«Статус» с Екатериной Шульман
Системе не воевать надо, ей сохранять власть надо — ее интересует боевой дух людей, которые не отмобилизованы, а дома сидят, и их дух должен быть минимально боевым. Поэтому сообщения о том, что мобилизованные не вернутся, пока рак на горе не свистнет – призваны их успокоить: «Смотрите: ничего страшного не произойдет»…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М.КУРНИКОВ: Здравствуйте! В эфире программа «Статус». И, как всегда, она выходит на трех каналах — на канале «Bild на русском», на канале «Живой гвоздь» и на канале Екатерины Шульман.
Здравствуйте, Екатерина Михайловна!
Е.ШУЛЬМАН: Добрый вечер!
М.КУРНИКОВ: Как вы можете видеть, Екатерина Михайловна в условиях, близких походным, тем не менее, в эфире сегодняшней программы.
Е.ШУЛЬМАН: Практически так.
М.КУРНИКОВ: У нас запланировано сегодня так много всего, что я скорее объявляю первую рубрику.
НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ
Е.ШУЛЬМАН: Да, никакие расстояния и почти никакие обстоятельства не в состоянии препятствовать нам выйти в эфир. Мы с вами выходили в эфир и в куда худших условиях, так что нас практически ничем уже не напугаешь.
Итак, мы должны рассмотреть следующие сюжетные линии. Прошли выборы, начала работать Государственная дума всем на радость. Я не уверена, что все радуются этому так, как я, но я радуюсь.
Сегодня прошло первое пленарное заседание осенней сессии.
М.КУРНИКОВ: Не все знают толк в извращениях, по-моему, так это в анекдоте.
Е.ШУЛЬМАН: Есть такое дело. Ну, слушайте, такая уж у меня специализация, не в моем возрасте ее резко менять, поэтому будет продолжать наблюдать за законотворческим процессом.
Одновременно и в связи с этими двумя обстоятельствами наши высшие и менее высокие должностные лица наговорили много всего по поводу грядущей мобилизации или ее отсутствия. Мы эти фрагменты попытаемся собрать в некую внятную картину и попробуем подумать, что нас ждет в перспективе хотя бы ближайших месяцев.
Давайте напомним наше базовое предположение, нашу гипотезу, исходя из которой мы, собственно, и смотрим в это будущее и анализируем настоящее. Мы предполагаем, что опыт активной Фазы приватизации прошлого сентября — вот скоро уже будет год, как она была объявлена — был нашей политической системой оценен как если не катастрофический, то очень опасный. Удалось вроде как пройти эту активную фазу без ярко выраженных потерь, то есть не произошло какого-то коллапса, но тем не менее, влияние ее и на общественное настроение и на саму систему было таково, что предлагаются все усилия, дабы этого в будущем избежать. И в особенности дабы это избежать в предвыборный период.
У нас только что закончился один электоральный этап, им система должна быть вроде бы должна быть довольна. Выборы региональные прошли, все баллотирующиеся губернаторы сохранили за собой свои посты, «Единая Россия» получила, сколько ей было написано, никто особенно не возражал. Это для системы хорошо, она как бы выдыхает. Но она выдыхает не очень глубоко, потому что на самом деле она въезжает в следующий этап, гораздо более для нее важный — этап подготовки и проведения президентских выборов.
Исходя из этого, мы оцениваем вероятность активных мобилизационных мероприятий до окончания президентских выборов, которые у нас должны пройти в марте, как невысокую. Повлиять на эту вероятность в сторону ее повышения могут какие-то чрезвычайные события на линии боестолкновения. Если этого не произойдет, если более-менее удержится статус-кво, то будут пытаться обойтись без тех шагов, которые нервируют, пугают и вообще всячески терроризируют граждан. Гражданам положено в предвыборный период раздавать чего-нибудь хорошее.
Это, скажем так, намерение, то, что мы с вами описываем. Именно к этому намерению клонится заявление президента о том, что граждане записываются в добровольцы и контрактники с какой-то скоростью, которая скоро должна исчерпать наличное мужское население России, то есть все запишутся, никого не останется. Следовательно, никаких новых нам больше и не надо. Нам не надо никого мобилизовывать, потому что у нас такой высокий уровень патриотизма.
Это успокоительное, утешительное заявление для всех, кто их слушает, потому что неважно, сколько там на самом деле записалось — это не наша с вами печаль, — а видно нам намерение, по крайней мере, сказать людям, что завтра, а, может быть, и послезавтра никто мобилизовывать их не собирается.
Однако отсутствие новых мобилизационных мероприятий и одновременно то время, которое прошло с предыдущей фазы — вот мы сказали, что на днях будет уже год, — ставит вопрос ребром о том, что в соответствующих кругах называется ротацией. То есть те люди, которых мобилизовали год назад, они уже, соответственно, 11 месяцев могут находиться там, где они находятся, и их обратно не пускают. Им полагается вроде как отпуск, но, насколько можно понять, отпуск этот дают не всем, попадают туда не все, и он продолжается 2 недели. За каждые 6 месяцев положен отпуск.
Один из любимых наших депутатов, председатель Комитета по обороне, депутат Картаполов очень ажитировал публику этим заявлением, что пока мобилизация не закончится, мобилизованных домой не вернут. То есть мобилизация — это билет в один конец.
Собственно, эта турбопатриотическая публика особенно этим возмутилась, потому что считает не без основания, что такого рода вещи снижают боевой дух. Но наша система, славным представителем которой является депутат Картаполов, не столько заинтересована в боевом духе — ей не воевать надо, ей сохранять власть надо, — так вот их интересует боевой дух людей, которые не отмобилизованы, а которые дома сидят, и их дух должен быть минимально боевым. Поэтому эти сообщения о том, что мобилизованные не вернутся, пока рак на горе не свистнет, они, собственно, призваны их, таким образом, как-то успокоить: «Смотрите: ничего страшного не произойдет».
М.КУРНИКОВ: Очень важная мысль, ее требуется осмыслить, после того, как мы ее осмыслим, мы вернемся в студию.
