«Статус» Екатерины Шульман
Мы пугали друг друга разговорами о том, что толпы мобилизованных, как в 1917 году ломанутся домой, штык в землю, все по домам, там черный передел — вот тогда-то и начнется. А оно уже, видимо, происходит…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М.КУРНИКОВ: Здравствуйте! В эфире программа «Статус» на трех каналах. На канале Екатерины Шульман. Здравствуйте, Екатерина Михайловна!
Е.ШУЛЬМАН: Здравствуйте!
М.КУРНИКОВ: На канале «Живой гвоздь» и на канале «Bild на русском».
Вы, соответственно, как всегда, знаете все правила игры: и лайк можно поставить, подписаться сразу на три канала. В общем, все для вас, дорогие зрители. А мы сразу переходим к первой рубрике.
НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ
М.КУРНИКОВ: И что у нас там?
Е.ШУЛЬМАН: Ох, у нас там!.. Много интересного, дорогие слушатели. Начать мы сегодня думаем даже не с новости и даже не события, а с некоторых маркеров, которые предсказывают нам много будущих увлекательных событий, а именно с данных статистики. Это такие скучные вещи, которые обычно не составляют каких-то выразительных заголовков, но которые обещают нам в будущем много незабываемых впечатлений.
У нас для наших сегодняшних статистических данных имеется два источника. Первое — это публикация Судебного департамента Верховного суда, который у нас статистику по преступлениям за полгода публикует. Это, соответственно, с января по июль текущего 2022 года. И второй наш источник — это данные Министерства внутренних дел, который сообщаем нам о положении с преступностью с января по октябрь 22-го года, то есть еще более свежие данные.
Что такого удивительного, почему мы решили именно с этого начать? Мы понимаем, что события, подобные тем, что происходят в 2022 году, способствуют росту преступности. По-другому быть не может. Если у вас происходят чрезвычайные события, если у вас происходит массовое насилие, если распространяется по популяции оружие, то, наверное, люди, которая стали: а) беднее, б) обозленнее и с) получили оружие в руки, наверное, как-то будут его применять.
Экономисты в самом начале войны представили нам две будущие волны преступности. Первая — по возвращении мобилизованных, поскольку это наиболее массовая группа граждан, которые прошли через опыт насилия и получили оружие в руки, которое, по идее, они должны сдавать, конечно, при демобилизации, но многие делать этого не спешат.
И вторая волна преступности обещалась еще через некоторое время, когда младшие братья и сыновья этих мобилизованных и контрактников убитых, раненых или оставшихся по той или иной причине выброшенных из нормального социального обихода, как это бывает с людьми, прошедшими через войну, когда они будут из этой своей бедности пытаться каким-то образом выбираться.
Данные, о которых мы сейчас скажем, знаменательные тем, что они демонстрируют нам выдающийся рост довольно определенных категорий преступности еще до первого и до второго события, которое нам предсказывали экономисты.
М.КУРНИКОВ: То есть получается, если ружье висит, оно обязательно выстрелит.
Е.ШУЛЬМАН: Мы думали, что это ружье повисит, повисит, а потом выстрелит…
М.КУРНИКОВ: Акту так к третьему.
Е.ШУЛЬМАН: Оно уже стреляет, не дожидаясь ничего. Давайте смотреть, что у нас есть. Начнем с безобидного. Сообщил у нас департамент Верховного суда — это наш главный источник данных, они публикуют их, слава богу, несмотря на всю эпидемию сегодняшней секретности, какие-то данные у нас еще есть. Выросло у нас количество мелких хищений. Это вообще даже административное правонарушение, вовсе не уголовное. Вообще, с точки зрения распространенности самое массовое преступление в России — это как раз кража. Это то, чем больше всего занимаются в суде.
Мелких хищений тоже ровно на 17% за первое полугодий. Это по июнь, то есть еще до всякой мобилизации. То есть граждане стали больше по мелочи воровать, как это называется на неофициальном языке тырить. Вы, наверное, могли если не на собственном опыте в этом убеждаться, то читать, например, всякие сообщения о том, как магазины продуктовые страдают от того, что покупатели в них пытаются что-то утащить, не заплатив.
Но это еще цветочки, это были первые — всего лишь 17-процентный рост — беленькие барашки, как бывают на волнах.
Что важно дальше. В целом по России с начала года по октябрь у нас на 30% выросло число преступлений с использование оружия и боеприпасов. Это по России в среднем. При этом в некоторых областях — вы сейчас услышите, в каких — этот рост составляет сотни процентов. Это что-то невероятное. Еще раз повторю, это сообщает нам МВД, это не какие-то вражеские голоса или иностранные разведки, или это не аналитическая работа СМИ-иноагента. Это официальная статистика.
675 процентов плюс в Курской области. Так вообще бывает? В Белгородской области — 213% прост. В Москве — 203%. Это период к периоду: 22-й го по сравнению с 21-м. 21-й год был мирный, но он уже был не такой ковидный, то есть там народ уже не до такой степени сидел по домам. Вот нам регионы-чемпионы. Курская область — просто какая-то беда. Белгородская, Москва, Пскопская область. Республика Крым — 133% прибавка. Тамбовская, Санкт-Петербург — 108%. Саратовская, Ненецкий АО, Калининградская область. Это все выше или около 100%. Калиниградская область — плюс 92, 3%.
То есть смотрите, что у нас выходит. Преступления, совершенные в составе организованных групп — рост на 13%. Но рост числа преступления с оружием и боеприпасами поражает воображение. Я подозреваю, исходя их этих данных, что мы с вами недооцениваем и вообще не очень хорошо представляем, какова обстановка в этих приграничных регионах. Мы слышим, что то мобилизованные возмутились, то кто-то копает засечную черту, кто противотанковые ежи расставляет по дорогам. Там, видимо, творится нечто более выразительное, чем мы в состоянии себе представить.
Еще раз повторю, мне кажется, особенно важным, потому что это признак отсутствия базовой дисциплины, военной то есть дисциплины по обращению с оружием и взрывчатыми веществами еще до всякого окончания мобилизации. Мы пугали друг друга разговорами о том, что вот толпы мобилизованных, как в 1917 году ломанутся домой, штык в землю, все по домам, там черный передел — вот тогда-то и начнется. А оно уже, видимо, происходит.
Давайте теперь вспомним, что у нас было до беды, какие были тенденции развития криминального нашего рынка.
М.КУРНИКОВ: А давайте сначала осмыслим эти страшные цифры, посмотрим рекламу и потом вернемся к тому, что было до беды.
Е.ШУЛЬМАН: Хорошо.
РЕКЛАМА
М.КУРНИКОВ: А мы продолжаем программу «Статус». Поговорим, что там было до беды.
