Почему Трампу симпатичен Путин
По старой доброй традиции сошлёмся на Екатерину Шульман, которую уже давненько говорила, вполне возможно новые поколения будут сравнивать двадцатые годы нынешнего века с тридцатыми годами прошлого. И действительно, даже при всём нашем оптимизме невозможно тут делать вид, что всё идёт как надо. В Европе идёт масштабная война, к власти в Америке пришёл Трамп, который, среди прочего, не скрывает своих симпатий к Путину. Более того, в риторике своей он даже обвиняет жертву войны в её развязывании. Сегодня поговорим о том, как образовался этот если не союз, то явная симпатия между новой американской администрацией и режимом Владимира Путина. Почему настолько непохожие системы идут друг другу навстречу.
Раз уж мы с вами говорим про 30-е годы прошлого века, то давайте задумаемся, как так вышло, что нацистская Германия и большевистский Союз смогли на какое-то время стать союзниками. Без каких-либо параллелей сейчас с текущим временем, просто задумаемся. Национал-социализм и коммунизм – это идеологии друг другу совершенно противоположные. Нацизм возник и вырос как средство борьбы с красной заразой. Для правящего в Германии режима немецкие коммунисты враги хуже евреев. Неизбежность войны с советами для нацистов была настолько очевидна, что описана Гитлером еще задолго до прихода к власти – в «Майн Кампф».
Аналогично было и в Советском Союзе – он всю дорогу готовился сражаться с мировым фашизмом, олицетворением которого во второй половине 30-х годов однозначно стал гитлеровский режим. Фильм «Если завтра война» вышел в 1938 году, и там советское государство прямо говорит своим гражданам: война с нацистской Германией неизбежна, причем неизбежна буквально на днях. И вот в августе 1939 года эти два режима, у которых нет ничего общего, которые друг другу органические враги, вдруг становятся близкими союзниками, заключают пакт о ненападении, за которым следует совместное вторжение в Польшу и всеобъемлющее экономическое и военное сотрудничество. Тогда в обоих лагерях и среди союзников Гитлера, и среди мирового коммунистического движения происходящее вызвало некую оторопь. Всем казалось невозможным, что два этих режима могут о чем-то разговаривать, тем более союзничать.
Это была совершенно фантасмагорическая картина, когда Берлин, где даже за частные разговоры о каких-то симпатиях к коммунистам можно огрести нехилых последствий, вдруг торжественно встречает Вячеслава Молотова, под коммунистический интернационал. Режим, где коммунист мог существовать либо в могиле, либо в лагере, либо в эмиграции, не просто дружил с главой коммунистической державы, но воевал с ней бок о бок. Тем не менее, союз их был логичен. Потому что это был союз не нацистов и коммунистов, но союз двух тоталитарных машин. Двух государств, которые политически были устроены одинаково.
Единоличный вождь, возведенные в ранг божества, жестокие массовые репрессии, глухая зачистка всей политической поляны, идеология мирового переустройства и горячее желание переустройства – это вести военной силой, для чего почти вся экономика перестроилась на подготовку к мировой войне. Какими бы радикальными ни были различия в идеологии, режимы Гитлера и Сталина были устроены одинаково.
Вожди одинаково смотрели на мир, одинаково относились к человеческой жизни. Институты их государств, начиная от молодежных организаций и заканчивая политической полицией, строились по одним лекалам и с оглядкой друг на друга. Именно поэтому Сталин и Гитлер стали союзниками. Двум тоталитарным машинам было вполне естественно объединиться в деле погрома слабых соседей. Не так важно, что в одних застенках пытали за симпатии к коммунистам, а в других за шпионаж в пользу фашистской Германии. Важно, что и там, и там пытали в застенках за политику. Это сходство важнее любых различий.
Теперь перенесёмся в наше очень непохожее на то время. Так вот, время-то хоть и непохожее, но история с тандемом Трампа и Маска и их необыкновенной симпатии к Путину вообще-то в чем-то похожа. Я думаю, не нуждается в пояснении тот факт, что эти фигуры в путинской системе просто не смогли бы появиться. Илон Маск – создатель технологической империи, претендующей на политическое влияние. Он оказался бы в эмиграции, в тюрьме или в могиле задолго до того, как с конвейера сошла бы первая Тесла, задолго до того, как первая ракета куда-то бы полетела. У нас даже грустная шутка такая популярна была в десятые годы. Почему Илон Маск не смог бы создать в России SpaceX? Потому что еще отсиживал бы первый срок за PayPal.
