«Код доступа»: Киссинджер 2.0. О чем говорили Путин и Уиткофф. Покушение на Трампа и Украина. Геоэволюция

Юлия Латынинапублицист, писатель

Конечно, та позиция, в которой сейчас находится Путин, она после начала торговой войны Трампа изменилась совершенно невероятно к его преимуществу, потому что в этой торговой войне и Китай, и Соединенные Штаты заинтересованы в России как в союзнике. Это не большой союзник, это не Советский Союз, но тем не менее это союзник. И цена Путина за этот союз – очевидно, он хочет всю Украину…

Подписаться на Yulia Latynina

Поддержать канал Latynina TV

Купить книгу Юлии Латыниной «Сотворение Бога» на сайте «Эхо Книги»

Ю. ЛАТЫНИНА: Добрый день, господа. Это Юлия Латынина. Это «Код доступа». Не забывайте на нас подписываться, не забывайте делиться ссылками, ставить лайки, не забывайте, если можете, подписываться на наш Patreon. И самое главное, книга «Сотворение Бога», напоминаю, уже есть в продаже. Ссылка на нее есть у нас в описании. Это гораздо важнее всего, что мы будем обсуждать сейчас.

Конечно, обсуждать мы начнем с истории, повторит ли Уиткофф успех Киссинджера. Напоминаю, что Киссинджер в свое время прилетел в Китай и, оторвав Китай от Советского Союза, полностью изменил траекторию развития мира, да и, кстати, и Китая, чего, собственно, сейчас Соединенные Штаты расхлебывают. Вот очень похоже, что у Уиткоффа та же самая идея. Потому что, конечно, та позиция, в которой сейчас находится Путин, она после начала торговой войны Трампа изменилась совершенно невероятно к его преимуществу, потому что в этой торговой войне и Китай, и Соединенные Штаты заинтересованы в России как в союзнике. Это не большой союзник, это не Советский Союз, но тем не менее это союзник. И цена Путина за этот союз – очевидно, он хочет всю Украину.

Украина при этом стала очень токсичным активом для США и лично для президента Дональда Трампа в значительной степени благодаря непредсказуемости ее президента, благодаря тому, что она проигрывает войну, точнее, прокси-войну проигрывают Соединенные Штаты, коррупция, ну и, конечно, заигрывание Зеленского с тем, что можно из милости назвать токсичным этнонационализмом, который направлен на то, чтобы уничтожить все то, что может ассоциироваться с русским на территории Украины.

Так вот, если Трамп не продаст Украину Путину, то ее вполне может продать Китай. Напоминаю, что в той ситуации, которая существует сейчас, 70% людей, которые погибают на этой войне с обеих сторон, их убивают дроны, 25% убивают артиллерия, а еще 5% убивает автоматный огонь. Дроны все делает Китай. Он продает их, соответственно, как России, так и Украине. И, соответственно, это одна важная подробность. А другая важная подробность, что, вообще-то, шанс того, что Трамп будет продолжать снабжать Украину оружием после всех представлений Зеленского, он, скажем так, достаточно маловероятен.

Соответственно, отсюда мы приходим к тому, что было. Там никто ничего не говорит, но, насколько я себе представляю, между Путиным и Уиткоффом состоялся приблизительно следующий диалог, в рамках которого Путин сказал Уиткоффу, что «вот же вы вели против России прокси-войну», и привел в качестве доказательства статью из New York Times, которую мы обсуждали у нас на прошлой неделе.

И сейчас есть еще и новая статья, которая вышла уже в британской The Times. И она тоже о том, как британцы помогали Украине и воевали прокси-войну с Россией украинскими руками, но вот, дескать, вот эти украинцы все равно не смогли выиграть. Это то, что мы говорили, что у победы сто отцов, а поражение – сирота, все, кто не выиграл, валят вину друг на друга. Но вот эти две статьи, они, собственно, подтверждают все, о чем говорила российская пропаганда. Путин предъявил, да и без статей было понятно, Уиткоффу.

И, соответственно, уже после этого Уиткофф заявил, что план Путина – это получить четыре области Украины, на меньшее он не согласен. Не считая, естественно, Крыма. После этого Келлог опубликовал некий план условного раздела Украины, где там часть будет иностранные миротворцы, часть будет охранять сама Украина, часть находится де-факто под российским контролем.

В общем и целом, мне кажется, что дело идет к тому, что Трамп изымет себя из-за уравнения этой войны, потому что эта война ему просто на фиг не сдалась. Не он начинал эту войну. Он воспринимает людей, начавших эту войну, как своих катастрофических противников. Он воспринимает Зеленского как клиента этих своих противников. И действительно, Зеленский таковым и является. И все его последние действия и попытка сколотить коалицию против Трампа… Понимаете, Трамп – альфа-самец. Трампу гораздо легче давить на Зеленского, чем давить на Путина. Трампу нечего предложить Путину. Это очень важно. Соответственно, вот в той ситуации, которую я вижу, скорее всего, речь идет о том, что Трамп будет изымать себя из российско-украинской войны.

Путин, соответственно, будет ее продолжать. Сейчас он готовится для наступления. У него есть тысяч 70, которые остались от курской операции. У него будет еще тысяч 80, которые получатся от того, что те люди, которые сейчас служат срочную службу, будут переходить в контрактники. На них сейчас очень сильно давят. Их неплохо учили. Соответственно, к лету у него скопится тысяч 150 для наступления.

Будет ли это достаточно, сказать очень сложно. Потому что, с одной стороны, судя по всему, больше не будет американской поддержки. Больше не будет того, как вот HIMARS гонялись за 58-й армией, как это было описано в статье The New York Times: штаб 58-й армии раз накрыли HIMARS, он переехал, другой раз накрыли HIMARS, третий раз накрыли HIMARS и так далее. Ну, как зайца по полю гоняли, короче.

А с другой стороны, Украина начала серьезно окапываться, наконец, начала строить укрепления. Вот когда я говорила, что Украина не строит укрепления, Зеленский не строит укрепления, мне всегда здесь писали разные тролли, что в современной войне Украине укрепления не нужны. Ну вот Зеленский строит сейчас укрепления. Не знаю, что будут теперь писать тролли. А вот теперь они вдруг внезапно стали нужны. Конечно, они нужны. Как я уже сказала, кроме того, есть вопрос дронов.

Но есть очень большой вопрос, который называется «Европа». То есть заполнит ли собой Европа эту пустоту. На словах-то она заполняет. Но пока план Европы выглядит так: «Давайте мы будем с помощью российско-украинской войны не только сдерживать Россию, но и уничтожать Трампа. Для этого мы займем у Трампа, у Америки, пусть они нам дадут 50 миллиардов долларов. Эти 50 миллиардов долларов мы передадим Украине. Украина на эти деньги купит оружие у Америки. А мы на сдачу со всего этого будем полоскать Трампа по всем заборам». Прекрасный план. Что может пойти не так? Не могу сказать. То есть от позиции Европы довольно много зависит.

Но самое главное, что все зависит действительно от того, что будет на поле боя. Потому что, еще раз повторяю, Байден в значительной степени выбил из рук Трампа все козыри. Трамп ведь в свое время, когда он пообещал закончить войну, в этот момент у Америки были инструменты давления и на Украину, и на Россию.

Когда Байден разрешил формально бить ATACMS, когда было перейдено несколько красных черт, которые Путин говорил: «Вы не переходите, а то иначе будет страшно», Байден их перешел, но очень так осторожненько заступил, потому что ATACMS было бить разращено. И сколько мы в последнее время еще при Байдене видели ударов ATACMS. И, соответственно, он выбил из рук Трампа те возможности давления на Путина, которые у Трампа были.

Да, Трампу проще с Путиным, как я уже сказала, договориться. Потому что, судя по тому, что говорят чиновники Трампа, они говорят, в общем-то, здравые вещи. Они говорят: «Слушайте, ведь в этих регионах люди говорят по-русски. Президент Зеленский сам перешел на украинский язык. Вот политика президента Зеленского, она чрезвычайно узкая. Она направлена на реализацию Галицийского проекта. Ну зачем тогда президенту Зеленскому эти области? Мы не будем из-за них начинать мировую войну. Да и вообще, хочет – пусть сам отвоевывает». Вот, как мне кажется, приблизительно в такой логике все оно будет развиваться.

Но на этом фоне что еще можно отметить, прежде чем я перейду к вашим вопросам? И, естественно, мы поговорим о тарифах, потому что это будет самый интересный и самый важный разговор. Ну вот на этом фоне было несколько удивительных историй на этой неделе. Самое удивительное – это было, конечно, опубликование обвинения Райану Рауту. Это тот человек, который хотел убить Трампа вторым. Они оба были страстными проукраинскими болельщиками. И вот этот Раут, которого взяли живым, он хотел убить Трампа на гольф-поле. Кстати, Стив Уиткофф заслонил Трампа своим телом.

И там опубликован в обвинении момент, когда оказалось, что в какой-то момент Раут просил у человека, цитирую, «которого он считал украинским военным»… Напоминаю, что Раут постоянно ездил в Украину. То есть у него там были связи. То есть этот человек, очевидно, имел какое-то отношение к украинским военным. Весьма возможно, он был бандитом, жучком, каким-то оружейным дилером и так далее. Буквально Раут просил его продать Stinger или продать РПГ, для того чтобы уничтожить самолет Трампа. Напоминаю, что Трамп был еще кандидатом. То есть если президентский самолет так просто не собьешь, то самолет кандидата в президенты Трампа вместе с обслугой, вместе с детьми, вместе с женой сбить тем не менее было вполне можно.

Это, конечно, какой-то безумный сценарий пишет реальность, в которой мы живем. Потому что если бы это был сериал, то, я думаю, его бы забраковали за неправдоподобность, потому что это старый страшный кошмар американских спецслужб, что американский самолет сбивают американским же Stinger’ом, который продали в какой-нибудь Афганистан или, например, в Украину. Вот ровно этот кошмар, только не просто американский самолет, а самолет кандидата в президенты Америки, собирался реализовать господин Раут. И мало того, что он писал «дайте мне Stinger» или «продайте мне Stinger», еще прямо писал «потому что мне надо убить Трампа и мне надо взорвать самолет с Трампом».

Естественно, когда все это читаешь, то рождается вопрос, а где же Зеленский? Потому что, представьте себе, у вас такая штука произошла. Ну да, я все понимаю, этот человек сумасшедший, жучок, с которым он общался, совершенно не обязательно должен быть каким-то сотрудником службы безопасности. Может быть, что это бандит, может быть, что это мелкий военный. Мы не знаем.

Но в том-то и дело, что мы не знаем. Потому что в ту секунду, как это происходит и как это становится известно, понятно, что Зеленскому стало известно гораздо раньше, чем это должно было стать известно нам, вот Зеленский должен дать указание СБУ этого человека из-под земли достать и передать в наручниках со связанными руками американским спецслужбам хотя бы для допроса на территории Украины, как, мол, и что.

 И то, что этого не сделано, это заставляет самые фантастические предположения строить. Потому что что же должно быть в деятельности этого человека такого, какие должны быть связи, какой должен быть объем продаж оружия американского, чтобы этот человек по какой-то причине был off-limits, чтобы его нельзя было передать американцам, чтобы американцы писали в протоколах, дескать, человек, которого Райан Раут считал украинским офицером. В общем, фантастическая история. Будем следить за ее развитием.

