«Манитокс»: Российская экономика в условиях СВО: что изменилось после 24 февраля?
Практически каждый третий рубль в следующем году в бюджетных расходах – это будут именно силовики, люди в погонах…
Поддержать канал «Живой гвоздь»
М. МАЙЕРС: Добрый вечер, дорогие друзья. В Москве 8 вечера. Программа «Манитокс» на своем месте. Мы встречаемся, как обычно, на YouTube-канале «Живой гвоздь». Эти встречи для меня чем более редкие, тем более радостные. Но сегодня наш постоянный участник программы где-то там отдыхает. В общем, сегодня я хочу поприветствовать в нашем эфире экономиста и финансиста Владислава Жуковского. Влад, добрый вечер.
В. ЖУКОВСКИЙ: Мария, я вас приветствую.
М. МАЙЕРС: Собственно, что у нас сегодня будет? Как я сразу сказала, Когана не будет. Сегодня мы немного в ином формате встречаемся. Это первое.
А второе: я смотрю в телефон, поэтому не удивляйтесь, что я отвлекаюсь. Здесь идет трансляция YouTube-канала «Живой гвоздь», и я вижу чат, поэтому могу позволить себе читать ваши вопросы все-таки, наверное, в большей степени, если они касаются не меня лично и не того, как я выгляжу, прошу прощения, а все-таки экономической повестки, потому что сегодня мы с Владиславом Жуковским будем говорить на тему «Российская экономика в условиях СВО: что изменилось после 24 февраля?». Вот так мы официально обозначили нашу тему. С какими лично вы столкнулись финансовыми трудностями, вы можете писать в чате, а я попробую эти вопросы Владу адресовать.
Давай начнем, если ты не возражаешь, с повестки, которую сегодня обозначила Эльвира Набиуллина. Она выступала в Государственной думе и сказала там несколько вещей, которые, как мне кажется, достойны того, чтобы чуть подробнее на них остановиться. Ну вот, например. «Структурная трансформация экономики России продлится не один год. И если в мире начнется кризис, то процесс трансформации будет труднее».
Вообще, она много говорила о кризисе, но почему-то в будущем времени. Вот как ты относишься к такой постановке вопроса и можно ли говорить о том, что мы уже там, а не только ожидаем ухудшения в экономике?
В. ЖУКОВСКИЙ: Во-первых, Эльвира Сахипзадовна как уже опытный аппаратчик и такой либеральный политик в рамках нелиберальной властной вертикали научилась грамотно подбирать слова. То есть она крайне избегала слов про кризис, про рецессию, про падение экономики. Даже когда говорила про падение ВВП в текущем году, она как-то пыталась это красиво подать, что, мол, у нас темпы роста российской экономики будут отрицательные. То есть не спал 3,5 – 4%, а вот отрицательный прирост у нас.
М. МАЙЕРС: Это как обычно. Отрицательный рост, да. Наша излюбленная формулировка.
В. ЖУКОВСКИЙ: Вы отрицательно стали жить богаче и лучше, дорогие россияне. И она сказала очень прямо – по большому счету, о чем мы, Маша, говорили в том числе у тебя на программах, – что никакой быстрой трансформации так называемой российской экономики (то, что от нее сейчас остается, то, что мы видим в виде экспортно-сырьевых секторов) и быстрого выхода из кризиса не произойдет.
То есть даже по прогнозу самой Набиуллиной в этом году спад примерно на 3 – 3,5%, в следующем году там вообще вилка падения от 1 до 4%. То есть она сама не понимает, будем мы нефть продавать, не будем продавать, как заработают эти санкции, эмбарго на поставки нефти, нефтепродуктов, будет ли какие-то новые пакеты санкций введены (9-й, 10-й и пакеты в пакете).
И она говорит, что 2 года ничего хорошего не ждите, 2 года реально располагаемые доходы россиян будут падать. Поэтому она прямо очень хотела отойти от вопроса про то, как кризис бьет по россиянам. Она практически не озвучивала цифры про потребительскую инфляцию, про рост цен на товары широкого народного потребления, про динамику реальных зарплат, реальных пенсий, реальных доходов населения.
