«Персонально ваш» со Львом Шлосбергом
Уважаемый народ, вот наш гарнизон, нас окружили враги со всех сторон, враги подкапываются под нас, враги нависают над нами. У нашего гарнизона есть начальник – подполковник. Объявляются выборы начальника гарнизона, окруженного врагами.
Отличная идея. Это такой плебисцит, о котором мечтали диктаторы всех времен и народов…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
С. КРЮЧКОВ: Добрый день, дорогие друзья. Меня зовут Стас Крючков. Это YouTube-канал «Живой гвоздь» и программа «Персонально ваш». А гостем сегодня станет политик Лев Шлосберг, член федерального политкомитета партии «Яблоко». Он чуть-чуть задерживается, но непременно уже в ближайшие минуты к нам присоединится. А пока – свои подписки, реплики в чате, комментарии, лайки. Все это поможет распространению этого видео, а оно, как всегда в случае, когда гостем становится Лев Маркович, должно быть интересным.
Пока о программе этого дня. На «Живом гвозде» сегодня много интересных гостей. В частности, сразу после этого эфира будет программа «Особое мнение» с Сергеем Пархоменко. Проведет этот эфир Ольга Бычкова. В 19 будет особое мнение Дмитрия Колезева, главного редактора издания Republic. В 17, как всегда по расписанию по средам, «Слухай Эхо» с Алексеем Венедиктовым.
И крайне интересная сегодня подборка гостей и тем на параллельном канале – на «Дилетанте». Обратите на это внимание. В 18:05 на «Дилетанте» будет эфир «Цена победы», тема: «Евреи в Красной армии 1939-1945 годов». И там будет давний друг и «Эха», и «Живого гвоздя» Олег Будницкий, доктор исторических наук, и ведущие нашего канала Виталий Дымарский и Владимир Рыжков. Это чрезвычайно всегда интересно.
Кстати, упомянув о Колезеве, о Пархоменко, о Венедиктове, о Republic, я, наверное, должен не преминуть сказать, чтобы не было ни у кого проблем, о том, что российским Министерством юстиции они внесены в реестр иностранных агентов. Но это всего лишь навсего такая формальная штука, на которую я непременно должен обратить внимание, постольку-поскольку мы закон наш не нарушаем.
Пока Лев Маркович подтягивается к нашему разговору, я скажу вам еще и пару слов о том, чем вы можете порадовать себя, зайдя на сайт shop.diletant.media, с тем чтобы приобрести очередную порцию интересных, важных, поучительных, может быть, просто радующих душу книг, а их там в преддверии 8 марта чрезвычайное множество. И некоторые из них, несмотря на то что они во множестве находятся, в единственном экземпляре. Не премините зайти посмотреть, выбрать для себя и купить. Хотя подчас это, может быть, и дорого стоит.
Особое внимание обращаю ваше на книжку, которую вы за 2000 рублей можете оформить уже прямо сейчас, – это книжка Алексея Бобины, она называется «Граф Кавур. Человек, который создал Италию». Там непременно будет поставлена печать «От Эха». Эта книга посвящена крайне интересному периоду в истории Европы – март 1861 года, создание единого итальянского государства – Королевства Италия. И вот Камилло ди Кавур – это тот человек, который, собственно, и стал главой первого правительства Итальянского королевства. Ему посвящена книга.
А что касается тех книг, которые в едином экземпляре – это и Олеша, это и «Руслан и Людмила», это и «История государства Российского». Заходите, выбирайте.
А к нам уже присоединился политик Лев Шлосберг. Лев Маркович, здравствуйте. Я рад видеть вас, приветствовать вместе с нашей аудиторией.
Л. ШЛОСБЕРГ: Станислав, здравствуйте. И я рад слышат и видеть аудиторию «Эха Москвы».
С. КРЮЧКОВ: И «Живого гвоздя», как теперь мы называемся. Но примерно все понимаем.
Л. ШЛОСБЕРГ: Я бы сказал так – «Живого Эха Москвы».
С. КРЮЧКОВ: Живого. Бессмертного в некотором смысле. Сейчас в «Лужниках» проходит этот митинг. Наверное, вы уже видели какие-то первые кадры.
Л. ШЛОСБЕРГ: Не видел. В эту сторону даже не смотрел. Не знаю, что там происходит. Не видел.
С. КРЮЧКОВ: А если попытаться поразмышлять, а что это за митинг, о котором никто не знает, о сути и задачах которого никто не осведомлен? Митинг, в котором что отмечают? Выход из Договора СНВ? Выход из чего-либо – это повод для того, чтобы тысячами собираться на стадионе и что-то отмечать?
Л. ШЛОСБЕРГ: Станислав, этот митинг не имеет никакого отношения к выходу из Договора по ограничению стратегических ядерных вооружений. Этот митинг собран для одного человека, чтобы этот один человек увидел перед собой чашу стадиона и вынес оттуда единственную мысль: народ меня по-прежнему любит. Все. Больше ни для чего этот митинг не нужен.
С. КРЮЧКОВ: Мы к этому человеку наверняка еще сегодня вернемся, потому что накануне он обращался к Федеральному Собранию, к парламенту моей страны. Тем не менее я, мне кажется, с более значимого и весомого на сегодняшний момент начну, потому что в пятницу нас ждет 366-й день, как идет то, что именуется в России специальной военной операцией, но, по сути, война.
У этой войны есть выгодоприобретатели, Лев Маркович? Поскольку, слушая накануне Владимира Путина, я коротко для себя резюмировал, что он желает донести один простой месседж: «Я навсегда. С периодическим переутверждением (он сказал, что выборы будут). У вас, люди, есть окно возможностей присоединиться к моему экспрессу, который мчит в каком-то мне ведомом – а может быть, не вполне ведомом – направлении». Куда нас мчит этот экспресс и, собственно, что с выгодоприобретателями? Уже можно говорить о том, что они нарисовались каким-то образом?
Л. ШЛОСБЕРГ: Давайте завершим с главным выгодоприобретателем, который вчера выступал с посланием городу и миру, не будучи, конечно, папой римским. Совершенно очевидно, что для Путина очень важна выборная процедура. Каждый раз после очередных выборов он видит официальные цифры, он им доверяет полностью, он считает их легитимными, честными. И это в его понимании и есть присяга общества, народа ему фактически как императору. Но он не хочет быть только императором как божьим помазанником, а ему исключительно важна электоральная и общенародная природа его политической силы. Для него важна легитимность. Он это воспринимает очень обостренно.
И поэтому мне трудно предположить, что должно произойти в стране, для того чтобы Путин отменил выборы, в первую очередь выборы президента. Ну понятно, что если отменяются выборы президента, то все остальные выборы проводить вроде как не к лицу. Поэтому выборы будут сохранены.