Вместо этого что делает Зеленский? Он выбрал день, когда эта информация была обнародована, чтобы окончательно достать не только Трампа, но и Си Цзиньпина, и вот заявил, что ВСУ поймали двух военных, которые воюют на стороне России. Ну вот еще раз, если бы это был сценарий, то сценариста бы выгнали за профнепригодность, потому что это просто какой-то Рокамболь. Вопрос, зачем в этот день Зеленскому говорить об этих китайских военных, которые наемники. Понятное дело, масса людей сражается и в России, и в Украине как наемники. Там и китайцев наверняка больше. И там в Украине колумбийцы сражаются. И мало ли еще кто сражается. Но при чем здесь Китай?

Там была очень смешная формулировка. Зеленский сказал: «Вот теперь, когда мы поймали вот этих китайских солдат и стало понятно, что Китай помогает в войне (но это был как раз момент начала торговой войны), то мы надеемся, что Америка передумает и приедет в Рамштайн». Вы знаете, это, конечно, мне напомнило блестящую стратагему пятилетнего мальчика, который разбил банку варенья, стоит над разбитой банкой варенья, ему говорят: «Кто разбил банку варенья?», он отвечает: «Петя», ну и думает, что все такие идиоты, поверят в существование Пети.

Вот действительно, Трамп тут ведет торговую войну, и президент Зеленский, который, как нам только что рассказали, трижды отказался подписать ту самую минеральную сделку, инициатором который он был, и более того, который тут же еще подлил масло в огонь и рассказал, как он гордо не подписал эту сделку еще с Бессентом, когда Бессент первый раз приехал в Киев, как Бессент ему постучал и сказал: «Подписывайте сюда», а он, Зеленский, гордо сказал: «Не стучите пальцем», сказал президент страны, которая в своем существовании военном чуть больше, чем на 200%, зависит от Соединенных Штатов.

И вот президент Зеленский реально считает, что все эти вещи, стоит выступить на пресс-конференции, рассказать про двух китайских солдат, и впечатлительный Трамп тут же передумает и скажет: «А-а-а, оказывается, два китайских солдата воевали на стороне России. Где же я был? Куда я смотрел? Немедленно им передать ATACMS, немедленно им передать ядерные боеголовки».

И, кстати говоря, возвращаясь к этой истории с покушением, еще раз напоминаю, что это взрыв самолета, даже не убийство самого Трампа. Но, вообще, люди привыкли серьезно относиться к своей собственной безопасности. Но представьте себе, будучи американским президентом, что вы слышите, когда вы понимаете, что собирались убить не только вас, но и ваших детей и вашу жену на борту самолета. И после этого вы читаете, что там просили оружие у какого-то человека, который представлялся украинским офицером. И президент Зеленский в этот день рассказывает про двух китайских солдат.

Так что, собственно, мы видим, вот есть альтернативная реальность, в которой Зеленский все три года войны повторяет, что сейчас США как опомнятся. И продолжает это повторять. Это уже начинает напоминать историю о втором пришествии: вот сейчас Иисус Христос обязательно придет с неба с батальонами ангелов, с десантно-штурмовыми бригадами серафимов. А есть реальность, в которой командующий силами США в Европе и Африке генерал Кристофер Донахью сообщил о передислокации американских военных и техники с той самой базы в Ясенке, которая, собственно, и была главной базой снабжения в 50 километрах от украинской границы.

И вот я ревизую свой предыдущий прогноз о том, что Путин и Трамп отчасти договорились за счет Зеленского. Я не уверена, что они договорились. Мне кажется, там тоже все висит на соплях, потому что Путин может пережать, Путин может захотеть слишком многого и переиграть сам себя. Но я думаю, что они договорятся и договорятся уже за счет государства Украина, потому что Трамп совершенно не заинтересован в его сохранении. Это просто лишнее осложнение для Трампа. У Трампа и так слишком много торговых войн.

Ну и когда на этом фоне там Буданов требует лишить гражданства ухилянтов и вот там люди, штатные пропагандисты типа Александра Коваленко, начинают писать, что не только гражданства ухилянтов надо лишить, но и вот когда Украина восстановит границы 1991 года, то все люди, которые сотрудничали с Россией, а дальше в тексте слышно, что под сотрудничеством с Россией имеется в виду просто люди, которые жили на аннексированной территории и не стреляли в российские войска, вот они должны быть как-то поражены в гражданских правах и наказаны такими-то и такими-то способами, ну вот все это Путин может просто собирать, подшивать и приносить Трампу со словами: «Скажи, пожалуйста, правда вот за этих прекрасных людей, которые тебя же грязью поливают, ты правда из-за них ядерную войну собираешься начать? Человек о тебя ноги вытирает».

Понимаете, Трамп же альфа-самец. Трамп не может позволить, чтобы о него вытирали ноги. Например, Зеленский. Потому что если о него вытрет ноги Зеленский, то о него будут вытирать ноги и другие. А у Трампа слишком много шаров, как у фокусника, висит в воздухе: и Газа, где он продвигается, и Китай, где, мы видели, он поиграл-поиграл, а вот пошлины только что отменил на компьютеры и многое чего.

И обратите внимание, кстати, на стиль дипломатии Трампа. Все смеются и говорят, что у него ничего не получилось: Панама не получилась, Гренландия не получилась, Газа не получилась. Обратите внимание, наоборот, ровно это и называется искусством сделки, как многого буквально за несколько месяцев Трамп добился просто словами.

Потому что смотрите, что произошло. Панама, он вообще ничего не сделал, просто поговорил, но ему продают Панамский канал. Гренландский проект продолжается. Ничего с гренландским проектом не отменено. Помяните мое слово, Гренландия, скорее всего, войдет в состав Соединенных Штатов. Во всяком случае, это действительно серьезный проект, на который будет потрачено много сил.

Газа – окно Овертона полностью поменялось. Еще недавно бедный Израиль изнемогал на канатах, потому что все требовали от него капитуляции перед ХАМАСом, а сейчас Израиль себе тихонечко зачищает Газу, никто ему на самом деле слова не говорит, кроме время от времени дежурно подвизгивают европейцы. Сомалиленд уже неформально согласен принять полтора миллиона жителей Газы. Только что, обратите внимание, в Израиль с неформальным визитом, я не знаю, широко это известно или нет, но, насколько я понимаю, практически неизвестно, прилетал президент Южного Судана, который вроде бы тоже согласен принять 150 тысяч в обмен на какие-то ништяки. Но самое главное, что Сомалиленд непризнанный согласен принять практически все полтора миллиона, то есть практически все население Газы.

И самое главное, что даже без этого Газа себе спокойненько зачищается. И даже бедные израильские левые, которые правят страной посредством БАГАЦа и пытаются отстранять любых людей, которые выигрывают выборы, от власти путем разных своих странных решений, даже израильские левые не могут ничего с этим поделать.

И то же самое, кстати говоря, и с тарифами. Потому что стоило Трампу только сказать, что он введет тарифы, как 70 стран уже выстраиваются в очередь для переговоров, как сказал Трамп, «целовать мою задницу».

И то же самое с Ираном. Потому что все говорят, ну вот там Иран не прогнулся под Трампа. Извините, пожалуйста, два года назад Иран был страной, которая содержала всех шиитских прокси по всему Ближнему Востоку, и эти прокси гуляли как хотели и творили что хотели. Тут, конечно, серьезно Трампу помог Израиль, потому что он зачистил гадюшник в Сирии. Но вот обратите внимание, несколько ударов по хуситам, Сирия – и все, иранцы на глазах отказываются от финансирования и поддержки этих прокси, по крайней мере формально. И вроде как основных целей, которые были громко заявлены, Трамп не достиг, но где-то на полпути или на 30% его встретили.

И российско-украинской войны это в полной мере касается тоже, потому что Трамп заявил, и, кстати, на мой взгляд, зря заявил, амбициозную цель – прекратить войну. И, судя по всему, это сейчас ему не очень удастся. Но он сделал другую вещь уже практически – он вывел США из этой войны. Это, конечно, абсолютная трагедия для Украины, для государства Украина. Но для Соединенных Штатов это, на минуточку, гарантия того, что дело не дойдет до Третьей мировой войны. А правительство Байдена потихонечку вело к тому дело. Так Трамп уже очень многого добился. Все уже расслабились – Третьей мировой войны точно не будет.

На этом ваша покорная слуга переходит к вопросам. Сейчас, одну секундочку. Посмотрю, что вы мне там накидали. Накидывайте самые разные вопросы, напоминаю. И прошу их делать разнообразными, чтобы не повторять опять то, о чем я уже говорила.

«Как-то Газа, – мне пишет Виктория, – спокойнее под присмотром Израиля, а не европейской общественности».

Виктория, глубоко с вами согласна.

Тест пишет: «Юлия, как вы думаете, будет ли прекращение огня хотя бы этой весной, если не к Пасхе, как вроде хотели?»

Но к Пасхе уже, видимо, явно не будет. Во-первых, еще раз повторяю, с Трампом не соскучишься. Вот до объявленной Китаем торговой войны была одна ситуация, а сейчас ситуация, конечно, просто совершенно для Путина другая. Но если он зарвется, будет третья ситуация. Потому что это, конечно, сильное впечатление производит, когда Уиткофф в интервью Такеру Карлсону сказал, что четыре региона – это русские регионы, в них прошли референдумы, они говорят по-русски, они хотят в Россию. Сейчас он во время этих переговоров, во время визита к Путину говорит, что у Путина план, он хочет четыре региона. Параллельно публикуется план генерала Келлога, где тоже видно де-факто такое расчленение Украины на зоны влияния, как Берлин.

И согласитесь, это совсем другая история, чем то, что мы слышали все это время от администрации Байдена, когда она говорила: «Украина – исключительно суверенное государство. Там все воодушевлены патриотизмом. Никакого этнонационализма там нет. Что там Россия забыла, какие там российские интересы, совершенно непонятно».

Потому что Трамп, который мыслит в рамках геополитических интересов, который считает зоной геополитических интересов Соединенных Штатов Панаму и Гренландию, точно так же признает зоной геополитических интересов бывшую часть Российской империи, особенно те регионы, которые говорят по-русски, Украину.

Другое дело, что одно дело – признавать зоной геополитических интересов, а другое дело – становиться на точку зрения Путина. Потому что, в общем, вся история, вся заварушка началась в тот момент, когда глобальный мировой левый проект, демократический проект, если угодно, решил, что очень хорошо использовать Украину против России и объяснять украинцам, что они ничего общего не имеют с русскими, даже не однофамильцы. И тогда точно это превратится в кровавые земли, и всем можно будет пить чашечку чая.

Трамп тоже мог бы продолжать такую политику, но, как я уже сказала, с моей точки зрения, ему гораздо важнее Китай. А поскольку ему важнее Китай, то, соответственно, ему важнее Путин на его стороне, несмотря на то что Путин – это не такая большая история.

«Видели вы опрос ФБК о том, сколько людей поддерживает войну?»

Да, замечательный опрос. Я уж не говорю о том, как там смешно сформулировал ФБК свои оценочные суждения по поводу этого. Но там они задавали вопрос, сколько людей поддерживает немедленный вывод войск? И там в одном случае было 3%, а в другом случае было 5% совсем недавно. То есть это, можно сказать, замерили рейтинг господина Яшина и Free Russia, если бы в России были свободные выборы.

Надо сказать, что это, безусловно, заслуга ФБК, лично товарища Зеленского, лично товарища Яшина. Они долго-долго убеждали тех людей, которые в России, которые были изначально против войны, что вы недочеловеки, вы орки, вы биологический мусор, но при этом вам запрещено говорить, что в Украине, может быть, какой-то узкий националистический проект и, может быть, это нехорошо, если вы это говорите, то вы, значит, приспешники Путина. Ну и получили то, что получили.

