Страх и ненависть к 90-м. Как нужно действовать при следующей смене власти
Алексей Навальный выпустил вчера обращение, которое комментировать по деталям я не буду. Хотя я там среди прочих и назначен одним из тех, кого Алексей ненавидит. Спорить в деталях с человеком, находящимся в тюрьме, да ещё и в пыточных условиях, полностью изолированным от внешнего мира, я не буду. Мы с Алексеем поспорим, когда он будет на свободе, я надеюсь, что с ним всё будет хорошо.
Однако в связи с возникшей вчера дискуссией я хочу поговорить об одной вредной, на мой взгляд, идее, которая занимает умы российских оппозиционеров и их сторонников. Идея эта в том, что наша главная задача сейчас – не повторить ошибки демократов 90х, не допустить прихода нового Путина, когда у нас появится шанс влиять на ситуацию.
С этим подходом есть сразу несколько проблем. Во-первых, в те самые 90е демократы были у власти всего полгода и никакого шанса не имели. Во-вторых, у нас не будет и того, что было у них, потому что изменения пойдут совсем по другому сценарию. В-третьих, прямо сейчас в России, вообще-то, существует живой и действующий Путин, которому неплохо бы оппонировать сейчас, так, как мы можем, причём желательно скоординированно и сообща. Давайте подробно во всём этом разберёмся.
Для начала хочу развеять миф, который засел в голове у многих россиян и у многих также и оппозиционеров, что, мол, в 90-е в России у власти были демократы и либералы. На самом же деле, либеральное правительство Егора Гайдара просуществовало ровно полгода, с 15 июня по 15 декабря 92-го. После этого страной рулили Борис Ельцин и Виктор Черномырдин, советские номенклатурщики, занимавшие в доперестроечной системе очень высокие позиции, а также Госдума, причём крупнейшей фракцией там была КПРФ, бывшая КПСС после ребрендинга, и так продолжалось всё время до прихода Путина. Да, были либералы, типа Немцова, да, они занимали какие-то посты – но постов этих было немного, и они были не ключевые. Правительство Кириенко, которое определённо напоминало либеральное, вообще просуществовало 4 месяца.
В стране шёл масштабный трансформационный кризис, во всех аспектах жизни происходили драматичные перемены, экономика с плановой перестраивалась на рыночную, но ключевые позиции в российской власти продолжали занимать примерно те же люди, что и при СССР, как в прежнем качестве, просто сменив флаг, так и в качестве представителей тех же кланов и социальных страт. Министры, губернаторы, мэры – в основном, они работали на тех же или похожих работах в СССР. Редкие вкрапления в эту старую элиту некоторого количества новых людей ситуацию не меняли. И случилось так не потому что глупые демократы в свои полгода в 92м не запретили КПСС и не провели люстрацию, случилось это так потому что действующие элиты очень не любят переставать быть элитами, поскольку влияния и ресурсов у них много по определению, они эти ресурсы используют, чтобы наверху остаться. И в большинстве случаев у них это получается.
Чтобы выкорчевать старые элиты, недостаточно принять какие-то постановления, как их ни назови. Придётся применять массовые репрессии с посадками, а может быть, даже и с расстрелами. А может быть, случится гражданская война на несколько лет, в нашей истории это так было в начале прошлого века, но, кажется, это нельзя признать позитивным.
Если бы президентские выборы в 96 году выиграл Зюганов, действительно ничего бы страшного не произошло, потому что на самом деле он примерно такой же номенклатурщик, как Черномырдин и Ельцин. Конечно, в то время Ельцин казался и был лучше, потому что декларировал адекватные ценности и на самом деле проводил адекватные реформы. Но никакой смены элит с коммунистических на демократические тогда не случилось.
Почему всё это важно сегодня? Потому что картина мира, в которой мягкотелые либералы не дожали в 90-е и в результате появился Путин, подразумевает, что уж мы-то, как только появится шанс, должны дожать. Но проблема в том, что никакой возможности что-то дожать у Гайдара с Чубайсом не было, и не будет у нас. После ухода Путина не будет никакого трансформационного кризиса, не произойдёт масштабного катаклизма, не произойдёт масштаба страны.
На следующий день после смерти Путина или отставки его все выйдут на работу точно так же, как ходили, в магазинах не пропадёт еда, на заправках не закончится бензин. Будет продолжаться обычная жизнь, только вместо Путина президентом станет Мишустин или другой человек, который будет премьер-министром на этот момент. Означает ли это, что политика руководства России останется прежней? Конечно, нет, она изменится, и очень круто. Внутри, скорее всего, начнётся либерализация, во внешней политике – налаживание отношений с Западом, и, конечно, будет прекращена война с Украиной. Может быть даже так, что в рамках отстранения друзей Путина от власти сменятся Бастрыкин и Золотов, а их места займут, например, их заместители. Где-нибудь поменяются губернаторы, кто-то новый станет премьером. Придут новые министры, наконец, уйдёт на пенсию Лавров – но не будет никакой масштабной смены элит. Мария Певчих не займёт пост генерального прокурора, а Леонид Волков не станет главой правительства.