Е.ШУЛЬМАН: До беды была более светлая картина. Вернувшись на минуту к нашей статистике, приведенной ранее, уточним, что нам МВД сообщает о росте числа преступлений с использованием оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ. Не сообщает нам МВД, какого рода это преступления. Может быть, в воду постреляли, может быть, продать пытались ствол, может быть, убили кого. Но вообще говоря, преступления и с использованием оружия имеют больше шансов стать тяжкими или особо тяжкими, чем преступления, совершенные голыми руками.
Если мы обратим взор свой на недавнее прошлое, например, совсем до беды и даже до 20-го года, то у нас много лет шло снижение насильственных преступлений, в частности, снижения числа убийств. Например, в 2019 году у нас по все России было 7212 убийств, по всей стране, что меньше на 586 по сравнению с 2018 годом. Какую страну развалили!
Снижение это шло у нас планомерно, продолжалось оно и в 20- году. В 21-го году пошел некоторый рост, потому что, надо понимать, граждане устали от карантина, а также доходы все-таки продолжали снижаться, начиная с 14-го года, а бедность способствует преступности.
В целом число убийств рассчитывается на 100 тысяч населения, и это довольно важный показатель качества жизни в стране. Если очень примитивизировать эту арифметику, то хорошо, когда это число у вас меньше 10, то есть убийств на 100 тысяч населения в год. В России в среднем 4,9 было в 19-м году. С очень большим разрывом по регионам. Например, в Москве — 1.8 — это очень хороший европейский уровень, это приличная Европа. А, скажем, в Туве — 37,4 — это заоблачно совершенно. Вот такая страна у нас разнообразная. Это 2019 год.
М.КУРНИКОВ: Хорошо, что регистрировали, а то, знаете, есть регионы, где просто…
Е.ШУЛЬМАН: Сразу хочу сказать, что сверхнизкий уровень убийств в Чеченской республике мы не принимаем во внимание. Никакого статистики к нам, к сожалению, не поступает. Что там происходит, одному богу известно.
Тем не менее, общая тенденция — это общая тенденция. Мы знаем также о манере МВД записывать телесные повреждения, приведшие к смерти отдельно, а убийства отдельно, чтобы снизить число убийств. Нас такими фокусами особенно не обманешь. Мы все равно видим некую общую картину.
Этот взрывной рост не есть продолжение некоей многолетней тенденции. Это разворот позитивных тенденций, который у нас наблюдается как минимум 15 лет. Другая позитивная тенденция, которая развернулась и стала на голову — это лакопотребление. Потребление крепкого алкоголя на душу населения. В первом полугодии 22 год, еще до мобилизации у нас идет рост по сравнению с 21-м годом, с тем же периодом на 42 миллиона литров крепкого алкоголя, что на 42 миллиона литров больше, чем в 21-м году и на 44 миллиона литров больше, чем в 20-м. В 21-м начали побольше пить, в 22-м продолжили, а что будет за второе полугодие, даже и сказать страшно.
Помните, в прошлый раз мы говорили, что пытаемся нащупать контур нового общественного договора взамен разрушенного. Была у нас некая сложившаяся практика между властями и гражданами: «Вы к нам не лезьте — мы к вам не лезем». Мы пытаемся понять, может быть, новый договор теперь состоит в том, что вы продаете, так сказать, свои тела, а мы платим вам деньги.
М.КУРНИКОВ: Вы не поверите, но ровно об этом как раз вопрос одной из наших слушательниц: «Можно ли считать это новой формой социального договора: «Вы нам бесперспективных попивающих мужичков, какими их видит власть, — мы вам — повод годиться, смысл и разные блага: выплаты, льготы…».
Е.ШУЛЬМАН: Или, как в некоторых регионах, набор полотенец. Хоть что-нибудь. То есть деньги в обмен, как нынче уже почти официально называется, на мясо.
Представляя себе перспективу дальнейшего роста преступности, в том числе, организованной и мы помним с вами о преступлениях в группах — такого рода люди, конечно, сбиваются в группы, им так удобнее совершать преступления. Видимо, в приграничных регионах никакого контроля за оружием вообще не существует. Либо, наоборот, это какой-то большой бизнес под руководством, например, военные или, например, правоохранителей, или, например, ЧВК. Мы не знаем. Но, конечно, можно было догадаться, что если вы нарушаете полностью свою собственную правовую рамку, если у вас какие-то атаманы ходят по колониям, набирают людей, если нет ни контроля, ни учета, вообще ничего, то будут происходит такие вещи.
Неожиданность для меня состоит в том, что это началось до такой степени сразу немедленно. Они вообще там воюют, эти мобилизованные или они только в Курской области стреляют из стволов? В общем, будем продолжать смотреть за этими увлекательными тенденциями, но признаки довольно-таки красноречивые.
Я вспоминала уже, по-моему, в этом эфире, что когда, еще будучи членом СПЧ, я присутствовала на встрече с президентом, где ему бесконечно говорили то том, как хорошо объявить амнистию, и этой амнистии не было ни в 20-м году (ее очень ждали в честь 75-летия Победы) тем более, в году 21-м. Так вот он отвечал несколько раз подряд и в мое время и уже после, что нельзя так делать, потому что в 16-м году Временное правительство объявило амнистию и вышло сколько-то уголовников и вот смотрите, что случилось: Россиюшку-то и погубили!
У нас безо всякой амнистии не просто уголовники по стране ходят, а еще и уголовники с оружием.
Тем не менее, идея амнистии, надо сказать, не умерла. И на прошедшей неделе пришла в Дума в виде инициативы партии КПРФ, члены каковой фракции, точнее ее руководство внесло проект амнистии в связи со 100-летием образования СССР
М.КУРНИКОВ: Ох, ты!..
Е.ШУЛЬМАН: Оказывается, какого-то числа, очевидно, какого-то года 100 лет назад был образован СССР.
М.КУРНИКОВ: Я даже догадываюсь, что это было в декабре.
Е.ШУЛЬМАН: Очень может быть. Я уже как-то не помню.
Что предлагается. Рамка амнистии очень традиционная. Всем амнистии обычно похожи друг на друга. Обычно освобождаются сидящие за преступления небольшой и средней тяжести, ненасильственные, не рецидивисты. Тут все тот же самое. Сидящие до 5 лет за преступления по неосторожности, осужденные, кстати, за нарушения авторских прав, массовые беспорядки, неуважение к суду. Коммунисты всунули туда все-таки осужденных за массовые беспорядки, обычно которых выкидывают из проектов амнистий. Убийства, тяжкий вред здоровью — нету. Рецедивистов — нету. Ранее освобожденные по амнистии — тоже нету.
М.КУРНИКОВ: А зачем им амнистия, когда они и так могут выйти.