Да, вот пишут мне: «После разговора с представителем Путина Уиткофф сказал Трампу, что самым быстрым путем к соглашению является предоставление РФ контроля над Луганской, Донецкой, Запорожской и Херсонской областями (Reuters)».

Вопрос: «Рождаемость в России упала до низшего уровня. Комментарий».

Рождаемость во всех цивилизованных странах падает. Это абсолютно главная проблема цивилизованных стран, по сравнению с которой все остальное либо уходит на второй план, либо все остальные проблемы, например, исламизация Европы, являются ее производными.

К этому, может, еще вернемся. Потому что, естественно, у меня вопрос: «Как вам новая серия про тарифы?» И я, естественно, к нему перейду. Потому что я уже на прошлой неделе говорила про тарифы, что тарифы – это не история о том, что Трамп временно сошел с ума.

Вернее, я для начала начну историю про тарифы. Я тут зашла на замечательный сайт «Медуза», и в нем было напечатано интервью американского экономиста, профессора Брандейского университета Стивена Чекетти по поводу тарифов, о том, как Трамп сейчас приостановил действие тарифов, и Чекетти спрашивают: «Какие у вас версии?» Цитата следующая дословная: «Я не думаю, что кто-то по-настоящему это понимает. Глупо делать выводы о том, как на самом деле думает безумный король. Одна из версий: он что-то увидел на условных Fox News, и это изменило его мнение. Я не знаю, что происходит в администрации и тем более в голове этого человека. Никто не ожидал произошедшего».

Вот такой уровень анализа, с позволения сказать, происходящего нам предлагают не только российские взволнованные блогеры, которых сняли с иглы USAID’а, и у них теперь жесточайшая ломка, но и вот человек, который, понимаете, профессор Брандейского университета. И у него еще берут интервью. Он говорит: я не знаю, потому что он дурак и сумасшедший. По-моему, гениальный уровень анализа.

Так вот, вне зависимости от того, считаете вы тарифы Трампа правильными или неправильными, вы, если вы являетесь профессором или притязаете на звание интеллектуала, все-таки должны, например, знать, что существует такая штука, которая называется «Программа 2025». Ее очень легко отыскать в интернете. Она никуда не скрывается. Это программа, которую разработал фонд Heritage Foundation и с ним десятки ведущих экономистов. И с ним просто очень глубокие люди работали, не все из которых публично называются. Это программа, которая не является формально программой Трампа, но про которую хорошо известно, что, да, он эту программу осуществляет.

Кроме того, в «Проекте 2025» есть большая статья. Даже я ее сейчас оглашу, она у меня раскрыта. Это статья Питера Наварро, который является архитектором всей артативной политики, которая называется The Case for Fair Trade. И дальше в ней, собственно, рассказывается о том, как Китай обдирает Соединенные Штаты как липку и что с этим надо делать. И да, Питер Наварро в этой статье говорит о том, что надо вводить такие-то и такие-то тарифы, чтобы возродить американскую промышленность.

Вы можете спорить с Питером Наварро, вы можете говорить, что так оно не работает, вы можете говорить, что так оно работает и так далее и так далее. Но это я к тому, что, особенно если вы претендуете на статус интеллектуала, вы не имеете права говорить: «Никто не ожидал. Это он просто сошел с ума и чего-то там посмотрел по Fox News». Это не анализ. Это означает, что вы даже уже не пропагандист. Это означает ту глубокую панику, в которую погрузился deep state, представителем которого является данный человек. И эта паника выражается такими хаотическими вскриками.

В общем-то, честно говоря, уже то, если deep state кричит, это скорее хорошо, чем плохо. Потому что эти самые люди, которые уже превратили Европу в Европейский Социалистический Союз и хотели бы превратить в то же самое Соединенные Штаты Америки, импортируя в гигантском количестве нелегальных мигрантов, выдавая им очень быстро право голоса. Напоминаю, что 4 миллиона мигрантов нелегальных было ввезено в Америку за эти 4 года. Нет, виновата. 4 миллиона – это те люди, которые получили Social Security Number. Это совершенно другой, гораздо более важный показатель.

Кроме этого, финансируя через USAID и прочие аналогичные организации то, что формально является, я не знаю, помощью в борьбе с глобальным потеплением в Пакистане, а на самом деле через ряд итераций большинство этих денег тратилось на избирательную машину Демократической партии через хотя бы создание рабочих мест для людей, которые всем вокруг ходили и рассказывали, что вы жертва и поэтому вам должны.

Вот всю эту систему Трамп сломал. Но Трамп покусился и на гораздо более страшную ситуацию, относительно которой, как я уже сказала в прошлый раз, у меня нету хороших рецептов, потому что ситуация зашла так далеко, что хороших, а возможно, никаких рецептов нет. И если можно, я сейчас сделаю одну очень забавную вещь. Я постараюсь пересказать разговор, который я имела с одним своим знакомым. Я очень надеюсь, что он еще просто придет к нам и подробно расскажет эти аргументы у нас в эфире. Но поскольку он пока не приходит, то я не буду его называть. Могу сказать только одно, что это были как раз аргументы против Трампа, против тарифов. И это был самый серьезный набор аргументов, которые я слышала, вот в отличие от этих левых истериков.

Получив этот серьезный набор аргументов, я постараюсь как можно точнее его воспроизвести. Если я неточно воспроизведу, то заранее прошу прощения. Примерно так.

Трамп пытается в Америке, стране, которая устремлена в экономику XXII века, построить экономику XIX века. Он находится в состоянии недоумения и недовольства по тому поводу, что американские предприятия больше не имеют рабочих, которые зарабатывают по 3 пенса в час и делают, допустим, памперсы, а вместо этого есть другие американские предприятия, которые производят высокотехнологические продукты, которые производят постиндустриальную экономику и которые, конечно, зарабатывают миллионы, миллионы и миллионы.

И нельзя в условиях дефицита человеческих ресурсов пытаться построить экономику XIX века. Потому что то, что сейчас есть в Америке, это достижение, это экономика XXII века. Вы можете человека, который сейчас является в Америке инженером и который, условно говоря, производит на миллион, вернуть его к состоянию, когда он производит памперсы, ну проектирует памперсы условные, и он будет проектировать их на 50 тысяч, но тогда вы будете плохо употреблять его скиллы.

И нельзя систему образования, которая заточена под создание креативности, вернуть в состояние системы образования, которая заточена в следование образцам и в «слушаться старших». Потому что вы дадите образование людям, которые будут, условно говоря, сидеть за швейной машинкой и шить варежки, но вы не дадите образование людям, которые будут строить космические ракеты и так далее.

Это приблизительно знакомая мне система аргументов, которую я всегда очень сильно разделяла. И она, например, содержится также в книге Томаса Фридмана, которая называется The World Is Flat («Мир стал плоским»). Это приблизительно та самая парадигма, в которой жил мир, я бы сказала, жил Гарвард, жило просвещенное человечество последние 20 лет. И звучала она примерно так.

Ну вот раньше Европа и Америка занимались всякими глупостями типа сталелитейной промышленности, пошивки сапог, пошивки футболок и кроссовок. Теперь эти все неинтересные вещи они сбагрили разным развивающимся странам и в том числе Китаю. И это освободило у них руки и головы для того, чтобы творить нечто невероятно великое. И, соответственно, вот эти дурачки в Китае будут чего-то шить или штамповать там какие-то железки, а Америка будет улетать в космос.

Это очень красивая теория. Но я должна сказать, что, насколько я понимаю, она просто физически не подтверждается на наших глазах. Потому что это все равно как сказать, что я не буду заниматься этой арифметикой дурацкой, я не буду учить, сколько будет трижды три и сколько будет девятью девять, а я займусь сразу высшей математикой. Но если вы не помните, сколько будет трижды три, у вас с высшей математикой будет плохо.

Вот есть такое замечательное приложение Duolingo, на котором я тоже время от времени подучиваю разные нужные мне языки. И там в том числе есть математика. И я как-то, знаете, подумала, вот давненько я дифференциальных уравнений не решала, что-то стала моя математика тухленькой, давайте-ка я зайду туда. Я туда зашла, а там мне реально предлагается решить, сколько будет пятью восемь. Я удивилась и подумала, что, может быть, это просто временно: там надо один урок решить, второй урок решить, а дальше у тебя пойдет что-нибудь более солидное. Смотрю –нет, там продолжается: сколько будет пятью восемь?

А потом я читаю, что 60% нынешнего американского населения не умеет читать на уровне шестого класса средней школы. 60%. Но зато там же воспитывают творческих личностей, зато там же с трех лет мальчик знает про гендерное неравенство и про климатическую справедливость, и про все остальное.

Да, есть один креативный процент, вот тот самый креативный процент, который все изобретает. У меня есть подозрение, что вот этот креативный процент, он будет существовать в любой школе, в том числе и в той, где тебя учат по старинке дифференциальным уравнением вместо гендерного неравенства, и что в Китае с этим одним процентом тоже все в порядке. Но зато все остальные китайские школьники, в отличие от 60% американских, умеют нормально читать и могут стать, в принципе, с учетом вот этой школы, нормальными инженерами.

Это не мои слова, это слова Тима Кука, который совсем недавно сказал следующее. Он сказал: «Если вы думаете, что мы, Apple, сейчас находимся в Китае из-за того, что китайское производство дешево, то вы ошибаетесь, китайское производство давно не дешево. Мы находимся в Китае из-за огромного бассейна талантов (pool of talent), который там имеется. Из-за того, что если вам нужны какие-то нестандартные решения, то инженерами, которые предлагают эти решения, – я цитирую почти дословно Тима Кука, – в Америке можно наполнить комнату, а в Китае можно наполнить здание».

Потому что фишка заключается в том, что если вы не шьете памперсы, вы и что-то невероятное не сошьете. И потому что вы в Китае видите поезда на магнитной подушке. Если мне говорят, что китайцы продолжают заниматься исключительно подражаниями, где в Европе или где в Америке ходят поезда на магнитной подушке?

Вы в Америке имеете замечательного, потрясающего Маска, который запускает ракеты. Но если вы посмотрите на Китай, вы увидите там полдюжины, если не больше, частных космических стартапов, которые тоже уже запускают многоразовые ракеты. Эти ракеты падают, это правда. Но они падают и у Маска. И это нормальный цикл запускания ракеты. Она падает, а вы в процессе учитесь, отчего она падает. И это гораздо проще посмотреть, проверить на практике, чем долго-долго считать, строить всякие модели. Маск делает так: он запускает и учится, когда оно падает. И китайцы делают так же. Оно там падает чуть ли не на соседний поселок, потому что там нет большой зоны отчуждения.

И развитие техническое Китая сейчас фантастическое. И оно уже обогнало, конечно, Европу. И оно на наших глазах начинает обгонять Америку. И оказывается, что вся вот эта ваша прекрасная экономика, которую вы думали, что китайцы будут шить памперсы, а вы будете запускать космические корабли, оказывается, что вся ваша прекрасная постиндустриальная экономика, она напоминает последний этаж небоскреба, который вы построили прямо на высоте 300 этажей, и думаете, что он у вас повиснет в воздухе. Вы думали, что все нижние этажи небоскреба построят китайцы, а самый высокий этаж небоскреба построите только вы. Так китайцы-то свой достраивают 300-й этаж небоскреба, а ваш 300-й этаж небоскреба повис в воздухе и упал на землю.

