«Цена Победы»: Мобилизация 1941 года
Эфир от 05.10
В.ДЫМАРСКИЙ: Здравствуйте! Приветствую нашу аудиторию. Теперь я уже могу сказать не только аудиторию канала «Живой гвоздь», не только канала «Дилетант», но и канала «Эхо». Это программа «Цена Победы». Я её ведущий, Виталий Дымарский. И хорошо известный нашей аудитории петербургский историк Дмитрий Прокофьев. Приветствую вас!
Д.ПРОКОФЬЕВ: Здравствуйте!
В.ДЫМАРСКИЙ: Тему нам подсказал сегодняшний день, конечно. Я имею в виду мобилизацию. Опыта мобилизации в нашей стране не так много. Известны 2 мобилизации: когда было начало Первой мировой войны и 22 июня 1941 года, начало Великой Отечественной. Давайте поговорим о 1941 годе, который нам поближе. 22 июня, начинается война, как было объявлено – вероломное нападение гитлеровской Германии на СССР. И уже 23 июня 1941 года выходит указ о мобилизации. Первый вопрос: насколько в мирное время структурно Красная армия мирного времени была готова к такой быстрой и масштабной мобилизации? Для тех, кто не знает, сообщу, что за неделю численность Красной армии удвоилась. Было 5,5 млн примерно, стало 11 млн.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да. И дело в том, что здесь это всё готовилось заранее. Вся идея предвоенной подготовки Красной армии – это была идея подготовки Красной армии. Дело в том, что у Сталина был гениальный помощник – маршал Борис Михайлович Шапошников. Это человек, который стал автором ключевой книги, на которую опиралась советская военная теория, «Мозг армии».
В.ДЫМАРСКИЙ: Он возглавлял Генштаб.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, он возглавлял Генеральный штаб. Он занимал ключевые должности. Во время Гражданской войны он служил в разведке, естественно в разведке Красной армии. Потом он занимал различные штабные должности, строевые. Но с конца 1920-х он сосредоточился на военно-теоретической и штабной работе. И Шапошников сделал очень важные выводы в своей книге «Мозг армии», где много внимания уделил вопросу предвоенной подготовки и вовлечению в войну всего экономического потенциала страны. Шапошников объяснял, почему в Первую мировую войну ни одной из армий не удалось нанести сокрушительного удара по противнику. Почему все армии Первой мировой замерли на своих границах. А потому, говорил Шапошников, что мобилизация, которую объявляли перед войной, служила сигналом для подготовки. Но поводом для Первой мировой войны мобилизация, объявленная императором Николаем II. Это такой необратимый процесс. Как только начинается мобилизация, другая сторона начинает это делать: кто кого быстрее.
В.ДЫМАРСКИЙ: Борис Шапошников и офицер царской армии.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, он полковник царской армии.
В.ДЫМАРСКИЙ: И в его военном опыте была и мобилизация Первой мировой войны.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да-да-да, он уже был крупным штабным работником в Первую мировую войну, хотя не занимал ключевых постов. Он работал в штабах, но ещё сравнительно молодой был, ему было 35 лет, когда случилась Октябрьская революция. Шапошникова в фильмах про 1941 год представляют почему-то глубоким стариком, а на самом деле ему не было и 60 лет. Он умер рано. Потом, как я сказал, он занимал настоящие, большие должности, один из основателей советской военной разведки. А потом – штабная работа. Шапошников переосмыслил опыт ещё более ранних войн: Франко-прусской войны. Он сказал: «Нужно иметь систему, ещё в мирное время её создать, которая позволит призывать на фронт военнослужащих постоянно на протяжении длительного времени». То есть это была теория не просто мобилизации, а перманентной мобилизации. Это не как разовый процесс.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это постоянная ротация?
Д.ПРОКОФЬЕВ: Нет, не ротация, а пополнение живой силой. Как Шапошников видел эту историю? Что должна быть собрана такая армия, первый эшелон. Это должна быть кадровая, тренированная, натасканная армия, которую нужно собрать у границ. И вот она пойдёт в бой в первую же очередь. И в первый же день мобилизации сработает система, которая будет обеспечивать ей постоянный приток живой силы. И эту систему он и создал. И по ней система и сработала.
