«Хроническое сегодня»: Магнитский: как его смерть привела к закону о персональных санкциях
16 ноября 2009 года умер Сергей Магнитский. Его смерть дала старт международному расследованию, которое привело к появлению нового механизма санкций — так называемого «закона Магнитского». Новизна закона заключается в том, что вместо наказания целой страны начали персонально наказывать конкретных людей, причастных к нарушениям прав человека и коррупции…
Программы из архива «Эха Москвы»
Гости: Владимир Кара-Мурза, Иван Черкасов, Валерий Борщев, Ирина Воробьева, Наталья Магнитская, Евгения Альбац, Тимур Гусейнов, Семен Рапопорт, Сергей Бунтман, Владимир Познер, Геннадий Гудков, Антон Орехъ, Нателла Болтянская, Генри Резник, Алексей Симонов, Тоня Самсонова, Доминик Рааб
16 ноября 2009 года умер Сергей Магнитский. Его смерть дала старт международному расследованию, которое привело к появлению нового механизма санкций — так называемого «закона Магнитского». Новизна закона заключается в том, что вместо наказания целой страны начали персонально наказывать конкретных людей, причастных к нарушениям прав человека и коррупции.
На десятую годовщину смерти Магнитского Владимир Кара-Мурза младший вместе с Иваном Черкасовым и Валерием Борщевым очень подробно резюмировал, что предшествовало гибели Магнитского и что за ней последовало. Фрагмент программы «Грани недели», ноябрь 2019.
В. КАРА-МУРЗА: На этой неделе исполняется 10 лет со дня гибели Сергея Магнитского. Юрист инвестиционного фонда Hermitage Capital Management скончался в следственном изоляторе «Матросская тишина» 16 ноября 2009 года. Ему было 37 лет. У него осталась вдова и двое детей. Согласно выводам Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, перед смертью Магнитского избивали резиновыми дубинками.
Сергей Магнитский был задержан осенью 2008 года, вскоре после того, как обвинил ряд чиновников Министерства внутренних дел и налоговой службы в хищении из российского бюджета 5 млрд 400 млн рублей путем оформления фиктивного налогового возврата. В уголовном преследовании Магнитского участвовали и те самые люди, которых он обвинил в организации мошеннической схемы, в том числе сотрудники МВД Артем Кузнецов и Павел Карпов.
Несмотря на ухудшающееся состояние здоровья Магнитского и заявления его адвокатов о неоказании медицинской помощи и пыточных условиях содержания, его арест неоднократно продлевался московскими судами. Решение выносили в том числе судьи Алексей Криворучко и Елена Сташина, которая в последний раз продлила срок содержания Магнитского под стражей за 4 дня до его смерти.
В России правосудия по «делу Сергея Магнитского» добиться не удалось. Единственный обвиняемый – бывший замначальника Бутырского следственного изолятора Дмитрий Кратов – был оправдан. Несколько фигурантов «дела Магнитског» получили награды и повышения по службе. Единственный судебный процесс, который был доведен до конца – это посмертный суд над самим Магнитским, обвиненным в организации схемы по уходу от налогов. Первый посмертный суд в истории России. Такого не было ни при царях, ни при Сталине.
Справедливости для Сергея Магнитского пришлось искать на международном уровне. В 6 странах мира, в том числе в Соединенных Штатах, Великобритании и Канаде, были приняты «законы Магнитского», предусматривающие персональные визовые и финансовые санкции в отношении нарушителей прав человека. Санкции распространяются не только на непосредственных фигурантов «дела Магнитского», но и на тех, кто причастен к другим нарушениям прав и свобод.
Так, в американский санкционный список по «делу Магнитского» включены в числе прочих председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин, глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров и офицер Внутренних войск МВД Руслан Геремеев, которого называют одним из нижестоящих организаторов убийства Бориса Немцова. В настоящее время законопроекты, аналогичные «закону Магнитского», рассматриваются в парламентах целого ряда западных стран.
Печальную годовщину «дела Сергея Магнитского» и международную кампанию против безнаказанности для нарушителей прав человека обсуждаем с сегодняшними гостями нашей программы. В московской студии «Эха» – Валерий Борщев, сопредседатель Московской Хельсинкской Группы, в 2008 – 2013 годах председатель Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, депутат Государственной Думы первого и второго созывов. Валерий Васильевич, добрый вечер!
В. БОРЩЕВ: Добрый вечер!
В. КАРА-МУРЗА: И на телефонной связи из Лондона – Иван Черкасов, коллега Сергея Магнитского, партнер инвестиционного фонда Hermitage Capital Management. Здравствуйте, Иван!
И. ЧЕРКАСОВ: Здравствуйте!
В. КАРА-МУРЗА: Иван, первый вопрос вам. Расскажите нашим слушателям вкратце, собственного говоря, о самой этой мошеннической схеме, которую выявил, которую обнаружил Сергей Магнитский.
И. ЧЕРКАСОВ: Эта история слишком длинная. Но я постараюсь ее коротко суммировать. Для этого нам надо перенестись во времени на 12 лет назад в 2005 год, ноябрь. 13 ноября 2005 года, аэропорт «Шереметьево». По прилету в Россию депортирован основатель фонда Hermitage Билл Браудер. До этого фонд успешно работал на рынке российских ценных бумаг и активно боролся с коррупцией в крупных акционерных обществах.
Январь 2006 года. Мы получаем письмо из МИДа России на наш запрос с объяснением о том, что Билл Браудер являлся и является угрозой национальной безопасности страны, поэтому его выдворили из страны. Апрель 2006 года. Ответ из прокуратуры на наш запрос: «Решение было принято законно. И Билл не является фигурантом никаких уголовных дел на территории Российской Федерации». Соответственно, в 2006 году фонд Hermitage и компания Hermitage распродает все вложения в ценные бумаги на рынке российских ценных бумаг и реализует существенную прибыль и уплачивает в бюджет более 400 млн долларов.
В январе 2007 года на форуме в Давосе Медведев обещает восстановить визу Биллу. Но вместо визы в феврале 2007 года мы получаем звонок от подполковника Артема Кузнецова, который просит о личной встрече. Но на нашу просьбу прислать все интересующие его вопросы отвечает отказом. Как на впоследствии стало известно, майские праздники 2007 года, остров Кипр: именно на нем состоялась та роковая встреча членов ОПГ Клюева Дмитрия, членами которой являются сам Дмитрий Клюев (осужденный за мошенничество и владелец банка «Универсальный банк сбережений»), его юрист и правая рука Андрей Павлов, начальница налоговой инспекции №28 Ольга Степанова и два мента – Артем Кузнецов и Павел Карпов.
