Выступление Юрия Гагарина в Оренбургском военном авиационном училище лётчиков 

Подкаст «Записано»: Гагарин и первый полет в космос. Выпуск 1 >>>

Подкаст «Записано»: Гагарин — суперзвезда. Выпуск 2 >>>

Дорогие товарищи, прежде всего позвольте мне извиниться перед вами за то, что я – военный человек, майор, лётчик военно-воздушных сил – присутствую здесь перед вами, перед военными людьми в гражданском костюме. Прошу прощения за это, но это получилось потому, что я, собственно, сейчас нахожусь в отпуске, отдыхал на юге, и такая поездка сюда произошла неофициально. Военной формы у меня с собой нет, так что я прошу извинить. В следующий раз обязательно буду в военной форме.

Разрешите мне сердечно поблагодарить вас, дорогие товарищи, командование училища и весь личный состав за приглашение посетить училище, встретиться с бывшими командирами, преподавателями, инструкторами, друзьями в училище. Большое спасибо за приглашение. Я с удовольствием приехал в свое родное училище и с удовольствием буду здесь сколько потребуется.

Разрешите передать вам большой сердечный привет от моих друзей по теперешней работе, от летчиков-космонавтов.

Все вы знаете, что учился я здесь, в этом училище. Окончил это училище в 1957 году и был направлен для прохождения дальнейшей службы в ВВС Северного флота, где и летал в одном из полков. Но ракетная техника развивалась, летали спутники. Дело это очень интересное – и загорелись мы там желанием попасть в число космонавтов. Были написаны рапорты, много товарищей писали, многие хотели – но, к сожалению, не все могли пройти. Это дело ведь совершенно новое, и к этому делу отбирали людей с крепким физическим здоровьем. Даже из летчиков-истребителей многие не прошли, хотя получили возможность летать на реактивных самолетах, на истребителях без ограничений, но для полетов на ракетах они не прошли. Медицина очень упорно и очень тщательно выискивала в организме каких-нибудь сучков или там задоринок – и поэтому по этим причинам многие из товарищей не прошли.

Но вот была отобрана группа космонавтов, в число которых попал и я. И началась подготовка к космическому полёту.

Ну, все, очевидно, вы очень много читали о факторах космического полёта: об активном участке, полёт на орбите, посадка. К этим факторам необходимо подготовить человеческий организм, так как неподготовленному человеку очень трудно будет перенести и вибрации, которые встречаются при работе ракетных двигателей, перегрузки, воздействие больших шумов, воздействие невесомости – ко всему этому нужно было подготовить человека. Кроме того, нужно было подготовить человека и в теоретическом отношении, так чтобы человек не был пустым, только пассажиром на этом космическом корабле. Нужно было подготовить человека так, чтобы он мог понять, что происходит, мог передать на Землю, проанализировать какие-то факторы, сделать соответствующие выводы, чтобы эти выводы были правильными.

Проходили очень большую теоретическую подготовку. Здесь изучалась и высшая математика, изучалась и астрофизика, и геофизика. Много внимания уделялось другим теоретическим дисциплинам, много внимания уделялось медицине, космической медицине. Ну, вместе с тем и проходили тренировки, специальные виды тренировок, которые готовили к космическим полетам. Много было тренировок по перегрузкам – на центрифуге. Специальная центрифуга, на которой воздействуют – очевидно, летчики были некоторые в госпитале в авиационном в Москве, видели такого рода центрифугу, возможно, некоторые вращались на ней. Ускорения могут создаваться очень большие. И для того, чтобы перенести те ускорения, которые встречаются на активном участке и при торможении, нужно было попробовать эти перегрузки, как они воздействуют на организм, какая наиболее удобная поза космонавта в полёте. Нужно было оттренировать человека и на вибростенде – как переносит организм вибрации, шумы, высокие температуры и целый ряд других факторов.

Нужно было также повысить и волевые качества человека. Ну в этом отношении очень много дала и сделала парашютная подготовка. Прыгали мы с парашютами очень много. И много прыгали «на задержку». Большое время падали, не раскрывая парашюта – и задержки доходили у нас до 50 секунд, падали. Затем раскрывался парашют – и как обычное приземление. Это много дало и для укрепления и дальнейшего развития волевых качеств, также для ориентировки в воздухе и для работы дальнейшей.

