«Подкаст Сергея Смирнова»: Рабочие против диктатуры пролетариата. Ижевско-воткинское восстание 1918 года
В первый день к восстанию фронтовиков примкнули несколько тысяч человек из числа не служивших ранее рабочих, гимназистов, духовных лиц. Но даже те из ижевцев, кто не взял в руки оружие, были настроены по отношению к мятежникам весьма лояльно. К концу первого дня восстания город был полностью очищен от большевиков…
Подписаться на канал Сергея Смирнова
Поддержать канал Сергея Смирнова
Среди всех бунтов и мятежей времен Гражданской войны в России одно выступление против советской власти выбивается из общего ряда. Речь идет о восстании рабочих заводов Ижевска и Воткинска летом-осенью 1918 года. Пожалуй, это единственный случай, когда против большевиков в таком количестве выступили пролетарии, с помощью которых Ленин и его сторонники намеревались строить новое государство. Возможно, именно из-за этого восстание отличалось крайней жестокостью и непримиримостью сторон.
Срочный сбор
Поддержите команду «Эха»
Всем привет! Это Сергей Смирнов. Вы на моем историческом канале. Как обычно, оставляйте комментарии, подписывайтесь на канал, если вам нравятся мои видео. Ссылки на Патреон и Бусти (если вы в России) в описании. Тем самым вы очень помогаете делать новый контент. Ну, а мы начинаем!
Лето 1918 года. Гражданская война только-только вступила в активную фазу. Начался мятеж Чехословацкого корпуса в Челябинске. Буквально за пару месяцев советская власть была свергнута и в Сибири, и на Дальнем Востоке, и на Урале. В портах Русского Севера и в Приморье высадились войска Антанты, а весь запад – от Балтийского моря до Дона – оккупировала германская армия. Под контролем большевиков к исходу лета 1918 года оставалась едва ли четверть территорий бывшей Российской империи. Тем не менее, и в этих условиях советское правительство не собиралось сворачивать свои эксперименты в рамках военного коммунизма. Земля, промышленные предприятия и банки были национализированы. Свободная торговля хлебом – запрещена. Вклады населения – конфискованы. Постепенно такая политика оттолкнула от большевиков даже их вчерашних союзников: левых эсеров и еще раньше меньшевиков. За оружие берутся не только буржуазия, кулаки и реакционеры, как писали в советских учебниках, но и все, кто желает защитить свое право на достойную жизнь, в том числе и те, на кого делали ставку Ленин и большевики. По всей Центральной России вспыхивают бунты крестьян, которые недовольны продовольственной политикой большевиков так называемой продразверсткой. В Рыбинске, Муроме, Ярославле, в Рязанской губернии происходят организованные эсерами вооруженные восстания, к которым присоединяется и часть рабочих. Впрочем, все эти выступления довольно быстро подавляются, с одной стороны, из-за нерешительности самих повстанцев, которые наивно рассчитывали, что мы поднимем восстание и нам поможет Антанта, с другой стороны, из-за подавляющего численного и технического превосходства Красной армии.
Во главе этих восстаний стоял Союз защиты Родины и Свободы – подпольная антибольшевистская организация, созданная Борисом Савинковым. Ну, Борис Савинков это отдельная тема, наверное, одна из самых ярких фигур русской революции. Про него, конечно же, надо рассказывать отдельно: про его биографию, но все-таки это другой рассказ. Он тесно взаимодействовал с местными организациями: Союзом офицеров, Союзом фронтовиков и Союзом Георгиевских кавалеров. Подобные объединения стали появляться по всей России еще в середине 1917 года. Официально Союзы провозглашались надпартийными и внеполитическими организациями и работали в тесном контакте с местными властями, прежде всего с Советами. Занимались они в первую очередь трудоустройством фронтовиков. Однако в условиях экономического кризиса, массовой демобилизации промышленности и уменьшения рабочих мест на всех предприятиях найти работу было очень сложно. Ну, а фронтовики, те, кто воевал, требовали льгот, субсидий и отказывались устраиваться на неквалифицированную и низкооплачиваемую работу, которую часто только и могли предложить власти. Наличие у многих фронтовиков оружия – их корпоративная солидарность, а также склонность к самостоятельной политической позиции – делало такие союзы опасными для большевиков во время начавшейся Гражданской войны. Тем более, что ветераны боевых действий создавали собственные вооруженные дружины, которые стали фактически легальными конкурентами Красной гвардии и милиции.