28 мая 2007 года. Под надуманным предлогом и на незаконных основаниях Артем Кузнецов возбуждает уголовное дело против одной из компаний, находившихся под управлением Hermitage. 4 июня 2007 года он же, Артем Кузнецов, проводит обыски в московском офисе компании Hermitage и у ее юристов Firestone Duncan, где работал Сергей Магнитский. Там изымаются все документы в отношении трех компаний, не имеющие никакого отношения к расследуемому Кузнецовым уголовному делу. Эти три компании являются тремя компаниями фонда Hermitage, которые в 2006 году как раз и заплатили 5,4 млрд рублей (или 230 млн долларов по курсу того времени) в российский бюджет.
7 июня 2007 Кузнецов передает все эти документы как вещественные доказательства своему коллеге Карпову. 31 июля 2007 года три компании, документы которых были изъяты при обыске Кузнецовым, эти три компании были переоформлены на уголовника Маркелова. Кто Маркелов? Маркелов – судимый ранее за убийство и в 2006 году был фигурантом уголовного дела о похищении человека и вымогательстве 20 млн долларов вместе с ментами Кузнецовым, Карповым и тем же Клюевым.
В августе-сентябре 2007 года Маркелов меняет английских директоров этих трех компаний на своих двух друзей-уголовников и перерегистрирует компании в 28-ю налоговую к Ольге Степановой, а также открывает тайные счета для этих компаний в «Универсальном банке сбережений» Дмитрия Клюева. В том же августе в 2007 году деловой партнер Клюева адвокат Павлов и его жена Майорова организовывают подачу исков более чем на миллиард долларов, украденных у компаний-пустышек, в арбитражных судах Москвы, Петербурга и Казани.
В. КАРА-МУРЗА: Я хочу напомнить, что этот тот же самый Андрей Павлов, который сегодня является одним из руководителей Федерального агентства по страхованию вкладов, если я не ошибаюсь.
И. ЧЕРКАСОВ: АСВ, совершенно правильно. Этот тот же Павлов, который находится в «списках Магнитского» и ему запрещен въезд в США и в Европу. Так вот, тот же Павлов и Майорова от имени украденных компаний заявляют, что никаких возражений в отношении 1 млрд исков этим компаниям не имеют, поэтому просят суд вынести решение без рассмотрения дел, что суд легко и делает. Тем самым украденные и прибыльные компании фонда Hermitage были обременены липовой задолженностью на миллиард долларов, что свело их прибыль в ноль. И те налоги, которые были заплачены (5,4 млрд), заплачены, по мнению преступной группы, излишне и должны быть возвращены.
В октябре 2007 года в офис Hermitage звонит судебный пристав из Петербурга и требует выплату по исполнительным листам. С этого момента мы понимаем, Hermitage понимает, что что-то произошло и поручает своему налоговому юристу из компании Firestone Duncan Сергею Магнитскому выяснить, что происходит. Сергей выясняет, что действительно компании уже не принадлежат Hermitage, они были у него похищены с помощью документов и печатей, которые были изъяты при обыске, эти компании были обременены и судебные решения находятся на веб-сайтах этих судов и обременение составляет миллиард долларов.
До 3 декабря мы пишем жалобы. Сергей помогает нам. И подаем 3 декабря 2007 года заявления в МВД, Генеральную прокуратуру и Следственный комитет о краже компаний с требованием возбудить уголовные дела в отношении вышеперечисленных лиц, о которых я уже сказал. Ровно через 3 недели после этого… Да, тут важно, что 14 декабря все эти заявления отправляются на расследование тому же Карпову и просят его расследовать самого себя.
И ровно через 3 недели, после того как мы подали 3 декабря жалобы, Маркелов с двумя подручными директорами липовыми подает к Ольге Степановой декларацию о возврате 5,4 млрд (230 млн долларов) налогов ранее уплаченных. И в качестве подтверждения отдает прикладывает сфабрикованные Павловым и Майоровым судебные решения.
И уже через 2 дня налоговая №28, Ольга Степанова, возвращает все эти деньги на счета в «Универсальный банк сбережений» (банк Клюева).
В. КАРА-МУРЗА: Здесь очень важно подчеркнуть, потому что до сих пор иногда в некоторых средствах массовой информации, в том числе западных, говорится о том, что эта схема, которую вскрыл Сергей Магнитский, здесь речь идет о хищении денег Уильяма Браудера и фонда Hermitage Capital. Очень важно подчеркнуть, что речь идет о хищении денег российских налогоплательщиков. Это фиктивный возврат налогов, которые были уже заплачены в российский бюджет и которые организаторы той схемы, о которой Иван только что рассказал, положили себе в карман.
Дело Магнитского и последовавший за ним международный санкционный механизм стали одним из самых значимых и долговременных внешнеполитических последствий периода, когда президентом России был Дмитрий Медведев. Уже через неделю Матвей Ганапольский через неделю после смерти Магнитского обратил внимание, что ее расследование без «пинка» президента не начиналось.
М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уголовное дело возбуждено по факту смерти в СИЗО юриста фонда «Хэрмитаж Кэпитал менеджмент» Сергея Магнитского.
Как сообщает следственный комитет, дело возбуждено по двум статьям: «неоказание помощи больному» и «халатность».
Напомним — президент Медведев дал поручение генпрокурору и министру юстиции провести расследование обстоятельств смерти Магнитского.
До вмешательства президента родственникам Магнитского отказывали в возбуждении уголовного дела и проведении повторных судмедэкспертиз.
***
Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Ну, вот побеседовали вы с правозащитниками, они рассказали вам об ужасных издевательствах и смерти юриста Магнитского в тюрьме.
После этого вы выдали поручение расследовать это дело.
А сегодня пришла радостная весть – генпрокуратура проведет проверку этой смерти и даже открыла дело по целым двум статьям.
Но по вашему поручению.
Понимаете, Дмитрий Анатольевич, генпрокуратура знала об этом громком деле, читала все мнения и комментарии в интернете.
Да что там интернет, у них на столах через две минуты после его смерти лежали все бумаги со всеми фамилиями. Но они открывают дело только после вашего пинка.
Понимаете, Дмитрий Анатольевич, мой покойный отец в таких случаях говорил: «Дело дошло до ручки».
Так вот, дошло.
Вы ведь знаете историю вокруг Магнитского.
Есть версия, что группа чиновников и представителей правоохранительных органов украли компании подконтрольные «Эрмитаж Капитал», а затем использовали их для хищения из российского бюджета 5,5 миллиарда рублей.
И Магнитский отсидел и умер невиновным именно потому, что это слишком большие деньги, чтобы он продолжал жить.
Косвенным подтверждением этого служит факт, что семье отказывали в повторной экспертизе, после его смерти.
С чего бы это?
Дмитрий Анатольевич, понимаете, мой отец был прав.
В России дело дошло до ручки.
И теперь, если вы не с ними, то либо вы их, либо они вас.
Если вы не с ними, то считайте, что они ежедневно смеются над вами.
Каждый день отсутствия реформ – это их громкий смех над вами, вашими речами, заявлениями, начинаниями и статьями «Россия, вперед!».
Если вы не с ними, то они просто ждут, что вы доковыляете до 2012 года и сгинете на пенсию.
Вы хотите бесславно сгинуть на пенсию в 2012 году?
