«Особое мнение» Михаила Крутихина
В Москве паника. Нужно срочно обвинить во всем американцев, европейцев, украинцев и показать, что «Газпром» белый и пушистый, и с ним дальше нужно иметь дело и продолжать бизнес. И поэтому вся агентура, которая выступает с газпромовскими статьями — она накануне прекращения транзитного соглашения (в декабре оно истечет), очень сильно активизировалась…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О. БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день! Это «Особое мнение» на «Живом гвозде». С вами сегодня Ольга Бычкова, с особым мнением Михаил Крутихин. Здравствуйте, Михаил!
М. КРУТИХИН: Добрый день!
О. БЫЧКОВА: Я напомню нашим слушателям и зрителям, что у нас есть в этой трансляции, которая происходит именно сейчас, и во время этой трансляции у нас есть чат в YouTube. И вы можете туда в процессе, в течение ближайшего эфирного часа писать свои вопросы, соображения и комментарии. Я буду смотреть за тем, что там происходит.
И конечно, главные вопросы, которые мы задаем Михаилу Крутихину, связаны с нефтью, газом и всевозможной энергетикой. И сегодня у нас как раз подобралось какое-то количество вопросов на эту тему. И сегодняшние новости: «Агентство» пишет о том, что цены на нефть эталонных марок растут сегодня утром после снижения накануне. Трейдеры оценивают рыночные прогнозы и данные о запасах в Соединенных Штатах. Майские фьючерсы на сорт Brent в Лондоне составляли сегодня утром 82,4, что на целых 0,5 доллара выше, чем предыдущие показатели. Надо относиться к этому так, как относится «Агентство», и говорить о том, что происходит рост цен на нефть на мировых биржах, или это такие стандартные колебания?
М. КРУТИХИН: Вот у меня есть лента новостей, которую я просматриваю регулярно, и в ленте новостей обычно где-нибудь с небольшим разрывом 2-3 сообщения. В одном из них говорится, что цены на нефть необычно растут, а в другом говорится: падают, катастрофически падают. И это все в один день, если я посмотрю.
О. БЫЧКОВА: А на третьем говорится, что ничего не произошло сегодня.
М. КРУТИХИН: Не нужно за этим вот так вот следить, тем более за такими мелкими движениями. Это называется флуктуации или волатильность. Волатильность очень слабая. Вот на протяжении последнего месяца там такая зубчатая линия, которая примерно отвечает коридору вокруг отметки 82 доллара за 1 баррель марки Brent. И вот чуть выше, чуть ниже все это поднимается и опускается, каждый день по несколько раз там все это дергается. И к этому относиться, я не знаю, совершенно нельзя как-то серьезно.
Я обычно просматриваю и графики цены на нефть, потому что, естественно, могут быть какие-то неожиданности. Вдруг где-нибудь произойдет что-то геополитическое — не люблю это слово, но вот где-нибудь возьмут и потопят танкер в Ормузском проливе (выход из Персидского залива). Мгновенно цены на нефть взлетят до совершенно необычных величин. Но пока этого не происходит, пока танкеры движутся, все идет как и шло. Меня больше заинтересовало, например: вчера бабах — и на 1 рубль 15 копеек вдруг доллар подорожал. Это значит, кто-то его отпустил из Центробанка.
О. БЫЧКОВА: А зачем, вы думаете, вчера отпускать рубль, например?
М. КРУТИХИН: Просто денег, может, не хватило выбросить доллары на рынок или еще что-то. Или какие-то крупные игроки взяли и, сговорившись, провели несколько операций на российском финансовом рынке, и в результате такого повышения курса имели на этом какую-то прибыль.
Российский и финансовый рынок, и рынок акций российских — во-первых, это лотерея. Лотерея вот этот рынок акций. Даже недавно Уоррен Баффет, известнейший игрок на этом рынке, назвал мировой рынок акций лотереей, потому что он все больше определяется какими-то людьми, которые взяли, сговорились, два-три крупных держателя акций или денег, и выбросили что-то такое, или купили, или продали. И мгновенно колебания какие-то раздаются. А в России тем более, когда есть крупные игроки на рынке, которые связаны с представителями администрации. Кто-то в правительстве делает какое-нибудь заявление. На основании этого заявления бегут кто-то продавать акции, или покупать акции, а дальше на этой игре кто-то делает большие деньги.
Поэтому на это особо внимание обращать не стоит. На общую тенденцию движения — да, конечно, за этим надо следить, это очень интересно.
О. БЫЧКОВА: Вот тут была еще одна новость. Собственно, в том сообщении, которое я сейчас цитировала, речь шла о прогнозах американских запасов. И одновременно со вчерашнего дня, как я понимаю, обсуждаются прогнозы на мировой спрос на нефть. И неожиданное сообщение — я не знаю, часто ли такое случается, — ОПЕК и Международное энергетическое агентство разошлись в своих прогнозах. Об этом пишет «Рейтер», который исследовал и те, и другие документы. Энергетическое агентство представляет промышленно развитые страны, ОПЕК — это, соответственно, все, кто имеет отношение к нефти. И они посылают, пишет пресса и пишет «Рейтер», трейдерам и инвесторам совершенно разные сигналы о состоянии нефтяного рынка в этом году и в долгосрочной перспективе. Объясните, растолкуйте, пожалуйста.