Надо заметить, что подобные процессы происходили не только в России. Например, в Италии именно вернувшиеся с полей Первой мировой войны фронтовики стали ударной силой фашистского Союза борьбы, созданного Бенито Муссолини, с помощью которых он потом и пришел к власти. В свою очередь, в Германии важную роль в противодействии коммунистам сыграли фрайкоры и союзы немецких офицеров. А затем уже бывшие солдаты и офицеры активно вступали в ряды SA, штурмовых отрядов нацистов. С другой стороны им противостоял Союз красных фронтовиков – Рот Фронт. Да, мы это название знаем, прежде всего, по кондитерской фабрике в Москве.
Вернемся к России. Противоречия между Советами и Союзами фронтовиков накапливались. А когда в 1918 году большевики объявили мобилизацию, они стали и вовсе непреодолимыми. Никто не хотел возвращаться в окопы. А вот вооруженные антиправительственные выступления эсеров фронтовики во многих городах поддержали. Хотя в некоторых случаях члены Союза ветеранов выступали на стороне большевиков и даже помогали утверждению советской власти, то есть это были неоднородные организации.
После подавления восстаний в Центральной России часть бывших офицеров и солдат для продолжения борьбы с большевиками перебралась на Волгу, а потом и дальше на Урал, где были сосредоточены крупные промышленные центры. Там действовали и свои похожие организации. То есть из Центральной России они перемещаются на восток. Офицеры в этих организациях были в основном местными, что облегчало их взаимодействие с солдатами и смягчало очень типичный для того времени антагонизм между высшими и низшими чинами. Одним из крупных промышленных центров на восток от Центральной России были Ижевск, Воткинск и Сарапул. Сейчас эта территория по правому берегу Камы относится к Удмуртии, а тогда она входила в Сарапульский уезд Вятской губернии. Тут располагались крупнейшие в России металлургические машиностроительные предприятия: Ижевский оружейный и Воткинский заводы, а также сопутствующие производства, например, выделившиеся из Ижевского завода, сталеплавильный завод. В Воткинске производили паровозы, пароходы, железнодорожные мосты и рельсы. В свою очередь, Ижевский завод во второй половине 19 века был основным производителем оружия в Российской империи. На рубеже веков завод освоил выпуск магазинных винтовок конструкции Мосина, иначе говоря Трехлинеек. За полвека в Ижевске выпустили более 56 миллионов таких винтовок, то есть выпускалось более миллиона штук в год. Вокруг заводов строилась и вся остальная жизнь региона. К этому времени на производствах было задействовано 26 тыс. рабочих в Ижевске и 6 тыс. – в Воткинске. По большей части это были коренные жители Прикамья, потомственные оружейники. И что очень важно, высококвалифицированные, технически грамотные и высокооплачиваемые рабочие. Многие из них имели подсобное хозяйство, сад, огород держали скот. Это приносило ижевском рабочему, по исследованиям, до 27% от его дохода. Понятно, что с ростом безработицы и падением уровня зарплат подсобные хозяйства приобретали все большее значение. Тут важно, Владимир Ильич Ленин такую рабочую аристократию, мягко говоря, недолюбливал, обвиняя ее в мелкобуржуазных наклонностях. Вождь мирового пролетариата писал: «Этот слой обуржуазившихся рабочих или „рабочей аристократии“, вполне мещанских по образу жизни, по размерам заработков, по всему своему миросозерцанию, есть главная опора II Интернационала, а в наши дни главная социальная (не военная) опора буржуазии. Ибо это настоящие агенты буржуазии в рабочем движении, рабочие приказчики класса капиталистов.»
