь, чтобы задать вопросы: „Вы были в курсе? Вы согласились? О чём вы договорились?“ Потому что это было не один раз. Это было тысячи раз». В марте, согласно документам, с которыми ознакомился Politico.eu, были выданы ордера на арест как Дурова, так и другого старейшего сотрудника Telegram — его брата Николая.
По мере того как французское расследование продолжалось втайне, Дуров вновь начал появляться в поле зрения общественности после длительного периода затворничества. В апреле он дал свое первое видеоинтервью за восемь лет — часовую беседу с Такером Карлсоном. Представляя себя защитником безграничной свободы онлайн-выражения, Дуров похвалил Илона Маска за то, что тот сделал X «более открытым для свободы слова». (Маск ответил на фрагмент интервью: «Круто»).
Позже в том же месяце Дуров впервые за десятилетие вышел на сцену. Он продвигал TON — преемника криптопроекта, который SEC закрыла в 2020 году. Официально новый TON не управлялся Telegram, однако Дуров активно его поддерживал, и любой пользователь платформы мог за несколько кликов активировать специальный криптокошелек и начать торговать Toncoin. Теперь он рекламировал новое партнерство с Tether, компанией, стоящей за USDT — одной из самых торгуемых криптовалют в мире. К концу апреля стоимость Toncoin выросла более чем в два раза по сравнению с началом года.
Пока Дуров завоевывал расположение Карлсона и продвигал Toncoin, французское расследование по поводу Telegram набирало обороты. К июлю 2024 года оно охватило широкий спектр преступлений, и дело было передано специализированному подразделению по борьбе с киберпреступностью во Франции, известному как J3, под руководством 39-летней Йоанны Брусс. Это было то же самое небольшое подразделение, которое в 2021 году помогло ликвидировать Sky ECC — зашифрованный телефонный сервис, используемый организованной преступностью для наркоторговли, покупки оружия, вымогательства и найма киллеров. (Брусс отказалась комментировать как дело Sky ECC, так и дело Дурова, отметив, что оба расследования все еще открыты.)
Большую часть того лета Дуров провел, путешествуя по Центральной Азии с 24-летней, как она себя описала, геймершей и криптоэнтузиасткой по имени Юлия Вавилова. Вавилова выкладывала в свои соцсети фотографии и видео с вертолетных прогулок, посещений природных парков, полетов на частном самолете и проживаний в эксклюзивных виллах. Утром 24 августа Дурова запечатлели за завтраком с Вавиловой в Баку. Они оба появились на одном видео, а затем сели на самолет до Парижа.
После ареста Дурова одним из первых вопросов среди европейских журналистов был вопрос: примет ли ЕС французское дело и попытается ли наложить штраф на Telegram в рамках Закона о цифровых услугах. Этот закон, вступивший в силу год назад, возлагает юридическую ответственность за преступную деятельность пользователей, разжигание ненависти и дезинформацию на платформы, работающие в ЕС. «Очень крупные онлайн-платформы» — те, у которых в ЕС не менее 45 миллионов пользователей — сталкиваются с более жесткими обязательствами и санкциями. Пока что закон привел к громким проверкам X и публичным перепалкам с Илоном Маском. Telegram удавалось избегать более серьезного внимания, утверждая, что его численность пользователей не достигает порога «очень крупных». Однако регуляторы ЕС не были убеждены и начали расследование его пользовательской базы.
Анализ WIRED совместно с экспертом по росту приложений Томасом Пети показал, что у Telegram, вероятно, более 45 миллионов пользователей в Евросоюзе. Данные, полученные Пети из Sensor Tower, указывали на 50 миллионов активных пользователей в месяц, причем это число не учитывало некоторые небольшие страны, по которым не было данных. «Sensor Tower также обычно занижает число активных пользователей в месяц», — отметил Пети. Он предположил, что «реальная цифра» составляет 75 миллионов или больше. В связи с продолжающимся расследованием пользовательской базы Telegram компания и так, скорее всего, находилась под серьезным давлением, требующим изменить подход к модерации.
В своем первом посте в Telegram после выхода под залог Павел Дуров написал, что возлагать вину на генерального директора за преступления пользователей — «ошибочный» подход. По его словам, допросы в полиции стали для него «неожиданностью», так как у Telegram был официальный представитель в ЕС, который отвечал на запросы властей. В то же время Дуров признал, что из-за «резкого увеличения» аудитории до 950 миллионов пользователей по всему миру преступникам стало проще злоупотреблять платформой. «Я надеюсь, что события августа приведут к тому, что Telegram — и вся индустрия социальных сетей в целом — станут безопаснее и сильнее», — написал он.
На следующий день Дуров объявил о дополнительных мерах: он удалил функцию «Пользователи поблизости», которая, по сообщениям, использовалась мошенниками, а также отключил возможность загрузки новых медиафайлов на платформу Telegra.ph — блог-сервис, на котором, по данным европейских властей, размещался нелегальный контент, в частности CSAM (материалы с сексуальным насилием над детьми). Вскоре после этого он сообщил, что «специальная команда модераторов с использованием ИИ» будет следить за встроенным поиском в Telegram, чтобы предотвратить обнаружение определенных типов вредоносного контента. Telegram также незаметно обновил свою политику конфиденциальности. В прежней редакции было сказано, что Telegram может передавать данные властям, если пользователь идентифицирован как «подозреваемый в терроризме». В новой версии это формулировка была расширена и теперь включает любого, кого подозревают в «преступной деятельности».