М. КРУТИХИН: Во-первых, да, мы вот этот абзац начали с того, что есть какие-то факторы — типа, как бы инвентарный список того, что в Соединенных Штатах в хранилищах нефти и нефтепродуктов объемы, которые то увеличиваются, то уменьшаются. Серьезного воздействия на рынок это никакого не оказывает абсолютно. Потому что продажа и покупка, предложение и спрос — они примерно остаются на одном уровне. Ну взяли сколько-то из этого запаса или пополнили этот запас — это несерьезно.
Раньше следили еще за одним показателем. Это число работающих скважин в Соединенных Штатах Америки. Вот скважины на нефть бурят, скважины на газ. Буровые установки — вот сколько их работает на бурении скважин, от этого делали какие-то выводы, что американцы будут увеличивать добычу или сокращать добычу. А колебания такие: 2 установки добавились, 3 установки ушли куда-то. А с учетом того, что эффективность каждой американской скважины на тех самых сланцевых месторождениях все выше, выше и выше, и одна скважина может дать гораздо больше нефти, чем 3-4-5 скважин, которые в 2011 году добавили, то есть это тоже не имеет абсолютно никакого значения за этим следить.
Теперь по поводу предсказаний спроса на первичные энергоносители, в том числе на нефть. Вот эти две конторы… ОПЕК — она следует своим интересам. Им нужно показать, что спрос на нефть будет очень высок. И там говорят: вот за один год он повысится на 2,2 млн. баррелей в сутки. Хорошо. Но есть контора в Париже, Международное энергетическое агентство. И та, и другая контора — они обычно меняют свои прогнозы раз в 3 недели. Поэтому серьезно относиться к ним тоже нельзя. А эта контора говорит: не 2,2, а 1,5 всего-навсего будет рост этого спроса. Ну и что? Большой вопросительный знак. Вот что от этой разницы изменилось на рынке?
Вот сейчас, если исключать некоторые игры крупных участников рынка, цены на рынке определяются спросом и предложением. И здесь колебания не очень большие. То есть рынок сбалансирован, нет дефицита никакого на рынке. Следить за тем, сколько там баррелей взяли из американских хранилищ, сколько туда запустили — это если есть на досуге какое-то время, можно за этим, конечно, последить. Но в целом можно сказать, что рынок сбалансирован. Если будет рост на 1,5 или на 2 млн. баррелей в сутки к концу года, то планы нефтедобывающих стран и нефтедобывающих компаний сейчас таковы, что они полностью покрывают вот этот излишний спрос, и никакой катастрофы, никакого дефицита на рынке не ожидается. Вот как шло это все, так оно и будет идти.
Вот я с самого начала передачи все успокаиваю и говорю: вы знаете, вот эти панические всякие сообщения — ну да, солидное агентство «Рейтер»… То «Блумберг» у нас… Вот сидят там люди, нечего делать им иногда — давай что-нибудь такое напишем, толкнем рынок туда или обратно. Но не очень получается, потому что рынок сейчас сбалансирован.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Еще одна новость, которую мы видим, касающаяся нефти — это, конечно, про нефть российскую. Потому что буквально — когда это было? — буквально вчера сообщалось о том, что морской экспорт российской нефти достиг наивысшей отметки с начала года. А в течение 2-го квартала Москва откажется от экспортных квот в пользу ограничения добычи. Это тоже пишет Bloomberg. К этому сообщению нужно относиться серьезно или все это ожидаемо?
М. КРУТИХИН: Это ничего не отражает. Хорошо, да, вырос морской экспорт российской нефти. Ну, красиво так вырос. Не очень сильно, но мы видим квадратики и кубики, которые отражаются на графиках — они стали выше, эти кубики и квадратики. А потом смотрим на то, сколько Россия получила за эту нефть, нефть и нефтепродукты, которые отправила на экспорт. Перечисляем это в доллары по курсу — по тому курсу, который был на предыдущий период, по этому курсу, — оп, потери. То есть не выросли доходы России от этого в феврале, а просели. Нефтегазовые доходы в российский федеральный бюджет. Вот в результате и некоторое обесценивание рубля, и в результате движения цен на мировых рынках, в том числе цены на российскую нефть. Оказалось, что Россия заработала меньше, хотя отправила на экспорт больше.
О. БЫЧКОВА: А почему это так? Потому что эти танкеры влетают в копеечку большую?
М. КРУТИХИН: Это другая цена. Просто цены поменялись за те же самые баррели. А потом надо учитывать еще одно обстоятельство. Тут редко о нем говорят. Российское правительство, которое немножко устало от махинаций на вот этом морском транспорте российской нефти, на морском экспорте, ввело не так давно, еще в прошлом году, новые правила.
Раньше было как? Это очень хорошо описывают даже те, кто из самих нефтяных компаний — вышли эксперты и начинают описывать. Да, нефтяная компания продает какому-то первому покупателю по низкой цене. Цена ниже, чем вот этот потолок знаменитый, 60 долларов за баррель. А потом, пока вот эта нефть в танкере — то ли это теневой какой-то танкер, то ли не теневой, там всяко бывает, — доходит до конечного потребителя (скажем, в Индии в той же), то цена уже совершенно другая. Потому что по дороге нефть меняет несколько владельцев, и в этой цепочке все эти посредники наживаются на этом. И деньги эти в российский бюджет не возвращаются. Все они оседают где-то на заграничных счетах и нефтяных компаний, у которых за границей вот эти посредники-компании работают, и у российской так называемой элиты, которая тоже наоткрывала таких компаний-посредников и там наживается на этом потолке нефти, поскольку дешево продали (первая продажа), а дальше уже накрутка идет. Вот на этой накрутке наживаются.
