«Особое мнение» Михаила Крутихина
То, что натворили российские военные на украинской земле и то, что творится на израильской земле — это явления одного порядка. Это люди, которым объявили, что они будут героями, если они будут мерзавцами…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день, это «Особое мнение» на «Живом гвозде», с вами Ольга Бычкова, с особым мнением Михаил Крутихин. Михаил, здравствуйте.
М.КРУТИХИН: Добрый день!
О.БЫЧКОВА: Я, прежде, чем обсуждать насущные события, не могу, конечно, не спросить, как вам живётся теперь в звании иноагента – вы же иноагент, правильно?
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
М.КРУТИХИН: Да, я иноагент, вместе с большим числом очень приятных мне порядочных людей, и я был доволен, что всё-таки признали мои заслуги и всё-таки включили в эту, на мой взгляд, элитную группу российских граждан.
О.БЫЧКОВА: Да, это произошло пару недель назад или что-то в этом роде?
М.КРУТИХИН: Да, ну особо я не успел заметить это, потому что это никак не сказалось на моём положении – но я не публикую ни в фейсбуке, ни в телеграм, ни где-то ещё вот ту самую плашку или как ещё там называют.
О.БЫЧКОВА: Не будем говорить это слово, которым её называют.
М.КРУТИХИН: Да, произведено и распространено иностранным агентом. Ну. да, оно и так понятно, что иностранный агент.
О.БЫЧКОВА: То есть, у вас нет никаких специальных личных обстоятельств, которые были бы из-за этого статуса, из-за этого наименования как-то осложнены? Всё ничего?
М.КРУТИХИН: Нет, пока ничего такого. Никакие штрафы – ну, наверное, что-нибудь выпишут рано или поздно, кто-нибудь настучит, выпишут какой-нибудь штраф. Посмотрю, чем это будет кончаться – а то и уголовное дело придумают, потому что пока я в России был – были иногда какие-то угрозы, намёки сначала, потом угрозы, завуалированные, прямые, и когда началась война, я уже целый день был за границей – в Норвегии, и решил, что как-то возвращаться мне в этой обстановке не хочется, не интересно.
О.БЫЧКОВА: Не интересно, ну да, ну да. Дай бог, чтобы всё было благополучно, и чтобы только такие вот были у вас моральные разные чувства по отношению к этому всему, а не какие-то неприятные. Хотя вот Илью Новикова обозвали вообще там прямо…
М.КРУТИХИН: Ну да, госизмена приписывается, предатель родины.
О.БЫЧКОВА: Предатель родины – это такая уже более серьёзная планка.
М.КРУТИХИН: Ну человек, который посвятил свою жизнь спасению, защите несправедливо осуждаемых людей – ну конечно, тогда это называется изменой родине, потому что родина у нас несправедливо судит очень много людей, несправедливо их осуждает и преследует, ну вот за это надо, конечно, наказывать, потому что в этом режиме – я когда-то предлагал ввести такой орден «герой нашего времени». Не герой России, и указывать точно дату, когда присвоено. Или, скажем, герой Путина – потому что потом, когда пройдёт сколько-то лет, будет понятно, что люди, которые были вознаграждены воровским и абсолютно лживым этим лицемерным режимом, то они вот герои своего времени, а не герои в общечеловеческом смысле.
О.БЫЧКОВА: Ну да. Владимир Зеленский, который сейчас находится в Брюсселе, встречается там с военным руководством разных стран, с представителями НАТО из вот этой вот группы, которая занимается военной помощью Украине, он сегодня много чего сказал, в том числе он поставил на одну доску Владимира Путина, развязавшего войну в Украине, и Хамас, который сейчас творит какие-то просто невероятные зверства и ужасы в Израиле. Зеленский сказал, что Путин и Хамас одинаковы тем, что они хотят взять в заложники демократию и цивилизованный мир. Вы согласны с тем, что это явления одного…
М.КРУТИХИН: На все 100%, потому что вы посмотрите – это явления одного порядка. Это абсолютно безмозглые громилы, которым объяснили, что можно убивать, грабить, мародёрствовать, насиловать с особой жестокостью – и тогда они будут признаны какими-то героями. Что у Путина то, что натворили российские военные на украинской земле и то, что творится на израильской земле – это явления одного порядка. это люди, которым объявили, что они будут героями, если они будут вот мерзавцами. Конечно, тут надо знак равенства ставить между теми героями и этими.
О.БЫЧКОВА: Вы думаете, вот эти люди, которые. например, всё это творили, что в Кфар-Аде, что в Буче, что на Донбассе – это люди, которым просто разрешили это делать или не запрещали? Я всё равно не понимаю до конца, как это происходит. Им просто говорят «делайте, что хотите»? Я понимаю, что у вас нет опыта общения с бандитами и получения бандитских приказов, как и у меня – в общем, ни у кого его нет, но как это работает? Как вы думаете?
