“Давай голосом”: Почему про Путина можно, а про армию нельзя: большой разговор с главредом газеты «Собеседник»
«Собеседник» публикует редчайшую информацию о самых сокровенных тайнах путинского окружения — но говорить об этом начинают только спустя годы, когда об этом же рассказывают более популярные медиа. Кажется, издание существует в своём отдельном мире — и понять этот мир не так-то просто…
Газета «Собеседник» — одно из самых загадочных явлений российского медиаполя. Она основана еще при генсеке СССР Константине Черненко, и до сих пор преимущественно ориентируется на бумагу. В газете выходят уникальные расследования о коррупции в высших эшелонах власти — но нет практически ничего о войне в Украине. «Собеседник» публикует редчайшую информацию о самых сокровенных тайнах путинского окружения — но говорить об этом начинают только спустя годы, когда об этом же рассказывают более популярные медиа. Кажется, издание существует в своём отдельном мире — и понять этот мир не так-то просто.
Ведущие подкаста «Давай Голосом» Анастасия Лотарева и Илья Азар попробовали приоткрыть этот потаённый мир и позвали на интервью главного редактора газеты «Собеседник» Олега Ролдугина. Насколько эта беседа позволяет разгадать секрет «Собеседника» — судить вам.
Подкаст “Давай голосом”
И.АЗАР: Всем привет! Это подкаст «Давай голосом». Меня зовут Илья Азар, я журналист.
А.ЛОТАРЕВА: Меня зовут Настя Лотарева, я спецкор ВВС.
И.АЗАР: Сегодня мы будем не читать текст, а разговаривать с автором. Поговорим с журналистом, главным редактором.
А.ЛОТАРЕВА: Вы удивитесь, но в России до сих пор выходит печатная газета, которая буквально печатает расследование про окружение Путина, интервью с оппозиционными политиками (они оба сейчас в заключении) — это Владимир Кара-Мурза и Илья Яшин. И в целом такой контент, которого вы давно не ждете увидеть в киосках «Союзпечати».
И.АЗАР: Но чего-то там не хватает, вы говорите.
А.ЛОТАРЕВА: Давай не будем долго держать интригу и скажем, как она называется, и с кем мы разговариваем.
И.АЗАР: Это газета «Собеседник» и главный редактор Олег Ролдугин. Это не тот Ролдугин, который кошелек Путина.
А.ЛОТАРЕВА: Газета с давними традициями. Она выходит еще с «Советских времен». Но что удивительно, они работают сейчас. Мы поговорим с Олегом, как это им удается, кто над ними стоит и где они, собственно, находятся.
Но на самом деле главный вопрос: Как это «Собеседника» получается?
И.АЗАР: Здравствуйте, Олег!
О.РОЛДУГИН: Здравствуйте!
А.ЛОТАРЕВА: Здравствуйте!
И.АЗАР: Рады вас видеть и слышать.
О.РОЛДУГИН: Взаимно.
А.ЛОТАРЕВА: У меня сначала очень простой вопрос: Что сейчас такое издание «Собеседник»?
О.РОЛДУГИН: Я думаю, что то же самое, что и всегда. Это, прежде всего, газета. Несмотря на то, что появился сайт, как у всех, лет 20 назад. Мы продолжаем все-таки делать упор именно на бумагу, отталкиваемся от бумаги, не все тексты выкладываем на сайт даже. Отчасти для того, чтобы люди читали больше бумагу, отчасти по своим каким-то причинам, которые последнее время складываются.
И.АЗАР: Как-то изменился тираж: вырос, упал?
А.ЛОТАРЕВА: Какой он? У нас нет доступа к печатной версии. А сайте я не нашла. Какой сейчас тираж у печатной газеты?
О.РОЛДУГИН: А я вот как раз перед вашим звонком смотрел. Там порядка 150, что-то такое. Понятно, что не все распродается. Часть уходит в подписку. Часть уходит через розничных распространителей. Но продаемся.
Изменился или нет? Остался, наверное, на прежнем уровне. Если говорить не о газете, а о сайте, о год назад, в феврале безумно трафик подлетел на сайте.
И.АЗАР: А потом заблокировали.