РЕКЛАМА
М.КУРНИКОВ: Продолжаем нашу программу. И перед тем, как я передам вам слово, хочу сказать, что на shop.diletant.media есть книга, название ее: «Возвращение государства. Россия в нулевые, 2000-2012». Не знакомо ли вам это название?
Е.ШУЛЬМАН: Интересная тема какая-то. Я бы, может быть, даже посмотрела такую книжку, что там внутри.
М.КУРНИКОВ: Внутри там, между прочим, открытка от Екатерины Шульман. Вижу даже какая надпись там.
Е.ШУЛЬМАН: Да вы что!
М.КУРНИКОВ: Да. В общем, это книга Екатерины Шульман на shop.diletant.media, приобретайте. А мы движемся дальше.
Е.ШУЛЬМАН: А мы возвращаемся к нашим мобилизационным мероприятиям или их отсутствию. Мы с вами сказали о том, что председатель Комитета по обороне Государственной думы радостно сказал, что мобилизованные не вернуться, пока мобилизация не закончится. Более того, на самом деле, до окончания СВО, а у нее, как у революции, есть начало — нет конца. Она же официально ничем не объявлена. Поэтому когда она закончится, на самом деле неизвестно.
А мобилизация не заканчивается, пока не издан президентский указ о ее окончании. Такого указа тоже нет.
В связи с этим давайте с вами на минутку остановимся в новостном потоке и задумаемся. Когда мобилизация шла, эта самая активная фаза в прошлом сентябре, в общем, не попасть туда было не сложно. Государство не то чтобы как-то уж очень активно отлавливало уклонистов. Иногда было просто достаточно проигнорировать повестку. То есть на входе уйти от государства стоит дешево, но когда вы уже туда попали, уйти практически невозможно. И мы видим, как продлевается и продлевается этот срок пребывания там. А если вы уходите, уже будучи мобилизованным, то вы дезертир, вы подлежите уголовной ответственности, да, в общем, вас физические уже сторожа, вы никуда не денетесь. Это свойство этих некропространств — термин, который мы довольно часто в последнее время употребляем, — когда вы уже туда попали, вы уже неполноценный человек. При этом не попасть туда, в общем, можно. Поэтому помните: не становитесь на конвейер. Вам кажется, что это просто маленький шаг, что вы просто придете сверить документы или что-нибудь в этом роде, что ничего страшного, что это ненадолго, что это какие-то учения или что-то в этом роде. А это будет шаг совершенно безвозвратный. Имейте в виду, в случае отношения с государством это почти всегда так.
Новый приказ Министра обороны опубликован: Перечень заболеваний, препятствующий заключению контракта. Это очень мило с их стороны, в смысле МО, потому что у нас до сих пор только снижались те пороги, которые могут препятствовать кому бы то ни было заключить контракт. Теперь ни возраст, ни образование, его наличие или отсутствие, ни срок воинской службы совершенно никакого значения не имеют.
Но если вы уже на контракте, и у вас есть заболевания из этого перечня, это не является основанием для увольнения. А заболевании там серьезные: ВИЧ, гепатиты В и С, туберкулез. То есть если вы приобрели туберкулез, уже находясь на военной службе, то это само по себе не является основанием для увольнения. Но если он у вас есть, то вы контракт заключать не можете.
М.КУРНИКОВ: Это, Екатерина Михайловна, борьба со стигматизацией заболеваний, вот и всё.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно, никакие состояния не могут препятствовать гражданину отдать свой долг Родине до конца. Видимо, так.
Кроме того на прошлой неделе и наступившей у нас развивается сюжет с электронным или цифровым реестром военнообязанным, о котором мы тоже с вами говорили. Помните, мы с вами отмечали, что происходит полупубличный или точнее время от времени выплескивающийся в публичность конфликт между Министерством цифрового развития и Министерством обороны. МО хочет электронный реестр, в который будут занесены все военнообязанные, Минцифры является подрядчиком, исполнителем этого решения, и это решение исполняет неторопливо. А МО считает, что они занимаются каким-то саботажем.
Мы помним, что то ли в связи с этим сюжетом, то ли без связи, у нас один заместитель министра цифрового развития уже находится под арестом. Тем не менее, это не остановило другого, находящегося пока на свободе заместителя министра от заявления о том, что полноценный ввод единого цифрового реестра воинского учета в эксплуатацию невозможен раньше 2025 год. Напомним, что ранее у нас предполагалось, и об этом говорил министр Шадаев, что в общих чертах цифровой реестр будет работать уже во время осеннего призыва. Осенний призыв начинается 1 октября и продлится до конца этого календарного года.
Заместитель разъясняет слова своего начальника, детализируя, что, собственно, такое общие черты. Общие черты состоят в следующем: «Наша задача до конца года запустить пилотный проект, который будет, очевидно, не на всей территории Российской Федерации, на каком-то небольшом количестве пилотных субъектов — один-два, который будет с ограниченным объемом функционала и ограниченным объемом сведений. Это, по-моему, все та же наша любимая тема: «Неуверенная Россия». Не то чтобы круто, но так, средне: еда, вода, кое-что из бытовой техники, небольшое количество пилотных субъектов — один-два, с ограниченным объемом функционала и ограниченным объемом сведений, очевидно. Не на все территории. В общем, где-то.
Опять же мы помним, что реестров-то должно быть два. Один реестр военнообязанных, в который все ведомства сливают всю информацию обо всех гражданах, а пользуется этим МО; и реестр повесток, который будет публичен подобно той базе, которая есть у Федеральной службы судебных приставов, чтобы вы могли пойти и посмотреть, но, правда, только про себя, а не про соседа, есть ли на вас выписанная повестка.
Мы читали в одном из прошлых выпусков увлекательный журнал, выпускаемый МО, который называется: «Военные комиссариаты России». Всем советую подписаться и просто не пропускать ни одного обновления. Это очень увлекательное чтение.
