«Особое мнение» Сергея Пархоменко
Они живут с ясным ощущением, что «с нами-то точно ничего не случится, если где-то есть бункер, то мы будем первыми в очереди; если в этом бункере есть литр воды, то этот литр выпью я, а не кто-то другой, кто будет стучаться в дверь этого бункера»…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами Ольга Бычкова, с особым мнением Сергей Пархоменко. Привет!
С.ПАРХОМЕНКО: Привет-привет! Я очень рад, как обычно, по средам здесь бывать.
О.БЫЧКОВА: И мы тут, как обычно, по средам в прямом эфире. Я это говорю к тому, что потом эфир будет не прямой, и тоже все это можно будет смотреть. Но сейчас, пока он идет, можно будет в чате этой трансляции оставлять свои вопросы, комментарии по поводу того, что вам покажется важным обсудить.
То же самое можно сделать в телеграм-канале Сергея Пархоменко «Пархомбюро». Там уже пару десятков человек что-то написало.
Я хотела начать со вчерашней новости, которая произвела на меня очень большое впечатление про Нагорный Карабах, где жили более 100 тысяч человек, около 120 тысяч, и где вчера ООН, ее делегация, группа, комиссия, которая туда приехала, обнаружила, что там осталось от 50 человек до 1 тысячи человек максимум. То есть практически все этнические армяне ушли из Нагорного Карабаха. Притом, что та же самая ООН сказала, что никаких нарушений особых нету, гражданская инфраструктура цела. Люди просто снялись и ушли. Это прямо какой-то библейский исход на наших глазах происходит.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, причем речь идет не только о городе Степанакерте, довольно большом по масштабам Южного Кавказа и Армении. Речь идет о Карабахе в целом, где довольно много деревень и сел, и сел довольно населенных. Я там бывал в тех краях. И некоторые из этих населенных пунктов производит впечатление дольно крупных населенных пунктов.
Все это теперь опустело. И это, собственно, ответ на вопрос, точнее еще одна иллюстрация к ответу на вопрос: А что, собственно, общего между Карабахом и Крымом, например? Можно ли говорить, что это все одно и то же? И там сепаратисты, и здесь сепаратисты, и там территория, за которую спорят две соседние страны и здесь территория.
Вот вы видите, что бывает, когда существует история вопроса, когда существует история отношений.
О.БЫЧКОВА: Да, действительно, существует спор, в конце концов.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну да, когда азербайджанские власти говорят: «Да подождите, ничего еще не сделал, только вошел…». Как, знаете, в фильме «Кавказская пленница». Подождите, мы еще ничего не разрушили, мы никого еще не казнили, никого не подвергли репрессиям и так далее. Но существует история этих отношений. Существует многодесятилетняя, а, может быть, многовековая история взаимной ненависти. И ситуация, в которой население понимает, что оно будет полностью передано в руки администрации и силовым органам, силовым службам армии страны, которая на протяжении десятилетий провозглашала своей основной задачей уничтожение этого населения, страны, которая объявляла национальным героем человека, который топором зарубил армянского офицера во сне в далекой Венгрии и собирался еще зарубить второго, но как-то не дали ему. А потом он возвращается домой, будучи осужденным к пожизненному осуждению. Его немедленно объявляют национальным героем и делают национальным героем, осыпают его золотым дождем и так далее. Была такая знаменитая иллюстрация, давняя история 2008, что ли, года.
Так вот существует история вопроса. И в этой истории вопроса невозможно себе представить, чтобы мирные люди остались в руках у врага. Так они это воспринимают. И потребуется, может быть, сто же времени, может быть, больше времени для того, чтобы переубедить людей, чтобы доказать им, что времена изменились и им больше ничего не грозит. Ничто не заставляет их поверить, что намерения изменились, помимо слова.
Пока речь идет о том, чтобы разрушить памятники, разрушить символы. Речь идет о том, чтобы установить свои порядки, чтоб наказать всех, кто представлял в Карабахе не только военную, но и гражданскую администрацию. Этих людей последовательно собирают в местах заключения, обещают им грандиозные сроки. Пока это все выглядит так.
Присутствующие там разнообразные миссии — есть ооновские, европейские, ЕСПЧ, кого там только нет, — они, разумеется, ничего не могут гарантировать, хотя были легенды среди местного населения, что сейчас тут приедет ООН и они как-то защитят, прикроют, разделят и так далее. Но нет, ничего этого нет. И на самом деле речь идет, действительно, о наблюдении, о том, что люди приезжают очень небольшими, надо сказать, группами. Они просто хотят наблюдать, что происходит и сообщать первичную информацию в европейские политические организации и в ООН, в различные ее подразделения. Никакой защиты на самом деле не существует.
Конечно, огромная проблема теперь — это больше ста тысяч, по всей видимости, беженцев. Армения, несомненно, не может этого принять.
О.БЫЧКОВА: Она их принимает, но она не может…
С.ПАРХОМЕНКО: Она, конечно, сейчас принимает. Сейчас все эти люди оказались в Армении. А где же им еще оказываться? И сейчас там делается все, насколько я знаю… Просто я сегодня разговаривал с моими друзьями, которые живут в Ереване, хотя в Ереване не очень много этих беженцев, они в основном размещаются в каких-то небольших городах вокруг Еревана. Непосредственно в Ереван попадают только те, у кого есть близкие родственники, кому просто есть, где жить. Все остальные размещаются вокруг.