Особенность государства, которое построил Путин, заключается в том, что для этого государства важнейшим искусством является имитация. Они научились имитировать все: выборы, политику, судебную систему, права и свободы граждан, институты гражданского общества. Настроили общественных палаток, калиток, заборчиков, загончиков, всего чего угодно. Вот эта имитация – это стиль этого режима. По-моему, Оноре де Бальзак сказал, что женщина – это стиль. И про Путина можно сказать так же: Путин – это стиль. Стиль имитации, в которую он сам верит. Он верит в эти мифы, он верит в эти химеры, которые создаются всей мощью Российского государства. И это его стиль. Поэтому выборы для него важны.
Что касается выгодоприобретателей. Они же все на поверхности. Ведь совершенно известно о том, кто во время любых таких масштабных трагедий оказывается выгодоприобретателем. И так примерно последние 10 тысяч лет, я хочу вам сказать. Это даже не история XX века. Это вся мировая история. Выгодоприобретателями являются политики, которые строят свое величие на этих катастрофах.
Выгодоприобретателем, несомненно, является военно-ориентированный бизнес (то, что сейчас называют военно-промышленным комплексом).
И безусловными выгодоприобретателями являются пропагандисты, потому что никогда ни в какие предшествующие времена в постсоветской России… Но мы давно уже живем не в постсоветской, а в путинской России. Но если посмотреть на нашу историю, начиная с послесоветской эпохи (с 1991 года), никогда Российское государство и аффилированный с ним бизнес не вкладывали столько денег в пропаганду. Эти люди уже не знают, что выбирать на еду: бобров, не бобров, черную икру, красную икру. В них уже не лезет, они уже трескаются – столько вкладывается денег.
Вот три главных выгодоприобретателя этого кошмара.
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, но я вот в этом утвердившемся стиле не вижу никакой выгоды для, собственно, народа.
Л. ШЛОСБЕРГ: А кто вам сказал, что эта выгода должна быть, Станислав?
С. КРЮЧКОВ: Вы же говорите о том, что эта процедура переутверждения в виде выборов предполагает присягу народа, вы сказали. А вот с присягой народу не заладилось совсем в русской истории?
Л. ШЛОСБЕРГ: Смотрите, присяга народа – это выборы в осажденной крепости. Но это же совершенно прекрасная процедура. Уважаемый народ, вот наш гарнизон, нас окружили враги со всех сторон (с севера, с юга, с запада, с востока), враги подкапываются под нас, враги нависают над нами. У нашего гарнизона есть начальник гарнизона – подполковник. Объявляются выборы начальника гарнизона, окруженного врагами со всех сторон. Отличная идея. Просто прекрасная идея. Это такой плебисцит, о котором мечтали диктаторы всех времен и народов.
Что касается присяги народу. Вот тут очень важный вопрос вы задали. Путин видит народ таким. Он считает, что народ этого хочет. Он уверен в том, что он делает то, что необходимо большинству людей. Он так видит картину мира.
Вообще, если бы существовала возможность техническая, мистическая попасть в голову Путина и увидеть, как он видит окружающее человечество, вот оказаться у него внутри, посмотреть на его картину истории… Он это постоянно озвучивает, но мы это видим со стороны. Где-то хватаемся за голову, где-то многие уже научились смеяться. А я все никак не могу научиться смеяться, потому что для меня все что происходит – это ужас.
И если мы хотим понять все корни происходящей сейчас трагедии, притом понять интеллектом, понять, чтобы разобраться и в том, что уже произошло, и в том, что, несомненно, последует, потому что мы не достигли еще ни пика, как полагают некоторые, ни дна, как полагают другие, для этого нужно попасть внутрь Путина. Это нетривиальная задача, потому что мы живем в эпоху, когда цвета меняются местами (белое и черное), нормальность и ненормальность, естественность и неестественность. Ведь Путин все, что он видит и как он оценивает, он считает естественным. Все, что он делает, он считает правильным, более того, единственно возможным.
Вот у меня были определенные ожидания от вчерашнего выступления. Я должен признаться, что я не смотрел послание Путина в прямом эфире, в режиме реального времени никогда. Я открывал сайт. Если мне нужно было что-то посмотреть, – а политику надо знать, о чем говорит глава государства, – читал текст. На это уходило 15-20 минут. И этого было достаточно.
Вчера впервые в жизни я слушал послание в прямом эфире, потому что я понимал, что могут быть разные сценарии. Внутри себя я понимал, что не будет ничего фатального, потому что ничто не позволяет сейчас Путину совершать действия, которые пошатнут его политическую устойчивость. Путин – популист. Он самый успешный политик-популист в истории постсоветской России. Он такой же популист, как Сталин. Он хочет делать то, что нравится людям. И как только у него возникают малейшие сомнения, что любые его действия могут быть отторгнуты значительной частью общества, он начинает переключаться.
Вообще, вчерашнее послание было похоже на своего рода бутерброд. Вот большая социальная начинка. Там были настолько конкретные вещи… Я скажу так, многое из того, что сказал Путин, не должен говорить даже премьер-министр. Для этого достаточно отраслевого министра: министра образования, министра высшей школы, министра здравоохранения, министра экономики и так далее. Это уровень министра, потому что это ведомственная, отраслевая информация. И при этом Путин об этом говорил много, потому что со всех сторон в это послание стекались ручейки, и каждое ведомство, будучи лоббистом, вносило туда свой кусочек. От Путина зависело, во что эту начинку завернуть.
И совершенно очевидно, что Путину принадлежат начало послания (он его вычитывал и точно правил) и финал послания. Кто, кроме Путина, мог сказать о том, что выборы будут, в том числе выборы президента? Кто мог ему написать: «Владимир Владимирович, вы тут на выборы должны пойти, не пропустите 27 марта 2024 года, не забудьте»? Это только он мог вписать. Только он мог принять решение по приостановке участия России в Договоре СНВ. Никто больше. То есть путинские куски в этом послании видны.
Но впервые за все время, в том числе за последний год, в этом выступлении не было послания, не было никакой цельности, не было никакого завтрашнего дня. Ну невозможно считать завтрашним днем точные цифры МРОТа в 19 тысяч рублей с 1 января 2024 года. Это не будущее, это не завтрашний день, это не образ страны. И в этом смысле послание провалилось, потому что послания народу не было. Народу Путин не сказал ничего.
Можно предположить только единственную вещь. Я ждал, Путин произнесет цифру 2030 – 2030-й год? И он ее произнес. Вот все, мы получили подтверждение: минимум до 2030 года Владимир Владимирович собирается править нашей несчастной страной.
