«Утренний разворот» / Руслан Габбасов
Сейчас есть призывы собрать всебашкирский сход в Уфе, хотят подавать заявку. Может быть, и без заявки будут собираться. Пока не ясно, но ситуация такая, знаете, будоражащего пчелиного роя…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М. КУРНИКОВ: Мы продолжаем говорить о Башкортостане. Там действительно вчера события развивались. И этот большой протестный митинг. Точнее, наоборот, провластный митинг, на который сгоняли людей. И новости о том, что один из задержанных после протестного митинга скончался. Мы будем сейчас говорить с Русланом Габбасовым. Я сразу должен сказать, что мы с Русланом знакомы по Уфе уже очень давно. Почти 10 лет, наверное, как мы пересекались там в эфирах. И вот я опять же должен сказать, что Руслан когда-то меня просил не представлять его в эфирах националистом, тогда, потому что это слово имело определенную коннотацию. Руслан, как правильно сейчас вас представить?
И. БАБЛОЯН: Здравствуйте.
Р. ГАББАСОВ: Здравствуйте. В принципе, я тогда, когда говорил об этом, просил вас об этом, тогда действительно было такое очень негативное отношение вообще к слову «националист». Оно, в принципе, и сейчас такое осталось. Но мы пересмотрели свое мнение по отношению к слову «националист» и считаем, что оно ничем не отличается от слова «патриот» (настоящий патриот). В принципе, так оно и есть.
М. КУРНИКОВ: Руслан, расскажите, какая у вас есть информация о задержаниях после протестного митинга и о том, что задержанных избивали, и один из них, судя по той информации, которая у нас есть, умер.
Р. ГАББАСОВ: Ну, это действительно достоверная информация и подтверждается многими людьми, которые пишут. И многие СМИ об этом написали, местные СМИ. И многие жители, которые с ним непосредственно знакомы были, с этим человеком, которого убили в итоге, я считаю, что его убили, а не умер он, они все подтверждают, что парень никогда не пил. Вообще человек стоит на намазе, как у нас говорят, молится. То есть он не употреблял никогда. Очень, в принципе, отзывчивый, добрый человек был. И поэтому никто не поверил в то, что он там выпил и тем более там какого-то суррогатного материала.
Действительно, есть второй парень, находится в очень тяжелом состоянии, у него переломан копчик. То есть это традиционная практика силовых структур, когда они поднимают человека и просто бросают его задним местом на пол бетонный, на что-то подобное.
Сейчас народ очень сильно возмущен, народ ошарашен даже, не знает, что делать. После прошедшего митинга вот этого, вот в честь себя любимого Хабиров провел, многие еще раз убедились в том, что все это постановка большая, потому что всплыло огромное количество материалов, где было показано, что людей собирали, можно сказать, силой. Ну как силой? Через увольнение, через такие вещи. И все, кто там присутствовал, тоже их отношение к Хабирову и вообще к тому, что происходило на митинге, прекрасно показывало, что никому это было неинтересно и всех действительно просто согнали. Поэтому народ все это видит.
Когда Радий Хабиров на этом митинге сказал: «Я хочу протянуть руку тем, кто хоть и не согласен с моей политикой, кто не согласен со мной, но тот, кто любит Башкортостан, давайте вместе работать», и буквально через несколько часов появилась информация о том, что человек умер, то уже после этого всё, его уже там вовсю открыто называют палачом, новый Тевкелев (Тафтиляу). Максим знает, кто этот человек. В общем, вот такая ситуация. Народ очень раздражен и очень злой.
И. БАБЛОЯН: А вот вы говорите, народ очень раздражен. Это может вызвать новую волну протестов, уже более масштабных протестов?
Р. ГАББАСОВ: Все может быть, все может быть. Вообще башкирский народ непредсказуем. А тут в основном башкирский народ. То есть, конечно же, тут есть представители разных национальностей, которые поддерживают и Фаиля Алсынова, и против Хабирова выступают. Но в основном, конечно же, здесь протестует башкирский народ.
И все может быть. Допустим, народ может прийти к моргу. Его, говорят, до сих пор не отдают. Народ может прийти на похороны, собраться максимально. Народ может прийти, когда будет, допустим, апелляция у Фаиля Алсынова, тоже. Хотя, конечно же, силовые структуры, а я отмечу, что на данный момент в Республике Башкортостан действует, можно сказать, он взят под контроль московскими силовиками, именно они там сейчас управляют всем процессом. Потому что, насколько я знаю, там с Москвы прилетел борт со Следственным комитетом, прокуратура, московские ФСБшники, и они сейчас управляют всем процессом. Именно они задали вот такой жесткий тон всему происходящему.
М. КУРНИКОВ: Руслан, действительно продолжаются эти задержания, действительно после акций протеста спустя какое-то время начались задержания на востоке Башкортостана?
Р. ГАББАСОВ: Действительно. На данный момент, по моей информации, задержано больше 120 человек, среди них больше 30 людям открыты уголовные дела (участие в массовых беспорядках), ну и одному, по-моему, предъявлено обвинение в организации, Карачурину.