Там тоже, надо сказать, проявлялась скромность. Там выступал замначальника Генерального штаба и говорил, что в целях безусловного выполнения соответствующего указа президента — нас тогда эпитет «безусловный» встревожил, мы подумали, что, наверное, не все в порядке с выполнением, если приходится называть его безусловным, — так вот с этой целью комплексы «Горизонт» — это такая комиссариатская электронная база, — поставленные в военные комиссариаты в 23-м году, должны быть введены в эксплуатацию не позднее 25 ноября.
То есть МО обвиняет Минцифры, что оно медленно работает, но сами они максимум, чего обещают, это уже поставленные компьютеры включить в сеть до 25 ноября в целях этого безусловного выполнения. То есть они безусловно воткнут штекер в розетку и сделают это до 25 ноября.
К чему мы вам это рассказываем? Ну, во-первых, чтобы подтвердить наш тезис о том, что межведомственная конкуренция, нежелание делиться данными, а также простая цифровая малограмотность является лучшим, по крайней мере, единственным гарантом прав и свобод гражданина Российской Федерации.
В общем, на этот осенний призыв никакой электронной базы не будет. Поэтому если вы сами про себя ничего не рассказали через Госуслуги или сами не явились для так называемой сверки документов, то поймать вас будет, в общем, затруднительно. Имейте это в виду. Что называется, не расслабляйтесь по этому поводу. Мы не для того это говорим, чтобы вы впали в какое-нибудь прекраснодушие к комфорт и не выходили из этого комфорта, но, чтобы вы представляли себе какие-то временные горизонты.
Еще раз напомню, что президентские выборы пройдут, если не случится чего-то чрезвычайного. После президентских выборов уже не будет такого беспокойства со стороны системы власти о душевном состоянии граждан. Они уже свое отголосовали, свое отмолчали, ни в чем не приняли участие, ни против чего не возразили — больше от них ничего не требуются. А вот, может быть, они сами потребуются. К тому моменту, скажем, в течение 24-го года, может быть, и электронная база тоже как-нибудь образуется. Если еще еще парочку замов посадят. Но, я, кстати, не уверена, что это само по себе ускоряет работы. Есть такая иллюзия, что массовые расстрелы повышают производительность труда. Это на самом деле не так.
Но вот до выборов, может быть, можно быть поспокойнее или, наоборот, посвятить это время какой-нибудь активной подготовке, а вот после — я бы уже особенно не успокаивалась.
Далее. Обещанная сессия Государственной думы, первое пленарное заседание. Что является приоритетом любой осенней сессии Государственной думы?
М.КУРНИКОВ: Бюджет.
Е.ШУЛЬМАН: Правильно, совершенно верно. Зачет! Действительно, осенняя сессия — бюджетная. Бюджет обещают туманно до 1 октября внести. В былые годы вносили гораздо раньше, еще летом основные параметры показывали. Но теперь не то, теперь — секретность.
В обстановке этой величайшей секретности, как обычно, зарубежные разведки и зарубежные СМИ получают наиболее актуальную информацию. В нашем случае это агентство Reuters, к которому, кажется, утекли эти бюджетные параметры.
Мы смотрим на эти параметры, предполагая, что это правда. Если это правда, то мы видим, что в 22-м году у нас военные расходы в три раза превышают довоенные, то есть расходы 19-го, 21-го года.
У нас ведь некоторый парадокс милитаризации бюджета состоит вот в чем. Если кто-то помнит вообще об этом, пик военных расходов у нас пришелся на 17-й год. В 2017 году у нас был прямо всплеск расходов на ВПК и армию. Это было похоже на подготовку к каким-то активным действиям. Но после 17-го года эти расходы пошли вниз. И в 18-м — 21-м годах они были относительно низкими.
Следующий рост случился по понятным причинам в 22-м, но как бы уже постфактум. В общем это не может наводить на мысль, что либо собирались воевать раньше — собирались-собирались, да передумали, — а в 22-м решили как-то внезапно… Это, может быть, дополнительный аргумент в пользу теории о неподготовленности и спонтанности этого решения.
По расчетам экономистов — я тут ссылаюсь, в частности, на Бориса Грановского, который у себя об этом писал, он опирается на данные Reuters — доля военных расходов во всех расхода бюджетов — 30%.
Мы с вами уже некоторое время говорили, что бюджет стоит на трех ногах: на социальных расходах (пенсии), на субсидиях регионам и на расходах на безопасность.
Секретность бюджета. Мы тут жаловались, что она почти 30%. У Грановского получается 22% секретных расходов. Это больше, чем в 10-х и начале 20-х годов. В прошлом году было 19%. Но парадоксальным образом эта засекреченность, она нам дает некоторые параметры, на которые можно опираться. То есть мы имеем резон думать, что все закрытые расходы — это расходы на войну. Поэтому, понимаете, да? — секретность оборачивается своей противоположностью. Таким образом, мы можем видеть это пятно расползающееся, пятно тайных расходов, это и есть весь контур этих секретных расходов.
Если их суммировать с открытыми военными расходами, то у нас получается 40%. То есть 30% таким образом, 49% — таким. Или 10% российского ВВП, если суммировать это с расходами региональных бюджетов и частных кампаний. Повторяю, расчеты не мои…
М.КУРНИКОВ: А чьи?
Е.ШУЛЬМАН: Бориса Грозовского.
М.КУРНИКОВ: Давайте мы осмыслим эти цифры. Нам надо прерваться, а потом снова вернемся.
РЕКЛАМА
М.КУРНИКОВ: Мы возвращаемся в студию. И я хочу сказать, что у нас есть возможность презентовать каждую неделю картинки от знаменитого дизайнера и художника Егора Жгуна, который нарисовал много всего, связанного со «Статусом». Тут, например, знаменитый эфир. На «Титанике» музыканты играют до конца, как и было сказано, как было сказано в том самом эфире. Ссылки в описании на разные магазины, где можно этот мерч приобретать. Спасибо большое Жгуну, по-моему, это прекрасно.
Е.ШУЛЬМАН: Какие мы вдохновенные на этой картиночке, прямо, как в жизни.
М.КУРНИКОВ: А мы продолжаем о событиях.