Е.ШУЛЬМАН: Конечно, идея амнистии резко компрометирована тем, что стены тюрьмы стали прозрачны и без этого. В принципе, если мы посмотрим, то мы увидим насколько проектов амнистий. Я взяла только те, которые в 22-м году были внесены. Некоторые из них — это амнистии по экономическим преступлениям. Фракция «Новые люди», всё старается. Другие фракции предлагают, например, амнистировать совершивших административные правонарушения в области дорожного движения. Идея административной амнистии, она тоже в Думе довольно давно бродит, что вот штрафы давайте снимем с людей, потому что они не могут их никак уже оплатить. Вот за экономические преступления, за преступления в сфере предпринимательской деятельности. И из актуальненького: объявление амнистии в отношении граждан, призванных на военную службу по мобилизации. То есть тоже дорожное движение, но теперь только для мобилизованных и совершивших преступления небольшой и средней тяжести.
Посмотрим, что из всех этих идей у нас выйдет. Пока из этих проектов постановлений я не вижу внесенных «Единой Россией», то есть это творчество оппозиционных фракций. Но видно, что идея не умерла.
С другой стороны, действительно, вы правы. Зачем кого-то амнистировать, когда мы имеем, между прочим, уже судебные решения не единичные, в которых людям не снижают срок, либо вовсе избавляют их от наказания, потому что они мобилизованы или собираются мобилизовываться, либо объявляют, что они хотят повоевать. Даже есть такие случаи, когда прерывают судебные разбирательства, потому что глядишь, человек на войну ушел. То есть это у нас теперь аналог такой Запорожской сечи, прости господи, в которую можно убежать, избавившись и от правосудия, которое за тобой гонится, либо даже уже из мест лишения свободы.
М.КУРНИКОВ: Наличие заграничного паспорта — это обстоятельство, которое заставляет тебя…
Е.ШУЛЬМАН: Является основанием для заключения под стражу — самый популярный аргумент, между прочим.
М.КУРНИКОВ: А просто отъезд с места следствия тебя…
Е.ШУЛЬМАН: В случае с одним госслужащим региональным, скажем аккуратно, который таким образом ушел от ответственности, конечно, напоминает нам о той информации, которую мы имели относительно этого нового бизнеса в колониях. Можно же сказать, что угодно: «Да я отправился Родину защищать». А там пропал, один ботинок остался. Где он, что он, неизвестно? В земле сырой лежит. А этот человек может с другими документами живет либо в соседней области, либо в солнечной Абхазии.
Тем временем продолжают поступать подтверждения того, что режим мобилизации действует во всей своей правовой красе не только в том смысле, что людям продолжают приходить повестки, но и в том смысле, что контрактники не могут разорвать свои контракты. Мы помним, что одно из положений президентского указа об объявлении амнистии касался невозможности одностороннего расторжения контракта по собственной инициативе либо в связи с истечением во времени.
Вот у нас есть суд в Чите на прошедшей неделе, который отказал контрактнику в увольнении, сославшись на то, что нет указа о завершении мобилизации. То есть у этого человека истек срок контракта. Он заключил 3-летний контракт. Прошло три года. Хочет он завершить это дело. Ему отказали. Он пошел в суд. Суд ему отказал тоже. Это к вопросу о том, что президент говорит, что ему даже в голову не пришло, что нужен указ о завершении мобилизации. А зачем?
М.КУРНИКОВ: Интересно, а если мобилизация будет длиться 20 лет. Те, кто сегодня служат на офицерских должностях, они до смерти должны будут?
Е.ШУЛЬМАН: Ну, 25 лет служили же при царе-батюшке и как-то ничего. На самом деле да, уволиться невозможно. Мы с вами по поводу ЦСКА, удивительного случая говорили в прошлый раз ровно поэтому. Не потому, что нас интересуют такие подробности экзотические, а потому что это признаки того, что этот особый правовой режим, который ограничивает права граждан, например, права распоряжаться самим собой, он продолжается. Поэтому разговоры о том, что мобилизация всё уже, завершилась — это разговоры в буквальном смысле в пользу бедных.
Что касается дальнейшей судьбы этой замечательной мобилизации. Как вы предполагаете, она будет продолжаться много лет. Возможно, следующие ее этапы будут лучше обеспечены технически.
На прошедшей неделе президент подписал указ — я всегда с указами хожу по улице, мне как-то уютней с ними — указ президента Российской Федерации о государственном информационном ресурсе, содержащем сведения о гражданах, необходимых для актуализации документов воинского учета. Это указ, который обязывает релевантные ведомства цифровизировать списки, подлежащих мобилизации.
Мы помним, что мобилизация, как она проходила осенью, столкнулась с выдающимися трудностями, потому что нет никаких списков, нет никаких баз. Там, где базы есть, они не объединены ни ведомственно, ни, судя по всему, даже внутри Министерства обороны. Где-то они на бумажках, где-то они давно устарели и содержат людей, которые умерли, выехали и не проживают по месту прописки. В общем, в результате хватали кого ни попадя. Решено все это исправить. И далее будут призывать уже куда более эффективно.
Давайте посмотрим на этот указ повнимательней, потому что в нем содержатся, как мне кажется, ценные указания на тому, кому надо быть настороже.
Главное ведомство, головное — это Минцифры и это Федеральная налоговая служба. Помним нашего премьера Мишустина, сверхэффективного цифровизатора Налоговой службы. Им поручено сформировать этот самый государственный информационный ресурс, который будет содержать в себе — что? Он будет содержать сведения в цифровом виде — все, что на бумаге должно быть переведено в цифру, — и в этой базе должны быть данные о всех гражданах, которые и служат на срочной службе, и являются контрактниками и находятся в запасе, то есть всех граждан, которые находятся на воинском учете. Сделано это должно быть как-то чрезвычайно быстро.
Все уже имеющиеся базы военных комиссариатов нужно оцифровать до 30 декабря, то есть до конца года, за месяц. То есть сначала оцифровываются базы военкоматов, после этого они совмещаются с базами других ведомств. Каких? И почему это, собственно говоря, важно?
Координатором всей это работы является Министерство обороны, но ключевыми исполнителями являются Минцифры и ФНС и также эту срочную оцифровку поручено организовать высшим должностным лицам субъектов Российской Федерации, то есть губернаторам, потом — Министерству обороны, потом Минцифре. Главные самые ответственности тут сейчас губернаторы.
Кого не внесут в реестр? Нам же тоже интересно. За исключением сведений о гражданах, имеющих воинские звания офицеров и пребывающих в запасе СВР, ФСБ. Этих граждан высокосекретных там не будет.
В указе также содержатся указания не только федеральным и региональным органам власти, но и организациям (не указано, каких форм собственности), имеющим сведения о гражданах, обеспечить представления оператору этого реестра этих самых данных.
Кстати, отдельный пункт говорит о том, что формирование этого реестра осуществляется с соблюдением мер по защите — как вы думаете, кого? Персональных данных граждан — нет? Нет. А по защите сведений о сотрудниках органах ФСБ, СВР и органов ФСО. В том пункте почему-то нет ФСО, а в этом пункте про них вспомнили.
Какие данные будут в реестре. От МВД — регистрация граждан по месту жительства. Неснятая и непогашенная судимость. Право управления транспортными средствами. Если у вас есть водительские права, вас туда тоже внесут.