О.РОЛДУГИН: Несколько раз. И, соответственно, несмотря на то, что, собственно, блокировать было на за что — никаких причин, никаких доказательств, что там какая-то информация, дискредитирующая кого бы то ни было; мы старались писать аккуратно, ничего этого не было, — тем не менее, видимо, да, посмотрели, что трафик растет, интересно это людям, соответственно, блокирнули, и по интернету просадка очень сильная.
А.ЛОТАРЕВА: Я открыла расследования последнего времени. Даже сейчас теряюсь, что именно назвать для наших слушателей. «Патриот и министр Мединский получает прибыль от курочки в КФС». «Окружение Путина оформляет недвижимость на паевые фонды». Это буквально за последние дни. И помню более давние ваши расследования.
Когда я их читаю, я сразу хочу задать два вопроса. Во-первых, вы и ваши журналисты в России ли? И как это вообще удается выпускать в печать?
О.РОЛДУГИН: Да, собственно, там же нет никакой дискредитирующей информации. Сейчас все основные дела связаны именно с дискредитацией армии, так или иначе. Да, это чревато, или расследование военных действий.
А.ЛОТАРЕВА: Вы знаете, я не припомню в издании «Коммерсантъ» в последние годы, даже до войны расследований про Путина в печатном. «Новая» Была — да, пока не стали ее хлопать. Но вы-то тоже этим давно занимаетесь. Как это вообще получается?
О.РОЛДУГИН: Хозяин, то у нас кто, если говорить о «Коммерсанте»? Мы достаточно независимое от каких-то чиновников СМИ, поэтому мы можем это печатать. И с коллегами часто приходится обсуждать. Я не боюсь и не думаю на самом деле, что если писать что-то о Путине, то Путин так сильно обидится, затопает ногами. Буквально сегодня с другими журналистами свою точку зрения высказал, что в этом отношении Путин, как ни парадоксально, достаточно демократичный человек. Ни одного иска, по крайней мере, по поводу публикаций в отношении личности Путина, его близких или кого бы то ни было…
А.ЛОТАРЕВА: Но вы помните историю газеты, которую закрыли?
О.РОЛДУГИН: Я не думаю, что закрыли именно за это. Безусловно, она послужила каким-то триггером. Опять же посмотрим, кто был собственником, но там, видимо, какие-то свои подковерные личностные отношения сыграли роль.
И.АЗАР: То есть вы считаете, что про Путина, поскольку он не подает иски, в России можно писать что угодно? Я не в смысле, что клевету очевидную, а какие-то расследования.
О.РОЛДУГИН: Без клеветы, без оскорблений, да. Я понимаю, что у него чекистское прошлое, что это в нем играет, но, тем не менее, он какое-то время пожил за границей, хотя, конечно, Германская Демократической Республика конца 80-х годов — это, наверное, не совсем была образцовая страна в плане демократии. Штази, в тот период все-таки очень сильно работала, но, тем не менее, это и не Советский Союз. В сознании Путина как-то это перемешалось немножко. И то, что касается дискредитации, как он считает, страны — да, принципиально. То, что касается дискредитации его лично, если мы не говорим о клевете, конечно…
А.ЛОТАРЕВА: Извините, я просто скажу, потому что я с лету даже не вспомнила закрытую газету. Это «Московский корреспондент». Ее закрыли в 2008 году после статьи про свадьбу Путина и Кабаевой.
И.АЗАР: Ну, подождите, и в РБК команда Баданина потеряла, насколько я понимаю, именно за излишний интерес, который свойствен Баданину к семье Путина…
О.РОЛДУГИН: Видимо, это не понравилось собственнику РБК конкретно.
И.АЗАР: Я вот хотел спросить, у вас какая «крыша»? Мне кажется, что без «крыши»…
О.РОЛДУГИН: Нет. Все задают этот вопрос. Ну, какая «крыша»? Я сам задаю этот вопрос, какая «крыша».
И.АЗАР: Нет, это мы задаем вопрос.
О.РОЛДУГИН: Я бы сам задал человеку, который знает.
И.АЗАР: То есть крыша есть.
