«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Путин, конечно, ждет Трампа на стуле в Белом доме. Путин очень мечтает, чтобы Трамп оказался там – потому же, почему он хотел Трампа и в первый раз. Потому что Трамп — это хаос. Потому что вопрос не в том, что Трамп будет помогать Путину… Главное, что он точно организует в Соединенных Штатах — он организует там бедлам. Он организует там безумие внутреннее…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова, с особым мнением Сергей Пархоменко. Привет!
С. ПАРХОМЕНКО: Привет, привет! Очень рад как обычно по средам быть в это время здесь.
О. БЫЧКОВА: Да, я тоже рада тебя видеть, и я рада видеть наших слушателей и зрителей, которые уже с нами. Продолжайте к нам подключаться. Напомню, что есть у нас чат трансляции в Youtube. Приходите туда, пишите вопросы, соображения, комментарии. Я смотрю за тем, что там происходит, как и за тем, что происходит в telegram-канале Сергея Пархоменко «Пархомбюро». Там тоже есть вопросы разные. Еще можно пока что-нибудь туда продолжать писать.
Но начать я хотела с марафона в поддержку российских политзаключенных, который сегодня проходит целый день и где уже к этому моменту было собрано несколько миллионов рублей. Это марафон, который…
С. ПАРХОМЕНКО: 10.285.000 с копейками на настоящую минуту. Одним глазом буду подглядывать, у меня здесь работает этот марафон сбоку.
О. БЫЧКОВА: Да, есть сайт этого марафона, который называется June12. Есть ссылки на все медиа, которые принимают в нем участие. Это и ФБК, это и «Медиазона», это и «Дождь», это еще многие другие русскоязычные издания. И также на сайте и в приложении «Эхо» тоже идет трансляция. Вы можете там тоже найти всю необходимую информацию и следить за тем, кто там выступает и принимает участие. Ну и там везде в этих местах есть такие специальные кнопки, которые позволяют вам принять участие в сборе этих миллионов рублей.
Напомню, что год назад, когда первый раз проводился такой марафон, за один день было собрано 40 млн. Сегодня я думаю, что у нас тоже есть шанс собрать побольше денег, и сделать это у вас есть возможность сегодня до самого позднего вечера. Давайте не будем забывать, что денег, к сожалению, требуется все больше и больше, потому что за тот год, который прошел с предыдущих 40 млн., прибавилось, только прибавилось и каждый день прибавляется количество людей, которых преследуют за их политические убеждения, которые находятся либо в СИЗО, либо под домашним арестом, либо даже на принудительном лечении, либо уже осуждены и находятся в заключении. Сейчас таких людей около тысячи. Это очень много.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, и на них нужны деньги. Смысл этого марафона, в котором действительно принимает участие огромное количество российских независимых медиа… Фактически все значимые Youtube-каналы одновременно сегодня с утра до вечера транслируют, собственно, эту единственную программу. Вот мы с вами сейчас как-то, так сказать, на полях ее. Но ничего не будет зазорного, если вы — экран компьютера это позволяет, — если вы его в уголке экрана повесите второе окошечко, и в этом окошечке будет идти у вас марафон. Вы будете следить за тем, как растет эта сумма.
С одной стороны, да, конечно, это напоминание — любой разговор об этих людях, объяснение о том, почему эти люди оказались в положении политических заключенных, что их туда привело. Эти люди очень разные. Некоторые из них действительно, как это раньше называлось, профессиональные революционеры, всю жизнь посвятили протестным действиям, гражданским инициативам и так далее. Я вспоминаю не только всем известного Илью Яшина, например, или Владимира Кара-Мурзу, или, например, Михаила Кригера, с которым я очень много лет был знаком и видел его везде, где происходило в Москве какое-то протестное действие. И таких людей достаточно много.
Но вопрос не только в том, чтобы вспомнить о них и чтобы еще раз напомнить о том, что они поставили свою жизнь, свою судьбу за то, чтобы в России продолжалось демократическое движение, за то, чтобы в России кто-то боролся за права человека, против войны, за то, чтобы кто-то продолжал объяснять тем, кто неспособен самостоятельно или не хочет — таких людей очень много, которые живут с головой, спрятанной в песок, мы много про это говорим в последнее время, — не хочет понимать о том, что, собственно, происходит с Россией, как Россия превратилась в тоталитарный режим и каков этот тоталитарный режим, как вышло так, что Россия сегодня ведет агрессивную войну в Украине и угрожает вообще всему мировому порядку, угрожает всей человеческой цивилизации, превратившись в страну безумного агрессора, и оказалась в изоляции, собственно. Кто-то должен говорить об этом внутри России. Кто-то должен фактом своей судьбы напоминать об этом. А мы обязаны говорить об этих людях, называть их по именам и ни в коем случае не можем позволить ни себе, не тем, с кем мы разговариваем, забывать о них.
Но есть еще сугубо финансовая сторона дела. На этих людей, просто на поддержание жизни нужны деньги. Об этом очень подробно говорил, например, Сергей Смирнов, главный редактор «Медиазоны», человек, который очень хорошо понимает в том, как устроена сегодняшняя тюремная система, с чем приходится сталкиваться. …работать, что называется, pro bono, это остается разговорами. Профессионал требует профессионального к себе отношения. Нет ничего удивительного, что на это нужны деньги. Деньги нужны на передачи. Человек, который оказывается в СИЗО или оказывается потом в зоне, в заключении, в тюрьме, оказывается просто в тяжелейших физиологических условиях. И да, ему нужна еда. Ему нужны письменные принадлежности, бумага и ручки. Ему нужны зубные щетки.