Вот что происходит на наших глазах с американской экономикой, которая по-прежнему остается самой замечательной, самой свободной и самой первой экономикой в мире.

И тут я вижу две вот важнейшие вещи, о которых вообще никто не говорит. Сейчас. Я даже их записала себе, чтобы некоторые вещи не пропустить. Это хорошо, что я поглядела, потому что я бы эти две важнейшие мысли забыла. Вот история с Китаем, на мой взгляд, является прекрасным ответом на вопрос: а вот когда Запад говорил Советскому Союзу, ну вот вы сейчас, пожалуйста, разбежитесь на республики и постройте рыночную экономику и постройте демократию, это была злая воля или это был искренне хороший совет, у которого не очень что-то просто хорошо получилось?

И ответ заключается в том, что это был искренне хороший совет людей, которые думали, что Луна круглая и состоит из сыра. А оно оказалось не так. Почему? Потому что какая логика стояла за тем, что Китай стал союзником Соединенных Штатов и ему был создан режим наибольшего торгового благоприятствования, инвестиций и так далее? Это вовсе не была просто геополитическая логика – давайте оторвем Китай от Советского Союза. Это была следующая логика.

Весь мир устроен правильно и прекрасно, но если не считать всяких мелочей, тоталитарных стран типа Соединенных Штатов, Китая, нацистской Германии или еще чего-то. Демократия – это венец развития, как это было потом описано у Фукуямы. Все страны там будут. Как только развивается экономика, в ней развивается запрос на всеобщее избирательное право, в ней происходит буржуазная революция или просто внедряется всеобщее избирательное право, вместе с ним приходят профсоюзы, вместе с ним приходит система охраны труда, вместе с тем приходят разные высокие социальные нормы. И эта страна вваливается в огромный океан мировой экономики и в нем полностью растворяется.

Вот ровно так думали гарвардские профессора, когда они открывали Китай. Они думали, что после того, как в Китае разовьется экономика, у китайской буржуазии возникнет спрос на демократию, демократия с собой, естественно, принесет социальные гарантии и так далее и так далее, и, может быть, в Америке уровень Мирового океана немножко опустится, но вот в Китае он поднимется, и все выровняются, и будет благорастворение и мир во воздусях.

А произошло следующее. Китайская буржуазия действительно появилась. Она посмотрела на то, что происходит в странах, где есть общее избирательное право, прежде всего в таких замечательных странах, которые расположены, например, в Африке и Латинской Америке, вспомнила, что у них был эпизод с товарищем Мао, и поняла, что если ввести всеобщее избирательное право, то весь миллиард китайского населения проголосует за нового товарища Мао. И китайская буржуазия сказала: «Все что угодно, кроме всеобщего избирательного права. Партия? Да хрен с ним, пусть будет партия. Си Цзиньпин? Хрен с ним, пусть будет Си Цзиньпин».

Тем временем прошло еще некоторое количество времени, и эффекты всеобщего избирательного права стали сказываться не только в Африке, но и, страшно сказать, в самих развитых странах – в Европе, США и так далее. Оказалось, что, когда у вас есть всеобщее избирательное право, у вас рано или поздно к власти приходят партии, которые что делают? Правильно, воспитывают избирателей, которым все должны.

Это могут быть самые разные избиратели. Это могут быть мигранты из прежде колонизованных стран. Это могут быть чернокожие, перед которыми надо испытывать вечную белую вину. Это могут быть трансгендеры, которым по определению все должны, потому что как только ты меняешь пол, значит, просто все к тебе неправильно относились, все тебя мисгендерили, ты жертва. Это может быть энное количество любых людей.

Я еще об этом отдельно поговорю, о том, как современная Франкфуртская школа неомарксизма буквально любого превращает в жертву, потому что, с ее точки зрения, жертва – это тот человек, который считает себя жертвой. Вот у него что-то случилось, на него неправильно посмотрели на улице или замисгендерили, или когда-то его кто-то по попке похлопал, или у него был неудачный любовный опыт, все, он жертва, ему все должны. И, соответственно, он, по определению левых, будет голосовать за левых.

И когда китайская буржуазия посмотрела, какое количество денег уходит в Европе на борьбу с глобальным потеплением, на социальное равенство, на гендерное равенство, как уничтожаются в Германии ядерные электростанции, угольные электростанции, то китайская буржуазия сказала: «Не-не-не-не, нам, пожалуйста, вот этого совсем не надо. Товарищ Си Цзиньпин вместо этого? Хрен с ним, лучше товарищ Си Цзиньпин». Как сказал Арестович тут пару дней назад, «настало время Цезарей».

То есть проблема оказалась в самой вот этой грандиозной концепции, что если у вас есть рынок и всеобщее избирательное право, то мир станет белым и пушистым. И это одна часть Мерлезонского балета. И это, кстати говоря, системная глубокая причина, по которой я не уверена, что тарифы Трампа что-то исправят, потому что болезнь зашла настолько далеко, что ее невозможно исправить без, простите, уничтожения всеобщего избирательного права. И более того, ее нельзя исправить явно в рамках одного избирательного цикла.

А что такое вообще выборы? Что такое вообще демократия, помимо всего прочего? Это очень короткий горизонт событий. Китай может сейчас планировать свою стратегию в десятилетиях. Даже Путин может планировать свою стратегию в десятилетиях, хотя там вопрос, что произойдет с физическим горизонтом его жизни. А Трамп… У Трампа всего четыре года. И даже уже чуть-чуть меньше. И даже уже меньше двух лет, если считать до промежуточных выборов в Конгресс. И в течение двух лет Трампу нужно показать выдающиеся результаты, иначе его сожрут.

А вторая вещь еще более печальная и еще более глубокая, о которой я хочу сказать, заключается в том, что европейская цивилизация надломилась на самом деле гораздо раньше. Она надломилась, конечно, не в 2000-х годах, когда президент Билл Клинтон сказал: «Мы сейчас приняли Китай в ВТО. Это значит, что Китай вступил на необратимый путь демократизации». Еще раз говорю, это было представление демократической правящей левой элиты США. Китай вступил на путь демократизации. Все хорошо. Там осталось некоторые черточки подработать.

А оказывается, как я уже сказала, ровно наоборот, что Китай совершенно не собирается демократизироваться и этим убивать свою экономику. И оказывается, что китайскому правительству вовсе не хочется, чтобы не десятки, не сотни тысяч, а миллионы молодых китайцев учились в демократическом обществе тому, что они жертвы, тому, что они всем должны, тому, что надо бороться против климатической несправедливости, тому, что надо бороться за гендерное равенство и так далее и так далее. А китайское авторитарное правительство предпочитает, чтобы они были победителями, чтобы они побеждали в математических и физических олимпиадах и вместо этого конструировали поезда на магнитной подвеске.

И проблема заключается в том, что одно с другим неразрывно связано. Общество высоких достижений несовместимо с обществом, которое является обществом всеобщего избирательного права и в котором, естественно, политик заигрывает с большинством, а большинство всегда тупее. Вот то, что я вам говорю, переворачивает буквально все те представления, в которых мы жили с 1991 года, когда Фукуяма объявил, что наконец демократия победила. Демократия победила, и, кажется, 30 лет ей хватило, чтобы ухайдакать саму себя.

Но закат Запада начался гораздо раньше, с моей точки зрения. Непоправимая трещина произошла в 1914 году, когда началась война, известная как Первая мировая война, которую гораздо точнее охарактеризовать как два этапа гражданской войны (с 1914 по 1945), которую вела между собой западная цивилизация. И в ходе этой гражданской войны она уничтожила свои некоторые очень важные перспективы.

Прежде всего она нанесла себе непоправимый демографический удар. Потому что у каждой развитой цивилизации, как мы видим, по крайней мере по состоянию на сегодня, очень небольшое окно, когда у вас рождается очень много детей и эти дети больше не умирают. Потому что до этого они у вас умирали, а через некоторое время они у вас перестают рождаться. Это характерно абсолютно сейчас для каждой цивилизации. Мы видим, что и на Востоке, и в Африке замедляются темпы рождаемости.

Но вот то, что было в Европе в конце XIX – начале XX века, когда и по шесть, и по девять детей рождалось и выживало. И в этот момент, конечно, Европа чисто демографически могла покорить весь мир, в котором рождаемость еще была по-прежнему достаточно велика, но в котором население на самом деле было не такое большое в нецивилизованных странах. Африка была очень малонаселенным континентом. Даже Южная Америка была не очень сильно населенным континентом. Потому что когда у вас примитивное архаическое общество, у вас население не очень велико. У вас население было бы все равно большое в Юго-Восточной Азии. Так вот, демографически Европа и в меньшей степени США истребили сами себя и прохлопали этот момент демографической экспансии.

Второе, что произошло сразу после Первой, но особенно после Второй мировой войны. Если вы посмотрите на Европу, то вы обнаружите, что она находится с севера Средиземного моря. Это, казалось бы, очевидный географический факт, вроде Волга впадает в Каспийское море. Но я вам напоминаю, что Римская империя находилась географически совершенно в другом месте – она находилась по обе стороны Средиземного моря.

И это было не просто случайное географическое событие, это было событие, которое, собственно, и определяло факт существования империи. Потому что Средиземное море, в меньшей степени реки типа Рейн и Дунай – это были транспортные артерии Рима. Средиземное море было тысячеполосное шоссе, которое соединяло все части империи в единое целое. В этот момент перевезти груз по морю было в два раза дешевле, во много дешевле, чем перевезти его буквально на 100 километров в телеге, запряженной волами.

И еще раз повторяю, море было тысячеполосное шоссе, которое связывало все части империи в единое целое. И это очень хорошо знали римляне, еще когда только начинали строить империю и когда они разрушили Карфаген. Почему Катон говорил, что Карфаген должен быть разрушен? Потому что он знал, что если с другой стороны Средиземного моря в очень небольшом морском расстоянии от Сицилии находится совершенно враждебное геополитическое государство, то Mare Nostrum, как это называлось в Риме, «наше море», оно не является Nostrum, оно не является «нашим». Поэтому Карфаген был разрушен. Поэтому на его месте образовался новый город Карфаген и новая римская провинция Африка.

Я напомню, что объем товаров, провозимых по Средиземному морю, достиг своих римских значений в середине XIX века. Когда, соответственно, Римская империя уже после исламского завоевания фактически раскололась на ту часть, которая находилась на севере и стала будущей средневековой Европой, и ту часть, которая находилась на востоке и юге и которая стала исламскими землями, то некоторое время Средиземное море вместо тысячеполосного шоссе превратилось в непреодолимую водную преграду, но на самом деле в наше время оно снова является тысячеполосным шоссе. И один берег Средиземного моря неизбежно рано или поздно колонизует другой берег Средиземного моря. Это неотменяемая часть политической географии.

Естественно, в ситуации, когда один берег у вас малонаселен и у него падает рождаемость, и еще ему леваки объясняют, что вы тут нехорошие империалисты, белые патриархальные сексисты, вы ужасно виноваты перед колонизованными народами, то понятно, какой берег осуществит колонизацию, а какой берег будет колонизован. Это вторая вещь довольно, мне кажется, важная.

Ну и третья вещь заключается в том, что народы Европы, которые думали, что все, мир уже становится европейским, Африка колонизована, Азия колонизована, Латинская Америка колонизована, вот теперь тут надо только выяснить отношения между собой, как решила Англия в лице Уинстона Черчилля, что тут очень быстро растет потенциальная промышленная мощь Германии, надо Германию бы поуничтожить, а вот еще Россия нависает, надо бы Россию поуничтожить, они придумали, это было придумано во время Первой мировой войны, какую штуку? Эта штука называлась «деколонизация» или, вернее, тогда она называлась «самоопределение народов».