О.РОЛДУГИН: Даже если это правда…
И.АЗАР: Даже «Новую газету»… Мне не хочется в детали вдаваться, но ходили слухи, что как-то там Чемезов…
О.РОЛДУГИН: Ходили. Тут на самом деле отсутствие «крыши» это минус и плюс. То есть если есть «крыша»… Там же во власти разные группировки. Если противоборствующая группировка, которая стоит в оппозиции твоей крыше, берет верх в какой-то ситуации, то, соответственно, вся «крыша» протекает. А если у тебя нет «крыши», то кому ты особо нужен?
А.ЛОТАРЕВА: То есть вы выпускаете расследование, и у вас не разрывается телефон сразу с вопросом: «Что это, блин, такое?!»
О.РОЛДУГИН: Нет, и из администрации не звонят. Даже обидно как-то, если честно. Я понимаю, смешно, но тем не менее.
А.ЛОТАРЕВА: Слушайте, захотелось вернуться и устроиться к вам работать, извините.
О.РОЛДУГИН: Пожалуйста.
А.ЛОТАРЕВА: Берете?
О.РОЛДУГИН: Берем.
И.АЗАР: Тут что-то нечисто все-таки. Что-то темнит Олег.
О.РОЛДУГИН: Нет, не раскусите меня. Нет, честно говоря, действительно, не знаю. Я иногда даже шутил, что у нас самая высокая крыша, которая только есть — ходим под богом.
И.АЗАР: Понятно. А собственник-то ваш известен?
О.РОЛДУГИН: Собственник известен. Это, собственно говоря, либо члены нашей редакции, либо члены их семей…
А.ЛОТАРЕВА: Согласно документам это ваш редактор Пилипенко.
О.РОЛДУГИН: Основной, да.
И.АЗАР: То есть вы еще и живете, получается, на доходы от печати.
О.РОЛДУГИН: Да, собственно говоря, мы в основном за счет этого живем.
А.ЛОТАРЕВА: От сканвордов? Я посмотрела, сколько издается всего в Издательском доме.
О.РОЛДУГИН: Издательский дом детские издания, сканворды «Желтая газета». Собственно, «Собеседник» флагманское издание. В совокупности себестоимость отбивать удается. О прибыли там, насколько я понимаю, речи не идет. Не вдаюсь в финансовые вопросы, стараюсь дистанцироваться от этого. Но, в общем-то, плохо, что сайт заблокирован. Это сильно подрывает возможности привлечения рекламы, поскольку реклама в основном в интернет вся уходит. Но, тем не менее, да, мы продаемся. Подписчики от нас особо не уходят, хотя и не приходят. Ситуация в данном случае не изменилась вообще.
И.АЗАР: То есть получается, вы опытным путем проверили, что если писать «спецоперация» и не касаться вообще особо проблемы с СВО, того, что происходит на фронтах, то все остальное можно писать. Можно брать интервью у Кара-Мурзы, у всех подряд оппозиционеров, которые сели, не сели — ничего не будет.
О.РОЛДУГИН: Все равно булки работают. Даже я вот сейчас с вами говорю, а у меня так внутри… я паузы делают, потому что у меня периодически тумблер перещелкивается, я думаю: Не скажи чего-нибудь лишнего. Так на ручнике в голове переключаешь — продолжаешь говорить.
Сегодня буквально, в следующем номере будет интервью с Архангельским. Пару мест поправил. Они, собственно, не критичны, я не думаю, чтобы было что-то страшное, но на всякий случай подкорректировал.
А.ЛОТАРЕВА: А иностранный агент Дмитрий Быков у вас все еще трудоустроен или это старая информация?
О.РОЛДУГИН: Нет, не трудоустроен, хотя трудовая книжка еще лежит, не забрал.
И.АЗАР: А вы как-то принимали решение… Я думаю, вы знаете, что очень многие редакции независимых СМИ — можете их назвать оппозиционными, можете называть независимыми, — уехали, предпочли работу без купюр в работе, как ваша. Вы решение как-то обсуждали, принимали? Наверное, тоже могли бы все выехать и пытаться делать сайт «Собесденик» из-за границы.