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, к некоторым из пунктов этого выступления, этой речи президентской мы еще вернемся. Но пока хотел бы задать вам вопрос: а почему был выбран этот срединный сценарий, как вы его назвали, «нефатальный»? И предполагалось ли или предполагалось ли бы какое-либо послание, в случае если сценарий был бы избран иным, если бы он был более радикальный или – что странно в нынешних условиях, но я всегда надеюсь на лучшее – какой-то пацифистский, если бы он сказал: «Мы сворачиваем все это»?
Л. ШЛОСБЕРГ: Путин вступил в избирательную кампанию. Все проблемы вчерашнего президентского послания – это первая предвыборная речь Путина перед выборами 2024 года. И с одной стороны, ему не за что волноваться. В той государственной системе, политической системе, избирательной системе, которые он создал, он не может проиграть, он не может не победить. Он может вообще ничего не делать – система принесет ему президентскую медаль на блюдечке с голубой каемочкой. Даже если он в это время будет с Шойгу в палатке жить в тайге. Так устроена система.
Но тем не менее выборы начались. День голосования – 27 марта 2024 года. Остался год и месяц. И именно вот эти электоральные цепи не позволили Путину приплыть к какому-то берегу. Он же знал о том, что Байден поедет не только в Варшаву, но в Киев. Их же предупредили, чтобы не было каких-то глупостей. Их предупредили. Они сказали: «Окей, пусть старина Байден съездит». И Байден триумфально съездил в Киев, после этого вернулся в Варшаву, выступил там со своей президентской речью, которая также ознаменовала начало президентской кампании в США.
Понимаете, в чем ужас ситуации, политики делятся на две части, вот если очень грубо. Я не беру политиков-статистов, я беру политиков, которые принимают решения, от которых зависят жизни миллионов, сотен миллионов, сейчас миллиардов людей.
Первый тип политика – это политик, действующий таким образом, чтобы за него проголосовали. Путин такой политик и Джозеф Байден точно такой политик. Уж в США чрезвычайно опасно кандидатам в президенты и действующему президенту сделать что-то, что не совпадает с ожиданиями его избирателя. Это тут же приведет к проблемам.
А второй тип политиков – это те, кто видит происходящее реально, оценивает его реально и работает на будущее, то есть понимает, куда нужно прийти. Вот самая огромная дыра во вчерашнем послании. Я ждал, что он скажет что-то, даже я, притом что я уже в политике свыше 30 лет, даже я ждал, что он скажет что-то об образе путинской России. Ну если ты идешь на выборы в 2024 году и у тебя впереди 6 лет всевластного, бесконтрольного, безнаказанного правления, ну скажи хоть несколько предложений о том, какой она будет – путинская Россия 2024 – 2030. И ни слова. Ни слова об этом не было сказано.
Поэтому, на мой взгляд, вчерашнее послание показало, что Путин расслабился, расслабился в политическом плане, он понимает, что власть у него в руках, что бы он ни делал, он эту власть держит, потому что ей некуда убегать, не к кому убегать этой власти, эта власть у него в клетке под вот таким амбарным замком. И делать что-то для того, чтобы достичь очередной цели, ему не нужно, потому что все сделано. До тех пор, пока он будет хотеть быть президентом, система будет сохранять его президентом.
И у него ушла свежесть, у него ушло вдохновение. Даже когда он говорил о приостановлении членства России в СНВ-3, что на самом деле фундаментальная новость, единственная принципиально важная новость вчерашнего послания, он говорил об этом без огонька. Да, у него это было припасено на финал. Он знал, что он этим разбудить слушателей по всему миру.
Ну, сказал. Что-то добавил от себя. Там явно было видно, те, кто смотрит за сайтом kremlin.ru (сайтом президента), там выступление Путина появлялось частями: несколько страничек, потом следующие несколько, потом следующие. У тех, кто сидит на сайте, есть текст, который у Путина лежит перед собой. Но Путин любит импровизировать. Там же было много фраз, где слова перепутаны местами, где было видно, что он досказывает от себя и в тексте этого нет. Это видно по выступлению. И вот они слушают его, вносят в текст то, чего не было в тексте, то, что сказал Путин, и после этого это выкладывается на сайте с каким-то лагом. Лаг достаточно большой – до часа.
Так вот, то, что вчера произошло, показывает, что генерального редактора, стратегического редактора, которым является только Путин, никто, кроме него, не может этим редактором быть, у этого послания не было. Ему принесли кучу благо всего. Этих надо накормить? Этих надо. Этих надо ободрить? Этих надо. Этим надо пообещать морковку? Надо. Этим, этим, этим, этим. Так, а в чем же послание? Ну как, послание в том, что мы продолжаем? А куда мы идем? Главный вопрос: куда мы идем? Об этом ни слова. У него нет ответа. У него ответа на этот вопрос.
Я читал очень много откликов. Вчера все ленты были заполнены. В основном абсолютно критические и даже уничижительные замечания о послании, типа, вот мы-то ждали от него, а он чижика съел. А все на самом деле очень серьезно. Вчерашнее послание показало со всей очевидностью, что у Путина нет будущего страны. Даже в таком системном выступлении за год до президентских выборов он не нарисовал свою Россию для страны. Вот все. Это тупик.
С. КРЮЧКОВ: А говорите, то, что вчера произошло. Ну действительно, произошло ли что-то вчера, коль скоро он ничего не нарисовал?
Л. ШЛОСБЕРГ: Произошло.
С. КРЮЧКОВ: Что?
Л. ШЛОСБЕРГ: Он пуст. У него нет идей для развития страны. Он пустой. Это очень страшно для президента. Это не для него лично страшно (это может быть для него личным переживанием), но это страшно для страны.
С. КРЮЧКОВ: Тезис о национализации элит, который он продвигает довольно длительный период времени, вчера прозвучал в какой-то более конкретной парадигме, что ли. Он сказал: «Ребята, вы оказались перед ситуацией, в которой нужно, чтобы не стать людьми второго сорта, возвращаться вместе со своими женами, дворцами, капиталами сюда». Вот там, кстати, появилось слово «будущее». Там он об этом будущем говорил. Он говорил: «Будущее у вас только здесь». Может быть, на это стоит обращать внимание, это действительно та немалозначимая вещь?
Л. ШЛОСБЕРГ: На это стоит обращать внимание. И при этом нужно понимать одну простую вещь. Путину нужны деньги. Много денег. Ему нужны триллионы рублей ежемесячно. Не ежегодно, а ежемесячно. А в год ему нужны десятки триллионов рублей. Поэтому все, что он говорит бизнесу, основано на том, что без этого бизнеса он эти деньги не получит.
Он может напоминать им о том, как они глотали пыль по каким-то западным коридорам, как их ограбили, безусловно, арестовав их активы. Вопрос, как они были нажиты. У Путина была очень интересная фраза: «Даже законно заработанное у вас отняли». То есть он отлично знает, что и как было заработано. Но этим людям он говорит: «Ребята, сюда. Сюда, сюда. Мне нужны ваши деньги. Мне нужны ваши деньги».
