«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем: Всё дорожает. Курс доллара. Спортзал «Орешник». Слуцкий. Горинов. Протесты в Грузии
Это победобесие – это же на внутренний рынок, это же не для стран НАТО. Там-то все понимают цену этому «Орешнику» и просто стесняются ответить. А победобесие – на внутренний рынок. И это очень хороший рынок, широкий, большой рынок. И с большим успехом эта работа идет…
Подписаться на «Ходорковский live»
Купить книгу «Девяноска» Виктора Шендеровича на сайте «Эхо Книги»
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Вы смотрите «Текущий момент». Здравствуйте. Меня зовут Елена Малаховская. На связи со мной писатель и публицист Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, здравствуйте и вам.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый день, Лена.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Я напоминаю, что сейчас мы с Виктором Анатольевичем будем обозревать картину ушедшей недели. Вот мы неделю не виделись и встретились, чтобы поговорить обо всем, что с нами произошло. И наши зрители постоянные это все знают, конечно же, и поэтому и сегодня, надеюсь, с нами. А те, кто к нам только что присоединился, я вам напомню, что лучше поставить лайк нашей программе, можно даже прямо сейчас, чтобы потом не отвлекаться. И, конечно же, подпишитесь на «Ходорковский LIVE», чтобы было удобнее встречаться, чтобы не потеряться, друзья. Начинаем.
В общем-то, главных, всенародно обсуждаемых, я бы даже сказала, тем в России на прошедшей неделе было две. Одна из них – это дорожающее все. В первую очередь продукты питания. В частности, к Новому году дорожает и салат «Оливье», и особенно дорожают мандарины. Их просто может не хватить, сообщают нам экономисты, в частности.
A вторая тема – это орешникобесие. Я бы так ее назвала. Путинский «Орешник» сводит с ума. Вот только несколько примеров приведу. Многодетная семья из Набережных Челнов изъявила желание назвать 15-го своего ребенка либо «Орешником», либо «Орешницей». Непонятно, кто это будет. Впрочем, там уже есть одна Россия-Святосия-Святороссия. Я даже не очень понимаю, куда ударение ставить. Простите ради бога, если родители нас смотрят и я некорректно как-то произнесла это имя. Товарный знак «Орешник» тоже, естественно, сразу же зарегистрировали. Подразумевают производить под этим брендом водку, например. Наверное, что-то еще.
А в Забайкальском крае «Орешником» внезапно назвали районный спортзал. Одобрил это дело лично губернатор. И он, знаете, так одобрял, такой довольный он был, будто надои поднял или 100% «Единой России» на выборах принес. Так светится от этой новости, что я решила вам его показать. Давайте на него посмотрим.
А. Осипов: «Молодцы. Блестящая мысль. Хороший русский забайкальский юмор. Я полностью поддерживаю. Мне отрадно. Видимо, речь идет про тот зал, который в этом году мы только запустили. И если да, то я всех поздравляю с новым залом. Там у вас прекрасные дети. Все время шли ребята записываться в секции. Я был очень рад, очень-очень рад тому, что это происходит. Поэтому всем атамановцам, особенно той молодежи, которая сейчас идет заниматься, огромный привет. Успехов вам. Молодцы. “Орешником” называйте».
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Мне кажется, все даже немножко забыли, а что же такое «Орешник», за такой вот нейминговой эйфорией. А это ракета, которой нанесли удар по Украине. И очень рад был этому и представлял ее с помпой Владимир Путин. Это смертоносное оружие. Но вот чем больше вокруг него вот этого безумия происходит, тем, кажется, дешевле оно выглядит перед переговорами, перед возможными какими-то мирными переговорами. Нет у вас такого ощущения, Виктор Анатольевич?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мирные переговоры – отдельная тема. Это победобесие – это же на внутренний рынок, это же не для стран НАТО. Там-то все понимают цену этому «Орешнику» и просто стесняются ответить. А победобесие – на внутренний рынок. И это очень хороший рынок, широкий, большой рынок. И с большим успехом эта работа идет.