Установление власти большевиков и в Ижевске, и Воткинске, и в окрестностях прошло довольно мирно. Но довольно быстро начались проблемы. Во время Первой мировой войны многие ижевцы и воткинцы были призваны в армию, а на их место прислали рабочих из Москвы – надо же, чтобы на оружейных предприятиях работали люди из разных промышленных центров. Последовавшая за Брестским миром сокращение военного производства привело к росту безработицы, причем вернувшимся с войны местным жителям стало вдвойне трудно найти работу, поскольку на меньшее количество рабочих мест претендовали теперь еще и те, кто приехал в регион. Зарплаты тоже упали, да и выплаты постоянно задерживались. Не добавили симпатий к новой власти и ее новые декреты, как я уже говорил, свободная торговля была ограниченной. А ведь ижевские рабочие находились в постоянном товарообмене с местными крестьянами. От них горожане получали главный товар – хлеб. Жители деревень вообще были тесно связаны с заводами. Там они находили подсобный заработок, сбывали продукты, получали заказы на заготовку лесоматериалов и дров. Так что большевистская продразверстка, от которой пострадали в первую очередь сельские жители коснулась непосредственно и рабочих. В Прикамье начался дефицит хлеба. Его стали вывозить на запад в сторону Центральной России. В том числе потому, что поставки из Украины были прерваны. Помимо ограничений в торговле, большевики приняли декрет об отмене прав наследования, согласно которому все дома и имущества, оценкой свыше 10 тыс. рублей, переходили в собственность государства. Кроме того, были отменены все царские займы, так что облигации (напомню, рабочие были высокооплачиваемые), которые у них хранились, в один момент превратились в пустые бумажки.
Ижевский историк Евгений Шумилов, говоря о причинах Ижевско-Воткинского восстания, пишет: “Главная причина этого катастрофического явления, восстания или мятежа, все-таки кроется в 1918-ом году, когда с января пошли косяком разные большевистские мероприятия: национализация, муниципализация, конфискация, атеизация – и все это одним блоком ударило по нашим оружейникам. Восстание было неизбежно, оно было порождено месяцами тоталитарного режима.” Итак, безработица, дефицит продовольствия, непопулярные решения власти и начавшаяся мобилизация в Красную армию сделали обстановку в Прикамье, скажем так, взрывоопасной. И поскольку большинство местных рабочих восприняли национализацию не как удар по эксплуататорам, как говорил Ленин, а как покушение на собственное благосостояние – это резко отразилось на популярности большевиков. Если с мая по октябрь 1917 года их численность в Ижевске выросла с 36 человек до полутора тысяч, то к маю 1918 года она упала до 250 партийцев. В том же мае 1918 года большевики потерпели поражение на выборах в Ижевский Совет. Это их не устроило. В июне были организованы перевыборы, но партия Ленина проиграла и их. Кстати, рабочие в основном голосовали за беспартийных.
Наконец, устав играть в демократию, большевики вызвали на подмогу отряд красноармейцев, которые арестовали 100 депутатов нового совета. Власть в городе перешла к военно-революционному штабу во главе с большевиком Степаном Холмогоровым. Ранее он уже отличился разгромом эсеров максималистов в Казани, так что аресты политических оппонентов власти немедленно начались и в Ижевске. Тем не менее, положение большевиков осталось шатким. Холмогоров даже пожаловался в Москву на рост контрреволюционных настроений. Но его доклад проигнорировали.
К тому моменту в Ижевске действовало сразу несколько организаций фронтовиков. Был ориентированный скорее на большевиков Союз солдат рабочих, в который принимали, внимание, исключительно иногородних. И был Союз увечных воинов, на базе которого нелегально действовало объединение, состоящее из фронтовиков ижевцев. В свою очередь, в Воткинске имелся Союз солдат и солдаток, а также Союз увечных воинов. В правлении этих организаций заседали в основном низшие чины, а офицеры тем временем создали еще одну организацию на этот раз полностью подпольную и военизированную. Возглавил ее 33-летний уроженец Тамбова, ветеран Русско-японской и Первой мировой войн, полковник Дмитрий Федичкин. Как раз в это же время офицерское подполье прикамских союзов пополнилось за счет разгромленных организаций Казани, Ярославля, Мурома, Рыбинска. Да, я говорил о подавленных выступлениях. В Воткинске офицеры действовали в тесной связи с партией эсеров, которая пользовалась в регионе поддержкой и среди интеллигенции, и среди части рабочего класса. Вообще, помня о том, какую роль сыграли фронтовики в захвате власти большевиками, эсеры поначалу очень настороженно относились к сотрудничеству с ними. Однако в какой-то момент смена настроений среди ветеранов стала очевидной и для эсеров.