Вот о чем было это послание. То, что это было оформлено в патриотическую обертку и было сказано о патриотизме как таковом, вы знаете, чувство патриотизма возникает у человека внутри естественным путем, потому что патриотизм, как известно, это любовь к Родине. Вот нельзя путать любовь с изнасилованием. Любовь – это когда ты любишь. А если тебя насилуют, то это совсем другое действие с другими последствиями, в том числе глубоко травмирующими.
Поэтому когда мы видим, что люди с деньгами и мозгами разбегаются из страны миллионами… Если посмотреть последние 23 года, то миллионами. Точной статистики нет. Так устроена российская миграционная статистика, что невозможно отличить тех, кто уехал навсегда, выделить их, от тех, кто уехал и вернулся, уехал и вернулся. Невозможно. Но тем не менее мы видим по всему, что уехали миллионы людей, целые компании опустели. Вот на что нужно обращать внимание. Это есть любовь и нелюбовь. Здесь – нелюбовь.
И даже если люди сейчас остаются здесь, у нас у всех очень сильные личные привязанности. И у бизнеса тоже. Бизнес – это тоже люди, это родители, это родные, это дети, это свой город, где ты чувствуешь себя дома. Я никоим образом не хочу, упаси меня бог, демонизировать бизнес, в том числе бизнес, родившийся из мутных 90-х. Это все живые люди. И у них живые, естественные рефлексы.
Когда они годами складывали деньги не здесь, а там – это же было только потому, что там было выгоднее, потому что здесь их стригли как овец, в том числе без предупреждения. Вот посчитали, как сейчас, сальдо января. Ничего себе, дефицит федерального бюджета – 1,5 трлн рублей с хвостом. Откуда взять? Ребята дорогие, подходите ближе, подходите ближе, несите ваши кубышки. И о чем сейчас идет спор?
С. КРЮЧКОВ: Добровольный обязательный взнос.
Л. ШЛОСБЕРГ: Да. Будет ли это добровольно-обязательно или просто обязательно, будет ли это доначисление к налогам или специальный разовый платеж, сумма которого будет определяться фактически, вдумайтесь, индивидуально для каждой крупной компании. Это без 5 минут рэкет.
С. КРЮЧКОВ: Зубаревич говорит, что январь не вполне показателен, но тем не менее, безусловно, вы правы.
Л. ШЛОСБЕРГ: Январь никогда не был показателен, особенно в стране, которая две недели в январе ничего не делает. Начиная с католического Рождества, заканчивая православным Рождеством, а еще Старым Новым годом, Россия привыкла отдыхать. Раньше отдыхали в Куршавеле, теперь отдыхают…
С. КРЮЧКОВ: В Красной поляне.
Л. ШЛОСБЕРГ: В других местах, да, более близких. Но нужно сказать, что здесь есть вопросы к правительству, как были в свое время созданы эти выходные дни, – кто помнит, тот помнит, – как они просто были выстроены под Куршавель.
Ну конечно Путин будет смеяться над этим. И этот смех, его вчерашний юмор о том, что… Самая страшная фраза, которая была сказана про бизнес: «Граждане, сидящие на кухне, – это же бедные люди, – они злорадствуют над тем, как вас ограбили». Делать ставку на эмоции бедных людей, которых обделили и обокрали несколько поколений руководителей страны подряд только за последние 30 лет, я бы не рискнул. Вот просто я бы не рискнул поднимать эту волну, потому что волна социальной ненависти может конвертироваться в чрезвычайно темные общественные процессы.
Так, кстати говоря, возникают темные революции. Не бархатные революции, а темные революции. Ведь революция 1917 года, если вернуться на 105 лет назад в нашу несчастную страну, это была в основном революция обделенных справедливостью бедных людей, революция бедных, которые были готовы на кровь, для того чтобы восстановить справедливость. Помните гениальную строчку Шевчука: «Революция, ты научила нас верить в несправедливость добра»? Не все еще поняли, что такое несправедливость добра. А вот это и есть, когда во имя добра, во имя справедливости совершаются преступления.
С. КРЮЧКОВ: Сгущение ситуации происходит? Вы это чувствуете? То есть народ уже ощутимо беднеет и способен себе в этом признаваться?
Л. ШЛОСБЕРГ: Во-первых, бедные всегда знают, что они бедные. Если вы идете в магазин и вы до входа в магазин знаете, что вы не можете потратить больше 500 рублей, и, соответственно, исходя из этого вы ищете самый дешевый хлеб, самое дешевое молоко, самую дешевую сметану, самые дешевые овощи, в том числе, скажем прямо, вышедшие из кондиции, то что вам рассказывать кто-то будет про вашу бедность? Вы про нее знаете все. А если при этом нужно еще кормить детей, кормить стариков и лечить, и обувать, конечно, человеку хочется сказать самому себе, что вот здесь я сэкономлю, еще вот это я смогу. Но это каждый день считать рубли.
Вот в моей Псковской области ниже уровня бедности до начала военной операции – еще нет у нас статистики за 2022 год, она будет ближе к весне – ниже прожиточного минимума жило свыше 100 тысяч человек. Это 18% населения. А что такое прожиточный минимум, не все знают. Он утверждается Законодательным собранием каждого региона для трех категорий людей: для работающих, для пенсионеров и для детей (несовершеннолетних). Самый значительный он для работающих, меньше у пенсионеров, а еще меньше у детей.
Так вот ни один из трех прожиточных минимумов в Псковской области никогда не дотягивал до одного МРОТа. Никогда. 80% МРОТа, 85% МРОТа. Вот представьте себе, у вас в руках сегодня в Псковской области 14 тысяч рублей в месяц. Поживите.
Поэтому когда человек бедный, он про себя знает. И очень опасно пренебрежительно, презрительно, высокомерно относиться к бедным людям. Среди них очень много работников бюджетной сферы, которым вроде по «дорожной карте» Путина еще, прости господи, 2012 года должны платить от средней зарплаты в экономике региона. А учитывая, что их, чтоб сэкономить этот денежный фонд, фонд зарплаты, принимают на полставки, на треть ставки, на четверть ставки… Я знаю случаи, на 10% ставки работают люди. Представляете себе, что это такое?
Поэтому когда Путин говорит о гневе бедных, то очень полезно посмотреть в зеркало и спросить простую вещь: «А в такой богатой стране, которая может позволить себе уже целый год вести масштабные боевые действия круглосуточно, не нашлось время, чтобы накормить бедных?» Вот они вот эти граждане, вот эти люди. Если мы самая богатая страна… Вообще, Россия занимает официально 9-е место в мире по внутреннему валовому продукту в мировой доле. Как минимум мы в десятке.