Нет никаких оснований полагать, что перемены будут лавинообразными, а диктовать, кого казнить и кого миловать будут какие-то люди извне системы. Поэтому разговоры о том, кого нам надо простить и кого нет и как нам надо дожать, чтобы не повторить ошибки демократов 90-х, получаются сугубо теоретическими. Наше влияние будет оставаться долгое время таким же, как оно есть, медийным. Мы сможем поддержать действующую партию, если она будет и это будет приемлемо, или, возможно, сможем зарегистрировать свою. При хорошем стечении обстоятельств мы, может быть, возьмём 7-10% мандатов на выборах в Государственную думу и половину мандатов в Москве и Питере. У нас, оппозиционеров-либералов, сохранится наше влияние. Но мы не будем вершить судьбы, точно так же, как их не вершили Немцов, Гайдар и Чубайс.
Сможем ли мы на что-то повлиять, будет зависеть от того, сможем ли мы выступить единым фронтом, выдвинуть единых кандидатов, и сможем ли с помощью наших медиа-ресурсов говорить что-то согласованное и общее. И именно это будет главным, а не «дожать». Однако такие разговоры сейчас вести довольно странно, ведь мы сейчас максимально далеки от точки, в которой сможем как-то влиять на политику внутри России на фоне происходящей там либерализации.
В настоящее время идёт война, Путин у власти и пока вполне себе полон сил, и то, как мы будем себя вести в России будущего, это примерно 19-й вопрос, который нас должен сегодня волновать. А уж всем со всеми переругаться, обсуждая этот вопрос, это просто какой-то политический анекдот. Мы сейчас представляем небольшую, но всё же значимую силу в российской политике. Моя ежемесячная аудитория в России примерно 7 миллионов человек, если посчитать общий охват каналов с либеральными спикерами, «Ходорковский-Лайв», «Эхо» и всё, что с ним связано, команда Навального, Варламов, Дудь, Пивоваров, Собчак, мой канал – то выйдет примерно миллионов 30-35 россиян, это много! Нас слушают граждане нашей страны, нас слушают элиты, слушают, чтобы получить аналитику, чтобы понять, кто мы вообще такие, чтобы продумать возможную коммуникацию или чтобы просто развлечься. Мы можем влиять на людей, в том числе и на тех, кто принимает решения.
Да, инструментов у нас немного. У нас нет танкового батальона, но у нас есть наше честное слово, которое, очень многих интересует. И сегодня наша главная задача – не обсуждать, кого мы казним и кого помилуем после Путина, когда будем заседать в специальной комиссии. Сегодня мы должны выработать общую политику по ключевым вопросам, стоящим сейчас на повестке дня. Мы должны собраться и подумать, как помочь нашим сторонникам, которые столкнулись с проблемами при эмиграции. Мы должны подумать, как помочь политзаключённым и нашим сторонникам в России, мы должны выработать общую политику относительно российских элит и доносить её до заинтересованных иностранных правительств. Мы должны вместе убеждать и переубеждать россиян, мы должны быть готовы в случае таких событий, как мятеж Пригожина, выйти с общей стратегией действий и объявить её всем вместе. Вот это всё – наши задачи сейчас, а не размышления о том, кого взял на работу Гусинский в 97 году и как не допустить до власти следующего Путина. Далеко ещё до следующего, давайте сначала с нынешним разбираться. Но если уж хочется говорить о будущем – давайте попробуем.
В тот момент, когда Путин снимется с повестки дня и у нас откроется окно возможностей, оно будет очень маленьким, а усилия, чтобы в него пролезть, придётся предпринимать колоссальные. Мы за считанные дни, недели, может быть, месяцы, должны будем принудить новое правительство выпустить Алексея Навального из тюрьмы. Это совершенно неочевидное решение для того же Мишустина или того, кто будет на его месте, а значит, это он должен слышать буквально от каждого значимого спикера, из каждого утюга должно доноситься: «Выпускай Навального. Никакие выборы с Навальном в тюрьме невозможны». Тут нужны все: ФБК, Максим Кац, Ксения Собчак, «Новая газета», «Яблоко», «Эхо Москвы», все должны бить в одну точку. Не изобразишь ты, дорогой Михаил Владимирович, или кто там будет, никакие перемены перед Западом, пока у тебя Навальный сидит в тюрьме – это мы все должны будем говорить.
Одновременно с этим, причём в режиме невероятного цейтнота, придётся формировать какую-то партийную структуру, чтобы на первых свободных выборах претендовать на значимую фракцию в Госдуме. Иначе опять без нас разберутся, и опять же, никто в личном качестве эту задачу не осилит. Как в 13 году Навального всем миром избирали в московские мэры, так и в этой ситуации будет не до споров, у кого какая формальная платформа и достаточно ли светлы лица сторонников. Если ты наших взглядов, если был последовательным противником войны – заползай на борт и хватай весло! Вот такой будет разговор. И на этом всё не закончится, каждый день будет новая задача. Если уж история 90-х нас чему-то и учит – так это тому, что шанс даётся один раз и очень ненадолго, ведь прежняя элита очень быстро придёт в себя.
Политическая турбулентность после исчезновения Путина – это буквально мимолётный момент, если его продолбать – пиши пропало. Система себя стабилизирует, старые элиты очухаются, передоговорятся между собой и пересоберутся в стену, которую не прошибёшь. Нам будет важен каждый день. И если хоть один из этих дней мы потеряем в склоке между собой или в попытке достигнуть иллюзорных, а не реальных целей – быть беде. Для будущего или настоящего нужна координация адекватных сил, а не разобщение. И в этом направлении неплохо бы двигаться, а не разбирать, кто там что делал в 90-е годы и кто как на кого неправильно посмотрел.
До завтра!