О. БЫЧКОВА: Лекарства ему нужны.
С. ПАРХОМЕНКО: Лекарства. Ему нужны простейшие вещи, которых мы не замечаем вокруг себя, но отсутствие которых, собственно, и представляет из себя ту пытку, которой подвергается заключенный, особенно политический заключенный в российских тюрьмах. И смягчить эту пытку можно, в частности, имея какие-то деньги, имея возможность пользоваться тюремным ларьком, покупать лекарства или что-то такое.
Наконец, есть семьи этих политзаключенных. Политзаключенных запихивают сегодня в самые страшные медвежьи углы, специально рассовывают их по колониям, до которых очень трудно добраться. Непонятно, как туда ехать, непонятно, где там и как переночевать, непонятно, где взять там продукты для того, чтобы передать их в передачу. Их нужно тащить с собой и так далее. Все это стоит денег. И люди, которые остались на свободе и заботятся каждый день об этих политзаключенных, совершенно не были к этому готовы. Ни у кого не было этих сбережений на то, чтобы сейчас своего мужа, свою мать, сестру, жену, брата, дочь, кого угодно поддерживать в этой тюрьме. На это нужны деньги.
На это деньги, собственно, и собирает этот марафон. В прошлом году много собрали, больше 40 млн. рублей. Сейчас вот стоит цель 16 млн. Ну, она постепенно увеличивается по мере сбора. Начали с 1 млн., собрали, 2 млн. собрали, 4 собрали, 8 собрали… Вот сейчас 16. Я уверен, что до 16-тидо вечера, конечно, дело дойдет, но посмотрим, что удастся дальше.
К сожалению, в этот раз невозможно просить участвовать в этом сборе людей, которые живут внутри России. Это слишком опасно для них. Поэтому деньги от тех, кто в России, не принимаются, и к ним никто не обращается за помощью. Зато к тем, кто находится за пределами России, к тем, кто находится в безопасности — к ним как раз организаторы, и я тоже как один из этих организаторов, обращаемся не только за себя, но и за тех, кто не может: пожалуйста, участвуйте, помогайте. Для работающего человека это не очень большие деньги, но нужно понимать, как кто-то из знающих людей, из адвокатов сегодня сказал, что 50 евро — это по нынешним временам… Что это такое? На 100 умножить — 5.000 рублей. 5.000 рублей — это, собственно, то, что заключенный может потратить в продуктовом ларьке за месяц. Это вся его тушенка, вся его сгущенка, его чай, его сахар. В общем, что еще он может там — капусту какую-нибудь и лук может себе купить, чтобы цинга у него не началась. Пожалуйста, помогайте. Для вас это не очень большие деньги, для заключенного это вещь чрезвычайно важная, и для его родных, возможно, тоже. Но главное, что нужно понимать…
О. БЫЧКОВА: Извини, давай еще раз скажем. Мы не устаем это повторять уже из года в год, когда идут какие-то сборы, какие-то благотворительные проекты и какие-то акции, что каждый участвует в таком деле теми суммами, которые реально по силам. Если у вас нет возможности, не знаю, отвалить большой кусок, это не значит, что не нужно этого делать. Та копейка, которую вы можете себе позволить, любая копейка, которую вы можете себе позволить, любой евро, любая монета — она идет на пользу. И просто чем больше людей, которые дадут одну копейку, тем больше будет пользы. Тут не нужно будет думать о том, что я не очень богатый человек и я не могу себе позволить столько, сколько хотелось бы. Столько, сколько можете.
С. ПАРХОМЕНКО: Еще важно понимать, что эти марафоны вот уже второй год подряд организованы таким образом, что это передача денег непосредственно из рук в руки. Там нет никаких посредников. Там нет в середине никаких общественных организаций — сложных, больших, дорогих, с каким-то большим штатом, с зарплатами персоналу и всем остальным, или которые там платят налоги какие-нибудь или что-нибудь. Этот марафон организован журналистами.
Я очень горжусь тем, что, собственно, он родился в среде сообщества «Редколлегия» — сообщества, которое образовалось вокруг, вы знаете, довольно известной, влиятельной независимой премии, которая существует уже много лет и которой награждаются лучшие произведения независимой российской журналистики. Но «Редколлегия» сегодня — это не только механизм раздачи премий и присуждения этих премий. Это еще и сообщество, где люди общаются, где люди разговаривают между собой, время от времени собираются на разные конференции и так далее. Есть чат, который объединяет всех этих людей. И вот в этом чате в какой-то момент 1,5 года тому назад Тихон Дзядко, как сейчас помню, предложил этот марафон, и все стали его обсуждать, придумали его формулу, техническое его воплощение, систему работы с собранными деньгами и так далее.