Одновременно с этим изучали и ту сложную ракетную технику. Изучали устройство и оборудование самого корабля. Ракета, на которой я летал, представляет собой очень сложное, очень умное сооружение. Очень точные приборы находятся на борту этой ракеты. Счетно-решающие машины, которые позволяют анализировать обстановку, которая находится в данный момент на ракете – и в зависимости от этой обстановки самостоятельно принимать те или иные решения на устранение недостатков или продолжение полета.

Сам корабль – также сооружение очень сложное, очень серьезное. Я бы даже сказал, очень умная машина. Корабль этот сам состоит из двух частей. Кабина, в которой помещается космонавт, и приборный отсек, они соединены между собой. Как вам известно, при вхождении в плотные слои атмосферы развиваются громадные температуры на поверхности корабля. Для того, чтобы корабль не сгорел, он обмазывается специальной обмазкой. Но эта обмазка весит много, а корабль – вот этот, на котором я летал – весит тоже много, большой вес очень имеет. Следовательно, нет смысла весь и приборный отсек, и кабину корабля, спускаемый аппарат, который производит посадку на Землю, обмазывать полностью этой обмазкой. И поэтому, когда тормозная установка срабатывает, через определенное время происходит разделение корабля с приборным отсеком. Приборный отсек входит в плотные слои атмосферы и сгорает. В нем находится то оборудование, которое работает при полете на орбите, различные системы, которые для посадки на Землю – не имеет смысла сажать их на Землю, так как они уже в полете свое дело и назначение выполнили.

Всё это было изучено, подготовка к полёту проведена полностью, и я очень был рад и очень доволен, когда мне сообщили, что первым кандидатом на выполнение этого космического полёта являюсь я.

Утро 12 апреля было таким же, как и сотни других. Перед этим мы хорошо отдохнули, поспали, встали, как обычно физзарядка, умылись, покушали. Затем нужно было собираться ехать, готовиться к полёту. Настроение у всех было бодрое, все были собраны, к полёту готовы. Поехали ближе к стартовой позиции. Прошел медицинское обследование. Никаких расстройств, ничего врачи не обнаружили. Считали вполне возможным совершить космический полет по состоянию здоровья.

Затем было произведено одевание скафандра. Скафандр в кабине одевается на тот случай, что если по каким либо причинам произойдет разгерметизация корабля, то космонавт в этом скафандре может находиться довольно-таки длительное время в полностью разгерметизированной кабине, может принять меры к спуску корабля и произвести спуск в корабле за это время.

Затем поехали на стартовую позицию, провожали все товарищи, руководители, командование. Затем произошла посадка в кабину корабля. Кабина корабля несколько свободнее, чем на истребителях. Несколько по-другому оборудована. Очень много систем, много приборов, много различных тумблеров, рычагов на пульте управления. Из этой кабины пилот может в любое время переключить, взять управление на себя, отключить автоматику и полностью управлять и руководить полетом, руководить спуском корабля.

Затем проверили все системы корабля, всё оборудование – всё работало четко, надежно, бесперебойно.

Подошло время старта. 15-минутная готовность, 5-минутная готовность, минутная и сам старт.

Ну тут взревели ракетные двигатели, вышли на боевой режим – и сама ракета очень плавно, очень мягко снялась со «стола». Это громадная махина, очень большое сооружение. Очень плавно, нежно снялась со «стола» и пошла вверх.

Перегрузки здесь не очень большие, даже очень маленькие перегрузки в самом начале старта. Но затем по мере вырабатывания топлива из баков ракеты – тягота двигателей остается та же, а уменьшается вес ракеты. За счет этого растет ускорение. И перегрузки здесь довольно-таки основательные, но для тренированного организма вполне переносимые.

Сработала первая ступень, включилась в работу вторая ступень. Здесь характер перегрузок тот же самый – они плавно растут, потом достигается своего максимума и при выключении ступени они падают, резко падают перегрузки.

Вибрации были незначительные, характер вибраций также несколько меняется. После прохождения плотных слоев атмосферы был сброшен головной обтекатель с ракеты – и сразу в иллюминаторы было видно Землю, небо, горизонт. Очень хорошо видно с этой высоты – 180 км, 300 км – очень хорошо видна Земля. Видны крупные реки, видны крупные массивы квадратов спаханных полей, пашни. Лесные массивы. Горы, большие горные складки видны хорошо. Очень хорошо видна береговая линия, острова, водная поверхность. Всё это очень хорошо просматривается, очень хорошо видно.

