Всё идёт по плану. Как сформировалась программа Трампа
За пару месяцев президентства Трамп создал больше инфоповодов, чем плюс-минус все его предшественники, начиная с Рейгана, вместе взятые. Выпуск десятков исполнительных указов в день, значимая часть которых заведомо утонет в судах. Увольнение чиновников целыми департаментами, часть из которых приходится экстренно восстанавливать. Тарифный хаос, какого никогда не видела не то что Америка, но, вероятно, ни одно централизованное государство. То мы вводим пошлины, то отменяем, то меняем ставки. Ежедневно происходят действия, от которых вешается очередная сотня корпоративных юристов. Потому что даже по хрустальному шару заключать контракты проще, чем на изменчивых настроениях Трампа пытаться что-то угадать.
И это если не упоминать о заявлениях Трампа. Можно прям СМИ с круглосуточным вещанием построить только на них, и каждая минута будет идти под плашкой breaking news.
Наблюдая за происходящим, трудно отделаться от ощущения, будто курицу с отрубленной головой швырнули на пульт управления государством. Но если мы не будем воспринимать Трампа так, будто он вчера родился, если покопаемся в истории его прихода к власти, то обнаружим, что Трамп действует строго по плану, который разработали умные и системные люди. Сегодня давайте постараемся во всем этом разобраться, как это все работает в Америке. Поговорим об интеллектуалах, которые сформировали программу Трампа, и о самой этой программе, а также о самой концепции think tank, которые подобные программы формируют.
Первый срок Дональда Трампа стал шоком для всех, включая его самого. Никто не верил, что такой кандидат может пройти номинацию, не то что победить. По воспоминаниям его соратников мы знаем, что такой вопрос прям буквально действительно стоял на повестке. Ну вот мы выиграли, хорошо. А что дальше-то? Дальше что делать? У Трампа на первом сроке не было своей управленческой команды. Его окружали бюрократы, смысл жизни которых — не допускать президента к реальным рычагам управления страной. Вплоть до того, что вместо указов ему давали на подпись липовые бумажки, которые тут же летели в шредер. Но пока Трамп четыре года соображал, куда он вообще попал, американский политический класс не дремал.
Тут нужно сделать шаг в сторону и рассказать о не вполне очевидных для нас институциях, которые создают смысл для политической системы и играют в американской политике очень большую роль. Их объединяют термином think tank, буквально «резервуар для мыслей». По-русски их чаще называют скучным определением «аналитические центры». Простым языком – это такие клубы, которые занимаются примерно тем же, чем мы тут с нашей редакцией и с вами на этом канале. Думают о будущем. Состав think tank может быть самым разнообразным. Политологи, экономисты, социологи, философы, демографы, публицисты, журналисты, даже писатели. Короче, много умных людей, объединенных общим видением будущего страны и мира, единым представлением о фундаментальных проблемах в экономике, политике и общественной жизни. Может показаться, что я тут описал повседневность любого нормального политика или госуправленца. Но на практике действующие политики и управленцы всецело погружены в ежедневную рутину. У кого выборы, у кого раскол партии, у кого ураган, у кого бюджет не сошелся, у кого закон не прошел. У каждого полная приемная посетителей, каждый со своими проблемами. Действующим акторам – просто бы день прожить да ночь продержаться. Просто не слишком бы как-то опростоволоситься в рутинной задаче. На высокие абстрактные размышления о будущем, если это будущее не после обеда, у них просто нет ни времени, ни ресурсов. В этом и есть роль think tank. Там у людей есть роскошь подумать без перерыва на починку рухнувшего моста.