Эти деньги, которые собирает этот марафон, попадают потом непосредственно туда, куда они предназначены — адвокатам, семьям, людям, которых сами политические заключенные назначили, так сказать, распорядителями своих счетов, которые заботятся о совершенно конкретных людях. Все это отправляется туда. Управляет, наблюдает за этим всем очень компактная команда, составленная из самих же организаторов. В прошлом году, насколько я помню, Сергей Смирнов, уже упомянутый, был во главе вот этого маленького комитета, который занимался распределением этих денег и сделал это чрезвычайно эффективно, очень аккуратно. Никаких претензий и никаких сомнений в том, как это было сделано, так и не появилось и не появится. Все сделано очень разумно и честно. Не знаю, кто в точности будет этим заниматься в этот раз — возможно, он же и те же его коллеги. Но в любом случае это будут достойные люди, которых вы хорошо знаете как независимых российских журналистов, руководителей российских медиа и так далее. Так что передавая эти деньги, вы передаете их, что называется, точно в цель. И сделать это, если вы находитесь за границей, можно многими разными способами. На сайте, который давай еще раз с тобой назовем — june12 (june как «июнь» по-английски) june12.io, — там все способы пожертвований. Можно и криптовалютой воспользоваться, можно и PayPal воспользоваться, можно всякими специальными донатилками и так далее, если вы находитесь, еще раз скажу, за пределами России. Впрочем, если вы в России, то вы можете помогать тем организациям, которые продолжают работать в России. И в описании всех этих стримов, которые идут сейчас на всех каналах… В том числе на моем, например — заходите в YouTube-канал «Сергей Пархоменко» и увидите там ровно то же самое, что вы увидите сейчас на «Дожде», или увидите, не знаю, у Максима Каца, или у «Популярной политики», или у Плющева, или у кого угодно еще. Заходите, читайте описание, участвуйте в разговоре и слушайте бесконечных гостей, которые обсуждают эти темы. Это все чрезвычайно важно и полезно, и сегодня очень правильный для этого день.
Ну вот. Я бы хотел, знаешь, в продолжение этой темы ответвиться чуть-чуть в сторону на тему, о которой я даже тебя не предупреждал. Не удивляйся, потому что мне в последнюю минуту пришло в голову, что стоит об этом поговорить. Я думаю, наши слушатели и зрители не удивятся, если узнают, что мы с тобой договариваемся перед началом программы о том, какие темы нам обоим кажутся важными. Их будет много еще в этом выпуске, важных тем, но я хочу упомянуть одно имя, которое не упомянуто в списке политических заключенных, потому что этот человек только что умер.
Неделю тому назад умер великий русский математик по имени Сергей Петрович Новиков, очень известный на весь мир человек, один из крупнейших ученых-математиков в мире. Учился в России, прожил почти всю свою жизнь в России, всю свою жизнь работал с российскими коллегами на российские исследовательские институты. Человек, который собрал все мыслимые мировые награды, начиная от Ленинской премии, которую он получил в Советском Союзе в 1967 году. Филдсовская премия, самая престижная премия для математиков в мире; премия имени Лобачевского, медаль имени Боголюбова, золотая медаль Леонарда Эйлера, большая золотая медаль Ломоносова — относительно недавно, в 2020 году, он получил ее. Это великий математик, признанная величина.
Почему я заговорил о нем в тот день, когда мы говорим о политических заключенных? Потому что он стал врагом этого режима и жертвой этого режима после своей смерти. Дело в том, что у этого великого математика с точки зрения тоталитарного путинского режима есть один грех. Он совершил одно преступление. Его преступление заключается в том, что он много лет, 25 лет приблизительно, работал в качестве профессора, а потом заслуженного профессора одного из крупнейших мировых университетов, известных именно математическими своими кафедрами — Мэрилендского университета в Колледж-парке. Это недалеко от Вашингтона, между Вашингтоном и Балтимором. Это один из важнейших математических центров мира. И академик Новиков, академик Российской академии наук, много-много лет жил как бы между двумя странами. Ездил туда-сюда, преподавал там и там, выпускал огромное количество учеников, докторов наук. Они защищали диссертации, писали научные статьи и так далее.
Этого ему не простили после смерти. И вот на протяжении этой недели после того, как он умер, происходит обсуждение, можно ли похоронить его на кладбище, которое его достойно. Сначала обсуждали Новодевичье кладбище. И обсуждает это московская мэрия. Московская мэрия решила: нет, нельзя. А вот есть еще Троекуровское кладбище — московская мэрия подумала несколько дней во главе с Сергеем Семеновичем Собяниным и сказала: «Нет, нельзя». Человека, который работал в Мэрилендском университете в Колледж-парке, Соединенные Штаты Америки, нельзя похоронить на кладбище, где лежат выдающиеся деятели российского искусства, российской науки, российского государства, общественной жизни и так далее.
Вот это и есть идиотизм тоталитарного государства. Это и есть та мелкая жалкая месть, на которую это государство отваживается тогда, когда оно считает, что в его руки попали великие люди, такие, как академик Сергей Петрович Новиков.
Изменить ничего уже нельзя. Я говорю это, так сказать, вслед этой истории. Но действительно, сегодня, кстати, во время этого марафона тоже не раз заходила об этом речь — в частности, Константин Сонин, известный российский экономист и ученый, говорил об этом, — что одна из сфер нашей жизни, одна из отраслей, так сказать, человеческой деятельности, которая понесла самый страшный ущерб, совершенно чудовищный удар, от которого не оправится многими десятилетиями, это российская наука, которая, по существу, уничтожена в России, изолирована от мировой науки. Колоссальное количество людей вынуждены были уехать, прекратив свои исследования в России, бросив свои научные лаборатории, оставив своих учеников и так далее. Уехать для того, чтобы продолжать заниматься научными исследованиями, которые в России сегодня больше невозможны. И это одно из преступлений путинского режима перед российской историей, если хотите, перед российским народом, перед человечеством, потому что российская наука очень важна, человечеству служила веками и принесла ему очень большую пользу. А путинский режим ее уничтожает. Уничтожает на наших глазах.
И среди политических заключенных, кстати, немало ученых, которые страдают не только за свои убеждения, но и, например, за то, что они пытались продолжать научные контакты, продолжать читать где-то лекции, публиковать где-то статьи, общаться со своими коллегами за рубежом. И они были признаны изменниками, шпионами, врагами народа. Из них очень много пожилых людей. К сожалению, среди них очень много людей со слабым здоровьем. Некоторые из них в тюрьме уже умерли.