Когда-то Лев Рубинштейн замечательно сформулировал, может быть, не дословно, но за мысль ручаюсь, что как же надо себя презирать, чтоб так собой гордиться. Это ж как надо, чтоб ничего не было за душой, чтобы радоваться, публично радоваться, прилюдно, на всю страну и устраивать просто огромную кампанию по внедрению этого слова, этого понятия, смертоносного оружия, которым мы готовы расфигачить весь мир. Не важно даже, можем или нет, но готовы и думаем, что готовы. Как же надо себя презирать, как же надо ничего не иметь за душой, чтобы радоваться этому, чтобы вот эта вот блудливая улыбка ходила прилюдно на устах этого губернатора.
Забайкалье, мать моя, я там служил 40 с лишним лет назад. Там еды не было уже в начале 80-х. Там ничего нет. Это просто страшное дело, вот эти вот окраины Читы. Я себе могу только представить себе, что сейчас там.
Эти мальчики, которые идут в спортзал, они отправятся в ад накаченными, я их поздравляю. Они пойдут на пушечное мясо все, кто примет участие, так или иначе. Не все, конечно. Но если так будет продолжаться, то все пойдут на пушечное мясо в хорошей физической форме. Мои поздравления губернатору, который радостной улыбкой их в этот ад отправляет.
Тут не знаешь, смеяться или плакать, конечно. Потому что это ведь индуцированное безумие, это ведь государственная политика этого безумия. Когда отдельно взятая пара, которой не хватает на противозачаточные, они все время рожают новых детей, называют их безумными именами – это отдельный частный медицинский случай. Но, слушайте, когда это становится государственной политикой, то это уже, конечно, да… Сложное очень чувство. Хочется рассмеяться, но как-то не особенно весело. Там в зале сидели военные. Это так выглядит наш патриотизм.
Я по поводу этого много раз вспоминал и еще буду. Надо договариваться о терминах. Был Антон Павлович Чехов, который, участвовал в переписи, который помогал создавать земство, который приезжал в свое Мелихово и поднимал белый флаг над домом, чтобы мужики и бабы окружающие знали, что приехал барин, врач и можно получить бесплатную помощь. Есть вот такой патриотизм. А есть патриотизм, описанный Чеховым же в рассказе «Степь», когда Кирюха поет там песню «Наша матушка Россия всему свету голова», песню времен подавления Польского восстания XIX века, старую песню поет патриотическую. М Чехов пишет: «И эхо, как большое колесо, эта глупость покатилась по степи». Вот есть этот патриотизм, Кирюхин.
И мы наблюдаем Кирюхин патриотизм в исполнении губернаторов, сенаторов, депутатов, президента, вот этот Кирюхин патриотизм, от которого хватались за голову лучшие люди России, патриоты России, не закавыченные, нормальные, нормальные люди, которые любили Россию и пытались что-то для нее сделать. И они хватались за голову от этого большого Кирюхи, от которого деваться некуда, которым все пропахло. И вот мы видели этого очередного Кирюху, только не дурачка из чеховской повести, а старого дылду губернатора. Вот мы видели этого Кирюху.
И глупость, как большое колесо, покатилась по степи. Только это колесо давит и в первую очередь давит собственный электорат. Украинцев, конечно, тоже. И по периметру – и грузин, и украинцев, до кого дотянемся. Но давит оно прежде всего своих.
И закольцовывая этот сюжет, эти дети, которые будут ходить в этот спортзал, если что-то не изменится кардинальным образом в ближайшие времена, то эти дети через короткое количество лет пойдут на пушечное мясо старенькому Путину, если не сдохнет к тому времени, или тому, кто придет ему на смену. Но, правда, тому, кто придет на смену, уже недолго, видимо, останется. Весь вопрос только в сроках, успеют ли эти дети из спортзала пойти на пушечное мясо или мы их успеем, или не мы, к сожалению, уже не мы, матушка история каким-то образом их убережет от этого. Вот главный вопрос сегодняшнего дня.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Иногда я, конечно, готовясь к программе, думаю, что мы будем смотреть на этих депутатов? Депутаты Государственной Думы Российской Федерации – это такое бессмысленное зрелище и существа, что они, в общем-то, ни на что, кроме запаха в воздухе, мне кажется, не влияют. С другой стороны, я все время думаю, а может быть, стоит как раз этот самый воздух вполне себе и почувствовать, простите за такую неприятную ассоциацию, чтобы понимать, что происходит. Тем более, что повод в этот раз есть солидный.