И вот, наконец, в начале августа 1918 года произошел такой взрыв. К этому времени части Чехословацкого корпуса и отряды Народной армии КОМУЧа (Комитет членов Учредительного собрания) освободили от большевиков Екатеринбург и вышли к Поволжью. За этим последовало падение Казани. Лучшего момента для восстания подобрать было трудно. Тем более большевики постоянно давали новые поводы для возмущения. Вот что пишет о начале восстания Авенир Ефимов, впоследствии командовавший частями ижевцев и воткинцев в составе белогвардейских армий: “Захват Казани отрядом Каппеля (белогвардейский командир) и чехами сильно всполошил большевиков. Их восточный фронт резался в центре на две части. Главари большевиков в Ижевске получили приказ немедленно мобилизовать рабочих и двинуть их на Казань. Рано утром 7-го августа они собрали митинг и, вопя о спасении завоеваний революции, требовали от рабочих подчиниться приказу и выступить на фронт. Союз фронтовиков был к этому готов и имел заранее разработанный план. Остальные рабочие присоединились к фронтовикам и поддержали их.”
Большевиками был выдвинут ряд условий: рабочих мобилизуют всех вместе, им выдается оружие, а их семьям государство гарантирует поддержку во время отсутствия кормильца. При этом сам завод берется под охрану его же коллектива. Власти отвергли все требования, за исключением пункта о семьях. В итоге митинг перерос в столкновения с милицией. Большевики попытались арестовать лидеров фронтовиков, однако, уже на следующий день, 8 августа, весь город был охвачен восстанием. Сигналом к нему, что символично, послужил заводской гудок. Повстанцам сразу удалось захватить склады с готовым произведенным оружием. На нем, в частности, хранилось более 2 миллионов патронов для пристрелки винтовок. Это несколько поправило положение дел с боеприпасами, поскольку изначально на каждую винтовку приходилось не больше 5-15 патронов. Вообще дефицит боеприпасов не раз еще скажется на боеспособности восставших. При том, что, собственно стрелкового оружия у ижевцев и воткинцев будет достаточно. Все-таки в их распоряжении оказались солидные мощности по его производству. А вот артиллерийские орудия, патроны и снаряды, приходилось буквально добывать в бою. В первый день к восстанию фронтовиков примкнули несколько тысяч человек из числа не служивших ранее рабочих, гимназистов, духовных лиц. Но даже те из ижевцев, кто не взял в руки оружие, были настроены по отношению к мятежникам весьма лояльно. К концу первого дня восстания город был полностью очищен от большевиков. Этому успеху в немалой степени способствовало то, что значительная часть убеждённых большевиков уже были на фронте, уже воевали с белыми, так что завод охраняли, к примеру, пленные австрийцы. Восставшими сразу был образован военно-революционный штаб, который изначально принял на себя всю полноту власти в Ижевске. Позже он был реорганизован в штаб Народной армии. Интересно, что впоследствии военная власть у восставших будет иметь не меньший вес, а то и больший, чем гражданская, хотя и гражданская была тоже организована.
[00:18:00]
Первые хаотичные попытки большевиков вернуть власть в Ижевске малыми силами закончились провалом. Немногочисленные отряды красноармейцев были разгромлены. Лишь спустя неделю после начала восстания 6-тысячный отряд под командованием Владимира Антонова-Овсеенко добрался до окраин Ижевска, но обладающие к тому времени уже численным перевесом повстанцы окружили отряд противника, и между сторонами начался бой.
Я дальше дам цитату Авенира Ефимова, которого я уже упоминал. Итак, вот она: “Ночь застала обе стороны на занятых позициях, и огневой бой постепенно затих. Близился рассвет. Вытянувшиеся вдоль шоссе цепи красных беспомощно лежали перед двумя стенами темного леса. Рявкнул могучий гудок, раздалось громкое “ура”, и жестокая штыковая атака закончила существование красного отряда. Ижевцы захватили в полной исправности все орудия и пулеметы и большой обоз красных. Антонову удалось бежать с небольшой группой своих подчиненных.”