И она так говорила, что кризис будет, а потом, вот в 2024-2025 году, мы как ускоримся. Но, правда, там ускориться… Чтоб вы просто понимали, на официальном сайте Центробанка России в их докладе цифра числится примерно 1,5%. То есть даже через 2-3 года у нас темпы роста будут ниже в 2 раза, чем темпы падения в этом году. То есть в лучшем случае 2 года падаем и еще потом года 4, может быть, 5 мы будем пытаться как-то доползти до того, где мы были до начала вот этой специальной военной операции. Потому что если мы как-то иначе назовем, то это будет от 30 до 50 тысяч рублей, а может быть, даже 207-я либо 280-я часть 3-я УК РФ. Поэтому Набиуллина ничего хорошего не сказала.
Единственное, что нужно сейчас тоже упомянуть, что хоть она и делала вид, что такого жесткого кризиса нет, что мы трансформируемся, что мы подстроимся, есть, говорит, проблемы с логистикой, есть проблемы с технологией, есть, конечно, проблемы с тем, что россияне выехали из-за начала той самой частичной мобилизации, которую нам все лето и всю весну говорили, что точно в России не будет, потому что профессиональная армия вторая в мире лучшая воюет. Потом она все-таки случилась почему-то.
Но, в общем, она сказала, что отток россиян из России тоже ударит по рынку труда, будет создаваться дефицит кадров образованных, подготовленных. Никакими эмигрантами из Средней Азии и Северной Кореи мы их не заместим, ну и в итоге это будет провоцировать рост заработных плат в тех категориях, где есть дефицит кадров.
Ну и она подчеркнула, что будет технологическое упрощение, о чем мы говорили, технологическая деградация.
М. МАЙЕРС: Ну а скажи, за исключением отрицательного роста, но, собственно, мы к этому уже привыкли, как и к хлопкам вместо взрывов и прочим вот этим трюкам лингвистическим, за исключением этого, адекватная картинка, на твой взгляд, вот та, которая нарисована главой Центробанка, или все-таки какие-то углы серьезны сглажены, не побоюсь этого слова, искажены?
В. ЖУКОВСКИЙ: Давайте начнем вот с чего. До того, как все вот это, как там было сказано первым зампредом администрации президента Кириенко Сергеем Владиленовичем, что у нас, оказывается, теперь это не военная операция, а это какая-то народная война, как он сказал сам, это надо, чтобы она стала народной для каждого россиянина, там кто-то носки шьет, кто-то – балаклавы, кто-то на трусы с варежкам скидывается, до всей этой ситуации, когда я был в Госдуме, когда я видел эти круглые столы и даже принимал участие, это было менее засекречено. То есть туда пускали и рядовых депутатов, туда приходили из других комитетов и комиссий, там помощники депутатов.
Сейчас это все дело максимально-максимально под таким навесом тайны, потому что у нас теперь противостояние с загнивающим Западом, съемка запрещена, снимать на телефоны и на камеры нельзя, трансляция ведется только частично – там, где не обсуждается СВО.
Вот Набиуллина пришла и что-то сказала – вот они только этот кусочек маленький показывают. А там, где вопросы про деньги на спецоперацию, про дыру в бюджете, чем будем латать эту дыру практически в 3,5 трлн рублей в этом году и в следующем году еще 3 трлн нарисовали дыру в бюджете – вот это они не показывают, потому что это, оказывается, вопрос не экономики и финансов, который коснется нас с вами через печатание денег, рост цен, инфляцию, повышение налогов, коммуналки, цен, а это, оказывается, военная тайна теперь у нас. И это все максимально убирается.
Даже, как вы знаете, сейчас трансляции, которые из Госдумы идут, их можно видеть только в предбаннике самой Госдумы на 2, на 3 этаже. Сидя на диванчике, вы можете смотреть, как выступает «Единая Россия», а вовне эта трансляция не идет. Хотя, казалось бы, там обсуждаются вопросы, которые касаются каждого из нас. Мы живем в России, и мы должны понимать, чем там занимается «не место для дискуссий», какие они принимают законы, по которым потом всей стране жить. Но это все теперь не показывается вовне. А начало заседаний, все эти общие вопросы, повестка – трансляция не ведется даже внутри Госдумы.
Так вот, что сделала Набиуллина. Она вообще не стала обсуждать последнюю статистику. Она сделала вид, что, в принципе, мы живем, как мы жили где-то в марте, в мае, в июне, когда все было очень даже неплохо, когда нефтегазовые доходы были рекордные, когда был профицитный бюджет, когда еще не успели упасть сильно доходы населения. По крайней мере, в статистике.
А сейчас ситуация меняется. Вот вышли цифры по сентябрю месяцу Росстата, и они показывают, что вот наши ожидания, что именно в сентябре, в октябре и в ноябре начнет вот этот снежный ком кризиса, роста цен, закрытия предприятий, дефицита оборотного капитала, дефицита технологий, вот этого слома кооперационных цепочек, логистики наматываться, вот он произошел.