Самоопределение народов – это была такая совершенно замечательная штука, которую все тогдашние империалисты применяли друг против друга и не думали, что, как в случае с магией, это такой обоюдоострый меч, который режет прежде всего того, кто его поднял.

Вот, например, Германии, у которой, как известно, была большая часть Польши, союзники сказали: «А мы сделаем Польшу независимой и этим мы нанесем непоправимую, неотменяемую рану Германии». Потому что в ряде земель, например в Силезии, были и поляки, были и немцы, и это обещала быть просто страшная кровавая каша. Что сделали немцы, когда они услышали про то, что будет Польша независимой? Они сказали: «А, очень здорово. Мы тогда признаем независимость Литвы».

Я напомню, что Литва и Польша исторически составляли единое целое – Речь Посполитую. Если вы будете читать Адама Мицкевича, то вы все время увидите там слово «литвак», которое обозначает литовца, который является поляком. Я вам даже напоминаю, что первый президент Польши, господин Нарутович, он, естественно, был польским националистом, он имел родного брата, не единоутробного, не какие-то разные матери и отцы, одна мать, один отец, тоже Нарутович, но он был литовский националист, второй Нарутович, и даже в… литовского правительства подписал декларацию уже о независимости Литвы. Там договор с Польшей они подписывали. Вот такая была удивительная история.

Соответственно, то же самое австрийцы думали по поводу Российской империи, Российская империя думала по поводу Галиции. «А, – говорила Российская империя, – у вас тут есть кусок Галиции, который принадлежит Австрии, а в нем живет такое же население, как у нас в Малороссии. Ну, частично такое же, потому что там еще жили поляки, там еще жили немцы, там еще жили евреи. Вот мы это дело вепонизируем и с этой помощью развалим Австрийскую империю». Австрийская империя отвечала: «А, это у вас вокруг Киева тоже живет население, которое говорит на очень похожем языке. Давайте мы воспитаем своего эрцгерцога Васю Вышиванного, который у нас будет с детства говорить на этом наречии, и мы с его помощью разрушим Российскую империю».

И вот когда в 1918 году настала пора дележки, когда настал Версальский конгресс, когда президент Вильсон торжественно провозгласил идею самоопределения наций, президент Вильсон сам тогда честно потом признавался, что он и не ожидал такого количества наций, которые прибежали самоопределяться.

И обратите внимание, что самоопределение наций тогда коснулось прежде всего тех территорий, на которых проживали народы, которые до этого входили или в состав Германии, или в состав Австрийской империи, или в состав Российской империи, которая в последний момент успела выключить себя из победителей и даже, как известно, подписать замечательный Брест-Литовский мир, в котором, собственно, Ленин и признал де-факто независимость Украины, которая тогда де-факто в этот момент была такой австрийско-германской колонией.

И даже обратите внимание на такой замечательный момент, что поскольку потом с Советским Союзом следовало дружить и поскольку Украина в этот момент была германской житницей и позволяло ее зерно продолжать войну Германии и Австрии, то тогда почему-то никакие англосаксонские историки, ненавидящие Германию, не писали о том, что есть независимая страна Украина, а писали о том, что, вы знаете, большевики подписали какой-то безумный мир, в котором они подвергли отчуждению почти треть российской территории и все ее замечательные промышленные и сельскохозяйственные земли, и нельзя было ожидать никак, что такой безумный мир они будут продолжать сохранять и что он имеет какое-то значение хотя бы на бумаге. Не те люди подписали этот мир, этот международный договор.

Так вот, обратите внимание, что когда возникла эта замечательная идея самоопределения наций, которая покончила сначала с Австрийской, Германской и чуть-чуть задела Российскую империю, первую итерацию ее распада, то почему-то это совершенно не коснулось держав-победителей. То есть никто не сказал: «Слушайте, а есть же валлийская и есть же шотландская нация на территории Великобритании, им бы тоже надо самоопределиться».

И никто не сказал: «Слушайте, вот есть Франция, в ней есть провансальская нация, в ней есть провансальский народ, который всегда был колонизован нехорошими людьми из Парижа, который обладает совершенно другим языком». А провансальский язык, конечно, отличался от французского. Кстати, гораздо больше, чем русский от украинского. «И вот надо же объяснить всему югу Франции, что ваша история – это не история Франции, что вы бы всегда были порабощены, что вы всегда были колонизованы, что вас надо деколонизовать».

Но тем не менее эта идея зародилась. И, как известно, эта идея имела абсолютно страшные последствия. И самые страшные последствия, на мой взгляд, вообще недооцененные, о них никто практически не думает, заключались вот в чем. Тут мы переходим к тарифам Трампа, и тут мы переходим к экономике, и тут я перехожу к геополитике. Потому что в результате этого страшного процесса деколонизации, который, по сути говоря, являлся отказом от завоеваний западной цивилизации на тех землях, которые она приобрела недавно, собственно, и был тогда заложен вот этот ставший сейчас совершенно явным перекос, связанный с экономическим развитием.

Сейчас объясню, что я имею в виду. Как развивался Запад в XIX веке? С помощью урбанизации. Что такое урбанизация? Понятно, у вас бедный человек из деревни, у него девять детей, жрать нечего, скотина не доена. И вообще, даже если есть жрать и даже если есть земля, то я вам должна сказать, что заниматься сельским хозяйством, особенно в немеханизированную эпоху, – это вставать в пять утра, ложиться ночью, болеть, хрипеть и в 30 лет помереть от старости. Поэтому все люди, которые могли, бежали в город, потому что даже работать 15 часов на фабрике и то было лучше, чем работать в деревне.

И, естественно, эти люди, которые прибегали в город, они были невысокого образования, они не производили потрясающего интеллектуального впечатления. Вот в свое время Фруассар описывал французских крестьян как людей, у которых голые ноги, черные лица, бессмысленное выражение лица, ничего у них в мозгах нету, не то что благородный рыцарь, вот они согбенные все время тычут куда-то заступом в землю и рано умирают, и ничего не понимают.

И вот эти люди приходили в город. И лучшие из них, если рано приходили, даже имели шанс разбогатеть. Другие имели шанс родить детей, которые получат образование и разбогатеют или, по крайней мере, будут иметь нормальную жизнь. И уровень образования, уровень культуры между городом и деревней был очень разный. Более того, вы знаете, даже языки очень часто бывали разные. Потому что если вы думаете, что какой-нибудь баварский или саксонский крестьянин приезжал в Берлин и говорил на чистом хохдойче, то, конечно, нет. А уж если какой-нибудь провансальский крестьянин приезжал в Париж, еще раз повторяю, он просто не говорил на французском языке, он говорил на лангедок. Но там они перерабатывались, в этих гигантских городах, и там из них получалось третье сословие или высококвалифицированные рабочие.

Если бы колонизационная система продолжалась, то страны третьего мира просто стали бы для цивилизованных стран новой деревней. Вот той же самой необразованной деревней, из которой лучшие и самые активные приезжают в город, учатся там городскому языку, учатся там городской культуре, всасываются, перерабатываются.

Кстати, я напомню, что в городах всегда была ниже рождаемость, чем в деревнях. В этом смысле нынешний паттерн, он абсолютно стандартный для человечества не то что последние 500 лет, а последние несколько тысяч лет. По крайней мере, две тысячи лет со времени Рима. У Римской империи, кстати, тоже все было плохо с рождаемостью. Это я когда-нибудь в отдельный момент поговорю, почему в Римской империи перестало расти население после времени Антонинов и даже довольно сильно сократилось.

Так вот, это с одной стороны. То есть это была бы новая мировая деревня, которая кооптировалась бы в цивилизованные страны, которая говорила бы на английском языке, которая говорила бы на немецком языке. Напомню, в середине XIX – конце XIX века были lingua franca все образованные Европы, просто не было нормальных людей, образованных людей, которые не знали немецкий язык, точно так же как за век до этого эту роль выполнял французский язык. И точно так же в колониях образовывались бы фабрики, образовывались бы предприятия, люди бы мечтали быть точно так, как представители развитой технической цивилизации, они бы ей подражали.

Собственно, именно это происходило в конце XIX века, когда любой иранский шах или любой афганский правитель знал, что если он не хочет быть колонизован, то он должен сам колонизовать свою страну, сам сделать ее технически развитой. Именно так избегла колонизации Япония, именно так в конце концов поступил Китай.

И мир тогда действительно стал бы однородным, но только немножечко другими способами, чем об этом думали гарвардские экономисты в начале XXI столетия. Но, как я уже сказала, Европа, Запад упустил эту возможность.

Кстати говоря, я даже напомню, что тогда бы Ближний Восток не был мусульманским. Вы можете открыть рот и сказать: «А как это так?» А я скажу, очень просто. У нас до сих пор в Египте 10% коптов, христианского населения. Это автохтонное христианское население. Египет вообще провинция Римской империи, ставшая сплошь христианской в конце IV века и с тех пор таковой очень долго такой остававшейся.

В Сирии половина населения было христианское. Другая часть населения, довольно значительная, было или алавиты, или друзы. А я напомню, что алавиты или друзы формально… Вот сейчас говорят: «Это мы исламские мистические секты». Я вам как исследователь христианства скажу, что с таким же успехом можно алавитов и друзов назвать древними наследниками сирийского мистического христианства очень сильно трансформировавшегося, сирийского гностического христианства очень сильно трансформировавшегося. Но тем не менее там вот просто некоторые даже вещи абсолютно наглядно прослеживаются.

Правда, и сам ислам можно назвать очень сильно трансформировавшимся наследником назорейства в своей первоначальной революционной форме. Кстати, гораздо более близкого к истокам реального революционного назорейства, чем сильно трансформировавшееся римское христианство. Но об этом мы сейчас не будем.

Так вот, в этой ситуации без армянского геноцида, без, кстати, геноцида греков, без геноцида ассирийцев другая даже этническо-религиозная картина была бы на Ближнем Востоке. И вот точно так же, как мы в романах Агаты Кристи не видим никаких исламистов в тот момент, когда Ближний Восток был зоной интересов и колонией Британской империи, точно так же и сейчас картина была бы совершенно другая.

Но еще раз повторяю, Европа, западная цивилизация эту возможность упустили. Вместо этого они затеяли сначала Первую мировую войну. Потом, конечно, страшным ударом по зданию мировой цивилизации стало возникновение в результате этой войны Союза Советских Социалистических Республик, которое, кстати говоря, было тоже вполне западной утопией. Не из Китая заимствовали чай. Соответственно, все месседжи борьбы с колонизаторами, все месседжи борьбы за социальную справедливость, которые Советский Союз распространял через Коминтерн и через своих агентов влияния типа Вилли Мюнценберга и которыми абсолютно отравил и заразил западных интеллектуалов, это тоже сыграло свою роль.

Вот с таким багажом мы пришли к началу XXI века. И, как я уже сказала, структурные проблемы настолько сильные, что нет, конечно, одними тарифами их не решить. Но это не значит, что Трамп, пытаясь их решить хотя бы с помощью тарифов, хотя бы с помощью тех инструментов, которые он имеет… Я снимаю шляпу, что он хотя бы попытался. Потому что можно было спокойно плыть по реке в оранжевый закат, наслаждаясь растущим объемом долга Соединенных Штатов Америки, растущей деиндустриализацией Соединенных Штатов Америки. Но главное, что при этом в каждый текущий момент времени крупные корпорации продолжают зарабатывать все больше и больше, но до того момента, до часа Ч, пока эта лафа не кончится.

