Юрий Фёдоров: У России нет резервов
Юрий Фёдоров, военно-политический эксперт, гость эфира Breakfast show Татьяны Фельгенгауэр и Александра Плющева
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вот военную составляющую, над которой так горько рыдают некоторые люди в Российской Федерации, обсудим прямо сейчас с нашим военным экспертом Юрием Федоровым. Он у нас на прямой линии связи. Юрий Евгеньевич, здравствуйте!
А. ПЛЮЩЕВ: Юрий Евгеньевич, доброе утро!
Ю. ФЕДОРОВ: Да, всем, кто смотрит. С чего начнем?
А. ПЛЮЩЕВ: Давайте, может быть, я не знаю, с наступления на юге? Потому что это то, что пришло вчера поздно вечером.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И продолжается.
А. ПЛЮЩЕВ: Да, продолжается. Хочется следить прямо в прямом эфире за этим.
Ю. ФЕДОРОВ: Ну да. Дело в том, что ситуация вокруг Лимана и вообще на востоке Украины, естественно, отвлекала внимание. Там самые драматические, на первый взгляд, события развивались. То есть на первый взгляд они более драматические, чем на юге. Я бы сказал, что на юге ситуация не менее интересная и не менее важная.
Так вот, что, собственно, происходило в последние несколько дней — наверное, в последние 2 дня. Пока люди отдыхали, наслаждались уикендами и прочими всякими приятными вещами, на правобережном плацдарме, на севере его… Если видна карта, которую я сочинил, вот на севере обозначены два таких красных кружочка. Вот эти кружочки, особенно тот овал, который близок к берегу Днепра — вот это как раз была зона наступления ВСУ в последние пару дней. И там были достигнуты определенные успехи.
Войска ВСУ вышли и заняли — это уже официально объявлено, как я понимаю — небольшой, но важный в стратегическом отношении пункт на берегу Днепра. Он называется Золотая Балка. Очень маленький, на этой карте его просто не видно, но это та самая стрелочка, которая направлена на берег реки. Вот эта Золотая Балка — это важный пункт. Ну и кроме того, еще несколько населенных пунктов, в том числе под названием Крещановка, по-моему, или Крещеновка.
Что из этого следует? Из этого следует довольно интересная история. Значит, получается, что основная линия наступления идет вдоль берега Днепра — по крайней мере, так получается на утро сегодняшнего дня.
А. ПЛЮЩЕВ: Но смотрите, имеется в виду, вдоль берега Днепра. То есть сверху вниз фактически, верно? Я прошу вернуть карту нашего режиссера. Значит, сверху вниз, фактически с севера на юг.
Ю. ФЕДОРОВ: С северо-востока на юго-запад. Почему? Вот тут я объяснения не нашел, но подумал о том, что объяснить это можно тем, что вдоль остальной линии соприкосновения (она на карте, в общем, достаточно хорошо видна) выстроены достаточно серьезные линии обороны российских войск, и штурмовать их в лоб довольно сложно. И действительно, последние 10 дней были постоянные сообщения о боях вокруг такого села, видимо, Давыдов Брод примерно посередине этой линии соприкосновения. Там несколько таких красных звездочек показывают, где этот район. Это такой клин, который очень медленно двигается в сторону Новой Каховки примерно, с северо-запада на юго-восток тоже.
Так вот, а вдоль берега Днепра — там, судя по всему, русские войска не строили никаких укреплений. Ну, или если строили, то какие-то достаточно слабые. И это открывает определенную перспективу для ВСУ, которые просто могут — с боями, конечно, с очень тяжелыми, но, тем не менее, продвигаться, используя ту самую тактику, которая опробована на востоке. То есть не штурмуя в лоб населенные пункты, тем более укрепленные населенные пункты, а обходя их, окружая, перерезая линии снабжения и так далее. Ну, всё то, что было опробовано в Харьковской области и теперь, в последнюю неделю, опробовано уже под Лиманом.
И если я не ошибаюсь — хотя, конечно, я могу ошибаться, как любые люди, как все остальные, но если это так, то тогда возникает уже перспектива окружения той же самой криворожской группировки российских войск. Криворожской она называется потому, что она была ориентирована на наступление на Кривой Рог и находилась на севере этого правобережного плацдарма.
И тогда возникает такая очень неприятная для Москвы перспектива окружения этой группировки и повторения того, что происходило в Харьковской области и под Лиманом, когда были не то чтобы ликвидированы, но рассеяны группировки под Изюмом и под Лиманом. Но там у них была возможность уйти. Из Изюма российские войска ушли, из-под Лимана, видимо, успели уйти, за исключением, как Зеленский сказал, нескольких сот солдат и офицеров, попавших в плен (но об этом чуть впереди).