Магнитский – это только начало.
Каждый день интернет будет наполнен именами новых Магнитских. Все теперь в интернете. Вы сами спровоцировали этот процесс.
Но каждый день они будут открывать следствие только после вашего пинка.
Они что, не знали о том, что такое СИЗО? Они не знают, как там уничтожают неугодных?
Если Магнитского убили специально, то их место в тюрьме.
Если его убили по халатности, то немедленно нужно менять всю систему, если в ней возможна такая халатность.
Все дошло «до ручки», Дмитрий Анатольевич!
И все очень просто: на кону судьба страны, президентом которой вы являетесь.
И ваша судьба тоже на кону.
И теперь уж точно – либо вы их, либо они вас.
Если конечно, вы не с ними!..
В архивах радиостанции «Эхо Москвы» сохранилось интервью Натальи Магнитской, матери Сергея Магнитского. О том, как проходил суд, где она видела сына в последний раз за несколько дней до его гибели, Магнитская рассказывала Ирине Воробьевой. Эфир от 23 ноября 2009 года.
И.ВОРОБЬЕВА: И мы поговорим с семьей Сергея Магнитского, которая действительно не хочет, чтобы просто так забыли этого человека. Поговорим о том, что было в последние дни, с чего эта история начиналась, как относились к Сергею Магнитскому. У нас на прямой телефонной связи со студией Наталья Николаевна, мама Сергея Магнитского. Наталья Николаевна, вы нас слышите?
Н.МАГНИТСКАЯ: Да, слышу. Здравствуйте.
И.ВОРОБЬЕВА: Здравствуйте. Мы выражаем вам свои соболезнования в связи со смертью сына. Это действительно трагичная история. Наталья Николаевна, никто кроме вас, наверное, не сможет так ответить на вопрос – расскажите, как к нему, к Сергею Магнитскому и его аресту, относилось окружение, все те люди, которых вы знали и, может, даже не знали?
Н.МАГНИТСКАЯ: Ну, во-первых, я бы хотела поблагодарить тех, кто его знал, за то, что они разделили наше горе. Я хотела бы поблагодарить тех, кто не знал и тем не менее понял, каким был Сергей человеком. Все, кто хотя бы один раз с ним пообщался, они любили моего Сережу. Я хочу обвинить судью Сташину, следователя Стильченко и прокурора Бурова, которые на последнем заседании, когда рассматривался вопрос о продлении его срока содержания в тюрьме буквально на 11 дней, довели его до такого нервного срыва. Я никогда не видела в таком плохом состоянии своего сына. Они вели себя просто цинично. Те документы, которые он представил, они все отвергли. Они и на предыдущих заседаниях, где я была, следователь Стильченко и прокурор Буров, демонстративно, можно сказать, не принимали участия в этих следственных мероприятиях. Прокурор сидел и читал какие-то анекдоты.
В перерывах он просто хохотал. Если он что-то бормотал, судья что-то спрашивал или когда Сергей или адвокаты ему конкретные вопросы задавали, он говорил: «Вы прочитайте в Уголовном Кодексе». Все участие Стильченко заключалось в том, что он говорил: «Поддерживаю». Прокурор что-то там бормотал, а он говорил: «Поддерживаю». Вот это все. В четверг, 12-го числа, мы были на этом продлении, где Сергей сказал, что ему не дали познакомиться нормально с материалами дела, и он попросил, чтобы ему перенесли заседание.
Судья даже не дослушивала то, что он говорил, и сразу же выносила свои решения. А когда в конце заседания он попросил, чтобы ему дали протокол этого заседания, она демонстративно повернулась и сквозь зубы через плечо сказала: «Время ваших ходатайств ушло». Кроме этого, я обвиняю начальника и врачей «Матросской Тишины» в том, что они 1 июля сделали ему УЗИ и поставили диагноз «калькулерный холецистит» и написали, что ему через месяц требуется провести повторное исследование. И об этом уже много говорили.
Плановое оперативное лечение, планировалось, что его должны были готовить к операции. И после этого они его выбрасывают в Бутырку, где этих условий совершенно нет. Я вот сейчас вам прочитаю выписку из его письма. Письма, кстати, из Бутырки шли по два месяца, ровно по два месяца. Я получила за 4 месяца всего 2 письма. Он пишет: «Как ты знаешь, 25 июля я переехал. Тут условия намного хуже, чем везде, где я до этого побывал. Нет холодильника, телевизора, горячей воды. И даже доктор, который меня вот уже почти три недели принять не может, хотя я неоднократно писал заявления об этом и уже подал одну жалобу по этому поводу».
В следующем письме он написал: «В пятницу местный начальник медчасти принес лекарства и сказал, что он оформляет документы для перевода меня обратно в «Матросскую Тишину», только не в сизо №1, а в больницу общего корпуса». В это же время я была сама на приеме у этого заместителя начальника, у Кратова. Он мне тоже сказал: «У нас есть это заключение». Сделал вид, что они возмущены. «Мы будем его переводить. Но я вам не обещаю раньше, чем через три недели». Прошло, видите, сколько времени. Передавали мы ему лекарства. Через неделю я узнала, что эти лекарства не были переданы.
Я встретилась с врачом. Это было 1 октября. Врач мне сказала: «Что вы, что вы, не может быть. Я сейчас пойду узнаю». Она куда-то ходила, вернулась и сказал: «Вы извините, мы их передали в другую камеру». Я не думаю, что у них было два Сергея Магнитских в это время. Прошла еще неделя. Эти лекарства не были переданы. Когда я передавала лекарства, вместе со мной девушка передавала своему отцу, больному диабетом, глюкометр и лекарства. Его лекарства глюкометр тоже не были переданы. Она тоже приходила выяснять это. Нам все время приходилось потом выяснять. Сначала нам сказали: «Вы можете принести телевизор и холодильник».
Когда я пришла с заявлением об этом, мне сказали: «Мы это не принимаем». Он попросил элементарные вещи. Он не просил, чтобы за ним убирали туалет, камеру. Он попросил, чтобы мы привезли ему щеточку для мытья унитаза, совок и мешки для мусора. Это вычеркнули. Сказали, это нельзя. «Пусть пишет заявление. У нас это все есть». На его заявление никто не отвечал. Машинка для стрижки волос – я тоже ходила три недели выясняла, почему нет. Газеты, которые мы выписывали ему, письма, я ходила, выясняла. Мне объясняли, что у них много людей в отпуске, поэтому нет возможности быстро перенести газеты или письма. Когда начались холода и в камере было холодно, у него были все теплые вещи на складе. Теплых вещей в течение трех недель не приносили. Я опять пошла к одному из замов выяснять, в чем же причина, почему не приносят.