О.РОЛДУГИН: Все не все, но опасения такие были. Потому что нас блокирнули 6 марта прошлого года. Шеф-редактор звонит: «Чего-то проблемы…». Посмотрели — опа! — по решению Генеральной прокуратуры. И, конечно, тут было совсем непонятно: придут, не придут. И после праздников — там как раз 8 марта было, 9 был рабочий день следующий — мы пришли на работу уже, собственно говоря, не делать новый номер, не планировать, а пришли за вещами. Что будет дальше, не знали. Я и справки навел, как куда можно уйти, какую визу сделать. В то время как раз наши три последних номера предыдущих на всякий случай, даже до объявления Путина о всех этих своих военных операциях были изъяты из продажи. Была боязнь, что не получится что-то делать.
Сказали, принципе, если писать без всего этого, то можно. Решили попробовать. Потому что бросать читателя… Честно говоря, если бы закрыли, то да. Нас не закрыли, мы продолжаем работать и радовать наших читателей, подписчиков.
И.АЗАР: Можете объяснить, почему вы считаете, что это более правильный путь, чем уехать и писать без цензуры.
О.РОЛДУГИН: Писать без цензуры опять-таки в интернете, не на бумаге. Это есть особая категория читателей, которые по разным причинам либо не принимают интернет категорически…
И.АЗАР: Это две категории: люди постарше и люди в местах, не столь отдаленных. Вы именно ради этой аудитории работаете или что?
О.РОЛДУГИН: Во-первых, люди постарше, они читают не только сами, они читают семьями, то есть аудитория сама по себе намного шире. Человек 5 номер читают точно. Соответственно, можно увеличить охват аудитории.
Сейчас интернет блокируется. Надолго ли протянет VPN, который, собственно говоря, тоже замечательно блокируется при желании и технических возможностях. Не заблокируют через полгода в России все остальное, а не только YouTube. И писать исключительно для эмиграции, для самих себя, заниматься самоудовлетворением? Не знаю.
И.АЗАР: Как-то вы грубо сейчас сказали, вы не находите?
О.РОЛДУГИН: Я говорю о перспективе.
А.ЛОТАРЕВА: Как сказала ваша журналистка в восхитившем меня интервью Вассерманом: «Если вы мне будете хамить, я сейчас выйду». Мне очень понравилось.
О.РОЛДУГИН: Без обид.
А.ЛОТАРЕВА: Главное, не выходи. Я все-таки задам прямой вопрос еще раз, если это безопасно, если вы можете ответить: Вы сами в России?
О.РОЛДУГИН: Да, в Москве.
А.ЛОТАРЕВА: Офигеть!
И.АЗАР: Я вспомнил. Большинство зарубежных изданий, в смысле большинство изданий, которые уехали, они делают для той аудитории, о которой вы говорите, PDF версию, ее нужно распечатать, прислать, отправить на зону опять же. То есть какие-то варианты все-таки есть.
О.РОЛДУГИН: Когда ты работаешь дистанционно, ты все равно утрачиваешь эту связь с реальностью…
И.АЗАР: Слушайте, я вот почитал сайт. Материал: «Частичная мобилизация. Все, что вы хотели о ней знать». Большинство СМИ, которые уехали, в этом материале делали главной частью то, как избежать мобилизации. Говорили, что не так все страшно. Пока не получил повестку, ты не сядешь и так далее.
У вас в этом материале об этом нет ничего. Я понимаю, почему…
О.РОЛДУГИН: Нет, у нас было несколько материалов, в том числе, был о том, как ее избежать. Там… с советами.
На прошлой неделе у нас состоялся… Мы же подавали в суд на Роскомнадзор, прокуратуру… то есть не мы, я лично подавал, в том числе, чтобы узнать, за что все-таки нас заблокировали. У нас было 4 блокировки. Мы создавали альтернативные сайты после блокировки основного. И одна из претензий как раз по поводу частичной мобилизации. У меня интервью адвоката там было. Хотя я по-прежнему не вижу там какого-то криминала.
И.АЗАР: Это, может быть, неправильно, что в каких-то вещах вы не можете сказать…
О.РОЛДУГИН: Нет, я говорю, что нового этом материале конкретно не было. В другом — было.
И.АЗАР: Учитывая блокировку, наверное, больше не будет уже.
О.РОЛДУГИН: Сейчас уже и мобилизации как таковой нет массовой. Хотя народ… да нет, в общем, народ уже расслабился.