Равно как и Дональд Трамп тоже не мог бы существовать в путинской системе никак. Достаточно вспомнить, что он говорил сначала про действующую власть при Обаме, а потом при Байдене. В режиме Владимира Путина полпроцента от сказанного с запасом хватило бы, чтобы на шикарной шевелюре Трампа оказался бы ботинок спецназовца ФСБ. И Дональд Трамп, и Илон Маск стали теми, кем стали только благодаря тому, что выросли в абсолютно противоположной Путину системе – в либеральной демократической политической модели, где права собственности и личности защищены законом. В модели Владимира Путина они даже не дожили бы до каких-то политических амбиций. Их бизнесы гораздо раньше были бы перераспределены в пользу либо друзей руководства по дзюдо, либо среди троюродных племянников Рамзана Кадырова.
В путинской России и Трамп, и Маск, конечно, могли бы рассказывать, как им зажимают свободу слова, как нужно урезать правительство в несколько раз, как нужно запретить власти вмешиваться в дела граждан. Могли бы, но делали бы это единственным возможным способом, в письмах из колонии строгого режима.
Все праволиберальные и либертарианские спичи Трампа и Маска про невмешательство государства в бизнес, про дерегуляцию, про максимальное сокращение бюрократического аппарата, про абсолютную свободу слова, все эти идеи свободного предпринимательства вне всякого государственного контроля – они же настолько поперёк путинской системе, что дальше просто некуда. Где вся эта либертарианская утопия и где Россия? Страна, где из статей за слова уже можно собрать отдельный уголовный кодекс, где за твиты, посты, комментарии и ролики на ютубе сроки дают больше, чем за убийства? Где абсолютно все СМИ с повесткой, отличной от официальной пропаганды, либо закрылись, либо вещают из-за границы? Какая либертарианская утопия в стране, где весь крупный бизнес либо государственный, либо окологосударственный? Где государство занимается всем на свете, от добычи нефти и авиаперевозок до банкинга и розничной торговли? Где доля государства в ВВП за время правления Путина удвоилось, превысив 50%, где за последние два года раскулачивания и отъем предприятий стали распространенной практикой, где суды послушно штампуют решения об отъеме собственности по первому требованию прокуратуры.
Это выглядит, как минимум, безумно. Одновременно рассказывать, что американское государство раздуто и неэффективно, что в нем чрезмерно много правил, законов и регуляции, и при этом страстным взглядом смотреть на путинскую Россию, где добрая четверть трудоспособного населения работает на государственных предприятиях или в бюджетных учреждениях, получает зарплату в государственный Сбер, тратит деньги в сети магнит, принадлежащий государственному ВТБ, ходит в интернет через государственный Ростелеком, летает государственным Аэрофлотом.
В России SpaceX не мог бы существовать даже в теории, потому что никто частников в стратегическую аэрокосмическую отрасль никогда бы не пустил. Даже представить себе такого нельзя. В России государство стремится регулировать любую активность, хоть индивидуальную, хоть предпринимательскую. Такая страна, казалось бы, может быть для либертарианца только примером, как жить нельзя. Для Трампа и Маска симпатия к путинской России вроде бы то же самое, что для снеговика пожелание провести отпуск в Дубае. Их взгляды режиму Путина противоположны примерно во всем. В режиме Путина такие персонажи не то что не выжили бы, даже бы не родились.
Но вот тут мы и подходим к мрачной параллели нынешнего времени с концом 30-х. Трампа, Маска и Путина роднит одинаковый взгляд на мир, природу власти и закона. Этого достаточно, всё остальное – детали, причем не такие уж и важные. Сейчас все это обсудим. Это интересно.