И вот если такая схема, такая перспектива окажется правдоподобной, окажется правильной, тогда мы увидим очень интересное и очень печальное для Москвы развитие событий на правом берегу Днепра. А как уже будет реагировать — ну, это другой вопрос.
А. ПЛЮЩЕВ: А скажите, пожалуйста, Юрий Евгеньевич, вот мы обсуждали еще перед Лиманом. Кстати, мы через это можем вернуться к тому, что происходит там — севернее, скажем так. Обсуждали вот что. Про Лиман, про то, что его начинают окружать, было известно за несколько недель. Вот мы несколько недель обсуждали то, что окружение начинается, окружение пошло, развивается…
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это полукольцо, это почти кольцо…
А. ПЛЮЩЕВ: Я не военный эксперт вообще совсем, но у меня есть впечатление, что если о чем-то известно заранее, то можно принять какие-то меры, чтобы этого не произошло. Вот сейчас мы наблюдаем очень похожую картину. Начинается, условно говоря, окружение группировки на юге. Можно ли принять меры, и почему не принимаются меры российским военным командованием, чтобы этого не произошло?
Ю. ФЕДОРОВ: Вопрос очень важный. Я думаю, что сейчас этот вопрос задают себе — не только себе, но и всем окружающим — московские политики, военные, вообще вся, так сказать, думающая публика в России, как более-менее нормальная, так и абсолютно отмороженная: военные корреспонденты, Стрелков и прочие люди с крайне правого, такого милитаристского фланга российской политики. Вопрос звучит так: о чем, собственно, думал генеральный штаб? Почему военное командование не приняло каких-то мер для того, чтобы либо подбросить резервы туда, под Лиман, или сначала под Изюм, потом под Лиман? Почему сейчас не предпринимаются меры по исправлению ситуации на правом берегу Днепра? И есть разные ответы. Одни говорят, это предательство, другие говорят, это некомпетентность.
На мой взгляд… Я тут могу ошибаться, конечно, но мне тут представляется, что главный момент в этом споре, в этих дискуссиях и взаимных обвинениях — а эта кампания обвинений в последние дни просто по экспоненте развивается — задача очень простая: нужно отмазать президента, доказать или как-то переложить ответственность на военное командование.
Я-то думаю, что были приказы Путина «Ни шагу назад!». Как Сталин в свое время издавал такие приказы «Ни шагу назад!», «Стоять до последнего!». Но в результате ничего не получилось. Как-то неудобно говорить о том, что президент неправ — за это можно сильно пострадать в современной России. Ну а если сказать, что это генштабисты… Или вот Кадыров разорялся вчера, по-моему, или позавчера по поводу генерал-лейтенанта Лапина, который командует Центральным военным округом: вот, мол, его пора разжаловать в рядовые, и вообще куда смотрит начальство? — примерно такой месседж был.
Да, очень интересные процессы начались, потому что сейчас речь идет о том, кто отвечает за поражение, а через пару недель, может быть, через месяц вопрос будет стоять более остро: а кто отвечает за то, что была развязана война, которую невозможно выиграть? Ощущение того, что надвигается поражение, мне кажется, оказывает такое воздействие типа холодного душа на российскую номенклатуру.
А. ПЛЮЩЕВ: Кто отвечает, Юрий Евгеньевич? Конечно, отвечают Соединенные Штаты Америки. Мы с вами прекрасно знаем: это они развязали войну в Украине.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В любом случае.
А. ПЛЮЩЕВ: Поскольку вы прислали две карты, значит, у нас есть рассказать о чем еще.
Ю. ФЕДОРОВ: Есть рассказать, да. Потому что вчера утром — ну, позавчера вечером, вчера утром, когда Лиман был оставлен, основная масса российских войск, видимо, всё-таки была переброшена под населенный пункт, под небольшой городок под названием Кременная. У него есть труднопроизносимое название по-украински, но я просто не решаюсь его повторить, потому что у меня произношение на мове очень слабое.
Были споры о том, куда пойдут части и соединения ВСУ после падения Лимана, после того, как Лиман был освобожден или будет освобожден. И прежде всего называлось направление на Сватово. На этой карте его не видно. Это направление на север к такому транспортному узлу. Правда, не железнодорожному, там шоссейные магистрали — более или менее приличные магистрали, несколько дорог сходятся. А другое — выясняется, что, в общем, прогноз был очевидный, но, видимо, не совсем правильный. По крайней мере, в ближайшие дни похоже, что основные бои будут развиваться под Кременной.