И.АЗАР: Я вернусь все-таки к началу. Интервью такое получается, как нападаем. Но еще раз вопрос задам: Почему все-таки, вам кажется, вы работаете? Вот, например, «Новая газета», которая соблюдала военную цензуру, писала «спецоперация» или три звездочки, в начале прошлого года работала примерно ровно, как вы работаете, но у нее отозвали лицензию, и запретили работать. Сначала они сами перестали, потом вообще лицензию отобрали. Почему у вас такого не происходит?
О.РОЛДУГИН: Они попали именно в то время под тот каток, который был. Да, они писали все правильно. Но я помню те последние номера. Они были посвящены, собственно говоря, этой одной теме абсолютно — про военные действия. В то же время люди, которые принимают решение, они сами еще не понимали, чего можно, а что нельзя. У нас тоже были проблемы: «Ах, вот плохая картинка на обложке. Ах, вот создаете панику, когда писали о том, что магазины начинают закрываться. Это такой жуткий криминал…».
А.ЛОТАРЕВА: Кто так говорит, если из администрации президента не звонят?
О.РОЛДУГИН: Мы же распространяемся. Там и киосковые сети разные тоже, у которых есть свои владельцы и которые тоже боятся. Представляете, они берут на распространение газеты — а их прикрывают, из-за того, что они это распространяют.
И весной прошлого года был такой момент, когда все боялись гораздо сильнее, чем сейчас, что можно, что нельзя. Сейчас тоже никто не знает, что можно, что нельзя, потому что все так выборочно. Опять же говорю, мне из прокуратуры когда принесли распечатки, скриншоты, из-за чего нас блокируют — там цитата Зеленского, которая процитирована всеми новостными государственными агентствами. Им можно. А у нас почему считается дискредитацией.
И.АЗАР: Просто вы говорите, «Новая газета» много писала о происходящем в Украине в то время. Но это как бы и есть журналистский профессионализм — разве нет?
О.РОЛДУГИН: Мы первое время старались этой темы не касаться вообще. Мы и сейчас особо не касаемся.
И.АЗАР: Ну, а как вы считаете, это правильно так? Я возвращаюсь к своему вопрос о том, не лучше ли уехать и писать на эту тему?
О.РОЛДУГИН: Нет, я считаю, это неправильно. По-журналистски это неправильно. Это дико мучает, потому что ты не можешь писать по теме, которая является главной.
А.ЛОТАРЕВА: Вообще медиарынок, как вы прекрасно знаете, последние годы, особенно после 24 февраля, всегда был уже сильно разделен. Были так называемые независимые СМИ, неподконтрольные государству, были государственные СМИ, были и остаются пропагандистские СМИ. И я что-то никак не могу понять, в какую из этих страт вас записать. К кому вы сами себя относите?
И.АЗАР: Вообще я раньше думал, что это желтая такая газета. Когда ее не открывал, просто слышал, что это какой-то таблоид.
А.ЛОТАРЕВА: Ну, стилистика несколько таблоидная, я так понимаю, сознательно. Но тема-то все равно… Открываешь, а там — расследование окружения Путина.
О.РОЛДУГИН: У нас просто картинки цветные. Дань традиции. Когда «Собеседник» создавался, было приложение «Комосмолки» — это была первая цветная газета в Советском Союзе. Собственно говоря, она такой и осталась, цветной.
А.ЛОТАРЕВА: Я бы сказала, что газета такая, перестроечная по духу, несмотря на то, что 2023-й, по стилистике по прохождению между тем и всем остальным.
О.РОЛДУГИН: Когда называют часто «Собеседник» оппозиционной газетой, меня это слегка коробит. Я считаю, что мы нормальная газета. Мы газета, которая старается не брать какую-то сторону, насколько возможно и максимально объективно отражать. Понятно, что это невозможно ни в данной ситуации, ни вообще, тем не менее, поэтому мы, наверное, как-то уживаемся, насколько я знаю. Нас читают и в правительстве, и в парламенте, и Путин нас выписывает, не знаю, читает нас или нет. Раз никаких действий не предпринимается, значит интересно или не читает. Я думаю, что может, сам не читает, подчеркивает что-нибудь фламастром…
А.ЛОТАРЕВА: Не играет в видеоигры и не читает газету «Собеседник». А за коллегами следите? И что думаете о них? Вот «Проект» очередное расследование выкатил, «Досье», «Важные истории». Что про них думаете?