Так вот российское правительство решило это дело как-то поправить. Они говорят: «Ладно, черт с ними, с этими ценами. Давайте будем делать так. Будет у нас виртуальная цена, с которой мы будем брать налоги — доходы в российский федеральный бюджет». Виртуальная цена как определяется? Давайте возьмем цену, которую мировые агентства цитируют. Это Brent. У нас есть так называемый Dated Brent, и от него у нас, скажем, будет скидка. Будет она 15 долларов сейчас, скидка. Если нефтяная компания сумеет на этом что-то выгодно продать, дороже, то хорошо, это она себе в карман положила. Если нефтяная компания продала дешевле все это, а платить-то надо с этой цены, которую правительство определило. Виртуальная цена российской нефти — вот с нее платит в бюджет.
Вот таким образом. Ну а колебания происходят и из-за объема поставок, и из-за курса валюты. Потому что вот главные два фактора. А в итоге, когда мы смотрим в конце, в феврале, заработали или нет — да, заработали, но меньше, чем прежде, потому что курс валюты поменялся. Вот такая система. Она работает.
О. БЫЧКОВА: А российский бюджет в сегодняшних условиях вообще чем кормится?
М. КРУТИХИН: Ой, от нефти, конечно, кормится. И серьезно кормится. Но давайте посмотрим. Есть такой показатель на рынке. Кто-то его называет «цены отсечения», кто-то еще как-то. То есть какая должна быть цена экспортируемого барреля нефти, чтобы экспортер-страна сводила свой государственный бюджет без потерь. То есть в ноль, расходы с доходами чтобы совпадали.
Так вот получается… Скажем, возьмем Иран. По-моему, в Иране там 360 или около этого, то есть 300 с лишним долларов должен стоить баррель нефти, чтобы вот эти расходы погашать в Иране. Ну хорошо, в Саудовской Аравии где-то около 80 долларов должен стоить. Да примерно так и получается. То есть саудовцы себя вполне комфортно чувствуют.
Смотрим у России. Какая должна быть цена барреля нефти? Это не по нашим расчетам, это по расчетам западных экономистов, которые следят за рынком. Оказывается, чтобы бюджет России свести в нули, расходы с доходами, сальдо с бульдо там где-то совпадали, то нужно, чтобы баррель нефти продавался по 114 долларов — российской нефти. А он продается… Налоги снимают с барреля нефти, который по этой виртуальный цене получается где-то 71 доллар.
О. БЫЧКОВА: Ничего себе!
М. КРУТИХИН: Вдвое меньше. То есть доходы от этого идут в российский бюджет, но они не покрывают дефицита бюджета. То есть бюджет все равно дефицитный. А дефицитный он страшно. Потому что на этот год запланировали, например, дефицит: да, вот будет такой большой к концу года дефицит. Посмотрели по первым двум месяцам, январь и февраль: о, а мы уже этот дефицит выполнили на 92%. А дальше-то откуда, чем покрывать вот эти расходы?
Расходы военные в основном, естественно, расходы на войну. Потому что промышленность, которая работает на войну, ничего стране не добавляет, никаких выгод. Они шлепают всякую военную технику, которая потом благополучно сгорает на фронте. И в социально-экономическое развитие страны она ничего не дает. Да, промышленность работает, по отчету ВВП страны растет, все красиво, а промышленность — она же не дает людям ничего, кроме потерь. Это все сгорает, взрывается, черт знает зачем вся эта промышленность работает.
И поэтому чтобы эти расходы каким-то образом гасить, нужно продавать нефть, продавать сырьевые товары, покуда это возможно. А там тоже провал за провалом. Потому что, во-первых, нефть не по той цене продается, чтобы сводить концы с концами в бюджете. И уголь, вы посмотрите, в Китай — опять в прошлом месяце был полный провал по планам экспорта угля, например.
О. БЫЧКОВА: Почему провал?
М. КРУТИХИН: А там китайцы стали покупать уголь, например, в Австралии, в Индонезии. А там цены упали, и поэтому русский уголь перестал котироваться. То есть цены совсем обрушились. Но там свои проблемы, еще и с транспортом. У нас в сторону того же самого Китая и Тихого океана идет Транссиб. Но у него же пропускная способность — она же не вечная. Он загружен полностью, дальше уже ничего туда не впихнуть — этот уголь, например. Ну, БАМ еще немножко помогает, там из Якутии ветка идет тоже туда. Но конечная точка этого Транссиба — его пропускная способность это дело не позволяет увеличивать.
Поэтому по разным причинам. И мы смотрим — действительно, а что же будет до конца года, когда сожрут вот этот бюджет. Ну откуда? Первое: расходы сейчас погашаются из Фонда национального благосостояния — вот этот ФНБ, фонд. А там, в этом фонде, если вот этими темпами, которыми в прошлом году он опустошался, если все вот так продолжится (а оно, судя по всему, по данным первых двух месяцев, так и продолжается), то до конца года там ничего не останется. Ну, копилка, которая для благосостояния национального сформировалась — его уже не будет, этого фонда. Ну откуда? Там сейчас ликвидная часть, если исключить арестованные за границей какие-то активы России, там осталось в юанях и в золоте сколько-то. И Госбанк вынужден продавать золото, вынужден продавать юани, чтобы поддержать курс рубля и чтобы пополнить расходы.
