10 лет после смерти Сергея Магнитского - Валерий Борщев, Иван Черкасов - Грани недели - 2019-11-14

В. Кара-Мурза

Сергей Магнитский был задержан осенью 2008 года, вскоре после того, как обвинил ряд чиновников Министерства внутренних дел и налоговой службы в хищении из российского бюджета 5 млрд 400 млн рублей путем оформления фиктивного налогового возврата. В уголовном преследовании Магнитского участвовали и те самые люди, которых он обвинил в организации мошеннической схемы, в том числе сотрудники МВД Артем Кузнецов и Павел Карпов.

Несмотря на ухудшающееся состояние здоровья Магнитского и заявления его адвокатов о неоказании медицинской помощи и пыточных условиях содержания, его арест неоднократно продлевался московскими судами. Решение выносили в том числе судьи Алексей Криворучко и Елена Сташина, которая в последний раз продлила срок содержания Магнитского под стражей за 4 дня до его смерти.

В России правосудия по «делу Сергея Магнитского» добиться не удалось. Единственный обвиняемый – бывший замначальника Бутырского следственного изолятора Дмитрий Кратов – был оправдан. Несколько фигурантов «дела Магнитског» получили награды и повышения по службе. Единственный судебный процесс, который был доведен до конца – это посмертный суд над самим Магнитским, обвиненным в организации схемы по уходу от налогов. Первый посмертный суд в истории России. Такого не было ни при царях, ни при Сталине.

Справедливости для Сергея Магнитского пришлось искать на международном уровне. В 6 странах мира, в том числе в Соединенных Штатах, Великобритании и Канаде, были приняты «законы Магнитского», предусматривающие персональные визовые и финансовые санкции в отношении нарушителей прав человека. Санкции распространяются не только на непосредственных фигурантов «дела Магнитского», но и на тех, кто причастен к другим нарушениям прав и свобод.

Так, в американский санкционный список по «делу Магнитского» включены в числе прочих председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин, глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров и офицер Внутренних войск МВД Руслан Геремеев, которого называют одним из нижестоящих организаторов убийства Бориса Немцова. В настоящее время законопроекты, аналогичные «закону Магнитского», рассматриваются в парламентах целого ряда западных стран.

Печальную годовщину «дела Сергея Магнитского» и международную кампанию против безнаказанности для нарушителей прав человека обсуждаем с сегодняшними гостями нашей программы. В московской студии «Эха» - Валерий Борщев, сопредседатель Московской Хельсинкской Группы, в 2008 – 2013 годах председатель Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, депутат Государственной Думы первого и второго созывов. Валерий Васильевич, добрый вечер!

В. Борщев

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

Январь 2006 года. Мы получаем письмо из МИДа России на наш запрос с объяснением о том, что Билл Браудер являлся и является угрозой национальной безопасности страны, поэтому его выдворили из страны. Апрель 2006 года. Ответ из прокуратуры на наш запрос: «Решение было принято законно. И Билл не является фигурантом никаких уголовных дел на территории Российской Федерации». Соответственно, в 2006 году фонд Hermitage и компания Hermitage распродает все вложения в ценные бумаги на рынке российских ценных бумаг и реализует существенную прибыль и уплачивает в бюджет более 400 млн долларов.

В январе 2007 года на форуме в Давосе Медведев обещает восстановить визу Биллу. Но вместо визы в феврале 2007 года мы получаем звонок от подполковника Артема Кузнецова, который просит о личной встрече. Но на нашу просьбу прислать все интересующие его вопросы отвечает отказом. Как на впоследствии стало известно, майские праздники 2007 года, остров Кипр: именно на нем состоялась та роковая встреча членов ОПГ Клюева Дмитрия, членами которой являются сам Дмитрий Клюев (осужденный за мошенничество и владелец банка «Универсальный банк сбережений»), его юрист и правая рука Андрей Павлов, начальница налоговой инспекции №28 Ольга Степанова и два мента – Артем Кузнецов и Павел Карпов.

