БРИКС в Казани. Что за саммит и зачем он нужен участникам
Вчера в Казани начался шестнадцатый саммит БРИКС, на который приехали делегации из 36 стран. Прибыл и председатель КНР Си Цзиньпин, и премьер-министр Индии, и президент Египта, и президент ЮАР, и десятки других глав государств и высоких представителей. Однако, в саммите участвуют не все приглашённые. Президент Бразилии сумел достать справку от врача, а президент Сербии отбрехался, что, мол, пообещал уже встретиться в это время с президентом Польши. Ещё до начала саммита в Казани горожан на всякий случай предупредили, чтобы никто не выезжал на улицы города на старых машинах и не позорил страну, а сразу после начала мероприятия в городе начали глушить связь, как сообщают операторы, для безопасности саммита.
Словом, происходит какое-то интересное мероприятие, на которое, с одной стороны, приехало много важных политических лидеров, а с другой, некоторые лидеры приложили усилия, чтобы на него не доехать. С третьей стороны, БРИКС до того был междусобойчиком на 5 государств, а тут его почтили присутствием аж 36 участников. Официальная российская позиция – что это всё плоды многополярности, антиколониализма и поддержки России настоящим мировым сообществом, ведь делегации на саммите представляют страны, в которых живёт больше половины населения Земли. Давайте сегодня разберёмся, что такое БРИКС, откуда столько интереса и каков истинный смысл его существования.
Эта история началась в 2001 году, когда и Россия, и Китай были крошечными экономиками, почти незаметными в мировом ВВП, бедными странами, едва сводящими концы с концами, но с серьёзным потенциалом. В конце 2001 года главный экономист американского инвестиционного банка «Голдман сакс» Джим О’Нилл обратил внимание на этот потенциал и написал статью: Building better global economic BRIC. Его внимание привели четыре экономики: бразильская, российская, китайская и индийская, совершенно, в сущности, разные, но способные, по мнению О’Нилла, на быстрый экономический рост.
Заметим тут, что конец 2001 года – время сразу после теракта 11 сентября. В воздухе носятся апокалиптические настроения, и многим экспертам приходит в голову, что наступает конец прежнему миру и западной цивилизации, и что Европа и США идут к своему упадку – а значит, другие страны и другие политические системы должны прийти им на смену. И аналитики пытались понять, кто это будет и за счёт чего новые игроки обеспечат себе доминирование. Джим О’Нилл предположил, что у Бразилии, России, Китая и Индии есть всё необходимое, чтобы увеличить политическое влияние и, главное, свою экономику. У каждой из стран огромная территория, большое и бедное население, а значит, есть где развивать промышленность и есть кого нанимать за очень небольшие деньги. Анализ О’Нилла убедил инвесторов, что из-за этих факторов в названных странах начнётся бурный экономический рост. Также О’Нилл придумал и сам термин БРИК – по первым буквам названий стран Бразилия, Россия, Индия и Китай. Типа кирпич, надёжный и твёрдый. Отлично подходит для инвестиций.
В конце слова О’Нилл добавил S, чтобы было понятно, что кирпич не один. БРИКС – кирпичи, стройте из них глобальную экономику. Нейминг, вообще вся идея оказалась очень удачной, всё следующее десятилетие О’Нилл использовал неологизм в хвост и в гриву в маркетинге, продавая инвестиционные инструменты, связанные со странами БРИКС. Оказался корректным и анализ: все нулевые годы экономики стран БРИКС росли, Китай вообще стал второй экономикой мира. Инвесторы получали прибыль, а банк «Голдман Сакс» тоже неплохо на этом заработал.
Со временем представление о БРИКС проникло в политику. Некоторые руководители стран БРИКС вошли во вкус, мы, дескать, новая цивилизация, пришедшая на смену западным демократиям, вот-вот станем ключевыми игроками, потеснив США и Евросоюз. Идея, завладев умами, требовала реализации, и в 2006 году БРИКС стала политической реальностью. Ну, то есть, как реальностью, не всё так просто оказалось. Разберём после некоммерческого объявления.