Земля сама имеет голубой, нежно-голубой ореол. Этот ореол начинается у самой поверхности, у горизонта, нежно-голубой цвет. Вот когда летали летчики на реактивных самолетах – многие видели, когда высота тысяч десять, одиннадцать, выше – то у самого горизонта небо голубое-голубое, и затем, чем выше смотришь, тем оно принимает другой оттенок. Становится темней, синее, потом уже ближе к фиолетовому. А здесь этот же переход осуществляется, только гораздо быстрее. Нежно-голубой цвет, потом голубой, синий, фиолетовый – и переход такой плавно-незаметный к совершенно черному свету неба.

Небо совершенно черное, гораздо контрастнее, четче на нем выглядят звезды. Ну звезды те же, созвездия те же. Собственно, всё, что мы видим здесь ночью – то можно и там видеть.

После того, как выключилась последняя ступень ракеты, произошло разделение корабля с ракетой-носителем. Появилась невесомость. Ну, невесомость – несколько необычное в наших земных понятиях чувство. Но организм быстро очень к этому привыкает. Лётчики многие летали на истребителях реактивных, многие неоднократно ощущали это, испытывали, когда, скажем, летали вот на МИГах. Делают «горку» – и потом выход из «горки» не разворотом на 90 градусов, а прямой. Тут то же самое, поднимает от сиденья, от кресла приподняло – и висишь. Тоже так. Не сидишь, не лежишь, а во взвешенном состоянии.

Никаких расстройств невесомость не вызывает. И вполне нормально в течение того времени, которое был я в полёте, это была невесомость час лишним. Работоспособность нисколько не снизилось.

В это время программа работ была очень большая. Нужно было непрерывно вести наблюдение, производить запись в бортжурнал. Обыкновенный бортжурнал, карандаш. И так же, как в земных условиях – карандашом по бумаге. Координация движений в условиях невесомости не нарушается. Нужно было в определенное время принять пищу и воду. Пища, специально разработанная Академией медицинских наук, желеобразное в специальных тубах, высококалорийная пища с малыми шлаковыми отходами. Всё это дело совершается так же, как и у нас в обычных земных условиях. Покушал, напился воды, никаких затруднений, никаких неприятностей не ощущал, не встречал.

Нужно было держать постоянную связь с Землей. Было три канала связи. Два на коротких волнах и один на ультракоротких. Связь с Землей была непрерывной. Кроме того, через систему телеметрии нужно было вести связь с Землей и телеграфом. Такое тонкое дело, как работа телеграфным ключом, радисты знают, вполне возможно. И работал я неплохо – меня принимали, я принимал телеграфные посылки, телеграфные сигналы азбукой Морзе. Правда, еще несколько стесняло то, что скафандр, перчатки – они несколько большие перчатки, имеют большой объем – но тем не менее всё равно работал я ключом вполне нормально.

Кроме того, нужно было все наблюдения производить на магнитофон. Стоял магнитофон – и на магнитофон производить нужно было записи. Записи также на магнитофон были произведены все, сейчас их все записали. Вернее, вместе с кораблём, когда была проведена посадка, этот магнитофон сняли и эти записи мы все слышали.

Затем нужно было также следить и за работой всего оборудования корабля, всех систем, а систем на корабле очень много, несколько десятков различных систем. Контролировать их работу – и быть готовым в любой момент включиться, вмешаться, взять управление на себя, но этого не потребовалось. Все системы работали очень четко, очень хорошо. Всё сработало очень хорошо.

Затем полет проходил над Сибирью, Дальний Восток, Тихий океан. Над Тихим океаном вошел в тень Земли. Вход в тень Земли осуществляется очень быстро, так как атмосферы на этой высоте уже практически нет и рассеивания солнечного света нет. Поэтому вход в тень Земли осуществляется очень быстро, резко. Вдруг Земля была ярко освещена, хорошо была видна водная поверхность – и вдруг ничего не видно на Земле, и цвет… Только видно небо черное – и на этом черном небе звезды. А на Земле ничего не видно. Очевидно, если полет будет проходить над крупными городами, на теневой части Земли, то очевидно будут видны огни этих больших городов.

Затем корабль обогнул Южную Америку, мыс Горн. В это время я находился в апогее. Высота была 327 километров. Держал постоянно связь с Землей, работал. Мне сообщали о полёте, я сообщал своё самочувствие. Самочувствие на протяжении всего полёта было очень хорошим, сознание чётким, работоспособность нисколько не понизилась. И об этом говорят все записи, и медицинская аппаратура стояла на корабле, которая фиксировала полностью состояние всего организма. И, кроме того, мои личные записи, личные наблюдения, работа с оборудованием, с аппаратурой.