М.КРУТИХИН: Ну я думаю, здесь то, что можно иногда называть «социальный лифт», идёт какой-то отбор. Вот люди, которые получили в руки оружие и получили к этому разрешение, не просто разрешение – благословение на то, чтобы это оружие пускать в ход, на то, что абсолютно ни в чём не повинные мирные люди будут считаться врагами, которых следует убивать, мучить, истязать, включая детей грудных – ну получили они вот такое указание, и поэтому они его выполняют. И люди не случайно набирают в России громил для армии среди рецидивистов, убийц, грабителей – ну это вот самые сливки российских вооружённых сил. Я понимаю, конечно, меня за дискредитацию российских вооружённых сил сейчас можно привлечь к ответственности. Но куда вы против фактов попрёте? Так же в точности, как хамасовец какой-то вчера заявил: «Мы гражданских людей не убиваем». Ему говорят: «А это вот что? Вот тут вот 260 человек, вот тут ещё сто с лишним».
О.БЫЧКОВА: На сегодняшний день уже 1200.
М.КРУТИХИН: По разным местам, я говорю. «А это вот что? – Это всё пропаганда Израиля». Так же в точности и здесь. Сидит какой-нибудь Небензя в ООН и начинает такую ахинею нести, белое называя чёрным, чёрное называя белым. И люди, у которых и так были моральные принципы какие-то нестойкие, а когда им говорят, вы будете героями, если вы пойдёте на военное преступление фактически. Вот кто герой, вот кому что-то надо. Когда так убеждают, в одном случае, может быть, используют религиозные какие-то предписания и принципы из давних-давних религиозных книг. В другом случае взывают к патриотизму, к предкам могучим, которые там всё завоевали и всех покорили, так что идеология-то может быть самая разная, но взывает такая идеология к самым низменным чувствам. К тому, чтобы человек, который и так не слишком силён в моральном поведении, он всякие рамки переступил – переступил то, что нельзя убивать, нельзя детей обижать, нельзя… Его вот на это толкнули, его благословили на преступление. Преступный режим, я понимаю, что сейчас где-то обсуждается, стоит ли называть Россию террористическим государством, Хамас у нас давно-давно во многих странах мира считается террористической организацией. А почему Россия ,которая вытворяет то, что она вытворяет, не называется террористическим режимом, террористическим государством, я это не очень понимаю.
О.БЫЧКОВА: Наоборот, ещё дружит с Хамасом много лет.
М.КРУТИХИН: Тут они нашли общий язык, потому что абсолютно идеология та же самая, и потом тех же хамасовцев обучали российские инструкторы на территории России. Много свидетельств от тех людей, которые этим занимались, которые обучали их.
О.БЫЧКОВА: Ну да, действительно. Конечно, я понимаю, нельзя говорить напрямую, что зла становится больше в мире – его, наверное, не становится больше, но мы ожидаем, что его должно становиться меньше, а меньше его тоже как-то не становится.
М.КРУТИХИН: Это не абстрактное зло, низменные какие-то потребности, которые могут заключаться в очень многих людях, не скажу, что во всех – но когда к вам приходят и говорят, это нужно делать, это потребно вашей великой родине или вашей великой религии или ещё какой-то там идеологии, и говорят, выпускай на воле того зверя, который там в тебе сидит. И выпускают на волю этого зверя, ну что – это те люди, которые несут прямую ответственность за воспитание вот этих людей, воспитание преступников, убийц, мародёров, насильников. Это их среда вот, в которой они чувствуют себя прекрасно, выпуская на волю этих полулюдей, зверей.
О.БЫЧКОВА: Ну да, очень хочется дожить до момента, когда какая-нибудь очередная Гаага, очередная там скамья подсудимых примет этих головорезов. Вы надеетесь на это?
М.КРУТИХИН: Можно, конечно, абстрактно на это надеяться, но когда я вижу, сколько по всему миру сторонников Хамас и какие массовые демонстрации устраиваются от Австралии до Лондона в поддержку того, что совершают хамасовцы на земле Израиля, я думаю, что это очень нескоро произойдёт – побоятся привлечь к ответственности тех, кто это всё совершает.
О.БЫЧКОВА: Да, это удивительная, конечно, такая вот европейская левая любовь к хамасовцам. Уже сколько десятилетий это всё продолжается. Сейчас, конечно, после того, как они сами, хамасовцы опубликовали в социальных сетях видео этих зверств, которые они творили в Израиле, они сами просто всё это выкладывают, сами всё это показывают. Я, конечно, думаю, что у кого-нибудь глаза откроются. Но не то чтобы я прямо совсем на это надеялась, если честно.
М.КРУТИХИН: Да нет, вы посмотрите, аудитория-то какая, она воспринимает – бегают люди на демонстрациях, и вот эти кадры, которые, на мой взгляд, для нормального человека с нормальными какими-то моральными принципами – это ужас, а там этим гордятся. Вот они как раз распространяют это на ту аудиторию, которая будет этим гордиться, будет это поощрять, им это нравится. Давайте, смотрите, как хорошо – убивают, грабят, насилуют, мучают. Вот эта аудитория бегает на демонстрации. Иногда это бывает аудитория какая-то очень противоречивая, тут что-то шизофреническое. В московском подъезде, неподалёку от моей квартиры на одной из дверей, где живёт еврейская семья, не так давно, пару лет назад появилось, дети там развлекались, они вывесили цветные буковки, которые означали по-английски «чёрные жизни тоже имеют значение».