М.КУРНИКОВ: Просто автоматом.
Е.ШУЛЬМАН: Гражданах, участвующих в осуществлении медицинской деятельности — от Минздрава. Тоже туда.
От субъектов Федерации — о состоянии здоровья: психические расстройства, наркомания, алкоголизм, ВИЧ и так далее. То есть этих туда внести, чтобы, видимо, по ошибке не призвать.
Служащие органов внутренних дел по противопожарной службе, Росгвардии, ФСИНе и так далее — тоже всех туда.
От Минобрнауки граждане, обучающие по очной форме обучения в образовательных организациях, а также в профессиональных образовательных организациях. То есть вузы и ПТУ, как это раньше называлось — тоже всех туда.
От Минсельхоза — обратите внимание — граждане, имеющие удостоверение тракториста-машиниста. Дорогие слушатели, если вы тракторист, то за вам, пожалуйста, собираются, имейте в виду.
Следующие, за кем собираются — о гражданах, которым присвоены спортивные разряды: КМС, 1-й спортивный разряд или спортивное звание. Обратите внимание, если у вас такое есть.
От Минцифры — номера телефонов, адреса электронной почты, содержащиеся в аккаунтах Госуслуг.
От ФСИН — о гражданах, отбывающих наказание в виде исправительных работ, ограничения свободы, ареста, лишения свободы и так далее, также о поднадзорных — этих всех тоже туда.
От ФНС сведения о работодателе, о недвижимости, принадлежащей вам, о принадлежащих вам транспортных средствах.
М.КУРНИКОВ: Простите, а зачем?
Е.ШУЛЬМАН: Во-первых, чтобы вас легче было найти. Во-вторых, возможно, если вас нашли, а вы сопротивляетесь, то, может быть, ваше имущество быть подвергнуто аресту. В случае военного положения, между прочим, можно ликвидировать транспортное средства для нужд фронта, а мы даже не знаем, у кого какое есть полезное транспортное средство: у кого санки, у кого тележка какая-нибудь. Все может пригодиться.
Центральная избирательная комиссия должна сообщить о всех депутатах. Знаете, почему? Потому что у них бронь. Им не полагается никуда призываться. А также граждане, зарегистрированные кандидатами в депутаты. Кстати говоря, вот тоже способ: может быть всем пойти реализовывать свое пассивное избирательно право, чтобы не быть заметенными.
Ну, и от Пенсионного фонда — инвалиды, граждане с инвалидностью, опекуны, попечители, ограниченно дееспособные. И о гражданах, имеющих право на отсрочку от призыва от федеральных органах государственной власти.
Почему мы на это обращаем такое внимание. В общем, очевидно, что следующие волны мобилизации, во-первых, готовятся, иначе, зачем так срочно давать такие поручения? Во-вторых, они будут более эффективными с точки зрения надзора и учета.
Конечно, тут нельзя не заметить, что у нас реализуется принцип «правы были все городские сумасшедшие». Помните таких людей, которые говорили о том, что ИНН — это дьявольское число и что нельзя вообще нигде регистрироваться и фотографироваться, потому что, таким образом, сатана тебя найдет, и что лучше не жить по месту жительства. И все эти биометрические паспорта тоже не получать. Мы как-то смеялись над ними и говорили, что они не хотят влиться в светлое общество цифровизации. Теперь выясняется, что если вы опять же не живете по месту прописки, не имеете паспорта, зарегистрированного на Госуслугах, и вообще нигде не значитесь, то у вас больше шансов, чем у тех, кто обеспечивал себе комфорт и удобство, открываясь, таким образом, родному государству.
А если вы, дорогие слушатели, размышляли насчет того, приехать ли вам обратно на родину временно или постоянно по каким-нибудь делам, обратите внимание на эти сроки. Цифровизация баз в военкоматах до 20 декабря, а вся эта красота до 1 апреля 24 года. Чтобы быстро съездить, продать что-нибудь или переоформить или иначе распорядиться тем, что вам необходимо или как-то изничтожить свой спортивный кубок или иным способом скрыть то, что вы тракторист или тракторист-машинист, у вас еще есть для этого некоторое время.
Что еще происходит с мобилизованными? Мы помним, что у нас в октябре был принят закон, который позволяет им и их семьям получать кредитные каникулы. Поступают нам многочисленные сведения, печатаемые в открытое прессе, что кредитные учреждения каникулы эти не спешат им предоставлять, либо требуют тех данных, которые нельзя получить у человека, убывшего неизвестно куда, либо говорят, что «Ой, у нас техническая такая заминка».
М.КУРНИКОВ: Сами кредитные организации говорят: «Это единичный случай, не обращайте внимания».
Е.ШУЛЬМАН: Государственная дума на своем сайте всем советует приложить документы, подтверждающие участие в СВО, а если такой возможности нет, кредитор имеет право самостоятельно запросить их у Минобороны, но он почему-то хочет.
10 тысяч семейств обратились по имеющимся данным за этими кредитными каникулами. Как вы понимаете, среди мобилизованных довольно много людей, чьи семьи обвешены этими кредитами просто как елка игрушками, употребим мы сезонную метафору.
На фоне этих всех знаменательных событий мы помним, как мы отслеживали флуктуации рейтинга министра обороны, который много-много лет был у нас вторым самым популярным политиком после президента. Долгие годы эта замечательная тройка — президент, министр обороны и дальше либо премьер-министр, либо министр иностранных дел менялись местами, — у нас так эта птица-тройка и летела. Естественно, президент впереди и дальше на благородном расстоянии, как в «Евгении Онегине», все остальные.
Мы отмечали в прошлый раз по данным ВЦИОМа, наиболее прокремлевской и вообще государственной из всех наших социологических служб, что, во-первых, они выкинули Сергея Кужугетовича Шойгу из этой четверки, просто перестали о нем писать. Во-вторых, если посмотреть на длинные кривые, то мы видели, как его рейтинг снижается.
Сегодня у нас свеженькие данные от социологической службы ФБК, экстремистской организации. Если вы кремлевским социологам не верите, может верить экстремистам. Или наоборот, не верите экстремистам — верьте ВЦИОМ.
М.КУРНИКОВ: Или, наоборот, не верьте никому.
Е.ШУЛЬМАН: Можно никому не верить. Но странным образом на таких противоположных концах политического спектра получаются очень похожие сведения: в мае демонстрировали 51% опрошенных, в октябре — 38%. Вот представляете, какой обвал.
М.КУРНИКОВ: А что случилось?
Е.ШУЛЬМАН: Если смотреть на все происходящее как на элемент предвыборной кампании, то, может быть, инкумбент таким хитрым способом уничтожил рейтинг своего ближайшего преследователя. Второй популярный политики — теперь его-то и нету.
Соответственно, если искать виноватого, то общественное мнение того коллективного бессознательного его уже каким-то образом нащупало.
