Вот такой сталинизм без 1937 года
Сформулировалась простая мысль. Для живущих в России антивоенные и оппозиционные убеждения – это в кристально чистом виде убеждения. Кремль полностью уничтожил инфраструктуру, которая позволяла их превращать в какую-никакую, но карьеру (оппозиционные СМИ, НКО, культуру, политику и активизм). Запрет на все подобные активности лишил людей не только карьерных перспектив, но и простой человеческой радости быть вместе и что-то делать вместе.
В этой ситуации “неправильные” взгляды – даже не нейтральная, бесполезная для жизни вещь, а негативная, лежащая на человеке тяжким грузом. Даже если никак их не проявлять, носить в себе и высказывать исключительно в кругу своих (что сокращает риск репрессий до минимума), это все равно тяжело для психики: кому понравится жить, не соглашаясь с происходящим, но будучи бессильным его изменить.
Неудивительно, что в этой ситуации люди демонстрируют строго рациональное поведение, полностью подчиняясь правилам, навязанным режимом, и даже предугадывая те правила, которых еще нет. Например, как я знаю от многих политизированных друзей за границей, их сторонятся живущие в России знакомые, не хотят с ними поддерживать связь: “мало ли”. Вот такой сталинизм без 1937 года.
К этому добавляется совершенно искренний отказ от антивоенной позиции, с самыми разными отговорками и оправданиями: “не все так однозначно”, “а зачем они ввели санкции и заблокировали карточки” и т.д. и т.п. Стратегий рационализации множество.
Другими словами, когда от убеждений одна головная боль, люди отказываются от убеждений. Это предсказуемо, но важно зафиксировать, что так делают не все. Я думаю, что в этом проявляются плохие – слабые и трусливые, – и хорошие – сильные и независимые, – черты характера.