Проще всего смысл их работы объяснить на примере близким нам по духу либеральных think tank. На протяжении 80-х и 90-х годов, пока одни президенты пугали Советский Союз звездными войнами, а другие отбрехивались от секс-скандалов, очень много очень умных людей думали над проблемой сегрегации. Сегрегация была запрещена в Америке еще в 60-е, но фактически она никуда не делась. Люди эти говорили: если Америку разделить на черных и белых, мы получим две абсолютно разные страны. По доходам, по уровню образования, по преступности, по продолжительности жизни, по употреблению алкоголя и наркотиков. По всем этим признакам средний черный и средний белый отличаются настолько, будто ничего важнее цвета кожи для человека нет. Умные люди долго кумекали и сказали: у нас де-факто две страны в одной. Одна живет в наследуемой нищете и социальной депривации. Чернокожий человек с рождения получает гирю на шею и штраф за цвет кожи. В его бедном районе будет плохая школа с низким рейтингом, после которой он ни за что не поступит в хороший колледж и не получит высокооплачиваемую работу, не сможет никуда переехать, не сможет заработать достойные деньги на образование собственных детей. И те пройдут тот же путь. Нищета и отсутствие перспектив неизбежно порождают преступность, которая пронизывает черное комьюнити, начиная с самых юных возрастов. Если твой социальный потолок – укладывать кирпич на кирпич, как делал отец, то ты радостно пойдешь продавать наркотики уже в 7 лет. Рост преступности неизбежно влечет агрессию со стороны государства, которая только усугубляет разрыв. Люди растут в стране, которая не дает им ничего – ни приличного образования, ни медицины, ни безопасности, ни перспектив, зато радостно пропишет полицейским дубьем по хребту. Наполовину черные тюремные дворы и белые, как лист бумаги, выпускные фотографии медицинских вузов — это ненормально. Обособленное социальное депривированное меньшинство — это готовый субстракт для социальной катастрофы. Проблему эту надо решать глубоко и системно, потому что укоренена она везде — от образования до устройства американских городов, построенных на субурбиях.
Чем это отличается все от наших с вами посиделок с рассуждениями в ютубе? Тем, что серьезные американские think tank находятся в тесном контакте с политиками. С действующими политиками, которые влияют на принятие решения. И когда эти действующие политики сталкиваются с реальными проблемами, когда давно назревшие предпосылки взрываются, как, например, в 90-е, когда уровень преступности взлетает радикально и чернокожие банды разносят в клочья Лос-Анджелес, тогда политики прибегают к think tank, которые годами думали над проблемой и ее решением. А те и рады стараться, у них уже есть план. Все те программы инклюзии и защиты от дискриминации, над которыми у нас очень любят посмеяться, родились не из того, что политикам делать было нечего. Они родились из очень долгой и системной работы людей, которые заранее предвидели беду. Либеральные think tank заранее выработали способы решения этой проблемы, более или менее удачные. В числе этих решений была и позитивная дискриминация, и инклюзия, и квоты на рабочие места и учебу для уязвимых групп.
С приходом к власти президентов-демократов Обама и Байдена все это стало реализовываться и постепенно стало срабатывать. Ситуация стала улучшаться, а разрывы уменьшаться. Это было довольно радикальное изменение жизни в Америке, которое далеко не всем понравилось. Может быть, в среднем ситуация стала лучше, но от этой политики было много проигравших.
В общем, проигравшие эти не понимали, в чем они виноваты. Что они такого сделали, что их место в университете должен занять, может быть, менее способный студент из-за квоты. Многие из этих мер, возможно, были эффективными, но частью общества воспринимались как несправедливые. Это вызвало реакцию, которая, среди прочего, и привела к тому, что маятник резко качнулся в другую сторону.
Но мы тут с вами про think tank. Заметив проблему и предложив детальные способы ее решения политикам, они разговорами, размышлениями и экспертизой сильно повлияли на мир. Дальше посмотрим, что такое think tank, на конкретных примерах и как они работают сейчас. Но сначала небольшая реклама, посмотрите, пожалуйста.
***
Чтобы вы лучше себе представляли, что такое think tank, разберем на примерах. Think tank бывают государственными и независимыми. Некоторые похожи на издательства или академии без студентов. И там всерьез занимаются социальными науками. Другие больше напоминают идеологические структуры политических партий, занимаются лоббированием, продвигают различные идеи и концепции. В России такие вроде как тоже существуют. Ну, из тех, что на слуху, Центр стратегических разработок, Институт экономической политики имени Гайдара и Клуб «Валдай». Из международных — Фонд «Карнеги за международный мир», Всемирный экономический форум, который проводит ежегодную конференцию в Давосе. Вообще их очень много, но общая суть одна — объединение интеллектуалов и экспертов, которые влияют на политику. И если в России чаще всего государство само создаёт себе think tank и они ему генерируют какие сказано идеи и какие надо смыслы, то в США это самостоятельные институты, продвигающие экспертные взгляды на общество. Они видят проблемы и пути их решения, формируют идеологический базис, на который потом опираются политические партии. Некоторые даже писали политические программы для Рейгана и Картера. Словом, незаменимые детали конкурентных демократических систем.