Надо сказать, что никакого такого же обвала в отношениях к главе правительства или к министру иностранных дел, хотя у него некоторое снижение есть, но небольшое. Даже Дмитрий Анатольевич Медведев достаточно стабильно со своими 2% не взлетел. Телеграм не помогает. Но, тем не менее, и не обвалился. То есть такая нестабильность характерна только для министра обороны. Действительно, как же так?..
М.КУРНИКОВ: А что Кудрин?
Е.ШУЛЬМАН: А что сразу Кудрин-то, почему именно он? Ну, раз уж мы перешли к потенциальным и реальным кадровым изменениям. Да, Алексей Леонидович Кудрин, председатель Счетной палаты уходит со своей должности. Мы сейчас не будем тут анализировать его будущую работу в «Яндексе», во-первых, потому что я в этом не так много понимаю, есть и другие охотники. Меня сейчас волнует государственный фрагмент его карьеры.
Откуда мы знаем, что он уходит? Потому что поступило представление от президента в Совет Федерации на освобождение его от этой должности, которую он занимал, если не ошибаюсь, с 2012 года. В этом своем качестве он занимался не только надзором за исполнением федерального бюджета, но и, например, был председателем и покровителем таких структур как КГИ (Комитет гражданских инициатив), ОГФ (Общероссийский гражданский фронт). Вот если смотреть на посты за разные годы, которые нам Фейсбук каждый день подсовывает, то я знаю, что именно в этих числах в конец ноября всегда мы все были на ОГФ, на котором собирались все НКО России, с каждым годом это было все более масштабное мероприятие, все более какие-то дворцы под это снимались, и все лежали и обсуждали, как у нас наше гражданское общество замечательно развивается.
Мы это все вспоминаем с благодарностью. «Не говори с тоской — их нет, но с благодарностию — были». Как там… «О милых спутниках, которые наш свет своим сопутствием для нас животворили». Спасибо им. Что из этого вышло, история рассудит. Но, по крайней мере, дело было хорошее.
Со сменой руководителя Счетной палаты есть некоторая законодательная странность небольшая, которая для меня труднообъяснима. Когда меняли Конституцию в 20-м году, то Счетную палату переподчинили от Государственной думы к Совету Федерации. Потому что вообще-то это орган парламентского бюджетного контроля. Когда-нибудь мы про это вспомним. Это не президентская очередная контора, это именно парламентский коллективный орган. Он формируется, в том числе, представителями фракций.
Так вот назначение председателя счетной палаты передали по совершенно неясным мотивам — никто это никак не объяснял — в Счетную палату. Но, поменяв Конституцию, не поменяли после этого закон о Счетной палате. Это тоже труднообъяснимо, потому что имплементация конституционных изменений шла у нас в 20-м, 21-м году, и все это быстро принималось, никаких проблем тут нет. Тут бы тоже никто не стал сопротивляться. Эта заминка мне неясна.
М.КУРНИКОВ: Просто забыли.
Е.ШУЛЬМАН: Забыли? Может быть, и забыли. Но, понимаете, Конституция и действующий закон противоречат друг другу. То есть по закону это еще полномочия Государственной думы, по Конституции уже — Совету Федерации. Но, судя по тому, что президентское представление пришло в Совет Федерации…
М.КУРНИКОВ: У нас Конституция противоречит много чему сейчас, например, границам Российской Федерации.
Е.ШУЛЬМАН: Да, Конституция продается в разделе Sci-Fi книжного магазина в разделе фэнтези и фикшн. Тем не менее, в связи с тем, что президентское представление пришло в Совет Федерации, то действует все-таки Конституция.
Что касается преемников на этом посту Алексея Леонидовича Кудрина. Опять же сплетнями мы промышлять не будем, но называют чаще всего две фамилии. Это Александр Дмитриевич Жуков, нынешний вице-спикер Государственной думы и Макаров Андрей, депутат, многолетний председатель комитета по бюджету.
Оба они старше Алексея Леонидовича, тоже чрезвычайно опытные государственные служащие и, в общем, такие… слово «либералы», наверное, уже неприменимы к тому, кто находится на государственной службе. Ну, как-то писать, читать умеют. Вы знаете, Александр Дмитриевич был очень хороший депутат, пока не стал заниматься Олимпиадой. Вот тогда стало труднее. Но, в принципе, из людей, работающих в парламенте, один из самых квалифицированных.
Самая последняя кадровая новость. Не можем этого упустить, не хочется говорить, что это очень смешная история, но что-то комическое в ней есть. Помните мэра Краснодара, который стал председателем правительства Харьковской области от Российской Федерации. Вот этот человек успешной чрезвычайно карьеры, который почему-то променял золотой город Краснодар, город миллионник на воображаемую Харьковскую область, которой не существует.
М.КУРНИКОВ: То есть она существует, но украинская.
Е.ШУЛЬМАН: Она существует, но не имеет никакого отношения к Российской Федерации. Когда он туда переходил, она очень мало имела касательства к тому, чем может распоряжаться Российская Федерация, а сейчас и вовсе никакого. У него карьерные подвижки. Он теперь назначен председателем правительства Херсонской области. То есть от одной воображаемой территориальной единицы он переходит к другой.
Что интересно, там до этого был человек из Калининградской области, который теперь возвращается обратно. Я даже зачитаю вам эту новость от правительства Калининградской области, потому что она очень хорошо звучит. После успешного проведения референдума и решения поставленных управленческих задач в Херсонской области…
М.КУРНИКОВ: Так вот какие были задачи!
Е.ШУЛЬМАН: …На посту правительства, этот человек — Сергей Елисеев — возвращается в Калининградскую область. Выясняется, что это была у него командировка. Она эффективно завершилась — он возвращается.
М.КУРНИКОВ: А как того бывшего мэра Краснодара зовут?
Е.ШУЛЬМАН: Андрей Алексеенко.
М.КУРНИКОВ: Вот будем ждать, когда Андрей Алексеенко назначат, например, главной республики Крым. Вот будет смешно.
Е.ШУЛЬМАН: А, то есть вы считаете, что… есть какая-то нехорошая закономерность? Знаете, фраза: «После успешного решения поставленных управленческих задач», она, конечно, наводит на мысль.
М.КУРНИКОВ: Мы переходим к рубрике «Понятия». Но прежде, чем мы перейдем, я должен сказать, что очень много вопросов, будут ли у нас следующие мероприятия. Следующие мероприятия будут, но не ждите их раньше января. Но при этом могу сказать, что завтра в Берлине у нас будет мероприятия с Алексеем Венедиковым. Мы будем говорить про корейскую войну. И раз уж мы вспомнили Алексея Венедиктова, давайте скажем, что канал «Живой гвоздь», связан с магазином shop.diletant.media. И там сегодня книга Екатерины Шульман «Практическая политология».
Е.ШУЛЬМАН: Да вы что!
М.КУРНИКОВ: Представьте себе.