=============================
Продолжаем. Мы говорили о том, что идея создания БРИКС в какое-то время стала требовать реализации, и в 2006 году БРИКС стал политической реальностью. Ну, то есть, как реальностью, многие из вас наверняка знают, что в Петербурге ежегодно проводится международный экономический форум, пафосное деловое мероприятие, куда приезжают руководители компаний, министры, губернаторы, главы разных государств, и Путин, кстати, тоже. Там ведутся важные переговоры, а потом из этого получаются сделки и инвестиции, и всякое оживление экономической активности. И вот в 2006 году на Петербургском международном экономическом форуме министры экономики России, Бразилии, Китая и Индии решили, что нужно теснее взаимодействовать, раз уж название для их сотрудничества имеется.
Через несколько месяцев в Нью-Йорке во время сессии Генассамблеи ООН уже министры иностранных дел четырёх государств встретились и обменялись заявлениями, что в сотрудничестве заинтересованы. После этого ещё два с лишним года представители БРИК (тогда ещё без С) встречались на разных мероприятиях. То главы государств пересекутся в Японии, то в Бразилии или Лондоне уже министры финансов. Вот, наконец, в 2009 состоялся собственный саммит БРИК в Екатеринбурге, с тех пор встречаются ежегодно по очереди в разных странах-членах клуба.
В 2010 году в БРИК вступила ЮАР, и клуб стал называться БРИКС, последняя С означает «Южная Африка» (South Africa), может, поэтому только её и взяли, ладно, шучу, нет, не поэтому. С 2010 года и до сих пор в БРИКС состояли 5 государств. Ну, не совсем до сих пор, в январе этого года туда приняли 4 новые страны: Египет, Иран, ОАЭ и Эфиопию. В разное время намерение вступить в БРИКС выражали Аргентина (но с новым президентом передумала), Сирия (но это вообще сомнительно), Малайзия, Индонезия, Саудовская Аравия, Алжир, Азербайджан и даже Турция, которая, вообще-то, страна НАТО. Вообще получается двойственная ситуация: с одной стороны, БРИКС существует уже довольно долго, шестнадцатый саммит проводит, декларации подписывают, ряды пополняют, совместные заявления делают и вообще какой-то движухой занимаются, причём вся эта кипучая деятельность не на ровном месте. У стран в самом деле есть общие интересы, все хотят больше влияния, рынков и возможностей, а ещё вывести глобальный Юг на лидирующие позиции и избавиться от доминирования Запада. С другой стороны, БРИКС так и остаётся клубом, очередным дискуссионным форумом, который не образует ни структур, ни постоянных институтов, ни организаций. Решение в рамках БРИКС можно принять только единогласно, ни каплей суверенитета ни одна из стран мало-мальски поступиться не готова.
Единственным реальным совместным проектом стран БРИКС был и остаётся Новый банк развития. Идея была и остаётся в том, чтобы создать новую структуру вроде МВФ или Всемирного банка. В итоге все члены БРИКС скинулись деньгами, и Новый банк развития уже больше 10 лет работает, финансирует инфраструктурные проекты, например, России давали денег на совершенствование судебной системы. Хотя, казалось бы, да куда лучше. А ещё этими средствами ремонтировали систему водоснабжения и водоотведения в Чебоксарах и Иванове. Но, когда против России ввели санкции, Новый банк развития перестал финансировать проекты в нашей стране. На каждой сессии с участием президента банка часто заходит разговор о расчётах между странами-участницами в национальных валютах. Ну вы знаете о той самой дедолларизации, но никаких шагов к этому не делается, по одной простой причине: какие бы ни были общие интересы у членов БРИКС, экономические отношения связывают их не друг с другом, а с развитым западным миром, с западными странами, против которых они, вроде как, и дружат на своих саммитах. Западные страны нужны им как инвесторы и как рынки сбыта, как поставщики технологий и как покупатели ресурсов.