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, это если в зеркало смотреть так. А если его развернуть обратно, то получится ровно то, о чем он говорит: «Антироссийские санкции Запада. Это все они начали, это они начали. Это только средство – санкции, основная их цель – заставить страдать русский народ». То есть народ заставляют страдать не безграмотные милитаристские действия государства, а внешняя угроза. Поэтому у людей нет денег.
Л. ШЛОСБЕРГ: Вы знаете, до того, как санкции были введены, самые первые санкции, если помните, появились в 2014 году после Крыма, число бедных было примерно таким же. Самое опасное – говорить людям ту неправду, о которой они знают, что это неправда. Каждый знает все про себя, все про свою жизнь. Но пропасть между обществом и властью колоссальная.
Вот вчера была отдельная картина – камера время от времени каждую минуту, чтобы не фокусироваться постоянно на Путине, чтобы зритель не заснул, показывала лица из зала. Лица были очень разные. И когда видишь лица чиновников – видишь лица людей, которые хорошо живут, сытые лица. Это невозможно спрятать. Когда человек хорошо есть, хорошо спит, пользуется хорошим здравоохранением, пользуется услугами косметолога, хорошо одет – это невозможно спрятать. Это видно. У этих людей жизнь удалась. Да, она была другой некоторое время тому назад. Куршавель был на расстоянии 4 часов лета. Ну, как говорится, теперь не Куршавель.
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, а питательный потенциал вот этих увещеваний о том, что построим дорогим, все сдюжим, материнский капитал распространим, МРОТ повысим, потенциал списания всего на внешние действия какие-то, хотя для многих, да для большинства здравомыслящих людей просто очевидно, о каких действиях и насколько они внешними были идет речь, он каков во временной перспективе в условиях той системы политической, которая выстроена на сегодняшний день? Вы говорите, до 2030 года, но тем не менее это же разные вещи: система, выстроенная Путиным, и система, чувствующая свой надрыв изнутри. Потому что вы справедливо указываете, люди сами осознают и видят, что происходит вокруг.
Л. ШЛОСБЕРГ: На мой взгляд, Путин выстроил систему своего пожизненного правления. И 11 лет назад, в 2012 году, он вернулся навсегда. Ну, в его планах. План Путина – это править до конца. И в этом смысле его государство запрограммировано, отстроено на его пожизненное правление. Силовой ресурс максимальный в истории России. Императоры могут завидовать, советские генсеки могут завидовать. Такого силового аппарата по числу, по оснащенности, по разветвленности не было никогда. И полное отсутствие работающих политических институтов. Их нет. Политические институты – это то, что работает вне зависимости от личности. Нет судебной системы независимой. Ее просто нет. Суд уничтожен.
Нет независимой политической системы, которая могла бы создавать реальную альтернативу действующему президенту. Почему вчера Путин был настолько расслаблен? А с кем ему соревноваться? С Мироновым? Миронов заявил сегодня, что его партия не будет выдвигать кандидата в президенты и просто поддержит действующего главу. Даже технического, даже, что называется, для строчки в бюллетене. Потому что страшно. А вдруг народ начнет искать альтернативу, вдруг найдет ее в Сидорове. Что будем с этим делать?
С. КРЮЧКОВ: Миронов конспектировал то, что говорит Путин.
Л. ШЛОСБЕРГ: Он конспектировал потому, что он знает, что Путин видит со сцены, кто что делает в зале. Путин, на самом деле, был вчера в наивысшей степени расслаблен за время всех своих посланий. Когда он закончил первую, вступительную часть, касающуюся исторических изысков и обоснований военной операции, и перешел к социальной части, он просто был похож на классного руководителя в школьном классе, где он, в принципе, знает, что перед ним вот эти двоечники, и цену он им знает, но нужно же как кошка с мышкой немножко поиграться.
И Миронов понимал, что каким-то взглядом, одним из сотен, Путин может смотреть, кто что делает: кто спит, кто смотрит в стенку, кто посмотрел в потолок, кто смотрит в коленки. А Сергей Михайлович конспектирует вождя. Как говорится, зачтется.
С. КРЮЧКОВ: И Геннадий Андреевич конспектировал.
Л. ШЛОСБЕРГ: Тоже, да?
С. КРЮЧКОВ: И Васильев конспектировал. То есть, знаете, образ такой – Пхеньян Ким Чен Ира.
Л. ШЛОСБЕРГ: Слушайте, если бы это был Пхеньян, мы бы сейчас с вами не разговаривали, не было бы никакого «Живого гвоздя». Вообще, нужно сказать, что мы живем в абсолютной смеси утопии с антиутопией. Нужно понимать, что да, Российское государство, несомненно, стремится к тоталитаризму. Путин запустил этот механизм.
Но очень много цивилизационных вещей (информационных, технологических) не позволяют закрыть эту консервную банку. Выдавили почти всю независимую прессу из России. Хорошо, было одно «Эхо Москвы», теперь 15 «Эх Москвы», вещающие каждый из своего Ютуба. У нас появились журналисты с просмотрами в Ютубе в десятки миллионов просмотров. Если что-то появляется у Юрия Дудя, если что-то появляется у Екатерины Гордеевой – проходят считаные часы, и аудитория становится миллионной.
То есть люди внутри страны не лишены информации, не лишены свободной дискуссии. Мы не мыкаемся в кухне от стенки к стенке, видя перед собой ненавистный телевизор. Ну, у кого он есть. У нас дома нет, допустим, телевизора, потому что он нам не нужен. Зачем этот ящик, если в нем ничего нет доброго, светлого, разумного.
Но дело не в этом. Дело в том, что ситуация уникальна. Все пытаются проводить параллели: «Давайте проведем параллель со Второй мировой войной. О, тогда все понятно. Пойдешь налево – туда придешь, пойдешь направо – туда придешь, пойдешь прямо – туда придешь». Нет никаких исторических параллелей. Мы живем в уникальную эпоху, которая неизвестно, чем закончится. И в этом ужас этой эпохи, потому что мы можем общаться, мы можем говорить, мы можем обсуждать, нас могут ругать, мы это видим, слышим, все это в режиме реального времени, и при этом каждый день круглосуточно происходит непрекращающийся ужас.
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, но определенные уроки-то мы из истории все равно можем извлекать. Вот вы говорите, цивилизационный механизм, на который стоит ориентироваться. А каковы сегодня, скажем так, цивилизующие факторы и децивилизующие, децивилизирующие?
Вот, допустим, вы упомянули о силовом аппарате. Евгений Пригожин, который накануне предъявил претензии Министерству обороны. Министерство обороны вступило с ним в диалог. Я вот думаю, Евгений Пригожин – это кто? Вот кто он в нынешней политической системе? Он часть силового аппарата? Он часть политического аппарата, которому предстоит каким-то образом участвовать в этом годе предвыборном накануне 27 марта следующего года? Он кто?