Так что это преступление и в этой сфере разворачивается тоже. О нем немножко мало говорят, меньше, чем о других, так сказать, ярких случаях, когда человек вышел на улицу, когда человек приклеил какую-нибудь листовку, когда человек что-нибудь сказал, не знаю, в Твиттере или в Ютюбе. А тут вот как-то тихий ученый профессор, который просто продолжал заниматься акустикой, или, не знаю, химией, или гидродинамикой, или чем еще в последнее время занимаются эти шпионы и изменники. Они тоже политические заключенные. Они жертвы этого политического режима. А некоторые из них, как академик Сергей Петрович Новиков, становятся такими жертвами и после смерти.
О. БЫЧКОВА: Надо сказать, что не прошло, можно сказать, и двух лет, но режим начинает получать все более чувствительные удары, в том числе по таким своим местам, которые всегда считались самыми крепкими, жирными и неуязвимыми. Сегодня пришла новость о том, что крупнейшая немецкая компания, которая занимается поставками газа, окончательно прекратила отношения с «Газпромом». К нам приходят новости о том, что первые 1,5 млрд. евро, которые получены как доход от российских замороженных активов — вот уже создан и начинает функционировать этот механизм, когда эти доходы идут не куда-нибудь, а именно на помощь Украине. Не сами активы, а те доходы, которые идут от этих активов. Наверное, таких примеров будет появляться все больше и больше.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, конечно, действительно оба события очень заметные и, я бы сказал, символические. Действительно, история с окончательным отказом от взаимодействия с «Газпромом» у некогда крупнейшего покупателя российского газа в Германии, и конечно, вот эта история с первыми 1,5 млрд. евро, которые будут обращены на помощь Украине.
Для этого придуман довольно сложный, надо сказать, механизм. Придуман некий международный фонд, в который разные страны, правительства разных стран будут делать вклады в виде кредитов, в виде денег, которые они этому фонду — я подчеркиваю, этому фонду, а не Украине, — дают как бы в долг. Деньги, которые будут заработаны на замороженных российских активах.
Ситуация, в общем, довольно понятная. Это колоссальные деньги, которые лежат по большей части в Европе, в основном в Бельгии, частью своей в Ссоединенных Штатах. Эти деньги не сложены в виде пачек денег или, не знаю, золотых слитков где-то в каком-то подвале. Это деньги, которые вложены в ценные бумаги. Они работают, они приносят доход. Обычно они вложены в очень надежные ценные бумаги, поэтому доход относительно небольшой. Просто сумма гигантская, поэтому в целом набегает немало, но процент не безумный, потому что здесь еще важна и надежность этих вкладов. Так вот доход от этих денег, то, что эти деньги, так сказать, наработали — вот это будет поступать в этот фонд на то, чтобы расплачиваться с этими самыми кредиторами.
Что важно понять. Это не означает, что раньше помощь Украине давалась как бы в подарок, а теперь она дается Украине взаймы. Нет, Украина по-прежнему ничего не должна за эти деньги. Должен этот фонд. Фонд будет расплачиваться с правительствами европейских стран. В частности, будет расплачиваться вот этими деньгами, добываемыми из российских замороженных авуаров.
Это сложная история. Ушло много времени на то, чтобы ее придумать. Ушло много времени на то, чтобы ее реализовать, на то, чтобы согласовать ее с действующим законодательством. Я еще раз хочу сказать то, что я подчеркивал много раз. Когда мы говорим о том, что путинский режим разрушает мировой порядок, что он уничтожает цивилизацию в том виде, в котором она сложилась на протяжении многих десятилетий, а в некоторых случаях уже многих веков, нужно иметь еще и это. Цивилизация ведь развивалась в некотором естественном направлении. Например, в направлении облегчения, так сказать, трансграничных рынков. Народы, страны, правительства, законодательства делали все для того, чтобы это сделать простым и удобным. Чтобы легко через границы передвигались товары, передвигалась рабочая сила, передвигались деньги, инвестиции, технологии, научные знания, общественные инициативы и так далее. Все делалось для того, чтобы это было легко. И вдруг появилась страна, которая своим поведением заставила эти самые страны, эти народы, эти правительства работать против этой тенденции — закрывать, запирать, перегораживать, организовывать разного рода санкций, разного рода рестрикции, разного рода эмбарго и так далее.
Вообще человечество не готово к этому. Человечество не собиралось этим заниматься. Но оно вынуждено сегодня этим заниматься для того, чтобы остановить агрессора. И это происходит очень трудно. Мы видим, что организовать исполнение санкций, организовать непроницаемую для денег, для товаров, для технологий, для научных знаний границу так, чтобы она не помогала агрессору производить свое оружие, оказалось очень сложно.
То же самое с этими финансовыми механизмами. Человечество изобретало надежный, удобный, эффективный способ пользоваться деньгами, авуарами разных государств, которые они размещают там, где они считают нужным, для того, чтобы эти авуары были защищены, чтобы никто на них не покусился, не наступил ногой и так далее. И вдруг оказывается, что нужно поступить обратном образом; нужно сломать это правило и при этом попытаться не разломать все вокруг.