Курс доллара с тех пор, как мы не виделись, превысил отметку 100 рублей за доллар. И даже уже под 110 примерно. Традиционно это вызывает вопросы у российского народа, потому что курс доллара является традиционным мерилом состояния экономики вот на таком бытовом уровне. Ну и кроме всего прочего, конечно, с курсом доллара все дорожает, причем даже, казалось бы, там, где не должно.
И депутаты, их не то чтобы спрашивают, как вы всегда верно говорите, что обратной связи нет, но они все равно как-то рефлекторно все еще отвечают. Например, Светлана Журова удивилась, как это так молоко дорожает из-за курса доллара, причем тут молоко. Но еще больше она удивилась самому факту такого вопроса, говорит: «Простому народу все равно на курс доллара. У него и доллара-то не было никогда».
Дмитрий Песков, не депутат, но кремлевский такой чиновник и пресс-секретарь, в том же ключе, собственно, выступил с традиционным – уже удивительно, как у них не меняется нарратив – вопросом: «А вы в чем получаете зарплату? Если не в долларах, то какая вам разница?» Ему, бедняге, невдомек, что если бы в долларах, вот тогда бы человек-то был как раз поспокойнее, его б тогда и правда не сильно волновала.
Мне кажется, в этот раз венец дебильности – это депутат Слуцкий. Венцы дебильности я показываю вот прям как они есть.
Л. Слуцкий: «Рубль – самая твердая валюта. Вот если упал, то временно. Бывают разные ситуации, особенно в том непростом мире, в котором мы сегодня живем. И сегодня страна находится в не самой простой ситуации. Но неизменно из всех ситуаций и проблем выйдет победителем».
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Я давно по роду своей деятельности за ними за всеми наблюдаю. И кажется мне, очень четкая тенденция, что они уже обленились, им уже даже хоть что-нибудь вразумительное, чтобы придумать и ртом произнести, им просто уже лень. Мне кажется, это такой показатель разложения полного уже, не только морального, но и интеллектуального. И это признак хороший или плохой по нашим временам?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я пропустил. Это кто был, вот это вот чудо в кадре?
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Это Леонид Слуцкий. То, что вместо Жириновского теперь существует.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да-да-да. Это то, что существует теперь вместо Жириновского. Слушайте, он же прав, все хорошо. Мы же видим интерьеры, в которых он проходил, с рамочками, с портретами, с квадратными метрами. Это его кабинет. У него все хорошо. И все трудности он преодолеет. С ним все нормально. И он транслирует абсолютную уверенность в том, что пускай едят пирожные, если нету хлеба. Все будет нормально. Только, к сожалению, гильотины для него еще не придумано фигуральной никакой. А так, у него все сложилось, у него жизнь прекрасна.
В том-то и дело. Мне уже неловко говорить, вы уже процитировали, про обратную связь. Но если б была обратная связь, его вот после этого прохода по этому коридору схватили бы за грудки и долго били бы головой о стену его собственного кабинета прилюдно все СМИ, телевидение, чтобы не вылезал этот позор из телевидения, чтобы он не знал, куда деться от людей, которые спрашивают у него, не сошел ли он с ума, и не гонят его прочь и его партию прочь, и этот парламент прочь.
Но поскольку ничего этого нет и не может быть и он под надежной защитой вооруженных бандитов, которых мы по ошибке называем полиция, ФСБ и так далее… Это бандиты, которые захватили власть. И эти бандиты надежно себя охраняют. Все в их руках – парламент, СМИ, ОМОН, Росгвардия. Все в порядке. Какой там курс доллара? Плевать он хотел на это. У него все не в рублях, не волнуйтесь, у него все как раз в твердой валюте, поэтому с ним все хорошо. Проблема наша, а не его. У него все хорошо. И ему не надо подбирать слова. Ему не надо думать. У него нет обратной связи.