Е.ШУЛЬМАН: Мы возвращаемся к нашим бюджетным расчетам. Напомню, что бюджета нету, а есть только его некоторые параметры, да и те слиты через недружественные медиа до — вот до чего мы докатились.
Но есть все-таки некоторые параметры, которые заявлены официально. Помните, мы говорили, что в предвыборный период гражданам положено чего-нибудь раздавать хорошее, радовать их приятными сюрпризами.
Пока из объявленного спикером Государственной думы о приятных сюрпризах — повышение МРОТ на 18,5% с первого января 2024 года. Он еще замечает, что это приведет к повышению зарплаты у 5 миллионов человек. Не знаю, правда это ли нет, но сообщаем. Бюджет не резиновый, но в 24-м году ему придется стать практически таковым. Тем более, что группа интересов, они же ведомственные лоббисты, не дремлют, в частности, МО на нашем любимом сайте regulation.gov.ru разместило свое предложение законодательное — поправки в закон о ветеранах, согласно которым к ветеранам и инвалидам боевых действий приравниваются работники силовых структур на приграничных с Украиной территориях, а также новых присоединившихся территориях. Это будут сотрудники ФСБ плюс пограничники. Служащие МВД, Росгвардии, прокуратуры, Следственного комитета, военнослужащие, сотрудники МО. Также сотрудники ФСИН. Они могут стать ветеранами не только за «отражение вторжения». Они вторжение там отражали, если вы помните.
М.КУРНИКОВ: Простите, чье — инопланетян?
Е.ШУЛЬМАН: Трудно сказать — «боевых комаров». «Вооруженное вторжение и вооруженные провокации на границе и приграничных территориях». В общем, они их отражали, и за это предлагается их сделать ветеранами, а также «за охрану конституционных прав граждан и важных государственных объектов, поддержание правопорядка и стабилизацию обстановки».
То есть, представляете, сидите вы себе в качестве прокурора, сотрудника прокуратуры и стабилизируете обстановку, так сказать, собой. И за это вам полагаются льготы. Льготы, в общем, довольно симпатичные: пенсии повышенные, денежные выплаты, преставление жилья нуждающимся, оплата услуг ЖКХ, медицинская помощь и другие льготы также для членов семей. Так что ширятся ряды бенефициаров.
М.КУРНИКОВ: Это называется избирательная кампания.
Е.ШУЛЬМАН: Это тоже называется избирательная кампания, потому что эти люди, во-первых, тоже избиратели, во-вторых, они так называемые административно зависимые избиратели и будут голосовать особенно активно. А чтобы они не возмущались этим и не чувствовали раздражения, то вот предварительно их необходимо каким-то образом задобрить.
Еще по поводу добрых дел, которые совершают наши ведомства. Министерство труда через Госзакупки заказывает 757 305 удостоверений ветерана боевых действий и 230 тысяч удостоверений для членов семьи погибшего (умершего) инвалида войны и ветерана боевых действий.
Это госзакупка печатной продукции. Распределяется это так: 600 тысяч — МО, 86 тысяч — Минсоцзащиты, 60 тысяч — в МВД, 10 тысяч в Росгвардию. Росгвардия не очень участвует; 500 в Минстрой. У этих тоже ожидаются боевые потери.
Что касается членов семьи погибших, то тут 200 тысяч — у МО, 30 тысяч — у Минсоцзащиты.
Вы знаете, это на самом деле довольно рациональное распределение этой нагрузки погибшими и пострадавшими. Заказывали такие удостоверения в Минтруде и в прошлом году, но в гораздо меньших количествах, там было всего 82 тысячи бланков ветеранов и 5 777 удостоверений для семей погибших. То есть 5 тысяч, а в этом году — 230 тысяч.
М.КУРНИКОВ: Можно сказать, это прогнозируемые потери.
Е.ШУЛЬМАН: Ну, пожалуй, да. А почему именно прогнозируемые-то? То есть им же надо выдавать эти удостоверения. Это суммарные оценки.
То есть вот так не на словах, а на деле, подкрепленном бюджетным рублем, наше государство оценивает масштаб происходящего. Это, конечно, не может не впечатлять.
И напоследок мирные дела в Государственной думе. Например, сегодня Государственная дума проголосовала за новую памятную дату. У нас с вами будет 30 сентября — День воссоединения с Россией этих четырех воображаемых субъектов. Что именно произошло 30 сентября и какого года понять затруднительно, но, тем не менее, дата у нас такая будет. Это хотят принять достаточно быстро, то есть до 30 сентября этого года, чтобы можно было уже попраздновать.
Смотрите, что для нас здесь интересно. Если вы чего-нибудь празднуете, о это как бы у вас уже свершилось. То есть вы не отмечаете День победы над фашистской Германией, скажем, в феврале 45-го года, а отмечаете в мае. Если это верно в случае, когда отмечание следует за событием, то, может быть, в рамках магического мышления можно сделать и наоборот. То есть если что-нибудь отпраздновать, то оно, глядишь, и случится или, по крайней мере, можно внушить гражданам, что оно уже случилось.
Перед выборами должны быть праздники. Если жизнь нам не дает праздников, никаких поводов для праздников вообще, то мы их создадим сами. Мы будем праздновать воссоединение не существующих территорий, которые ни с кем не воссоединялись, на которых идут бои, которые никак совершенно Российской Федерацией не контролируются. Но мы это отпразднуем и создадим впечатление у граждан, что что-то у нас уже свершилось, что цели СВО в какой-то степени достигнуты или если не достигнуты, то, по крайней мере , можно об этом не беспокоиться, а вместо этого начать праздновать. Вот так бы я интерпретировала эту всю мемориальную активность.
