«Утренний разворот» / Галина Тимченко о «Медузе»
Дело не в «Медузе». Они готовятся к весеннему наступлению, они не хотят заканчивать войну. Значит, нужно применить более сильное оружие для того, чтобы, когда они снова начнут наступление, нам уже было не до того…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М.КУРНИКОВ: Приветствую Галину Тимченко, которая у нас на связи. Здравствуйте, Галина!
И.БАБЛОЯН: Здравствуйте!
Г.ТИМЧЕНКО: Доброе утро!
М.КУРНИКОВ: Галина, уже больше суток прошло с того момента, когда «Медузу» объявили нежелательной организацией. Я думаю, что и первые эмоции уже схлынули. Как вы сейчас оцениваете эту ситуацию? Как вы воспринимаете ее.
Г.ТИМЧЕНКО: Да у нас и эмоций никаких не было. Мы точно так же ее оцениваем. Я уже говорила, мы этого ждали 8 лет, наконец, дождались. Всё нормально. Что можно оценивать? Работы будет больше, труднее, сложнее, противнее. Ну, что делать?
И.БАБЛОЯН: А в чем конкретно сложности заключаются?
Г.ТИМЧЕНКО: Что такое нежелательная организация? Это организация, за сотрудничество с которой в любом виде положено наказание. Это нелегально. Это противозаконно — сотрудничать с «Медузой», например.
М.КУРНИКОВ: То есть то, что мы вас позвали на интервью, это уже…?
Г.ТИМЧЕНКО: Привет, ребята, привет! Всё. Меня лично пока еще, слава богу, не привлекли, но скоро привлекут за руководство такой неприятной организацией. Шерить наши посты в социальных сетях нельзя, лайкать, кажется, тоже нельзя. Но пока за это никого не привлекали. Распространять нашу информацию нельзя. Цитировать нас и ссылаться на нас нельзя. Деньги нам давать — упасли вас боже. Всё это административные штрафы, сначала два довольно крупные — 5, 15, по-моему, тысяч. А потом уголовное дело. И, кажется, по совокупности могут до 6 лет дать.
При всем при этом мы же еще и иностранные агенты. Поэтому история такая, что если по закону об иностранных агентах мы должны были открыть ООО в России, чтобы сдавать Минюсту отчеты, а по закону о нежелательных организациях мы должны закрыть ООО, чтобы и ноги нашей не было в России. То есть очень много всего веселого. Но невеселое только то, что на самом деле это, конечно, довольно тяжелый удар, потому что интервью брать у людей нельзя. Мы подставляем этих людей де-факто. То есть мы не будем этого… Нельзя экспертов под своими именами, поскольку это тоже с сотрудничество с нежелательной организацией. Все наши сотрудники должны прекратить штатные должны прекратить с нами всякое сотрудничество (граждане России). Речь сейчас идет только о гражданах России. Источники России тоже не могут с нами делиться. Наши коллеги из других изданий… Например, мы очень долго делали такой тихий проект «Друзья «Медузы» и давали место на главной странице тем независимым изданиям, у которых не очень большая аудитория по сравнению с «Медузой», и мы давали им свою как бы аудиторию. Это тоже теперь нельзя. То есть де-факто они отрезают нас от своих читателей под страхом уголовного преследования читателей. Они отрезают нас от наших источников и от наших собственных штатных корреспондентов.
То есть это довольно массированный удар. Но при этом читать «Медузу можно». Просто больше ничего, только читать.
И.БАБЛОЯН: А с финансированием что? То есть я правильно понимаю, что реклама у вас не то чтобы… ее не было.
М.КУРНИКОВ: Она была до того, как объявили иностранным агентом. Это важно.
Г.ТИМЧЕНКО: Всё чуть-чуть запутано. Я понимаю, что мы растянулись во времени в своих несчастьях. Но когда нас объявили иностранным агентом 24 апреля 21-го года, мы потеряли рекламу просто физически, почти 90% рекламодателей от нас ушло. Остались только малые и средние бизнесы и в основном российские регионы, которые сказали: «Пока там в Кремле думают, мы хоть заработаем на эффективной рекламе». Но мы понимали, что это очень тоненький ручеек. Мы начали краудфандинг, который был очень успешный. Просто буквально наши читатели нас спасли. Мы полностью краудфандингом заменили доходы от рекламы.