С ним ничего плохого не случится, пока не рухнет это все вместе с ним. Ну и когда рухнет, он тогда куда-нибудь уедет и оттуда издалека будет сожалеть об этом темном, агрессивном русском народе. Вот оттуда, откуда-нибудь из Майами, он будет печально рассуждать о том, что народ не созрел для демократии. С ним все окончательно хорошо. И он соскочит при любом повороте. Он же не Путин, в конце концов. Тут-то и выяснится, что он никто, а был в оппозиции.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Оппозиция, конечно. Это же он в оппозиции.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Он в оппозиции. Вы забыли. Это же была речь оппозиционера, если вы ничего не перепутали. Поэтому с ним все хорошо. И то, что нас душит гнев от этого вида, ну вот он нас душит. Этот гнев душит не его, как душил бы наш гнев, если бы перешел через какое-то количество демократических инструментов, наши пальцы бы дотянулись до его горла политического. Но поскольку этих инструментов нет, то этот гнев душит не его, а нас. Вот так и живем.
И это очень выразительно. Его блудливая, уверенная в себе улыбка – это гораздо важнее, чем любые его слова. Повторяю, у него нету надобности в том, чтобы говорить умные вещи какие-нибудь. Он лепит дежурные пошлости про Россию, которая все преодолеет. За Россию не поручусь, он уже все преодолел, у него все хорошо окончательно.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Тем лучше, что на этом фоне мы поговорим про действительно важную тему, о которой как раз говорят мало. Я не знаю, российской ли аудитории это проблема или мировой, традиционно никто ничего не хочет слышать о репрессиях и политзаключенных. Но тут вот просто вам предлагается посмотреть, уважаемые наши зрители, на контраст.
Во-первых, я хотела бы сказать, что десять тысяч политзаключенных как минимальную цифру назвал Сергей Давидис в России сейчас. Потому что раньше шла речь только о тысяче, о полутора тысячах. Но если посчитать, утверждает Сергей Давидис, представляющий правозащитный «Мемориал», с пленными украинцами и с теми из россиян, кто преследуется за бегство или иные попытки уклониться от фронта, не убивать и не умирать на войне, вот если с ними посчитать, то уже речь о десятках тысяч. Ну, о десяти как минимум.
Но есть и конкретный пример на прошедшей неделе. Опять судили Алексея Горинова, который одним своим видом и всего лишь несколькими словами, написанными на бумажечке, составляет невероятный вот контраст всему, что я показала в этой программе раньше. Он уже осужден на семь лет, я напомню, может, кто-то забыл. И сейчас ему дали еще три года. И на суде он опять с антивоенным плакатом. А вы, Виктор Анатольевич, повесили у себя в Фейсбуке текст его последнего слова. Почему нужно всем пойти и прочитать?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Тяжелый вопрос. Что значит нужно? Невозможно заставить человека испытать чувство вины. Невозможно никого схватить за грудки и ткнуть в речь Горинова. Можно предложить. Читатели моего Фейсбука, разумеется, прочтут. Но невозможно заставить людей испытать чувство жгучего стыда и вины перед Алексеем Гориновым, который платит своим здоровьем, своей жизнью, своей судьбой за нашу немоту коллективную.
Я когда-то сформулировал, что наша немота – это эхо криков из пыточной. Слишком долго пытали и слишком сильна память об этих пытках. И вот эти крики из пыток дают вот такое эхо. Немота, немота сегодняшняя, общественная немота. И те немногие, просто единицы, которые находят в себе, помня обо всех этих репрессиях…
А у Горинова репрессированы все просто с Польского восстания, упомянутого мной. У него, по-моему, пять поколений предков пошло под репрессии. Горинов – пятое или шестое поколение репрессированных в его семье. Это бесконечное колесо сансары, не сансары, но это бесконечное колесо российских репрессий. На фоне этого или благодаря этому человек находит в себе силы встать пятым в этот ряд предков, которые были репрессированы за слово правды, за несогласие быть песчинкой в этом оползне. Это вызывает глубочайшее уважение и, конечно, чувство вины и стыда, потому что он платит за нас всех.
И те, в ком, по Бабелю, квартирует совесть, конечно, должны прочитать эту последнюю речь. Он чрезвычайно внятен, Алексей Горинов, он чрезвычайно ясно и просто выражается и цитирует чрезвычайно ясные и простые слова Льва Толстого про войну, что ничего, кроме безумия и преступления, никакого третьего существительного. Безумие и преступление война. Это написано в 1904 году по поводу Японской войны. И это осталось. Любая вот такая война империалистическая – это безумие и преступление.