И еще. На первом заседании Государственной думы два депутата заявили о снятии с себя полномочий. Оба от «Единой России». Один из этих депутатов даже уже немножко стал известен публике. Это Сергей Сокол хакасский. Помните такого, который баллотировался… Он приболел, но мандат он сдал не из этих соображений (он уже выздоровел, он приболел перед выборами, а потом поправил своей здоровье и, надеюсь, дальше будет в нем пребывать). Он возглавлял список «Единой России» на выборах в законодательное собрание Хакассии. Поэтому теперь, как предполагается, он поедет в эту Хакассию и станет там спикером заксобрания. Опять же так говорят в Думе. Если это так, то это, конечно, награда-то сомнительная. Человек хотел губернатором стать. Губернатором стать не получилось. Он не сказать, что прямо опозорил администрацию президента — это невозможно по объективным причинам, — но как-то не лучшим образом себя проявил. Поэтому теперь из Москвы его отправляют обратно в Хакассию, к которой он первоначально никакого отношения не имеет и вряд ли мечтал прямо там жить.
А мораль отсюда такая: Уважаемые депутаты Государственной думы и иные граждане, прежде, чем вовлекаться во всякие игры с российскими политическим менеджментом, подумайте, нужно ли это вам? Может быть, в хорошо сидите, где сидите. Не лезьте, пожалуйста, никуда. Сейчас не время возможностей больших, сейчас время повышенных рисков. Умнее поступает тот, кто, как это принято в Российских вооруженных силах отползает поближе к кухне, подальше от начальства.
Кстати Сокол одномандатник, между прочим, поэтому округ освободится.
Второй депутат — списочник, довольно молодой парень, спортсмен такой саратовский Игорь Костюкевич. Он, говорят, тоже отправляется в места, как мы бы с вами сказали, Максим Владимирович, отдаленные. Ему прочат какие-то Херсонские мертвые души, — опять же цитируя Гоголя, — какие-то посты. Хорошо бы для него самого, если сенатора, потому что сенатором — это, по-моему, в Москве сидеть, потому что там находиться вообще нельзя — убьют. Там политика такая, я бы сказала, простая, примитивная.
Еще информация для любителей парламентских зрелищ. Первый парламентский час в новой сессии: Дмитрий Патрушев, министр сельского хозяйства придет и расскажет, куда делся весь дизель и почему подорожало топливо и как с урожаем. Так что ждем премьеру.
М.КУРНИКОВ: Могу сказать, что на эту тему беседовали сегодня с Натальей Зубаревич на канале «Bild на русском». Можете посмотреть.
Ну, а мы переходим к «отцам».
ОТЦЫ, ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ
М.КУРНИКОВ: Кто у нас сегодня?
Е.ШУЛЬМАН: Отец наш сегодня, его появление несколько навеяно нашим прошедшим в воскресенье разговором с Александрой Архиповой в рамках нашей программы «Знание — сила». Нам там вспомнились разные отцы антропологии, а поскольку мы и в прошлом выпуске с вами уже немножко погружались в хтонические глубины, зарю человеческого сознания, то мы подумали, что у нас не было еще такого фундаментального человека для социальной антропологии, как Клода Леви-Стросса. Леви-Стросс — один из фундаментальных антропологов, структуралистов, французско-бельгийский социолог, этнограф, философ и культуролог, человек, проживший 100 лет, отметивший свой столетний юбилей. Опять же мы это очень любим и всегда поощряем и всем тоже советуем так поступать, кто может себе это позволить.
На свои сто лет он еще всячески — в 2009 году дело было, а родился, соответственно, в 1908, — выступал, говорил и был в здравом уме. Умер через некоторое время после этого, как часто бывает с пожилыми людьми, которые после юбилеев-то, глядишь, и умирают. Но до этого был прямо в отличной рабочей форме.
Биография его характерна для людей, родившихся в 1908 году где-то в континентальной Европе. Вообще, эта обзорная деятельность по рассказыванию про разных ученых наводит на мысль, что социальные науки, науки о человеке в 20-м веке, включая психологию и, конечно, социология и экономика, и антропология, и политология — это все истории про людей, которые спаслись от Гитлера, или не спаслись.
Хочу поделиться с вами оригинальным наблюдением: фашизм — это ужас, что такое было, это какое-то безобразие. И, может быть, если раньше вам это не было до такой степени ясно, но пусть вам это станет ясно хотя бы себя. Это какой-то перманентный погром.
М.КУРНИКОВ: Ценное наблюдение, Екатерина Михайловна.
Е.ШУЛЬМАН: Вы знаете, да. Опять же настолько оно меня поразило, что я не могу с вами этим не поделиться, потому что одно дело — знать в общих чертах, а другое — на конкретных примерах.
Родился он в Брюсселе в образованной художественной еврейской семье. Учился, изучал право и философию в Сорбонне. Как все люди того времени был левым, был марксистом. Опять же дело было такое. Все были марксисты. Даже одно время был членом Рабочего интернационала французского. Он был активный молодой человек, Маркса читал, Энгельса читал, в общем, сильно уважал. Стал преподавателем.
М.КУРНИКОВ: Как говорится, кто не был, у того не было сердца.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно, да. Кто немножко не отошел от этого к столетнему хотя бы возрасту, тому ума, очевидно, не прибавилось.
Заинтересовался антропологией. Поехал в Бразилию к индейским племенам изучать их всяческую первобытную жизнь. Написал знаменитую книгу «Печальные тропики», такой классический полунаучный, полуприключенческий труд о том, откуда есть пошла наука этнография и антропология.
Потом пришли фашисты. Лучше бы он оставался на некоторое время в своей Бразилии. Пытался каким-то образом продолжать работать, думая, что до них не доберутся. Но поскольку он был евреем, вступили в силу расовые законы. Иноагентам преподавать нельзя, евреям тоже.
Далее по программе Рокфеллера по спасению еврейских ученых отправляется в США. Опять этот постоянный паттерн. Были люди в Европе — немцы, французы — обогащали европейскую науку. Потом их всех забрали, опять же кому повело, в США, и работали они уже там. И на этот так сказать европейский суверенитет научный на этом и закончился.
Там он уже всю свою долгую чрезвычайно трудовую жизнь проводит там. Но после войны он все-таки возвращается во Францию и далее работает и преподает там. А наука уже переезжает, тем не менее, в США.