О.БЫЧКОВА: BLM, да.
М.КРУТИХИН: А сейчас мы видим, что активисты этого движения BLM целиком взяли и поддержали, публично поддержали то, что делал Хамас. И вот как эта еврейская семья с этими маленькими детьми, которые поддерживали вот то движение, они вдруг спохватились, вероятно, и думают: «А чё мы такое делали-то, вот смотрите, кого мы там поддерживали?»
О.БЫЧКОВА: Я, например, с симпатией относилась к BLM, потому что, конечно, понятно, что люди с другим цветом кожи – они, конечно, подвергаются дискриминации, они нуждаются в том, чтобы как-то получать защиту – ну это просто статистический, социологический, какой угодно факт, они реально нуждаются в поддержке. Это же не значит, что из-за того, что многие из них поддержали хамасовцев, мы должны как-то иначе смотреть на проблему расизма.
М.КРУТИХИН: Я тут даже не знаю, с какой стороны смотреть на проблему расизма. Уже лет 20 тому назад был случай, который обсуждали вот здесь в Норвегии. Журналист на улице подошёл к человеку и стал спрашивать его мнение о чём-то. Он говорит: «Я из Южной Африки. – А кто вы? – А я здесь спасаюсь в Норвегии от расизма. – Ой, как интересно, вот вам микрофон. – Чёрного расизма, потому что там уже жизнь стала невыносимой для белых людей, мне из Африки приходится спасаться в Европе, потому что там жизнь стала невыносима». По-моему, все жизни важны – белые они, чёрные, жёлтые, красные, какие угодно. Есть человеческая жизнь, а уж там делятся они по принципу дерьмо человек или человек порядочный. А какого он цвета кожи, для меня это не имеет никакого значения, какой формы там у него лицо, глаза и так далее – нет, так люди не делятся. Я не могу быть врагом целому народу какому-то, считать своим врагом целый народ, или наоборот считать во всём хорошим, я во всём поддержу, даже если он будет совершать преступления. Не бывает этого, есть порядочные люди, есть люди непорядочные.
О.БЫЧКОВА: События в Израиле в свете новой войны происходят ровно тогда, когда вспоминают о Войне судного дня, которая была в 73 году 50 лет назад, и очень многое сейчас мне кажется похожим. Пропустили угрозу, не отреагировали сразу, там много разных параллелей проводится. Много об этом говорят. И одна из параллелей, которую тоже пытаются провести, непонятно пока, в какую сторону она поведётся, это, конечно, связано со сферой наших интересов профессиональных, то, что связано с в первую очередь нефтью, потому что после Войны судного дня в 73 году был первый серьёзный кризис на эту тему мировой, когда страны Запада получили эмбарго на поставку нефти от стран Ближнего Востока. Сейчас это не так работает? Расскажите.
М.КРУТИХИН: Ну сейчас тоже не так работает. Для меня эта война какая-то даже, можно сказать, потому что я был тогда, наверное, первым человеком в Советском союзе, который услышал о её начале. Ну дело всё в том, что я в ТАСС, в редакции Востока сидел в Москве, и за несколько дней до этого, за недели две до этого стали эвакуировать из стран Ближнего Востока, из Каира, из Дамаска, из Омана стали эвакуировать семьи российских, советских граждан тогда. Мы уже насторожились. Потом нам сказали, ожидается что-то такое серьёзное, давайте даже в выходной день будет у нас усиленное дежурство по редакции, особенно по редакции Ближнего Востока. Я дежурил как раз в тот момент, раздался телефонный звонок, наш корреспондент из Дамаска сказал мне: «Миша, у нас началось. Переключай меня на стенбюро». Вот тогда как раз эта война неожиданно случилась. И дальше уже, если предаваться воспоминаниям, в 75 году я работал в отделении ТАСС в Каире, и в Каире решили провести конференцию в память о той войне. Конференцию, на которую пригласили военных и гражданских специалистов со всего мира и стали им показывать, как они нападали, как они неожиданность обеспечивали нападения, что было сделано, как они форсировали Суэцкий канал, как что было, вплоть до визитов в подземные командные центры египетской армии. И из всего Советского союза, они приглашали из посольства, я пошёл в посольство и сказал: «А ничего, если я пойду? – Иди, один будешь неофициально». И я всю эту конференцию там просидел, поэтому я уже немножко знаю, как брали на неожиданность египетскую армию. Мы съездили тогда на Синайский полуостров, посмотрели позиции израильтян, брошенные ими, всё было очень свежо, два года тогда исполнилось этой войне – но египтяне считали это своей победой. А израильтяне считали это своей победой. Когда шли ещё военные действия, меня попросили прочитать лекцию о международном положении на экономическом факультете МГУ. Я пошёл туда и начал на доске мелом рисовать, как израильтяне прорвались через Суэцкий канал, как они начали окружать одну из египетских армий и что там можно было ожидать – и в зале стали чуть ли не кричать студенты «а как нам записаться в израильскую армию?» Потому что симпатии были тогда не на стороне египтян, несмотря на такой советский период, советское время, всю пропаганду – неправда, что на экономическом факультете одни евреи были, там всякие люди были в тот момент.