Потом началась война и этот момент, 24 февраля ровно мы поняли, что рекламировать российские компании и даже российские подразделения компаний в тот момент, когда Россия ведет агрессивную войну с Украиной, мы не имеем морального права. И мы сняли вообще всю рекламу с «Медузы». Мы уже 11 месяцев как вообще живем без рекламы. И мы развернули свой краудфандинг на Запад. На той неделе, на которой нас заблокировали 24.03 мы остановили все платежи из России, потому что мы понимали, что будут санкции. С первого дня было объявлено, что, скорей всего, введут санкции, поэтому мы просто остановили, обнулили все платежи из России, чтобы ни в коем случае этого не было, чтобы не нарушать законодательство Евросоюза и чтобы не подставлять наших читателей. Таким образом, мы получали деньги от читателей из-за рубежа и иностранных читателей в нашей английской версии. То есть те россияне, которые живут за границей, но надеются приехать в Россию или должны время от времени появляться в России — у них семьи, какая-то работа, еще что-то, — теперь они тоже не имеют права нам жертвовать деньги вообще. То есть только иностранцы с иностранными паспортами.
Большие ли риски нам жертвовать деньги? Нет, не большие. Но поскольку мы перед читателями в долгу, то мы не хотим, чтобы они рисковали даже малостью самой, потому что понятно, что риски стремятся к нулю, но если даже одному читателю заблокируют счет или вызовут его повесткой в полицию, это совершенно неприемлемо. Поэтому мы оказались в таком положении, что мы опубликовали инструкцию, что, пожалуйста, читайте нас, но больше ничего.
М.КУРНИКОВ: Галина, так получилось, что хороший повод признаться вам в любви…
Г.ТИМЧЕНКО: Спасибо!
М.КУРНИКОВ: Это во-первых. Во-вторых, зафиксировать, что «Медуза» на данный момент один из лидеров рынка независимых медиа. Рынок — неправильное слово, но по привычке…
Г.ТИМЧЕНКО: Рынка нет как такового.
М.КУРНИКОВ: Давайте вот что зафиксируем. «Медуза» первая из больших медиа уехала за рубеж. Первой начала работать в условиях блокировок, первая объявлена среди больших медиа иностранным агентом. То, что вас так объявили, вы такие будут особенные, вы такие сейчас самые большие, поэтому вас так жмут или это будущее всех независимых медиа на русском языке?
Г.ТИМЧЕНКО: У меня есть две истории. Одна не смешная, но понятная. А вторая довольно смешная, мне кажется, хотя у меня странное чувство юмора уже последние годы, невозможно шутить.
Так вот первая несмешная история. Когда нас объявили иностранным агентом, я написала нескольким главным редакторам тогда еще довольно крупных СМИ, что ребята, это не за нами пришли, это за всеми пришли. Просто до нас рука сейчас быстро дотянулась, мы первые. Главные редакторы сказали: «Да нет, ты что. У каждого свои дела. Нет, вообще никаких коллективных действий быть не можем. Что мы можем сделать. Нет, это вы такие». Это не смешная история. Жизнь показала, что я была права: пришли за всеми.
Вторая история такая. У нас с моим сооснователем Иваном есть такая традиция: мы раз в три-четыре месяца пишем то, мы называем Disaster scenario, то есть катастрофический сценарий и как мы с ним будем бороться. И мы в ноябре прошлого года сидели, когда мы писали сценарий…
М.КУРНИКОВ: Это еще 21-й, я так понимаю.
Г.ТИМЧЕНКО: В ноябре 21-го года. Войска стягиваются к границе, ничего непонятно. Всех объявляют иностранными агентами. Мы сидим, пишем сценарий. И я говорю: «Так, Иван, стоп! Давай представим, что я — это Путин. Ну, хорошо, я заткну «Медузу», потому что ко мне ходят разные Громовы, Симоньян и все остальные и говорят…» Но когда начали закрывать даже самые небольшие региональные издания, когда начали блокировать всех, я говорю: «Скажи, пожалуйста, вот если я Путин (коллективный), если блокирую все вообще — это чтобы что?» И тогда я говорю, что если бы я была Путиным и если бы я готовилась к войне, мне не нужен был бы ни один независимый голос, и я бы глушила всех, я бы оставила только один голос пропаганды. И мы тогда посмотрели друг на друга и сказали: «Будет война».