Л. ШЛОСБЕРГ: Господину Пригожину можно было бы посвятить отдельный эфир, но не хочется, просто не хочется. Пригожин – это человек, которого выкормил Путин. С одной стороны, Пригожин сначала потчевал Путина, кормил. Фотографии подтверждают. Но при этом Путин выкормил Пригожина политически. А Пригожин стал получать очень чувствительные политические и военно-политические задания. Судя по всему, эти задания обсуждались с участием Путина. То есть Пригожин почувствовал себя человеком, входящим в ближний круг Путина. У него появились ресурсы, которые можно было получить только обладая очень серьезной политической крышей, такой как президент.
В нашей стране не узаконены частные военные компании. То есть любого участника боевых действий в этой структуре можно обвинить в участии в деятельности незаконных вооруженных формирований. Нет никакой ЧВК «Вагнер» и не может быть. Российские законы запрещают частные военные компании. Но вот они в Африке, вот они в Сирии, вот они в Украине.
И в какой-то момент Пригожин почувствовал, что потребность Путина в нем, как ему показалось, Пригожину, является абсолютной, что нет Пригожина – не будет Путина. Это моя версия. Я так вижу.
С. КРЮЧКОВ: И вот президентский указ о помиловании. И десятки тысяч человек из тюрем на фронте.
Л. ШЛОСБЕРГ: Секретными указами, да. То есть то, что делает Пригожин, до него не мог сделать никто. Но при этом Пригожин никогда не хотел никому подчиняться, кроме Путина. У него один командир. Он не хочет подчиняться никому, кроме Путина.
И в этой ситуации он увидел окно возможностей в том, чтобы заставить государственную машину, в том числе консервативную, выстроенную по вертикали, единоначалии, другого не может быть, машину Министерства обороны поставить себе на службу. И здесь он ошибся. Сломать единоначалие Министерства обороны невозможно, потому что все воинские уставы – это отношения командиров и подчиненных. Старшие командиры, средние командиры, младшие командиры, рядовой и сержантский состав. Все. Другого в армии не может быть.
А Пригожин решил быть самоопределяющимся элементом в этой машине. Эта машина должна его снабжать деньгами, снаряжением, людьми, боеприпасами и создавать ему дальнейшие возможности для политического роста. При этом он оставляет за собой возможность, привыкнув так относиться к другим людям, кого он, мягко говоря, задевал, выступать с публичными обвинениями и в том числе оскорблениями.
И эта система оказалась достаточно консервативной и костной, чтобы на это не реагировать уступая. Она стала защищать себя. И вдруг стало понятно, что Путин – верховный главнокомандующий не Пригожина, он верховный главнокомандующий, которому подчиняются министр обороны и начальник Генерального штаба.
Если говорить о конкретных министре и начальнике, то Шойгу и Герасимов назначены указами Путина – может быть, не все это помнят – в ноябре 2012 года, 6 и 9 ноября. Это два его ближайших сподвижника. То есть став президентом в третий раз де-юре и четвертый раз де-факто, приводя в порядок государственные дела и готовясь ко всему тому, что он стал делать дальше, Путин поставил этих двоих людей. И за 11 лет под ними ни разу всерьез не зашаталось кресло.
И вдруг на эти два кресла прыгает Пригожин и еще подсвечивает это публично, и при этом высказывает вещи, которые в отношении Министерства обороны… Ну, скажу так, если бы подобного рода вещи высказал кто-то из демократических политиков, то все закончилось бы к вечеру того же дня и не административным, а уголовным наказанием. А здесь система замерла. Силовая система не понимает, как реагировать. Полиция не понимает, Следственный комитет не понимает, ФСБ не понимает. Это же прямой партнер Путина.
И получилась ситуация, при которой в планы Пригожина, судя по всему, входила политическая конвертация своей экономической и военной мощи, которую он на самом деле накопил серьезную. У него самолеты, у него ракеты. Это частная армия, которой нет равных. У Кадырова другое. У него все государственное, просто подчиняется Кадырову, а не Москве. А у этого все было фактически свое.
И постепенно стала проявляться правда, что Пригожин – это только лицо компании, что он военными действиями не руководит, и что он отвечает за ее общественные связи. Ничего себе общественные связи. А можно вспомнить еще и некоторые предшествующие вещи из истории Пригожина, то, что было связано со странными событиями внезапно умиравших людей. Это же не забыто. Это все опубликовано в большом количестве СМИ.
Поэтому, на мой взгляд, сейчас система готовится к 2024 году. И Пригожин в этой системе Путина-постПутина искал себе место, в том числе с легализацией своего политического положения. То есть это, по сути, заявка на, условно говоря, парламентские выборы 2026 года. И вдруг стало ясно, что система не хочет его пускать. Поручение с Путина – пожалуйста. Лицо, которое может пробить указы о помиловании людей, совершивших тяжкие преступления с особой жестокостью и цинизмом, включая убийства, – пожалуйста. Потому что это прямая связь, прямая коммуникация.
Это не институт, это казус. Пригожин – это казус. И он решил стать институтом, он решил войти в государственную систему. И выяснилось, что даже при Путине эта государственная система не хочет его принимать внутрь, потому что он не желает жить по законам и правилам этой системы. Вот то, что мы видим сейчас перед собой.
С. КРЮЧКОВ: Хорошо. Вы говорите, Пригожин пытался из самоопределяющегося элемента системы стать частью этой системы, не вышло.
Л. ШЛОСБЕРГ: Пока не вышло.
С. КРЮЧКОВ: Допустим, Алексей Навальный представил свою политическую платформу, 15 тезисов. Тоже попытка из самоопределяющегося элемента – не знаю, насколько это возможно, находясь в тюрьме в тех условиях, в которых он находится, – этим элементом стать. Явлинский представляет свою статью, в которой говорит: «Прекратите. Остановитесь». Много можно перечислять тех, у кого есть голос, и этот голос может быть донесен. Но много настолько, что хватит, пожалуй, пальцев двух рук. Но тем не менее.
Эта система в целом внутри себя и для самой себя функциональна, она может обеспечивать свое самовоспроизводство в таком режиме, постоянно отбрасывая, как чешую, казалось бы, собственные части, а с другой стороны, части, в которых она испытывает потребность? Потому что не испытывать потребность в парамилитаристских образованиях при той логике, которую она транслирует, или в независимых политиках, она не может – она разваливается, она перестает быть системой, она утрачивает вот эту связь между элементами.
Л. ШЛОСБЕРГ: Станислав, получилось несколько вопросов сразу. Я постараюсь распутать эту косичку.