Мобилизация СССР была проведена в 2 этапа. Она 23 была объявлена, заметьте! Это характерно, что не в тот же день. Никто не торопился. Никто 22 июня не видел ничего катастрофического. Ну да, началась война. Это потом Сталин скажет: «Началась война, она развивается катастрофически». А тогда нет, ничего, нормально. В понедельник все придут на работу, и начнётся мобилизационный процесс, который был подготовлен заранее. Заранее были переведены на режим военного времени все системы связи, был государственный аппарат, аппарат НКВД, транспорт, были подготовлены кадры командного состава и специалистов. Но рост самой армии сдерживался. Она должна была резко наполниться людьми в момент начала боевых действий.
В.ДЫМАРСКИЙ: Так оно и произошло.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Так и произошло. Надо ещё сказать, что, несмотря на… Надо отдать должное организации, которая была продумана Шапошниковым, его сотрудниками: большинство советских резервистов имело уже заранее мобилизационное предписание. Было написано, что при объявлении мобилизации в какой день он должен прийти. То есть это не обязательно, что если 23 объявили мобилизацию, надо идти на призывной пункт. Нет. Был день +1, +2, +3. Человек видел, что в такой-то день он должен прийти на призывной пункт. Это не то что толпы оказались в призывных пунктах. Ни в коем случае. Это был поэтапный процесс, для того чтобы обеспечить людей необходимым оборудованием, снаряжением и т.д.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но там получилось же так, что потери были катастрофические. И восполнить надо было очень быстро.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Во-первых, таких потерь никто не ожидал. Но мобилизационная машина Красной армии сработала. Во всех мемуарах генералов, которые описывают 1941 год, все пишут о том, что… Те, кто встретил войну не на западной границе: они мемуаров не оставили. А те, кто находился в тыловых округах и потом пошёл на фронт. У них у всех в мемуарах это прослеживается: сообщили о начале войны, уже готовы планы по формированию новых частей и соединений. Все действовали по плану.
В.ДЫМАРСКИЙ: Там действительно был план буквально календарный.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, календарный план.
В.ДЫМАРСКИЙ: 23 июня – первый день мобилизации. За неделю мобилизовали почти 5,5 млн человек. Надо было им форму, всем обеспечить. И вся логистика значит была к этому готова. Потери огромные. В июле добирают из первой волны. Первая волна – с 1905 по 1918 годов рождения. Это была вся первая волна. И конец первой волны, как бы добавка – июль 1941 года. Это добрали именно этого периода: 1905-1918 гг. А в августе объявили следующую волну. Ещё, по-моему, 4 года брали.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Виталий Наумович, есть важный момент, который вы упомянули про годы рождения. В СССР была сделана ещё очень интересная история ещё до войны. Как вы думаете, со скольки лет призывали в РККА до 1939 года? С 21.
В.ДЫМАРСКИЙ: А по новому закону – с 19.
Д.ПРОКОФЬЕВ: До 1 сентября 1939 года призывали с 21, причём призывали не всех. Призыв был достаточно выборочный. С 1 сентября 1939 года снизили призывной возраст до 18 лет и благодаря этому резко увеличили количество призывников. В армию влили сразу 4 года: кому 18, 19, 20. Они все хлынули в армию, начиная с осени 1939 года. И к лету 1941-го они составили костяк кадровый Красной армии, которая должна была встретиться с врагом на западных границах и численность которой превышала 5 млн человек. Этот момент за счёт истории с массовым призывом был подготовлен массовый контингент, который должен был составить первый эшелон. Тогда в армию в 1939 году призвали тех, кто родился в 1921-м, 1918-м, кто отслужил в резерве.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но, поскольку потери были огромными, то ещё добавили мобилизацию с 1895-го по 1894-й годы рождения. Людей более возрастных. Считайте: к 1941-му году им было до 45 лет.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Но здесь надо понимать ещё сложную историю, которая с этим была связана, что призывали-то не всех.
В.ДЫМАРСКИЙ: Призывали не всех. Была броня, как правильно говорить.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Была бронь от призыва. И было запланировано, кого в войну не призвали. Сталин не тронул рабочих. И здесь был вопрос в том, что рабочих с заводов призывать было невозможно, потому что речь шла о том, кто будет заниматься производством вооружения. Раз. Призыв затронул в первую очередь крестьян, колхозы и городскую молодёжь. А квалифицированных рабочих с военных заводов, особенно в центральной части страны, никто призывать не собирался.