За день до того, как отряд Антонова-Овсеенко потерпел поражение, ижевцы помогли свергнуть власть большевиков и рабочим Воткинска. В свою очередь, уже воткинские повстанцы смогли серьезно потеснить силы красных и захватить несколько пристаней на Каме. Почти без боя был занят уездный центр Сарапул, где находился штаб второй армии красных. А позже, в сентябре, наступающие ижевцы вышли на территорию современного Татарстана и заняли имеющую стратегическое значение железнодорожную станцию Агрыз. Почти одновременно с рабочими за оружие взялись и крестьяне нескольких крупных сел Прикамья, получив из Ижевска оружие, сельчане тоже свергли власть большевиков и долгое время отвлекали крупные силы красных от главных участков этого восстания.
Таким образом, к середине сентября 1918 года речные и железнодорожные коммуникации большевиков оказались разорваны, а в тылу Красной армии образовалась целая повстанческая республика.
Мятежом была охвачена большая часть территории современной Удмуртии с населением примерно в 1 млн. человек. В отличие от многих других повстанческих движений времен Гражданской войны рабочая республика в Прикамье не имела никаких сепаратистских устремлений. Она сразу признала верховную власть Комитета членов Учредительного собрания в Самаре, а позже и Уфимскую директорию. Вообще, повстанцы всячески подчеркивали свою приверженность принципам непосредственной демократии. И даже абсолютную власть Колчака ижевцы признали лишь как неизбежную и необходимую, и цитата: “хотя и противоречащую нормам демократии”. В Ижевске, например, любое решение власти поначалу подписывалось представителями штаба армии, Союза фронтовиков, управления заводом и исполкомом Совета – такое коллективное управление. Ну, конечно, Гражданская война, вначале был лозунг “за Советы без большевиков”, но в итоге вся власть была передана Прикамскому Комитету членов Учредительного собрания, который состоял исключительно из эсеров. А все местные советы были объявлены добровольными классовыми организациями пролетариата и трудового крестьянства. Председателем этого Прикомуча стал Николай Иванович Евсеев, выходец из удмуртской крестьянской семьи. Одним из первых решений новой власти стала отмена ограничений на свободную торговлю. Была отменена также смертная казнь и предельная норма выработки на производстве. Впрочем, некоторые решения советской власти, например, декреты о социальных гарантиях и условиях работы остались в силе. Зато все уволенные с заводов за, скажем так, неприязнь к большевикам вернулись на работу.
Вооруженные силы восставших поначалу делились на две народные армии: ижевскую и воткинскую. В каждой из них к концу августа числилось от 6 до 7 тысяч человек. Позже эти силы были сведены в одну Прикамскую Народную армию численностью до 25 тыс. человек. Хотя цифры в исследованиях довольно сильно разнятся. В армии повстанцев, помимо обычных номерных стрелковых полков, имелся полк имени Учредительного собрания и полк имени союзных держав. Да, они себя ощущали союзниками Антанты. Кроме этого, более 60 тыс. винтовок было роздано крестьянам, которые формировали свои отряды ополчения. Скромная артиллерия повстанцев была сведена в дивизион, а вот флота ни у ижевцев, ни у воткинцев не было. Хотя и Красная армия, и белогвардейцы активно использовались во время боевых действий в Прикамье речные флотилии, состоящие как из военных кораблей, так и из переоборудованных гражданских судов. Впрочем, Повстанческая республика все же располагала плавсредствами, превращенными в тюрьмы грузовыми судами так называемыми баржами смерти. Они стали одним из символов террора эпохи Гражданской войны. Баржи смерти использовали и красные, и белые. Первоначально это делали красные для расправы над своими противниками, но еще до начала активной фазы Гражданской войны. Белые в итоге стали отвечать тем же, ну и, наверное, более массово. Гражданская война всегда вызывает взаимное ожесточение.
Писатель Алексей Иванов, автор романов “Сердце Пармы” и “Географ глобус пропил”, в своем романе “Бронепароходы” пишет про одно из таких судов, цитата: “В трюме было холодно. Холодно, темно и зловонно. Пять сотен грязных и голодных пленников “баржи смерти”, изнывая, сидели и лежали на деревянной стлане, под которой плескалась протухшая вода. В огромном полутемном объеме трюма никогда не было тишины. Днем неумолчно звучал разноязыкий бубнеж: люди жаловались, молились, спорили, рассказывали о себе и ругались, выискивали вшей. Почти всех большевиков “рябинники” расстреляли. И в барже остались только эсеры-максималисты, беспартийные земские учителя, пленные красноармейцы, крестьяне из комбедов и разные жулики.”