О.БЫЧКОВА: Евреев было меньше, чем всех остальных, как мы знаем.
М.КРУТИХИН: Да-да-да. В принципе, у людей, которые знали, что происходит, а в редакции Ближнего Востока знали это очень хорошо, потому что ситуация была такая, что в Тассе корреспонденты не занимались пропагандой. Они обязаны были в Москву поставлять абсолютно полную объективную информацию, нормальную. То, что в Москве потом, я как редактор, когда там сидел, отбирали, и примерно четверть шла в средства массовой информации – а остальные 75% были для закрытых служебных вестников. Информированность была и понимание того, что происходит, было полным – абсолютно все всё понимали. И все симпатии были тогда на стороне Израиля, а не на стороне арабов, несмотря на всю пропаганду – это у тех, кто понимал всё это. Но арабы тогда, действительно, впервые в таком масштабе ввели эмбарго. Долго это не продержалось, но ввели – и цены взлетели на бензоколонках в тех же Соединённых штатах сразу в четыре раза. Раньше стоило больших трудов каким-то образом немножко их сбить. Но тогда уже поняли, что вот это такая возможность есть, и надо что-то делать заранее, чтобы такую возможность предотвратить в дальнейшем. Сейчас вы посмотрите, на Ближнем Востоке готовятся к развитию военных действий в Газе, а цены-то на нефть и не растут, и не падают – примерно они там где-то, небольшие колебания есть, держатся на том же самом уровне, что и до войны. Взлетели они там чуть-чуть, немножко, где-то на 3.5%, но до этого-то они падали на 15%. Поэтому другая обстановка, вот такое эмбарго сейчас просто невозможно, потому что те же арабские страны – они исходят из очень практических рыночных соображений. Это первое. Второе – переплетение экономических интересов сейчас гораздо прочнее, чем это было в 73 году. Вот а что Саудовская Аравия без Соединённых штатов делает? Там и валюта привязана, и деньги и там, и там, такой обмен замечательный, что не может этого быть, чтобы взяли так – и богатые государства арабского мира объявили войну богатым государствам западного мира. Нет, это уже тут перекрёстное опыление капиталов и интересов настолько прочное, что вот такого эмбарго я себе представить сейчас не могу.
О.БЫЧКОВА: И даже при том, что всё это происходит на фоне российского-украинских событий, где тоже есть тема нефти, санкций, поставок, запретов и так далее?
М.КРУТИХИН: А все санкции-то, понимаете, полностью их не удаётся обеспечить выполнением из-за того, что есть рыночные интересы. Все поняли на рынке, что если резко обойтись без российской нефти – страшно взлетят цены, начнутся какие-то перебои в снабжении, дефицит появится – и поэтому вот это главная причина того, что санкции не полностью работают, они немножко работают, но не полностью, потому что очень сильно переплетены экономические интересы, и российская нефть – часть этих интересов.
О.БЫЧКОВА: То есть, повторение того, что было 50 лет назад в экономическом, топливном смысле мы не ожидаем?
М.КРУТИХИН: Нет, не ожидаем. Эпохи в нефтяной отрасли – они проходят. Была эпоха эпохальных событий, 52-53 год, когда в Иране правительство решило взять и отобрать у иностранных, у британских в первую очередь компаний контроль над нефтяными запасами, над добычей нефти в Иране. Там ведь дошло до того, что шах вынужден был просто бежать из страны тогда, революция была фактически. И да, пришлось вмешаться американцам, тогда американцы, родственник, внук ещё президента Рузвельта приехал в Тегеран и организовал, фактически из ЦРУ всё это было, организовал переворот и восстановил, но с тех пор это был конец эры грабежа природных ресурсов Ирана и многих других стран безнаказанного, полного грабежа. Возникла новая Эрдогана контроля местных правительств над тем, что делают иностранные компании на их земле, добывая нефть. Вот это был гигантский поворот, до сих пор в Иране иностранцы не могут владеть ни нефтью, ни газом, если что-то добывается – то это всё иранская нефть. С тех пор это наследие того замечательного периода 52-53 годов.
О.БЫЧКОВА: Ну в России же тоже так уже достаточно давно.
М.КРУТИХИН: Что в России давно?
О.БЫЧКОВА: Иностранцев не пускают.