«Разница огромная», — заявил WIRED сотрудник жандармерии. Этот офицер, занимающийся расследованием киберпреступлений (но не связанный напрямую с делом Дурова), отметил, что Telegram теперь сотрудничает по запросам метаданных, что помогает в многочисленных расследованиях, особенно связанных с наркоторговлей. Прокуратура Бельгии также заявила изданию Libération, что они заметили улучшение сотрудничества со стороны Telegram. Более того, подобные изменения отмечают и регулирующие органы в таких странах, как Южная Корея. Сойонг Пак, сотрудница независимой медиа-комиссии этой страны, рассказала WIRED, что раньше передача информации о незаконном контенте в Telegram напоминала «крик в пустоту». Однако в конце прошлого года она встретилась с высокопоставленным представителем компании в Японии. (Вице-президент Telegram Илья Перекопский, который находился в Токио в то же время, не ответил на запрос WIRED о комментарии. Пак отказалась раскрывать личность сотрудника.) Теперь, по словам Пак, ее контакты в Telegram «не только удаляют отмеченный контент, но и предоставляют отчеты о соблюдении требований, обычно в течение 24 часов… И, знаете, это довольно большое достижение».
Представитель прокуратуры де Рек сообщила, что дело Дурова во Франции не дойдет до суда еще как минимум год. Она добавила, что говорить о каком-либо соглашении с прокуратурой пока слишком рано. На данный момент Дуров застрял во Франции, а его компания, похоже, находится в состоянии неопределенности, ожидая ответа на вопрос, нужно ли будет заменить лидера, который позиционировал себя как незаменимого.
Какова атмосфера внутри Telegram? Текущие сотрудники отказались комментировать ситуацию. Вскоре после того как WIRED связался с креативным директором компании для подготовки материала, тот опубликовал карикатуру, намекающую на внутренний настрой, полный вызова: Дуров в черных доспехах стоит перед Эйфелевой башней, отражая атаки полицейских в броне с надписью «Thinkpol» на спинах, а президент Макрон наблюдает за этим, сжимая в руках книгу «1984» в красной обложке. Похоже, именно так Дуров продолжает воспринимать себя и свою компанию.
На следующий день после того, как Цукерберг объявил о новых правилах модерации Meta, Дуров написал: «Я горжусь тем, что Telegram поддерживал свободу слова задолго до того, как это стало политически безопасным. Наши ценности не зависят от избирательных циклов в США». Он добавил: «Легко говорить, что ты что-то поддерживаешь, когда тебе ничто не угрожает». На это в X (бывший Twitter) ответил Илон Маск: «Молодец». Дуров отреагировал: «Уверен, ты меня понимаешь».
Сперджен, которая присоединилась к Telegram незадолго до президентских выборов в США, рассказала WIRED, что компания сейчас приносит прибыль. Она связывает это с усилиями по монетизации, включая 12 миллионов подписчиков премиум-версии и рост доходов от рекламы. По ее словам, в 2024 году доход компании составил 1 миллиард долларов. Источник, знакомый с финансовыми показателями Telegram, сообщил WIRED, что более половины этой суммы поступило от рекламной платформы. Кроме того, компания продала свои активы в Toncoin на сумму более 244 миллионов долларов, согласно документам, полученным Financial Times. «Мы не используем криптовалюту, чтобы выйти на прибыльность», — заявила Сперджен WIRED.
Дело против Дурова, по всей видимости, никак не повлияло на рост Telegram, особенно в США. В дни после его ареста приложение на некоторое время заняло второе место в категории социальных сетей в американском App Store. Томас Пети сообщил WIRED, что, согласно данным Sensor Tower, США занимают пятое место среди крупнейших рынков Telegram, с как минимум 15 миллионами активных пользователей в месяц — и, как и в случае с ЕС, Пети предполагает, что реальное число может быть выше. Платформа продолжает пользоваться особенной популярностью среди ультраправых и сторонников Трампа. Каналы и секретные чаты Telegram остаются важными инструментами для координации действий этих групп. Эва Гальперин, директор по кибербезопасности в Electronic Frontier Foundation, заявила WIRED: «Беспокоит меня прежде всего самоуправство».
Среди инвесторов — пожалуй, самой важной группы сторонников Дурова — продолжают возникать вопросы о долгосрочной перспективе компании. Еще до ареста многие выражали озабоченность тем, что платформа способствовала криминальной деятельности и экстремистскому насилию. Некоторые потенциальные инвесторы рассказали WIRED, что их волновала возможность возврата инвестиций, если Дуров пойдет по своему пути: «Если это будет просто он в Дубае с 50 инженерами, нам будет очень сложно чего-либо добиться», — вспомнил один аналитик, когда его фирма по управлению кредитными инвестициями временно рассматривала возможность выпуска облигаций Telegram. Другой вопрос, волновавший нескольких потенциальных инвесторов, заключался в следующем: что произойдет с Telegram, если Дуров окончательно исчезнет?
Юлия Конли, которая сейчас запускает стартап в области образовательных технологий и психического здоровья, расценивает это как момент перезагрузки для компании. Она подчеркнула, что системы искусственного интеллекта, о которых говорил Дуров, все еще требуют участия экспертов для интерпретации контекста. Как выглядит «приоритизация речи», когда приходится решать, разжигает ли участник праворадикальной группировки насилие или просто высказывает крайне антииммигрантское мнение? На конец прошлого года Telegram утверждал, что у него работает около 750 контент-модераторов по контракту. (Компания не уточнила, сколько модераторов было ранее.) Конли говорит, что первые заявления Дурова после ареста внушили ей осторожный оптимизм. «Окей, он понял», — вспоминает она, подумав. «Надеюсь, всё будет в порядке».
Дополнительный материал предоставил Габриэль Тьерри.