Кстати говоря, последняя вещь, которую я в этом маленьком вступлении хотела бы сказать, что это означает очень тяжелую вещь для России и для думающего сословия в России. Потому что Россия всегда была западным проектом. Она не была Западом, точно так же как Япония не является Западом. Но Россия, так же как и Япония, очень рано, даже раньше Японии, значительно раньше революции Мэйдзи, сообразила, что надо делать, чтобы быть сильными, богатыми, процветающими и просвещенными. Ответ – делать, как в Голландии.

И это сказал еще Петр I. Бороды рубить, кафтаны носить, французский учить, переписываться с лидерами просвещения. Нам нужна наука, нам нужно просвещение, нам нужна дворянская честь, нам нужна просвещенная аристократия, хорошая бюрократия, развитие наук, ремесел, экономики и так далее. И вот поехав по этим рельсам, маленькая Московия, собственно, и превратилась в гигантскую империю, западную империю, которая била Европу.

Даже, как я уже сказала, Советский Союз в этом смысле был западным проектом. И когда в 1991 году Советский Союз развалился, то люди, которые пришли к власти, они думали: «Мы сейчас сделаем все, как на Западе: демократию и рынок – и все будет хорошо». И в результате все оказалось, извините, очень плохо.

И вот сейчас – одна из стратегических вещей, которые я хочу сказать, – мы наблюдаем конец западного проекта в России. Не в том смысле, в котором это понимают наши посконные славянофилы, когда они кричат: «Ура, восстановим времена Ивана Грозного и Правду Ярослава и будем в лаптях ходить. Свой духовный путь». Никакого своего духовного пути нет. Точно так же, как нет… в математике. Дважды два – всегда четыре. Закон Ома всегда закон Ома.

Но проблема в том, что Запад свернул со своего пути. Проблема в том, что Запад нам бегает и рассказывает, что математика – это наука сексистская. «Если ты не хочешь учиться, деточка, пожалуйста, не учись, а вот лучше иди, как Грета Тунберг, возьми плакатик и протестуй против климатической несправедливости. Это ты у нас такая самовыражающаяся».

Потому что ужас заключается в том, что, если, как мой собеседник сказал, поощрять детей к самовыражению, то оказывается, что 99% детей вместо самовыражения образуют секту и отменяют все предшествующее. Культура отмены рано или поздно кончается отменой культуры. 99% детей, если учить их: «Вы занимайтесь творческим мышлением и не слушаете старших», то приблизительно что произойдет? Правильно, произойдет культурная революция. «А гады старшие нас хотели учить математике. А сейчас мы их поставим на колени и на них пописаем. Они извинятся за свое колониальное прошлое». А тот 1%, который останется творческим, это тот же самый 1%, который остается творческим, когда его заставляют учить науку математику.

Так вот, ужас заключается в том, что Россия, которая всегда глядела на Запад и всегда имела вот эти плюсы догоняющего развития… Потому что догоняющее развитие – это огромный плюс. Это вот как кто-то перед тобой идет по снежной целине, и он бредет и разрывает это все дело по грудь, а ты за ним идешь, тебе комфортно, ты уже знаешь, куда не надо ступать, а куда ступать надо. И вот ты видишь, что тот, кто все время перед тобой шел по свежей целине, навернулся и сверзился с обрыва. И ты сам стоишь на этом обрыве и понимаешь, что падать нельзя, надо идти в какую-то другую сторону. В частности, в ту же сторону, в которую идет Китай.

Юлия Латынина. «Код доступа». Да, вот я обещала еще рассказать про Чубайса. Не знаю, хватит ли мне на этот раз на Чубайса. Потому что если очень коротко, то, во-первых, в «Роснано» творилось черт знает что. Там осуществлялись безумные проекты, из которых исчезали деньги. И на плохой менеджмент это не спишешь. Это вот как с банком Железняка. А второе – что все это делал человек, который являлся тем символом осуществленного в России с 1991 года нового западного проекта, который оказался крайне неудачным.

«Прокомментируйте историю с подростком, тело которого бросили на площади в Чечне».

Знаете, я уже тут, наверное, заслужила репутацию людоеда, поэтому я ее буду продолжать развивать дальше. Я должна вам сказать, что у меня нет никакого своего самостоятельного мнения на этот счет по той простой причине, что тот подросток, тело которого бросили на площади в Чечне и который перед этим с ножом напал на милицейский пост, он принадлежит к числу тех же самых подростков, которые в Европе с криком «Аллах Акбар!» тоже с ножами бросаются на прохожих или на машине въезжают в толпу. И разные страны по-разному обращаются с этой проблемой. Но как с ней обращается Европа – это явно не идеальный вариант.

Воскрешение лютоволка. Слушайте, это просто прекрасная, совершенно класснейшая история. Я не знаю, знаете вы или нет. Напоминаю, что в Северной Америке водилась такая штука, называлась dire wolf. Их использовал Джордж Мартин для своей «Игры престолов». Они были большие, они были белые. И по-русски это переводится как «лютоволк» или «жестокий волк», «ужасный волк».

И есть проект, крупный стартап, который собрал большие деньги. На самом деле они собираются заняться воскрешением мамонтов. И, как я понимаю, они для этого собираются эдитить и эдитить геном слона, пока у них, наконец, не получится мамонт. И это очень благородная история, которая впервые описана, кстати говоря, в знаменитой книге «Парк юрского периода», которую я всем рекомендую, потому что это очень классно написано. И вообще мой любимый автор.

Я увидела очень смешные. Большое количество людей, специалистов, биологов, генетиков, которые писали на эту тему, писали приблизительно следующее. Они говорили: «Это все шаромыжничество. На самом деле эти люди вовсе не воскресили волка. Они всего лишь взяли геном обычного волка. Они его почистили в местах 20-ти. Они установили, какая комбинация генов отвечает за белый цвет. И, соответственно, эту штуку вставили в геном. И, в общем, короче говоря, это не настоящий лютоволк».

И мне вот эти комментарии специалистов ужасно напомнили известный анекдот про лошадь. Помните, мужик слышит за собой вздох, и кто-то говорит: «Ой, жизнь-то какая тяжелая». Мужик оборачивается. Вокруг никого, кроме лошади. Он так думает, почудилось. А тут ему опять говорят: «Ой, жизнь-то какая плохая». Он оборачивается и говорит: «Это вы, лошадь, говорите»? Она говорит: «Я». Он говорит: «Ух ты, а вы разговаривать умеете?» И лошадь говорит: «Это что… Я вот в Геттингене училась. Я философию преподавала. Я на пяти языках общалась. А мой хозяин меня собирается сдать на мясо».

Наш мужик бежит к хозяину и говорит: «Слушайте…». А хозяин говорит: «Ну что, лошадь?» «Да, – говорит мужик, –лошадь». – «Ну, небось, она вам врала, что она пять языков знает, что она в Геттингене училась, что она молекулярную физику может преподавать. Врет она, сволочь, только русский знает».

Вот история. Понимаете, соврали сволочи. Они всего лишь, вдумайтесь, в 20-ти местах провели исправление генома обычного волка, узнали, куда надо чего вставлять, чтобы получился белый цвет, узнали, чего куда надо вставлять, чтобы получился большой рост, и это у них ненастоящий лютоволк. Ну просто я поздравляю создателей этого лютоволка. Хотя, да, я понимаю, что, судя по всему, это какая-то промежуточная история. Им надо было поднять хайп, показать, что они многое чего могут сделать, потому что у них с этим мамонтом до сих пор не очень все выходит. Что-то такое красивое надо было изобразить. Но я считаю, что они справились просто на шестерку с плюсом.

«Куда ушла тема удара по Кривому Рогу?»

«Видели ли вы статью “Новой газеты Европа” о новых случаях абьюза и груминга?»

Вы знаете, это такая удивительная статья, которая просто must read, которую я вам очень сильно рекомендую прочесть, потому что она является прекрасным примером того, что я говорю о современных левых, о культуре жертвы и о вот этом культурном неомарксизме. В ней рассказаны четыре истории, одна из которых действительно является историей абьюза, когда 10-летнюю девочку директор лагеря, педофил, он, правда, ничего с ней не сделал, но он ее щупал. Она там видела, как он что-то делает с другой девочкой. В общем, короче говоря, ужасно нехорошая история.

Кроме того, в ней рассказаны три другие истории. История номер раз. 15-летняя девочка переспала с 22-летним парнем и про него говорила: «У меня было ощущение, что он невероятно крутой. Мои ровесники не смотрели такие фильмы, не читали столько книг». И вот этот парень за ней, нам рассказывают, ухаживал-ухаживал. Они встречались наедине дома. Несколько лет это продолжалось. И наконец они переспали. Два года встречались. Он был ее умнее. И вот спустя много лет она поняла, что это сломало ей жизнь.

Вторая история. Номер два. Ему было 16, а ей – 30. И тоже человек говорит: «Она заставила меня быстро повзрослеть. Я отдалялся от всего привычного. Мы говорили о философии и спорили о Ницше». Дальше он рассказывает, как она его любила, как он очень этим гордился, что у него такая красивая женщина. И рассказывает, как они расстались: «Мы расстались из-за моих игр в приставку». Она позвонила в слезах, а я в это время играл с другом в новую версию FIFA. Она сказала: «Ты меня не слушаешь». Я ответил: «Ну прости, вышла FIFA». И вот спустя много лет этот человек понял, что связь с женщиной, которую он как тонкий духовный человек променял на игровую приставку, сломала ему, тонкому и духовному, жизнь.

И он рассказывает журналистке… Авторке. Извините, это нельзя назвать автором. Если человек пишет косую феминистскую чушь, давайте называть его, как он хочет – авторка, режиссерка, поэтка и так далее. Вот авторка. Он рассказывает авторке: «У меня было две попытки суицида. Мне ставили диагноз биполярное аффективное расстройство. Я тогда много думал о прошлом. И это все была ее вина».

Третья история. Девочке было 14 лет. И она с 40-летним дядькой вела себя так. Она надела купальник, сверху – шорты, а топ решила не надевать. Ну и подошла к жене этого человека и говорит: «Ну нормально без топа?» Жена говорит: «Ну ладно, иди». А вот этот мужик на нее посмотрел и говорит: «Ну что же, я все-таки не железный». «И с сальной полуулыбочкой», – говорит она. И прямо вот наша девушка, которая без топа решила идти купаться и показывает свою грудь мужику: «Это прозвучало сальной шуткой». Какая сволочь, он посмел сказать «я не железный».

В общем, дяденька этот потом об этой девушке заботился, в 18 лет устроил на работу (она была из бедной семьи), рассказывал, какой он несчастный. Часами они с ней гуляли, общались. Он ей покупал телефон. Цветы, наконец, купил, заявился к ней, вот они поехали вместе по работе в номер. И дальше там случилось страшное. Знаете, что случилось? Правильно вы догадались. Она сказала: «Я не хочу секса». Он забрал бедные цветы, поник веником и ушел.

Но это сломало ей жизнь. «Он отпустил девушку. Он один до сих пор не знает почему. Она забрала цветы. И проводил ее до метро». И вот с тех пор вся ее жизнь рухнула. Ей с тех пор снятся кошмары, в которых он все-таки ее изнасиловал. У нее посттравматическое стрессовое расстройство. И вот это, господа, не пародия, это не сатира. Это, естественно, все с предисловием про Оксимирона подается.