Опять мне объясняют, что его воспитатель в отпуске, поэтому ему невозможно принести. У них есть хозотряд, это те же заключенные, которые обслуживают тех, кто находится там. Неужели тяжело было принести теплые вещи для того, чтобы человек не заболел? И сейчас заявляют о том, что он не жаловался. Он на каждом заседании суда жаловался на свое здоровье. Я могу прочитать, что он писал о своих прогулках. Это тоже из письма. «Ходим на прогулки. Правда, не каждый день нас выводят. Один или два раза в неделю. То ли забывают, то ли времени у них нет». Вот еще из другого письма: «Вчера впервые за 9 месяцев попал в нормальный прогулочный дворик. Его площадь – 45-50 квадратных метров. Довольно светлый.
Так что я там пробежал 20 кругов. Это было, к моему удивлению, тяжеловато. А сегодня нас завели в маленький темный дворик. Мы сказали, что гулять в нем не будем. Тогда нас хотели отвести обратно, но потом опять разрешили гулять в большом дворике». Я слышала, что в этих маленьких двориках пол покрыт цементом, и когда они ходят, они просто дышат этой цементной пылью. Поэтому многие заключенные просто отказываются выходить на такие прогулки.
И.ВОРОБЬЕВА: Наталья Николаевна, скажите, пожалуйста, находясь в заключении в сизо, ваш сын Сергей Магнитский писал официальные жалобы на состояние здоровья?
Н.МАГНИТСКАЯ: Он писал множество жалоб. Но дело в том, что в Бутырской тюрьме не только жалобы никак не отмечаются. В других сизо, когда мы приносили передачу, мы писали заявление в двух экземплярах. И на лекарства. Один экземпляр оставался у них, а второй отдавался нам. В Бутырской тюрьме нам не отдали ни одного заявления. И не только нам. Там нет такой практики. То есть мы отдали, и у нас нет никаких подтверждающих документов, что мы что-то отдали. На заседаниях он тоже жаловался. Он подавал ходатайства. На одном из заседаний суда он пожаловался на то… в те дни, когда они идут на суд, им не дают горячей пищи. Он попросил стакан горячей воды.
Прокурор сказал: «У меня нет справки о том, что вы нуждаетесь в особом питании». Разве это особое питание – налить человеку стакан горячей воды для того, чтобы заварить ту кашу или пюре, которое ему выдали сухим пайком? Я считаю, что это была просто бесчеловечная, циничная травля человека. Они не искали истину. И это не только мое мнение, а мнение многих, с кем я общалась. Просто не было никаких доказательств его вины. А на суде, возможно, нашелся бы судья, который имеет совесть, или были бы какие-то корреспонденты, которые услышали бы то, о чем он заявил. Его уже должны были выводить на суд. Просто не дали человеку выступить.
Просто решили, что он не должен там выступать. Его просто методично уничтожили. Когда мы были 12-го числа на заседании суда, руки были абсолютно нормальные. В морге я увидела, когда отбросила покрывало, не левой руке ссадины. И на костяшках пальцев синяки, содрана кожа. Вчера в вашей передаче Гусейнов рассказывал об этом. На его сайте в интернете выложены фотографии с этими руками. Я просила еще кого-то из корреспондентов на кладбище сфотографировать. Они, может, не совсем меня поняли. Может, фотографии получились не очень хорошо, но на этой фотографии это явно видно. Я не знаю, должны ли в протоколе осмотра тела на это обратить внимание и описать это все. Я не знаю, что послужило причиной этих его стесанных рук.
И.ВОРОБЬЕВА: Наталья Николаевна, мы вас благодарим за то, что вы вышли к нам в прямой эфир и рассказали все это. Еще раз примите наши соболезнования. Я напомню нашим слушателям, что у нас на прямой телефонной связи была мама погибшего Сергея Магнитского, который, напомню, умер в сизо «Бутырка».
Н.МАГНИТСКАЯ: У меня, конечно, много есть еще чего сказать, но я понимаю, что рамки передачи не позволяют этого. До свидания.
По поводу состояния здоровья и диагнозов, которые Магнитскому ставили в СИЗО, Евгения Альбац задавала вопросы врачам Тимуру Гусейнову и Семену Рапопорту.
Е.АЛЬБАЦ: … говорить сегодня мы будем о том, что реально является или должно являться предметом размышления каждого из нас – потом что может коснуться каждого. Говорить мы будем о том, что на прошлой неделе Конституционный суд России продлил мораторий на смертную казнь, но одна, как минимум, казнь была приведена в исполнение, приведена без приговора – не было суда, не было закончено даже следствие, но человека де-факто убили. Де-факто убила наша правоохранительная, или, точнее сказать, наша репрессивная система, наша система исполнения наказания – Бутырская тюрьма, находящаяся в самом центре Москвы, в четырех километрах ста метрах – специально посмотрела по интернет-картам – от Кремля. 16 ноября, в девять часов вечера.
Скончался Сергей Магнитский, юрист инвестиционного фонда «Хермитаж Кэпитал Менеджмент», отец двоих детей – ему было 37 лет. Его адвокатам сказали, что он умер от разрыва железы, но официальная медэкспертиза, которая была проведена в морге №11 г. Москвы под контролем следователей и сотрудников ФСИН, назвала причиной смерти острую сердечную недостаточность. Мать С.Магнитского обратилась с просьбой о проведении повторной независимой экспертизы, но Преображенская межрайонная прокуратура г.Москвы матери в том отказала, и в пятницу, 20 ноября, он был похоронен. Редкий случай – С.Магнитский написал на 43 страницах о том, что с ним проходило.
Хочу показать тем, кто нас видит, – вот этим мелким почерком 43 страницы очень подробно о том, что с ним творили в бутырской тюрьме. О том, как он просил о помощи, о том, как от боли он уже не мог не сидеть, не стоять, о том, как врач Бутырок говорил: «вас надо лечить каждый месяц», – о том, как адвокаты – все эти документы у меня в этой папке – обращались к следователю, г-ну Сильченко, обращались по инстанциям ФСИН – ко всем, вплоть до генпрокурора РФ г-на Чайки. Никто не помог С.Магнитскому, который на протяжении нескольких месяцев умирал в Бутырках. Вот об этом мы и будем сегодня говорить. Это редкий случай. Когда у нас есть реальные свидетельства о том, что происходило в СИЗО Бутырки. Я еще раз напоминаю – этот человек никого не убил, не изнасиловал, он даже не был судим, – велось предварительное следствие. И вот чем оно закончилось.
Сегодня в студии собрались Сергей Маратович Гуриев, ректор Российской экономической школы, Андрей Владимирович Бабушкин, председатель Комитета за гражданские права, Сергей Ильич Воробьев, председатель совета директоров компании «Хермитаж Кэпитал Менеджмент», и по телефону мы сначала попросим ответить на мои вопросы двух врачей. Один врач – это Тимур Юсуфович Гусейнов, врач, который наблюдал С.Магнитского. Скажите, пожалуйста, когда вы начали наблюдать С.Магнитского?
Т.ГУСЕЙНОВ: На самом деле до того, как он попал в тюрьму – он не был моим пациентом, он был только другом, – наблюдать не было никакого смысла.
Е.АЛЬБАЦ: Он был здоров?