И вот сейчас это та же самая история. Мне кажется, дело не в «Медузе», хотя и в «Медузе» тоже. Да, понятно, мы большие, мы хорошая мишень, мы изворотливые — всё понятно. Но это первый шаг, не потому, что мы какие-то особенные. Просто тенденция идет туда. Мне кажется. Они готовятся к весеннему наступлению, они не хотят заканчивать войну. Закон об иностранных агентах действует плохо, он мутный. Они хотели осложнить нам жизнь, но выяснилось, что мы как тараканы. Нас и дустом и тапкой, а мы все живучие и живучие, и все новые и новые медиа появляются, все новые и новые хорошие журналисты публикуют свои расследования, свои репортажи. Значит, нужно применить более сильное оружие для того, чтобы когда они снова начнут наступление, нам уже было не до того, а нам, чтобы выжить… или, наоборот, мы бы подняли лапки вверх, сказали: «Ну всё, ребята, мы сдаемся, больше не можем».
И.БАБЛОЯН: Но сейчас у вас есть наверняка какой-то еще более страшный сценарии на случай…
Г.ТИМЧЕНКО: Про сценарий тоже смешная история. Я сказала в этот раз: «Ребята. Я устала писать эти сценарии. Давайте эти сценарии напишет наш аналитик и аналитический отдел, технический директор». Они приносят презентацию и говорят: «Вы знаете, Галя, мы вам испортим настроение. Там есть всё, как мы называем это «сценарии лягушки», когда подогревают молоко… Есть сценарий прямой атаки на медузу… И есть последний сценарий, который называется «чебурнет», когда закрывается Россия полностью». И они говорят: «Вы знаете, все сценарии плохие и всё так плохо…». Я прочитала эту презентацию, говорю: «Ребята, можно я вам испорчу настроение? В этом сценарии нет одного пункта. В медицине есть такое понятие сочетанная травма, когда само увечье несильное, но их такое количество, что это несовместимо с жизнью. Я говорю, вот у вас тут нет сценарий сочетанной травмы, когда они нанесут нам столько ударов, что мы умрем. Когда будет сочетанная травма? Они сильно как-то погрустнели, говорят: «Что, прямо умрем?» Я говорю: «Да, прямо когда будут такие удары, что мы умрем». Они погрустнели. Ушли. Через неделю вернулись веселые, сказали: «Умрем, когда захотим». То есть невозможно это сделать.
Да, конечно, у нас все эти сценарии есть. Вопрос ведь только в целях. Если ты хочешь продолжать жить весело, хорошо, комфортно и еще и вещать на большую аудиторию, то так не бывает. Если ты готов этим пожертвовать, этим, если ты так готов, так… так, то тогда ты проживешь, сколько захочешь. Пока силы будут.
М.КУРНИКОВ: Галина, когда вы смотрите сценарии, насколько для вас белорусский опыт, уже перенесенный, является основой для этих сценариев?
Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, мы его просто учитываем. Мы не можем полностью следовать чужим сценариям, потому что просто так ничего не повторяется. Путин не Лукашенко, и Россия не Беларусь, а страна в десять раз больше. Но когда-то на конференции наши белорусские коллеги, которые теперь жвут в Литве, сказали веселую вещь — это абсолютный мем уже, — они сказали «Ребята, мы с вами в одном сериале. Только вы во 2-м сезоне, а мы уже в 9-м». Поэтому да, мы в одном сериале. Мы учитываем, конечно, их опыт.
Но надо еще сказать, что история с нашей нежелательностью, с этим новым статусом, она показала еще одно. Это, пожалуй, первое такое событие, которое подняло волну журналистской солидарности. Потому что давайте будем откровенны, в России и среди российских журналистов с солидарностью немножко хило, будем говорить честно.
М.КУРНИКОВ: Ну, почему? Вот когда с «Дождем», было, тоже…
Г.ТИМЧЕНКО: Кто начал компанию солидарности с «Дождем», напомните мне, пожалуйста?