И очень много развернулось проектов сбора помощи, собирают еду, одежду, пытаются этих людей поселить, дать им отдохнуть после этой страшной дороги, вылечить больных, залечить травмы, буквально и физические травмы, которые произошли за это время, когда идет такой огромный поток. Кроме того люди теряют документы по дороге, имущество, остаются вообще без вещей и без одежды. Идет сейчас какая-то первичная помощь.
О.БЫЧКОВА: Можно я вставлю просто два слова, не могу этого не сделать. Не могу не погордиться за людей, потому что я читаю в Фейсбуке — я подписана и в друзьях со многими нашими с тобой, в том числе, общими знакомыми, которые еще с начала путинской войны в Украине оказались в Армении и в Ереване, — и я читаю с большой гордостью, что эти люди, которые сами год или полтора туда прибежали, они уже за это время освоившись, вставши на ноги, они развернули — россияне, которые прибежали в Армению — какую-то огромную помощь, волонтерство. Они помогают, организуют психологическую помощь взрослым и детям, которые бежали. Собирают деньги, убежище, еду, вещи, одеяло. Это потрясающая вещь.
С.ПАРХОМЕНКО: Есть высокая вероятность, что часть, по крайней мере, эти беженцев направится дальше, в Грузию, а потом и в Россию. Посмотрите на карту, кто забыл, как взаиморасположены эти страны, и вы поймете, что для того, чтобы попасть в Россию, надо пройти через Грузию. И они направятся туда. Есть несколько традиционных центров армянской диаспоры на юге России, в частности, это Ростов-на-Дону, где традиционно было очень много армян. Немало их и в Краснодаре, в Армавире, в Нальчике. И, я думаю, что т уда попадет какое-то количество этих беженцев как принятых Россией. Я не знаю. Откровенно говоря, я не очень понимаю, каковы намерения здесь российского начальства и местных властей, федеральных властей в отношении этих людей. Вполне возможно, что им захочется, наоборот, поддерживать высокое давление в Армении, потому что, конечно, задача России каким-то образом снова восстановить свое влияние и вернуть Армению в свое русло, под свой зонтик. И для этого разные меры будут хороши.
Россия не располагает свободными вооруженными формированиями, большим количеством людей, которых можно было бы туда отправить. Все отправлено в Украину, все там, на фронте. Может быть, там есть какие-то небольшие части, которые по-прежнему сохраняются традиционно. На Южном Кавказе немало российских баз, и в Армении они были. И там стояло достаточно количество российских войск. Но, я думаю, что основное давление будет развиваться политическим методом. Я думаю, что Россия будет делать всё, чтобы удалить администрацию Никола Пашиняна, заменить его более надежными, более контролируемыми людьми, воспользовавшись недовольством, гневом, которые сегодня в значительной мере владеют армянским населением. И мы видим, что российские пропагандисты делают все для того, чтобы не дать спуститься температуре, которая есть в Ереване, в котором достаточное количество всяких манифестаций по этому поводу.
Честно говоря, мне очень интересно, как будет вести себя громадная армянская диаспора, которая существует именно в России, которая, между прочим, не последняя по тем капиталам и по тем средствам, которыми она располагает. Я не слышу пока такого, чтобы эта армянская диаспора, армяне, которые живут в Москве, ведут довольно успешные бизнесы, зарабатывают довольно существенные день, — что-то я пока не слышу, чтобы они играли какую-то ключевую роль или существенную роль в помощи этим беженцам, и урегулировании ситуации в Армении. У меня такое впечатление, что эти люди пока, будучи подконтрольными российскому начальству и будучи очень зависимыми от российского начальства, не смеют туда как-то лезть.
О.БЫЧКОВА: Ну, если этих людей не зовут Рубен Варданян.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, это отельная совершенно история про Рубена Варданяна и про его возможную нынешнюю и, может быть, будущую роль, о которой мы тоже можем строить разные предположения, но мало что знаем, как его собирается и собирается ли использовать российское начальство. Но вот что касается армянского бизнеса, которого немало в России, я допускаю, что я могу чего-то не знать, но, мне почему-то кажется, что если бы там происходило что-нибудь серьезное, об этом стало бы известно и мы читали это и в социальных сетях и в новостях, и люди из Армении нам про это доносили. Что-то не доносят пока, там пока своими силами собирают. И армянское правительство само какие-то крохи пытается выкроить из своего и так достаточно нищего бюджета. Армения бедная страна, давайте это прямо скажем. Бедная и неблагополучная. Но пока это так.
О.БЫЧКОВА: Тут еще ведь один сюжет разворачивается внутри этой большой истории. Это одобрение вчерашнее парламентом Армении Римского статута, то есть фактически принятие на себя обязательств, связанных с международным трибуналом.
С.ПАРХОМЕНКО: Это символический шаг.
О.БЫЧКОВА: И уже десять раз сказал и Пашинян и представители парламента, что это связано не с чем-то, а именно с этим азербайджано-армянским конфликтом. Они собираются в связи эти действия какие-то предпринимать международные. Но неожиданно мы имеем очень острую и прямо-таки горячую реакцию из Москвы, где все начинают грозить какими-то страшными карами и последствиями Армении и Пашиняну.