То есть мы сейчас открываем статистику Росстата, и что мы с вами видим? Оказывается, что, во-первых, у нас в сентябре месяце экономика уже падает практически на 4,5 – 5% по опережающим индикаторами падения, реально располагаемые доходы населения, уровень жизни по итогу сентября тоже падает приблизительно на 3,4%. Причем до этого говорили, спад 1,5%, 2%. Но вот он ускорился. Уже 3,5% только официально.
И имейте в виду, что это при инфляции в 13,7%. А если мы понимаем, что инфляция реально 25 – 30% и цены выросли на что-то в 1,5 раза, то надо понимать, что и уровень жизни у вас падает не на однозначные величины, а двузначными темпами за 15 – 20%. Реальные зарплаты -1,2% в августе месяце. По итогу сентября пока нет. Спад ускорился. Реальные пенсии тоже падают примерно 2,6% за январь – сентябрь и 3,4% по сентябрю.
То есть идет ускоренный спад. Это тоже Набиуллина постаралась не говорить, чтобы, видимо, как-то настроение сильно не портить.
То же самое по реальному сектору экономики. Если мы посмотрим, например, на промышленное производство, то внезапно у нас после нулевой динамики в августе – июле в сентябре произошел обвал: 3,1% падение выпуска в промышленности в целом и более чем на 4% в обрабатывающих производствах. Причем нужно понимать, что в обработке же еще и металлургия находится, нефтепереработка, производство удобрений. То есть те самые отрасли, которые, на самом деле, сейчас, вообще-то, были даже в плюсе локально. Получили огромные прибыли те же самые производители удобрений весной и летом этого года и сейчас выплачивают рекордный дивиденды.
То есть если мы уберем вот эту первичную переработку сырья, вот эти низкие переделы, то ситуация будет еще хуже. То есть производство автобусов -60%, производство автомобилей -77%, производство двигателей -58%. Ну и далее-далее по списку. Чем более высокотехнологичная продукция, тем более серьезный спад идет. А там, где падение производства, там, соответственно, скрытые увольнения, неоплачиваемые отпуска, остановка производств, ну и далее-далее по списку.
Поэтому вот это она постаралась не говорить. То есть Набиуллина сделала вид, что мы должны вам отчитаться об основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики, сказала, что ставка пока 7,5% ключевая – это предел, потому что у нас инфляция что-то не снижается в 13,7%. Она говорит, даже, скорее всего, ускорится в ноябре – декабре. Мы еще поговорим, почему инфляция ускорится, и где они собираются найти 3,5 трлн рублей, чтобы как раз провести бюджетные выплаты, которые не покрыты доходной частью бюджета. Это тоже отдельный вопрос.
Но Набиуллина пыталась максимально про неудобные вопросы не говорить. Она говорила, что спад оказался не такой сильный, что апокалиптические прогнозы не сбылись, но при этом как-то то, что падение розничных продаж, в рознице – вот мы в магазины ходим, покупаем там хлеб, молоко, одежду, технику, электронику, таблетки, медикаменты, что угодно – вот розница падает уже на 9,8%. Спад ускорился практически до 10%. То есть это показывает, насколько россияне затянули пояса, насколько люди экономят, переходят в режим подсчета каждой копейки, каждого рубля.
А, например, непродовольственные товары, товары не первой необходимости – можно рубашку не купить, можно джинсы не купить, можно уже не купить какую-то технику, электронику, телефон (просто у людей денег нет на это) – там падение в среднем на 15%. И чем более дорогой товар, чем более люксовый, тем падение сильнее. Например, по автомобилям спад практически 45% в продажах, чтоб было просто понятно.
М. МАЙЕРС: Плюс ко всему и импорт завалился, и нет этих машин, их привозить перестали. То есть даже в тех сегментах, где, наверное, возможно было бы сохранить уровень продаж, по крайней мере, по верхнему ценовому спектру, там другие проблемы. Они уже не столько экономические, сколько регуляторные, но все равно они есть.
В. ЖУКОВСКИЙ: Физически нет, конечно. То есть Китай пытается, нарастив поставки в Россию промышленной продукции на 15-20%, что-то там компенсировать, но нужно понимать, что ваш китайский автопром сейчас по цене еще прошлогодних немецких автомобилей.