Это точка отсчета. Вот мы даем разные точки отсчета. Вот эта система координат. Есть одна норма – вот этот депутат Слуцкий. И есть другая норма – депутат же, только настоящий, избранный, честно победивший на выборах, муниципальный депутат Алексей Горинов. Это две нормы, которые сегодня существуют в России. И очень важно, чтобы мы не теряли и эту вторую норму тоже обязательно.
НУЖНОЕ ПОДЧЕРКНУТЬ
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Мы не обойдемся сегодня и без международной повестки, посмотрим на протесты в Грузии, которые продолжаются все эти дни. Видео покажу такое, которое облетело, пожалуй, все соцсети. Но и мы не можем пройти мимо.
Это фейерверкомет. Почему я его показываю? Потому что видно, как это отличается от тех протестов, которые мы видели, например, в России за все долгие годы. То есть это, по крайней мере, впечатляюще выглядит. И что еще интересно, конечно же, разгоняют очень жестко грузинские протесты. Там нет никакого такого ощущения, что власть собирается как-то пойти навстречу или что-то такое. Там все только накаляется с обеих, можно сказать, сторон. А еще мы видели в Тбилиси, например, горящие баррикады.
И внешне кажется, похоже на Украину, похоже на Майдан. Но после 2020 года и белорусских протестов, не знаю, как у вас, у меня полное нежелание и полный отказ прогнозировать ход каких-то революционных событий. И в связи с этим я могу только вас спросить, Виктор Анатольевич, как вы смотрите на то, что происходит в Грузии и что вы об этом думаете?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Что я об этом думаю, в общем, более-менее понятно, и на чьей я стороне. Вопрос в другом. Вопрос в том, что, как всегда, мы не можем знать буквально, чем закончится силовое противостояние. Ясно, что это не вполне белорусский и не вполне российский вариант. Потому что обувь перед скамеечками эти люди явно не собираются снимать. Это другой темперамент и другой настрой. Чем это закончится в силовом противостоянии, неизвестно. Тут никаких оптимистических мыслей нет. Силы все-таки слишком неравны.
А общим-то планом все как раз совершенно понятно. Империя и Путин изо всех сил… Вот всеми когтями своими двуглавый орел вцепился. Вот в то, докуда дотягивается, он вцепляется. Вот Молдова сорвалась, в Грузию вцепился, намертво вцепился. И никакой, собственно говоря, свободной Грузии сегодня нет. Это совершенно вассальная с точки зрения власти. Это путинская власть. Иванишвили – это просто путинский олигарх, путинский бандит, поставленный смотреть за Грузией. Точно так же, как был Янукович. Иванишвили – это Янукович. Это совершенно ясно. Он может победить в военном противостоянии, в полицейском противостоянии он может победить.
Это только будет означать, что история выхода Грузии из-под России откладывается. Но выход будет уже насовсем. И никакой Георгиевский трактат к тому времени, как появятся силы выйти, когда ослабнет эта лапа, когда сдохнет этот двуглавый орел окончательно, ничего уже, никаких положительных эмоций Грузию к России привязывать не будет на долгие годы. И никакое воспоминание о Пушкине, Лермонтове, Пастернаке, Данелия, Резо Габриадзе, Иоселиани, никакая память об общей культуре, об общей любви, общей истории, Георгиевском трактате. Все это будет сметено вот этими бандитами, Иванишвили и компанией.
Происходит то же, что происходило в отношениях России с Украиной, разумеется. После агрессии, после имперского этого хамства, после того, как Россия перестает быть, вообще перестает быть, русский мир ассоциируется только с Путиным и с насилием, и с поддержкой негодяев и воров, точно так же как в Украине, русский мир рушится. И уже никакая память, повторяю, как и в Украине… Надо будет потом восстанавливать по крупицам. Памятник Пушкина в Одессе, дом Булгакова, дом Чехова в Крыму. Потом нужно будет снова это по крупицам собирать, память об общей истории, о каких-то положительных общих вещах, об общей памяти. Все положительное будет сметено этой мерзостью.
Но в длинную все как раз понятно. Империя рушится. Сегодня Путин, именно Путин, может быть, сможет удержать Грузию под собой, вцепившись лапами, окровавив в очередной раз, но это все счет идет максимум на десятилетие-другое. Не будет Грузия частью Российской империи, не будет Украина частью Российской империи.