Т.ГУСЕЙНОВ: Он был здоров, никогда не жаловался на сердце.
Е.АЛЬБАЦ: А на поджелудочную железу?
Т.ГУСЕЙНОВ: Понимаете, видимо, это не доставляло ему никаких видимых хлопот, потому что только из его писем я узнал, что какие-то жалобы у него были. Но мне он об этом ничего не говорил.
Е.АЛЬБАЦ: Вы хоронили С.Магнитского, вы знаете о том, что матери было отказано в повторной независимой экспертизе. Скажите, что вы увидели на руках С.Магнитского?
Т.ГУСЕЙНОВ: Дело в том, что… в общем, мы увидели, что на левой руке, в районе суставов, где параксиальные фаланги переходят в кисть, что называется «костяшками» – там были синяки и напротив указательного пальца было еще с повреждением кожи. Причем, это мы сфотографировали. К сожалению, мы не сфотографировали еще одну рану, которая была со стороны мизинца – она была примерно в сантиметр длиной и полсантиметра шириной – содрана кожа и основание было покрыто текрином, а вокруг раны был ободок воспаления. То есть, я, конечно, не патологоанатом, но у меня достаточно квалификации, чтобы утверждать, что это повреждение прижизненное. И это видел не один я.
Е.АЛЬБАЦ: Каким образом могли появиться эти повреждения?
Т.ГУСЕЙНОВ: Мне трудно сказать об этом. Обычно это возникает при ударе кулаком – тогда на костяшках пальцев возникают эти повреждения. Насчет мизинца мне трудно сказать.
Е.АЛЬБАЦ: Такие повреждения могли появиться в результате проведения судебно-медицинской экспертизы?
Т.ГУСЕЙНОВ: Нет, конечно. Дело в том, что сами по себе ссадины, повреждения кожи в принципе не могут быть следствием проведения судебно-медицинской экспертизы. Я уже не говорю о том, что рана у мизинца была прижизненной, потому что был вокруг ободок воспаления, а на дне был фибрин гноя – это только прижизненное явление.
Е.АЛЬБАЦ: Скажите, а на лице были какие-то синяки?
Т.ГУСЕЙНОВ: Ну, понимаете… в связи с особенностями…вскрытия черепной коробки могут быть – они были, но я не могу утверждать, то есть, они могут быть связаны с патологоанатомическим исследованием.
Е.АЛЬБАЦ: Скажите откровенно – вы думаете, его били?
Т.ГУСЕЙНОВ: Я не могу этого сказать. Я сказал, что видел. И знаю одно – Сергей абсолютно неагрессивный человек. Следы довольно странные – повторяю, это должен быть удар. А я с трудом себе представляю, чтобы он просто так бил в стенку. Я не готов ответить на этот вопрос, но… я не могу.
Е.АЛЬБАЦ: Спасибо вам большое. Я приношу вам от имени всех, кто находится в студии и нашей аудитории, наши соболезнования. Кстати, мне до эфира позвонил главный редактор «Эхо Москвы» А.Венедиктов и сказал, что вдова С.Магнитского тоже просила поблагодарить всех тех, кто приносил ей соболезнования и кто разделяет эту боль, связанную с уходом 37-летнего молодого человека, – которого убили. Де-факто убили, в результате действий нашей правоохранительной системы. У нас на связи должен быть еще один врач, гастроэнтеролог, Семен Исаакович Рапопорт, заслуженный деятель науки РФ. Семен Исаакович, мы с вами незнакомы, правда?
С.РАПОПОРТ: Да.
Е.АЛЬБАЦ: Мы с вами предварительно не говорили до этого эфира, правильно?
С.РАПОПОРТ: Да, не было никакого разговора.
Е.АЛЬБАЦ: Спасибо. Хотела бы вам задать три вопроса. Первый – С.Магнитский в своих записках пишет, что никаких симптомов заболевания органов брюшной полости, во всяком случае. Ярких, у него не было. А в июне 2009 г. в СИЗО «Матросская Тишина» ему удалось сделать УЗИ, и согласно тому, что он пишет, у него были обнаружены холецистит, заболевание поджелудочной железы. Каким образом за 6 месяце в это может произойти?
С.РАПОПОРТ: Во-первых, «заболевание поджелудочной железы» – это очень туманно, а холецистит это очень частое заболевание, тоже бывает разного качества, иногда совершенно спокойно человек всю жизнь ходит с холециститом, – ничего страшного, что касается поражения поджелудочной железы – не думаю, чтобы УЗИ было достаточно для того, чтобы ставить этот диагноз – это все-таки диагноз и клинический, и биохимической – это не только УЗИ, и анамнез должен быть.
Е.АЛЬБАЦ: Я процитирую, что пишет С.Магнитский: «В начале июня 2009 г. медицинское обследование у меня выявило камни в желудочном пузыре и воспаление поджелудочной железы. Поставлен диагноз о наличии у меня заболевания «калькулезный холецистит». Скажите, что вы как врач в этой ситуации говорите пациентам, что они должны делать?
С.РАПОПОРТ: Как правило, таким больным я рекомендую убирать желчный пузырь, потому что это источник всяких недоразумений и дальнейших осложнений.
Е.АЛЬБАЦ: То есть, ему была показана операция.
С.РАПОПОРТ: Да, конечно.
Е.АЛЬБАЦ: Скажите, каков характер болей при воспалении поджелудочной железы? Сергей в своих записках пишет, что в какой-то момент, в июле, он уже не мог ни стоять, ни лежать. Каков характер болей при воспалении поджелудочной железы?
С.РАПОПОРТ: Во-первых, опять же, разной степени может быть панкреатит. Нередко при калькулезном холецистите действительно возникает хронический панкреатит. Но, как правило, если такой осложненный холецистит, то конечно, врачи должны были своевременно вмешаться. В остальных случаях, если все протекает достаточно спокойно, идет реакция на прием пищи – это боли разной интенсивности, потому что по-разному может протекать заболевание, боли в эпигастральной области. Но так, чтобы ни стоять, ни лежать – это слишком, это уже показания к оперативному вмешательству – не следует откладывать в таких случаях.
Е.АЛЬБАЦ: И последний вопрос. Адвокату С.Магнитского, Д.Харитонову сказали, когда он приехал в Бутырскую тюрьму узнать, от чего умер С.Магнитский, что он умер от разрыва поджелудочной железы. Скажите, при каких ситуациях может произойти разрыв поджелудочной железы?
С.РАПОПОРТ: Это вообще странный диагноз – я такого вообще не встречал.
Е.АЛЬБАЦ: называли это еще панкреатитный некроз.
С.РАПОПОРТ: А, это другое дело. Это, по сути дела, расплавление поджелудочной железы – редчайшее воспаление с расплавлением поджелудочной железы. Это тяжелейшее состояние с выбросом колоссального количества ферментов, это коллапс – это очень тяжелое состояние.
Е.АЛЬБАЦ: Это больно?
С.РАПОПОРТ: Это редчайшие боли.