Е.ШУЛЬМАН: А я не знала. А она завернута в пленку? Впрочем, 1 декабря еще не наступило. До 1 декабря вы можете без пленки покупать эту книжку, показывать ее несовершеннолетним. Вы представляете себе?
М.КУРНИКОВ: Пока еще…
Е.ШУЛЬМАН: Распространять ее среди них. Но как только пробьет полночь и настанет 1 декабря, замотайтесь в пленку вместе со своими несовершеннолетними детьми и вообще не смотрите по сторонам.
М.КУРНИКОВ: В общем, ссылку вы, наверное, можете найти. Вы можете купить книгу, купить билеты, если вы в Берлине вдруг на встрече с Алексеем Венедиктовым. Ну, а мы переходим к «Понятию».
Е.ШУЛЬМАН: Мы с вами помним, как мы пытались все время разнообразить нашу рубрику «Понятия» и «Отцы», уйдя от гендерной монополизации, а также от европоцентричности. Сегодня у нас как раз и «понятие» и «отец», которые позволяют нам в достаточной степени видеть весь широкий спектр общественной мысли человечества, который, конечно, не концентрируется в Европе.
М.КУРНИКОВ: Редкость, кстати говоря — живой «отец».
Е.ШУЛЬМАН: Во-первых, живой «отец». Во-вторых, «отец», который не из Европы, а из Камеруна. Родился… учился, правда, во Франции, работал в американских университетах. Сейчас является профессором университета в Йоханнесбурге Южно-Африканской республики. Про его биографию мы скажем, когда мы дойдем до этой рубрики. А пока скажем, что нам этот, пока остающийся безымянным отец, добавил в наше понимание политики.
Уникальный термин, о котором мы сегодня говорим, звучит как некрополитика. То есть политические действия или политические решения, связанные с лишением жизни или причинением смерти по политическим мотивам.
Как вы можете догадаться термин «некрополитика» наследует термину «биополитика», автор которого Фуко. Фуко нам уже, конечно, просится в отцы, но поскольку автор программы недолюбливает его, то до сих пор мы его туда по субъективным причинам не всунули. Поэтому мы сначала поговорим про некрополитику, а потом уже и про био-.
Кратко скажем, что биополитика по Фуко — это государственная политика, связанная с человеческой телесностью. Она не обязательно должна носить какой-то зловещий или тиранический характер. Это, например, то, что делает большинство стран: поощряет рождаемость или помогают семьям с детьми. Но в любом случае это некие политические меры, политические нормы и политические решения, которые связаны с этой жизнетворящей, телесной функцией человека.
Наш сегодняшний отец — продолжаем держать экзотическое его имя в тайне почему-то — написал несколько работ, связанных постколониализмом, постколониальной политикой и также с тем, что происходит в темных и серых зонах мира, где живут бесправные люди, считающиеся, скажем, своими государствами не совсем полноценными.
Так вот некрополитика — это использование в социальной и политической, общественной власти для того, чтобы определить, кому жить, а кому умереть.
Ну, например, это разделение людей на более полноценные и менее полноценные категории, один из которых достойны жизни, другие не до такой степени ее достойны.
Опять же, если не представлять себе какие-то совсем ужасы, например, в чрезвычайной ситуации, кого спасать в первую очередь, а кого не спасать…
М.КУРНИКОВ: Не то чтобы завтра пойти и убить, но ваша жизнь менее ценна в наших глазах.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно. Ваша жизнь не такая полноценная, не такая нужная, может быть, по каким-то причинам, которые вы сами с дуру даже признаете сами рациональными. Ну, скажем, сначала детей спасают, потом взрослых. Вроде так логично.
М.КУРНИКОВ: Или наоборот.
Е.ШУЛЬМАН: Вот опять же в вашем фильме «Голод», запрещенном к прокату в Российской Федерации, был запоминающийся момент, когда башкирские и русские крестьяне, которых кормили американские благотворители, они не понимали, зачем нужно кормить детей, которые все равно сегодня есть — завтра нет… Ну, понятно, крестьянское отношение к детской смертности…
М.КУРНИКОВ: И работать не могут.
Е.ШУЛЬМАН: Которые только едят, не работают. Понятно, что нужно накормить мужчину, чтобы он дальше работал и кормил остальных. Есть в этом логика? Есть. Вот это и есть некрополитика. Тот, кто в этот момент присваивает себе власть определять, где чья очередь жить, а кому умирать — вот это вот оно и начинается.
Автор наш говорил, что особенно этим занимается государство в чрезвычайных ситуациях. Но также известно в политической теории и политической практике, что государства создают и поддерживают режим чрезвычайных ситуаций, потому что в этой истории они становятся владыками живота и смерти. И кто же не захочет, получив такую власть, ее сохранить или, не имея ее, получить. Одно дело велодорожки проектировать, и выдавать разрешение на открытие кафе, а другое дело — определять, кому жить, а кому помереть.
Далее в теории некрополитики у нас появляется термин романтический «живые мертвые» или «живые мертвецы».
М.КУРНИКОВ: Это как?
Е.ШУЛЬМАН: А вот сотрите. Автор наш говорит, что есть живые. Это мужчины и женщины, наделенные равными правами. Это вот эти полноценные граждане. А есть эти полуживые или временно живые, не совсем живые…
М.КУРНИКОВ: Условно живые.
Е.ШУЛЬМАН: Условно живые, совершенно верно, которые вроде как и живы — «она жива еще сегодня, завтра нет», — как у Пушкина. Но как бы государство считает, что они, в принципе, могут помереть и это, в общем, не так даже и страшно.
Например, когда вам говорится, что какие-то люди все равно бы от водки померли или на дороге бы разбились, а тут…
М.КУРНИКОВ: А тут не зря.
Е.ШУЛЬМАН: А тут не зря. Вот это вот оно, это «живые мертвецы». Это эти полуживые, временно живые, условно живые. Или еще вариант, не такой радикальный: люди, чьи права ограничены, потому что они как бы не совсем полноценны. Если с ними что-нибудь случится, то это не такая большая беда, потому что они для общества не имеют такой ценности. Ну, например, они сексуальной ориентации не той. Или, не дай бог, иностранные агенты. То есть вроде как люди, но какие-то не совсем такие. Вот есть правильные, ценные люди, как многодетные матери, здоровые мужчины титульной нации, государственные служащие, в конце концов, работники правоохранительных органов, какие-нибудь наши герои. Наши герои, работники правоохранительных органов тоже легко превращаются в «мертвецов» и тут же говорится, что так и надо, это правильно.
М.КУРНИКОВ: А помещение депутатов в группу непризываемых лиц — это ведь тоже оно.
Е.ШУЛЬМАН: Вот они живые, они настоящие живые, их жизнь государству нужна. Жизнь остальных государству нужна не до такой степени.