В.ДЫМАРСКИЙ: Здесь важную вещь я посмотрел. Старшие возрасты, которым было чуть ли не до 50 лет (до 50 не доходило, хотя с 1890 года брали: 300 тыс. человек взяли с 1890-го по 1894-й), эти люди использовались не на поле боя, а на строительстве оборонительных сооружений. Типа стройбатов.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Здесь не стройбаты. Во время войны Сталин сформировал 10 сапёрных армий. Это были целые армии, небывалая история, когда они были заняты исключительно строительством оборонительных сооружений, стратификацией. Фактически перекопали страну от Белого моря до Чёрного, создав действительно непреодолимые рубежи и укреплённые районы взамен тех, которые были потеряны в начале войны. И тоже во всех документах и мемуарах прослеживается эта линия колоссальных фортификационных работ, которые развернулись во время войны. Конечно, на строительство этих укреплений, противотанковых рвов под Москвой, знаменитого Лужского рубежа было привлечено огромное количество гражданского населения, но основную работу вынесли на себе эти сапёрные армии.
В.ДЫМАРСКИЙ: Конечно, ещё надо сказать, Дмитрий, о добровольцах.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Нет. Вообще добровольцы в Отечественную войну – очень сложная история. Здесь не надо эту историю преувеличивать.
В.ДЫМАРСКИЙ: Тем не менее был контингент людей, кто добровольно.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Был контингент людей, которые пошли добровольно. Но надо понимать, что добровольческое движение появилось… Есть даты: 2 июля 1941 года. Через 10 дней после начала войны, когда объявляет московская партийная организация о том, что 2 июля – создание народного ополчения. Так называемое постановление о добровольной мобилизации жителей Москвы и области в народное ополчение. А постановление народного комитета обороны о добровольной мобилизации трудящихся сначала с Москвы появилось 4 июля 1941 года. И пошло по всем остальным республикам. Этим занимались партийные комитеты. Формирование народного ополчения добровольческих частей. Здесь надо понимать, что в сталинском государстве каждый знал своё место. Вопрос увеличения численности встал уже после огромных потерь. А летом наоборот старались, чтобы на фронте оказались те, кому нужно оказаться на фронте. К станкам встали те, кому положено было встать туда. Рассматривалось так: ты хочешь идти на фронт – замечательно, а кто за тебя будет сдавать план, кто будет точить снаряды на станке, кто будет ремонтировать танк. То есть просто так уйти со своего рабочего места, тем более что существовали законы. которые карали уголовной ответственностью за самовольное оставление предприятий, как это тогда называлось. И просто так уйти хотя бы на фронт никто никому не позволял.
В.ДЫМАРСКИЙ: Мужчина на предприятии, тем более оборонном, был фактически на службе в армии.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, это фактически так. Во всяком случае его положение регулировалось законами военного времени.
В.ДЫМАРСКИЙ: Уставом чуть ли не строевым
Д.ПРОКОФЬЕВ: Не строевым, но достаточно строгим. Хорошо, человек пришёл добровольцем. Вопрос: он с чем пойдёт на врага? Если ему давать винтовку, её надо где-то взять. Надо взять у солдата, который более молодой. Сложная история. И, кстати, права граждан, которые записывались в народное ополчение добровольцами, были достаточно серьёзные. Он увольнялся и получал полный денежный расчёт, получал материальную компенсацию, гарантии сохранения своего рабочего места. Социальная составляющая тоже была отработана.
В.ДЫМАРСКИЙ: По поводу того, где взять оружие, я вспомнил рассказ Даниила Александровича Гранина. У него, по-моему, даже в его книжках есть про войну. Если личный опыт. Он пошёл добровольцем. Ему говорят: иди, а чем воевать – мы не знаем. Он встретил красноармейца, Красная армия отступала. Фронт чуть ли не в городе Ленинграде проходил. На окраине города встретил красноармейца, который отдал ему свою винтовку: я, говорит, отвоевал своё. Ополченцы, конечно,ю понятный порыв. Но ополченцев тоже надо чем-то обеспечить, чтобы он воевал. Это же не просто так взял и пошёл.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Здесь не было единого подхода. В Ленинграде была история, что было сформировано управление ленинградской армии народного ополчения. Оно было сформировано 30 июня, через неделю после начала войны. И здесь какой был момент: предполагалось, что каждый район Ленинграда должен был дать стрелковую дивизию, по 10 тыс. человек. А также ряд частей специального назначения. Собрали порядка 100 тыс. человек, смогли призвать. И Сталин выразил Жданову своё недовольство, которое зафиксировано было и документами. Сталин спросил: «А что здесь за инициатива? Что вы собираетесь делать с этим народным ополчением? Какие задачи оно будет решать? Зачем?».