М. КУРНИКОВ: Насколько вот эта новость о смерти одного из задержанных, на ваш взгляд, действительно сейчас может изменить ситуацию либо от одной, либо от другой стороны? Сменят ли тактику Хабиров и силовики? Будут ли менять тактику как-то протестующие?
Р. ГАББАСОВ: Судя по тому, как уже мгновенно начала распространяться информация с башкирских провластных каналов, хотя они, кстати, первые, можно сказать, подтвердили смерть этого парня, судя по тому, что они о нем пишут, что тут же начали писать, что якобы он находился в федеральном розыске, что якобы он был судим до этого за грабеж. Вот «Idel.Реалии» проверили, не нашли информацию о том, что он был судим за грабеж.
М. КУРНИКОВ: То есть начали вбрасывать просто фейки.
Р. ГАББАСОВ: Да, да, пытаясь очернить, показать, что это был какой-то там деструктивный элемент. По поводу федерального розыска тоже. Ни одного человека не ввели в федеральный розыск, кто был в Баймакском районе. И вдруг вот этот человек, который умер, оказывается, он был в федеральном розыске именно за эти события. Ну, вообще, логика не укладывается никак.
Судя по тому, что начали вбросы по этому поводу, что он якобы отравился алкоголем и так далее, то есть власти не хотят, скажем так, брать на себя ответственность за эту смерть, будут максимально замалчивать, умалчивать этот вопрос. Возможно, будут давить на родственников, потому что родственников не пускают. Когда там сестра приехала к моргу, там приехали несколько экипажей полиции, которые не пустили ее туда, не пустили людей, которые там пытались собраться.
Народ… Сейчас есть, скажем так, призывы собрать всебашкирский сход, йыйын так называемый, в Уфе, хотят подавать заявку. Может быть, и без заявки будут собираться. Пока не ясно, но ситуация такая, знаете, будоражащего пчелиного роя.
М. КУРНИКОВ: Я тоже, наверное, должен об этом сказать. Руслан, ваш брат тоже сейчас задержан, еще до начала протестов. Расскажите об этом подробнее.
Р. ГАББАСОВ: Мой брат Рустам Фараритдинов, у нас мать одна, отцы разные, был задержан в начале ноября. К нему пришли в дом. Он живет вообще в таком отдаленном районе в деревне. В принципе, человек никогда не занимался общественной деятельностью, никогда не участвовал в какой-то политической жизни, простой семьянин, три ребенка у него маленьких, работал там.
И к нему пришли в дом утром рано человек десять ФСБ, провели обыск и забрали его со словами «ты будешь сидеть за брата». То есть увезли его. Уже в этот же вечер пришла СМС от него, что якобы «меня закрывают в СИЗО, если Руслан приедет, меня отпустят, если Руслан не приедет, я буду сидеть». И после этого ему было предъявлено обвинение в пособничестве терроризму. И сейчас он находится в СИЗО. Ему адвоката нашли. Ну вот, в принципе, это все, что сейчас есть. Якобы за переписку со мной. Пока адвокат дело не рассмотрел, не ознакомился с делом. Очень такая связь с адвокатом плохая, потому что тоже боится человек общаться.
И. БАБЛОЯН: Простите, в смысле за переписку? Я просто не очень понимаю. То есть они как-то задержали, взяли телефон, прочитали и после? Или как это? А задержали тогда на каком основании, если переписку они нашли после?
Р. ГАББАСОВ: Они задержали его по моему уголовному делу, которое на меня было заведено еще в марте прошлого года. Они приехали в дом, забрали мою мать, моего брата, увезли их в качестве якобы свидетелей по моему уголовному делу, там забрали телефон, нашли вот эту переписку, где мы общались. Всё.
У нас было обсуждение о так называемом появлении… В средствах информации был вброс такой о том, что якобы появилась рота «Башкорт» на стороне ВСУ. И эта информация, скажем так, все ее обсуждали, особенно в Республике Башкортостан. И мы тоже, скажем так, немножко обсуждали о ней. Когда появилась эта информация о такой роте, я сразу сделал заявление, потому что многие начали связывать со мной ее, я сказал, что никакого отношения к появлению этой роты не имею, я не знаю, кто за ней стоит, я не знаю, кто в ней участвует и так далее. Ну вот такая ситуация. И получается, человек как заложник за мои действия.
М. КУРНИКОВ: А вообще, если говорить о позиции, в том числе тех, кто выходил на митинг, по войне, я правильно понимаю, что она там довольно разношерстная, что не война там тема, которая объединяет всех этих людей вместе?
Р. ГАББАСОВ: Конечно, нет, не война. Почему? Потому что действительно из тех, кто поддерживает Фаиля, есть люди, которые и поддерживают войну, есть те, кто не поддерживает, есть аполитичные вообще люди абсолютно. Люди собрались именно за Фаиля, люди собрались именно за тот беспредел, скажем так, который учинили по отношению к нему, к отцу четверых детей, за то высказывание, которое мы, башкиры, в принципе, все понимаем, что он сказал. И мы понимаем, что там ничего не было такого, за что можно было бы судить.