Какое-то время члены БРИКС говорили о создании единой валюты, но на самом деле к такой интеграции не готова ни одна из стран. У БРИКС нет ни общего центробанка, ни единой финансовой системы, ни беспошлинной торговли, ни договоров о взаимном благоприятствовании инвестициям. Почти нет производственных связей. С Китаем почти у всех есть, а сквозных, через весь БРИКС, нет. Многие из этих мер принципиально невозможны. Например, Бразилия входит в Меркосур, это договор об общем рынке стран Южной Америки, а Россия – в Евразийский экономический союз с Арменией, Белоруссией, Казахстаном, внезапно Кубой и другими странами. Россия и Бразилия не могут отменить между собой таможню, мешают соглашения с другими странами.
В начале десятых, спустя десяток лет спустя возникновения концепции стран БРИКС, готовых вот-вот совершить рывок, многим финансовым аналитикам казалось, что их прогнозы относительно экономического роста блестяще оправдались. Четвёрка стран в самом деле показала отличные результаты, их экономики выросли в несколько раз. Но второе десятилетие 21 века оказалось для них не таким успешным. Китай продолжил рост практически в соответствии с прогнозами, но многим экономистам этот рост кажется странным. Уже не первый год специалисты, изучающие экономику Китая, спрашивают себя: а не привирает ли правительство Китая насчёт статистики, например, темпов экономического роста? И похоже, что да, привирает. Но точно мы узнаем об этом, только если в Китае в самом деле случится масштабный экономический кризис, о возможности которого поговаривают довольно долго.
Бразилия и Россия тенденцию нулевых тоже не продолжили и вообще оказались настоящим разочарованием. Ни одна, ни другая страна не воспользовалась имевшимися возможностями. Не модернизировалась, не нарастила производительность труда, не вырастила надёжные демократические институты, которые бы способствовали дальнейшему росту. Богатые ресурсы вместо фактора развития обернулись ресурсным проклятием. Теперь, спустя 20 с лишним лет, никто уже не возлагает надежд на эти страны как на драйверы глобального экономического роста.
Что до серьёзного политического влияния, оно есть разве что у Китая. Новые страны стремятся в БРИКС не от каких-то заоблачных ожиданий, а чтобы стать частью группы, куда входят Китай и Индия в расчёте на более тесные отношения. На возможность раз в год переброситься словечком с председателем Си и премьером Моди. Все остальные амбиции существуют только на словах. Что уж говорить, когда общих задекларированных целей даже у коалиции нет.
На самом деле, даже когда стран-участниц было всего четыре, большая часть подписываемых на саммитах документов оказывались декларациями за всё хорошее против всего плохого. БРИКС брались за всё: за установление нового мирового порядка, за проблему изменения климата, за глобальные экономические и за борьбу с международным терроризмом – но ни за что конкретно.
Начиная с этого года главным занятием БРИКС, похоже, становится приём новых членов. Часть желающих принята, рассмотрение заявлений о вступлении других желающих является одной из тем саммита. Это значит, что никто по-прежнему не собирается формулировать чётких целей клуба, ведь чем точнее определение, тем выше вероятность, что цели эти не подойдут новым или старым членам. Между тем, общих целей у новых или старых участников БРИКС не может быть по совершенно фундаментальным причинам, потому что размер территории, численности населения и бедность – не подходящие основания для политической или экономической коалиции.
В самом начале этой истории, в 2001 году, Джим О’Нилл предложил понятие БРИКС из желания написать внятную статью, которую можно читать, где не будет 88 раз повторяться «большие развивающиеся страны Бразилия, Россия, Индия и Китай». Это обычный приём в научных и просветительских материалах, объединить сущности под общим зонтичным термином. Как мы, например, в своих роликах говорим «страны бывшего соцлагеря», хотя прекрасно понимаем, что у Эстонии с Туркменистаном меньше общего, чем у меня с цирковым акробатом. Просто иногда это уместно. Автор совершенно не имел в виду, что страны БРИКС образуют союз или какой-то альтернативный полюс западному миру, что их экономики совместимы, что у них есть общие интересы, цели и задачи. Автор просто хотел сказать: «Посмотрите, скоро тут будут здоровые экономики, у данных государств для этого всё есть». Автор не имел в виду союз, потому что любому здравому эксперту очевидно: такого союза не может существовать. Не может быть общего интереса у Китая, чьей промышленности нужны дешёвое сырьё и энергия, которому бочка нефти по 20 – это подарок с небес, и у российской петрократии, для которой бочка по 20 – это пойти и повеситься.