В.ДЫМАРСКИЙ: Товарищ Сталин понимал, что это означает оружие в руках населения.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, товарищ Сталин понимал, что это будет оружие в руках населения. Ситуация была неясна. Здесь ещё какой момент был: решение 27-го, а известно, что в течение 3 дней, с 27 по 29 июня, Сталин не участвовал в руководстве.
В.ДЫМАРСКИЙ: Сталин да, он считал, что его снесут.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Так или иначе, 3 дня он не принимал никого.
В.ДЫМАРСКИЙ: С известной фразой: «Какую страну просрали».
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, что Ленин оставил нам великое пролетарское государство. Когда он получил известие, что Минск взят, западный фронт разгромлен и, самое что его потрясло, с командованием фронта нет связи, тогда он бросает Жукову фразу: «Ты кто такой? Это за начальник Генерального штаба, который никого не представляет, никем не командует».
В.ДЫМАРСКИЙ: Понятно, что мобилизация, все политики понимают, широкая мобилизация населения – это, конечно, раздача оружия.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Не просто раздача оружия. У Красной армии был ещё один плюс. У неё была работающая система всеобщего военного обучения, всеобуч. Это было создано ещё до войны и позволяло людям давать определённую военную подготовку. Понятно, это была очень примитивная военная подготовка.
В.ДЫМАРСКИЙ: Но тем не менее. Прыгали с парашютом и т.д. То, что потом ДОСААФом стало.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, стало ДОСААФ. Учили стрелять из винтовки, учили основам какого-то взаимодействия. Больше учили дисциплине: маршировка «вставай-беги-ложись-кругом-огонь-марш» – каким-то простым вещам. Но это было лучше, чем ничего. По крайней мере, представляли. Плюс ещё надо понимать, что в СССР было огромное количество людей с Первой мировой войны. Ветеранам Первой мировой ещё не было 50 лет. И это были люди с большим боевым опытом, которых очень ценили. Причём такие старики с боевым опытом. Я ещё застал такое поколение. Люди говорили, что в частях у них были те, кто прошёл Первую мировую, Гражданскую. Их вообще невозможно было убить: они всё знали, что и как делается на войне, убить их было совершенно невозможно. Эти люди были с огромным боевым опытом.
В.ДЫМАРСКИЙ: По фильмам военным мы привыкли к такой картинке: люди в военкомате, их призвали, мобилизовали, сами ополченцы становятся строем – и на фронт. В реальной жизни, конечно, такого не было, чтобы с колёс людей посылали в бой.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Вы знаете, смотря где.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это крайний случай.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Это зависело ситуации на фронте.
В.ДЫМАРСКИЙ: На защиту Москвы, наверное, действительно люди шли с Красной площади.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Или на защиту Ленинграда. Если, например, под Москвой рабочие батальоны, кроме дивизий московского народного ополчения, формировались на протяжении лета и осени 1941 года. Это был большой процесс. А в Ленинграде, поскольку немцы быстро прорвались к Ленинграду, уже в августе вступили в бой уже в июле на Лужском рубеже. Практически сразу: с минимальной подготовкой они оказывались на фронте. Тогда нужно было любой ценой останавливать противника. И так его останавливали.
В.ДЫМАРСКИЙ: Просто по цифрам, чтобы было понятно. До конца 1941 года было мобилизовано 14 млн человек. Но из них только примерно 2 млн. 200 тыс. ушли на передовую. Остальные были отправлены на формирование новых соединений, которые затем пришли на смену тем потерям, которые неизбежны.
Д.ПРОКОФЬЕВ: СССР имел не на фронте не очень большую армию. Действующая армия была сравнительно небольшой. Когда погибал личный состав, часть отводили на формирование, её пополняли призывниками и опять отправляли на фронт.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это можно называть ротацией.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Отводили только больших потерь.
В.ДЫМАРСКИЙ: Трагическая ротация, я бы сказал.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Или отводили части, которые уже теряли боеспособность.