***
Продолжим. Дональд Трамп, как и его неофициальный коллега по тандему, совершенно искренне презирает любое писанное право. Они не очень пытаются скрывать, что в их картине мира правила и законы существуют лишь для бедных, слабых и больных. Что сама природа власти заключается в том, что богатые и сильные делают, что хотят, а слабые подчиняются. Причём касается это как взаимоотношений внутри общества, так и международных отношений. Нафига, например, вы доколебались до трансгендеров? Почему в вашем, господа либертарианцы, мире государству должно быть дело до того, какой гендерный маркер стоит у человека в паспорте? Что за крестовый поход против доли процента граждан, которые не представляют ни для кого никакой опасности? На вопрос этот нет рационального ответа. Но есть реальный: потому что могут.
Трансгендерами в США идентифицируют себя полтора миллиона человек. Это полпроцента населения. Запрещать смену гендерного маркера в паспорте, выпускать указы о переводе трансгендерных женщин в мужские тюрьмы угрожать прекращением федерального финансирования штатам, которые не вводят запреты на участие трансгендеров в женском спорте, это же совершенно бессмысленно. Это решение проблемы, которая никогда не существовала. Единственное объяснение, почему федеральная власть гигантской страны прицельно, с привлечением огромных ресурсов, гнобит полпроцента населения, заключается в том, что гнобит она просто так, потому что может, потому что таково их представление о власти. Публичные унижения – это способ собственной легитимации. Мы власть, потому что можем зачморить кого угодно, заставить людей жить по желанию нашей левой пятки, и ничего нам не сделают. А что они сделают? Будут сопли распускать в Инстаграме, когда им паспорт с не тем гендером выдадут? Гендера есть только два. Остальное – ментальное отклонение. Почему? Потому что мы так сказали.
Или вот история с высылкой мигрантов. Депортация нелегальных мигрантов сама по себе совершенно обычное занятие, которым каждый день заняты примерно все развитые и не очень страны мира. Но для Трампа было важно превратить это в шоу, в публичное унижение, где людей в кандалах ведут в грузовой самолет, будто преступления их не в нарушении процедуры въезда и легализации, а как минимум в распространении наркотиков по детским садам. А то, может, это и убийцы. Это имеет смысл лишь как демонстрация того, на чем Трамп вертел все законы, процедуры, все представления о правах человека. Его представление о лидерстве заключается в том, что каждого он может раздавить, как букашку, и никакой бумажкой эта букашка не прикроется. Трамп говорит об этом совершенно прямым текстом. Хотя бы даже в той же перепалке с губернатором штата Мэн, когда в ответ на реплику, что губернатор подчиняется федеральному закону, а не его хотелкам, Трамп сказал, что он и есть федеральный закон.
Власть, которая вынуждена действовать по закону, оборачиваться бумажками, идти на компромиссы, с кем-то договариваться и учитывать чьи-то интересы и права – это, мол, вообще не власть, это слабаки. Трамп демонстративно игнорирует законы. Вы, например, знаете, что у Илона Маска нет вообще никакой официальной должности. У человека, который де-факто возглавляет сейчас параллельное правительство с неограниченными полномочиями и грозит всем увольнениями, требует отчётов от всех чиновников, чьи люди с ноги заходят в любое ведомство и получают доступ к любым системам, нет никакого статуса. Он не является государственным служащим, не подпадает ни под какие ограничения, которые есть у чиновников, продолжает возглавлять свои многочисленные бизнесы, что было бы совершенно исключено для государственного служащего. И это не скрывается, а даже подчеркивается. Когда Трампа спрашивают, кем работает Маск, что у него за должность такая, Трамп отвечает, Маск работает патриотом.
Маск – проводник воли Трампа, его полномочия берутся не из закона, не из какого-то формального статуса. Его полномочия берутся из воли Трампа. Возможность наделять кого-то неограниченной властью своим единоличным решением безо всякого законного оформления – это и есть представление Трампа о власти. Власть — это когда ты закон. При нынешнем контроле над парламентом Трамп способен провести почти любую инициативу, может почти каждому своему решению придать правовое оформление.
Но тогда, с его точки зрения, это будет не власть. Власть – это не лояльный парламент, который проводит нужные тебе законы. Власть – это когда первая пришедшая в голову идея с утра становится законом вечером. Заморачивать себя её оформлением через каких-то там сенаторов и конгрессменов – это для власти унизительно. Это демонстрация того, что ты от этих букашек с бумажками в Конгрессе зависишь. На уровне международных отношений эта схема повторяется с точностью до запятой.