М. МАЙЕРС: Скажи, пожалуйста, то есть, грубо говоря, за всеми этими цифрами… Ты же знаешь, у нас программы об экономике народ не очень любит, потому что ничего непонятно. За всеми этими цифрами скучными, процентами, о которых говорит Владислав Жуковский, скрывается одна простая мысль: вы будете жить хуже, вы будете жить беднее. Скажи, пожалуйста, какие социальные слои в настоящий момент наиболее уязвимы?
В. ЖУКОВСКИЙ: Маш, ну смотри, ты абсолютно права. То есть мы же говорим не просто «вы будете жить хуже», а мы говорим о том, что уже статистика это фиксирует. Пускай, конечно, очень криво. Понятно, что никто не верит в официальные данные Росстата. То есть вот эта инфляция ниже 14% или безработица в 3,9% – это другая страна, это не эта Россия, в которой мы живем, и мы ходим в другие, видимо, магазины, где цены выросли сильнее. И мы видим, какая ситуация в регионах кризисная с промышленностью.
С одной стороны мы видим, что государство вроде как проиндексировало 2 раза в этом году пенсии: в начале года по итогу прошлогодней инфляции и потом еще в июле месяца была какая-то индексация на 10%. И вот они теперь хвастаются, что они помогли пенсионерам, подняли пенсию до 18,5 тысяч рублей, и вроде как они свои обязательства выполнили. Но повторю, что реальный рост цен гораздо сильнее, чем то, что они эти копейки раздали.
Все зависит от вашей структуры потребления, вашей корзины, что вы потребляете, что вы покупаете. То есть если у вас товарная матрица продуктов была 25 товаров – это одна история, если вы покупали 150 товаров, то вы сильнее заметите исчезновение с полок тех или иных прежде всего импортных товаров, которые завозили из Европы, из Кореи, из Японии либо откуда-то.
Но в целом, как всегда, как говорится, инфляция – это налог на бедных. Это старая экономическая мудрость. И прежде всего, конечно, разгон инфляции мы видим в товарах широкого народного потребления, первой необходимости. Кстати говоря, у нас продовольственная инфляция выше официальной на 3 – 4% Поэтому продукты питания – это традиционно болезненная история. А кто больше всего покупает продовольствие? Именно люди с малыми доходами. У них эта доля выше.
Кстати говоря, тут тоже интересная история. Ведь нам Набиуллина говорит про трансформацию экономики, что она сейчас перестраивается. Но, по логике, если бы эта трансформация происходила как-то более-менее успешно, и мы видели ее результаты, то, наверное, в цепочке бизнес для бизнеса (B2B цепочка) у нас бы не было сильного обрушения продаж. То есть компании бы нашли новых поставщиков через Турцию, через Китай, через Монголию, Казахстан, через ЕврАзЭС, который мы пока не понимаем, вообще где он существует и какая там реальная экономическая интеграция. Но статистика показывает, что в оптовом звене, в опте падение продаж уже 22,5%. А в августе было 24%.
То есть компании не знают, что продавать. Объем товарной массы сокращается. И главное, о чем говорят, сейчас показывает вся социология по опросу предпринимателей, в том числе проведенный «Деловой Россией», Росстат проводит свою социологию, самая главная причина, которую озвучивает бизнес, почему они сокращают объемы производства и поставок: 48% – именно падение спроса, то есть люди банально экономят, у них нет денег на покупки. Вторая причина – это традиционно дефицит оборотного капитала, дорогие кредитные ресурсы, неподъемные налоги. В принципе, то, о чем мы уже много лет говорим.
Поэтому кризис набирает обороты. И я думаю, что сентябрь, октябрь, ноябрь сейчас мы, конечно, увидим очень серьезное затухание и замерзание.
М. МАЙЕРС: Скажи, пожалуйста, а бюджетники попадают в зону риска, на твой взгляд?
В. ЖУКОВСКИЙ: Они попали. Конечно, попали.
М. МАЙЕРС: Уже попали.
В. ЖУКОВСКИЙ: Бюджетники же разные. То есть мы, с одной стороны, видим, что в проекте бюджета на 2023 год… У нас есть же главный бюджетник – президент. На него расходы вырастут на 30% даже по официальным данным, по тому проекту бюджета, который внесен в Госдуму. Там расходы вырастут до 19,5 млрд рублей, на 30%. Хорошая такая индексация. Всем бы такую индексацию в экономике и бизнесе или учителям и врачам. А на Госдуму и Совет Федерации индексация около 10%.
М. МАЙЕРС: Это просто содержание органов власти, правильно?