Заметьте, автор называет восставших ижевцев “рябинниками”. Действительно, до Революции жители Ижевска носили такое прозвище. Появилось оно из-за любви ижевцев к этой ягоде. Сегодня она даже изображена на гербе города. Воткинцев же из-за их пристрастия к рыбной ловле называли “чебаками”. Чебак – это местное название плотвы.
Впрочем, вернемся. Всего на “баржах смерти” в абсолютно нечеловеческих условиях содержались от 3 до 5 тысяч человек. Иногда охрана отбирала часть узников и расстреливала, а тела сбрасывала в воду. И это несмотря на формальную отмену смертной казни. При этом те из большевиков, кто не успел заблаговременно сбежать, были без всякого суда, казнены еще в самом начале восстания. В дальнейшем повстанцы преследовали уже не столько партийцев, сколько им сочувствующих, в том числе рабочих и крестьян. Плюс, зачастую расстреливали пленных. Как я уже и говорил, террор эпохи Гражданской войны был, безусловно, взаимным и красный террор, я думаю, вы много об этом читали и всегда можете найти информацию.
К концу сентября Красная армия постепенно залатала дыры на фронте, переформатировалась и начала теснить восставших. Одним из последних военных достижений повстанцев стала победа одержанная воткинцами над отрядом Василия Блюхера у деревни Запуново. Однако даже тут сказалось превосходство красных в оснащении – повстанцы не смогли завершить разгром противника, который спокойно ушел от преследования верхом на лошадях и подводах. У воткинцев же вовсе не было кавалерии. Командование Красной армией мобилизовало для разгрома повстанцев все имеющиеся силы. За большевиков воевали многочисленные отряда так называемых воинов интернационалистов, состоящий из венгров, сербов, хорватов и даже китайцев. Иностранцы сражались отчаянно, так как, попав в плен, они вряд ли могли рассчитывать на снисхождение победителей. Повстанцы по понятным причинам видели в них интервентов, и если сразу не расстреливали, то отправляли на “баржи смерти”.
Кольцо фронта вокруг повстанческой республики сжималось. Над Ижевском большевики с аэроплана разбрасывали листовки примерно такого содержания, цитата: “Товарищи ижевцы, опомнитесь! Против кого вы поднимаете оружие? Нам в высшей степени жалко громить ваши семейства, громить ваши жилища, ибо мы прекрасно знаем, что все ваши подстрекатели, попы и офицеры, вскроются, когда мы будем громить ваш завод с аэропланов и орудий. Товарищи, опомнитесь пока не поздно, пока еще не льется рекой братская кровь на вашем родном заводе. Неужели, товарищи, мы не можем договориться? Беднота с беднотой. Ижевская беднота, впрочем, сдаваться большевикам не собиралась. На всех участках фронта повстанцы оказывали Красной армии самое ожесточенное сопротивление. И это несмотря на практически отсутствие артиллерии, авиации, флота и бронепоездов. Широко известен случай, когда из-за нехватки патронов ижевцы пошли в так называемую психическую атаку – с цепями, с примкнутыми штыками, но без выстрелов. Причем в этом конкретном случае красноармейцев удалось обратить в бегство.