Продолжает изучать примитивные народы, бесписьменные культуры. Пишет знаменитую работу, ее трудно перевести, название трудно перевести на русский язык, но по-русски она называется «Неприрученная мысль». Буквально это «дикая мысль». А также это слово, которое обозначает мысли, размышления, оно же обозначает цветок фиалку, она же полевая фиалка, она же мысль неодомашненная. В общем, все сложно.
Становится главной антропологической лаборатории социальной антропологии в Collеge de France и до самой смерти ее возглавляет.
Как всегда, с людьми такого масштаба мы не можем рассказать про все концепции, пересказать все книги. Что мы вычленим из этого ковра многоцветного, какую нитку вынем? Леви-Стросс наиболее известен своими исследованиями этих дописьменных примитивных культур. Наиболее его, скажем так, ушедшее в массовое сознание понятие — это бинарные оппозиции. Он исследовал миф с точки зрения структуралистской. Наш с вами Пропп обижался, судя по его дневникам, что Леви-Стросс о нем как-то пренебрежительно отзывался. Но на самом деле они действовали в одном культурном поле. Знали друг о друге, читали друг друга.
Пропп исследует сказку как отражение неких форм хозяйственной и социальной жизни. Леви-Стросс исследует ее со структуралистской точки зрения, разлагая ее на элементы. Но в морфологии волшебной сказки, Пропп делает, в общем, то же самое.
Что такое бинарная оппозиция по Леви-Строссу? Он предполагает, что мифологическое сознание мыслит двойками: белое — черное, жизнь — смерть, мужчина — женщина, наши — враги. Вообще, конечно, есть ощущение, что мозг человеческий, несмотря на все развитие нашей цивилизации, больше двух считать не умеет.
Когда мы говорим с вами об альтернативах, о вариантах, то мы все равно говорим про два варианта чаще всего. Три уже сложно понять. И дальше у нас возникает такой тип прогнозирования как в анекдоте про встречу с динозавром на Невском. Вероятность 50%: или встретишь или нет. Такой-то или жив или мертв. Россия или распадется, либо чрезвычайно возвеличится, доллар либо рухнет, либо будет жить вечно. То есть мы продолжаем все время считать до двух.
При этом в мифе, согласно Леви-Строссу имеется еще третий элемент — это коммуникатор, он же трикстер. То есть эта лиса или этот койот, или этот шакал, или это ворон, который между мирами живых и мертвых передвигается и эти бинарные оппозиции как бы примиряет. То есть согласно Леви-Строссу миф видит эти две противоречивые, непримиримые сущности лд вот человек жив — а вот взял и помер. Вот, с одной стороны, если берем миф об Эдипе в его фрейдистской интерпретации: Хочется на маме жениться, а нельзя. Или: Надо жену брать из своей деревни, но нельзя близкородственную. Возьмешь из другой деревни — тоже там будет злая мачеха твоим детям, как в распространенных сказках. Поэтому, как быть?
Поэтому появляется этот посредник. Опять же не обязательно это койот или ворон. Это может быть добрая фея или злая Баба Яга, но кто-то, кто между этими оппозициями медиирует, то есть является медиатором между этими двумя мирами. Вот такова структура мифа.
Это довольно много говорит о наших архаических пластах нашего сознания, которые до сих пор к сожалению, никуда не делись. Об этом мы подробно скажем в нашей следующей рубрике.
М.КУРНИКОВ: Так давайте скорее ее запустим.
ПО ПОНЯТИЯМ
М.КУРНИКОВ: Что же за понятие у нас сегодня?
Е.ШУЛЬМАН: Сегодняшнее понятие родственно нашему предыдущему. Мы решили поговорить об апокалиптичненьком, я думаю, что пора, а то у нас передоз оптимизма. Поэтому для того, чтобы прослушивание медом не казалось дорогой аудитории, мы прошлую неделю говорили с ними о социальном коллапсе или о конце цивилизации. Если помните, возражали против идеи цикличности, против того, что любая цивилизация проходит какой-то биологический путь в своем развитии, но говорили о том, что в то же время разные формы социально-культурного общежития могут погибнуть под влиянием некоторых комбинаций внешних и внутренних факторов.
То, что мы сегодня будем рассматривать, это в некотором роде частный случай или один из элементов этого социального коллапса. Мы поговорим о том, что такое архаизация.
Мы, прогрессисты, скажу я самонадеянно, привыкли мыслить в терминах прогресса, то есть время идет, цивилизация развивается, а человечество как-то научается жить получше, вот уже менее практикует людоедство, вот уже человеческие жертвоприношения повыходили из моды, письменность распространилась, кое у кого появилось электричество и телефонная связь. Все это на людей позитивно влияет.
Но надо признать, что существуют случаи и обратного процесса, не модернизационного развития, не прогресса, а изменений, которые предполагают возрождение или возвращение предыдущих форма социальных отношений. То есть когда у нас какая-то, казалось бы, уже преодоленная непролазная хтонь начинает снова вылезать на поверхность.
Собственно говоря, среди признаков этого социального коллапса архаизация тоже почти всегда присутствует.
Сразу должна сказать, что сам этот термин употребляется скорее в русскоязычной научной литературе. Может быть, это мы все время озабочены тем, что слой цивилизации как-то хрупок и то, что казалось оставшимся позади, может в какой-то момент напрыгнуть и из каких-то темных углов повылезти.
В англоязычном… скорее именно этот термин используется в лингвистике, как возвращение предыдущих лингвистических форм в языке. Но есть такой термин, такое понятие, как social reversal (социальный регресс). Потому что явление существует, поэтому не одни мы им озабочены.
Что такое в общем виде архаизация? Это упрощение социальных отношений, упрощение отношений экономических. Например, был у вас город, в нем были городские формы производства. Производили вы одежду какую-нибудь, может быть, предметы роскоши изготовляли, торговали ими, театр у вас был, может быть, школа. А потом у вас случилось, скажем, монгольское нашествие или чума, или, как часто бывает, комбинации того и другого. Люди у вас повымерли, инженеры ваши и ремесленники высококвалифицированные убиты, угнаны в полон или умерли от чумы. И чем вы занимаетесь? Вы на ваших когда-то мощеных улицах выращиваете, чего у вас там это вырастет, пытаетесь это кушать и обмениваете тыкву на брюкву и оставшийся целым горшок на кусок масла. То есть вот в вас произошло упрощение, архаизация.