Далее следующий шаг, опускаемся в бездну еще ниже. Возникают некие зоны, которые «отец» наш сегодняшний называл death worlds «миры смерти», в которых смерть может происходить. Это самое простое — тюрьмы. Это какие-то огороженные фильтрационные лагеря. Полицейский участок. Вы идете по улице, вы живой человек. Клешня вытаскивается и заносит вас туда, где с вами может произойти что угодно, это как бы допускается. Это «сметные миры». Там тоже бродят владыки смерти, которые определяют, кому куртку снять, кому надеть, кому положены зимние ботики, кому не положены, кому горячей воды принести, кому в этом отказать. Это такая власть над телом.
М.КУРНИКОВ: И обществом это воспринимается как…
Е.ШУЛЬМАН: Как элемент нормы.
М.КУРНИКОВ: Ну, не санаторий же, как говорится.
Е.ШУЛЬМАН: Вот. То есть в чем смысл этой терминологии. Не в том, что показать, что смотрите: люди друг к другу плохо обращаются, это всё бывает. Вопрос в том, что общество приемлет, что нормализуется. А в совсем тяжелых ситуациях это нормализуется в виде законодательного положения. Помните прошлого нашего отца на прошлой неделе «формулу Радбруха»? Если закон нарушает принцип равенства, он незаконен.
Что интересно в этой формуле? Почему Радбрух ее вывел? Почему он решил, что нужно как-то сформулировать, когда судья не должен судить, правоохранитель не должен охранять это право, тот, кому велено выполнять приказ, не должен его выполнять. Не тогда, когда закон негуманен, жесток или вчера поменялся, а когда он нарушает базовый принцип равенства. Базовый принцип равенства нарушается, когда мы говорим, что одни имеют право жить, а другие не очень, что одни люди, а другие какие-то не совсем люди.
Вот это, собственно, сущность некрополитики. Это та вещь, которую, один раз узнав, начинаешь везде узнавать. В этом, собственно, смысл политической теории.
М.КУРНИКОВ: Я должен сказать, как в том мультике: три минуты на отцов.
ОТЦЫ, ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ
Е.ШУЛЬМАН: Мы про нашего «отца» практически все рассказал. Осталось называть его возраст и имя. Зовут его Ахилл Мбембе, родился он в Камеруне. Он 57-го года рождения, ему 60 с чем-то лет, он вполне живой молодой еще для ученого человек. В мире ученых все живут долго.
Наиболее прославившая его работа, такое эссе под называнием «Постколония». Он пишет по-французски, как многие люди в Африке. Многие африканские страны как бывшие французские колонии, они унаследовали и французский язык французскую образовательную традицию.
Сразу скажу, что Мбембе не без скандальности человек. В частности, его выступление в Германии было отменено Министерством иностранных дел, потому что решили, что он антисемит. Он когда эти смертные зоны описывал, те места, где люди не имеют права жить, он среди прочего говорил о Палестине и о сектора Газа, что бывает, мол, и такое.
М.КУРНИКОВ: Что там смерть нормализована…
Е.ШУЛЬМАН: Да, там смерть и бесправие и как бы неполноценность тех людей, которые там находятся. Она, действительно, нормализована. И рядом живет страна демократичная, толерантная, в которой, понимаете ли, гей-парады по чем зря по улицах ходят, а рядом есть вот такое.
Тут надо сказать, антисемитизм антисемитизмом, — этого добра хватает и в Африке и во Франции и в колонии и постколонии. Но эта ситуация, когда у вас, как в известном фантастическом рассказе Урсулы Ле Гуин есть чулан, в котором ребеночек лежит паршивенький, и как бы вы знаете, что ваша счастливая жизнь как-то связана с тем, что в чулане у вас кто-то живет плохо. Это нехорошо. Зло неконтейнируемо. Оно в чулане сидит, сидит, оно потом вылезет.
Вот эта его работа о постколонии. Есть у него работа со скандальным названием «Критика черного разума». Да-да, естественно, что это после «Критики чистого разума» Канта… Так что это вполне серьезный вполне философ. Он автор этой теории некрополитики, которая мне показалась очень интересной. Я ее нашла, когда мы занимались еще в РАНХиГС вопросами чрезвычайного в связи с администрированием ковида, если не администрированием пандемии в широком смысле. И тогда я подумала, что людям из этих периферийных мест вроде нас с камерунцами есть, что сказать о мировой правовой и политической философии относительно того, какие штуки бывают в этих серых зонах и что там происходит.
М.КУРНИКОВ: А мы переходим к вопросам.
ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ
М.КУРНИКОВ: Первый вопрос из Твиттера «Эха». Тим спрашивает вас: «Мне 39 лет. Еслли кратко, я считаю происходящее в России ужасом. Неужели лет через 12 я буду это поддерживать?»
Е.ШУЛЬМАН: Я так понимаю, вопрос относится к проблеме поколенческих различий в убеждениях, различиях в ценностях.
М.КУРНИКОВ: И, в том числе, переоценке ценностей с возрастом, когда люди вроде был, помните, недавно еще либералами, а сейчас посмотришь, что они по телевизору говорят — Медведев, например, — и думаешь: Ух!..
Е.ШУЛЬМАН: Его, по-моему, и в телевизор не пускают особенно. Как это… «Держите меня семеро!» Мало ли чего может наговорить.
Что касается именно вопрошающего, то, конечно, прогнозов делать я не могу. Бывает с людьми всякое разное. А, в принципе, нормализация происходит со временем. Как у Достоевского: «Ко всему подлец человек привыкает». Поэтому если вот это, оно будет длиться 12 лет, но многие из нас, которым кажется, что это кромешный ужас, найдут в этом… как-то устроятся, как-то адаптируются, опять же, как в мало приличном анекдоте: «А там тепло и влажно, как в Таиланде», — там, куда вы внезапно залезли. Так что адаптироваться можно практически ко всему.
Если речь идет о возрасте, то что нам говорят братья наши социологи? С одной стороны, конечно, «кто в молодости не был радикалом, у того нет сердца, кто не стал консерватором в старости, у того нет мозгов», — это всё известно. В разных вариантах существует эта формула. Вечно бедному Черчиллю ее приписывают. Я думаю, что у таких тезисов нет авторов. Это, конечно, некоторая благоглупость. Но с годами человеку свойственно ценить то, что он имеет и с меньшим интересам относиться к переменам.
Но говорят нам социологи, что те представления о нормальном, ненормальном, правильном и неправильном, которые формируются в ходе так называемого «свежего контакта» — «свежий контакт» — это новый жизненный опыт, когда человек переходит от одной фазы своего существования к другой (ребенок идет в школу — перестает быть дитем своих родителей, становится учеником; школьник становится студентом, студент становится работником; человек вступает в брак) — вот это называется «свежий контакт». В этот момент у вас закладывается представление о том, как вообще бывает, как жизнь устроена. И вот это вы пронесете с собой, что бы с вами не случилось.