М.КРУТИХИН: Нет, иностранцев стали дискриминировать с приходом Путина. Раньше иностранцы очень сильно надеялись на то, что с российской нефтяной отраслью они будут работать так же, как с норвежской нефтью – нормально, там в каждом нефтяном проекте есть доля государства норвежского и есть огромные налоги, которые делаются с нефтяных компаний. Это 50% за право работать на шельфе и 27% примерно – налог на прибыль с этих компаний. То есть, при таком налоге стоят компании в очереди, чтобы туда попасть и работать в Норвегии. А в России меньше налоговое бремя, но, во-первых, никакой стабильности, во-вторых, засилье государственных компаний, которыми руководят коррумпированные чиновники, запреты на работу, например, на шельфе самостоятельную, не могут иностранцы работать. Если иностранец откроет более или менее крупное месторождение нефти или газа в России, он обязан его передать государственной компании российской, и так далее. Вот эти все дискриминационные меры начались дальше. Вот в Норвегии работали вместе с иностранцами вместо того, чтобы вместо иностранцев, импортозамещение какое-то, патриотизм, давайте вот договоры какие-то – они все ужасно несправедливые, Россию выставляют колонией на самом деле. Ну вот под эту музыку лишили иностранцев возможности привносить в Россию капиталы, технологии, опыт. Ну что это означало? Застой и упадок в нефтяной отрасли. Это всё не за горами. Когда добыча нефти в России очень сильно упадёт, когда даже придётся, возможно, импортировать часть нефти, этот период не за горами, он близок.
О.БЫЧКОВА: Прямо импортировать нефть в Россию?
М.КРУТИХИН: А почему нет? Вы посмотрите, ну да, правительство предсказало когда-то, министерство энергетики, что, это в девятнадцатом году было сделано предсказание, что если всё оставить вот так, как сейчас идёт – то к 35му году 40% российской добычи исчезнет. Сейчас, когда нефтяные компании высасывают всю нефть, которую легко добывать и у которой низкая себестоимость добычи – они вообще приближают этот срок. Это уже не 35й год, это уже гораздо ближе, 40% добычи российской может исчезнуть, потому что останутся запасы, которые нерентабельно добывать. Там очень много надо денег вкладывать, чтобы эту нефть из земли высосать и выкачать.
О.БЫЧКОВА: Ну иранские товарищи, наверное, помогут.
М.КРУТИХИН: Ну как, у них пока нефти хватает, и газа у них очень много. Я не думаю, что они тут будут кому-то помогать. Ну как помогать, для этого нужны какие-то передовые технологии, а в России отказались от этих технологий. Санкции были введены, некоторое оборудование, некоторые технологии России сейчас недоступны, из-за этого некоторые крупные проекты – они просто стоят, они не могут продвигаться вперёд. Например, на Сахалине планировали добывать гораздо больше газа природного на шельфе, там месторождение есть для этого очень удобное, но чтобы его разрабатывать, нужна так называемая придонная технология, подводные комплексы, там на дне устанавливаются такие модули для того, чтобы добывать нефть и газ. Компании, которые умеют это делать, из-за санкций не могут туда. И поэтому на Сахалине нет этого развития.
О.БЫЧКОВА: Западные компании?
М.КРУТИХИН: Да, владеют этими технологиями только четыре компании в мире, все четыре компании туда не пойдут, потому что там санкции.
О.БЫЧКОВА: Ну и всё-таки, Иран, который много лет находился под санкциями, в том числе много лет испытывал разного рода трудности, тем не менее, всё равно Иран остаётся государством, которое, вы говорите. Располагает большим количеством нефти и газа, в отличие от России, и которое в общем представляет угрозу для своих соседей, для того же Израиля, о котором много сейчас говорят подозрительного в том смысле, что не стоит ли Иран за событиями, которые происходят с Хамасом и Хезболлой. То есть, несмотря на санкции, несмотря ни на что, Иран остаётся достаточно мощным государством, которого боятся, а у России этого не получается. Может, эта модель вполне себе работает, иностранцев не пустим, сами будем себе добывать, сами будем богатеть, сами придумаем, как обходить санкции, и, в общем. Ну как бы всё равно сохраним лицо и что там ещё можно сохранить.
М.КРУТИХИН: У Ирана больше рентабельной нефти – то есть, той, себестоимость добычи которой не так уж высока.
О.БЫЧКОВА: Которую не надо добывать из-под снега и вечной мерзлоты?