В.ДЫМАРСКИЙ: И на место погибших призывали. И в 1941 году в некоторых частях до 3 раз обновлялся состав.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Здесь был очень важный момент, который в своё время сформулировал советский военный теоретик комдив Свечин, автор книги «Стратегия». В отличие от Шапошникова, который благополучно пережил все репрессии, Свечин был расстрелян во время чистки армии в 1937 году. Свечин, изучая опыт Франко-прусской войны обратил внимание на принципиальный момент. Регулярные части, которые обстреляны в первых боях, как правило дальше воюют лучше и лучше. Обстрелянные солдаты, есть какой-то боевой опыт, возникает доверие к своим офицерам, поднимается сплочение части. А в сформированных ополченских частях, по опыту Франко-прусской войны, бывало такое, что в первых боях они показывали себя отлично, а на второй, третий раз, в четвёртом, пятом бою было плохо. И с подобной историей столкнулось народное ополчение, добровольцы в 1941 году. В регулярных частях есть сержантский корпус. Сержанты – те, кто постоянно бдит за солдатом, передаёт ему приказы офицера. А вот с младшим комсоставом были проблемы, с сержантским корпусом были проблемы. И вся масса донесений от командиров, что есть офицеры, есть солдаты, нет хорошего сержантского корпуса. Почему нет? Он погиб в первых боях войны на западной границе. Как только части народного ополчения теряли не весь личный состав, а теряли хотя бы 10-15%, оказывалось, что погибали, как правило, наиболее боеспособные. И сразу снижалось качество частей, готовых вести бой. Поэтому была сложность. Просто поставить в строй мобилизованного солдата – очень сложная история с точки зрения подготовки, обучения унтер-офицерских кадров. Была даже такая история, когда командующий армией генерал Малиновский, будущий министр обороны СССР, будущий марла, обращается к Сталину, пишет Сталину письмо. Это экстремальный случай. Пишет: «Товарищ Сталин, у меня в армии нет сержантов. Мы присваиваем мало-мальским солдатам, которые хоть что-то знают, что-то понимают, звание младшего лейтенанта, у нас офицеров не хватает. А в результате он и плохой офицер, я и теряю солдата, а вот сержанта нет». Это серьёзная была мобилизационная проблема.
В.ДЫМАРСКИЙ: Из 17 округов тогдашних военных призыв был из 14. И 3 только округа не призывали, потому что ожидали войны с Японией.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, но их мобилизовали в части, которые стояли на границе с Маньчжурией.
В.ДЫМАРСКИЙ: Их потом мобилизовали, но это была тайная мобилизация. И, видимо, эта тайная мобилизация, когда родились эти сибирские военные дивизии?
Д.ПРОКОФЬЕВ: Дальневосточные дивизии. Их ошибочно называют сибирскими дивизиями, которые перебросили под Москву. Они попали в Москву как раз в ноябре прошлого года. Здесь немножко другая была история. С Дальнего Востока была отправлена на запад огромная артиллерия, были отправлены танки. И только осенью 1941 года, когда появилась уверенность, что на Дальний Восток немцы не нападут, японцы не нападут на Дальний Восток, то здесь уже пошла пехота. Эти дальневосточные дивизии уже прибыли под Москву. Здесь речь о переброске уже имеющихся частей.
В.ДЫМАРСКИЙ: Всю массу людей, если брать 1941 год, 14 млн за полгода, не всю эту массу сразу отправляли на фронт. Было 4 рубежа. Часть шли на фронт подготовленные, вторая часть – первый запас, резерв, который сразу восполняют. Третий рубеж – гарнизоны в тылу. А четвёртый рубеж – ещё более глубокий резерв: в отдалённые округа уезжали. Они не могут быть все в одном месте и сразу брошены в бой. Поэтому их распределяли по 4 рубежам, пока они меняли друг друга. Второй резерв восполнял потери первого, третий приходил на место второго, а четвёртый приходил на место третьего. Брали вновь мобилизованных. Надо посмотреть общее число. Это, конечно, впечатляющая цифра.
Д.ПРОКОФЬЕВ: 29 млн 400 тыс. были призваны на протяжении всей войны.
В.ДЫМАРСКИЙ: С учётом того что 5,5 млн уже были, то в общей сложности 34 млн человек отслужили в войсках РККА. А на момент завершения, в 1945 году, в армии было около 13 млн.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Именно отсюда берётся цифра о 20 млн, которую мы все знаем. Она взята из такого расчёта, что после войны, если мы знаем, что 34,5 млн прошли через армию, вооружённые силы, после войны Сталин приказал учредить и раздать медаль «За Победу над Германией» знаменитую со своим портретом и надписью «Наше дело правое, мы победили». Их было роздано 14,5 млн. 34,5 минут 14,5 – примерно 20.