В. ЖУКОВСКИЙ: Да, да, да. То есть Госдума – это практически 15 млрд рублей на следующий год. Это зарплаты депутатам, слугам народа, помощникам, секретаршам. И автомобили, на которых они катаются. Причем все импортного производства и львиная доля из стран агрессивного блока НАТО. Там и Америка, там и немцы с Mercedes и с BMW. Там есть просто не блок НАТО, а страны, которые ввели санкции против России – тот же самый какой-нибудьEquus или Genesis. Около 8 млрд рублей – это Совет Федерации. Ну и вот, в общем, у них, в принципе, все неплохо. На себя деньги они нашли.
А, например, по другим статьям бюджета вообще непонятно, где они будут брать деньги. Потому что бюджет на следующий год – в нем дыра. Расходы – 29 трлн рублей, а доходы – 26 трлн рублей.
М. МАЙЕРС: Слушай, ну подожди, мы много лет, если не десятилетия или десятилетие, жили в бюджетном дефиците и, в общем, кое-как закрывали эти дыры. И потом эти долго, упорно, но все-таки выплачивали и выплатили. Притом что госдолг России один из самых небольших с точки зрения соотношения. Какие здесь перспективы?
В. ЖУКОВСКИЙ: Смотри, здесь ты, с одной стороны, права, а с другой стороны, про дефицит бюджета – это больше про 90-е годы. Все-таки с приходом Путина в нулевые годы совпал сырьевой суперцикл, рост цен глобальный на сырье. Мировая экономика росла темпами 5-6%, Китай – около 18-15%.
Российская экономика росла до 2008 года темпами 8, 9, 10%. И мы имели профицит, когда доходы были больше расходов, и когда по этой причине создавали резервные фонды, стабилизационные фонды, для того чтобы как раз вот эти дополнительные нефтегазовые доходы, чтоб якобы они не раздували инфляцию, чтоб они не разгоняли цены, что мы их не можем эффективно использовать, мы их выводили.
На следующий год ситуация следующая. Во-первых, в этом году уже понятно, что особо денег на выплаты социальных пособий не имеется. То есть если мы откроем сайт Министерства финансов России, то мы увидим, что они каким-то образом, чудом к началу ноября свели расходы с доходами в ноль и нарисовали, что у них даже уже нет бюджетного дефицита, хотя он там был неделю назад 1 трлн 200 млрд. А теперь там ноль, все свелось. Но до конца года у них запланированы огромные расходы. 6 трлн 300 млрд расходов до конца года за 2 месяца и доходы меньше 3 трлн. То есть нам Министерство финансов прямо говорит, что в этом году будет дыра в 3 трлн 445 млрд рублей.
Понятно, что где-то надо брать деньги. Где вы их возьмете? У вас Америка денег в кредит, в займ не дает. Европейские рынки капитала закрыты. Китайскими юанями закрывать… Ну, переговоры по этим китайским юаням, по кредитованию российской экономики китайцами с 2014 года идут и как-то никуда пока не пришли, потому что китайцы говорят: «Вы, конечно, берите у нас деньги в долг, но тратьте их в китайской зоне, в китайской экономике, в нашей финансовой системе. Мы вам вывести их оттуда не дадим». Поэтому внешние рынки капитала закрыты.
Внутренний рынок формально есть, но это рынок квазигосударственный. То есть кто может дать в долг государству? Могут дать те же самые государственные банки, например: Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк. Но у них, во-первых, у самих проблемы с ликвидностью после санкций. Во-вторых, у них куча плохих кредитов и займов, по которым ни бизнес, ни население не платят. А в-третьих, они сами просят деньги и государства.
Поэтому даже если формально будут покупать эти 3 трлн рублей облигаций, но, по большому счету, они их купят и понесут обратно в Центробанк, чтобы Центробанк напечатал рубли. То есть это будет такая скрытая эмиссия, когда Центробанк печатает рубли, дает их банкам, а банки покупают бюджетные гособлигации. То есть это так или иначе печатный станок, а значит это рост цен и разгон инфляции.
Вариант другой. Есть разговор про то, что у них якобы остался ФНБ, что есть деньги Фонда нацблагосостояния, что там лежит аж 11 трлн 375 млрд рублей (последние данные, которые на 1 ноября), это аж 188 млрд долларов. Но там есть маленькая проблема, что из этих 188 млрд долларов реально ликвидных лишь 127, потому что все остальное вложено в какие-то непонятные проекты и облигации, акции и иже с ними.