Вот расходные статьи бюджета — расходовать-то надо что-то такое. Потому что по военному положению страну наводняют деньгами. Нужны деньги. Госзаказ — это основа нашей экономики сейчас. Вот для этого оборонного госзаказа нужно много-много денег туда спускать. И на зарплаты, и на приобретение металла — на много-много расходов идут деньги. И поэтому из бюджета туда пихают много-много денег. Потом деньги надо платить, естественно, контрактникам, деньги надо платить вдовам тех, кто погиб на фронте. И когда смотрят — страну заливают деньгами, а деньги откуда брать-то? Фонд национального благосостояния до конца года, возможно, будет полностью исчерпан, и что останется?
Вот сейчас сидит правительство и обсуждает, насколько надо повысить налоги на российских граждан, занятых в бизнесе, не занятых. У кого больше миллиона рублей накопления или у кого меньше миллиона, какие должны быть налоги, обсуждается. Значит, первое — это с граждан будут снимать налоги. Второе — повышаются налоги на бизнес. На компании, на предприятия, на все, что только можно. Дальше, я думаю, потихонечку будут отпускать курс рубля, чтобы он слабел еще больше. Вот этими дешевыми рублями будут расплачиваться.
А дальше возможно что? Временный арест накоплений на банковских счетах россиян дорогих. А дальше до карикатурной меры может дойти, как в сталинское время: часть зарплаты будут выдавать облигациями государственного займа. Этими бумажками потом можно будет стенки обклеивать вместо обоев. Все может быть. Потому что откуда деньги брать? Есть целый набор инструментов, и все они плохие. То есть все эти инструменты ударяют по карманам, по кошелькам наших соотечественников.
О. БЫЧКОВА: Тогда одним из признаков, как сейчас становится понятно — вернее, стало уже понятно постфактум, а умные люди это поняли сразу: до начала войны в Украине одним из признаков было как раз накачивание денег в этот самый фонд, в эту государственную подушку.
М. КРУТИХИН: Ну да, но подушка-то… Были уже фонды. Вот взяли когда-то, такой был создан фонд, назывался Резервный фонд. Туда стекалась разница между ценой нефти, которая… По бюджетным показателям такая цена нефти была заложена в бюджет, а продавали дороже. И вот эту разницу, собранную с компаний в виде налогов, отправляли в этот Резервный фонд. Я помню, были предсказания, что он продержится 1 год, а он 2 года продержался — тогда рекорд какой-то был. А потом он исчерпан был. Его, естественно, слили уже с этим Фондом национального благосостояния. А сейчас и это тоже, эту копилку, кубышку тоже потихонечку опустошают.
Ну, как потихонечку? Взяли, например, выделили из этого фонда в этом году почти 400 млрд. рублей. На что? На абсолютно провальный некоммерческий проект «Газпрома» — строительство предприятия в Усть-Луге на берегу Балтики. Там ничего не строится, потому что не могут найти иностранного поставщика технологий для этого предприятия. И потом вообще с ним непонятно. Взял «Газпром» и открыл там совместное предприятие с конторой, которая никогда не занималась такими вот операциями, этой отраслью промышленности. Ну, контора какая-то мутная совершенно, с Ротенбергами связанная — совместное предприятие с «Газпромом», которому надо много-много миллиардов рублей. И вот туда, естественно, из этого Фонда национального благосостояния вбухивают сейчас деньги. Зачем? Пользы от этого не будет. Даже если бы это было нормальное предприятие, расходы, чтобы их погасить доходами, для этого требуется, может, 10, может, 15 лет, для такого предприятия. Зачем сейчас туда вбухивать эти деньги?
О. БЫЧКОВА: А зачем?
М. КРУТИХИН: Нет, это просто растаскивать. Потому что это государственный «Газпром» у нас. А государственные предприятия работают по очень простому принципу. То есть они не заинтересованы, вот эти менеджеры, которые там управляют этой госкомпанией, в том, чтобы через 15 лет получить коммерческий результат от этого. Это вам не менеджеры, которые смотрят, что акционеры частные от них требуют, то есть минимизации затрат и максимизации прибыли. А эти товарищи, которые там сидят — это нужно затевать как можно более дорогостоящие проекты (наплевать на то, что они некоммерческие и прибыли не принесут), затем раздувать сметы еще больше, сверх того, что заложено в этом проекте, и кормиться на откатах в процессе. Не от результата, а от процесса. Вот так и работают. Поэтому раз военное время, гуляй, рванина, от рубля и выше. Растаскивают все, что только можно растащить. Вот ассигнования на этот проект «Газпрома» — это чистое казнокрадство, на мой взгляд.
О. БЫЧКОВА: Ну, с газом-то все, конечно, еще интереснее, чем с нефтью. Может быть, я ошибаюсь, но вы мне это объясните. Мы сейчас сделаем маленький перерыв, и после этого продолжим наше «Особое мнение на «Живом гвозде» с Михаилом Крутихиным.
АНОНС.
