«Аэростат» с Борисом Гребенщиковым
Было такое ощущение, что мы все время ходим по лезвию ножа, но как-то уже к этому привыкли. В общем, происходило единство и борьба противоположностей. Так что иногда было совсем не до чёткого ритма.
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Б. Гребенщиков: Здравствуйте!
В этом году исполняется 40 лет со дня появления альбома Аквариума «День Серебра». А поскольку мне часто приходят письма с просьбой рассказать о каком-то из наших альбомов, то вот именно о «Дне Серебра» я и вспомню сегодня.
Аквариум – Сидя На Красивом Холме
1984 год был годом, удивительным со всех точек зрения.
Как будто мы дожили до какого-то фантастического, невозможного равновесия и жили в мире, в котором всё было возможно.
В самом начале года Витя Цой вышел из психиатрической больницы Скворцова-Степанова, куда сдался, чтобы не ходить в армию и не попасть в Афганистан; мы продолжали дружить домами, и я наблюдал, как из дуэта Цой-Рыбин «Кино» становится настоящей группой. «Аквариум» постоянно ездил в Москву; мы играли концерты и смотрели фантастические фильмы про то, как живут люди в нормальном мире (а люди эти были – «Rolling Stones», Джими Хендрикс, «Pink Floyd», Джеймс Бонд и Брюс Ли); вдохновленные увиденным, мы начинали снимать видео для передачи Макса Леонидова «Кружатся Диски»; а в студии Андрея Тропилло появился настоящий профессиональный многоканальный магнитофон «Штудер».
Курехин на время отошел от Аквариума и занимался своими делами (но фантастически трогательно сыграл на песне «Колыбельная»). В Россию приехала Джоанна Стингрей.
Летом в составе группы появился – что совершенно невозможно – праправнук Рихарда Вагнера, Саша Куссуль. Мы продолжали играть – то вдвоем с Севой, то с Титом, то всей группой – по всему Советскому Союзу: Москва, Свердловск, Новосибирск, Харьков, Рига, Кохтла-Ярве.
И все это отражалось в музыке. «День Серебра» оказался нашим самым важным альбомом.
На запись «Иван Бодхидхарма» по наводке Курехина пришел трубач Саша Беренсон и гениально сыграл. Если Бодхидхарма принес буддизм на восток, то чем же занимался Иван Бодхидхарма?
О том и песня.
Аквариум – Иван Бодхидхарма
Следующая, эпохосотрясающая, песня «Дело Мастера Бо» обязана своим появлением кинорежиссеру Александру Сокурову, Севе Гаккелю и древнекитайской «Книге Перемен».
Саша Сокуров, с которым мы подружились еще в 1980-м году, в конце 1983-го вдруг снова проявился в нашей жизни, и прямо 1-го января мы с Севкой (с сильного, надо сказать, похмелья) были приглашены к нему в гости в комнату на Петроградской. И вот почему: Саша хотел снимать фильм про старых женщин в сумасшедшем доме, и мы должны были там по его замыслу играть романсы Глинки. Фильм снять не удалось, но весной Александр поставил наш концерт в зале ВТО на Невском, и мы впервые играли в специально построенных для нас декорациях и с профессиональным светом.
Но это весной – а зимой мы (настолько потрясенные идеей Сокурова, что на десять дней перестали пить, о чем по всей стране ходили легенды), взялись за изучение романсов Глинки. Сразу признаюсь, что спеть романс Глинки у нас получилось не так чтобы очень.
Суть была в другом. Наслушавшись Глинки, я сильно расширил свои представления о том, что композитор имеет право делать с гармонией. Естественно, сразу захотелось попробовать самому: как это. Одновременно с этим я открыл для себя древнекитайскую гадательную «Книгу Перемен»; и стиль ее не мог меня не вдохновлять.
Несколько месяцев мы сидели у Севы дома и оттачивали каждую ноту в песне. И не зря: я до сих пор горжусь тем, как эта песня сложилась.