И.АЗАР: В России можно произносить эти названия вообще?
О.РОЛДУГИН: Произносить можно…
А.ЛОТАРЕВА: Мы ссылки не ставим. Скопом скажу для нашего собеседника, для обеспечения безопасности, Роскомнадзору, что многие из этих организаций иностранные агенты, многие нежелательные. И поди сейчас упомни, какие, но мы сказали уважаемому Роскомнадзору.
О.РОЛДУГИН: Не, я завидую, потому что помню, когда еще начинал такие расследования делать, тогда конкуренции практически не было, а сейчас, куда не посмотришь, думаешь: Откуда это? Наверное, все-таки это по примеру Навального стало модно это делать. Вспомнили, что расследование — это интересно. До этого было такой, кондовый достаточно жанр, несмотря на то, что были хорошие расследования в «Новой газете». Но Навальный сделал из этого… Это оказалось в тренде. Поэтому очень много классных расследований. Конечно, слежу. Я как расследователь не совсем привык доверять на слово, несмотря на то, что знаю многих лично из этих людей, и перепроверяю. Потому что или какие-то недочеты, что-то упустили, что-то можно потом свою тему вытащить. И сегодня такте у «Проекта» смотрел какие-то вещи. По каким-то моментам есть вопросы. Может быть, Мише Маглову написать, уточнить.
И.АЗАР: Вы сейчас упомянули Навального. Я видел, у вас как минимум недавно была одна обложка с Навальным, может быть, больше. Представим, что его сейчас осудят как экстремиста, террориста. Сейчас он он в списках террористов тоже… Допустим, что запретят, в общем, такие обложки делать — тоже перестанете? То есть хочется спросить, где грань, которую вы для себя видите, что это уже слишком, тогда придется как-то менять формат работы или нет такой грани?
О.РОЛДУГИН: Лично для меня, наверное, есть. Хотя у меня ни визы нет, ни, собственно говоря, ни денег для того, чтобы куда-то уезжать. А искать какую-то работу внутри России, честно говоря, наверное, невозможно, я имею в виду работу по специальности. За границей тоже… Сами сказали, какая там безумная конкуренция. Просто такое впечатление, что весь мир российский журналистский уже там, наступает друг другу на пятки. Мы там, наверное, будем лишние. То есть надо быть либо первыми, либо стараться делать что-то свое. Стараемся делать свое. Насчет Навального…
И.АЗАР: Ну, грань-то какая? Как бы запретов все больше, так или иначе.
О.РОЛДУГИН: Грань… наверное, может быть, даже уже не запреты, а скорее… вот если будут заставлять хвалить — это уже будет грань. То есть любые запреты можно как-то обходить, если по текстам — иносказание. Ну, по обложкам бывают какие-то вопросы. Но это всегда можно обойти. А славословием заниматься лично для меня невозможно.
И.АЗАР: Я почему спрашиваю — может, я опять как-то недогуглил, но я вбивал в поиск фамилию Трепова, Татарский, Илья Пономарев — и ничего нету. То есть для читателей «Собеседника» их не существут.
О.РОЛДУГИН: Наверное, просто все не выкладывается. Трепова была. Пономарев тоже был, когда у нас был репортаж с како-то съезда, по-моему, в Вильнюсе. Но меньше. Раньше у нас с Пономаревым интервью были.
А.ЛОТАРЕВА: С другой стороны, Илья, мне за Пономарева в Риге ничего грозит, слава богу. Интервью брать у него что-то вообще не хочется.
И.АЗАР: Нет, я имел в виду, что есть какие-то темы, которые вообще не освещаются.
О.РОЛДУГИН: Нет, это скорее внутренний вкус, а не какое-то ЦУ сверху.
И.АЗАР: Просто если представить себе людей пожилых, которые читают только вашу газету, они, может быть, вообще не знают, что война идет? Я утрирую, конечно?