Если у вас, например, преступность растет, а закон перестает по каким-то причинам работать, то это тоже производит у вас архаизацию, то есть где у вас были институты поддержания порядка — полиция суд, пресса какая-нибудь, — теперь у вас вместо этого какая-то банда рэкетиров, которые тоже выполняют какие-то установочные функции, например, следят, чтобы люди долги отдавали друг другу, но делают это более примитивными способами.
Негативно настроенные историки полагают, что для российской формы развития характеры повторяющиеся волны архаизации, что когда общество достигает определенной формы развития, чего-то такое случается, что его отпихивает назад. Нетрудно заметить, что, скажем, в 917-м году, а на самом деле за некоторое время до этого, когда началась Первая мировая война, российское общество пережило эту самую архаизацию. Кстати говоря, триггером этого процесса может стать явление само по себе не то чтобы положительное, но являющееся спутником экономического роста, а именно массовая миграция из деревни в город.
Сама по себе массовая миграция из деревни в город происходит потому, что в городе есть работа, то есть город как бы побеждает, в городе есть производство. Но если у вас эта миграция превосходит определенный порок, то у вас размывается городское население теми элементами, которые к городской жизни непривычны. Образуется то, что в нашей социологии называется «слобода», то есть такие городские районы, которые больше не городские, в которых городской образ жизни не наблюдается.
В более тяжелых случаях у вас город просто превращается в деревню.
М.КУРНИКОВ: То есть это просто большие поселения, которые нельзя назвать городом, потому что это просто больше поселение людей без городской культуры.
Е.ШУЛЬМАН: Совершенно верно, без городской инфраструктуры, без городской сферы обслуживания, без сферы развлечений, культурной сферы и так далее. То есть, грубо говоря, это бараки для рабочих. Это не крестьяне, они не выращивают еду. Хотя и тут, скажем так, приятно смотреть на то, как перед многоэтажными домами появляются милые полисаднички, но если у вас горожане для еды позади своих многоквартирных домов выращивают овощи — это архаизация, это плохо. Они должны покупать в магазине.
Я сейчас понимаю, что свои помидоры приятнее на вкус, но нам тут не до этих нежностей. Это считается первой волной архаизации. Некоторые исследователи считают, что вторая волна архаизации случилась с Большим террором, началась перед Второй мировой войной и Вторая мировая это как бы подстегнула. Государство провоцирует архаизацию для того, чтобы сохранить власть.
91-й год. Распад Советского Союза. Сложный вопрос, потому что Советский Союз сам по себе был очень архаичной, очень устаревшей формой социально-политической формой организации общества. Общество не желало быть организовано таким образом. Но также нельзя не видеть, что целый ряд большим насилием доставшихся достижений советской промышленности и даже культуры, действительно, в 90-е годы оказалось ненужным и примитивизировалось. Смотрите, у вас был завод. Да, он производил какие-нибудь убивающие человека железяки, но это было высокотехнологичное производство, потом это стало не нужно. Дальше у вас заводские помещения сдаются в аренду, потом эти корпуса сносятся, на этом месте строится жилье.
Мы бы сказали, что жилье лучше, чем военное производство. Но в это момент тот персонал инженерный или квалифицированные рабочие, которые обладали какими-то навыками, переходят на гораздо более примитивную работу. Это архаизация.
Сталкиваемся ли мы с очередной волной архаизации сейчас? Диффузное насилие, поощрение этого насилия, огрубление публичного дискурса, изгнание или потеря целых сотен тысяч образованных людей — это всё, конечно, уровню культуры никак не способствует, не повышает его.
Общий вывод, который мы из этого делаем, достаточно ужасен. Одно дело, когда у вас от чумы, землетрясения и нашествия варваров погибает Римская империя, другое дело, когда ваша власть за разом срезает вам цивилизационный слой, потому что общество в своем развитии подошло к такому уровню, когда ему эта власть уже не годиться. Оно ее переросло как старую одежду. Поэтому для того, чтобы вы не переросли эту старую одежду и она не лопнула бы по швам, вам отрезают жизненно важные органы, чтобы вы опять могли влезть в эту, по сути, смирительную рубашку. Это неприятный вывод, поэтому мы от него перейдем сразу к вопросам слушателей.
М.КУРНИКОВ: Тем более, что я надеялся, что вы объясните это каким-то геном или менталитетом.
Е.ШУЛЬМАН: Ну, конечно! Исторической колеей и природной предрасположенностью, чем же еще?
М.КУРНИКОВ: Давайте перейдем к вопросам.
ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ
М.КУРНИКОВ: Очень много вопросов про Рамзана Кадырова и его возможную… давайте так: возможную невозможность исполнять обязанности руководителя Чечни. Если это так, то что это меняет?
Е.ШУЛЬМАН: Отличный вопрос на самом деле, потому что по сути ничего о состоянии здоровьям мы сказать, естественно, не можем, хотя не можем не отметить, что в отличие от многих других слухов о здоровье многих других политических акторов, тут есть какой-то провенанс, как говорят в случае с произведениями искусства, какая-то история. Ну, действительно, человек выглядит не так, как выглядел пару лет назад, выглядит не так, и слухи появились не вчера, носят устойчивый повторяющийся характер. Когда у вас версия не меняется в отличие, например, от президента нашего, которому что только не приписывают — то у него спина, то нога отнялась, то у него рак одного уха, то у него рак другого уха, то еще что-то в этом роде. Это признаки скорее вбросов или досужей болтовни. А если вас настойчиво повторяется одно и то же, а также видно по лицу, то это скорее ближе к истине.