М. КУРНИКОВ: Руслан, ваш опыт, в том числе уголовных дел против вас, вы знаете, что иногда формально прикапываются к чему-то, а на самом деле преследуют за совокупность чего-то. Есть версия, что Алсынова в первую очередь преследуют за фразу, что это не наша война, о войне в Украине, что это война не башкир. Вы согласны с этой версией?
Р. ГАББАСОВ: Я согласен с той версией, что, точнее, я знаю, что его преследуют за то, что он имеет большой, огромный авторитет среди башкирского народа, но и вообще среди жителей Республики Башкортостан. Такую фразу может сказать любой человек, но любого человека не будут, возможно, арестовывать и присуживать ему такой срок. Его осудили только за то, что он имеет авторитет и может одним постом своим или одним своим видеообращением собрать несколько тысяч человек в любом месте Республики Башкортостан. Его любят, его уважают. И поэтому они боятся его как авторитета, как человека, который действительно лидер. Вот и всё. Вот только в этом.
М. КУРНИКОВ: Руслан, а понятно, что сейчас с Фаилем? Что сейчас говорят его адвокаты? В курсе ли он, что происходит вокруг всего этого?
Р. ГАББАСОВ: Адвокат, конечно же, в курсе. Он завел свой Телеграм-канал.
М. КУРНИКОВ: Я имею в виду Фаиль Алсынов.
Р. ГАББАСОВ: А, Фаиль?
М. КУРНИКОВ: Да.
Р. ГАББАСОВ: Я думаю, что адвокат с ним часто общается, потому что он как бы пишет о ходе вообще процессии и так далее. Фаиля вывезли в Магнитогорск, подальше от Башкортостана, чтобы люди, возможно, не давили как-то на власть, чтобы там не собирались возле тюрьмы и так далее. Его вывезли в Магнитогорск, и адвокат с ним, в принципе, держит связь. Вот недавно письмо от него пришло. Он буквально вчера написал о том, что обжалован приговор, подана апелляция. Какого числа она будет рассмотрена, еще пока неизвестно. Так что я думаю, что Фаиль будет в курсе все-таки всех.
Ну и вообще, Магнитогорск – это же на границе с Башкортостаном, там очень много башкир живет. И я думаю, что…
М. КУРНИКОВ: Это довольно интересно, Руслан. Я, честно говоря, впервые вот так встречаю, что человека вывозят в другой регион на фазе еще не законченного по большому счету судебного разбирательства, потому что еще будет апелляция, увозят в другой регион, чтобы переждать. А на каком основании вообще?
Р. ГАББАСОВ: Ну вот это и говорит о том, насколько человек, скажем так, для них опасен, насколько человек пользуется такой популярностью, что даже к нему сотрудники полиции, сотрудники охраны проявляют лояльность такую. Поэтому они стараются как-то вывезти. Надо же вот заметить, что вот когда разгонялись в Баймаке люди, привозили с Магнитогорска ОМОН.
М. КУРНИКОВ: Ага, то есть это был не местный ОМОН.
Р. ГАББАСОВ: Там местный был, но его было мало и в основном это был магнитогорский ОМОН. Именно они начали первые оттеснять людей щитами, потом начали дубинками бить и так далее, и началось там.
М. КУРНИКОВ: Руслан, последний вопрос, потому что уже заканчивается время. Башкирские Телеграм-каналы, которые сообщали о протестах, Телеграм блокировал. Вы разобрались, что это было? Это было решение Телеграма? Это была атака ботов? Возобновлен ли доступ к этим каналам?
Р. ГАББАСОВ: До сих пор разбираемся. Вот буквально вчера я написал еще в одну службу, которая обещает вроде бы как разобраться с этим. Ответа от службы именно Телеграма нету до сих пор. Каналы мои не разблокировали. Хотя, допустим, вот канал «Куштау Байрам» разблокировали, но, я так понял, то ли его не вернули владельцам, то ли что, потому что он стоит и ничего не пишет. Там больше 20 тысяч подписчиков. Другие, я знаю, вернули, но мне ничего не вернули. У меня еще в начале ноября три канала моих было заблокировано и ничего до сих пор. И после этого были заблокированы.
М. КУРНИКОВ: Спасибо, Руслан, что вышли с нами на связь, ответили на вопросы.
Р. ГАББАСОВ: Спасибо вам.
М. КУРНИКОВ: Будем вместе с вами смотреть за событиями в Башкортостане, которые развиваются, в общем, по белорусскому сценарию, еще раз скажу я. Мы знаем, что в России протесты разгоняют, что бьют задержанных, но вот, честно говоря, именно убийства после протестов – это нечасто встречающееся как минимум, если не новое, то точно что-то редко встречающееся. Это, конечно, не может не шокировать.