Это реально авторка берет интервью у людей, которые говорят: «У меня был в 16 лет роман с 30-летней женщиной. Я ее бросил из-за игровой приставки. Она была шибко умная. Но теперь, спустя годы, я понимаю, что она поломала всю мою жизнь, все мои неудачи из-за нее». Это мироощущение этих людей и авторки статьи. И объяснять им бесполезно. Им все должны. Они жертвы. Все вокруг абьюз. Тебя помогают – абьюз. Тебя любят – абьюз. Ты перед ним фигуряла без топа, показывала ему грудь, а он посмел сально зыркнуть. Абьюз. Ты играешь в приставку, она тебе звонит и плачет – это уже жесточайший абьюз.

Еще раз повторяю, я бы не анализировала эту статью, если бы это просто случайный сдвиг по фазе. Но это же нам навязывают как норму. Это инструмент того самого культурного марксизма, той самой Франкфуртской школы, который устроен очень просто. Вот кто был жертвой у настоящего марксизма? Напоминаю, жертвы были пролетарии, у них отобрали прибавочную стоимость. Пролетарии в современном мире кончились, а те, которые есть, живут хорошо, на них далеко не уедешь, особенно при поиске политической и психологической власти.

А сейчас психологическая власть левых осуществляется через моральный террор и через людей, которым они помогают осознать себя жертвами. А как в такой истории осознать себя жертвами? Да очень просто. Жизнь – тяжелая и сложная штука. Вас всегда кто-нибудь обидел намеренно или ненамеренно. Я думаю, что любой человек, если там у себя покопается, он много чего найдет.

Вы знаете, раньше человеку было еще хуже. Раньше, для начала, в семье рождалось 10 детей, и 8 или 9 из них умирали. Людей убивали у тебя на глазах, люди умирали у тебя на глазах. Жрать было нечего. Огромное количество населения в Европе вплоть до XVIII века включительно мерли от голода. В XIX веке от голода чуть треть Ирландии не вымерло. В России сколько было голода.

И человеческая психика, в ней есть стойкость, нужная для того, чтобы справляться с чудовищными ударами судьбы. Все, что нас не убивает, нас делает сильнее. В современном мире 90% этих чудовищных ударов судьбы… Ну вот если в городе Мариуполь, который берут российские танки, они прекратились, а вот эта избыточная способность психики к гиперкомпенсации осталась. Вот как иммунная система: она работает на то, чтобы уничтожать болезни. А если возбудителей нет, у вас могут возникнуть аутоиммунные болезни, типа болезни Крона, когда ваша собственная иммунная система, будучи заточена на то, чтобы уничтожать чужеродные клетки, чужеродных клеток нет, она берется за свои.

Вот точно так же культурный марксизм, понимая, что в нашем благополучном мире, когда люди зажрались, а система-то рефлексии над преодолением страданий осталась, пытается вот эту систему использовать для того, чтобы объяснить: а зато есть микроагрессия, а зато вот тебя тогда-то грумили или тебя тогда-то абьюзили, и тебе поэтому все должны. И ты замазка в наших руках. Мы будем лепить из тебя тот тип человека, который будет сам других отменять, который будет уверен, что ему все должны, который будет заниматься этическим террором, который будет заниматься культурой отмены.

И это одна из причин в том числе, почему Китай делает поезда на магнитной подушке. А в Европе делают чего? А, да, вот эти вот крышечки пластиковые теперь нельзя в Европе открутить, они прикреплены к бутылочке в рамках сбережения природы, а в Германии закрываются ядерные электростанции.

И, как я уже сказала, вот одна из для меня фантастических вещей, которая просто побуждает меня пересмотреть значительную часть своего взгляда на мир, как я глядела на него с 1991 года. Социалистов я никогда не любила. Вот этого я никогда не переносила. Но теперь я вижу, что социализм и коммунизм нам впаривают под другой оберткой – под оберткой этического террора, под оберткой культуры отмены, под оберткой «мы жертвы».

И на примере того, как фантастически успел деградировать Запад за эти 30 лет… разных видов господства нового коммунизма и как фантастически взлетел Китай, вдумайтесь, что если бы Советский Союз в 1991 году не распался, мы бы могли взлететь так же. Вот об этом я думаю достаточно постоянно.

«Трамп, – пишет мне Михаил, – продлил санкции на Россию еще на год. Рыжий блондин очень зол».

Слушайте, на столе лежат не санкции.

«По соседству, – пишет мне Михаил, – с Калининградской областью Литва…». Ну ладно, это не важно.

Боря меня спрашивает: «Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к слухам, что окружение Кадырова планирует смену режима Путина? Это что-то серьезное или просто сплетни?»

Борис, вы знаете, я думаю, что это даже не бред, это, наверное, вот из серии, когда Зеленский встает и говорит: «Путину не верь». Это даже комментировать-то как-то, извините, неприлично. Ну хорошо, да, может быть, прилетят с Альфа Центавра, Путина сменят.

Белла пишет: «Вы видели эту огромную людскую реку по Москве на Ураза-Байрам? Так западный проект в России закончится».

Огромная людская река на Ураза-Байрам в Москве является гигантской проблемой и является следствием ровно той же самой демографии, о которой я говорила. Если сейчас в России рождаемость 1,4 на женщину, то это не сильно отличается от рождаемости на самом деле в любой западной стране. Демография – проблема России номер один. Ее надо поднимать любыми способами. Единственный шанс сейчас поднять демографию – как вы платите контрактникам, так платить женщинам, которые рожают. Это действенный и нормальный способ. Других в сложившихся исторических условиях в ближайшее время нет и не будет.

Тем не менее все-таки по поводу Москвы есть два маленьких замечания. Одно заключается в том, что в России не церемонятся. И если надо будет принимать жесткие меры, то, я думаю, эти жесткие меры будут приняты. А второе – что количество мечетей в Москве все-таки, если я не ошибаюсь, я не помню, там сейчас три или четыре, но это не те две тысячи мечетей, которые есть в городе Лондоне. И, собственно, огромная людская река в том числе и потому, что она идет вот прямо из мечети. Там есть мечеть на Олимпийском проспекте, есть мечеть на юго-западе. И вот они все туда идут.

Тиана пишет: «Свобода и государство – взаимоисключения?»

Тиана, теоретически-то оно так. Но я обращаю ваше внимание, что без государства свободу тоже не обеспечишь. То есть, если у вас государства нет, у вас возникает право сильного.

В советских марксистских учебниках было написано, что когда исчезла Римская империя, то исчезло рабство и начался феодализм. А на самом деле, когда исчезла Римская империя, исчезло не рабство, исчезла свобода, потому что в Римской империи было много свободных людей. А вот как только начался феодализм и государство исчезло, люди, чтобы выживать, стали поступать в зависимость от кого-то. Но да, было очень небольшое количество свободных людей, которые были баронами, герцогами и так далее. А все остальные были теми или иными оттенками рабов.

«Как вы думаете, если Си Цзиньпин попросит Россию определиться, с кем она, с Китаем или США, то какую сторону выберет Россия, в смысле Путин?»

Ответ – не знаю. Никто не знает. Потому что это все будет зависеть от тех конкретных плюшек, которые, с одной стороны, предложит Си Цзиньпин, а с другой стороны, предложит Трамп. Это как спросить человека. Он собирается покупать машину. Вот какую машину он купит? Ответ – зайдет в несколько салонов и выберет ту, которая ему наиболее пригодна по условиям цены и качества.

«Между капитализмом и демократией нет знака равенства. Это все равно что сравнивать круглое и мягкое», – Фокс пишет мне.

Фокс, вы совершенно правы. Но дело в том, что именно это представление о том, что капитализм, вернее, рынок и демократия – это одно и то же, и было свойственно и думающей публике в Советском Союзе, и думающей публике в этот самый момент на Западе. Это то, чему учили в Гарварде. Это то, что было написано в книге Поппера «Открытое общество», что если у вас открытое общество, то у вас есть рынок, у вас есть демократия.

И, собственно, проблема человеческой истории заключается в том, что если вы, например, посмотрите на первобытный общинный строй, в котором была демократия, то вы сразу вместе с товарищем Фридрихом Энгельсом, который об этом писал еще в «Происхождении семьи, частной собственности и государства», обнаружите, что при первобытном общинном строе есть коммунизм, потому что в первобытном общинном строе нету практически частной собственности в отсутствие государства.

А если вы так далеко не будете залезать, потому что мы не совсем понимаем, как были устроены очень древние общества, и чтобы не разводить воду на киселе, просто обратимся к антропологии, обратимся к тому, как устроены те общества, которые в начале XX века Маргарет Мид, Франс Боас и другие антропологи стали лихорадочно описывать, пока они еще не исчезли. Ну, какие-нибудь в Африке родоплеменные истории или там в Папуа – Новой Гвинее, или в Меланезии.

Вот, условно говоря, типичная история в отсутствие государства институт бигменов в Меланезии. Он функционирует как? У вас есть в племени деятельный человек, которого зовут бигмен, буквально «большой человек». Этот большой человек всю жизнь работает и организовывает работу других. И он действительно выращивает очень много свиней, он выращивает очень много урожая.

Что он делает потом с этими свиньями и урожаем? Вы будете смеяться, он созывает большой пир и раздает этих свиней и этот урожай людям, чтобы они почувствовали за то от него зависимость и благодарность. Он, грубо говоря, инвестирует не в какое-то дальнейшее производство, он инвестирует в человеческую благодарность. И даже есть пословица меланезийская, что, дескать, во время большого пира всем – жир, а бигмену – кости.

Понятное дело, что когда начинается государство, то бигмен обзаводится аппаратом насилия, говорит: «Не, все, я больше не хочу так поступать. Я вот свиней организовал, они мои будут свиньи, а вам как раз кости будут. Свиней будете производить вы, а жир буду есть я и мои воины».

Это вот и есть одна из разновидностей первобытного коммунизма. Потому что люди очень не хотят, чтобы от них кто-то отличался. А если кто-то от них отличается и какой-то более деятельный, более проворный, то как он может себя выкупить? Только тем, что он работает для блага этих людей и все им раздает.

И вам может показаться, что это какая-то очень древняя история, что она не имеет отношения к существующим политическим структурам. И я напомню вам пример другой демократии, которую я очень люблю, которая называется «афинская демократия», вот та самая, прототип всех других демократий.

Хотя, к слову сказать, афинская демократия на самом деле в реальном своем выражении существовала ровно 32 года, пока правил Перикл. И Перикл – это был человек, который, как Ли Куан Ю или как Трамп, умел повелевать толпой и умел разводить толпу. Но, собственно, после того, как через 32 года толпе Перикл надоел, ему надо было как-то поддержать свое реноме, ему надо было как-то удержаться у власти, он развязал Пелопонесскую войну, которая была абсолютно катастрофической для Афин и для Спарты. И, собственно, после этого с афинской демократией дела шли хуже и хуже.

Но сейчас неважно. Вернемся в эти 32 года и вернемся в Афины, где был создан современный мир, современная наука, понятие философии, астрономии, математики. Это же все было создано в Афинах. Не в Спарте, обратите внимание, не в Фивах, не в Коринфе. Там, где была демократия.

Теперь, внимание, посмотрим, как была устроена афинская демократия с экономической точки зрения. Вот с точки зрения науки все было в порядке для тех времен. Ну просто реально потрясающе. Ребята создали, как я уже сказала, науку. Ребята создали, кстати, язык.