С.ПАРХОМЕНКО: Армянского руководство не скрывает, что оно вообще в перспективе рассчитывает на механизм международного уголовного суда для того, чтобы попытаться возбудить там разного рода расследования и заявления, в частности, о геноциде, связанные с азербайджанской агрессией. Долго ли коротко ли, скоро — не скоро, получится — не получится, — это другой вопрос, но понятно, что нужно хотя бы купить билет. Если ты хочешь иметь дело с Международным уголовным трибуналом, то нужно его формально признать, а иначе это выглядит смешным.
Россия же совершенно отчетливо к этому относится, как к символическому жесту, который представляет собою такой знак, которые армянское руководство нынешнее подает своим потенциальным — пока еще нельзя назвать их настоящими, потому что они мало чем помогали и мало чем помогли, — потенциальным союзникам в Европе, прежде всего, Франции и другими странам, говоря о том, что нет, мы больше не с Россией. Мы не связываем наши надежды на защиту от России, мы не хотим ставить вас в положение конкуренции, когда с одного конца Россия, а, с другой стороны, вы будете пытаться нам помогать. Нет, Россия не будет пытаться нам помогать, и мы это хорошо понимаем, поэтому помогите, пожалуйста, вы.
Вот, собственно, этот сигнал, несомненно, существует, и Россия воспринимает его чрезвычайно болезненно.
О.БЫЧКОВА: Почему? Что, Путин собирается ехать… Он что, каждый месяц катается в Ереван? В чем проблема?
С.ПАРХОМЕНКО: Нет, никто не собирается ехать в Ереван. Не только Армения. Она дает понять всем остальным странам, что мы будем рассматривать такой поступок, как прямое оскорбление. Потому что есть большое количество других стран, которые интересуют Россию в этом смысле гораздо больше. И России важно сказать, что она относится к этому, как к способу дать пощечину. Да, мы этих пощечин терпеть не будем. Достаточно было истории с Южной Африкой, которая превратилась в довольно позорную эпопею с этими попытками, кто первый скажет, что Путину не надо туда ехать: Сама Россия скажет, что ей не надо туда ехать или все-таки политическое руководство Южной Африки скажет, что не надо ему туда ехать, потому что нечего ему тут делать. Вот мы помним тот балет, который они танцевали на протяжение аж нескольких месяцев перед последним саммитом БРИКС. Для России это было крайне неприятно, крайне унизительно, повторять не хочется. Вот ровно поэтому они к этому относятся таким образом.
О.БЫЧКОВА: А что, собственно, они могут сделать? Кремль. Все, то могут сделать, они уже сделали руками Алиева и Эрдогана.
С.ПАРХОМЕНКО: Ну, что они могут сделать… Могут попытаться сменить власть, посадить там своих лояльны людей, через них пытаться каким-то образом вернуть российское влияние. Им нужен Бидзина Иванишвили, такой же, как в Грузии. Я думаю, что Кремль расценивает хорошо, как успешную ситуацию с Грузией, которая постепенно съезжает в направлении страны, которая в значительной мере контролируется Россией и в значительной мере копируется Россией. Есть несколько стран… Есть такой тест, лакмусовая бумажка, называется «Закон об иностранных агентах». Есть уже несколько стран, которые в той или иной форме заявляют о том, что собираются у себя завести такую игрушку. Это по-разному называется. Где-то «иностранные агенты», где-то «лица под иностранным влиянием». Это люди, представляющие иностранные интересы. Кто-то ведет себя наглее и использует слово «агент», понимая, что в этом слове есть оскорбление, проклятие. Кто-то ведет себя мягче. Это и Грузия, это и Кыргызстан уже на сегодня, это и Казахстан, где это обсуждается. В общем, есть целый ряд стран это, собственно, и Азербайджан.
Мы все помним историю с грузинскими протестами. Это очень яркий символ, будет или нет такой закон, потому что за этим законом последуют разные другие. Потому что, несомненно, закон об иностранных агентах является элементом некоторого комплекса законодательного, некого направления.
О.БЫЧКОВА: Понятно. Это признак, за которым стоит много.
С.ПАРХОМЕНКО: Это способ поведения, способ отношения к своим политическим противникам. …репрессии или нет. И, конечно, я думаю, что России хотелось бы видеть Армению в том состоянии, в котором она видит Грузию. Армению, управляемую человеком, с которым всегда можно договориться, который, в сущности, ответственности, как не несет ее Бидзина Иванишвили. Хорошо бы был такой человек в Армении, который ответственность несет совсем перед другими избирателями. Его и избиратели не находятся в Армении. Они находятся в Кремле, которые его избрали и посадили на этот стул.
О.БЫЧКОВА: Я тебе задам следующий вопрос, чтобы уже двигаться к следующим событиям. Словакия тоже становится такой страной?
С.ПАРХОМЕНКО: Это другая история. Эта история заключается в том, что в Европе Россия на протяжении уже многих лет — это началось до полномасштабного вторжения в Украину и это в активную стадию вступило после 2014 года, когда началась вся история с санкциями, — Россия искала щель в Евросоюзе. Искала такие страны, куда можно воткнуть лом и шатать. Довольно долго эти надежды связывались главным образом с Грецией и Кипром.
О.БЫЧКОВА: Венгрия потом еще.
С.ПАРХОМЕНКО: Чуть позже выяснилось, что с Грецией как-то не очень получается, да еще были всякие дипломатические скандалы. С Кипром тоже не очень получается. А вот Венгрия — прекрасное место, где сидит человек, с которым легко договариваться и которому легко объяснить одну простую вещь, что в этих обстоятельствах он может добыть свою собственную выгоды.