А Кременная — это тоже, во-первых, большой транспортный узел, через который снабжаются российские войска в Луганской области и, видимо, в части Донецкой области. И кроме того, это тот город, который прикрывает с севера вот эту печально известную агломерацию Рубежное-Северодонецк-Лисичанск, вокруг которой почти на протяжении 1,5 месяцев летом, в конце весны и в первой половине лета шли отчаянные бои, и которую Украине пришлось оставить к началу июля. Но вот похоже, что сейчас задача перед ВСУ поставлена отвоевать и деоккупировать вот эту агломерацию.
Я не очень понимаю военный смысл этого дела. Честно говоря, не очень понимаю, потому что это в основном развалины. Там всё было уничтожено российской артиллерией, потому что там была вот эта тактика огневого вала. Но в политическом отношении — по крайней мере, в политическом отношении — это будет еще одна такая символическая победа Украины: вот мы потеряли летом этот район, а теперь мы его отвоевали. И вообще смотрите: ВСУ идут от победы к победе, а Россия от поражения к поражению.
И мы опять возвращаемся к этому вопросу, а кто, собственно, виноват в таких поражениях — вопрос, который будут задавать себе в Москве. Потому что символика в военных действиях, вот эта политико-символическая сторона не менее важная, чем сторона военная.
Но я не исключаю того, что параллельно будут развиваться наступления по двум направлениям — не только на Кременную и затем на Рубежное, а и на Сватово тоже. И тогда смотрите, какая получается картина, если посмотреть на нее в целом: идут наступления ВСУ на востоке, идет наступление ВСУ на правобережье, а у России нет резервов. Военная проблема России заключается в том, что не хватает резервов.
А без резервов воевать очень трудно. Если у вас войска только в зоне боев находятся, они какое-то время воевать могут, но практика показывает, сколько может воевать подразделение — где-то, скажем, неделю-две. Потом его нужно отводить в тыл, люди должны отдыхать, потери нужно восполнять. Если уровень потерь превосходит, скажем, 25% от личного состава, а иногда даже меньше, теряется способность к наступлению. Ну, это уже такая аксиома военного дела. А если уровень потерь приближается к половине, тогда теряется способность к обороне.
И вот потери нужно восполнять. Людей нужно отводить на отдых, на переформирование, как говорят. Но на их место нужно кого-то ставить. Этих людей, это вооружение можно взять только из резервов, резервные части и соединения. А если их нет — а их, в общем, не хватает, и, видимо, не хватает очень сильно — тогда воевать уже трудно. Тогда необходимо отступать — что называется, сокращать фронт. Без всякой иронии я об этом говорю: это нормальная тактика — сокращение фронта или исправление, выпрямление фронта. Но на самом деле это отступление.
А вот если таких приказов не отдается высшим руководством — а в России, по-видимому, Путин избегает даже говорить об отступлении — тогда приходится держаться до какого-то момента, а потом уже в панике эвакуироваться, совершенно неорганизованным, подчас даже хаотическим порядком. Не только по дорогам, но и, бросая технику, спасать себя, двигаясь бегом или ползком по полям или по лесам. Ну, как кто сможет.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Юрий Евгеньевич, а отход из Лимана был скорее таким или нет? Потому что украинская сторона говорит о том, что побросали очень много техники и вообще. Из Лимана уже бежали?
Ю. ФЕДОРОВ: Вот похоже, что именно так оно и произошло под Лиманом. Потому что, судя по всему, приказ об отступлении или разрешение на отступление если и было, то оно пришло в самый последний момент — где-то, видимо, утром 30-го числа, судя по тому, как развивались события. Но уже было поздно.
Поздно было потому, что… Есть такое вот — оно на карте тоже обозначено таким кружочком — это район Заречная-Торское. Почему там кружочек нарисован? Да потому, что в этом районе сходятся несколько шоссейных дорог, с помощью которых Лиман был связан с оккупированными Россией территориями Луганской области. И вот уже к вечеру 29-го, как я понимаю, или в ночь с 29-го на 30-е ВСУ подошли к Заречной или к Заречному. Взять ее вроде бы не брали, но взяли, как говорят военные, под плотный огневой контроль дороги, которые через нее проходят. И уже в каком-то более или менее организованном порядке двигаться через этот район, через эти два населенные пункта Заречная и Торское (они рядышком друг с другом находятся) уже было невозможно. Ну как? Если дорога под обстрелом, если повезет, можно прорваться, а если не повезет, ну тогда, значит, не повезло.
А. ПЛЮЩЕВ: Спасибо большое! Юрий Федоров, военный эксперт. Продолжим с ним завтра — ежедневно в нашем прямом эфире Юрий Евгеньевич появляется. А мы продолжим через несколько секунд.