Вернемся к Трампу и обсудим, как у него складывались отношения с think tank. Для консервативных think tank его первая победа стала неожиданностью, как и для всех. С той лишь разницей, что think tank разглядели в этом возможность. Победа Трампа – кандидата, который никак не мог стать президентом, явно показывала: общество изменилось. Причем изменилось комплексно. У американцев возник запрос, который старые политические силы не могут удовлетворить в силу самой своей природы. И этот запрос отчетливо консервативный. Так что ко второму избранию Трампа think tank, традиционно сотрудничающие с республиканской партией, подготовились основательно. И подготовили самого Трампа. Да и Трамп не сидел без дела и в своем собственном духе выстроил отношения с несколькими экспертными организациями.
Один из самых важных think tank, связанных с республиканской партией — The Heritage Foundation. Он основан был еще в 1973 году, но по-настоящему стал известным и влиятельным в начале 80-х. 80-й был годом президентских выборов, на которых действующий президент Джимми Картер шел на второй срок, а от республиканской партии был выдвинут Рональд Рейган. Фонд «Наследие» подготовил для кандидатов доклад под названием «Мандат на лидерство», разработанный на основе исследований. Это были практические предложения по оживлению экономики, укреплению национальной безопасности и прекращению централизованной власти в федеральном правительстве. Фонд был готов обсудить проект с обоими кандидатами, но демократ Картер не заинтересовался консервативными идеями. А вот Рейган заинтересовался и победил. К его инаугурации был выпущен полный текст мандата, какой-то запредельный по объему, около 3000 страниц, 20 томов. В них содержалось порядка 2000 детально проработанных предложений, как перестроить правительство в более консервативном духе. Например, увеличить оборонный бюджет, предоставить льготы для бизнеса, снизить налоговые ставки. А еще в мандате были рекомендации, как изменить общественный дискурс относительно гражданских прав. Например, замять вопрос дискриминации женщин и меньшинств. На первом заседании кабинета Рейган раздал его членам по экземпляру этого двадцатитомника, а ключевых авторов мандата принял на работу. Считается, что администрацией Рейгана было реализовано около 60% предложений документа. Примерно так работают и влияют на жизнь think tank.
После такого старта The Heritage Foundation 30 лет был уважаемой аналитической организацией, в которой работали признанные экономисты, политологи, социологи – в общем, самые разные специалисты социальных наук. Во время большинства президентских кампаний фонд публиковал следующие версии мандата. Фонд четко держал баланс между усилиями, вложенными в политическое влияние, и усилиями, направленными на академическую работу. Для think tank это очень важно. Быть экспертной институцией, которая сначала исследует проблему, проводит научную работу, и только потом дает рекомендации на основании результатов, а не наоборот. Начинает с политических рекомендаций, основанных на взглядах или идеологии, а уже после проводит исследования, чтобы придать веса рекомендации.
Но когда появилась перспектива второго президентства Трампа, подход The Heritage Foundation, судя по всему, изменился. То ли руководство фонда вдохновилось идеей сделать Америку снова великой. То ли открывшаяся возможность въехать на Трампе в большую политику и повторить успех времен Рейгана как-то очень сильно на них повлияла. Мы не знаем всего этого. Но, по всей видимости, The Heritage Foundation начал борьбу за влияние на Трампа, подстраиваясь под его политические взгляды. Такая переориентация стоила фонду многих экспертов, которые не согласились с руководством и покинули команду еще в 2022 году. Среди них, кстати, специалисты по России, по Азии, по оборонному бюджету, по внешней торговле. Словом, ровно по тем пунктам, где позиции Трампа особенно экзотичны, и эксперты никак не могут втиснуть их в рекомендации.