Если вы приглядитесь к тому, что делает венгерское руководство последнее время, то вы убедитесь, то оно не отстаивает российские интересы. Оно отстаивает их только косвенно. А, в действительности она торгуется только за полезные для Венгрии вещи. Вот банк они важный отбили в обмен на то, что они соглашаются вроде бы отменить какие-то свои… За это согласятся отбить свой бойкот в некоторых важных вопросах при голосовании, а вы нам снимите статус банка, поддерживающего агрессию в Украине с одного из наших важнейших государственных учреждений. И это оказывается довольно популярной политикой.
Какие-то элементы мы видим даже в Польше, которая традиционно была очень близкой к Украине , и вообще польское влияние в Украине , польские политики в Украине, и мы помним, как польские лидеры одни из самых первых появились в Киеве, фактически под бомбежкой, фактически в тот момент, когда там шли бои неподалеку, когда это было реально очень опасно.
Тем не менее, есть некоторые поползновения, чтобы извлечь из этого какую-то выгоду, чтобы вести свой диалог. Правящая партии и правящие парламентское большинство, особенно в период выборов ведет свой диалог с населением, и что-то ему подмахивает и подыгрывает: «Да, мы понимаем, что мы в трудном положении. Может быть, нам нужно сменить приоритеты, может быть, мы будем не то что каждую свободную копейку отдавать в Украину, а, может быть, каждую вторую копейку. А что-то еще употребим на наши собственные проблемы. И Словакия — это ровно это. Это не та страна, которая будет сейчас играть на лапу России. Она будет играть на лапу себе. Они будут пытаться себе, что-то вытрясти. Это тоже достаточно бедная страна, одна из самых проблемных в Восточной Европе, не в пример Чехии, которая чувствует себя гораздо более уверенной и в результате оказалась и в экономическом и в политическом смысле гораздо более благополучной.
В Словакии много проблем, и им, что называется, не помешает. Не помешает возможность в их разговоре, например, с европейскими лидерами и европейскими организациями, такими, как Еврокомиссия, иметь некоторое количество дополнительных документов. Дайте нам вот этого, добавьте нам вон того. Согласитесь на наши просьбы о кредитах, о льготах, о каких-то протекционистских мерах и так далее. Помогите нам убедиться, что мы должны поддерживать европейское единство во всем. Может быть, мы должны завести собственную позицию, как Венгрия, например. Видите, Венгрия заявила, и ей досталось то и это. А мы что, хуже, что ли?
Вот, чего следует ждать от нового словацкого правительства, которое, кстати, еще не то чтобы у нас тут в руках, потому что выборы закончились с очень небольшими отрывами. И эта партия во главе с достаточно одиозным человеком по имени Роберт Фицо, партия, которая там называется «Социальная демократия», они получили не очень много, они получили 23% голосов. Далеко от большинства, как вы видите, и, несомненно, они в одиночку не смогут сформировать никакого правительства. Им придется искать сложных коллекционных взаимодействий. Даже вполне вероятно, что и премьер-министром будет никакой не Фицо, а им придется согласиться на то, что человек из какой-то другой партии будет. В общем, там еще много этого всего предстоит. Но, тем не менее, давление будет.
И, несомненно, как всегда, в этой ситуации появляется надежда, что Россия подкормит. Потому что Россия относится всегда к такого рода ситуациям… К сложной ситуации в Греции она так относилась. К сложной ситуации в Венгрии она постоянно так относится. И к Чехословакии будет так относиться тоже как к некоторому такому предложению. Может быть, нам им чего им насыпать? Может быть, нам им чего-нибудь добавить, как-то их стимулировать?
А денег в России, по-прежнему много и надо сказать, что навык коррумпирования прямого, в том числе, ведущих политиков ведущих европейских стран колоссальный. Давайте вспомним историю отношений с Саркози, истории отношений с Берлускони, с немецким канцлером Шредером, купленным просто с потрохами в свое время. Все смеются над всякими пони, платьицами с рюшечками, но штука заключается в том, что министр иностранных дел целой Австрии играл чрезвычайно странную роль во взаимоотношении свой страны с путинским режимом на протяжении довольно долгого времени и собирается играть это роль и дальше.
О.БЫЧКОВА: И сейчас она находится в России, кстати.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, опыт большой. Скупать европейских политиков умеют и партийных деятелей. Давайте вспомним все эти французские истории про Марин Ле Пен, про ле-пеновскую, собственно, про Национальный фронт. Совсем недавно ведь они торжественно объявили о том, что они досрочно отдали кредит, который они при очень сомнительных обстоятельства, при помощи очень странного банка в свое время получили и использовании для финансирования своих избирательных кампаний, политической деятельности.
Да, в какой-то момент это стало невыносимо. В какой-то момент выяснилось, что их просто тычут мордой в тот кредит каждую секунду и больше просто невозможно существовать до тех пор, пока они не избавятся от этого грязного пятна. Вот от этого конкретного пятна избавились, но если вы думаете, что на этом взаимоотношения закончились, что они перешли в какую-то скрытую форму и что не продолжается игра довольно грязная с разным пропагандистскими структурами, которые продолжают работать во Франции, притом, что формально они объявлены там вне закона, но есть много всятих возможностей в обход закон, маскируясь, через частных лиц продолжать влиять на французского избирателя. Это просто один пример. Это одна страна, которая представляет собой лакомый кусок для путинской шайки. Вот Словакия тоже на дороге не валяется. Давай купим и Словакию или, может быть, каких-нибудь словаков, которых окажется проще купить. Очень располагает эта ситуация, которая сейчас там сложилась, когда наступил этот период формирования коалиций, создания правительств и вообще какого-нибудь поствыборного политического утрясания пейзажа.