И потом, ослабнув и деградировав еще в этих войнах, империя будет распадаться уже внутри российских территорий, безусловно. Это уже на большее количество десятилетий счет, на столетие. Тут даже не надо быть Вангой, чтобы сказать, что в течение столетия Россия будет распадаться, уже распадаться будут российские территории.
Еще раз, альтернатива простая – американская, канадская, немецкая альтернатива. Федерализм, свобода, выборы. Люди, которые сами выбирают себе власть, живут на свои налоги, которым из Вашингтона или из Берлина не присылают губернаторов. Там парламенты выбирают сами, законы выбирают сами, правила выбирают сами и живут себе. Это альтернатива тому имперскому безумию, которое мы сегодня наблюдаем.
В короткую, к сожалению, Иванишвили может выиграть. Это только отсрочит совершенно неминуемый исторический процесс. Не будет Грузия в составе Российской империи в течение десятилетий или двух. Не будет. И только еще тяжелее будет потом тем, кто захочет вернуть память о какой-то человеческой России, вот о том же Чехове, не о Шойгу, Пригожине, Кадырове и всей этой мрази, а о Чехове. Им будет труднее. В Грузии будет труднее вернуть память о какой-то человеческой России. А все происходящее сегодня чрезвычайно драматично. Но никаких положительных близких результатов я, к сожалению, не жду. То есть я могу их ждать, но я не очень на них надеюсь.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Не вписывающихся в линию партии советских писателей запрещают опять, теперь посмертно, по какому-то уже кругу. Я имею в виду, например, книгу Шварца закатали в пленку, написали на ней «18+». А именно самого что ни на есть того самого «Дракона». Теперь не дают почитать его школьникам. Не дают почитать подросткам. Теперь нужно просить: «Дядь, а купи мне запрещенки, пожалуйста», вот если кто-то захочет из подростков почитать «Дракона» Шварца.
И еще на эту же тему у нас новость. На книжке Булата Окуджавы, как нам сообщил бывший петербургский депутат Борис Вишневский, поставили иноагентское клеймо. Дикая дичь. Выглядит просто потрясающе. Ну, конечно, есть предположение, что все это из-за предисловия Дмитрия Быкова, но тем не менее. Тем не менее я уверена, что Окуджава совершенно не случайно под это попал. И в случае Шварца, и в случае Окуджавы в связи с тем, что с ними делают, со всей этой пленкой «18+» у меня такое слово почему-то напрашивается «шельмуют». А вы бы как назвали это?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Слушайте, у нас сегодня прям Чехов выскакивает из-за каждого угла. Но в данном случае просто из стихотворения Окуджавы знаменитого: «Антон Павлович Чехов однажды заметил, что умный любит учиться, а дурак – учить. Сколько дураков в своей жизни я встретил, мне давно пора уже орден получить». Вот и после смерти Окуджава встретил еще группу идиотов, которые закатали его в пленку. Это идиоты политические. Это те самые идиоты, как Слуцкий – дура-дура, а трешку в день имею. Это те идиоты, которые пытаются либо как Слуцкий, очень успешно существуют, и они творцы этой системы сегодняшней и бенефициары.
Есть те, как издательство несчастное «Эксмо», которые пытаются забежать впереди паровоза и закатывают в пленку с маркировкой «18+» «Дракона». Я уже цитировал по этому поводу как раз из «Дракона»: «Всех учили, но почему ты оказался первым учеником, скотина ты эдакая?» Вот как раз первые ученики, скотины. Это же из Кремля не позвонили и казали: «Давайте-ка вы “Дракона” Шварца закатайте». Это инициатива. Это инициатива людей, которые хотят понравиться тем, от кого зависят их барыши. А издательство крупное. И терять бизнес не хочется. И они готовы свою репутацию положить костьми. Сами-то не хотят, но репутацию уже положили костьми. Танки грязи не боятся, терять уже нечего.
Очень симптоматичная история. Симптоматичная именно потому, что это, как сказано было в фильме «Вокзал для двоих», сама, сама, сама. Сама. Не надо ждать, чтоб тебя раздевали. Сама давай раздевайся. Тебе же велено. Ты же все понимаешь. Давай сама.
И вот это вот «сама, сама», которое звучит как лозунг. И они бегут сами. Никто же их насильно-то… Есть люди, которые пытаются упираться, апеллируют к закону, апеллируют к здравому смыслу. Но их вымывает, они классово чуждые.