В.ДЫМАРСКИЙ: Хотя по официальной цифре потери именно армии (без учёта населения гражданского) – 11,5 млн.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Я в данном случае верю цифре в 20 млн.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это хрущёвская цифра была.
Д.ПРОКОФЬЕВ: После войны Сталин сказал о 7 млн погибших. Он опирался на докладную записку начальника Главного управления кадров Красной армии маршала Голикова, который сообщил, что 7 млн – это те, кто учтён: и могила есть, и завещание отправлено, мы точно знаем, где этот человек погиб, при каких обстоятельствах, где похоронен, вот место на карте, где могила. И дальше есть фраза, что таким образом учтено не более трети погибших. То есть 7 на 3.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ещё один вопрос – женщины. Женщин много было на фронте. Во-первых, медицинские работники. Но мы знаем классику художественной литературы и фильм «А зори здесь тихие». Женщины кто добровольно, а кто по призыву. Они тоже были в резерве.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Были те, кто были резервистами. Были лётчицы. Было 3 лётных полка. Были мобилизованы, это была половина мобилизации, медицинские работники.
В.ДЫМАРСКИЙ: Медицинские были военнообязанными.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да.
В.ДЫМАРСКИЙ: А авиационные полки, наверное, по принципу добровольности?
Д.ПРОКОФЬЕВ: Отчасти, скажем так: добровольно-принудительные. Многие женщины в армии служили до войны.
В.ДЫМАРСКИЙ: Если мужчины-добровольцы шли по линии партии, то женщины шли по линии комсомола.
Д.ПРОКОФЬЕВ: По линии комсомола, НКВД.
В.ДЫМАРСКИЙ: Несколько десятков тысяч человек мобилизованных были мобилизованы не в действующую армию, а в НКВД.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Кстати, знаменитая лётчица, герой Советского Союз ещё довоенный Марина Раскова, которая погибла во время войны, командир женского бомбардировочного полка , который она сформировала, именно была по линии НКВД.
В.ДЫМАРСКИЙ: Мы хорошо знаем, что по линии НКВД партизаны.
Д.ПРОКОФЬЕВ: По линии НКВД были сформированы ещё 3 армии НКВД, это была отдельная история. Ещё был призыв в части НКВД, они на фронте подчинялись в оперативном отношении военному командованию, но ещё выполняли свои отдельные задачи.
В.ДЫМАРСКИЙ: Я по ходу нашей беседы смотрю, проверяю цифры. Для службы в НКВД знаете, какую цифру дают? Она меня удивляет! Около 1,5 млн человек были откомандированы для службы в НКВД. Это огромный контингент. И довольно интересный факт, что часть мобилизована в союзнические армии. Войско польское, в частности, пополняли. Или полк Нормандия – Неман.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Женщин стали призывать в 1942-м, именно был призыв. Сначала направили женщин в ПВО для замены наблюдателей за воздухом, телефонистов, радистов. Это март 1942-го. В апреле 1942-го – войска связи, полевая почта, экспедиторы, телеграфисты, писаря, санитары. Третья мобилизация женщин – для ВВС: повара, кладовщики, оружейницы. Эти подразделения обслуживали. Очень тщательным был подход к женской мобилизации: образование не ниже 5-7 классов, возраст от 18 до 25 лет У 40% женщин было полное среднее образование. По тем меркам это очень много. Плюс ни детей, ни семьи. Плюс призывали и в дальнейшем продолжали призывать в 1943-м, .в 1944-м для различных технических, вспомогательных, административных должностей, чтобы высвободить мужчин для боевой работы, как тогда называлось.
В.ДЫМАРСКИЙ: Ещё одна важная вещь. Мы сказали, что призывной возраст был понижен.
Д.ПРОКОФЬЕВ: 18 лет, да.
В.ДЫМАРСКИЙ: Я не помню, в каком году, но в течение войны он был понижен до 17 лет.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Призывали с 17 лет, но с ограничениями.
В.ДЫМАРСКИЙ: Этих совсем молодых пытались не отправлять на линию фронта.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Бывало по-разному.