О. БЫЧКОВА: И прежде, чем вы продолжим наш разговор с Михаилом Крутихиным, я хочу, как обычно, рассказать про новое поступление на сайте shop.diletant.media. Это онлайн книжный магазин. Там новая книга Бориса Хавкина «Заговор. Немцы против Гитлера». Вы видите, наверное, сейчас эту обложку на своих экранах. Это монография доктора исторических наук, профессора Историко-архивного института РГГУ Бориса Хавкина, который продолжает свой рассказ об истории Третьего рейха и антигитлеровского сопротивления.
Может быть, не всё мы знаем о том, как внутри Германии пытались немцы бороться с Гитлером, в том числе в его ближайшем окружении. Хотя на эту тему есть много книг и даже несколько фильмов, но она действительно очень важная и, наверное, тоже неисчерпаемая. Одна из историй как раз вот описывается в книге Бориса Хавкина. Не пропустите, как обычно, на сайте shop.diletant.media. Там есть и эта замечательная монография, и есть многое другое, что вы можете найти, посмотреть, полистать виртуально, а потом, может быть, даже полистать и по-настоящему. Ну и, конечно, книга лучший подарок. Тоже об этом не забывайте.
Возвращаемся к нашим нефтяным и газовым темам. Вот объясните мне, пожалуйста, такую вещь. Уже несколько дней я читаю эти новости про Европейский Союз и российский газ, который в Европу идет до сих пор через Украину. Европейский Союз теперь говорит, что он не заинтересован в продлении этого контракта на транзит. Комиссар ЕС по энергетике заявил на днях, что действующий контракт истекает в конце нынешнего года. Он продлеваться не будет, а будет там взамен в Европе что-то другое. Объясните, пожалуйста, вот это тоже.
М. КРУТИХИН: Нет, все правильно. Действуют контракты, по которым через территорию Украины «Газпром» отправляет газ. В основном он поступает в Австрию, в Словакию, немножко в Чехию. Это через Украину. Есть у нас еще «Турецкий поток», по которому газ идет в Венгрию и в Сербию. Но украинский транзит — вот он рассчитан в основном на эти страны. То есть Словакия, Италия, ну и немножко Чехия, этим можно пренебречь.
И вот сейчас разворачивается какая-то очень странная… Ну, даже не странная, а ужасно интересная коллизия между тремя участниками. Это Европа, европейцы, которые потребляют этот российский газ, во главе с Евросоюзом, который следит за этой ситуацией. Второе — это Украина, транзитное государство в данном случае. И Россия, «Газпром» и так далее. Развернута, я бы даже сказал, какая-то кампания…
О. БЫЧКОВА: Кампания с чьей стороны?
М. КРУТИХИН: Кампания аналитиков-экспертов — судя по всему, она спонсируется «Газпромом», — которая призвана показать, что в этой ситуации виноваты европейцы, которые вот не хотят садиться за стол переговоров с «Газпромом», с Украиной и так далее. Виноваты украинцы, которые не понимают своей выгоды от сотрудничества с «Газпромом». Но только не Россия, которая сократила поставки в Европу и фактически ушла с европейского рынка.
В этой кампании заняты, во-первых, газпромовские «соловьи», которые оттуда все это кричат: «Вы там во всем в Европе виноваты!». Ну и доходит до того, что даже очень солидные собрания экспертов, такие, как «Карнеги», например, берлинская их контора — там тоже то и дело появляются статьи газпромовские. Просто видно, что они подсунуты туда «Газпромом».
Я поговорил не так давно с украинскими друзьями, которые занимаются как раз этим вопросом. И в частности, вот Сергей Макогон, который не так давно был руководителем компании «Газотранспортные сети Украины». Вот он мне очень хорошо объяснил. Вы посмотрите, от транзита российского газа Украина имеет меньше 0,5% своего бюджета, своих поступлений в бюджет. Этим можно пренебречь. То есть выгоды от этого, от таких прокачек этого российского газа, Украине нет совершенно никакой.
Второе. Когда российский газ через «Газпром» получают в Словакии, в Австрии, то это подпитка пророссийских лобби там, которые бегают и кричат, что Россия — это страшно выгодно. Вот если бы не было этого транзита, никаких проблем эти страны с логистикой, с получением газа изнутри Европы от других трейдеров каких-то не будут испытывать. Ну да, возможно, повысится немножко расценка, повысится цена этого газа. Но свобода — всегда за нее нужно платить какие-то вещи.
То есть украинцы говорят: «Вы знаете, нам выгодно прекратить. Чтобы не просто там какие-то переговоры, чтобы по маленьким спотовым контрактам, ежедневным даже контрактам получали российский газ европейские компании, а потом платили бы Украине за транспортировку этого газа от российской границы — нам это совершенно невыгодно. Мы за то, чтобы прекратить этот транзит совсем».
А в России вон даже в Думе вылез какой-то… — ну, это оскорбительное название для члена российской Думы, — и начал говорить, что, извините, нужно попросить американцев, чтобы они нажали на Украину и посадили ее за стол переговоров с «Газпромом». Ахинея, конечно, полная.