Первое. Эта система ориентирована на сохранение власти. Не на изменение власти, а на сохранение власти. И эта власть Путина. Эта система четко ориентирована на одного человека, на одного смертного человека. Путин стал институтом. То есть в Российской Федерации появился политический институт – Владимир Владимирович Путин. Не президент Российской Федерации, а Владимир Владимирович Путин. Путин стал институтом.
Когда физическое лицо, будем говорить языком закона, становится институтом, то это означает то, что других институтов не может быть. Потому что задача институтов – работать вне зависимости от персоны. А если персона становится институтом, то институты утрачивают смысл. Вся российская система государственной власти сегодня работает на максимально длительное продление монополии Путина. У нее нет других задач. Соответственно, она втягивает в себя и впитывает все то, что работает на эту монополию, и отторгает все то, что не работает на эту монополию.
Ставить в один ряд, в одну повестку Пригожина, Навального и Явлинского нельзя. Пригожин пытается, считая себя адептом системы, бойцом системы, боевиком системы, быть признанным этой системой. Он получил Героя России при той его биографии, которая была предшествующая, связанная с лишением свободы за преступления, после которых трудно представить себе, что человек становится Героем России? Он получил. Он получил карт-бланш на действия, требующие колоссальных финансовых и технических военных ресурсов? Он получил.
Но теперь он хочет стать респектабельной частью системы. Ему кажется, что система к нему относится как к дворовому. Он хочет стать дворянином из дворового. И вот тут система заартачилась. Система здесь заартачилась. Вот такого Пригожина, не играющего по правилам, не разговаривающего в принятых стилях и манерах, она принимать не хочет.
Что касается Навального. У Навального сейчас есть задача номер один и, по сути, главная задача – это задача выжить; выжить там, где он находится. Самая большая угроза, которая сейчас есть у Навального, – это угроза его здоровью и жизни.
При этом Навальный остается политиком. И определенными способами… Я не могу даже предположить какими, потому что, будучи в ШИЗО, никакую текстовую и другую вербальную коммуникацию с внешним миром вести невозможно. То есть когда-нибудь мы узнаем, как появились эти 15 тезисов. Просто когда-нибудь. Ему с адвокатами не разрешают общаться через прозрачное стекло. У меня нет сейчас предположения, как эти документы могут появиться и быть, скажем так, завизированы.
Его задача как политика – остаться в повестке дня. Политик – тот, кто формирует повестку дня. Вот у Путина вчера не получилось сформировать повестку. Это очень тяжело. Это фатально для руководителя такого ранга. Он проговорил полтора часа, но в этом не было повестки, в этом не было дороги в будущее. Навальный пытается сформулировать свою позицию по всем больным вопросам современности, касающуюся этого глобального военного конфликта, будучи лишенным свободы, и таким образом остаться в повестке.
Вопрос даже не в том, что он предложил. Вопрос в том, что он это предложил в принципе. Что там находится внутри – к этому может быть самое разное отношение. Кто автор этих 15 тезисов – это тоже вопрос второстепенный. Их озвучили с фамилией Навальный. Одновременно с присуждением документальному фильму «Навальный» британского «Оскара» в ожидании большого американского «Оскара».
То, что делает Явлинский – он конструирует то будущее, которое он считает единственно возможным в ситуации глобальной катастрофы. Вот чем Явлинский отличался всегда, начиная с конца советского времени, когда начался его политический взлет, – это удивительным для политика реализмом и отсутствием иллюзий. Из ныне действующих российских политиков это, наверное, единственный, кто никогда не обещал ничего иллюзорного. Он никогда не говорил: «Все будет хорошо. Все будет славно. Не переживайте. Будущее прекрасно». Он всегда говорил то, что видел и как понимал. Во многом за это его не любят, потому что людям хочется слышать хорошее о будущем.
Выступает Путин. Он же обещает все то хорошее той аудитории, которая его слушает. Он же выступал вчера не для Запада. И СНВ-3 ограничивается не для Запада. Это для вот этой внутренней аудитории, которая внимает ему и для которой он должен продолжать оставаться Акелой.
И в этом смысле есть глобальное несовпадение, глобальный конфликт, системный конфликт между политиками, исповедующими популизм, и политиками, исповедующими реализм. Первых любят и часто массово любят, восторгаются. Вторых не любят почти никогда. А когда выясняется, что реалисты оказались правы, ну просто правы, жизнь показывает, что они оказались правы, то самой частой реакцией людей самых разных, в том числе высокопоставленных, является фраза, как из детского сажа: «Ну кто бы мог подумать? Ну надо же…».
С. КРЮЧКОВ: Лев Маркович, в этом смысле, когда говорят о том, что произнесенные в Варшаве Байденом слова о том, что вести эту войну – это выбор Владимира Путина, не следует воспринимать как своего рода ответ Явлинскому. Многие ровно так это интерпретировали. Не прямой, но по сути, содержательно. В том смысле, что это диалог – если мы допускаем, что это диалог, – между политиками совершенно разного рода, тех двух категорий, которые вы описали. Я правильно это интерпретирую?
Л. ШЛОСБЕРГ: Байден зафиксировал еще раз в Варшаве, а до этого в Киеве, что он лидер западного мира. Это была его задача. Она имеет значение для всего мира как позиция президента Соединенных Штатов Америки.
В конце концов, давайте возьмем ВВП 2022 года глобальный, мировой ВВП. Сколько у США? 24,6 трлн долларов. Сколько это в процентах? 25% мирового ВВП. Кто идет дальше? Дальше идет Китайская народная республика – 18 трлн долларов, соответственно, около 18% вклада. В сумме – 43% мирового ВВП. Вот две страны, в руках у которых весь мир.
И Байдену нужно было подчеркнуть, что никаких вторых здесь нет. Байден не говорит о биполярном мире. О биполярном мире заговорил Си, желая максимально поднять Китай в мировой иерархии и зафиксировать его право на то, чтобы формировать пространство вокруг себя, в том числе включая бывшие советские республики, в первую очередь Казахстан. Но это тема отдельного совершенно разговора. Мы видим, что происходит с Токаевым. Те, кто смотрит за политикой Казахстана. И там Китая уже сейчас больше, чем России. Но мы в этот эфир не поместим этот сюжет. Он уйдет в сторону.
Я хочу вернуться к Байдену. У него было две задачи: подтвердить свое лидерства как государства, которое он представляет, и второе – подтвердить свое личное лидерство для избирателей Демократической партии Соединенных Штатов Америки, потому что он в этой ситуации выступает Бэтменом. Он Бэтмен.