Потому что политика Трампа, мага-консерватизм или трампизм отличается от классического американского консерватизма, который типа как при Рейгане. Мага-консерватизм основан на популизме и национализме. Он внутренне противоречив, и пока не видно, как можно эти противоречия разрешить. Классический консерватизм — это свободный рынок, минимум регуляций и барьеров, низкие налоги и снижение госдолга. Концепция МАГА — это пошлины и тарифы, которые выбивают из колеи целые отрасли, протекционизм и рост дефицита бюджета. Классический консерватизм не поддерживает социальные программы, но и не вмешивает государство в частную жизнь граждан. У консерваторов есть несколько скользких вопросов вроде запрета абортов, но при условном Рейгане с ума по ним не сходили. У мага-консерватизма совсем другой подход. Запреты, цензура, жесткая риторика против всего, что кажется нетрадиционной ценностью — ЛГБТ, феминизм, мигранты, либералы. Классический консерватизм верит в лидерство США в мире с позиции силы поддерживает международные союзы вроде НАТО и ВТО. Мага-консерватизм под лозунгом «Америка прежде всего» выступает за изоляционизм, не дорожит давно заключенными союзами.
Столкнувшись с тем, что в нынешнем политическом сезоне классический консерватизм уже не носят, The Heritage Foundation адаптировался, принял версию МАГА как должное и продолжил работу над мандатом, который в текущей версии называется «Проект 2025». Его сделали досрочно, почти два года назад, еще до начала президентской кампании, и он радикально отличался от всех предыдущих версий. Это проект в духе МАГА. Он предлагал очень радикальный и очень жесткий план. Примерно такой, какой сейчас Трамп и реализует. Массовые увольнения госслужащих и замену тех, кого назначили за заслуги или квалификацию, на лояльных Трампу. Жесткая борьба с ЛГБТ, политикой разнообразия и инклюзии, жесткие ограничения для образования, радикальные меры против эмиграции. А еще концентрация всей исполнительной власти в руках президента, снижение экологических норм, чтобы можно было шире использовать ископаемое топливо и прочее в том же духе.
Фонд настолько полно и настолько хорошо продумал план Трампа, что последствия не заставили себя ждать. Во-первых, во время избирательной кампании демократы разобрали этот 900-страничный документ и предъявили свой разбор общественности. Во-вторых, руководитель этого «Проекта 2025» начал отпускать многозначительные комментарии в духе «нас ожидает вторая американская революция», имея в виду грядущее избрание Трампа, «которая останется бескровной, если левые позволят». Тут, конечно, все ужаснулись. Мол, что же это, трамписты опять угрожают насилием? Все это было слишком радикально для избирательной кампании.
Нужно сказать, что средний избиратель редко когда поддерживает радикальные изменения, а «Проект 2025» по-настоящему радикален. Множество людей поняли, что он проедется по их головам. Кому-то светит потерять работу, у кого-то будут проблемы с оплатой учебы, кто-то прикинул, что его друзей или семью смогут депортировать. Плюс экология, здравоохранение. Словом, избирателям не понравилось.
И полбеды, что не понравилось избирателям демократов. Но и республиканцы, за исключением самых ярых, оказались не в восторге. А самое главное, проект мог отпугнуть сомневающихся. Рейтинги отразили эту тенденцию, и Трамп тут же заявил, что он вообще не в курсе, что там за «Проект 2025». Цитата: «Я ничего не знаю о «Проекте 2025». Я понятия не имею, кто за ним стоит. Я не согласен с некоторыми вещами, которые они говорят, а некоторые из них абсолютно смехотворны и ужасны. Что бы они ни делали, я желаю им удачи, но я не имею к ним никакого отношения».