28 мая 2007 года. Под надуманным предлогом и на незаконных основаниях Артем Кузнецов возбуждает уголовное дело против одной из компаний, находившихся под управлением Hermitage. 4 июня 2007 года он же, Артем Кузнецов, проводит обыски в московском офисе компании Hermitage и у ее юристов Firestone Duncan, где работал Сергей Магнитский. Там изымаются все документы в отношении трех компаний, не имеющие никакого отношения к расследуемому Кузнецовым уголовному делу. Эти три компании являются тремя компаниями фонда Hermitage, которые в 2006 году как раз и заплатили 5,4 млрд рублей (или 230 млн долларов по курсу того времени) в российский бюджет.

7 июня 2007 Кузнецов передает все эти документы как вещественные доказательства своему коллеге Карпову. 31 июля 2007 года три компании, документы которых были изъяты при обыске Кузнецовым, эти три компании были переоформлены на уголовника Маркелова. Кто Маркелов? Маркелов – судимый ранее за убийство и в 2006 году был фигурантом уголовного дела о похищении человека и вымогательстве 20 млн долларов вместе с ментами Кузнецовым, Карповым и тем же Клюевым.

В августе-сентябре 2007 года Маркелов меняет английских директоров этих трех компаний на своих двух друзей-уголовников и перерегистрирует компании в 28-ю налоговую к Ольге Степановой, а также открывает тайные счета для этих компаний в «Универсальном банке сбережений» Дмитрия Клюева. В том же августе в 2007 году деловой партнер Клюева адвокат Павлов и его жена Майорова организовывают подачу исков более чем на миллиард долларов, украденных у компаний-пустышек, в арбитражных судах Москвы, Петербурга и Казани.

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

В октябре 2007 года в офис Hermitage звонит судебный пристав из Петербурга и требует выплату по исполнительным листам. С этого момента мы понимаем, Hermitage понимает, что что-то произошло и поручает своему налоговому юристу из компании Firestone Duncan Сергею Магнитскому выяснить, что происходит. Сергей выясняет, что действительно компании уже не принадлежат Hermitage, они были у него похищены с помощью документов и печатей, которые были изъяты при обыске, эти компании были обременены и судебные решения находятся на веб-сайтах этих судов и обременение составляет миллиард долларов.

До 3 декабря мы пишем жалобы. Сергей помогает нам. И подаем 3 декабря 2007 года заявления в МВД, Генеральную прокуратуру и Следственный комитет о краже компаний с требованием возбудить уголовные дела в отношении вышеперечисленных лиц, о которых я уже сказал. Ровно через 3 недели после этого… Да, тут важно, что 14 декабря все эти заявления отправляются на расследование тому же Карпову и просят его расследовать самого себя.

И ровно через 3 недели, после того как мы подали 3 декабря жалобы, Маркелов с двумя подручными директорами липовыми подает к Ольге Степановой декларацию о возврате 5,4 млрд (230 млн долларов) налогов ранее уплаченных. И в качестве подтверждения отдает прикладывает сфабрикованные Павловым и Майоровым судебные решения.

И уже через 2 дня налоговая №28, Ольга Степанова, возвращает все эти деньги на счета в «Универсальный банк сбережений» (банк Клюева).

В. Кара-Мурза

Валерий Васильевич, ваше назначение на пост руководителя Общественной наблюдательной комиссии Москвы совпало как раз по времени с арестом Сергея Магнитского (это 2008 год). Расскажите о том, как вы впервые узнали об этом деле и какие шаги предпринимала Общественная наблюдательная комиссия для расследования того, что же все-таки произошло.

В. Борщев

Вот мы пришли. С нами пришел и генерал, начальник УФСИН Москвы Давыдов. Все собрались. Вот мы встретились с начальником СИЗО Комновым. И вы знаете, что поражает? Поражает то, что они врали, не заботясь о том, что их вранье хоть как-то может быть похоже на правду. То есть это было какое-то отвязное вранье. Вот сейчас Иван рассказывал о том, как действовали мошенники, отбирая деньги, не заботясь о законодательстве. Вот тут точно так же они попытались с нами разговаривать.

Ну, например, я попросил у Комнова журнал обращений. И смотрю – там не зарегистрирована ни одна жалоба Магнитского. Я говорю: «Как так? Вот у меня в руках копии его жалоб». Показываю я Комнову. Он: «Нет, не было жалоб». А потом мы видим, что журнал-то переписан одной рукой, одной ручкой. То есть абсолютный, откровенный подлог.