Обратите внимание, что весь ближневосточный мир и вся Греция общались на аттическом койне. Обратите внимание, кстати говоря, что язык, на котором говорили в Афинах, был не совсем тот язык, на котором говорили в Спарте. И тем не менее, вместо того чтобы всем поделиться и сказать: «Все эти афиняне – биологический мусор и убийцы», спартанцы говорили: «Не-не-не-не». Смотрите, поскольку у них больше написано на их языке, давайте мы считать это единым греческим языком и не размениваться на мелочи. Ну ладно. Эта шпилька понятно почему.

А, я вот забыла сказать, что такое история самоопределения народов. Это же строительство Вавилонской башни. История Вавилонской башни, как известно, плохо закончилась. Потому что когда люди не понимают друг друга, они не могут построить Вавилонскую башню, они не могут добраться до небес, они не могут оставить себе имя, как они хотели.

Так вот, возвращаясь к истории с афинской демократией. Это, наверное, будет последняя история, которую я вам здесь расскажу. Как же была устроена в этой замечательной афинской демократии экономика? Экономика в афинской демократии была устроена следующим образом. Во-первых, естественно, граждане не платили налогов. Налоги платили только метэки, только разные неполноправные граждане, только всякие рабы. Но это совершенно нормально, потому что нигде люди, которые имеют деньги, платить налоги не хотят.

Именно так развивалась, кстати, английская представительская система правления. Именно поэтому она была такой хорошей. Потому что пока в Англии было всеобщее избирательное право, парламент думал не о том, как увеличить расходы и увеличить размер государства, а думал о том, как сократить налоги, которые платили люди, заседающие в парламенте. Поэтому, соответственно, в Древней Греции тоже полноправные граждане налоги не платили.

Но у государства все-таки были расходы, причем приличные. Во-первых, у Афин был гигантский морской флот, за счет которого они поддерживали, собственно, свою симмахию. Соответственно, налогов не было, но были добровольные пожертвования. «Литургии» это называлось.

Но это было такое же добровольное, как субботник в Советском Союзе. Потому что если ты на это дело не пожертвовал… А пожертвования очень большие. И особенно разорительной была практика триерархии, когда вы платили, скидывались на военный корабль. Военный корабль в те времена тоже стоил дорого очень. Конечно, не как авианосец, но очень прилично. Просто реально на этом можно было разориться. Не говоря уже об организации всяких театров, шествий, театральных пьес.

Вот откуда, собственно, Еврипид, откуда, собственно, Софокл? Потому что эти люди писали то, что потом ставилось за деньги богатых людей в театре. А что получали взамен богатые люди? То же самое, что и бигмен. Они получали славу, они получали политическое влияние.

Что происходило, если они говорили: «Не, я эти деньги лучше зажму, я лучше на эти деньги оливковый пресс поставлю, я лучше какую-то мастерскую сделаю и начну продавать товары»? Правильно, как правило, афинское общество находило возможности этих людей в чем-нибудь обвинить, в каком-нибудь уголовном преступлении.

А дальше в дело включался очень интересный процесс. Потому что афинский суд, он назывался «гелиэя», он был суд присяжных. Но там было не 12 присяжных, как сейчас где-нибудь в Соединенных Штатах, а их было до пяти тысяч. Ну, обычно меньше, конечно, в разных процессах по-разному, но в некоторых процессах до пяти тысяч или хотя бы до тысячи. Вру. Кажется, все-таки, по-моему, до тысячи. Потому что там в какой-то момент количество полноправных граждан было около пяти тысяч. Вру. Извините. Давненько я не читала своего Лурье. Так вот, тысяча.

Была одна маленькая хитрость. Еще до Перикла было принято решение, что поскольку присяжный сидит в суде, он в это время не работает, ему надо как-то компенсировать его благородные трудовые затраты, ему стали платить два обола, а во время Перикла три обола. Вопрос, откуда брались эти деньги. Вы будете смеяться, из конфискованного имущества осужденных. Поэтому некоторые аттические ораторы типа того же самого Лисия говорили: «Ребята, перед вашим судом опаснее быть богатым, чем виновным».

То есть вы представляете себе ситуацию? Судят какого-нибудь условного Ходорковского. Понятно, кто сидит в присяжных. Те, кто на самом деле шваль и работать не хочет. Это их способ заработать три обола. И они получают эти три обола, только если они знают, что они конфискуют «ЮКОС». Какие шансы у «ЮКОСа»? Ответ – ноль. Такие же, как при Путине.

Это я вот к тому, что замечательная афинская демократия, благодаря которой существует наша цивилизация, тем не менее с экономической точки зрения представляла из себя абсолютно антикапиталистическую систему. Кстати, я не говорю уже о прекрасной привычке иметь таких чиновников ситофилаков, которые регулировали цену хлеба, потому что хлеб был в основном привозной. Аттика мало хлеба рожала. Его тащили из разных других мест. Соответственно, там были разные страшные законы против манипуляций ценами на хлеб и многое другое прочее.

Вот вам печальная экономическая история, которая, кстати, в том числе и привела к тому, что Афины, будучи демократией, будучи местом, где голосовали даже самые бедные члены общества, если они были полноправными гражданами, не смогла развиться в крупную политическую систему и была завоевана сначала македонянами, а потом римлянами.

И, кстати, обратите внимание, что именно в составе Римской империи греческая культура и получила свое высочайшее и величайшее развитие. Потому что иначе бы, если бы не произошло этих двух завоеваний, то мы бы, скорее всего, просто об Афинах ничего не знали, как мы не знаем ничего о городе Уруке толком, чего там было, было ли. Точнее, мы что-то знаем о городе Уруке. Кстати говоря, в нем тоже была система, при которой народ голосовал. Но эта история немножко более далекая. А, собственно, эту историю тоже можно рассказать в завершение.

Потому что когда создалась наука история в тех же самых Афинах Геродотом и когда историки начали описывать окружающие города, у них было очень много фактического материала. Потому что, как я уже сказала, греческие полисы существовали изолированно, Греция не была объединенной, Эллада не была объединенной, и, соответственно, самые разные греческие полисы демонстрировали самые разные системы правления.

Очень многие из них, так же как и Афины, были демократическими, но в абсолютном большинстве случаев, за исключением Афин, эта демократия всегда кончалась очень плохо. И именно поэтому у демократии была такая плохая репутация среди античных историков. Потому что они говорили: «Смотрите, каждый раз, как только в городе к власти приходит толпа или политик, который выражает интересы толпы, то происходят две вещи – передел земель и прощение долгов».

Это было две таких формы античного коммунизма. То есть обнуление финансовой системы (у вас не может быть финансовой системы, если вы прощаете долги) и передел земель, опять же обнуление того, что является первоначальным капиталом в достаточно неразвитом обществе технологически. Ну и понятно, что технологически такому обществу очень сложно развиваться экономически. Плюс, как правило, когда это происходило, всегда толпа находила себе вожака и от демократии немедленно переходила в тирании.

Это то, что писали античные историки, и то, что, кстати говоря, верно даже сейчас. Но им казалось, что они такие первые умные, что вот есть Греция, в ней есть полисы, в ней есть самоуправляющиеся города, а где-нибудь там на востоке, вот Персидское царство, посмотрите, какой ужас, там автократия, там тирания, там полный произвол.

И если вы возьмете и прочтете Плутарха, то, что он пишет в сравнительных же описаниях о греках и римлянах, то вам может показаться, что там иногда это политиканы прожженные, иногда с ними нехорошо поступили, иногда там какая-нибудь нехорошая греческая демократия взяла и, скажем, казнила 30 стратегов, которые одержали победу в битве при Аргинусских островах только потому, что у них нашлись политические противники, которые первыми прибежали в Афины, взгромоздились на трибуну и рассказали, что эти гады стратеги из-за разыгравшейся бури не похоронили тела павших сограждан. После этого, естественно, Афины больше никогда ни одной морской победы толком и не выигрывали. Толпа, кстати, потом очень быстро раскаялась и казнила уже тех, кто их надоумил казнить стратегов.

Так вот, соответственно, им казалось, что они первые. А вот когда мы в XIX веке, вернее, не мы, а в основном британцы вернулись на восток и начали копать месопотамские города, то они обнаружили, что первые самоуправляющиеся города были, конечно, не в Элладе, а они как раз были в той самой Месопотамии. Это был, в частности, названный мной уже Урук или город Эбла, который в Сирии. Там, конечно, не было демократии в полной мере, но там было народное собрание. Вот в городе Уруке оно было двухпалатное аж. То есть там было собрание старейшин и там было собрание всех воинов, способных носить оружие.

И мы это знаем из эпоса под названием «Гильгамеш», где как раз обсуждается лугаль, слово, которое обычно переводится как «царь», но скорее значит президент, потому что это выборная должность. Хотя понятно, что, как некоторые другие президенты, не будем показывать пальцем, лугали в городе Уруке и не только, но и вокруг, они старались становиться пожизненными и передавать власть по наследству.

Так вот, лугаль города Урука – Гильгамеш. Тоже известное имя. В эпосе «Гильгамеш» описывается, как он пытается объявить войну какому-то другому городу и, соответственно, сначала спрашивает вот этот двухпалатный парламент, сначала спрашивает старейшин. И старейшины, если я не ошибаюсь, говорят, что да, войну будем. В общем, короче говоря, я не помню, там из них кто-то согласился с объявлением войны, а кто-то не согласился.

Просто в чем была проблема такого рода самоуправляющихся городов? В том, что им было тяжело воевать. А люди, которые имели иерархическую структуру командования, и люди, которые командовали войском в единоличном порядке, все эти города рано или поздно завоевывали. Это впервые сделал Саргон Аккадский, который построил большое и протяженное свое собственное царство в Месопотамии. А потом Саргону начали подражать всякие разные другие люди вплоть до Кира Великого и Александра Македонского, и даже вплоть до Наполеона, но это мы уже не считаем.

И все эти самоуправляющиеся мелкие города с системой, в которой голосовало много народу, не выживали, оказывались неконкурентоспособными в геополитическом смысле по сравнению с людьми, которые единолично командовали войсками и создавали протяженное царство.

Вот я к тому, что, кажется, на наших глазах история повторяется. История повторялась в Месопотамии, история повторялась в Греции, история повторялась в средневековой Европе, когда города типа Флоренции и Венеции, в которых не было демократии, но были избирательные системы правления, они оказались поглощены крупными, протяженными царствами.

И история повторяется сейчас, когда наша система всеобщего избирательного права оказывается сопряжена с такими издержками нации, что нация начинает проигрывать геополитическое соревнование, даже начиная с фантастических стартовых позиций. Мы видим это на примере Европы, мы видим это на примере США, мы видим это на примере Украины, где вообще система всеобщего избирательного права, заигрывания с демагогами, с активистами и с этнонационалистами привела к чудовищным перекосам. Будем наблюдать дальше.

Много чего я не успела сказать. Спасибо вам, господа, что были с нами.

«Китай проедет по России, как бульдозер».

Ну, слушайте, я думаю, что у Китая сначала есть гораздо более важные объекты для поглощения, чем Россия. Как говорится, тебя я скушаю последним. И гораздо более интересные. У России климат плохой, господа. Я должна, не знаю, вас разочаровать или обрадовать. А вот в Африке и в Латинской Америке, где Китай очень хорошо представлен, климат хороший.

Всего лучшего. Юлия Латынина. «Код доступа». Подписывайтесь на нас, делитесь ссылками, ставьте лайки. Кот Галстук благополучно прослушал всю лекцию. Даша, огромное спасибо. Не забывайте книгу «Сотворение Бога» по ссылке в описании.