То там 1,5 трлн – это вложения в акции Сбербанка, по-моему, что-то около 60 млрд рублей – это вложения в акции Аэрофлота, в РЖД 250 млрд вложено в ценные бумаги, в том числе в корпоративные облигации, там кредиты Януковичу, которые давали еще в 2014 году, Олимпиада в Сочи. В общем, там куча. Там Внешэкономбанк со своими убыточными проектами.
И того остается 127 млрд. Это примерно такая сумма. Из этой суммы 55 млрд долларов заморожено. Это вложения в евро, в фунты стерлингов и в йены. То есть сразу же больше трети всей этой суммы заморожено западными санкциями. Остается…
М. МАЙЕРС: Сколько там у нас?
В. ЖУКОВСКИЙ: Остается 72,5 млрд осталось денег в ФНБ, которые можно потратить. Это примерно 4,5 трлн рублей. То есть этим можно закрыть дыру до конца текущего года. И в следующем году, исходя из того, что дефицит планируется Минфином и правительством в 3 трлн, может быть, там еще профинансировать где-то 2 месяца работы государства.
Но есть маленькая проблема. Эти 72,5 млрд долларов неликвидны особо. Это практически 42,5 млрд вложены в китайский юань. То есть это опять китайские деньги, китайские счета в китайских банках. Вы еще попробуйте оттуда снимите, привезите и потратьте здесь. Это еще большой вопрос, как вы с китайцами договоритесь и как вы их реально можете пустить в экономический оборот.
А 30 млрд долларов – это вложения в золото. Золото тоже у нас попало формально под санкции. Там есть проблемы с его продажей, реализацией. Российские аффинажные заводы больше не могут ставить аффинаж и продавать золото в Великобританию или в Швейцарию, на которую приходилось 97% продажи золота России. То есть можно продавать, но это тоже издержки: долго, с большой скидкой и далее по списку.
Поэтому, скорее всего, схема будет очень простая – просто будут печатать деньги. Будут говорить, что вот эти замороженные 55 млрд долларов они просто будут переписывать со счетов Минфина в Центробанке на счета Центробанком же в Центробанке, а Центробанк будет просто печатать рубли и давать их Министерству финансов, и они будут покрывать бюджетный дефицит, бюджетные расходы.
Поэтому уже на текущий год возникает большая проблема в 3,5 трлн на то, чтобы хоть какие-то исполнить социальные обязательства. А на самом деле вот эти 3,5 трлн – это практически целиком та самая сумма, на которую выросли расходы на силовиков. По крайней мере, то, что я видел последние цифры по бюджетным расходам на текущий год и вообще как изменились расходы. Это как раз где-то с 3,5 до 5 трлн выросли расходы на Министерство обороны (общая статья расходов бюджета, которая не засекречена), и примерно еще где-то на практически 1,5 трлн выросли расходы на прочих правоохранителей: это ФСБ, Росгвардия, МВД, судебные приставы, ФСИН и иже с ними. Вот поэтому такая у них история.
М. МАЙЕРС: Извини, не могу не спросить. По твоим оценкам, сколько там денег на слово, которое нельзя произносить? На того, чье имя нельзя называть, как в известном романе сказочном. Сколько там заложено на СВО?
В. ЖУКОВСКИЙ: А мы про физическое лицо или про что?
М. МАЙЕРС: Нет, мы про СВО, про то, что называется СВО. Сколько там денег заложено, по твоим оценкам, если ты можешь говорить на эти темы? Потому что там же действительно засекреченная часть и, в общем, не очень понятно, о каких именно суммах идет речь.
В. ЖУКОВСКИЙ: Там настолько засекреченная часть, что даже депутаты Госдумы – у меня есть знакомый, который там, который в шоке от происходящего – они не могут попасть даже на эти комиссии, где эти вопросы обсуждаются, чтоб просто понять, что там вообще происходит. То есть какие-то вопросы есть от избирателей: как тратить, на что тратить, а есть ли деньги на все это? Даже не всех пускают. Уже, они говорят, закрытые. Но есть открытые цифры. Вот я опять-таки повторю, что на 2023 год официально утверждены и заложены расходы на весь силовой блок в размере примерно 9 трлн 400 млрд рублей.
М. МАЙЕРС: Подожди, 9,5 трлн, притом что у нас доходная часть триллионов 20?