Идем дальше. Идем по камерам, где сидел. А Сергей Магнитский за 4 месяца сидел в 8 камерах. Одна другой хуже. Почти все они не соответствовали нормам содержания. У нас норма – 4 метра на человека. Там было 3, а в некоторых камерах и 2 метра было. И камеры жуткие. В одной поднялись нечистоты из туалета, стали заливать пол. Они обратились к дежурному. Дежурный – никакой реакции. И пока весь пол не был залит нечистотами, пока уже не стала вода просачиваться в коридор, они никакой реакции не осуществляли. Пришли, перевели их в другую камеру. В той камере аналогичная ситуация – там туалет был не прикрыт шторками, они затыкали туалет бутылкой пластмассовой. Аналогичная ситуация.

Тоже вскоре перевели. Перевели в другую камеру. В той камере нет стекол, холод. Побыли немного, перевели. Та камера еще хуже – там нет не только стекол, но и рам.

В. Кара-Мурза

В. Борщев

И эти камеры действительно жуткие. Настолько жуткие, что никто не возражал нам и не спорил, что это пыточные камеры. Вскоре после обследования нашей комиссией их разрушили, их уничтожили как непригодные для содержания, потому что там были камеры, куда не поступал дневной свет. Они были в таком полуподвальном помещении.

В. Кара-Мурза

В. Борщев

Но самое-то главное – как он попал в «Бутырку». Он до этого был в СИЗО-5, потом – в «Матросской тишине» 99/1 (это кремлевский централ). Там были нормальные условия. Его посмотрели врачи, они поставили диагноз «панкреатит» и назначили ему операцию. И за неделю до операции его вдруг переводят в «Бутырку». Мы потом спросили Прокопенко: «А почему? На каком основании?». – «А вот мы тут решили провести ремонт. И вот нам надо было несколько человек убрать». – «Сколько несколько?». – «Я не помню». – «Один, два, три, порядка пяти?». – «Ну, порядка пяти».

Никакого ремонта и через 5 месяцев там не было. Это все вранье, откровенное вранье. И его убрали, чтобы не сделать ему операцию. А там были все документы врачей. И когда он уже попал в «Бутырку», где ему становилось все хуже и хуже… Ему не оказывали помощи медицинской. Где-то числа 13 уже они забеспокоились – ему стало очень плохо. И врач Литвинова стала бить тревогу, что вот надо его отправить в «Матросскую тишину» в больницу. И они решили его отправить.

Мы видели видео записанное, как он садился в машину. Вы знаете, он передвигался сам. Он носил сумки сам. То есть он, конечно, человек был больной, но тем не менее он передвигался, он был в адекватном состоянии и сам носил свои вещи в машину. Почему я об этом говорю? Да потому что в «Матросской тишине» нам видео уже не показали. И есть подозрения, что его избивали в машине скорой помощи. Когда я спросил Комнова: «Назовите мне конвойного, который ехал вместе в машине», – «Нет, я не назову». – «Почему?». – «А его могут убить». Я ошалел: «Почему его могут…? Кто может убить?». Вот такая была атмосфера.

И когда он приехал в «Матросскую тишину», конечно, самое омерзительное поведение было врача Гаусс, которая его принимала. Она произвела на меня самое омерзительное впечатление. Она нам говорила: «Вот он стал буянить». А его посадили в клетку. Клетка там метра 2 длины и чуть больше метра ширины. – «Он поднял кушетку, стал ею размахивать». Я говорю: «Одну секунду. Как это поднял кушетку? Кушетка-то должна быть прикреплена плотно к полу». Ну хорошо, если вы нарушаете правила… Знаете, я здоровый человек не подниму эту кушетку, а уж размахивать ею невозможно.

И она поставила ему «острый психоз» и вызвала 8 охранников. 8 охранников во главе с Марковым и замом его Кузнецовым заковали его в наручники (что тоже нарушение, потому что больных людей должна быть мягкая вязка, наручники не должны применяться) и отвели его в сборное отделение. Гаусс говорила: «Вот он прятался пакетиком, говорил: “Меня хотят убить”». Я говорю: «Но он действительно мертв». – «Зачем вы роетесь в моих вещах?». А вещи действительно пропали. То есть она врала, не заботясь о том, чтобы создать хотя бы какую-то иллюзию правоты.