Нынешнее поколение, находящееся при власти очевидным образом восстанавливает то положение вещей, которое было у необходимо во время их «свежего контакта», когда они были начинающими карьеристами. Они косплеют в 70-е.
М.КУРНИКОВ: Освежить бы контакт немножко.
Е.ШУЛЬМАН: Можно, конечно, освежить контакт, но с годами всё трудней, потому что фазовых переходов все меньше. Хорошо, ты из здорового человека становишься инвалидом. Может быть, у тебя возникает новый опыт, но ты его не успеешь никому передать. Несли, например, условное поколение 40-летний придет к власти, может быть, они будут каспелить 90-е, потому что им будет казаться — нам, вам — что вот так надо, что такая ситуация на самом деле является нормальной. При этом не имеет значения, насколько нормальна или ненормальна, успешна или неуспешна эта ситуация объективно. Важно, когда у вас был «свежий контакт». Так что вам 39 лет. Свежий контакт, какой был? Вы запишите — вот он у вас и сохранится.
М.КУРНИКОВ: Ольга Чукина в Фейсбуке спрашивает вас: «Активация пропаганды в вопросе популяризации усыновления украинских детей российскими семьями — что это?»
Е.ШУЛЬМАН: Вот это биополитика, она самая: распоряжение телами, присвоение чужих детей — вот эта вся библейская красота. Это тяжелая ситуация, потому что, с одной стороны, говорят нам все статуты международного права, это все признаки геноцида: передача детей от одной этнической группы к другой с целью замены их культурного кода. Это геноцидные практики. Геноцид не обязательно убийство, это может быть и принудительное перевоспитание.
С другой стороны, эти люди говорят: «А вот мы их нашли, сироток, в подвале холодных, мы их в семью забрали, спасли их жизнь».
М.КУРНИКОВ: При этом давайте напомним, что у большого количества украинских детей, вывезенных в Россию, есть родители, и они пытаются их забрать к себе.
Е.ШУЛЬМАН: Это тоже правда. Но те люди, которые этих людей забирают, говорят: «А где эти родители, а как мы и через простреливаемую полосу туда вернем. Может быть, мы их там же и разбомбим, а тут мы вывезли в безопасное вместо».
Это всё чудовищно на самом деле. Собственно, что хотел спросить…
М.КУРНИКОВ: Он спрашивает, что это за практика такая?
Е.ШУЛЬМАН: Если смотреть на букву международных норм, то да, это практика типичного геноцида, потому что она направлена на уничтожение будущего той или иной этнической группы. У вас забирают тех, кто должен наследовать вашу культуру и перевоспитывают их более-менее насильственно на какой-то другой набор ценностей.
То есть если вы даже сами выжили, то вам надо народить новых детей, прости господи, или у вас не будет никакого следующего поколения.
М.КУРНИКОВ: Следующий вопрос из YouTube. «Как вы считаете, насколько опасна или не опасна, действенна или не действенна подача различных обращений, в частности, с требованием прекратить войну, мобилизацию в Совет Федерации или Государственную думу? Ведь при заполнении формы структура получает информацию о несогласных с адресами, телефонами, так сказать, явками и паролями».
Е.ШУЛЬМАН: Когда только начиналась вся эта беда, мы активно всем советовали писать обращения депутатам, чтобы в этот момент свежего контакта у них было впечатление, что не все так рады происходящему, как может показаться. Мы даже тогда видели некоторое количество депутатов не десятки, но единицы, которые как-то вслух удивлялись происходящему и говорили, что даже голосуя за признание независимости ДНР, ЛНР они не имели в виду такого развития событий.
Мы не знаем с тех пор никаких примеров того, чтобы люди пострадали за написание сообщений. Никаких дел ни уголовных, ни административных не возбуждено. Я следила за этим довольно внимательно, потому что совесть моя меня побуждала за этим следить. Я людям советую что-то, что может подвергнуть их риску. Пока таких случаев у нас не зафиксировано.
Если вы опасаетесь, что вы не пострадаете немедленно, а попадете в некую базу, я не могу вам говорить, что эти опасения необоснованны. При этом, конечно, обращение в госорганы один из немногих, пока еще безопасных способов для граждан хоть как-то заявить свою позицию.
М.КУРНИКОВ: Давайте скажем, что попытки были. Помните, как какой-то депутат передал обращение.
Е.ШУЛЬМАН: Были попытки, ни к чему не привели. Я за этим следила, никаких возбуждений у нас не наблюдалась. Но то, что этих людей могли поставить на какой-то негласный учет и потом отнестись к ним более внимательно, это тоже все вполне возможно. Я очень сильно подозреваю, что среди тех миллиона с лишним людей, которые подписали на change.org петицию против войны, из них, может быть, в России-то не так много и осталось. Это было в самом начале, в конце февраля это происходило.
Поэтому сейчас в нынешней российской ситуации говорить: «Пишите, ничего не будет», — я по совести не могу.
Но я должна сказать следующее: Общественные настроения очевидным образом меняются. То, что мы с вами тут говорили о популярности министра обороны, понятно, что означает. Министр обороны не сам перестал по себе быть популярен, он не спал с лица, красота его не увяла, он не сказал что-то особенно глупое на публике, не открылись какие-то подробности, компрометирующие его личную жизнь. Его непопулярность — это непопулярность СВО и больше ничего. Таким образом, просто можно ее выражать. Про президента страшновато — про министра обороны пока еще можно.
Поэтому одно дело стоять в чистом поле одинокой свечечкой и протестовать, когда все кругом радуются. Другое дело, когда вас становится больше. Может быть, через некоторое время такого рода хотя бы какое-то выражение своего несогласия станет более безопасной. Здесь, конечно safety in numbers, как всегда: мало народу пришло — побьют; много народу — скорей всего, вернешься домой более-менее целый.
Так что наблюдайте за развитием событий, держите форму обращений под рукой.
М.КУРНИКОВ: Наталья спрашивает: «Возможен ли какой-либо сценарий демократизации России в случае перемирия, или этот вариант исключен?»
Е.ШУЛЬМАН: Перемирие в зависимости от того, на каких условиях будет заключено, и что элиты в итоге этого перемирия решат: что они все проиграли, что могли, поэтому это шанс им в эту паузу быстро поменять руководство и попытаться выторговать себе условия получше; либо они решат, что проиграли еще не всё, поэтому это шанс набрать силу, наклепать еще снарядов и начать с новой силой дальше. Так что всё зависит не от перемирия как такового, а его условий, от того момента, в который оно будет заключено.
М.КУРНИКОВ: Классический «Статус» с тремя рубриками, с четырьмя вопросами мы сегодня провели.
Е.ШУЛЬМАН: Хронометраж спасает.
М.КУРНИКОВ: Дорогие друзья, прощаемся с вами. Поставьте лайк этому видео, не забывайте, что оно выходит на трех каналах: Екатерины Шульман, канале «Живой гвоздь» и канале «Bild на русском». Всем пока.
Е.ШУЛЬМАН: Спасибо!