Ровшан Аскеров

Все повели себя примерно так, как они себя вели в игре. И это настолько потрясающе… Я ждал, что Максим Поташев окажется таким человеком — да, так оно и было. Илья Новиков — всегда был Ильей Новиковым, он всегда не боялся высказывать свою позицию и был оппозиционным в этом плане. Никто меня глобально не удивил. То, что Вассерман вот такой человек, тоже всем было понятно.
То есть игра изначально поставила метки, и когда случилась критическая ситуация, то люди все открылись…

Вообще известие о том, что встречаются с человеком, который является изгоем уже с 2022 года — это для меня как вдруг Рузвельт сказал бы: а давайте-ка поговорим с Гитлером и встретимся в какой-нибудь Касабланке. Или, я не знаю, приезжайте к нам к нам во Флориду, Адольф Алоизович — поговорим, что нам делать, как нам реорганизовать вот эту ситуацию…

Фрагмент эфира от 06.07.24

Если бы я был на каком-то гипотетическом суде в Гааге, я просто приговорил бы людей, отдающих эти приказы. Приговор был бы очень простой: 10 минут встречи с родителями тех детей, которые погибли по их вине. Я не думаю, что они бы выжили после этого…

Друзья, которые остались там, говорят: «Нет никакой войны-то, в принципе». И я прекрасно понимаю, что если бы я остался там и молчал, то я бы тоже жил этой спокойной жизнью. Ходил бы на работу, играл бы в «Что? Где? Когда?». Всё было бы без изменений. Но весь вопрос в том, что я так не могу, и многие не могут, поэтому они уезжают…