В Европе тоже не перестают говорить, что мы не заинтересованы в том, чтобы дальше получать российский газ. Во-первых, они прекрасно без него обходятся. Цены сейчас упали — не было такого с 2018-2019 года, а кто-то считает, даже с 2016 года таких низких цен на газ в Европе не было. Без всякого российского газа. И Европа говорит: «Вы что, собираетесь нас посадить за стол переговоров с «Газпромом», который то и дело нарушал все свои контрактные обязательства? Верить ему нельзя ни на грош. Подпись «Газпрома» под контрактами и под какими-то соглашениями ничего не стоит. Это вранье, это ненадежный поставщик. И вообще это контора, к которой невозможно относиться с доверием. Это российская контора, которой Путин управляет. Поэтому это токсичный поставщик».
Значит, кто? Европа не заинтересована. Украина не заинтересована в этом — она заинтересована в прекращении транзита полном и в интеграции своей газотранспортной сети в европейскую сеть для того, чтобы вместе работать. И это вполне реальная задача. Значит, заинтересован только «Газпром», который опять потеряет рынок и потеряет подкормку своих лобби — политических лобби в Австрии, где очень сильны вот эти российские агенты, и в Словакии. Как только исчезнет российский газ в Словакии, она совершенно по-другому… Этот товарищ Фицо, я думаю, пересмотрит свою позицию в отношении войны и в отношении Путина.
О. БЫЧКОВА: Подождите, а почему он должен пересмотреть?
М. КРУТИХИН: Потому что нет российского газа.
О. БЫЧКОВА: Цены на газ там какие-то коррупционные или что?
М. КРУТИХИН: А зачем ему, если он зависит от газа, от «Газпрома», если он кормится на этом: «Газ у меня дешевый из России, Россия наш друг, Россия тра-ля-ля…». А газа не будет — все, они пересмотрят свое отношение к Евросоюзу. Это очень простые соображения. Потому что там публика же тоже руководствуется материальными соображениями. Что вот эта подкормка австрийских деятелей идет по линии «Газпрома» в том числе, что в Словакии. Ну откажутся они от этого дела, и потом без опоры на российские поставки кто же их будет слушать, эту российскую агентуру?
Поэтому нужно прекращать. И в Москве паника. Нужно срочно обвинить во всем американцев, европейцев, украинцев и показать, что «Газпром» белый и пушистый, и с ним дальше нужно иметь дело и продолжать какой-то бизнес. И поэтому вся эта агентура, которая выступает с такими газпромовскими статьями — вот она очень сильно сейчас, накануне прекращения транзитного соглашения (в декабре оно истечет, 5-летнее соглашение), очень сильно активизировалась. Вот такая ситуация.
О. БЫЧКОВА: А Европейский Союз может просто взять и в одностороннем порядке — какая там процедура вообще? — в одностороннем порядке сказать: «Все, не продлеваем»?
М. КРУТИХИН: Не хотят. Потому что если Украина прекратит транзит, то для контрактов, подписанных австрийскими потребителями с «Газпромом», это будет форс-мажор. То есть решение, принятое каким-то правительством — уже не нужно платить неустойку за нарушение контрактных условий. Так просто отказаться от российского газа они не могут, они неустойку будут платить. У них очень длительные там есть контракты, которые до 2040 года даже рассчитаны, в Австрии. Поэтому они не хотят от них отказываться, это дорого получится. А если это сделает Украина, все это прекратится, если не будет транзитного соглашения и возможности транзита, все, они не будут ничего платить «Газпрому», никакую неустойку.
О. БЫЧКОВА: То есть все-таки Украина должна сделать этот шаг или Европа должна сделать этот шаг?
М. КРУТИХИН: Украине мало что угрожает. Украина может прекратить транзит, сказать: «Все, нет никакого транзитного соглашения, мы тут не участвуем никаким образом. У нас война идет».
О. БЫЧКОВА: А что Россия теряет в этом случае?
М. КРУТИХИН: А в Европе — там же есть план: к 2027 году полностью сделать Евросоюз независимым от российских поставок газа. То есть, если хотите, еще осталось совсем немного. Потерпите, ребята, выполняйте вот этот план, который мы с вами тут в Евросоюзе, внутри Евросоюза приняли.
Ну а Россия — она потеряет и вот это. У нее останется один ручеек через «Турецкий поток». А там турки тоже ребята капризные. Они какие-нибудь выбьют себе льготы из России, как уже много раз выбивали под разными предлогами. И для того, чтобы газ отправлять в Сербию и Венгрию через Турцию и Болгарию… Болгария не питается российским газом, она уже давно от этого отказалась. Российский газ туда идет, но там часть поступает в Северную Македонию и в Грецию. Но там микроскопические какие-то объемы попадают. А так вот это те две страны. И обе страны, и Сербия, и Венгрия, ищут альтернативных поставщиков газа. И в принципе, они их вполне могут найти внутри Европы путем переброски.
О. БЫЧКОВА: Это что?
М. КРУТИХИН: А это то, что и этот ручеек экспорта российского газа в Европу тоже к 2027 году точно, а скорее всего, и раньше иссякнет.
О. БЫЧКОВА: Альтернативы какие в Европе есть?
М. КРУТИХИН: В Европе альтернативы? Первая — это сжиженный природный газ, которого много на рынке, и обещают на рынке его еще больше, больше и больше. Вы посмотрите планы того же Катара, который раньше задумал до 120 млн. тонн в год довести мощность своих заводов по сжижению газа, а сейчас он говорит, еще на 13% больше. Вот те планы, которые у нас есть — мы их расширили и будем еще больше давать газа. Американские заводы — Байден немножко притормозил выдачу разрешений на новые проекты, но это временное торможение. Австралия, другие страны развивают поставки. В Европе обзавелись таким объемом терминалов по приему сжиженного природного газа, что его хватит я не знаю на сколько лет вперед.