В. ЖУКОВСКИЙ: 26 трлн – доходная и 29,5 трлн – расходная. То есть, другими словами, это практически каждый третий рубль в следующем году в бюджетных расходах – это будут именно силовики, люди в погонах. Из этих 9,5 трлн 4,9 трлн – это Министерство обороны. Это открытые данные. То есть мы тут никакой гостайны не сдаем, мы тут ничего такого не публичим. Это все можно на сайте Госдумы посмотреть в общем проекте закона о бюджете на 3 года. 5 трлн – Министерство обороны и примерно 4 трлн 400 млрд – это прочие силовики, так называемые «правоохранители»: МВД, ФСБ, Росгвардия, ФСИН и прочее-прочее.
И на них расходы выросли. Изначально планировались меньше 6 трлн, вот до начала всех спецоперационных действий. Теперь это 9,5 практически. И они заложены на таком уровне примерно с небольшим снижением до 9 трлн на ближайшие годы, на ближайшие 2-3 года, по-моему. То есть тут, на самом деле, я думаю, очень сильно эта цифра занижена, потому что в текущем году тоже изначально планировали, что расходы на Минобороны 3,5 трлн, а превысили 5 трлн.
Поэтому я не удивлюсь, что в следующем году в зависимости от того, насколько тяжелой будет ситуация, как говорится, на фронтах с санкциями, с переговорным процессом и с удержанием новых четырех территорий, которые формально стали частью Российской Федерации, но точно так же де-факто, по большому счету, получается, что на территории Российской Федерации, которую признали Россией, находятся войска чужой, третьей страны, другого государства, понятно, что надо будет вливать деньги, для того чтобы как раз вот этим мобилизованным выплаты платить, раненым, покалеченным, тем, кто не вернется домой к семьям, на перевооружение, на гособоронзаказ. То есть это огромные ресурсы.
Единственное, откуда можно взять деньги – это, повторюсь, именно печатный станок. Другого варианта я просто не вижу.
М. МАЙЕРС: Давай вернемся к этому. Подожди, вот объясни, пожалуйста, просто как это происходит механически, процессуально. То есть начинают печатать деньги. Соответственно, сразу или практически сразу мы увидим это в инфляции. Наверное, Центробанк будет повышать ставку. Правильно же? Или есть еще какие-то методы борьбы? Потому что всю дорогу Набиуллиной прилетало за инфляцию, поэтому мы не смущались то на 17%, то на 20% прыгать именно для того, чтобы охладить эту часть рынка. И, соответственно, в какой это нас приведет год? Ты можешь провести какие-то параллели, будь то с 90-ми или с какими бы то ни было еще периодами в российской истории?
В. ЖУКОВСКИЙ: Я думаю, здесь Набиуллина тоже понимает, что все что происходит – это всерьез и надолго и легкой прогулки уже не будет. Поэтому я думаю, что Набиуллина в своем выступлении на пресс-конференции после того, как решила не менять ключевую ставку на прошлой неделе, а на этой неделе она выступала в Госдуме, она дала понять, что она ждет разгона инфляции, и смягчения монетарной политики не предвидится.
Я думаю, она прекрасно понимает, что бюджет, который принимается на 3 года, как мы уже сказали, только в этом году дыра 3,5 трлн, на следующий год 2,9 – 3 трлн (реально будет больше, я думаю), через год 2 трлн и суммарно за ближайшие годы больше 10 – 11 трлн рублей будет накопленный дефицит бюджета, и на эти же 10 трлн рублей государство планирует увеличить государственный долг России с 21 до 30 трлн рублей, я думаю, что Набиуллина поняла, что единственное, что она может сделать, единственное, чем будет заниматься Центробанк, – это скупать гособлигации.
То есть Министерство финансов будет размещать облигации государственного займа (они же ОФЗ) на 3 года, на 5 лет, на 10 лет, будут по звонку звонить каким-нибудь госбанкирам Костину, Грефу, в Газпромбанк, еще куда-нибудь и говорить, что ребята, давайте вы бумаги покупайте (на триллион рублей, например, размещение), потом вы их нам приносите, и мы вам их под залог в рамках операции РЕПО (обратного выкупа) дадим кредит на год, например.
М. МАЙЕРС: Ну, понятно.
В. ЖУКОВСКИЙ: То есть это, по большому счету, будет просто скрытая эмиссия. И она, судя по всему, к этому приготовилась, потому что она была очень грустная, скажем честно, в Госдуме.
М. МАЙЕРС: Да уж, не до веселья. Скажи, пожалуйста, а ты разделяешь – Коган мне много раз говорил, да и вообще это такая распространенная точка зрения – что если ОФЗшки дают доход…
В. ЖУКОВСКИЙ: Маша, ты немножко пропала. У меня тут зависание какое-то произошло. О, все, здесь. Я тебя вижу, да.
