Числовые данные об итогах голосования интересны, даже если они фальсифицированы
Меня часто спрашивают: есть ли смысл в анализе итогов голосования, когда их достоверность вызывает большие сомнения? Я полагаю, что в большинстве случаев смысл есть. Во всяком случае когда это касается федеральных российских (не)выборов.
Во-первых, дело в том, что фальсификации в основном осуществляются в ТИКах, коих почти три тысячи, и в УИКах, коих почти сто тысяч. И координировать этот процесс невозможно, поскольку идет соревнование: кто покажет лучше результат. Поэтому даже фальсификации поддаются статистическому анализу.
Во-вторых, фальсификаторы не в состоянии учитывать все связи между числовыми данными, тем более их вариации в пространстве и времени. И если сами первичные итоги, отраженные в протоколах, не всегда красноречивы, то из различных более хитрых индексов мы можем получить много полезной информации.
При анализе официальных итогов есть два главных вопроса. 1. Насколько эти данные соответствуют реальным итогам голосования? 2. Какую информацию об электорате можно извлечь из этих данных?
Я надеюсь, мы скоро дождемся результатов анализа Сергея Шпилькина (включенного в реестр иностранных агентов) и/или еще кого-то из его коллег, и ответ на первый вопрос будет более полным. А пока я попробую сделать некоторые расчеты, ориентируясь на предварительные итоги по регионам. При этом я не буду исходить из каких-то априорных утверждений, не основанных на фактах.
Тем не менее, о фактах фальсификаций нам известно, как и о фактах принуждения избирателей к голосованию. Но об этом сейчас не будем говорить.
Итак, начнем с самых простых показателей: разброс результатов кандидатов по регионам.
Путин: от 78,9% в Карелии до 98,99% в Чечне. Но вообще результаты очень кучные: между 84% и 91% уложились 53 региона. В 2018 году разброс был гораздо больше: от 64,4% в Якутии до 93,4% в Кабардино-Балкарии.
Но точнее будет показатель, который обычно называют индексом национализации, а я его предпочитаю называть индексом территориальной однородности голосования (ИТОГ). В 2008 году он получился 0,961 (тогда это был рекорд), в 2012 – 0,942. В 2018 – новый рекорд, 0,965. И вот теперь рекорд опять обновлен – 0,969.
Но это – общий показатель. Его можно посчитать и для каждого кандидата. Так, в 2008 году у Медведева было 0,986, в 2012 году у Путина – 0,975. В 2018 году индекс у Путина вырос до 0,993. И вот теперь индекс практически запредельный – 0,998. И это отражает почти полное отсутствие региональных различий, невозможное при свободных выборах.
У других кандидатов индексы вполне разумные: у Даванкова 0,79, у Слуцкого 0,89, у Харитонова 0,91.
В общем, данные о голосах за Путина мне неинтересны (хотя в некоторых случаях я их буду использовать). Гораздо интереснее вопрос: насколько реальны данные о голосах за других кандидатов и о недействительных бюллетенях?
Мой опыт говорит о том, что на российских выборах главный способ фальсификаций – это вброс, а также приписки, эквивалентные вбросу по последствиям. Переброс от одного кандидата другому случается реже. Хотя и такие случаи есть, и на этих выборах уже были сигналы из Питера (для которого перебросы вообще характерны) и из Нижегородской области.
При вбросе снижаются проценты голосов за всех кандидатов, кроме главного, но снижаются в одинаковой пропорции. то есть соотношения голосов за них не меняется.
Теперь посмотрим на разброс результатов. Даванков: от 0,15% в Чечне до 8,35% в Карелии. Слуцкий: от 0,50% в Чечне до 6,27% в Тюменской области. Харитонов: от 0,29% в Чечне до 9,14% в Орловской области. Недействительные бюллетени: от 0,07% в Чечне до 2,87% в Хабаровском крае.
Харитонов занял второе место в 55 регионах, Даванков – в 26, Слуцкий – в 8.
Но интереснее отношения (поскольку при вбросах они не меняются). Голоса за Даванкова к голосам за Харитонова: от 0,17 в Волгоградской области до 2,0 в Санкт-Петербурге, медиана 0,83. Голоса за Даванкова к недействительным бюллетеням: от 1,21 в Карачаево-Черкесии до 11,2 в Кабардино-Балкарии, медиана 2,59.
А вот теперь самое любопытное. У отношения Даванков/Харитонов хорошая отрицательная корреляция с долей голосов за Путина (-0,55). Иными словами, там, где сильнее обеспечивали победу Путина, там же лучше по сравнению с Даванковым выступил Харитонов.
И тут припоминается инсайдерская информация последней недели о стремлении администрации обеспечить второе место Харитонова и снизить результат Даванкова. Такое стремление мне вполне понятно: второе место – это главная альтернатива, и для власти гораздо комфортнее, когда такую альтернативу представляют дряхлеющие коммунисты.
Мне кажется, отмеченная выше корреляция вполне соответствует этой инсайдерской информации. Судя по низкому результату Харитонова, вряд ли где-то его поднимали (да и не характерно это). А вот то, что результат Даванкова в наиболее электорально управляемых регионах опускали сильнее, чем результат Харитонова, это выглядит вполне правдоподобно (и сигналы такие есть).
Кстати, у отношения Даванков/недействительные значимой корреляции с результатами Путина нет (-0,02).
Дальше надо будет посмотреть, насколько неоднородны итоги голосования внутри регионов. Такую неоднородность легко предвидеть в тех регионах, где не на всех участках результаты фальсифицировались. Мы уже знаем, что есть участки, где результаты сильно отличались от «плановых». Но это значит, что для достижения «плановых» показателей нужно было на других участках сильнее «перевыполнить план».