И мы уже говорили по разным поводам о возможности компромисса с безумной, агрессивной, военизированной государственной Россией. Возможности компромисса для приличного человека все время… Сцилла и Харибда все ближе друг к другу, уже не проскочишь. Раньше казалось, можно проскочить, просто промолчать, по их правилам играть. Понимаем, невозможно по их правилам. Сцилла и Харибда уже слиплись, между ними не проскочить. И мы видим в очередной раз, как это все пространство сужается. Но сужается оно еще главным образом потому, что его сужают те, кто должны были бы по логике упираться.
Вот книгоиздатели, вроде интеллигентные люди. Я в прошлые времена когда-то даже общался с парочкой этих по внешним приметам вполне интеллигентных людей. Правда, уже тогда они мародерствовали. Я про издательство «Эксмо», которые спионерили мою деревню Гадюкино для романа Донцовой. Я в ту пору, лет 10-15 назад, с ними имел общение. По внешним признакам интеллигентные люди. А так, как опять-таки у Чехова сказано, заглянешь в душу – обыкновенный крокодил. Но тогда это была потешная история с моей деревней Гадюкино. Сегодня это уже политическая история. Вполне политическая история. Они бегут впереди паровоза, эти скотины, эти первые ученики. Вот это самое печальное. Самое печальное, что это не Путин, а что сами-сами, сама-сама.
БОЛЕУТОЛЯЮЩЕЕ
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Получится ли сегодня у нас болеутоляющее, я не знаю. Виктор Анатольевич сказал, что есть какая-то у него информация, которую он мне заранее только в качестве интриги преподнес, но обещал со всеми нами поделиться. И не знаю, насколько она болеутоляющая, но почему-то вот легла пока что в эту рубрику. Давайте попробуем, Виктор Анатольевич.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, это как посмотреть. В каком-то смысле болеутоляющее. Можно сказать, для меня просто очень почетная информация. Я прям весь раздулся опять от гордости. В этот четверг, 5 декабря, у меня должен или должен был, уже не знаю, состояться литературный вечер в городе Милане, в Италии. И вот сегодня организаторы вечера получили письмо от директора этого театра. Немолодая итальянская сеньора пишет, что ее атакуют сотни звонков и писем из Италии и из Вены с давлением на психику с требованием отменить мое выступление. Она говорит, это настоящий натиск на театр. Она боится. Она просит меня.
Я сегодня перед записью этой программы получил письмо. Она просит организаторов, чтобы каким-то образом мы взяли ответственность за что-то, что может случиться с ее театром в связи с моим литературным вечером. Ну, если там разнесут стекла, поджоги и так далее. Я честно написал, что я полагаю, что этим должна заниматься все-таки ближайшая квестура итальянская, я не могу поручиться.
Но тут важно – это сотни. Она пишет, настоящий натиск на театр. Она сказала, что она из принципа не хотела бы отменять мое выступление, но она просто опасается за этот небольшой миланский театр, за какой-то ущерб, который может быть ему причинен.
Это очень любопытно все. Любопытно как симптоматика. Для меня-то это ничего нового вообще нет. Потому что как вот Путин пришел, я праздную просто юбилей этого подонства по отношению к себе, вот этого хамства, этих атак, этого давления на психику, этих угроз. В России-то начали отменять сразу. В Италии они не могут отменить, но они могут давить на психику, они могут пытаться дискредитировать, давить на психику просто запугивать, что они и делают с этой немолодой итальянской сеньорой. Они просто сулят ей какие-то неприятности для ее театра в связи с моим выступлением.
И реакция. Эта сеньора – это не блок НАТО и не Шольц, а я, в общем-то, много тоже об себе не понимаю в этом случае. Но технология-то та же. Они боятся. Они просят меня взять на себя ответственность за то, что случится с ними. Должен сказать, что к директору, замечательной этой сеньоре у меня нет никаких претензий, только благодарность за то, что она до сих пор не отменила мое выступление.
Это политическая история. Я о ней рассказываю, потому что она прежде всего политическая, безусловно. И хочу заметить, что вот на это деньги у них есть. Мы же знаем, сейчас новый военный бюджет принят, где беспрецедентно большие расходы на войну. Но там, кроме расходов на войну, есть расходы и на идеологическое обеспечение войны.