М.КРУТИХИН: Ну да, и потом, геологические запасы – они другие. Посмотрите, в странах Персидского залива, напротив Ирана, да даже около Абадана, где есть старые ещё нефтяные промыслы, там дырку в земле сделать – и нефть сама потечёт в танкер. А в России большая часть нефтяных скважин, средний дебет скважин в России – это 9 с небольшим тонн в сутки. Огромное количество скважин вот столько выдают, а где-нибудь в Саудовской Аравии – 1000 тонн в сутки, 2000 тонн в сутки, вот такие скважины. Там другие совершенно условия – что в Иране, что на другом берегу Персидского залива. Ну и потом, у Ирана, несмотря на все санкции, у него есть возможности отправлять нефть, нарушая все эмбарго, бойкоты – отправлять нефть на экспорт. Экспорт иранской нефти вместе с конденсатом – он в последнее время достиг уровня где-то 2.2 миллиона баррелей в сутки. До 4 миллионов баррелей, как когда-то до всех санкций, до всех бойкотов, Ирану ещё далеко – но всё это увеличивается, и нефть они спокойно отправляют в тот же самый Китай, который записывает её как малайскую или ещё какую-нибудь, и всё это работает, это Ирану здорово помогает. Но у меня возникают сомнения насчёт готовности Ирана вот так взять и развязать где-то войну, потому что вот вы посмотрите, замечательные кадры: расстелили на земле израильский флаг, американский флаг, чтобы по ним ходили. Два человека наступили, прошли. Все остальные пошли аккуратно, не наступая на эти флаги. И вопли в Иране на футбольном матче, когда попытались какие-то люди поднять палестинский так называемый флаг, сводились к одному крику: «Засуньте палестинский флаг себе знаете куда?» Дам есть огромная прослойка молодых людей, в том числе образованных людей, это вот молодые люди, образованные, которые начинали и делали революцию, свергая шаха в своё время, ну а то, что на их смену пришли совсем другие, не такие молодые люди, это уже особенность революции. А сейчас вот где они найдут столько живой силы. Которая была бы использована для нападения на соседнее какое-нибудь государство или даже не очень соседнее? Да, когда Иран пришлось защищать в 80 году, я как раз в Тегеране был, от нападения Саддама Хусейна, вот тогда очень много людей быстро сориентировались и пошли в армию для того, чтобы защищать свою страну. Но вот нападать на кого-то где-то куда-то – это надо тщательно отбирать, пропагандировать, идеологизировать каких-то людей. Я думаю, что в Иране ещё сохранился какой-то потенциал разума, который не позволит этой стране бездумно влезть в военный конфликт где-то.
О.БЫЧКОВА: Превратиться в какую-нибудь другую страну, не будем показывать пальцем.
М.КРУТИХИН: Да, там очень много в Иране притворства. Удивительный совершенно народ, он очень хороший народ, я его очень люблю. Люблю иранскую историю, литературу – но они здорово умеют притворяться. Это не только я, это ещё в конце 18 века французский путешественник Губино сказал: «Знаете, иранцы ужасно напоказ религиозны, через каждые два слова у них что-нибудь машалла, иншалла, везде вот они кричат. А если посмотреть , то за этими словами там ничего нет, там есть собственные интересы, интересы семьи – вот что-то такое. Поэтому если там собирается какой-то митинг в Тегеране, вот Хомейни пришли послушать, я много посещал речей Хомейни, смотрел. Для того, чтобы публика реагировала, вот они сидят на земле вот в большом зале, а Хомейни там на помосте, они слушают, как течёт ручей его речи, гладкий, красивый, хороший, в смысл никто не вдумывается, что там говорит Хомейни, но за Хомейни стоит товарищ, который время от времени кричит: «Такбир». Такбир – это значит троекратное «Аллах акбар», и тогда вся публика спохватывается и начинает громко кричать. А когда говорят: «Ребята, тут о трагических событиях речь идёт, давайте-ка поплачем», – и публика начинает совершенно серьёзно плакать. Настолько много показного и несерьёзного внутри, не внутренние побуждения, а очень сильно показное. Поэтому у меня к иранцам есть не претензии, а ожидания от них такие, что там вот этот материалистический, как у Омара Хайяма, элемент возобладает.
О.БЫЧКОВА: У меня есть ещё один момент, связанный с российской нефтью, но я не могу пропустить нашу очень небольшую рекламу на «Живом гвозде» и книжку, которую я обязательно должна сегодня нашим слушателям, зрителям и читателям рассказать, прямо сейчас это сделаем, буквально одна минута – и потом продолжим наш разговор с Михаилом Крутихиным.
==========================
И про книжку я обязательно должна сказать. Это книга, которую вы также как обычно можете найти на сайте shop.diletant.media, вот я надеюсь, что есть на ваших экранах её обложка. Эта книга называется «Саша, Володя, Борис», её автор – известный человек, журналист в прошлом, Алекс Гольдфарб, написал он её при участии Марины Литвиненко, речь идёт, конечно, об убийстве Александра Литвиненко, книга называется такими как бы сокращёнными именами, не из фамильярности, а потому что действительно автора Алекс Гольдфарб знал всех этих людей, находился внутри всей этой ситуации, и действительно, как мало кто имеет возможность её описать. Первоначально эта книга была издана в мае 2007 года, в Соединённых штатах, под названием, английское её название «Смерть диссидента», с тех пор вышла в 24 странах на 18 языках, и наконец-то после 24 стран, многих лет и 18 языков она, доработанная, переработанная и дополненная событиями последних трёх лет, вышла и на русском языке. Вы её можете найти на сайте shop.diletant.media. Книга Алика Гольдфарба «Саша, Володя, Борис. История убийства».
Что я ещё вас хотела спросить: газета «Wall street journal» написала о том, что Соединённые штаты обеспечат соблюдение продажи российской нефти за 60 долларов за баррель и примут меры в отношении России, если этот потолок цен продолжит не соблюдаться. Насколько это действительно, если «Wall street journal» об этом пишет – наверное, можно предполагать, что да, этот потолок не соблюдается и ситуация действительно серьёзная с точки зрения тех, кто следит за соблюдением санкций. Так ли это?