Не будем углубляться в то, что Трамп, похоже, врал. Так или иначе, The Heritage Foundation со своим проектом оказался трампее Трампа, и его урезонили. Впрочем, у Трампа к этому времени был собственный программный документ — «Адженда 47». Адженда — от латинского «то, что должно быть сделано», а 47 — потому что Трамп планировал стать 47-м президентом США. Так вот, по ключевым пунктам «Адженда 47» согласуется с «Проектом 2025» примерно полностью. Единственная разница — авторы проекта разбежались на 900 страниц, а штаб Трампа набросал план на несколько десятков листов. В результате, несмотря на то, что Трамп открещивается от связи с фондом и его проектом, СМИ и эксперты видят — Трамп идет четко по этому плану. Как сказал Пол Данс, экс-директор «Проекта 2025»: то, что делает Трамп, превосходит все наши самые смелые ожидания.
Тут можно заметить, что как бы ни был влиятелен и полезен с точки зрения экспертизы The Heritage Foundation, Трамп и сам в некотором роде эксперт. И у него есть собственный think tank с учеными и аналитиками. Публичный отказ Трампа от «Проекта 2025» и связи с фондом, открыл двери для его собственных экспертных центров. Институт политики «Америка прежде всего» был основан в 2021 году, после того, как Трамп проиграл выборы. Институт создали члены команды Трампа для членов команды Трампа и назвали его «Белый дом в ожидании». В сущности, это был способ не растерять команду за четыре года. Трамп не сомневался, что пойдет на второй круг, и в итоге чиновников самого высокого уровня, вроде бывшего директора Совета по внутренней политике США, или бывшего директора Национального экономического совета и бывшего администратора управления по делам малого бизнеса, всех их собрали в эту организацию и усадили писать программные документы.
Мы уже говорили в ролике про американских переговорщиков, что одно из подразделений этого фантомного Белого дома возглавлял Кит Келлог, который сейчас спецпосланник по Украине. Он как раз и написал план мирного урегулирования войны между Россией и Украиной, который отчасти даже сейчас исполняется. Но основным документом, который подготовила команда института, является проект транзита с планами по кадровым резервам и политическим предложениям для будущего срока.
Нужно сказать, что The Heritage Foundation и Институт политики — ярые конкуренты и даже, можно сказать, враги в какой-то степени. Между ними непрерывно идет теневая война и интриги с подковерными скандалами. Дело в том, что самая молодая, бодрая и верящая в идеалы МАГА часть бывшей команды Трампа после прихода к власти Байдена присоединилась к фонду, и значительная часть участвовала в разработке этого «Проекта 2025». А вот в Институт «Америка прежде всего» отправили старшее поколение, куда более благосклонное к традиционным республиканским представлениям о прекрасном. Две части бывшей команды ввели конкурирующие проекты — «Проект 2025» и «Проект транзита». И первый был гораздо радикальней. В августе прошлого года, еще до выборов, Трамп назначил главу своего института Линду МакМехан одним из двух сопредседателей его переходной команды. В тот момент казалось, что это победа более умеренной инициативы старых республиканцев, пока фонд и МАГА сдают позиции. Как мы видим сегодня, это не так. Трамп всеми силами давал понять избирателям, что он не буйный, берега видит и вообще не такой страшный, как его малюют. Но после победы решительно вернулся к прежней вот этой вот националистическо-популистической повестке. И с первых же дней после инаугурации принялся воплощать, казалось бы, отвергнутый «План 2025».
Вернемся к тому, с чего начали. Несмотря на всю хаотичность методов Трампа, он не действует в одиночку и наобум. У него есть план, и он его придерживается. У него даже не один план, а несколько, разной степени радикальности. А еще Трамп получил поддержку от одного из старейших think tank Америки и даже сумел переформатировать его под себя.
Трамп сделал политической реальностью разъединение американского консерватизма на две конкурирующие повестки. Пока они продвигаются через разные аналитические центры. Они оба остаются в русле республиканской партии. И именно здесь может крыться интрига всего политического срока Трампа. Ему нет нужды держаться за что-то одно. Сейчас он воплощает немного нездоровый план «Проекта 2025». А завтра, если что-то пойдет не так – избиратели, например, будут слишком недовольны или с экономикой что-то будет сильно не в порядке, он достанет план умеренных консерваторов и скажет, что так он и все и планировал.
Будем за всем этим наблюдать и дальше обсуждать, потому что это теперь напрямую нас всех касается.
До завтра.