О.РОЛДУГИН: Я думаю, догадываются. Нет, так или иначе, в каждом тексте все равно проскальзывает, даже если текст касается литературы или чего-то другого — экономика, культура. Сейчас все пропитано…
И.АЗАР: Еще заметил странный такой момент. Если у вас на сайте в поиске вбить СВО, то поиск работает. Если вбить «Навальный», поиск работает. А вот почему-то, если вбить слово «Путин», он выдает системную ошибку и если вбить слово «война», он тоже выдают системную ошибку.
О.РОЛДУГИН: Проверю. Спасибо, проверю.
И.АЗАР: Он даже не то что ничего не находит — он выдает: Internal Server Error.
О.РОЛДУГИН: У нас вообще поиск очень криво работают. Могут иногда пропасть картинки все. Но это технические вопросы здесь. Уточню.
И.АЗАР: У вас аудитория, вы сказали, что ее ни больше, ни меньше не стало, а она как вам кажется, реагирует на происходящее? Вы говорите, что газета не оппозиционная, аудитория?
О.РОЛДУГИН: Аудитория тоже скорее, я думаю… мы же все-таки распространяемся все же больше по регионам, чем по Москве. Москва читает интернет. Это скорее такая провинциальная интеллигенция. Притом, что раньше это были люди в возрасте — 45 и выше, сейчас подтягивается молодежь. То есть, несмотря на то, что, казалось бы, аудитория должна уменьшаться из-за того, что возрастная категория, они стареют и по естественным причинам отваливаются. Но, тем не менее, приходит молодежь, восполняется за счет молодых. На сайте это можно посмотреть. На сайте тоже была больше возрастная аудитория. Сейчас больше молодежная.
А.ЛОТАРЕВА: Отукда приходит свежая кровь журналистская, и сколько у вас вообще журналистов — порядок, сколько нужно, чтобы выпускать печатную газету и сайт? Илья в печатной газете работал, я с 2006 года нет.
О.РОЛДУГИН: Сайтом мы мало занимаемся. Специально на сайт сейчас никто не пишет, поскольку после всех этих блокировок стало тяжело реально. Сейчас в основном выкладываются тексты из газеты. А в газете свежей крови нет. Либо это бывшие работники приходят, которые поработали, в том числе, и в «Российской газете» где-то еще, в более попсовых изданиях, приходят, возвращаются…
И.АЗАР: И что, бывшие сотрудники «Российской газеты» бегут брать интервью у Кара-Мурзы?
О.РОЛДУГИН: Да.
А.ЛОТАРЕВА: Я думаю, что спрашиваю — рабочее место себе обеспечиваю.
И.АЗАР: А журналисты же в журфаке работать продолжают?
О.РОЛДУГИН: Продолжают.
И.АЗАР: Вроде сейчас особенно некуда идти на работу.
О.РОЛДУГИН: Некого принимать, кого хотелось бы. Журналиста с именем, если кого-то хорошего — те разъехались. Молодежь в основном нацелена на телевизор. На журфаке работают, да, но все хотят в ящик, там денег, может быть, больше, хотя я не знаю. Какие-то карьерные перспективы. Вообще престижно, круто. Опять же брать совсем молодых… У нас маленький коллектив, с десяток журналистов. Для газеты это, собственно, не очень много. Но как-то стараемся. У нас даже, по-моему, околожурналистских людей гораздо больше в издании, чем журналистов.
И.АЗАР: А вы вообще, какие перспективы видите у газеты?
О.РОЛДУГИН: Перспективы у нас сейчас — выпустить следующий номер. Потом, я надеюсь, получится выпустить еще один номер.
И.АЗАР: А потом еще один.
О.РОЛДУГИН: А потом еще один. Какие могут быть сейчас перспективы?
А.ЛОТАРЕВА: Я хотела задать этот вопрос в форме «Что же будет с Родиной и с нами?», но, честно говоря, вы уже хорошо на него ответили.
И.АЗАР: Но все мы думаем, что будет дальше.
О.РОЛДУГИН: С газетой или со страной? Или с миром?
И.АЗАР: Для начала с газетой.
О.РОЛДУГИН: Вот пытались опротестовать блокировки, не получилось. Сейчас будем подавать апелляцию, как только у нас будет готово решение. Хотя, честно говоря, есть большие сомнения, что удаться пробить. Хотя ничего из того, что нам вменяют в вину, честно говоря, меня не убедило.