Затем произошел выход из тени Земли. Выход из тени Земли также осуществляется очень быстро, очень резко. Включена была система ориентации корабля. До этого, когда система ориентации корабля не работала, то корабль с очень малыми угловыми скоростями – всего несколько градусов, единицы градусов в секунду – он несколько вращается. И за счёт этого вращения очень хорошо наблюдать различные части неба, различные части земной поверхности.

Затем включена была система ориентации. Ориентация осуществлялась по Солнцу. Специальные датчики, которые захватывают Солнце и держат его всё время под определённым углом, так что ось корабля направлена строго по полёту, тормозную двигательную установку и направлена против полёта. С тем, чтобы в определённое время, строго в определённое время, до секунды, до доли секунды включить тормозную установку. Затем, чтобы спуск произошёл строго в заданном районе, так как, сами понимаете, скорость очень большая, 8 километров в секунду, и если опоздать даже на какие-то доли секунды с включением тормозной установки, то рассеивание и приземление, рассеивание от точки приземления получается очень большое, поэтому нужно было включить тормозную установку строго в заданное время. Что было и сделано. Корабль сориентирован был очень хорошо.

В 10 часов 25 минут было произведено включение тормозного двигателя. Тормозной двигатель включился, снял необходимую скорость. Скорость корабля была уменьшена, он перешел на переходную орбиту, на переходной эллипс. Затем произошло разделение спускаемого аппарата с приборным отсеком. И корабль начал входить в плотные слои атмосферы. Полет проходил над Атлантическим океаном, затем над Африкой, на Средиземном морем, Черным морем и над территорией нашего Советского Союза.

По мере вхождения в плотные слои атмосферы растут перегрузки. Перегрузки здесь довольно-таки значительные – много больше, чем на активном участке. Но эти перегрузки я перенес хорошо, и всякий тренированный организм вполне может переносить эти перегрузки, но нужно, конечно, готовиться к этому, пройти специальную подготовку.

На поверхности корабля при прохождении плотных слоев атмосферы была очень высокая температура, пламя бушевало довольно-таки основательно – как показывают приборы, датчики, на поверхности корабля температура была около 11 тысяч градусов. Но тем не менее защитный слой, который предохранял кабину корабля, сам корабль, эта жаропрочная обмазка – она не пропускала высокую температуру внутрь кабины. И внутри кабины температура была, как и на протяжении всего полета, 20 градусов. Эта очень хорошая обмазка, она прококсовывается – и поверхностный слой уносится вместе с потоком воздуха, вместе с частью атмосферы возникает, и эта большая температура уносится, улетает вместе с потоком.

Затем произошел спуск на Землю, приземлился. И первого, кого я его видел, это была наша простая русская женщина-колхозница Анна Тахтарова со своей внучкой. Но я, очевидно, имел такой несколько угрожающий вид. Она направилась ко мне. Ну я был одет – оболочка скафандра ярко-оранжевая была – она видит, какой-то идет к ней что-то такое… может быть какой-нибудь Пауэрс еще опустился тут, приземлился. Она сначала остановилась и ждет, что будет дальше. Я ей крикнул, что я свой советский человек, на шлеме у меня было написано «СССР», красными буквами крупными. Она поняла, что я свой. Тут быстро подошли колхозники из полевого стана, сразу же через несколько минут прилетел наш вертолет из поисковой группы. Приземление произошло в заданном районе.

Доложил в Москву руководителям партии и правительства о выполнении полета. Минут через 20-30 сразу состоялся разговор с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Он поздравил с выполнением полёта. А я доложил о выполнении полёта. Он поздравил с выполнением полёта, пожелал всего доброго и до встречи в Москве. Ну затем встретил в Москве.

Поездка в страны народной демократии, был в Чехословацкой Социалистической Республике, был в Болгарской Народной Республике. Встречи с нашими советскими людьми.

Прошел полностью медицинское обследование. Врачи также смотрели очень внимательно, очень упорно, проверили абсолютно всё, но никаких сдвигов, ничего не обнаружили. Говорят – всё лучше, чем было раньше.

Ну и затем в отпуске отдыхал на юге. Сейчас вот заехал в Оренбург – и вот встреча с вами.

Разрешите мне пожелать всему коллективу училища больших успехов, самых высоких успехов в подготовке авиационных кадров.