О.БЫЧКОВА: Давай сейчас прервемся на этом. Есть еще несколько важных тем сегодня для обсуждения. Но нам нужно сделать очень маленькую паузу, чтобы нам напомнить, что у нас есть хорошего на живом гвозде. А потом я еще расскажу про одну книжку тематическую в некотором смысле.
РЕКЛАМА
О.БЫЧКОВА: Знаешь, какая книжка у нас сегодня рекламируется? Сейчас ты займешься этой работой вместо меня.
С.ПАРХОМЕНКО: Нет, не знаю. Даже не догадываюсь.
О.БЫЧКОВА: Это книга некоторого кулинарного автора под названием «Все сначала», которую продают на сайте shop.diletant.media.
С.ПАРХОМЕНКО: Да, где-то я видел эту книжку. Это моя книжка.
О.БЫЧКОВА: Да ты что! Вот и рассказывай сам, что это за книжка.
С.ПАРХОМЕНКО: Она не то чтобы вчера вышла. Вышел один тираж, потом другой тираж. Есть какие-то остатки. Честно говоря, я думал, что она давно распродана. Но хитроумный «Живой гвоздь» как-то раздобыл. Спешите, потому что почти нигде ее нет. Это история гастрономических рассказов. Это путешествия, встречи, всякие люди, которые мне попались на жизненном пути. Я рассказываю про разные города, разные страны, разных людей, разные обычаи. И каждая из этих историй заканчивается какой-нибудь едой.
И там всегда есть и подробная инструкция, подробный рецепт, честный, многократно проверенный. Я это сам много раз готовил и отвечаю за каждый грамм и каждый миллилитр, который там используется. Я надеюсь, что помимо того, что это вкусно и разнообразно, потому что вы найдете там самую разную еду: и праздничную, ежедневную, дорогую и дешевую, экзотическую и очень понятную разных стран, народов и племен. Мне кажется, что это еще и временами интересно читать. Мне кажется, некоторые истории мне удались просто как истории. Вот сядешь с людьми за стол и рассказываешь им, что было, и понимаешь, что им интересно. И вот я из этого пытался составить эту книжку.
О.БЫЧКОВА: На телеграм-канале «Пархомбюро» пишут люди, упоминают 93-й год. Я даже не знаю, честно говоря, потому что сейчас да, вспоминают о событиях октября 93-го года. В этом году ровно 30 лет, как все это происходило в центре Москвы. Каждый год много лет подряд мы много об этом вспоминаем, каждый год мы говорим, что мы-то там были, все это видели. И нечего нам тут рассказывать разные сказки. Я не знаю, что можно к этому еще что-нибудь добавить и вообще сколько, с точки зрения сегодняшних событий и тех драм и трагедий, которые мы наблюдаем сейчас, насколько это все имеет смысл еще вспоминать и обсуждать, можно ли из этого что-то извлечь?
С.ПАРХОМЕНКО: Несомненно, это имеет смысл обсуждать. Это один из важнейших эпизодов российской истории, которые, несомненно, связаны с тем, что происходит сегодня. Ниточки тянутся напрямую. Они тянутся не совсем так, как объясняют люди, часто склонные к простым и примитивным интерпретациям. Я не хочу сейчас ничего подробно раскрывать. Я вообще не очень много пишу о политике последнее время, предпочитаю говорить об этом. У меня есть свой YouTube-канал, есть и телеграм-канал, есть и Фейсбук, но все-таки я стараюсь говорить больше голосом. И я собираюсь в ближайшую пятницу в 9 часов вечера на моем YouTube-канале поговорить подробнее на эти темы. А пока я сделал довольно большой пост про это с изложением моего представления, моего твердого убеждения относительно того, что, в действительно, произошло в октябре 93-го года. Потому что прежде, чем пытаться понять, зачем это было, какие имело последствия, как нужно это оценивать, хорошо бы все-таки очистить всю ту нескончаемую шелуху, эту гнилую палую листву, которая навалилась за 30 лет на эти события.
Люди очень плохо помнят, что тогда в действительности произошло , как начиналось, как развивалось. Они почему-то весь свой отсчет ведут с ельцинского указа 1400 и считают, что этот кризис продолжался несколько дней. Нет, этот кризис продолжался, по меньшей мере, полтора года. Если хотите понять, что произошло, если вы хотите правильно оценить и расставить там все акценты правильным образом, вы должны вспомнить, что происходило в течение этих полутора лет, как это развивалось. Это ровно так же как с Карабахом, о котором мы говорили ровно сегодня. Когда выясняется, что нельзя это измерять событиями последних дней и недель. Ровно так же, как с Украиной, что нельзя , что война не началась 24 февраля 22-го года. Она началась гораздо раньше и продолжалась уже много лет. И кто ее начал мы тоже помним.