Е.АЛЬБАЦ: Это осень сильные боли?
С.РАПОПОРТ: Конечно.
Е.АЛЬБАЦ: Скажите, может ли произойти разрыв поджелудочной железы от удара?
С.РАПОПОРТ: ну, вы знаете, как-то – не слышал о таком, – чтобы удара – нужен, наверное, чрезвычайно сильный удар – во всяком случае. Я о таком не слышал. Разрыв селезенки – это часто бывает, кишки, – бывает, но поджелудочной железы – я не слышал об этом.
Е.АЛЬБАЦ: Спасибо вам большое. Напоминаю, что на связи с нами был С.И.Рапопорт, врач-гастроэнтеролог, заслуженный деятель науки РФ и С.Ю.Гусейнов, друг С.Магнитского, который нам рассказал о том, что когда хоронили С.Магнитского, у него на руках была обнаружена рана, были синяки. Напоминаю, что Преображенская межрайонная прокуратура отказала матери С.Магнитского в проведении повторной независимой экспертизы.
16 ноября 2010 — на первую годовщину смерти Сергея Магнитского Владимир Познер делился с Сергеем Бунтманом и Геннадием Гудковым своим возмущением по поводу наград, присужденных людям, связанным с делом Магнитского.
С.БУНТМАН: Начинаем программу. Должен сразу сказать, что, несмотря на то, что у нас сегодня вторник, у нас не «Клинч», сегодня мы постараемся не то, что найти выход – постараемся понять проблему сегодня, в годовщину смерти Сергея Магнитского обозначился то ли контрудар, то ли контрнаступление, то ли желание то, что думает общество – во всяком случае, часть общества начала думать о том ужасе, который происходил с Сергеем Магнитским – чтобы то ли дискредитировать – я не могу подобрать слова или слов, которые бы характеризовали то, что сейчас происходит. Сегодня мы втроем, или двумя с половиной, постараемся разобраться во этом всем.
В.ПОЗНЕР: А почему два с половиной?
Г.ГУДКОВ: Я тоже не понял, кто из нас на половинку тянет
С.БУНТМАН: Я, потому что я ведущий.
В.ПОЗНЕР: Наоборот вы полторы.
Г.ГУДКОВ: Если по весу, то полторы это я.
С.БУНТМАН: Как раз и послушаем гостей, в студии – Геннадий Гудков и Владимир Познер. Вернемся к очень мрачным вещам. Был ряд событий последних вокруг годовщины смерти Сергея Магнитского, которые вовсе не соответствуют настроению, сложившемуся за год в части общества. Как бы вы охарактеризовали эти события, как бы вы поняли, что происходит – награждения, заявления Следственного комитета МВД, новое оживление вокруг этого дела, странное с человеческой точки зрения.
В.ПОЗНЕР: Все, что я могу сказать – это будет гадание на кофейной гуще. Я не понимаю этого. Некоторое время тому назад, может быть, месяц, мне прислали фильм ДВД, который был сделан не в нашей стране по поводу Магнитского. Фильм сделан не здорово, речь шла о том, что может быть, какой-нибудь канал покажет у нас, я его посмотрел и понял, что просто профессионально он не годится, он слаб. И я ответил этим людям, что, увы, к сожалению, я не вижу, как это сделать, но что-то хотелось бы, конечно, в этот день сказать и вспомнить. И они мне прислали – это было 11 ноября – пресс-релиз официальный, конечно. Выпущенный не у нас, по поводу того, что целый ряд лиц МВД, Министерства внутренних дел, которые имели непосредственное отношение к делу Магнитского, получили награды. И я просто даже растерялся.
Я позвонил Алексею Алексеевичу и сказал – вам не кажется, что об этом надо говорить? Что это, как это надо понимать? Эти лица здесь перечислены, у меня даже есть их фотографии – вы даже можете насладиться их видом, – к сожалению, по телевизору они не очень видны. Речь идет о конкретных лицах – подполковник Олег Сильченко, полковник Наталья Виноградова, майор Павел Карпов, подполковник Артем Чуриканов и, наконец, руководитель пресс-службы Следственного комитета при МВД, полковник Ирина Дудукина. Все эти люди – правда, награды вручил не сам министр, видимо, его не было, вручал зам.министра Алексей Анчин.
Г.ГУДКОВ: Аничин Алексей Васильевич.
В.ПОЗНЕР: Да. Который, между прочим, включен в список чиновников, которым должен быть запрещен въезд в США.
Г.ГУДКОВ: Аничину запретили?
В.ПОЗНЕР: Да.
С.БУНТМАН: Он в списке?
В.ПОЗНЕР: Да. За дело Магнитского. Там такие формулировки: знак «лучший следователь», «за смелость», «самоотверженность, проявленные при исполнении служебного долга», «за образцовое исполнение служебных обязанностей, достигнутые успехи в работе», и так далее. И знаете, ощущение, что знаете, когда вам показывают палец.
С.БУНТМАН: Который?
В.ПОЗНЕР: Средний: «вот вам», кушайте. Потому что понять этого я не могу.
В 2012 году дело Магнитского перешло в плоскость международного права, став основой санкционного механизма, направленного против конкретных чиновников и силовиков. Антон Орехъ обращал внимание на комментарий Путина о реакции Запада на эту историю в сентября 2012.
А.ОРЕХЪ: Владимир Путин в интервью каналу RT прокомментировал дело о смерти Сергея Магнитского. По его мнению, некоторые намеренно раздувают скандал в связи с этим делом. ” Вы знаете, что в тюрьмах тех стран, которые обвиняют Россию, сколько там гибнет людей, в тюрьмах? Очень большое количество! Мы могли бы, наверное, объявить не один список, имея в виду тех, кто применяет смертную казнь в других странах. Но мы этого не делаем«, — сказал Путин, намекая на «список Магнитского». Как подчеркнул Путин, «это, конечно, трагедия, когда человек умер в тюрьме, и «должно быть проведено тщательное расследование». Однако, подчеркнул президент, «здесь нет никакой, просто ровно никакой политической подоплеки».
***
Владимир Владимирович прокомментировал дело Магнитского в жанре «сам дурак». Раньше на все упреки Запада в нарушении прав человека и отсутствии свободы мы неизменно отвечали: «а у вас негров вешают». Теперь Путин говорит о том, что в заграничных тюрьмах тоже умирают люди. И что кого-то там даже казнят. Но забывает вспомнить о самой сути дела.
Тюрьма — не санаторий, это правда. В тюрьме можно умереть и безо всякого насилия — просто потому, что люди в принципе могут умереть, где угодно. Это тоже правда.
Но Магнитский умер, потому что вся правоохранительная система была нацелена на то, чтобы отправить его на тот свет — вот в чем смысл этого дела. А до того как Сергей попал в тюрьму и умер там, другие люди безнаказанно крали у государства миллиарды рублей. И смысл списка Магнитского состоит не в том, что Запад возмущен тем, что в нашей тюрьме умер человек, а в том, что Запад не хочет видеть на своей территории людей, которые довели человека до смерти, пытаясь скрыть свое жульничество.