И поэтому внутри Европы перебрасывать этот газ вполне возможно из страны в страну. Та же Болгария — она получает через Турцию, через Грецию сжиженный природный газ, который покупает. Через эти две страны он ей поступает уже в нормальном газообразном состоянии по газопроводам, которые идут через границу. Они построили между Грецией и Болгарией газопровод на 120 км, и он уже прекрасно работает. Они хотят его сейчас расширять, потому что получают газ через два терминала, работающих сейчас по приему сжиженного природного газа в Греции.
То есть европейские страны, даже те, которые зависят совсем от «Газпрома» через «Турецкий поток» — они смотрят, где можно получить газ другой, из других источников.
О. БЫЧКОВА: И что тогда еще России остается, кроме вот этого «Турецкого потока», в смысле экспорта газа?
М. КРУТИХИН: Вот сейчас договорились с двумя странами, с Казахстаном и с Узбекистаном, немножко туда отправлять дополнительный газ. Потому что раньше из Узбекистана газ «Газпром», кстати, добывал, продавал его Казахстану на юге Казахстана, а с севера Казахстана получал газ для своего Оренбургского газоперерабатывающего завода. Все это шло.
И вдруг выяснилось, что в этих двух странах, Казахстан и Узбекистан, есть контракты с китайцами о поставке газа. А контракты они выполнять не могут, потому что внутри страны настолько развили отрасли промышленности, зависимые от газа… То есть внутреннее потребление газа страшно возросло и на китайцев не осталось.
А чтобы хотя бы немножко дать газа китайцам по контрактам и удовлетворить внутренние потребности, они решили с «Газпромом» договориться, и тот даже, может быть, еще одну веточку газопровода построит в Казахстан мощностью всего 20 млрд. кубометров в год — вот сейчас план такой, — и какие-то небольшие мощности задействует еще от советской системы газопроводов «Средняя Азия — Центр». Есть такая система газопроводов. Вот по ним сейчас уже идет какой-то газ туда.
Это немного. Если в дальнее зарубежье до вот этой большой войны «Газпром» отправлял 155 млрд. кубометров, то туда если 20 они договорятся отправлять, это же опять капля в море. И китайцы останутся. А у китайцев это «Сила Сибири», которая выйдет на проектную мощность только в 2025 году. Это 38 млрд. кубометров в год. Это не заменяет Европу.
О. БЫЧКОВА: То есть тут 38 и там 20 с чем-то против 120 европейских…
М. КРУТИХИН: Нет, против 155. Европейские 155. А если учитывать еще и европейские страны, которые в Евросоюз не входят, там было 185. Поэтому все это, путинский уход с европейского газового рынка, когда он приказал «Газпрому» сворачивать бизнес и уходить — он не имел альтернатив никаких. Вот он сейчас там бегает и китайцев уже сколько лет подряд уламывает, их упрашивает: «Давайте мы вам еще одну трубу построим». Ну да, трубу на 50 млрд. А эти 50 млрд. не заменят те 155, которые в Европу отправляли. В этом году в Европу хорошо если 23 млрд. кубометров уйдет газпромовского газа.
О. БЫЧКОВА: Кроме всего прочего, это обозначает еще конец «Газпрома» приближающийся как такой супермегаглобальной корпорации.
М. КРУТИХИН: Нет, я так не скажу. Вы посмотрите, «Газпром» очень нужен как поставщик газа внутри России.
О. БЫЧКОВА: Внутри России?
М. КРУТИХИН: Да, конечно.
О. БЫЧКОВА: Внутри России, не глобально.
М. КРУТИХИН: Ну да, вот нет у него самого главного рынка. Он потерял этот главный рынок, а китайцы капризничают и не хотят с ним заключать новые соглашения на новые трубы. Но даже если бы и согласились китайцы, то чтобы построить трубу мощностью 50 млрд. кубометров, от 12 до 15 лет нужно. То есть ту самую трубу «Сила Сибири-2», которые хотят построить. …продавать или через 12-15 лет выводить ее не на 155, а всего на 50 мощности. То есть это товарищ Путин не учел, когда уходил из Европы со своим газом. А куда еще деваться? Нет, «Газпром» не исчезнет…
О. БЫЧКОВА: Я не говорю, что он исчезнет. Я говорю, что поменяется просто его, так сказать, статус, роль, значимость. Потому что тогда получается, действительно, что он из глобальной компании, крупнейшей в мире, превращается в такую если не внутринациональную, то в какую-то региональную более или менее.
М. КРУТИХИН: Ну да, и все это волей одного человека.
О. БЫЧКОВА: Ну да, это удивительно на самом деле. Например, у нас была, конечно, гигантская компания «Аэрофлот», одна из вообще прекраснейших в мире, которая летала везде. И тоже где сейчас тот «Аэрофлот»? Все меняется.