М.КУРНИКОВ: Да все. Я понимаю, что самый большой сайт, который об этом написал в тот же день…
Г.ТИМЧЕНКО: Да, кто с заявлением выступил и призывал присоединяться в поддержку «Дождя»?
М.КУРНИКОВ: Многие наверное.
Г.ТИМЧЕНКО: Есть такое скромное латвийское издание «Медуза»
М.КУРНИКОВ: Но после войны, мне кажется, в принципе, с солидарностью стало лучше, нет?
Г.ТИМЧЕНКО: Вот. И сказали: «Давайте, ребята, присоединяйтесь». 130 медиа присоединились к нашему заявлению в поддержку «Дождя», 500 общественных организаций. Это был такой пример. И теперь, когда нам потребовалось это, спасибо большое нашим коллегам, которые все буквально поддержали. И понятно, то гром не грянет — мужик не перекрестится, но гром грянул над «Дождем». И мы попытались как-то все вместе — российские журналисты в изгнании, не в изгнании, какие угодно — мы попытались сказать, давайте не устраивать эти пляски, давайте поддержим наших коллег, мы все за свободу слова. И вот когда случилось с нами, к нам это вернулось и это прекрасно. Это второй такой пример, когда журналистская солидарность, наконец, проявилась.
К чему я это всё говорю — к тому, что у белорусских коллег с солидарностью вообще всё в порядке.
М.КУРНИКОВ: Я думаю, что тут не только про журналистов. Если вы посмотрите на политический спектр, там тоже немножко по-другому. Наверное, это группа факторов.
Но знаете, давайте еще попробуем понять. Как вы смотрите на те, довольно крупные проекты, которые остаются в России? Насколько вы за ними следите, как вы их оцениваете? Я имею в виду в первую очередь две такие редакции — это Пивоваров и это Собчак.
Г.ТИМЧЕНКО: Что касается Алексея Пивоварова. Они делают большое дело. Они большие молодцы, как мне кажется. Это довольно интересно для меня лично в профессиональной и индустриальном смысле эксперимент, потому что, на самом деле «Редакция» — это, пожалуй, единственное медиа, которому у далось телевизионный формат полностью перенести в YouTube. Это чрезвычайно редко. Причем разный телевизионный формат перенести в YouTube.
Что касается Ксении Анатольевны, то я не ее поклонник вовсе. Мне кажется, то Ксени Анатольевна самоупоенный человек. И во мне как редакторе все возмущается.
М.КУРНИКОВ: Ну, это другой тип СМИ. Насколько, вам кажется, они делают важную журналистскую работу по подсвечиванию того, что там происходит, по высвечиванию каких-то проблем?
Г.ТИМЧЕНКО: Мне, кажется что «Медиазона», которая в Литве, «Эхо» или «Холод» или «7 на 7», или «Люди Байкала» делают всё то же самое абсолютно. Но просто у Ксении Анатольевны в этом смысле с форматами тяжеловато: Я, снова я, опять я… итак три с половиной часа.
М.КУРНИКОВ: Насколько увеличивает вес ее, в том числе, то, что они там?
Г.ТИМЧЕНКО: Сейчас уже ни на сколько.
М.КУРНИКОВ: Как это работает.
Г.ТИМЧЕНКО: Вопрос не том, где ты. Мы 8 лет доказывали, что может делать большое СМИ федерального значения, находясь в городе Рига. Вопрос не в то, где ты, вопрос в том. что ты говоришь. Ты боишься чего-то? Ты прячешь какие-то информационные поводы или нет. И в этом смысле вы очень точно назвали. Пивоваров — это человек, который, безусловно, говорит по какие-то хорошие вещи, которые очень интересуют аудиторию. Ксения Анатольевна работает на свой имидж. Всё. То есть, условно говоря, один человек работает на аудиторию, другой человек работает на себя. В этом вся разница. А где они находятся совершенно все равно. Например, как вы помните… не могу даже этого произносить, потому что две недели все говорили только об этом — Юрий Дудь находиться вообще-то не в России. Последняя программа собрала такое количество даже не просмотров, а такую дискуссию вызвала…
М.КУРНИКОВ: Потому что внутри России.
И.БАБЛОЯН: Собственно, внутри России в основном и вызвало.