Смерть Магнитского не была политическим убийством, и в этом Путин прав. Но эта смерть стала позором для нашей страны, потому что показала, что ради спасения от возмездия даже самых мелких жуликов государство готово пойти на конфликт со всем миром. Она показала, что государство наше и есть главный жулик. И система наша воровская.
Поразительно слышать, что Путин говорит о необходимости расследования причин смерти. И это после того, как прошло три года и все эти три года все какие только можно инстанции делали все, чтобы никакого расследования не было.
Когда покойного Магнитского самого продолжали обвинять в воровстве, хотя воровство не прекращалось даже после его смерти! Так когда же это путинское расследование начнется? Когда же нам скажут, кто виноват в смерти человека. Пускай там нет политики, пускай наши налоговики, судьи, прокуроры, надзиратели — все как один сущие ангелы. Но когда убийц-то накажут уже?
А вот так закон Магнитского Алексей Симонов и Генри Резник обсуждали с Нателлой Болтянской причины такой реакции Запад на дело Магнитского.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Здравствуйте, это программа «Ищем выход», меня зовут Нателла Болтянская, и ищем выход мы по поводу «Закона Магнитского» в Сенате США. Наши собеседники – Генри Резник и Алексей Симонов.
Вопрос Генри Марковичу – мотивация, которую проявляют американские законотворцы, в том числе, г-н Кардин, с одной стороны понятна.
Г.РЕЗНИК: С какой стороны понятна?
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Понятно, почему они это делают – мне лично понятно, российской гражданке. Но с другой стороны возникает жестко патриотический вопрос – а какое их собачье дело? Можете вы мне попытаться ответить на мой внутренний конфликт?
Г.РЕЗНИК: Тут вообще есть две стороны. Вообще-то, конечно, это политическое. Но мне кажется, что запад сейчас серьезно напуган. Они длительное время выстраивали то состояние общества, в общем, при господстве права, соблюдении прав человека, при отсутствии коррупции в судах. И сейчас они видят, что общение с нами – оно, в общем, как-то заразительно.
А.СИМОНОВ: Не заразительно, а заразно, – если пользоваться точным термином.
Г.РЕЗНИК: Ты понимаешь, в общем, да, наверное. Порок всегда заразителен. Они смотрят, – абсолютно нагло, не стесняясь, можно человека, который подозревается в совершении налогового преступления, просто в тюрьме убить. Дальше можно… 250 миллионов долларов и расследования абсолютно никакого не идет. Они сейчас, как мне представляется, серьезно озабочены тем, что эта зараза будет небезопасна. И они, в общем, измаялись, по-моему, в средствах. Вот они говорят, а Васька слушает, да ест. Это очень болезненная мера. С учетом того, надеюсь, то, что понятно вам.
Потому что и капиталы, семьи, дети, недвижимость, – все это там , все это известно. И, в общем, это такая попытка – ну, не отчаянная, но такая достаточно я бы сказал уже близкая к такой крайней мере, к тому, что – ребята, извините, вы же обязались соблюдать права человека, обязались жить по ценностям международным. Ну слушайте, сколько можно? По этой причине мне думается, что здесь намешано, как обычно, несколько мотивов.
Конечно, безусловно, это в какой-то степени и пиар присутствует и политическая определенная карта, на которой можно что-то наварить. Но, как мне представляется, все больше и больше наблюдений за тем, что у нас делается, их просто-напросто пугает.
А мы, – идет вопрос о том , чтобы визы отменить, границы прозрачные, а они видят – опасно просто-напросто. Их вернут – в 60-е гг. правосудие в Штатах было коррумпировано. Они долго-долго выстраивали, чтобы жили по закону, уважали право. Миранды – прецедент для полицейских – тоже относительно недавно.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Поясню слушателям – поправка Миранды – право не свидетельствовать против себя самого. Несмотря на то, что существуют слои российского общества, которые приветствуют это, существуют официальные лица, которые обещают дать адекватный ответ, но существуют люди, которые говорят – ребята, все знают, что этот список неполон. Наш слушатель пишет: «Главное в принятии «Закона Магнитского» – это прецедентность этого права. Расширение этого «топ-листа» будет происходить без долгих проволочек. Поэтому наши ребята так и засуетились». Вопрос понятен?
А.СИМОНОВ: Понятно. С моей точки зрения все наоборот. Это прямое развитие состояния политкорректности, в котором они находятся уже много лет.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Не поняла.
А.СИМОНОВ: Они всегда старались держаться по отношению к нам политкорректно. Мы в качестве правозащитников, в качестве вестников беды, периодически к ним обращались и они периодически усиливали звучание наших голосов. Или давали возможность нам выступить на Радио Свобода, – это уже в более поздние времена. Ничего другого сделать они не могли, и у нас возникало полное ощущение, мы пришли к выводу, что вся их демократия с их ощущениями на самом деле вещь незащитимая. Они падут, как только мы к ним придем. И они хоть наконец, преодолев свою политкорректность, начинают пытаться демонстрировать, что у них на самом деле есть аргументы, с которыми нам будет довольно спорить.
Г.РЕЗНИК: У нас с вами нет большого расхождения.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: На сегодня много говорят о «Списке Магнитского» – поправке Джексона-Вэника, что одно компенсирует возможную отмену другого. У меня ощущение, что это бред.
Г.РЕЗНИК: Я в принципе считаю, что эта акция к праву имеет отношение не непосредственное. Это политическая акция, безусловно. Вы сами понимаете – не суд принимает решение о «Списке Магнитского». Это акция, которую выдвигает власть, парламент, что такое Джексона-Вэника? Опять же реакция на нарушения прав человека, – когда братьев-евреев никуда не пускали.
В общем, в принципе, запад чего хочет? Чтобы все страны жили по международным стандартам. Их неправильно называют сейчас «западными», – они пришли с запада, но сейчас закреплены в международных документах, в пактах о правах человека.
А.СИМОНОВ: В собственной нашей конституции.
Г.РЕЗНИК: То есть, по писанным нормам все ратифицированы – и Декларация прав человека, и Пакт о гражданских и политических прав. А Васька кушает, и есть. И мне кажется, мы здесь с Алексеем едины – они боятся. Они действительно сейчас испугались. И дело Магнитского знаете, как выделяется? Таким наглым, откровенным беззаконием. Для них дикость. Они сейчас вошли в такое состояние, в которое они не могли войти сто лет тому назад. И даже 70 лет тому назад. Они видят, как просто можно человека бросить и уничтожить. Никакие аргументы не работают.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Но была еще вера Трифонова – много таких.
А.СИМОНОВ: У меня немножко другое ощущение, не противоречащее тому, что говорит Генри Маркович. В принципе они на сегодняшний день сделали то, что мы пытаемся уже 10 лет договориться и сделать например, мы собирались делать «Черную книгу судей».
Г.РЕЗНИК: Было.