В. Кара-Мурза

В. Борщев

В. Кара-Мурза

НОВОСТИ/РЕКЛАМА

В. Кара-Мурза

Валерий Васильевич, краткий вопрос вам. Потом хочу задать вопрос Ивану Черкасову. Вот когда уже в Конгрессе США рассматривался «закон Магнитского», о котором будем говорить чуть позже, была отправлена в Вашингтон делегация российского Федерального собрания, которое там ходило и рассказывало всем, что Магнитский был алкоголик, что он сам себя довел до такого состояния, что он умер в результате естественных причин и никто ни в чем не виноват. Вот на ваш взгляд и в соответствии с теми выводами, к которым пришла возглавляемая вами Общественная наблюдательная комиссия города Москвы, смерть Сергея Магнитского наступила по естественным причинам?

В. Борщев

Он лежал на полу, под ним была лужа мочи, рядом валялись наручники. Он был избит. И они констатировали смерть. Позвонили в скорую помощь. И вот эта регистрация скорой помощью смерти, конечно, подвела тюремщиков, потому что они изображали, что вот ему стало плохо, они его отвезли в палату интенсивной терапии, стали ему применять реанимационные мероприятия. Ничего этого не было. Он умер там.

И у меня вот документы. Применялась резиновая палка кроме наручников, в акте о смерти указано, что была закрытая черепно-мозговая травма, и так далее. То есть его избивали. Я не знаю, хотели они его убить или просто запугать, но тем не менее они его убили. И вот чтобы доказать это, я пошел в скорую помощь. Скорая помощь у нас – особая структура. Туда пройти невозможно. Ну, с божьей помощью как-то я прошел, подошел к замглавного врача, поговорил. Говорит: «Да ну, они его убили». То есть он был уже в курсе.

Я говорю: «Вы можете меня связать с врачами, которые приезжали?». Говорит: «Нет, не могу. Это идемте к нашему секурити». Пришли мы к секурити. Я все изъяснил. Говорит: «Да, да, да. Я вас понимаю. Но я вам не могу назвать фамилии. Это невозможно. Мы не имеем права. Вы можете оставить свой телефон. Если он захочет, он позвонит». И он позвонил. Врач Корнилов позвонил. И он дал вот ту информацию, которая полностью разоблачала вранье тюремщиков: то, что он умер на час раньше, чем то, что они зарегистрировали; то, что он умер в результате побоев.

И еще я хочу сказать. Вот, например, у меня есть такой документ. Это следователь Левин, который сразу же в тот же день пришел в «Матросскую тишину» и написал рапорт. И сказал, что у него есть подозрения в совершенном преступлении по 105-й статье «Убийство», и просит зарегистрировать этот рапорт в книге регистрации совершенных преступлений. И рапорт был зарегистрирован. То есть доказано было все. И мы подготовили отчет, мы разослали всем руководителям от президента, Генерального прокурора, директора ФСИН и так далее, и так далее. И молчание. Никакой реакции.

А потом как-то на встрече я встретил зама Генерального прокурора: «Когда вы нам ответите?». – «Скоро ответим». И действительно где-то почти спустя год они вызвали. Вот следователь Марина Ломоносова стала вести дело. И завели дело. То есть, в общем-то, какой-то сдвиг был, и надежда была. Была надежда, потому что, я помню, мы как-то обсуждали в администрации президента. Там был Бастрыкин, юристы. Я говорю: «Ну что вы беретесь за второстепенных лиц – Кратова, Литвинова? Они выполняли указания. Это пешки. Надо брать основных». – «Ничего, ничего, - сказал Бастрыкин, - доберемся и до остальных». Может быть, он говорил и то, что думал. Вполне возможно.

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

30 мая 2008 года мы отправляем руководителям правоохранительных органов и тогда еще членам президентского совета по борьбе с коррупцией (был такой) заявление, в котором указываем, что наше расследование доказывает то, что хищения компаний были связаны с попыткой украсть налоги. Дальше никакой совершенно обратной связи.