М.КУРНИКОВ: Говоря о белорусских сценариях. Я около недели-двух назад говорил с Артемом Шрайбманом в эфире «Bild на русском», и мы с ним вдруг заговорили — почему я сейчас вас спросил про Пивоварова и Собчак — он как раз говорил — вот отличие, например… Я говорю: «Но мы же ускоряемся, мы догоняем Беларусь?» Он говорит: «Не-не, у вас возможны Пивоваров и Собчак. У нас бы они уже год-полтора сидели бы или вынуждены были бы уехать». На ваш взгляд, это тоже должно было произойти рано или поздно? То есть такую свободу слова в такому уже виде тоже захлопнут? Какова логика развития событий?
Г.ТИМЧЕНКО: Вы знаете, слишком много факторов. Я не могу предсказать судьбу Пивоварова и Собчак, нет у меня таких возможностей. А если все будет продолжаться точно так же, то да, конечно. придут и за ними или они поменяют форматы своих программ.
Если ситуация на фронте или внутри России чуть-чуть измениться… может быть, и нет… Невозможно предугадать, но, мне кажется, что Ксения Анатольевна очень удачно договорилась.
М.КУРНИКОВ: То есть как минимум это необязательный сценарий.
Г.ТИМЧЕНКО: Ну, конечно. Это всегда так. Всегда есть кто-то, кто успел добежать до какого-то кабинета первым. Мы знаем, кто у нас самый быстрый, самый ловкий.
М.КУРНИКОВ: Еще одна тема, о которой хочу вас спросить, это те средства доставки информации в момент, когда заблокированы сайты. Я правильно понимаю, что для вас главный транспортировщик сегодня — это Телеграм?
Г.ТИМЧЕНКО: Почему?
М.КУРНИКОВ: Расскажите, как тогда это работает?
Г.ТИМЧЕНКО: Нам, например, сайт никогда не приносил больше 29% аудитории на самом пике. Поэтому когда мы начинали «Медузу», мы считали сайт приложением к приложению. Сейчас, конечно, мобильное приложение. Пока в России будет Apple, Store и Google Play, будет мобильное приложение. И, конечно, мобильное приложение — это основная ядерная аудитория, это золотая аудитория. Потому что люди заходят в наше приложение не реже, чем 29 раз в месяц, то есть они с ним живут каждый день, и просматривают не менее 10 экранов. То есть это довольно надежная история пока что. Телеграм — безусловно. Но цифры Телеграма и цифры, например, заблокированного Интсграма одинаковы.
М.КУРНИКОВ: Это очень интересно.
Г.ТИМЧЕНКО: Я не буду считать разницу в 150 тысяч.
М.КУРНИКОВ: Но они сопоставимы, это важно.
Г.ТИМЧЕНКО: Это цифры одного порядка абсолютно, хотя Инстаграм заблокирован. Твиттер — это вообще самая стабильная платформа, несмотря ни на что, не смотря на то, что наделал там Илон Маск, это все их там касается. У нас Твиттер од сих пор одна из самых стабильных платформ, которая ни разу за все эти полтора года не по казала снижение цифр, только растет. Поэтому не только это. Рассылки, конечно же, потому что совокупная аудитория наших двух рассылок — 200 тысяч. Плюс если мы прибавим еще две англоязычные рассылки, то получится совсем много.
Поэтому нет никакой то, что американцы называют Silver Bullet, нет никакой волшебной истории. Только совокупные усилия и вещание на всех платформах дает какой-то результат. Сосредоточенность на одной платформе ставит тебя в уязвимое положение.
И.БАБЛОЯН: Единственное, что я скажу, наш коллега с тобой по «Живому гвоздю» Василий Полонский ужасно обиделся, что мы не сказали ничего про «Новую газету», которая продолжается работать в России и печатной версии выпускает «Новую рассказ-газету» и ведет YouTube-канал…
Г.ТИМЧЕНКО: Это вопрос к Василию Полонскому. Значит, плохо себя промутирует.
М.КУРНИКОВ: Нет, прекрасно они себя промутируют. Надо просто понимать, что это новый возникший формат. Поэтому аудитории пока сильно разные. И более того про «Новую газету нам как раз все понятно». Нам про них непонятно, почему и как все там устроено, и было интересно узнать. Спасибо, Галина! Еще раз вам слова поддержки.
Г.ТИМЧЕНКО: До свидания!