Вот, собственно, это то, что объясняет то, как сложно идет история с использованием этих российских активов, которые были заблокированы, арестованы после того, как Россия осуществила свою агрессию, после того, как Россия нарушила все свои обязательства и все свои подписи под всеми конвенциями и всеми законами, превратившись вот в этого, так сказать, всемирного гопника, который размахивает дубиной и готов разрушить и сжечь все, до чего он успевает дотянуться. Да, это очень сложно, потому что приходится действовать против тенденций, против всех тех усилий, которые развивались на протяжении последних десятилетий. Отменять те достижения, которые были сделаны в области легкости обращения и надежности обращения этих международных активов. Вот почему это так непросто.
Но мы видим, что тенденция развивается. Мы видим, что решения находятся, что договоренности удается заключить. И в конце концов, мы видим вот такие эффективные решения. Я совершенно уверен, что будут найдены решения относительно, собственно, самого, что называется, тела этих денег. Рано или поздно государства договорятся о том, как с этим поступить, для того, чтобы не разломать мировую финансовую систему, для того, чтобы не подставиться под какие-то судебные решения. Это будет очень непросто, но рано или поздно договорятся и до этого, потому что усилия движутся именно в этом направлении.
О. БЫЧКОВА: Давай сейчас сделаем очень маленькую паузу, потому что нам нужно пустить очень небольшую рекламу того, что у нас происходит на «Живом гвозде», помимо нас, и я расскажу про одну интересную очередную историческую книжку. Все это очень коротко, буквально минуту-полторы.
АНОНС.
О. БЫЧКОВА: Книга Никиты Петрова «Время Андропова». Вот что я сегодня вам предлагаю в качестве новинки на сайте «Дилетанта», этого онлайн-магазина. Там в основном, как вы знаете, есть исторические книги, хотя не только. Но в этот раз это действительно историческая книга о Юрии Андропове, самом известном, как написано, председателе КГБ. 15 лет он руководил ведомством на Лубянке и 15 месяцев стоял во главе государства. Неизвестные ранее документы, которые связаны и с его КГБшной историей, и с его историей во главе Советского Союза, и даже с историей его семьи и его собственного происхождения, вокруг которого до сих пор существует множество вымыслов и темных пятен в этой истории. Все это вы можете обнаружить в книге под названием «Время Андропова». Предзаказ требуется на сайте «Дилетанта», поэтому обратите на это внимание, не пропустите. Как обычно, «Дилетант» плохого не предложит. Вот такое у нас сегодня интересное предложение книжного магазина shop.diletant.media. Мы продолжаем наше «Особое мнение». Давай поговорим с тобой сейчас о том, что произошло…
С. ПАРХОМЕНКО: Про Европу, наверное?
О. БЫЧКОВА: Про Европу, конечно. В минувшие выходные закончилось вот это вот некороткое голосование в европейских странах, которые выбирали депутатов Европарламента. Не знаю, можно ли сказать, что неожиданно, но, тем не менее, сразу в нескольких точках произошли серьезные изменения, которые чреваты дальше серьезными политическими кризисами. Прежде всего, конечно, мы говорим о Германии и Франции. Давай поговорим об этом более подробно. Что там случилось?
С. ПАРХОМЕНКО: Это, несомненно, ожидаемо, и я могу это утверждать не только потому что я, как и многие, кто интересуется вообще мировой политикой, кто интересуется тем, что происходит на свете, читаю разные медиа на разных языках, смотрю разные видео и так далее — я еще и имею возможность общаться с непосредственными участниками событий. Четыре европейских страны, где у меня есть просто хорошие знакомые, которые участвовали в этих выборах в качестве кандидатов в Европарламент. Все они придерживаются таких, я бы сказал, либерально-центристских позиций. Все они за единую Европу, все они за помощь Украине, все они активно работали с тем, чтобы каким-то образом ограничить деятельность путинского тоталитарного режима в Европе, и так далее.
И я по ходу этой избирательной кампании писал каждому из них в отдельности с вопросом: «Ну что, как там о вас дела, как ваша кампания?». И все четверо в четырех разных странах ответили мне почти одними и теми же словами: «У меня все хорошо, я, в общем, не волнуюсь, я в начале списка и должен пройти (скажу вам, что все четверо таки избраны). Но вообще ситуация тяжелая, потому что националисты, правые экстремисты, путинские друзья прут, лезут, давят, пользуются самыми разными популистскими лозунгами, пытаются оседлать волну национализма, испуга избирателей перед нашествием иностранцев, перед разного рода эмигрантскими волнами, нежелание каким-то образом участвовать в сложных мировых политических процессах, в частности, в отражении путинской агрессии и в том, что требуется от национальных экономик для помощи Украине и для защиты цивилизованного мира от наступления путинских варваров. Поэтому ситуация у нас тяжелая». Это написал мне каждый из четырех. Был среди них и француз, был среди них и немец.
И так, в сущности, оно и произошло. Не нужно ничего преувеличивать. Например, явно преувеличенными кажутся вопли по поводу Германии по поводу того, что вот, Шольца наказали, допрыгался. Наказали его за то, что он помогал Украине, противостоял России, и как-то Германия под его руководством оказалась в совершенно несвойственной ей роли какого-то лидера военного сопротивления агрессору и так далее. Да, ситуация у шольцевской партии и у самого Шольца как у политического лидера, как у канцлера, довольно сложная. Но не надо абсолютно преувеличивать успех националистов, пропутинцев, таких партий, как «Альтернатива для Германии» или новая партия во главе с такой довольной известной немецкой, я бы сказал, профессором политической демагогии по имени Сара Вагенкнехт.