Последовательный наезд на Канаду, Мексику, Панаму и Данию, на главных и самых верных союзников США – идея не просто бесполезная, но катастрофическая. Причем катастрофическая прям для текущей администрации и в краткосрочной перспективе. Без разницы, какие проблемы с рейтингом были у Джастина Трюдо, но, когда посторонний президент тут карты перерисовывает, а его олигарх вашего премьера обзывает девочкой и губернатором Канады, то ралли вокруг флага случается неизбежно, автоматически. И тогда недружественная вам политическая сила, которую вы обхамили, получит такой буст поддержки, о котором не смело и мечтать.
Но это неважно, потому что для Трампа в принципе отсутствует концепция союзнических отношений, в которых США, например, несут ответственность за мир в Европе, потому что Европа – один из важнейших экономических и политических партнёров Соединенных Штатов. Концепция партнерства, где обе стороны приносят друг другу пользу, открывают свои рынки, покупают товары услуги, взаимно инвестируют, поддерживают во внешней политике, где обе стороны должны чем-то жертвовать, обе стороны должны вопреки своим сиюминутным интересам партнёра помогать – этих идей в мире Трампа нет.
Для Трампа существует лишь идея права сильного. Есть страны сильные, есть страны слабые. Слабые должны подчиняться сильным. Никакого партнёрства между тем, кто может захватить, и тем, кого могут захватить, быть не может. Какие союзнические отношения могут быть с Данией? С каких позиций и какие переговоры она может вести по Гренландии? Понятно, что Трамп может захватить Гренландию силой, и ему за это ничего не будет. Понятно, что никаким образом шестимиллионное Дания, потрать на сколько угодно на оборону острова, со Штатами бодаться не сможет. Понятно, что Штатам никто и ничего за захват острова не сделает.
Партнерство – это учет взаимных интересов. У Трампа, видимо, абсолютно не укладывается в голове идея учитывать интересы того, кому можно безнаказанно прописать кулаком в лицо и закончить на этом любые переговоры. Что Трамп, что Маск, без конца клеймят либеральное мироустройство. А что такое либеральное мироустройство? Это как раз право слабого против сильного. Сотрудник не того цвета кожи, религии, сексуальной ориентации, гендерной идентичности, да или вообще, который просто не понравился, бесконечно слабее своего работодателя.
Даже если этот работодатель – автосервис на 5 сотрудников, не говоря уже о большой корпорации. Но его не получится просто так уволить, унизить, создать ему опасные и невыносимые условия труда, потому что либеральное мироустройство. Потому что у него есть набор прав, закрепленных законом, которые будут защищены государством и судами. И гигантский, богатейший «Дженерал Моторс» вынужден строить корректные отношения даже с самым последним своим слесарем, ведь в противном случае этот слесарь подтащит богатого и сильного работодателя в суд, и там выиграет.
То же в семейных отношениях. Среднестатистический мужчина сильнее среднестатистической женщины. Среднестатистический мужчина может любые семейные проблемы, конфликты и дискуссии завершать в свою пользу простыми побоями, как и было на протяжении большей части истории человечества. Но современное либеральное мироустройство предполагает, что на страже тех, у кого кулаки поменьше, на страже женщин и детей стоит закон, что никого нельзя бить просто потому, что ты можешь.
На этой же идее стоит и международная политика. Вот есть, например, условный Люксембург. Население менее 700 тысяч. Площадь 2,5 тысячи километров. Армия 900 человек. Зажат между Германией, Францией и Бельгией. Каждая из этих стран, даже небольшая Бельгия способна захватить Люксембург полностью не за три дня, а за три часа. Сказать, что за этим последуют какие-то физические санкции, нельзя. Сложно себе представить, что Франция пойдет воевать с Бельгией или Германией за Люксембург. В каком бы плачевном состоянии не был Бундесвер сейчас, уж с задачей задавить один пехотный батальон он точно справится. Почему подобных вторжений не происходит? Потому что существует международное право, то самое либеральное мироустройство.