М. КРУТИХИН: Здесь такая же ситуация примерно. Мы видим, что во время войны, когда раздербанивают государственные средства все, кому не лень, «Газпром» продолжает свой бизнес. Если он начнет сейчас по воле Путина строить «Силу Сибири-2» без китайского согласия даже…
Потому что цель-то таких мегапроектов — это распиливать государственные деньги в процессе. Наплевать на цель, наплевать на какие-то коммерческие будущие выгоды, или провалы, или потери, или еще что-то. Главное, пока все это строится, пока деньги выделяются, их распилить, их растащить. Вот это будет продолжено. Вот эта функция «Газпрома» — она продолжится.
То есть несколько «Газпромов». «Газпром», который снабжает газом российских потребителей, добывает газ, транспортирует его, строит газопроводы, поддерживает их в рабочем состоянии — это одна компания. А вторая компания — это кормушка для приближенных Путина в этой самой «ылите». Вот эта вот элита, которая раздербанивает финансы этой компании. То есть это две разных компании, которые шизофренически уживаются в одном лице.
О. БЫЧКОВА: Тут еще один вопрос у меня остался в этих темах по поводу задолженности Украины за поставляемый из России газ, которая составляет, как нам пишут, почти 3,5 млрд. долларов. Об этом заявил представитель «Газпрома» Сергей Куприянов. Ну и Украина, соответственно, объясняет, как она собирается этот долг покрывать. Это что за долг вообще?
М. КРУТИХИН: Там был какой-то долг. Он был в арбитраже решен. Да, действительно, за какие-то поставки газа должны были украинцы заплатить. Но у Украины есть встречный иск, по-моему, на 14 млрд. долларов за то, что «Газпром» разорвал контракт и не выполнил свои контрактные обязательства.
Вы посмотрите, по контракту «Газпром» каждый день должен отправлять через Украину в Европу — по контрактам, по транзитному соглашению, — в сутки 176 млн. кубометров газа. Он каждый день подает заявку на прокачку 40-42 млн. кубометров газа, а не 176. То есть он нарушает контрактные обязательства. Он должен за это платить. Потому что понятно, что по обязательствам нужно…
Поэтому когда мы один говорит: «Вы мне должны столько-то», вторые говорят: «Вы мне должны еще больше», это пусть арбитраж решает. А арбитраж для «Газпрома» как? Во всех этих соглашениях, подписанных в 2019 году, есть пункт, очень простой пункт — что обе стороны будут без всяких претензий выполнять решение Стокгольмского арбитража, если те постановят что одна сторона должна другой что-то такое заплатить. Это уже было. И «Газпром» сказал: «Нет, не хочу». То есть он нарушил…
О. БЫЧКОВА: А почему он так говорит: «Не хочу»? Что значит «не хочу»?
М. КРУТИХИН: А вот как придут к Путину руководители «Газпрома», Миллер придет к Путину и скажет: «Мы должны украинцам заплатить 14 млрд. долларов»? Представляете себе эту картину, как он придет и скажет вот так?
О. БЫЧКОВА: Ага, он достанет, не знаю, какого-нибудь Богдана Хмельницкого опять.
М. КРУТИХИН: Да, поэтому решение такое: не платить, не вспоминать и вообще всё.
О. БЫЧКОВА: Потому что нет такой страны, конечно, разумеется. Кому там платить — нет же никакой Украины, как мы знаем, действительно. Последние буквально 3 минуты у нас или меньше. Меня тут люди спрашивают про поставки нефти в Венесуэлу внезапно, российской. Да, действительно, было такое сообщение. А зачем поставлять нефть в нефтедобывающую страну?
М. КРУТИХИН: Нет, у Венесуэлы своя проблема. У нее основная часть той нефти, которая сейчас добывается — она очень густая. Вот для простых людей: она в трубу не лезет. То есть она настолько плотная и густая, что ее нужно разбавлять, чтобы она по трубе пошла и в танкер залилась. И поэтому туда либо растворители какие-то из Соединенных Штатов Америки раньше они получали, либо они получали очень легкую нефть для того, чтобы растворять свою и дальше ее отправлять уже на экспорт, чтобы она залилась в танкеры. Да, и «Роснефть» ей когда-то поставляла легкую нефть для того, чтобы разбавлять тяжелую. Это нормальная технологическая схема.
О. БЫЧКОВА: То есть в этом нет ничего нового на самом деле?
М. КРУТИХИН: Это все делалось уже, и неоднократно. Это нормальный процесс. Они когда-то взяли и выкачали всю легкую нефть, какая у них была — поторопились. Осталась в основном только очень тяжелая, вязкая. Такая смола, которая никуда не лезет.
О. БЫЧКОВА: То есть Венесуэла пока тоже прекрасно себя чувствует в смысле нефти.
М. КРУТИХИН: Ну, она в процессе преодоления предыдущих проблем.
О. БЫЧКОВА: Ну да. Этих проблем, правда, у нее довольно много. Но у кого их нет, с другой стороны.
М. КРУТИХИН: В основном из-за руководства, которое туда каких-то наркобаронов и генералов насовало в управление нефтяной отраслью. Надо что-то с этим, конечно, делать. Опять звать американцев, которые могут управлять промыслами, управлять нефтяными компаниями в интересах отрасли, а не вот этих наркобаронов и генералов.
О. БЫЧКОВА: Да, где-то я уже про такое слышала, в какой-то стране. Спасибо большое Михаилу Крутихину. Это было «Особое мнение» на «Живом гвозде». Спасибо всем, кто был с нами. Счастливо и до встречи, пока!
М. КРУТИХИН: И вам спасибо!