Во-первых, эти партии едят друг друга. То есть избиратели между ними перетекают туда и сюда, и все, что одна теряет, другая приобретает, ну или почти все. Во-вторых, их успех носит совершенно отчетливый такой региональный характер. Они концентрируются строго в зоне бывшей ГДР, в зоне восточногерманских земель. И этому, в общем, есть там немало всяких экономических объяснений. Действительно, люди там в значительной мере по-прежнему остаются, так сказать, под действием вот этого ГДРовского политического наследия. Оно никуда не делось, поколения еще недостаточно сменили друг друга здесь. Но в целом они получили не так много.
Перераспределение скорее происходит между умеренными партиями немецкими, разумными партиями, между которыми, конечно, немало разного рода разногласий тоже по поводу всяких внутренних немецких проблем. Я не самый большой специалист в немецкой политике, не стану у вас развлекать этими деталями, но в любом случае про эти партии, про любую из этих партий можно сказать, что она состоит из разумных людей, что там нет безумных популистов, что там нет людей, просто продавшихся Путину, в тех количествах, которые есть, скажем, в «Альтернативе для Германии» или в группировке этой самой Сары Вагенкнехт, которые в последнее время были просто бесконечно потрясаемы разнообразными скандалами, когда там обнаруживали каких-то депутатов, которые были на содержании у Москвы, аппарат этих депутатов, помощников этих депутатов, каких-то активистов, каких-то журналистов партийных изданий, которые просто были на содержании у Путина и у разного рода его пропагандистских структур, или просто у российских спецслужб. И это, конечно, очень сильно ударило по этим партиям. В сущности, они потеряли на этих выборах.
Франция. А вот с Францией произошла серьезная история, потому что действительно очень много набрала партия, которая, по существу, является чуть перелицованным «Национальным фронтом» Ле Пен. Это экстремистская партия в прямом смысле этого слова. То есть эта партия крайне правая, это партия антисемитская, хотя в последнее время они как-то начали этого стесняться и начали говорить: «Нет-нет, что вы, что вы, мы совсем не это имели в виду, вообще как-то вы нас неправильно поняли». Но существует долгая, многодесятилетняя история высказываний этой партии, этих политиков, придерживающихся изоляционистских позиций, во многом нацистских позиций — вот я прямо не побоялся бы этого слова; действительно, очень много национального, националистического и грубо националистического в их идеологии. Они в последнее время начали как-то ерзать, удалили с витрины Марин Ле Пен, дочь Жана-Мари Ле Пена, основателя этой партии, и еще некоторое количество членов семьи (управление этой партией было такое очень семейственное) и привели такого человека, который выглядит, так сказать, помягче, как-то поцивилизованнее. На нем костюмчик сидит, у него такие клыки, в общем, которые не очень торчат, и кровь по ним не очень стекает. Он, в общем, вполне ничего себе так на вид.
Они получили очень много. Они получили 32%. Они получили вдвое больше, чем тот блок кандидатов в Европарламент, который, собственно, поддерживал Макрона. И это символ. Вообще эти выборы во многих европейских странах, и особенно во Франции, имеют символическое значение. Это не выборы тех, кто управляет страной, ни в какой мере.
О. БЫЧКОВА: Можно я просто добавлю тебе маленькую деталь в рассказ про Марин Ле Пен и ее партию? Потому что, например, в Чехии, где я сейчас нахожусь, висели везде огромные плакаты местной националистической партии, где лидер этой партии прямо был изображен вместе с Марин Ле Пен. В Чехии на плакате! Просто вот его лицо и вот ее лицо.
С. ПАРХОМЕНКО: Символичная фигура, конечно.
О. БЫЧКОВА: Да, абсолютно. И там было написано «Деньги чешским пенсионерам, а не украинцам», и так далее, вот это вот все. Потому что, как мы знаем, Чехия приняла, как и Польша, большое количество украинских беженцев. Но в Чехии при огромной явке, которая здесь была, рекордная, все равно победили в результате центристы. Но сам факт, что предъявить Марин Ле Пен избирателю в качестве такой козырной карты — это, мне кажется, очень знаковая вещь.
С. ПАРХОМЕНКО: Ну так Нетаньяху в Израиле вон с Путиным фотографировался.
О. БЫЧКОВА: Да, это из той же оперы история.
С. ПАРХОМЕНКО: Конечно, абсолютно. Скажи мне, кто твой политический идеал, скажи мне, дружбой с кем ты гордишься — не просто кто твой друг, а кем ты гордишься и хочешь, чтобы все знали, что ты с ним дружишь, — и я тебе скажу, какое ты говно. Вот ровно про них можно таким образом сказать.
Так вот, я продолжу свою мысль. Вес Европарламента и вообще европейских органов, в том числе исполнительных, неизменно растет, потому что европейская интеграция движется вперед, становится все более серьезной и содержательной. Несмотря на всю критику в отношении ее, ее тяжеловесности, ее забюрократизированности и так далее, тем не менее, это очень важные организации, и они принимают важные решения, важные законопроекты, влияют на развитие жизни на целом континенте. Но, несомненно, европарламентарии не управляют своими странами. И во многих странах население относится к этим европейским выборам как к возможности, так сказать, состроить рожу своему правительству и как-то показать, что мы про вас думаем на самом деле.
Вот это как раз время до протестного голосования, издевательского голосования, такого намеренного хулиганского голосования в какой-то мере. Многие избиратели могут себе это позволить именно на европейских выборах то, на что они не отваживаются во время выборов в национальные парламенты, когда они выбирают тех людей, которые действительно управляют страной. Поскольку во многих странах — собственно, почти во всех, — существует ответственное перед парламентом правительство, и, по существу, когда вы голосуете за депутата какого-нибудь Национального собрания, или какого-нибудь сената, или еще чего-нибудь такого, то вы понимаете, что вы, собственно, принимаете участие в формировании будущего правительства. От этого зависит, кто будет премьер-министром, кто будет разными министрами, как это правительство будет устроено и какую практическую линию оно будет вести.