Индия и Китай для своего региона – это как СССР и США 40 лет назад для всей планеты. Они главные конкуренты за рынки и сферы влияния. Интерес Индии – забрать рабочее место по сборке айфона у китайца и вытащить тем самым из нищеты индуса. Индия не собирается дружить с Китаем против Америки. Чем хуже у Китая с Америкой, тем богаче Индия. Не бывает союза ради союза. Люди, страны, оппозиция, бизнесмены – все объединяются либо для достижения общего результата, чтобы, например, создать семью и завести детей, либо чтобы вместе манипулировать ценами на нефть – либо объединяются для решения общих проблем, как всякие бизнес-ассоциации, которые бодаются с государством. Один ресторан, например, не может отменить дурацкий норматив шестидесятых годов, а тысяча уже найдёт себе депутата.
У Евросоюза понятно, в чём интерес. От свободы перемещения товаров, денег и людей страны с похожими структурами экономик сильно выигрывают. Любый выигрыш всегда общий, любая проблема – проблема для всех. Почему в ЕС не входит культурно близкая Норвегия? Потому что она сырьевая, и общих проблем с остальной Европой у неё нет. Когда немцу дорого заправлять машину, норвежец становится немного богаче. Точно так же не бывает несоразмерных союзов. Да, в тот же ЕС входят и совсем крошечные экономики, но они туда присоединились, когда союз уже вовсю жил. Основу составили Франция, ФРГ и Великобритания, соизмеримые страны.
ВВП Китая больше всех участников БРИКС, вместе взятых. Китайский госбюджет – это полтора российских ВВП, Китай может полностью прекратить торговлю с Россией и даже не чихнуть. То есть, БРИКС такое себе союзное государство России и Белоруссии, только в другую сторону: Китай и все остальные. Зачем же существует институт, которого не должно быть? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, когда мы вообще слышим про БРИКС. Слышим мы про него только во время саммитов. ЕС, НАТО, ОПЕК – все настоящие организации, которые способны к совместному действию, существуют всегда. В их случае известны реальные решения и действия, тогда как БРИКС – это собрание ребят, которым нечего друг другу сказать. Они снова согласились активизировать диалог – и разошлись, в очередной раз убедившись, что между Индией, ЮАР и Бразилией как не было внешнеторговой активности, так никогда и не будет, потому что глобус не врёт.
Но эти саммиты нужны лично Путину. Всё своё правление Путин изо всех сил плодил международные организации, сколько сил и ресурсов было положено на то, чтобы Большая семёрка стала Большой восьмёркой, чтобы Россию взяли во Всемирную торговую организацию. Сколько форумов и саммитов проводила Россия в довоенное время по всей своей территории от Питера до Владивостока, это уму непостижимо! Мы знаем, насколько Путину важно стоят на одной трибуне с мировыми лидерами. Даже полтора триллиона на Олимпиаду угрохать не жалко! И не важно, насколько эти тусовки и пьянки чиновников были осмыслены и давали результат: они нравились лично Путину, ведь он принимал взрослых мальчиков в своей песочнице. Сейчас же, когда большая часть мира руки ему не подаст, это мероприятие важно вдвойне. Как бы вы, мол, меня ни изолировали, у меня есть большие друзья, которые приедут в гости, демонстрирует Путин каждой такой тусовкой.
Кажется безумием, что такой колоссальный и дорогостоящий институт существует только затем, чтобы Путину нравилось – но не нужно недооценивать, сколько всего грандиозного и баснословно дорогого в режимах типа нашего не имеет ни мотива, ни содержания, а существует только для того, чтобы вождю было приятно. Вот такая история. Мало логики, но как есть! До завтра!
Купить книгу Максима Каца «История новой России. От коммунизма через демократию к автократии» на сайте «Эхо Книги»