В.ДЫМАРСКИЙ: Это последний призыв 1944 года.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Да, потому что живая сила была истощена, исчерпана. Был ещё момент, достаточно болезненный: так называемый повторный призыв. Это те , кого не успели призвать летом 1941 года, кто остался на временно оккупированной территории. Это те, кто остался в окружении, кто не явился по призыву: немцы быстро наступали, и человек остался. И вот их призвали, когда пришла туда Красная армия, 1944 год, призвали без разговоров, массово. И её пополняли в первую очередь штрафные части, штрафные роты. Ими в огромной степени были укомплектованы штрафные подразделения, где им предлагалось искупать вину делом.
В.ДЫМАРСКИЙ: Последний военный призыв 1944 года. Людям в какой-то степени не повезло вот с чем: многие отслужили по 8 лет. Военный призыв не имел границы верхней. Люди, которые потом были призваны, после войны, быстрее проходили службу, чем люди, которые были призваны в 1944 году. Последние мобилизованные военного времени ушли из советской армии в 1953 году. То есть до 1953 года можно считать, что армия пользовалась мобилизационным резервом военного времени.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Я бы ещё добавил, помните, в наших прошлых передачах по поводу мобилизации, мы рассказывали про подполковника Иноземцева, который сделал потрясающую военную карьеру. Он был призван лейтенантом в 1942 году, ему уже было крепко за 40 лет, его поставили командиром взвода противотанкистов. Через 3 года он закончил войну командиром гвардейской дивизии с орденами и золотой звездой. Это человек, который к армии никакого отношения до войны не имел. Он прошёл короткую военную подготовку офицера запаса. Правда, после войны он никакой военной карьеры не сделал, сразу был уволен.
В.ДЫМАРСКИЙ: В цифрах, которые в связи с мобилизацией приводятся, цифры официальные, такая неприятная цифра. Но она есть, и тоже в связи с мобилизацией. Свыше 430 тыс. военнослужащих были осуждены во время войны за различного рода преступления.
Д.ПРОКОФЬЕВ: На фоне тех потерь…
В.ДЫМАРСКИЙ: Это немного относительно. Что греха таить, всё было, но пытались пресечь и мародёрство потом на оккупированных территориях. Было разное. И генералов даже осуждали за вывоз ценностей.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Летом 1945 года Сталин амнистировал все военные преступления. Были амнистированы воры, мародеры, бандиты, дезертиры. Амнистия всем, кто был осуждён или мог быть осуждён за военные преступления. И в 1945 году, сразу после войны, Сталин эту амнистию сделал.
В.ДЫМАРСКИЙ: Поражает эта цифра маленькая, сейчас скажу какая: 1% уклонистов от мобилизации. Это очень мало, конечно. О чём это говорит, Дмитрий? С одной стороны, высокая сознательность, безусловно. Это реально была Отечественная война, люди понимали, за что, почему. Но, к сожалению, не всегда бывает понятно. Там всё было понятно. Уклонисты всегда есть. И те, которых поймали на уклонизме, и те, которые так или иначе уходили от службы в армии.
Д.ПРОКОФЬЕВ: Во время войны на предприятиях Москвы из призывного контингента бронь достигала почти 50%. То есть половина призывного контингента не подлежала призыву, поскольку была задействована в разного рода работе на предприятиях, на должностях, различных военных работах. Плюс, помимо действующей армии, транспорт тоже играл огромную роль. А вот в деревнях забирали 90% призывного материала.
В.ДЫМАРСКИЙ: Городское население, даже если взять культуру, искусство, то надо понимать, что практически все они были освобождены. В тылу снимались фильмы, были концертные бригады, которые выезжали на фронт. Это тоже риск. Театры целиком выезжали в тыл, где продолжали свою деятельность. Была категория людей, деятелей искусств (актёров, режиссёров), которых в армию не призывали. Многие шли добровольцами. Мы знаем, целая плеяда из Литературного института, плеяда поэтов, которые воевали, ушли на фронт. Так прошла мобилизация 1941 года. Нашим сегодняшним военкомам надо задавать вопрос, насколько та мобилизация, опыт, важен сегодня, насколько он учтён или не учтён, какие там были ошибки. Мне кажется, это надо было сказать на фоне этой не очень, по-моему, хорошо организованной проходящей мобилизации. Об этом нам каждый день сообщают губернаторы, военкомов снимают. Может быть, там порядок в конечном счёте наведут. Спасибо! Это была программа «Цена Победы». До встречи!