А.СИМОНОВ: Помнишь такую инициативу? Мы не могли найти юридическую форму – то есть, судьи, которые принимают в России беззаконные приговоры, должны находиться на черном листе общественного мнения.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Я вам потом дам адрес интернет-сайта, на котором это уже есть.
А.СИМОНОВ: Есть, и слава богу. Но мы хотели сделать это более шумно, более крупно.
Г.РЕЗНИК: И более юридически подковано.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: А кто ж вам даст?
А.СИМОНОВ: А зачем нам для этого кто-нибудь должен давать? Мы тут и сами возьмем. Вопрос заключается в том, что хочется при этом быть юридически по возможности безупречными. Это тот случай, когда юридические заусенцы очень больная вещь.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Каждый из вас знаком не понаслышке с движением диссидентов. Складывается впечатление, что советская власть очень нервно относилась к тому, когда ее ругали – неприятно ей было.
Г.РЕЗНИК: И сейчас тоже они обижаются.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Может и обижаются. Но советская власть старалась все делать это под столом и под ковром, а то, что происходит сегодня – с теми же фигурантами дела Магнитского. После того, как объявили, что «Икс», «Игрек» причастны к его гибели, с этими людьми что делает российское правительство?
А.СИМОНОВ: Награждает.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Может быть, это обида Америки?
Г.РЕЗНИК: Не знаю, насколько здесь детская мотивация – обида. Я все-таки думаю, что ситуация такая: поскольку мир глобализуется, мы вступаем в ВТО, мир идет к тому, что границы становятся прозрачными, то есть, в каком плане – усиливается взаимодействие – не в оценочном смысле, а в социологическом, – они действительно боятся. Боятся за то, что мы, между прочим, можем очень спокойно разрушить цивилизационным нормы, которые очень трудно выстраивались, и которые сейчас восприняты – в том числе и политкорректность, между прочим.
Они выстраивались очень тяжело, болезненно. А мы сейчас прямо говорим: а нам то, что написано в международных актах, в конституции, – извините, нам на это все наплевать. Вот это, как мне представляется, сейчас их очень сильно озаботило.
Вообще тут есть один очень интересный момент. До сегодняшнего времени существует дискреция – усмотрение государства, кого пускать в свою страну, кого не пускать. До недавнего времени это считалось абсолютным правом: вот мы не объясняем.
Н.БОЛТЯНСКАЯ: Те же американские визы могут дать, а могут не дать.
Г.РЕЗНИК: Правильно.
В итоге закон, получивший известность под названием «закон Магнитского» был подписан президентом США Бараком Обамой 14 декабря 2012 года. Это дало право Министерству финансов США применять персональные санкции к зарубежным преступникам и коррупционерам. Первые 18 человек были включены в список 12 апреля 2013 года. В 2016 году Конгресс США принял законопроект, предусматривающий расширение действия «закона Магнитского» на все страны мира, а не только на Россию. Закон получил название «Акт о глобальной подотчетности в области прав человека»; неформальное название «Глобальный закон Магнитского».
Закон дает полномочия президенту США обновлять список иностранных граждан, которые, по его мнению, виновны в коррупции, проведении казней без суда, применении пыток, а также в других нарушениях, направленных против правозащитников и тех, кто разоблачает незаконную деятельность. Собственные подобные законы также были приняты в других странах, включая Европейский союз. Еще в 2013 британский политик, член Консервативной партии Великобритании Доминик Рааб рассказывал Тоне Самсоновой то, как эти закон будет работать в Великобритании.
А.САМСОНОВА: Итак, мой первый вопрос к вам, уважаемый господин Рааб. Какова ваша цель как члена британского парламента в принятии законопроекта имени Магнитского? Что вы пытаетесь добиться?
ДОМИНИК РААБ: Американцы первыми приняли акт Магнитского. Это очень умная модель. Она позволяет нам обратиться к российскому государству, народу и сказать, что мы приветствуем сотрудничество с вами и вступление вашей страны в организацию ВТО, но при этом если какие-то ваши… объединяются в пытках и вы пытаетесь прикрыть эти преступления, то вы не можете приехать сюда в Великобританию, хранить деньги или другие активы. И мы обсуждали это в Парламенте. И решили, что это будет применяться не только к России, но и к другим странам мира.
А.САМСОНОВА: Но с фактической точки зрения вы постараетесь построить законопроект по модели американского акта Магнитского?
Д. РААБ: Да, если вы помните, в марте прошлого года Палата общин единогласно приняла обращение к британскому правительству и призвало его принять законопроект. И тогда они говорили, что, возможно, не потребуется принятия именно законопроекта. И они сказали – мы просто приняли некоторые меры внутри правительства и заявили, что те люди, которые подозреваются в преступлениях, им не будет разрешён доступ в Великобританию.
Но сейчас мы видим, что постепенно британское правительство подходит к тому, чтобы принять подобный законопроект именно на законодательном уровне. Именно поэтому нужно давить на них и постоянно рассказывать, и сейчас мы видели суд над Сергеем Магнитским и Уильямом Браудером. Это доказывает, что коррупционный режим по-прежнему существует. И Владимир Путин также участвует в этом.
А.САМСОНОВА: Что касается иммиграции, уверены ли вы на 100%, что всем этим людям не будет разрешён доступ?
Д. РААБ: Я не могу утверждать это со стопроцентной уверенностью. Я думаю, что нам нужно иметь больше прозрачности в этой области с точки зрения допроцессионных процедур, пока ещё эти меры не приняты.
Единственное, что могу сказать, что правительство очень ясно показало, я отправил им все доказательства, которые у нас были. И теперь у наших пограничников должны быть эти списки. И мне кажется, что вряд ли кто-то из нхи проникнет на территорию Великобритании.
Это не идеальное решение, но, как я сказал, мы двигаемся постепенно. И мы становимся всё более жёсткими по отношению к Владимиру Путину и принимаем законопроекты по модели акта Магнитского.
А.САМСОНОВА: Итак, насколько вы уверены, что в ближайшие годы не будут посещать Великобританию, и что вы ещё собираетесь делать?
Д. РААБ: Итак, мне кажется, что, с одной стороны, это очень хорошо, что у нас есть некое политическое заявление, некоторые меры, принятые в связи с этим делом, но, с другой стороны, необходимо обращать внимания на другие преступления против свободы слова в России, и нужно обращать внимание на то, что происходит в других странах. И почему нельзя принять это правило…
Демократически выбранные члены правительства должны реагировать на то, как поступают со своими гражданами правительства других стран.
А.САМСОНОВА: А вы можете заморозить их банковские счета?
Д. РААБ: Правительство говорит, что они могут заморозить счета, если у них есть достаточно доказательств. И цель законопроекта Магнитского заключается в том, что вам нужны доказательства.
Что касается тех официальных лиц, которые находятся в списке Магнитского, то это будет происходить автоматически. И это очень важная новинка именно модели Магнитского.
Это было «Хроническое сегодня». Программу подготовила Ксения Никонова. До свидания.