Аквариум – Дело Мастера Бо
Время это было фантастическим, потому что вопреки всякой логике было достигнуто какое-то невообразимое перемирие: рок-клуб слился в ликующем порыве с соответствующей организацией, со всеми лидерами групп периодически велись специальные беседы, деятели из «конторы» (как ласково ее называли) интересовались нашими перемещениями настолько явно, что напротив моего подъезда постоянно дежурила черная «Волга» – но при этом Курехин мог, когда запрещали очередной концерт, позвонить прямо из уличного автомата своему куратору из «конторы» и возбужденно кричать: «да что же вы делаете, ведь там могут быть западные журналисты, вы хотите очередного скандала?»
И через десять минут концерт разрешали.
28 сентября постановлением управления культуры города Москвы в целях борьбы с чуждыми нашему обществу идеалами и интересами было запрещено проигрывание магнитофонных записей группы Аквариум.
Было такое ощущение, что мы все время ходим по лезвию ножа, но как-то уже к этому привыкли. Несмотря на все запреты, в Россию приезжали джазовые авангардисты, мы с Курехиным ездили в Москву на концерт «Rova Saxophone Quartet» и играли с немецким трубачом Хансом Кумпфом в забитом по самую завязку Клубе Достоевского; Курехин на концерте «Поп-Механики» вытаскивал на сцену басиста почитаемой нами группы «Ultravox».
В общем, происходило единство и борьба противоположностей. Так что иногда было совсем не до чёткого ритма.
Аквариум – Выстрелы С Той Стороны
Подпольная пресса в виде ленинградского журнала «Рокси» и всяких московских изданий процветала и критиковала нас за непонятность; «узок круг этих революционеров», писали они; «страшно далеки они от народа». Теперь немного смешно читать.
Одновременно я изучал много классических китайских текстов, и мы с Цоем впали в зачарованность древними поэтами течения «Ветер и Поток», которые любили употреблять специальные средства для достижения вдохновения и устраивали чтение стихов в горах, пуская чаши с вином по течению горного ручья. За неимением гор и горного ручья, мы приезжали на выходные в крохотную квартиру, которую Цой с Марьяной снимали на улице Блюхера – накопив денег за неделю, мы покупали ящик самого дешевого болгарского вина и пару бутылок портвейна (для разгона) и пускали чаши с вином плавать в ванне. Иногда к нам присоединялся Курехин, или кто-то еще из друзей.
Аквариум – Двигаться Дальше
А тем временем таяние снегов шло полным ходом.
Постепенно дозрело и телевидение. Возлюбленная Дюши, Галя Самсонова-Роговицкая, работала на ЛенТВ и ухитрялась иногда нас туда протаскивать.
Одновременно с этим Максим Леонидов из группы «Секрет», как выпускник Театрального Института, каким-то непредставимым теперь образом в 1984-м году пробил на ЛенТВ музыкальную передачу «Кружатся Диски», где, вальяжно сидя в кресле в обществе говорящего попугая Ваки, показывал благодарным жителям города на Неве всякую запретную музыкальную видеопродукцию.
Под это и нам несколько раз удавалось снять видео для этой передачи (если быть точным – целых 4 песни: «Сны», «Двигаться Дальше», «Танцы На Грани Весны» и «Мир, Как Мы Его Знали»), что, конечно, было совершенно невообразимым делом.
Аквариум – Она не знает, что это (Сны)
При этом мудрость профессора Толкина никто не отменял. И именно на «Дне Серебра» появилась песня «Электричество», где всё было сказано совершенно прямым текстом.
Аквариум – Электричество
Тогда же, в 1984-м, в Россию из Лос-Анджелеса впервые приехала девушка по имени Джоанна Стингрей с сестрой Джуди – и жизнь в одночасье стала международной.