23 июля мы уже понимаем, что были украдены налоги 230 млн (5,4 млрд). И более того, мы делимся этой информацией публично с «Ведомостями» и «Financial Times», которые тогда мы привлекли, и они напечатали огромные статьи 23 июля 2008 года.

Дальше Сергей Магнитский дает показания о том в октябре 2008 года и говорит, что он проводил расследование и эти хищения имели систематический характер: одна и та же преступная группа под крышей управления «К» ФСБ (это Воронин, у которого трудился Черкалин – это вот этот миллиардер, у которого нашли квартиру-сейф недавно). Так это вот это управление занималось крышеванием отбива и возврата незаконных налоговых выплат из бюджета Российской Федерации. И все это проходило через банки Клюева и его пособников.

Более того, и мне кажется, триггером, почему Сергея арестовали – это то, что Сергей сообщил в октябре 2008 года о своих наблюдениях и расследованиях корреспонденту «Businessweek» Джейсону Бушу, и тот написал об этом статью. После этого Сергей незамедлительно был арестован и в конечном итоге убит. Его держали, как заложника, чтобы он больше не проводил свои расследования по поводу хищений денежных средств.

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

В. Кара-Мурза

В. Борщев

А следователь Сильченко был повышен в звании. Когда уже Комнов, начальник СИЗО, написал, что вот ему надо бы сделать операцию – они боялись, что он умрет, он сказал: «Нет, ходатайство оставляю без удовлетворения». То есть он откровенно препятствовал лечению и спасению жизни Магнитского. Ничего подобного. А что касается Комнова, он был на предыдущем составе ОНК Москвы. Общественная палата включила его в Общественную наблюдательную комиссию. И он якобы ходил и якобы проверял, как нарушаются права человека в СИЗО.

Вот такая отвратительная история. Никто не был наказан. Вы знаете, я с Бастрыкиным разговаривал буквально за неделю до того, как закрыли «дело Магнитского». Я подошел и говорю: «Ну когда будет вами обещанное, что “мы доберемся до тех, кто главные виновники”?». Он так: «Да, да, да. Скоро, скоро». Мы как раз с ним встречались в Генеральной прокуратуре. А через неделю все закрыли. И вот это позор и судебной системы, и позор пенитенциарной системы.

Преступление – а тут я согласен с Левиным, что в рапорте, что это действительно было совершено преступление – не расследовано было до конца и не были наказаны. Так-то по делу, поскольку я общаюсь с представителями уголовно-исполнительной системы, все они соглашаются – действительно совершено преступление. Вот я говорю, что они ликвидировали камеры, где сидел Магнитский. Но тех, кто виноват…

Да, конечно, Давыдова сняли (начальника ФСИН). Но все это ерунда. Не было процесса. Единственное, чего нам удалось добиться – это того, что после этого случая мы добились того, что медики СИЗО не подчинялись начальнику СИЗО. Вот мы аргументировали «дело Магнитского», как это получается. Это, конечно, небольшая победа. А вот что касается наказания вот этих преступников – этого не было.

В. Кара-Мурза

Идея, собственно, была вынужденной. Поскольку не удалось добиться справедливости в России, пришлось искать справедливости на международном уровне. Важно отметить, что это бледная тень справедливости. Ответственностью за пытки, за убийство, за доведение человека до смерти, за грубые нарушения прав граждан должна быть не аннулированная виза или закрытый банковский счет, а нечто более серьезное. Но тем не менее в условиях полной безнаказанности, в условиях, когда эти люди находятся под полной протекцией власти, а часто являются и частью этой самой власти в России, пришлось действовать международными методами.

И «закон Магнитского» ведь был революционным в международном праве. Впервые был введен принцип персональной ответственности и персональных санкций. Ведь раньше за те или иные противоправные действия властей наказывалась вся страна. Вот мы помним знаменитую поправку Джексона – Вэника 74 года, когда реакцией на ограничение права свободы эмиграции в Советском Союзе были торговые санкции, введенные Соединенными Штатами.

А «закон Магнитского» ведь имеет персональный характер. Он не наказывает страну, он не наказывает, по большому счету, даже власть этой страны. Он наказывает конкретно тех людей, которые на основании достоверных данных причастны к грубым нарушениям прав человека, причем не только в «деле Магнитского», но и в отношении других дел, где зафиксированы серьезные нарушения прав.