Другое дело, что современная медицина творит чудеса и практически в любом состоянии можно жить довольно долго. Но ваш вопрос был не про жить — это пусть родственников волнует, — ваш вопрос был про исполнять обязанности.
Ну, смотрите, Чечня тут представляет собой некое пародийное сгущение тех политических тенденций, которые мы видим и в России. Это тоже персоналистская автократия, только она маленькая, поэтому степень персонализации там гуще, концентрация концентрированнее. Соответственно, если у нас глава республики свои обязанности исполнять не может, то пока он жив, конечно, вокруг его одра сплачиваются все его там эти лорды и прочие околоуголовные элементы и пытаются сделать вид, что все нормально, а кто усомнится в этом, тому мы оторвем голову прямо руками.
Но эта система власти, насколько можно ее вообще понять, она строилась именно на личных отношениях главы республики с главой другой республики — с главой Федерации. Можно, конечно, попробовать завести такие же отношения какому-нибудь опять же близкому другу пациента. Но у него не будет этой долгой истории отношений. Конечно, в такого рода архаичных системах смерть или инвалидность, или неспособность выполнять свои обязанности главы клана очень сильно взбадривает глав и членов противоположных кланов. Как вы понимаете, там длинная история взаимных болей, бед и обид, длинные списки кровников, много за что хочется расплатиться, и люди будут думать, не настал ли сейчас такой момент.
Да, это не спокойная ситуация.
М.КУРНИКОВ: Следующий вопрос: «Екатерина Михайловна, моего сына пятиклассника агитируют вступать в «Движение Первых», мотивируя это различными благами о государства, а также тем, что это хороший социальный лифт. Стоит ли вступать? Есть ли возможность получить от этого максимум плюсов, минимизировав токсичное влияние?»
Е.ШУЛЬМАН: Хорошо, логика, в общем, ясная. Во-первых, что такое «Движение первых» и каковы от него бонусы и льготы еще неясно, оно только запускается и запускается не то чтобы как-то чрезвычайно активно. Поэтому, тем более, если вы пятиклассник и отец пятиклассника или мать пятиклассника и вам до ЕГЭ еще далеко — а давайте скажем прямо, весь социальный лифт, который вам нужен, это ЕГЭ и поступление в вуз, желательно на бюджетное место, вот и всё, больше ничего вам от школы и ни от каких околошкольных паразитических организаций нужно быть не может. Вы же не предполагаете, что ваш ребеночек на уровне школы познакомится, прости господи, с нужными людьми. Ни с чем он не познакомится. Ему надо в вуз. Пока вы доживете до поступления в вуз, с этим «Движением Первых», вторых и третьих может произойти много чего. Может быть, их посадят всех за растрату, а может, еще что-нибудь с ними случится — заболеют и лишатся возможности исполнять свои обязанности. Поэтому я не буду вам говорить: «Как вы можете размышлять о выгоде, когда ребеночка своего… какая же мать согласиться отдать — вот это вот все, — что ненасытное чучело бедную крошку замучило». Мы этим не занимаемся. Я вам скажу другое. Подождите хотя бы до 9 класса. Пока вам ничего не надо для вашего мальчика. Вам нужно, чтобы он был здоровенький, базово учился, если он любит чем-то заниматься, пусть этим занимается во внеурочное время. Не надо составлять ему плна жизни вплоть до свадьбы и защиты диссертации.
А вот когда будет уже 9-й класс, когда перспектива поступления в вуз — а это единственно главное, все остальное вообще фантазии, — вот тогда поглядите, как там будет с этими движениями — простыми движениями, как пелось в одной известной песне…
М.КУРНИКОВ: В общем, если коротко, можно цитатой из анекдота: «Не торопыся».
Денис из Белгорода спрашивает вас: «Существует хотя бы в теории такой гибридный авторитарный режим, гибридность которого заключается не в имитации демократических институтов, а в имитации тоталитарный институтов? Совершает ли Россия переход из одного типа гибридности в другой?»
Е.ШУЛЬМАН: Гибридные режимы — это все автократии. Это не помесь автократии и демократии. И, действительно, гибридность их состоит в том, что они пытаются имитировать демократические институты, прежде всего, выборы.
М.КУРНИКОВ: А есть гибридные режимы, которые имитируют тоталитарные институты?
Е.ШУЛЬМАН: Цель должна быть какая? Цель — поддержание собственной легитимности, правильно? Поэтому какие-то тоталитарные институты можно имитировать. Имитировать массовые репрессии затруднительно. Обычно предпочитают их все-таки устраивать, если силенок хватает. Если не хватает или нет нужды, то ограничиваются точечными или демонстративными, как, собственно, мы с вами и видим.
Если имитировать такую тоталитарную штуку, как всепроникающую политическую партию… Кто из себя изображает большую тоталитарность, чем они есть на самом деле?.. Можно себе представить, что некоторые постсоциалистические, посткоммунистические режимы, Вьетнам, например, сохраняют какие-то признаки былого уклада, который им достался от Советского Союза, а под ним уже гораздо большее политическое разнообразие. Но это не то чтобы имитация, это просто оставшиеся формы. Поэтому не знаю. На самом деле вопрос интересный. Тоталитарные институты, например, кстати, вот эта идеологическая индоктринация малолетних — это вполне тоталитарный институт. Поэтому, может быть, этот этап — уж не знаю, насколько он будет длинным — развития или архаизации нашего политического режима обогатит политическую науку зрелищем того, как пытаются изобразить пионерию без пионеров, аннексию без территорий, космическую программу без космоса, атомную бомбу без атома, культ личности без личности и персоналистское правление без персоналий. Это будет интересно, до какой степени, как далеко можно зайти в этих имитациях.
М.КУРНИКОВ: Спасибо большое всем, кто смотрел. Не забывайте, что эта программа выходит на трех каналах: канале Екатерины Шульман, на канале «Живой гвоздь» и на канале «Bild на русском», а это значит, можно пойти и поставить три лайка. Еще у нас есть Patreon, Boosty и там есть чат, куда можно, соответственно, записаться.
Всем пока!
Е.ШУЛЬМАН: Спасибо!