Деятелям спецслужб вдруг добавилось проблем; теперь происходящее в Ленинграде вдруг стало иметь международный резонанс.
Что серьезно изменило жизнь всех нас. Джоанна вскоре тайком вывезла из России записи «Аквариума», «Алисы», «Кино» и «Странных Игр» (Майк с «Зоопарком» по-царски наотрез отказался с этим связываться, как и с рок-клубом – он пренебрегал суетой, ему было вполне достаточно для счастья у себя дома в служебной квартире слушать хорошую музыку со стаканом чего-нибудь крепкого). Записи были изданы альбомом под названием «Красная Волна»; случился ужасный переполох, Джоанну даже на какое-то время перестали пускать в Россию (что было совсем уж подло, ибо она как раз тогда вышла замуж за гитариста «Кино» Юру Каспаряна). Но когда в 1985 – 1986-м году факт выхода альбома дошел до власть имущих, кто-то совсем главный задумчиво сказал: а что это в Америке наших выпускают, а у нас не выпускают? Что привело в итоге к выходу первой официальной пластинки группы «Аквариум», проданной каким-то невообразимым многомиллионным тиражом и послужившей началом новой эры перестройки.
Но в 1984-м году до этого было еще далеко. Джоанна приезжала и очарованно смотрела вокруг, знакомилась со всеми и брала у всех интервью, а ее сестра Джуди снимала все это на видео. Именно Джоанна – поначалу удаленно – познакомила меня с Дэвидом Боуи, а потом с гениальным неугомонным нью-йоркским изобретателем Кенни Шеффером (Kenny Schaffer). Кенни взялся за дело и претворил в жизнь запись альбома «Radio Silence», благодаря которому я впервые выехал из России в Америку, познакомился с Дэйвом Стюартом, Лу Ридом, Джорджем Харрисоном – и передо мной открылся весь мир.
И всё это тоже началось в 1984-м. А пока что мы продолжали репетировать по подвалам и ЖЭКам; в которых нам уже начало становиться немного тесно.
Аквариум – Глаз
А песни писались, совершенно меня не спрашивая; и учили меня, как жить дальше. Музыка действительно буквально пробивалась сквозь асфальт, как дикорастущее растение. Выживание требовало полной концентрации на происходящем, философствовать – что это за мир, в котором нам выпало жить, было некогда.
Задолго до всего этого мы поставили себе задачу – научиться жить по другую сторону дня, с той стороны зеркального стекла, в мире настоящих человеческих отношений и истинной интернациональной древней культуры, вне бараков соцреализма – и это нам удалось в полной степени: да так, что через два-три года соцреализм сам по себе распался на ржавые части, и мы – торжествуя – вышли к рассвету. Те, кто был при этом, вспоминают об этом времени так: виолончелист Сева Гаккель говорит, что это был самый важный период его жизни, а Саша Титов просто написал: я счастлив оглядываться на эту прекрасную музыку 40 лет спустя.
Как пелось в старинной рыцарской песне, обнаруженной мной когда-то в книге «Белый Отряд» Артура Конан-Дойля:
«Делай, что должен, и будь что будет,
Вот долг подлинного рыцаря».
Аквариум – Здравствуй, Моя Смерть
В декабре 1984-го у меня родился сын Глеб; и я написал для него, новорожденного, песню «Колыбельная», где сыграл вернувшийся к нам Курехин. Я и написал песню от сердца, а Сережка почувствовал и сыграл тоже от сердца.
Аквариум – Колыбельная
И еще много чего происходило. Всего не расскажешь – да, собственно, и не надо. Осталась музыка.
Вот такое было время, породившее альбом «День Серебра», в котором Аквариум – на мой взгляд – впервые стал самим собой. И песни с этого альбома до сих пор остаются живыми, играются – и они снова про то, что происходит со всеми нами.
Спасибо.
Мир всем нам.
Аквариум – Пока Не Начался Джаз