Мы не двигаем границы и не захватываем соседей. Даже у самого слабого твоего соседа есть право на суверенитет. Нельзя никого захватить просто потому, что технически это возможно. Это противоречит всей предыдущей логике жизни человечества, когда Бог на стороне больших армий и никакой бумажкой, никаким договором, никаким правилом ты войска не остановишь. Человечество в двадцатом веке заплатило чрезвычайно кровавую цену за наглядное доказательство. Нельзя просто взять и побить слабого потому, что ты сильнее.
Но Трамп исходит из совершенно противоположной логики, чего не скрывает. Он исходит из логики «А че ты мне сделаешь? «Захочу – высажу десант в Гренландии и перепечатаю глобусы. Что мне до бумажек, гарантирующих суверенитет Дании? Как они меня ограничивают, если никто не пойдет за те территории воевать?» Либеральное мироустройство – это идея о том, что государства, пусть даже самое мелкое и незначительное, пусть даже Тувалу, имеют те же права, что и огромные США. Что эти государства могут говорить на равных. Для Трампа же существуют только иерархические отношения, только подчиненность. Причем подчиненность, где он самый главный в Америке, где он карает и милует по своему разумению, а Америка – самая главная в мире.
Думаю, вам уже стало понятно, к чему я веду. Если в этом описании заменить Трампа на Путина, не изменится вообще ничего. Правила, мол, для слабых, бедных и больных, а я делаю то, что делаю, потому что могу. Что в логике Трампа, что в логике Путина – Украина виновата в войне. Не потому, что Трамп – агент Путина, а потому что Украина – это слабый, который вдруг решил не подчиниться сильному. Который вдруг решил, что какие-то бумажки, какие-то меморандумы, соглашения и мифические представления о неприкосновенности границ дают ему право что-то о себе думать, права качать и вообще рот свой открывать.
С точки зрения Трампа, Украина как вредный старикан, который не хочет продавать свой дом, чтобы освободить место для новой башни. Для Трампа выглядит логичным, что от вежливых разговоров надо переходить к настойчивым и невежливым, а если не помогут и они, то в гости к старику придут молодые спортивные ребята и поговорят с ним иначе. Потому что не ему с его сараем мешать грандиозным планам крутых чуваков. Право собственности у тебя? Ну травматологу расскажешь потом о своих правах собственности. Неприкосновенность границ? Ну вот прикоснулись, ну вот перешли. И чё?
Трамп и Путин на первый взгляд ни в чём не похожи. Один тихий бюрократ, идеальный продукт советской номенклатурной системы, который лишь благодаря стечению уникальных обстоятельств взлетел на самый верх. Он никогда не был публичным политиком, даже спустя четверть века, даже объявляя войну, он тихо бубнит себе под нос текст, по подаче похожий на инструкцию к микроволновке.
Трамп же – настоящий народный трибун, который в свои 78 лет готов часами без перерыва толкать пламенные речи перед восхищенной толпой. Трамп свою политическую карьеру сам сделал и сам придумал, никто его на кресло не усаживал. Но тут важнее не то, что системы эти разделяет, а то, что объединяет. Путина и Трампа объединяет их взгляд на мир, где сильные со слабыми не торгуются и не договариваются. Где слабые либо подчиняются, либо получают по голове и все равно подчиняются. Для них обоих Европа, со своими запутанными политическими системами, с постоянными альянсами и компромиссами, с необходимостью править через какие-то сложные договоренности – это вообще не лидеры, это вообще не власть, это слабаки, которым можно и нужно хамить, об которых нужно вытирать ноги.
Плохая новость в том, что мы это все проходили и знаем, чем заканчивается. Если большие и сильные приходят к идее побить всех маленьких и слабых, то очень быстро они приходят и к идее выяснить, кто тут самый большой и сильный. Победа таких настроений – это короткий путь к большой войне. Хорошая новость же в том, что Дональд Трамп пока еще предельно далек от той точки, где он может сломать американское государство через колено и успешно атаковать европейские демократии, чтобы затянуть всех в кровавое выяснение, кто тут самый крутой и сильный.
Происходящее сейчас в Америке грозит нам довольно мрачным и непредсказуемым будущим. Ничего хуже, чем интернационал воинственных автократов, представить себе невозможно. Тем не менее, слова Трампа превращаются в действия пока не с такой уж большой скоростью, а в некоторых вопросах вообще не превращаются. Есть надежда, что американское государство выстоит. До завтра!