И в данном случае французский избиратель показал своему президенту и сегодняшнему французскому правительству очень неприятную рожу. Скорчил такую прямо гримасу, что вот, смотрите, мы проголосуем за этих вот, чтобы вы знали, какие у нас к вам претензии.
Что в этой ситуации мог сделать Макрон? Макрон мог умыться и сидеть в этом умытом положении до следующих выборов, будучи непрерывно избиваемым своими оппонентами, которые говорят: «А кто вообще все эти люди? Почему они по-прежнему у власти? Мы же знаем, на последних выборах в Европарламент народ проголосовал против них. Почему они продолжают формировать правительство, выдвигать какие-то решения? Кто они вообще такие? Вон отсюда. Вас давно народ сбросил».
Вот это происходило бы бесконечно до следующих выборов. Вместо этого Макрон принял тяжелое, рискованное, надо сказать, такое экстраординарное решение. Ну, он не первый во французской истории — это, мне кажется, пятый раз, когда это происходит в обозримом прошлом. И это его прямое право. В конституции Французской Республики написано, что он может объявить о роспуске Национального собрания, и не написаны никакие специальные подробности об этом. Не написано, в связи с чем, исходя из каких соображений, под давлением чего — просто по своему усмотрению. Ну, проведя там соответствующие консультации с премьер-министром и председателями обеих палат Национального собрания.
Так вот он может это сделать и объявить выборы, причем очень быстро — от 20 до 40 дней. И Макрон выбрал почти самый короткий срок. Фактически при первой же возможности он потребовал этих выборов. Он распустил Национальное собрание. Зачем он это сделал? Он это сделал затем, чтобы люди, которые проголосовали сейчас, по существу, за эту партию Ле Пен под чуть-чуть другим названием и под чуть-чуть подкрашенной обложкой — она теперь называется Rassemblement national, «Национальное объединение», — чтобы эти люди как-то испугались своего собственного поступка и почувствовали какую-то ответственность за то, что они сделали. Рожу показать мы все гораздо, а вы теперь смотрите, что может быть.
И мне кажется, что в этой ситуации шанс его довольно велик, что снова сработает тот механизм, который срабатывал во Франции много раз, когда, так сказать, в лоб вставал вопрос о том, будет ли «Национальный фронт» иметь своего президента, или свое правительство, или большинство в парламенте. И французы мобилизовывались и вставали в виде большой, очень широкой коалиции против этого. И велика вероятность, что это произойдет снова, и что французы поймут, что шутки шутками, Европарламент Европарламентом, но на серьезных выборах внутри страны этого допускать нельзя и нужно этих людей задвинуть обратно под диван, где, собственно, им и место, для того, чтобы они не размахивали этой своей победой на европейских выборах, а понимали, что в действительности никто не собирается доверять им страну.
С тех пор, как Макрон это сделал, произошло одно важное событие. Оно, может быть, в цифрах, в масштабах не очень впечатляющее, но эмоционально очень важное. Совершенно неожиданная лидер партии республиканцев… Есть такая партия, которая считается прямыми наследниками Де Голля. Эта правая партия заявила о том, что да, она готова объединиться в один блок с этими самыми лепенистами и вести их к победе, к большинству в парламенте, к формированию правительства и так далее.
Это эмоционально очень неприятно, потому что это первый случай такого, как написали французские аналитики, разрыва «санитарного кордона», который существовал между крайне правыми и просто правыми. Просто правые никогда туда не ходили, к этим крайне правым, к националистам, к антисемитам, к нацистам, к наследникам, по существу, Петена — того, кто руководил вишистской Францией, которая была союзником нацистской Германии. И вот это, собственно, так и выглядит: наследники Де Голля неожиданно заявили, что они готовы договориться с наследниками Петена. Это невиданная история — с теми, кто, по существу, оправдывал сотрудничество вишистской Франции с нацистским германским режимом; кто, по существу, включал в свою риторику многое из того, что было похоже, включая разного рода антисемитские вещи. Вдруг барьер пройден, ленточка разорвана. Это очень неприятно. И реакция на это чрезвычайно болезненная во французской политической среде и вообще во всем, так сказать, французском мире.
Посмотрим, что из этого будет. Само по себе это не может изменить будущий баланс, но прецедент неприятный. Эти самые лепенисты перестают быть прокаженным. Важно все-таки вот что — что они были прокаженным, что они были в прямом смысле этого слова неприкасаемыми. В первоначальном значении этого слова — не в том безграмотном, которое в последнее время используется в русском языке: «неприкасаемый» в смысле «неприкосновенный». Нет, неприкасаемые — это те, к кому нельзя прикасаться, к кому нельзя подходить близко. Это отвратительно, типа. Да, во французской политике это было всегда отвратительно. Теперь мы видим, что если очень хочется к власти, если очень хочется депутатских мест, то можно.
И вот такой вполне респектабельный дядечка сидел вчера в эфире Первого канала французского, к полному изумлению двух ведущих, которые буквально вот такими глазами-блюдцами на него смотрели, когда он это произносил, и 20 раз у него переспросили: «Вы от чьего имени это говорите? Вы это от своего имени или от имени партии? А вот вы говорите, что разные депутаты тоже так думают — а много таких депутатов?». Он говорит: «Ну, я надеюсь, что…», — «Вы надеетесь или вы знаете?». Вот они бесконечно его хватали таким образом за язык, и видно было, что они совершенно потрясены происходящим. И есть от чего здесь потрястись.