М.КРУТИХИН: Да, если в первое время после введения этих санкций потолок соблюдали и российская нефть шла очень дёшево, из-за этого Индия, поначалу даже Китай увеличили закупку российской нефти морем, то потом вдруг обнаружилось, что в России нашли обходы этих санкций, и главная особенность обхода заключалась даже не в том, что какие-то компании соглашались работать, судоходные компании, страховые компании, часть из них принадлежит российским юридическим и физическим лицам, в том числе и коррумпированным чиновникам российским – они стали зарабатывать на том, чтобы после этой дешёвой цены перепродавать эту российскую нефть с прибылью для себя уже и так далее, и так далее. Но главная особенность этих санкций в том, что их очень трудно администрировать. Список организаций, которые участвуют в торговле российской нефтью, он настолько велик, что выявить виновных, доказать вину, а потом каким-то образом наказать – вот на это никаких администраторов, никаких чиновников ни в Соединённых штатах, ни в Европе не хватит, потому что это такие юридические дебри – вот туда никак не влезть. Сейчас пошли сообщения о том, что одну или две компании собираются действительно наказать за то, что они осуществляют покупку пли перепродажу российской нефти по более высоким ценам. Что из этого получится, пока сказать трудно, но сейчас уже ясно, что эффект от санкций от этих есть, часть денег, которые платят за российскую нефть покупатели уже – она остаётся за границей, вот силами тех коррумпированных чиновников и тех же нефтяных компаний, но часть всё равно возвращается в Россию и помогает финансировать войну. Это означает, что кто-то что-то недоработал. Или российская нефть настолько важна миру, что без неё никак обойтись невозможно. Посмотрим, во-первых, госпожа Йеллен сказала, что какие-то меры будут приниматься в отношении санкций и потолка цен на российскую нефть, но в общем можно было бы договориться о бойкоте, хотя бы частичном бойкоте российского нефтяного экспорта. Ну вот, к сожалению для противников войны, договориться об этом пока не удаётся. Я сильно сомневаюсь, что усилия по навязыванию потолка цен в нынешних условиях будут иметь серьёзный эффект.
О.БЫЧКОВА: А чем объясняется эта цифра в 60 долларов за баррель? Вот этот потолок? Уже с тех пор произошло столько событий, с тех пор, как была установлена эта мера, что есть смысл об этом напомнить.
М.КРУТИХИН: Ну тогда споры были большие. Кто-то кричал, давайте там 45, кто-то кричал, давайте.. Но все предложения были очень-очень большие. В Соединённых штатах никак не решались ввести вот эту меру, пока в Европе не договорятся. А в Европе – Польша в одну сторону тянет, Венгрия в другую сторону тянет, и никак не могут… Наконец, нашли какую-то среднюю цену.
О.БЫЧКОВА: Польша как раз требовала, чтобы было жёстче, ниже.
М.КРУТИХИН: Да, Венгрия наоборот, Италия поддержала Венгрию… В общем, давняя уже история, но там не было единства. И чтобы обеспечить это единство, нашли какую-то среднюю историю, все проголосовали за, так и получилось 60.
О.БЫЧКОВА: Абстрактная цифра?
М.КРУТИХИН: Да, когда это заработало, все обрадовались, кто вводили санкции, потому что оказалось, что российские нефтегазовые доходы в российский бюджет сократились почти наполовину. 48%, 47% было по месяцам разным. Потом вдруг это сокращение было 42%, потом 38% – и постепенно научились каким-то образом вот это всё сокращать. Там ввели правила расчёта этой цены, с которой берутся налоги и идут в российский бюджет. Много было сделано всего, а дальше уже абсолютно какие-то другие меры начались, типа девальвации российской валюты уже. Просто изымание дополнительных доходов из нефтяных компаний, Газпром триллион с четвертью взял и заплатил. Ему сказали: «Нет такого налога в налоговом кодексе, заплати-ка ты вот, нам деньги очень нужны». Газпром заплатил, и в том квартале, когда он платил, он оказался в минусах – то есть, компания стала убыточной вместо того, чтобы показывать прибыль. То есть. Какие-то методы наполнения российского бюджета помимо потолка цены работают.
О.БЫЧКОВА: А американцы что сейчас могут сделать?
М.КРУТИХИН: Боюсь, их возможности сейчас очень ограничены. Ну да, для порядка они кого-то могут поймать и наказать, выявить, например, где-то нефтеперерабатывающую компанию в Индии где-нибудь, которая покупает нефть дороже, чем 60 долларов. Надо доказать, надо наказать – и тогда, моет быть, другим неповадно будет, как считается. Были такие поводы, но когда были санкции против Ирана, например, наказывали для примера крупный банк или крупную компанию, и да, прекращалось на какое-то время нарушение санкций. Сейчас, вероятно, рассчитывают на это всё, потому что усиливаются санкции, но дальше просто уже некуда. Да, были такие предложения – давайте объявим вообще экономический бойкот, торговый бойкот России как агрессору, как военным преступникам… Ну а как вы это сделаете, когда без некоторых российских товаров не могут обойтись даже сами американцы? Ну обогащённый уран, вот американские электростанции на 11% зависят от импорта из России. Ну а как они без них обойдутся? Ну да, они сократили, было 14, потом стало 11. Но всё равно без российского обогащённого урана ну никак нельзя им.