И.АЗАР: Но какая-то миссия-то есть у «Собеседника»? Я не знаю, у тех, кто уехали, у них миссия — говорить правду о войне. А какая миссия сейчас у независимого российского, работающего в России издания?
О.РОЛДУГИН: Стараться говорить то же самое, но в тех юридических рамках, которые существуют в России. Миссия, она не закрепляется в каких-то юридических документах во всех газетах. Подписывается договор журналиста с редакцией. «Клянусь выполнять свою миссию» — такого, наверное, не пишем. Тем не менее, как журналисты мы делаем свою работу. Стараемся объективно рассказывать о том, что происходит в репортажах, интервью, расследованиях, даже в рецензиях…
И.АЗАР: Ну, что, Олег, спасибо!
А.ЛОТАРЕВА: Могу пожелать только удачи и берегите себя.
И.АЗАР: Да, на самом деле не подумайте, что как-то на вас нападаем, наоборот, мы очень рады, что находятся люди, которые готовы работать в России.
А.ЛОТАРЕВА: А Илья тоже себе ищет рабочее место, если что, сейчас.
И.АЗАР: Нет, я искренне говорю, без задней мысли.
О.РОЛДУГИН: Да нет, берем всех. Нам хорошие люди нужны. Очень многие, наоборот, откалываются. У нас там Сергей Ежов работал. Замечательно работал. Помню, пришел: «Не хочу я работать в этих расследованиях» пришел как новостник, хотел работать.
И.АЗАР: То есть у Навального, я знаю.
О.РОЛДУГИН: И как пошло, как пошло! Сначала уезжает тоже: «Буду сотрудничать». А потом уже времени не хватает. Люди так уезжают. А потом затягивает, потому что уже другая жизнь, оторванность от России. Не отрывайтесь от России надолго.
И.АЗАР: Постараемся.
А.ЛОТАРЕВА: Спасибо вам!
О.РОЛДУГИН: Вам спасибо!
А.ЛОТАРЕВА: Пока!
И.АЗАР: Не слишком ли мы — я на Олега насели?
А.ЛОТАРЕВА: Мне кажется, что, во-первых, Олег нашел, что ответить и отвечал довольно честно, в том числе, и про темы, которые они обходят. Ты знаешь, я обычно вижу «Собеседник», но очень редко в своей ленте, как и, вероятно, все мы, потому что они, действительно, стоят несколько особняком, а выписывать номер сюда несколько затруднительно. Но после этого разговора, несмотря на неповторимую желтую стилистику, я сегодня просидела полдня на сайте — получила очень большое удовольствие. Это какая-то, не знаю, газета «Мегапоис-экспресс»… по вайбу. Так вот я испытала желание как-то подписаться на все соцсети, которые у них, полагаю, не очень богатые, судя по довольно скромному сайта и вообще, как-то больше следить за работой «Собеседника». Потому что это правда, какое-то явление. Раньше была «Новая», сейчас тоже есть в разных формах, но, конечно, не в той, в какой она существовала десятилетия. То, что такая газета в печати может выходить — это по панку, мне нравится.
И.АЗАР: Я все-таки хотел здесь сказать, что «Новая газета» тоже выходит, правда, в связи с отзывом лицензии там тираж символически.
А.ЛОТАРЕВА: Мерцающе выходит «Новая газета». Я скорее о том, что у «Собеседника» судя по всему, ничего не изменилось. Они выходят, они распространяются в ларьках. На них подписываются в зонах. Владимир Путин подписан на «Собеседник», как все мы знаем. Надо, конечно, уточнить, подписан ли он на новую версию «Новой газеты», но что-то я сомневаюсь.
И это, действительно, какое-то явление в медиамире, которому я даже аналогов подобрать не могу.
И.АЗАР: С вами был подкаст «Давай голосом».
А.ЛОТАРЕВА: Мы выходим на всех платформах. Пожалуйста, кликайте, подписывайтесь, можете писать в комментариях, кого бы вы хотели послушать у нас в разговорном подкасте или, может быть, какие-то тексты мы недосмотрели, а вам было бы интересно.
Меня зовут зовут Настя Лотарева.
И.АЗАР: А меня — Илья Азар.
А.ЛОТАРЕВА: Пока!
И.АЗАР: До свидания!