Но, в общем, недолго нам ждать — до 30-го. Собственно, 18 дней осталось до 30 июня, когда произойдет первый тур выборов. Туров будет два, и в этом, кстати, тоже надежда Макрона — что даже в тех округах, где позиции разумных, так сказать, сил разделятся, и благодаря этому представитель лепеновской партии выйдет в финал, уж во втором-то туре все объединятся и их не пропустят.
Посмотрим, как это будет выглядеть. Это действительно важно. Франция играет важнейшую роль сегодня в европейском объединении за Украину. Макрон, несомненно, лидер тех мировых политиков, которые выступают за активное содействие Украине и противостояние российской агрессии. Так что от этих выборов многое зависит.
О. БЫЧКОВА: Ну и тогда уже про еще одни выборы, которые практически уже на наших глазах происходят в Соединенных Штатах. Вот это удивительная вещь. Трамп — уголовный преступник, теперь уже прямо официально.
С. ПАРХОМЕНКО: А Байден еще нет.
О. БЫЧКОВА: Байден еще нет, но у сына Байдена, видимо, подходит уже или подошла к концу эта эпопея, которая длилась я уже даже прямо не могу сказать сколько много лет. Сын Байдена теперь обвинен, в общем, в серьезном преступлении.
С. ПАРХОМЕНКО: Серьезном с американской точки зрения. В американской традиции это серьезное преступление — хранение оружия.
О. БЫЧКОВА: А выборы все равно при этом как-то идут. Это как будто бы другое.
С. ПАРХОМЕНКО: Для Байдена это, несомненно, тяжелый момент, потому что он вынужден был сделать несколько мучительных заявлений о том, что он признает любой вердикт присяжных, и такой обвинительный, который уже произошел, тоже признает, и что он не будет использовать свое право на помилование в отношении своего собственного сына. А существует реальная опасность, что его сын окажется в тюрьме. Там вообще максимальный срок совершенно громадный, но поскольку он впервые осужден по такому преступлению — будет осужден; он еще не осужден, он пока только признан виновным, — то вряд ли он получит серьезный срок, но какой-то срок вполне может получить.
Но с другой стороны, в политическом смысле для Байдена это, может быть, даже некоторые дополнительные очки, потому что на этом прекращена трамповская демагогия о том, что вся американская судебная система направлена против него одного, что всех прощают, ко всем снисходительны, а его бесконечно обвиняют, бесконечно штрафуют, бесконечно объявляют его преступником по тем или другим статьям. Вот, пожалуйста, не его одного. Вот, пожалуйста, в отношении действующего президента что происходит. Так что помалкивал бы насчет американской системы, которая у кого-то в услужении и так далее.
Да, сегодня все наблюдают за этими судами, поскольку противостояние выходит на финальный этап. Все следят за тем, как раскладываются голоса в тех 7 или 8 так называемых колеблющихся американских штатах. Все уже, по-моему, привыкли и умеют это объяснять, что вопрос не в том, как проголосуют американские избиратели в целом, а вопрос в том, как они проголосуют в отдельных штатах. Потому что победитель в каждом штате получает все от этого штата, даже если он выиграл 1 голос. И вот, собственно, сегодня ситуация, по существу, очень равновесная. В тех штатах, от которых все зависит, примерно равновероятна победа одного или другого. В последний момент это может качнуться туда или сюда.
А Путин, конечно, ждет Трампа на стуле в Белом доме. Путин очень мечтает, чтобы Трамп оказался там, и прежде всего по тому же, почему он хотел Трампа и в первый раз. Потому что Трамп — это хаос. Потому что вопрос не в том, что Трамп будет помогать Путину, хотя в каких-то ситуациях вполне может быть, что и будет помогать…
О. БЫЧКОВА: Но в каких-то на самом деле и наоборот.
С. ПАРХОМЕНКО: В каких-то и наоборот, но главное, что он точно организует в Соединенных Штатах — он организует там бедлам. Он организует там безумие внутреннее, он организует там бесконечные политические склоки, он организует там бесконечную чехарду государственных служащих. Мы помним, что в прошлый раз Трамп до конца своего срока так и не смог заполнить тысячи и тысячи вакансий в государственном аппарате, чем совершенно дезорганизовал американскую внутреннюю жизнь.
Вот этого, конечно, и нужно Путину, потому что он надеется, что таким образом Соединенные Штаты отвлекутся от Украины, перестанут обсуждать военный кризис, перестанут обсуждать угрозу, которая исходит от Путина, перестанут Украине помогать. А это, конечно, то, что ему нужно, это то, о чем он мечтает.
О. БЫЧКОВА: Да, и мы же помним, что там не только государственные чиновники внутри страны перетряхивались, и многие места пустовали. Пустовали даже позиции послов Соединенных Штатов в разных странах.
С. ПАРХОМЕНКО: Да, конечно, все это имело довольно серьезное влияние на американскую международную политику. На политику, например, Соединенных Штатов в НАТО, в ООН, где это, конечно, ключевая фигура. Они способны внести много беспорядка и туда. Они и там способны организовать бесконечный скандал. Скажем, скандал в НАТО Путину очень нужен. Он очень его ждет и очень на него надеется.
О. БЫЧКОВА: Закончим на этом. Спасибо большое! Это было «Особое мнение» на «Живом гвозде» сегодня.
С. ПАРХОМЕНКО: Спасибо, счастливо!
О. БЫЧКОВА: Пока!