Произошло всеобщее смещение фокуса
Шестой день наблюдаю за дискуссией о том, все ли правильно сказали освобожденные политзаключенные. Складывается ощущение, что произошло всеобщее смещение фокуса.
С гуманистической, да и просто человеческой точки зрения обмен – счастливое событие, каких очень мало сейчас. 16 невинных узников обрели свободу. Но с политической точки зрения этот обмен далеко не так безупречен. Он в очередной раз напомнил, что позиция Запада в противостоянии с Путиным остается довольно слабой.
Изначально обе стороны были заинтересованы в обмене. США – вернуть своих граждан. Это важная тема американской политической жизни. Политики зарабатывают на ней очки и доверие избирателей.
Для Путина возвращение Вадима Красикова и прочих агентов играет ту же роль, но с точки зрения обеспечения лояльности силовой опоры режима.
Однако второй этап переговоров – согласование конкретного списка обмениваемых – насколько возможно реконструировать по деталям, просачивающимся в публичное пространство, показывает, что Путин был в более сильной позиции.
У Запада был временной цейтнот. Администрации Байдена нужно было провести обмен до выборов, но еще лучше именно сейчас, чтобы улучшить общественное мнение, после вынужденного выхода из предвыборной гонки.
При этом, конечно не стоит думать, что играет роль только прагматика PR. После убийства Навального, каждый день мог принести новые горькие новости. И Запад бы снова опоздал.
Путин мог ждать гораздо дольше. Просидел Красиков в немецкой тюрьме 5 лет, мог бы просидеть и еще год или два. Его там не мучили, его здоровью ничего не угрожало. В отличие от Владимира Кара-Мурзы или Александры Скочиленко.
В итоге за 8 настоящих убийц, агентов и мошенников освободили 16 невиновных. А почему не 32? Не 64? Например, в 1986 году обмен, в ходе которого был освобожден Юрий Орлов, основатель Хельсинкской группы, проходил в пропорции 1:3 в пользу Запада.
Также, насколько можно судить, у Запада не было возможности настаивать полностью на собственном списке освобождаемых. И Кремль получил возможность выдворить тех, кто отказывался покидать страну (например, Яшина), а в списке “не хватило места” для тех, кого было очень важно вызволить (например, Горинова).
В итоге состоявшийся обмен уязвим для критики, в особенности в Германии, отдавшей осужденного на пожизненное заключение киллера. И тут нам в первую очередь показывают не граждан США и Германии, вернувшихся к своим семьям, а российских политзаключенных-политиков, на которых теперь ложится огромная ответственность доказывать, что их освободили не зря. Только что на них были тяготы заключения, ШИЗО и ПКТ, а теперь бремя ожиданий.
Мы легко оставляем вне поля зрения главное обстоятельство, которое выявил состоявшийся обмен – слабость переговорной позиции Запада во взаимодействии с Кремлем, дефицит эффективных рычагов давления, и с упоением спорим о том, насколько идеальными были выступления на пресс-конференции.
Давайте обсуждать действительно важное, а освобожденным узникам дадим возможность подышать, наконец, свободным воздухом и привыкнуть к тому, что они теперь в вынужденной эмиграции.