Вот из разряда этих событий, очень длительных, очень сложных и история мятежа 93-го года, который была только финалом, мы говорим в пятницу в 9 часов вечера на моем YouTube-канале. Пока это всё, что я хочу на этот счет сказать. И очень советую вам почитать то, что я написал у себя в Фейсбуке, телеграм-канале Пархомбюро, где я воспроизвел этот же пост. Там есть одна очень интересная ссылка на забытую небольшую, но очень хорошую и полезную публикацию. На следующий день после этих событий 3-4-го октября в «Коммерсанте» тогдашнем была опубликована сухая, почти поминутная хроника, что за чем происходило в течение двух последних дней. Это называлось 26 часов войны. Каким-то чудом эта публикация до сих висит на сайте «Коммерсанта». «Коммерсантъ» с тех пор сильно изменился. Они, кстати, сделали новую публикацию, новую хронику. То ли вчера, то ли сегодня она появилась, которая совсем не похожа на ту, тридцатилетней давности и это само по себе очень поучительное зрелище: тот «Коммерсантъ» и этот «Коммерсантъ», та хроника и эта хроника, тот взгляд на события и этот взгляд людей, которые на самом деле не хотят знать, что в действительности произошло 30 лет тому назад. Посмотрите. Это в любом случае полезно знать любому мыслящему, думающему человеку, который хочет разобраться с тем, что происходит с Россией, что бы от нее не осталось завтра. Все-таки полезно знать, что с ней происходило и что происходит.
О.БЫЧКОВА: Не знаю, по какой ассоциации, но именно в этом контексте я подумала, что нужно обязательно прямо сейчас, ни в коем случае это не забыть и не пропустить, помнить нашим слушателям и зрителям про «Новую газету», которая сейчас объявила сбор и на сайте именно поддержки «Новой газеты: «Не дай оставить себя наедине с пропагандой», — такой вот тут слоган. Дмитрий Муратов, создатель «Новой газеты» призывает стать соучастником и нажать — вот буквально тут все очень удобно сделано — на кнопку и перечислить деньги ежемесячно разово такую сумму, другую сумму, как вам будет угодно. «Говорить правду в России сегодня опасно, — написано здесь, — Мы продолжаем работать в России», — пишут наши коллеги из «Новой газеты», отвечают на вопрос, почему важно помогать «Новой газете» и почему это безопасно. И там есть еще разные ответы на вопросы: Кто может стать соучастником? Вы просите поддержки: «Мне ничего за это не будет». Данные банковской карты — насколько это безопасно. На какие деньги живет «Новая газета» сейчас, куда все это будет расходоваться, — все это вы можете найти. «Новая газета».
С.ПАРХОМЕНКО: Мне кажется, очень важно напомнить о том, что на самом деле совсем не вся «Новая газета», как многие из наших зрителей и слушателей думают, поднялась и уехала из России. Действительно, за пределами России существует «Новая газета. Европа», где работает довольно много хорошо знакомых нам журналистов «Новой газеты». Это интересное, живое, современное издание. Я настоятельно рекомендую, пользуясь случаем.
Но есть большая группа журналистов, которые продолжают работать в России, которые группируются вокруг Дмитрия Муратова. У них нет формально газеты. Их газета закрыта, запрещена. Им не разрешили зарегистрировать новую. Они издают бумажное издание тиражом 999 экземпляров, потому что по действующему российскому законодательству тысяч экземпляров и более — это уже требует регистрации, а регистрацию им не дали и не дадут. Они держат сайт, на котором довольно много информации, на этом сайте появляется PDF, то есть файлы электронные газеты, которые может каждый желающий скачать и распечатать, если хочет, а может смотреть на экране. В общем, они стараются всеми силами продолжать свою работу. сохранять связь со своими читателями. Это очень трудно. Это становится труднее с каждым днем. Некоторое время тому назад, вы, может быть, слышали какое-то странное сообщение о том, что у Дмитрия Муратова конфисковали типографию. Что это? Откуда она взялась? Какая типография?
А между тем, да, существовало большое и достаточно прибыльное промышленное предприятие, которое в свое время было подарено некими людьми, которых вытесняли из России, Дмитрию Муратову, и оно, между прочим, было источником дохода, на который существовала вся эта группа. Не целиком, но во всяком случае, это была существенная часть денег, которые могли им помочь, например, передвигаться по России. «Нова газета» невозможно без командировок, без поездок, без контактов с людьми, без наблюдений на месте за тем, что происходит. Так вот у них отняли этот инструмент. Понятно, что с «Новой газетой» не будет работать ни один рекламодатель, который понимает, что это может обернуться для него прямым ущербом. Я думаю, что чрезвычайно сложно разные другие партнерства выстраивать, имея этот статус бесконечных иностранных агентов, имея в качестве своего лидера Дмитрия Муратова, он хоть и Нобелевский лауреат, но тоже иностранный агент. Вранье, что статус иностранного агента — это просто «сообщите нам о ваших доходах». Нет, это прямая бесконечная ежедневная дискриминация. И не нужно здесь лицемерить на эту тему.
Поэтому я, пользуясь возможностью, тоже призываю помочь «Новой газете», российской «Новой газете», где Муратов и целый ряд его струдников — Сергей Соколов, например, известный вам, многолетний заместитель главного редактора «Новой газеты»…
О.БЫЧКОВА: Ира Воробьева наша, да.
С.ПАРХОМЕНКО: Там много знакомых имен. Пожалуйста, обратите на это внимание. Это все настроено таким образом, чтобы люди, которые в России, тоже могли помогать и не рисковали и не имели потом никакой головной боли по этому поводу. Хотя да, мы должны понимать, что любая помощь независимой журналистики сегодня — это поступок, который не нравится российской власти, который российская власть оценивает как вредный и предосудительный для нее, российской власти. Давайте не будем этого скрывать. Это, действительно, так. И если вы хотите с сегодняшней российской властью пребывать в полном мире и согласии, поддерживать ее и слушаться ее, тогда не делайте этого, сидите тихонько, лучше — под кроватью. Там как-то безопаснее в случае чего. Можно еще под какой-нибудь предмет мебели забиться — под шкаф.