Впрочем, дни повстанческой республики были уже сочтены. Особенно после занятия большевиками Казани. Планы восставших рабочих по установлению прямой связи с другими гвардейскими силами были сорваны. К началу ноября в частях повстанцев началось массовое дезертирство, некоторые отряды в полном составе переходили на сторону красных. Такое брожение, в принципе, объяснимо. Ведь если изначально Народная армия формировалась как добровольческая, то затем началась принудительная мобилизация. Причем в эту армию призывались люди от 60 до 50 плюс. Не добавляли повстанцам уверенности и нарастающее противоречие между эсерами из руководства Прикамья и командирами из числа рабочих и фронтовиков. Когда, например, Дмитрий Федичкин пытался убедить местный КОМУЧ, что необходимо эвакуировать Ижевский завод. Его предложение было высмеяно, и полковник подал в отставку. Тем не менее, уже после падения Ижевска и Воткинска в начале ноября основная часть Прикамской Народной армии вместе с семьями рабочих – не менее 25 тыс. человек – организованно переправились через Каму и ушли от красных. Это вообще один из самых удивительных эпизодов Гражданской войны. Преследуемые превосходящими силами противника повстанцы навели понтонный мост через реку почти километровой ширины, и не только переправились сами, но и переправили своих жен, детей и даже домашние вещи. Впоследствии ижевцы и воткинцы воевали в армии Колчака, были участниками Великого Ледяного похода из Западной Сибири в Забайкалье. А с белым движением бывшие повстанцы оставались до самого конца, то есть до осени 1922 года, когда пало правительство Приамурского земского края во Владивостоке. Многие потом эмигрировали в Китай и США, где создали свои общины. Тех же, кто решил остаться в своих домах после поражения восстания предсказуемо ждала волна нового террора, соответственно, уже – красного. По некоторым данным в Ижевске без суда и следствия было казнено более 500, а в Воткинске свыше 100 человек. При осуществлении этих репрессий при Красной армии был даже создан специальный карательный экспедиционный отряд. Когда в начале 1919 года Ижевск на непродолжительное время был вновь занят армией Колчака, одну из улиц города переименовали в улицу Красного террора. Кстати, последнее уголовное дело на ижевского повстанца было возбуждено, внимание, в 1952 году. Что касается лидеров восстания, то Дмитрий Федичкин продолжил командовать ижевцами в армии Колчака, потом эмигрировал в Китай, затем в США, где прожил до 1966 года.
Николай Евсеев жил в Томске под чужим именем. В 1920-м году его задержали и должны были расстрелять, но за него вступилась лично Надежда Крупская, жена Ленина. Бывшего эсера выслали в Сибирь, где он работал в колхозе, пока в 1937 году его вновь не арестовали и не расстреляли.
Всего Ижевско-Воткинское восстание продолжалось чуть более 100 дней. Оно существенно повлияло на оперативную обстановку на Восточном фронте Гражданской войны. Но вообще его стратегическое значение для самого исхода войны, наверное, вряд ли настолько велико. Тем не менее, споры вокруг восстания в Прикамье не прекращаются до сих пор. Предметом дискуссии, в частности, служит вопрос о спонтанности выступлений рабочих. Одни исследователи считают, что они готовились заблаговременно, другие настаивают на его стихийном характере. Вызывает вопросы и степень скоординированности действий ижевской и воткинской группировок повстанцев. Разумеется, есть и альтернативная версия, согласно которой восстание организовали сами большевики. Зачем? – спросите вы. К примеру, удмуртский историк Алексей Коробейников считает, что руками простодушных фронтовиков советская власть решала сразу несколько задач. Во-первых, расправлялась с сепаратистски настроенными местными большевиками и эсерами-максималистами. Во-вторых, сохраняла для страны оружейный завод, который эсеры собирались перепрофилировать на выпуск гражданской продукции. В-третьих, не допустило массовой мобилизации в белую армию ижевских рабочих. И, наконец, в-четвертых, после подавления восстания большевики без помех и совершенно бесплатно вывезли из Прикамья 2,5 тыс. тонн хлеба. Не смог не сосредоточиться на этой конспирологической версии, честно говоря. Данный план представляется слишком сложным даже для большевиков. Так что давайте его отнесем к одной из теорий заговора. А вообще Ижевско-Воткинское восстание, как мне представляется, не нуждается в дополнительной мифологизации. Оно и так было слишком необычным и непохожим на другие восстания, даже на те из них, во главе которых так же стояли бывшие фронтовики: высокая организованность, сплоченность рабочих Прикамья, их подчеркнутая приверженность демократическим институтам. Все это делает восстание уникальным событием в российской истории и в истории периода Гражданской войны. И особенно, подчеркиваю, что рабочие Прикамья все время говорили о том, что они признают власть Учредительного собрания, что было очень показательно для людей, которые в то время выступали за демократические изменения.
Спасибо, что досмотрели этот ролик. Поставьте лайк, оставьте комментарий. И еще раз напоминаю, чтобы дальше выпускать ролики, чтобы их смотреть, надо подписываться на Патреон и Бусти. Всем спасибо! Надеюсь, до следующего ролика! Всем пока!