О.БЫЧКОВА: Ну это значит, что в целом идея санкций работает плохо из того, что вы говорите, потому что…
М.КРУТИХИН: Она работает, в том плане, что есть финансовые санкции, они очень неплохо даже работают, есть санкции против конкретных компаний и лиц, там тоже работают санкции – но в целом не очень. В советское время, если помните, были значительные ограничения, например, на поставку компьютерной техники уже, в восьмидесятые годы были такие серьёзные ограничения. Я помню, ТАСС с трудом договорился с французами, чтобы перед олимпийскими играми 80 года в ТАССе поставили большой, вернее, даже два серьёзных компьютера, на которых работало всё агентство. Вот весь третий этаж здания ТАСС был занят, и там это было в нарушение, французская компания Томпсон согласилась это делать. Американцы поставляли компьютерную технику, например, для техникумов российских, для обучения детишек, для каких-то детских домов, и мой приятель, который работал в оборонной фирме, она позже стала называться «Алмаз-Антей», вот они получили такие компьютеры из Соединённых штатов. Когда оттуда приезжали проверяющие, они говорят, где работают ваши компьютеры? Срочно вот эти «персоналки» отвозили куда-то в техникум какой-то, там устанавливали, показывали: «Вот, видите, у нас тут детишки учатся на них». А потом снова забирали и увозили на свою фирму. Так что санкции-то нарушаются, бывает, не только в Иране, но и в России и в Советском союзе.
О.БЫЧКОВА: То есть, получается, что всё равно при таких обстоятельствах нефтяному мировому рынку в ближайшее время ничего серьёзного не грозит, если мы возвращаемся к ситуации вокруг Израиля и на Ближнем Востоке, обсуждаем ситуацию с Россией, я не говорю про Иран, потому что там ничего нового за это время не произошло, то есть, человечество как-то сумело разделить здесь экономику и политику или наоборот их слить, ну и научилось тоже как-то лавировать между разными трудностями, которые возникают.
М.КРУТИХИН: Ну те же самые ОПЕК, ОПЕК+, так получается, что они работают вне политики. Удивительно, потому что да, в интересах, например, Соединённых штатов, они не могут входить в такие картели, в альянсы, по своим собственным законам они не могут этого делать. Им удаётся каким-то образом договориться о согласованности действий. Это было легче договариваться во времена Трампа. При Байдене трудно это делать, но и поэтому сейчас, когда с Байденом не удалось наладить нормальные отношения…
О.БЫЧКОВА: А почему трудно при Байдене? Потому что Трамп больше такой торговец и бизнесмен, который умеет разговаривать на этом языке, а Байден нет?
М.КРУТИХИН: Даже не обязательно, как-то всё по-другому получалось. Трамп ведь тоже своего родственника, по-моему, зятя послал, чтобы заниматься этими делами. У него получилось, взяли американское посольство в Иерусалим перевели, это ж скандал должен был быть. Нет, вместо этого арабские страны стали заключать соглашения с Израилем, стали мириться с Израилем. При Трампе вот на Ближнем Востоке была надежда на какую-то серьёзную стабилизацию. На поворот как-то этого извечного конфликта к более спокойному, будничному. У Байдена это не получилось.
О.БЫЧКОВА: Да, есть только версия теперь, что Ирану это всё очень не понравилось, который внимательно и ревностно следит за саудитами, и, может быть, это одна из причин того, что происходит.
М.КРУТИХИН: А там очень сложная картина. Например, у Саудовской Аравии с Ираном наметилось не так давно, перемирие такое вот. А кто там был виноват? Китайцы помогли. То есть, китайцы, которые понимали. Что Байдену вообще ничего не светит, он испортил все свои отношения с теми же саудовцами. Китайцы сказали: «А мы вот умеем. Давайте, мы вам поможем, а вы с Ираном возьмите и начните мириться». Поэтому там игра очень сложная. Там и китайцы, там и Турция, которая нависает над этим Ближним Востоком очень серьёзно, там и американцы, то у них получается, то у них не получается, не мне давать советы каждому из этих государств – но со стороны наблюдать это чрезвычайно интересно, такая вот игра наций возникает.
О.БЫЧКОВА: Очень хочется, чтобы шкурные интересы останавливали людей от всяких идеологических закидонов. Но, к сожалению, не всегда это получается. Спасибо вам большое, Михаил Крутихин был сегодня с нами на «Живом гвозде» в «Особом мнении», спасибо.
М.КРУТИХИН: Вам спасибо и всего доброго!
О.БЫЧКОВА: До свидания.