О.БЫЧКОВА: Две темы у нас еще важных сегодня. Они обе связаны с войной. Это опять начавшиеся разговоры про возможные ядерные испытания на Новой земле теперь, или, как сказала, прости господи, одна руководительница одного пропагандистского СМИ, где-нибудь над Сибирью взорвать и всех делов. Ненавижу просто такое отношение к собственной стране.
С.ПАРХОМЕНКО: Я предпочитаю в задницу ей засунуть и там взорвать. Это прекрасное место для ядерного взрыва.
О.БЫЧКОВА: Я так не готова, но вот эта бомбежка Воронежа прямо в буквально теперь уже, не в анекдотическом, не в преувеличенном смысле. Ну, что там — Сибирь…
С.ПАРХОМЕНКО: Сибирь туда, Сибирь сюда, такой город, сякой город. Кто там считает.
О.БЫЧКОВА: Это невозможно себе представить, что люди, которые, так или иначе, имеют какое-то представление о российской власти, не знают географии, не хотят знать своей страны, из чего она состоит.
С.ПАРХОМЕНКО: Это не вопрос географии, не вопрос, физики, химии, электроники, еще какой-нибудь науки. Это вопрос психологии. Эти люди знают, что лично им ничего не угрожает. Вот при всех рассказах о том, что «дрон прилетел к нам, на Рублевское шоссе… дрон ударил в дом моей бабушки и Краснодаре… дрон туда, дрон сюда», поскольку это все вранье, что они произносят про Рублевское шоссе, Краснодар, их дом, непосредственную опасность, — это просто брехня.
Но кроме того они живут с ясным ощущением, что «с нами-то точно ничего не случится, если где-то есть бункер, то мы будем первыми в очереди к этому бункеру; если в этом бункере есть литр воды, то этот литр выпью я, а не кто-то другой, кто будет стучаться в дверь этого бункера и стонать: «Дайте попить!» Я буду пить эту воду, я буду дышать этим воздухом, я буду питаться этими запасами, меня прикроют, меня увезут, меня спасут, меня не дадут, со мной всю будет хорошо».
Это не центр жизненной философии, это и есть их жизненная философия. Она вся состоит из этого от начала и до конца. И это позволяет время от времени прорываться наружу всем этим помоям про «взорвем над Сибирью…» и так далее.
О.БЫЧКОВА: Вот как раз была бы уместна реклама журнала «Дилетант» и сайта shop.diletant.media с историческими книжками, потому что это то, что надо читать, чтобы вот таких ошибок не допускать и не быть такими самонадеянными.
С.ПАРХОМЕНКО: Давай вернемся к событиям этой недели, какие они были.
О.БЫЧКОВА: Там еще есть тема про призыв, мобилизацию, которой опять не будет.
С.ПАРХОМЕНКО: Но пока, чтобы со всякими ядерными делами разобраться, что, собственно, произошло. В западных медиа, хороших прежде всего, в американской газете The New Times появились сообщения о том, что замечено всякая подозрительная активность на Новой Земле. Новая Земля — это почти рефлекторно воспринимаемое географическое название, потому что на Новой Земле находятся все главные российские мощности, связанные с ядерными испытаниями, собственно, ядерного оружия. Именно поэтому за Новой Землей» очень пристально наблюдают и из космоса и с помощью всяких других средств, радиоэлектронной и другой разведки. И пытаются отловить тот момент, когда там, может быть, действительно, начнутся испытания ядерных, термоядерных зарядов.
Обнаружили нечто другое. Обнаружили активность, связанную, по всей видимости, с ракетой, которую рекламировал во время своих знаменитых мультиках во время выступления перед федеральным собранием российский фараон еще в 18-м году. Помните, было такое удивительное его выступление, которое все состояло из каких-то нескончаемых мультфильмов. И вот тогда, в частности, он рассказывал с упоением про ракету под названием «Буревестник», которая будто бы с атомным двигателем. Не с атомной или какой-нибудь водородной боеголовкой, тем, что, собственно, взрывается, а с тем, что двигает эту ракеты. Вот распространилось такое представление, что создан уникальный проект, когда взлетает как обычная ракета, использует обычный двигатель, а потом, набирая скорость, переходит на ядерную тягу. И в этот момент выясняется главное — что у нее есть, по существу, нескончаемый источник топлива. Она может летать сколько угодно. Обычная ракета может летать, пока бензин не кончится, а у этой бензин не кончится никогда. И вот она может летать оборачиваясь сколько угодно вокруг Земли, огибая ПВО, прячась в складках местности. И поэтому она такая необыкновенно волшебная.
Эта мечта существует у ракетостроителей разных стран. Она существовала и у американских ракетостроителей и у советских очень давно, еще с 50-х годов. Собственно, тогда, когда появилась возможность использовать ядерную энергию для ядерных целей. Вот построили атомный ледокол, и он плавает на атомной тяге. И построили атомные подводные лодки. А теперь давайте ракету атомную построим. Но достаточно быстро разработчики убедились в том, что это абсолютно бесперспективная идея и бросили эту затею. И в США бросили, и в Советском Союзе ее бросили.