Нет никакого диалога между Байденом и Явлинским. Это не ответ Явлинскому на предложение найти выход из тупика без крови и найти «дорожную карту» к миру не через кровь. Это в первую очередь обращение к той аудитории, которая ждет продолжения той политики инвестиций в боевые действия, лидером которой являются Соединенные Штаты Америки. И в этом смысле Байден ожидания этой аудитории оправдал абсолютно в полной мере. Все в восторге.
Посмотрите, как все выстроено по сценарию. Сначала Мюнхенская конференция по безопасности, которую, по уму, надо было бы отдельно обсуждать, но мы с вами не успеем. Там выступает Харрис, вице-президент США, заявляет, по сути, то же самое. Но дистанция между вице-президентом США и президентом США – это как от Земли до Луны. И дальше на сцену выходит Байден вполне разогретую, подготовленную. Он совершает подвиг – он летит в Варшаву, а оттуда 700 км на поезде – как шутили, в плацкарте всем вагоном скидывались на чай – едет в Киев, утром приезжает, проводится съемка, он выступает, немедленно возвращается обратно.
Россия гарантирует ему безопасность. Это для тех патриотов, которые говорят, что антиамериканизм – это главная основа всей российской политики. Что в это время делает Дмитрий Анатольевич Медведев, я не могу даже представить. Он должен был просто рыдать, он должен был биться головой о Telegram: «Просто как так? Вот он Байден. Вот он рядом. Ничего сделать нельзя». Гарантировали безопасность. Это к слову.
Кстати, поставки газа из Российской Федерации в Европу через Украину на минувшей неделе вышли на уровень до начала военной операции по прокачке в сутки. Обратите внимание вот на эти вещи, которые невидны, они неочевидные, о них мало пишут. Просто нужно понимать, что миром, в том числе боевыми действиями, политическими столкновениями, очень часто движут силы, которые не желают себя обозначать. Эти силы – деньги. В этом смысле мир не меняется последнюю 1000 лет. Деньги, деньги. Потому что это для огромной части людей является мерилом всего.
Понимаю, что у нас с вами осталось 4 минуты до конца эфира. Хочу все-таки перейти к этой теме. Если сейчас на мировом политическом торге… Я в Пскове нахожусь на месте Нового Торга. Вот наше здание, где находится псковское «Яблоко», – это Новый Торг, который подарил Пскову Василий III после порабощения Пскова Москвой. А в километре отсюда находится Старый Торг. Так вот перенесли Торг на новое место специально, чтобы люди, приходя на привычное место Торга, не вспомнили о вече, которое находилось в 100 метрах от Старого Торга. Это к слову.
Так вот на мировом политическом торге нет места для мирной «дорожной карты». Осталось последнее слово, которое должно прозвучать где-то в ближайшие недели, – это слово Китая.
С. КРЮЧКОВ: Вот инициатива господина Ван И чего-то стоит?
Л. ШЛОСБЕРГ: Инициатива будет заявлена Си. В Китае никогда не отдадут условному главе Комиссии по международным делам Ван И право выступить с глобальной мирной инициативой. Выступать будет Си. Но мы видим, что эта инициатива не совпадет, совершенно очевидно, с позицией Соединенных Штатов. Если бы вот эта два государства, контролирующие половину мировой экономики, заняли единую позицию и внесли предложение, что мы считаем невозможным дальнейшее кровопролитие…
Все вопросы территории, границы, репарации, суды, компенсации – это вопросы второй очереди. Сейчас в день гибнут тысячи и тысячи людей. Никакие официальные цифры неизвестны. Ни одна страна не раскрывает цифры потерь. Это военное время. В военное время потери не раскрываются никогда никаким государством.
И сейчас, если стоит задача сберечь мир, должно быть третье предложение. То есть есть позиция России. Есть позиция Украины. С этой позицией полностью солидарны сейчас все мировые ведущие страны: Соединенные Штаты Америки, Европейский союз, НАТО. И обе эти позиции заключаются в продолжении военных действий. Третьей позиции нет. Ее нет как альтернативы для обсуждения.
Я не испытываю иллюзий по части Китая. Этот дракон никогда ничего не сделает не в свою пользу. Никогда. Он будет дышать только в свою сторону. Он будет порабощать Россию, он будет ставить нас в зависимость от себя настолько, что в пору будет вспоминать известный советский анекдот: «На китайско-финской границе все спокойно». Был такой анекдот в 70-е годы. Но я сейчас не об этом.
Отсутствие альтернативы некровавого решения этого конфликта двигает мир к тому уровню эскалации, когда конфликт перестанет быть управляемым. Все испытывают иллюзии, что они управляют этим бурным потоком. А там уже есть ручейки, которыми невозможно управлять, просто невозможно – они так устроены.
На мой взгляд, сейчас пока что – вот сегодня 22.02.2023 – все говорит о том, что если ничего не изменится в направлении движения, то 2023 год будет хуже 2022-го. Вот представьте себе, вы прожили 2022 год. Выжили те, кто выжил. Для тысяч и тысяч людей, судя по всему, десятков тысяч людей этот год был последним в жизни. Там дети, женщины, старики, военные, гражданские, мирные, все. Никакого содержательного приоритетного предложения по прекращению кровопролития на мировом политическом торге сегодня нет.
Почему такую ярость вызвала статья Явлинского, где всего-навсего была высказана одна мысль: соглашение о прекращении огня? Не соглашение о границах, не соглашение об изменении территорий. Соглашение о прекращении убийства людей. И вдруг выясняется, что ястребы мира, у нас появились ястребы мира, среди русской аудитории за пределами страны появилась партия чужой крови, никто не готов воспринимать ценность человеческой жизни как доминанту политики. И нас проклинают за то, что мы заговорили о ценности человеческой жизни.
Вот когда вы спросили, что происходит с миром, мы нечаянно перешли к одному персонажу российской внутренней жизни. А ключевой вопрос не в нем. Ключевой вопрос – это ценность человеческой жизни. Мир пришел к ее понимаю, что искусство политики – это не убить как можно больше людей, а сохранить жизни как можно большего количества людей. И вот тут мир на этом споткнулся. У нас открытый лист. Осознание того, что мы продолжаем двигаться к бездне, и что на часах судного дня стрелочки подвинулись к полуночи, осознание этого мировой политической элитой не овладело. Поэтому пока что мы катимся с горы.
С. КРЮЧКОВ: Политик Лев Шлосберг сегодня персонально ваш в эфире YouTube-канала «Живой гвоздь». Лев Маркович, кажется, вы прояснили ситуацию по поводу многих очень важных вещей. Спасибо вам большое.
Л. ШЛОСБЕРГ: Станислав, я очень рад вас видеть и слышать. И дай бог силы всем «живым гвоздям». Сил потребуется немерено.
С. КРЮЧКОВ: Удачи. Взаимно.
Л. ШЛОСБЕРГ: Спасибо. Всего доброго.