И вот вы знаете что, почему болеутоляющее? 25 лет назад впервые статья по дискредитации Шендеровича стала государственной статьей. 25 лет назад я начал читать о себе. Начались отмены спектаклей, началось давление, началось хамство, угрозы, угрозы тем, кто со мной сотрудничает, и так далее и так далее. Вот это давление на психику. Я праздную четвертьвековой юбилей. Какое-то время назад мне показалось, что не до меня, есть посерьезнее. Нет, оказывается, есть сметы и на меня. Они продолжаются.
Она пишет, сотни звонков и писем. Я не верю в такой внезапный одновременно поднявшийся гнев частным образом. Это, безусловно, политическая история. И на это, повторяю, деньги есть.
Для меня это болеутоляющее в том смысле, в котором я люблю цитировать фразу. Объявление, висевшее на дверях санкюлотов во время Французской революции: «Что ты сделал для того, чтобы быть расстрелянным в случае прихода неприятеля?» Ну, что-то, видимо, сделал.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: С Молдовой не получилось, с Грузией пока непонятно, но можно попытаться сорвать концерт Шендеровича.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, да, да. Это смешно. Это да. Это они смогут. Нет, у них может получиться с Грузией. И они еще очень много чего могут. Наша проблема, три 3 года назад, когда только начиналось война, нам все-таки казалось, мне казалось, тут каюсь, я ошибался, я ошибался не в одиночестве, но мы сильно ошибались, мы недооценивали их ресурс, их готовность идти до конца, вот танки грязи не боятся. Мы все-таки полагали, что это шантаж, что они где-то остановятся, что каким-то образом собственные элиты их остановят. Нет, мы видим, они не остановились. И военные ресурсы у России есть. Я думаю, не я думаю, а это уже сегодня понятно, что это на годы вперед. Военные ресурсы есть.
Это катастрофа для России, разумеется. Это только означает, что та точка, в которой Россия встретит когда-нибудь, когда медведь в лесу сдохнет или еще каким-нибудь образом что-то переменится, когда Россия начнет выход, то каждый день войны просто удорожает цену за этот чек. Вот что важно. А так-то, да, у них есть силы еще на большую кровь, не только на срыв. Это ладно бы, если срыв концерта в Милане. Я перебьюсь, и Милан переживет, я думаю. А вот то, что они делают по периметру, да, это очень серьезно. И у них есть на это ресурсы, не будем себя обманывать.
Славненькое у нас получилось болеутоляющее. Не сильно болеутолило, правда?
Е. МАЛАХОВСКАЯ: У нас тут декабрь же начался, Виктор Анатольевич. Декабрь начался, зима началась. Какая-то смена сезона. Декабрь – это всегда ожидание Нового года. У кого-то даже вроде меня, например, есть адвенты просто в психотерапевтических, знаете ли, целях, когда ты ждешь, кто как, кто – Нового года, кто – Рождества. Но все равно полегче, потому что приближается хоть что-то светлое.
Но я хочу знаете что сказать и нашим зрителям, и вам? Вдруг вы не знали. 31 декабря «Текущий момент» должен выйти в эфир. Так что будем собирать теперь болеутоляющее в корзиночку куда-нибудь и откладывать весь месяц, потому что как-то 31 декабря, видимо, придется делать всю программу из болеутоляющих. Ну а пока, друзья, вот что есть, чем богаты. Мы постараемся в течение месяца. А пока – чем богаты.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Я подумал, как хорошо закольцевать, завершить эту программу на стыке экономики и лирики. У Мандельштама есть: «И сама собой сдирается с мандаринов кожура». Только мандаринов нет. Вот все-таки чтобы она сдиралась как-то сама собою под Рождество.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Что-нибудь да случится. Хоть какое-нибудь самое небольшое чудо обязательно произойдет. И мы застыли в его ожидании пока что ровно на неделю. Через неделю снова надеемся всех вас увидеть, уважаемые наши зрители. Не забудьте только поставить лайк трансляции, нашему ролику. Именно так Ютюб их распространяет, присоединяет к нам еще больше зрителей, если вы лайкаете. Ну и подпишитесь на «Ходорковский LIVE», если еще нет. Тут уж и объяснять, мне кажется, ничего не надо. И скоро увидимся.