Но, видимо, остались какие-то разработки, которые кто-то пытается возобновить. И вот уже много лет идут разговоры о том, что эта ракета восстанет из небытия. Проведены десятки испытаний. Все они были безуспешными. Самое длинное — она что-то секунд 40, что ли, летала эта ракета. А самое короткое — 2 или 3 секунды. Причем бывали и серьезные аварии. В 19-м году произошел взрыв, который связывают с ракетой «Буревестник». Там погибли люди. И есть разные версии, что с ней случилось то ли при очередном запуске, то ли пытались достать из-под воды утонувшую ракету, которая упала туда при предыдущих запусках, и она, собственно, взорвалась в этот момент.
Но вот с 17-го по 18-й год прошло полтора десятка испытаний этого «Буревестника», которые Российская армия всегда объявляет успешными или частично успешными, а на самом деле ничего из этого не вышло.
Вот очередная попытка. Что это может быть? Это может быть просто очередной проект, очередное возбуждение этого проекта. Война идет, давайте ускоримся с этой ракетой. А, может быть, отвлекающий маневр.
Это совершенно не исключено, что вообще всякая чехарда на Новой Земле — а там же находятся и пусковые мощности для испытания этой ракеты «Буревестник» — может служить для сокрытия активности, связанной с чем-то другим, в том числе, с ядерными зарядами. И это возбудило дополнительный интерес и дополнительное волнение по этому поводу, потому что смотрят в эту сторону во все имеющиеся бинокли, прямо и фигурально выражаясь для того, чтобы понять, что в точности там происходит.
Последний сюжет, без которого мы, конечно, не обойдемся. 1 октября формально начался призыв. И есть парное к призыву понятие. Где призыв — там дембель. Когда говорят о призыве, всегда следует задуматься о том, что будет с этими людьми дальше, когда их выпустят и так далее.
Сегодня понятно, что сколько бы ни говорили российские военные о том, что призывники не используются непосредственно на фронте, — к призыву относятся, прежде всего, как к базе для контрактной армии. Призывники нужны затем, чтобы их мучить и заставлять подписывать контракты. Не для того, чтобы мести плац, не для того, чтобы красить траву в зеленый цвет, а для того, чтобы выкручивать им руки и заставлять подписывать контракт. А контрактники не возвращаются с войны. Они воюют до конца. Я специально опустил слово «до победного», потому что никакая победа их не ожидает, а ожидает смерть рано или поздно.
О.БЫЧКОВА: …конкретные случаи конкретных людей, которых забрали при мобилизации и даже не отпускают в отпуск, не то чтобы совсем…
С.ПАРХОМЕНКО: В общем, сегодня понятно, что российскому диктатору нужно полмиллиона человек для того, чтоб напитать эту жажду мяса, которую он организовал на Украинском фронте. Обычно призыв — это 130 тысяч. Он тоже объявлен примерно такого же размера.
И дальше вся задача заключается в том, сколько удастся загнать этих призывников под контракт, под бесконечную мобилизацию.
И здесь я вспоминаю заявление, которое было сделано в середине сентября, уже две недели назад, сделано довольно знаменитым в этом смысле депутатом Картаполовым, который прямо сказал о том, что никакая ротация н предусмотрена, что эти мобилизованные вернутся домой после завершения СВО. Он упустил одну деталь. Есть одна категория мобилизованных, воюющих на Украинском фронте, для которых предусмотрена и ротация и демобилизация, и возвращение домой — это уголовники. Это те, кого, так или иначе, набирал Пригожин или люди, которые косили под Пригожина. Потому что было несколько таких этапов. Сначала Пригожин набирал в свой «Вагнер», потом такое право дали МО: ездить по тюрьмам и собирать оттуда убийц, грабителей и разбойников и других людей, совершивших тяжкие преступления. Вот этим людям полагается всё. Этих людей амнистируют, если они остаются в живых. Этих людей возвращают домой, ну и дальше мы каждый день слышим историю про то, кто кого сжег, кто кому отрезал голову, убил ребенка, потому что эти люди, в общем, не смущаются. И война, не война, мобилизация не мобилизация, Пригожин, не Пригожин, но просто невозможно не отдавать себе отчет в базовом событии. Оно заключается в том, что десятки тысяч людей, тяжких преступников, совершивших страшные преступления, были просто так отпущены домой. Кто-то из них доехал до фронта, кто-то не доехал. Кто-то откупился. По-разному бывало. И мы знаем, что существуют здесь разные схемы. Но мы знаем, что десяти тысяч людей ни с чего — вот я такую версию употреблю для этого…
О.БЫЧКОВА: Аккуратненько так.
С.ПАРХОМЕНКО: …Аккуратненько в выражении — оказались не в местах лишения свободы, не в местах, где они должны искупать свою вину и вину страшную в данном случае — не листовку, которую они где-то приклеили, — а реальные убийства, расчленения, ограбление, нанесение увечий и так далее, — вместо этого они оказались дома, да еще с ощущением своей правоты, своей возможности того, что они победили, потому что все правильно сделал и всех-то мы их победили, «как мы их любим». Вот эта знаменитая фраза: «Как мы любим…», она реет над этой историей.
О.БЫЧКОВА: Закончим на этом. Спасибо тебе большое. Это было «Особое мнение» на «Живом гвозде». До встречи через неделю! Всем пока!
С.ПАРХОМЕНКО: До следующей среды. Пока!