Я уже упоминал в начале программы, что по американскому «закону Магнитского» под санкции введен Рамзан Кадыров, введены люди, участвовавшие в организации убийства Бориса Немцова и генерал Бастрыкин, который вывозил журналиста «Новой газеты» Сергея Соколова в лес, и многие-многие другие.

И вот покойны Борис Немцов, который сам сыграл ключевую роль в том, что «закон Магнитского» был принят, ключевую роль в убеждении американского Конгресса принять этот закон, он назвал «закон Магнитского» самым пророссийским законом, который когда-либо принимался за границей, потому что этот закон направлен против тех, кто нарушает права российских граждан и кто ворует деньги российских налогоплательщиков.

Я замечу от себя, что я считаю огромной честью, что мне довелось в последние годы тоже принимать скромное участие в том, чтобы эти законы были приняты и в Америке, и в Канаде, и в Великобритании, и в других странах. И сейчас эта работа продолжается.

Валерий Васильевич, а насколько сами вот эти люди – фигуранты «списков Магнитского», люди, которые попадают под эти санкции – насколько для них самих это значимая мера, насколько они сами…? Потому что очень часто ж хорохорятся публично, что это почетно попасть в «список Магнитского». А как вот, как вы считаете, на самом деле?

В. Борщев

Вот эти люди – Гаусс, Криворучко и прочие – вот эти люди прекрасно понимают, что они совершили преступление. Они понимают. Но насколько осознают и раскаиваются, не знаю. Как-то кто-то мне сказал, что Комнов вроде бы раскаивается. Не знаю. Я не слышал от него раскаяния. Но вот говорили, что он, в общем-то, пришел к такому решение.

Но в целом эти люди, конечно же, в сообществе (даже в сообществе пенитенциарной системы) выделяются. Да, это вот те люди, которые перешли грань, которые совершили преступление. Они, разумеется, будут ругать Запад, который принял этот закон. Но само решение о том, что они наказаны – в общем-то, внутренне, я думаю, они понимают, что это справедливо.

В. Кара-Мурза

И вторая ложь, которую мы часто слышим – это вот эта заученная фраза во вмешательстве во внутренние дела. Мы прекрасно знаем, что в соответствии с основополагающими принципами международного принципа в рамках Совета Европы и ОБСЕ, членом которых является Россия, вопросы прав человека не могут считаться внутренним делом той или иной страны, являются предметов международного разбирательства, предметом, носящий международный характер.

Иван, вопрос вам. Параллельно с привлечением к ответственности, хотя бы такой слабой ответственности в виде санкций тех, кто был причастен к «делу Магнитского», ваш фонд Hermitage Capital занимается же еще и мониторингом, отслеживанием, собственно говоря, тех денежных потоков, тех украденных из российского бюджета денег, которые и выявил Сергей Магнитский. По итогам вот уже несколько лет идущего расследования что вам удалось выяснить? Где эти деньги находятся? Куда они попали? Как они «отмывались»? Через какие страны и банки они проходили?

И. Черкасов

В настоящий момент расследование проводится в 14 юрисдикциях, в основном это страны Европы, Америка и Канада. Открыто несколько уголовных дел. Арестована значительная часть средств на счетах. Расследование выявило, что похищенные деньги веером разошлись по карманам десятков российских чиновников и силовиков. Часть средств осела у целого созвездия сотрудников вот это налоговой инспекции №28, возглавляемой Ольгой Степановой. Среди получателей также оказались и семья Кацывов, и Лискутов, и Ролдугин, и многие-многие другие.

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

В. Кара-Мурза

В. Борщев

В. Кара-Мурза

В. Борщев

В. Кара-Мурза

И. Черкасов

Первое – это Россия нарушила право Магнитского на жизнь, поскольку он был избит перед смертью тюремщиками с применением спецсредств. Россия нарушила право Магнитского на свободу, поскольку он год содержался в заключении в пыточных условиях без законных оснований. И Россия нарушила право Магнитского на справедливое правосудие, осудив его посмертно.

В. Кара-Мурза