М. МАЙЕРС: Отлично. Я напомню, это «Манитокс». Владислав Жуковский, экономист, наш гость сегодня.
В. ЖУКОВСКИЙ: Да, еще раз всем привет.
М. МАЙЕРС: Я спросила тебя, разделяешь ли ты точку зрения…это неплохое вложение рублей для их сохранения, притом что государство дает все-таки неплохие доходности, особенно по краткосрочным облигациям?
В. ЖУКОВСКИЙ: Смотри, и да, и нет. С одной стороны, в условиях падающей экономики, в условиях оттока капитала, в условиях бегства людей из страны, в условиях упрощения в целом технологической экономики, ее базиса мало таких сфер, где можно было бы получить доходность около… Ну, по коротким облигациям, 2-летним там сейчас доходность даже не 10%, она в районе 8 – 8,5%. По 10-летним облигациям – это чуть больше 10%. Причем там ставки подскочили на 1,5 п.п. после начала так называемой частичной-нечастичной мобилизации в сентябре месяце. Там ставки подскочили.
Но все равно надо понимать, что, с одной стороны, да, если сейчас покупаешь облигации с доходностью в 10% плюсом и ты все-таки ждешь, что инфляция в России будет затухать, и в следующем году, как обещает Набиуллина, будет 5 – 7%, наверное, в этом есть какой-то смысл. То есть ты можешь на 2 – 3 года, грубо говоря, попытаться эту инфляцию самую обогнать и переиграть. С одной стороны, да. Недвижимость здесь точно не в помощь. На рынке недвижимости сейчас там навес, избыток предложения, падающий спрос и все остальные прелести.
Так, Маш, по-моему, ты пропала, мне кажется. Не до конца понимаю, есть ли у нас сигнал. Похоже, что что-то у нас приключилось. А, нет, мы здесь.
М. МАЙЕРС: Я появилась. Я прошу прощения.
В. ЖУКОВСКИЙ: Кто-то у тебя там прямо активно-активно мешает эфиру, да?
М. МАЙЕРС: Да. В тот момент, когда мы заговорили о том, как сохранить деньги или попытаться, по крайней мере, не потерять в рублях при доходности, как ты сказал, 8% на короткой и 10% на десятилетке и так далее. Еще раз будь любезен повтори тогда, пожалуйста, насколько для тебя эта стратегия является разумной для обычных людей, для людей, которым нужно сохранить свои сбережения?
В. ЖУКОВСКИЙ: Смотри, с одной стороны, стратегия имеет смысл. То есть 2 – 3 года горизонт, если мы предположим, что не случится какой-то военно-политической катастрофы, что боевые действия не переместятся на территорию куда-то вглубь страны, что не случится ядерной войны, ядерной зимы и все это не закончится всем плохо, то предположив какой-то умеренно оптимистический сценарий, что реально инфляция будет 5 – 7%, она будет затухать, то, наверное, да, действительно, 2 – 3 год доходность 10% – это более-менее какой-то неплохой вариант, его можно рассматривать.
С другой стороны, я думаю, что помимо того, что Центробанк будет сейчас печатать деньги, скупая гособлигации, они будут еще проводить девальвацию рубля. То есть если мы посмотрим на проект бюджета, то там прямо написано, что в следующем году заложен курс 69 рублей за доллар. А сегодня 61 рубль за доллар, в следующем году – 69, через год еще – 71, потом – 72.
Я напомню, что с точки зрения макроэкономики сейчас у России в рамках ее вот этой очень примитивной структуры экономики экспортно-сырьевой, где 2/3 доходов – это нефть, газ, нефтепродукты, а еще около 30% – это прочие низкие переделы (уголь, металлы, удобрения и прочее), для нас принципиально важен заниженный курс нацвалюты, потому что это колоссальные доходы для бюджета и для крупного бизнеса, для тех самых 100 богатейших семей России.
И так называемый реальный эффективный курс рубля к основным валютам основных внешнеторговых партнеров с учетом накопленной инфляции сейчас максимально худший вообще за все десятилетия.
Но из-за того, что у нас, с одной стороны, высокая инфляция (14% официально), и из-за того, что рубль не упал из-за вот этих валютного регулирования и контроля, падения импорта и введения санкций, падения международного туризма (а у нас, я напомню, авиаперевозки в 5 раз упали даже по официальным данным Росстата, а международный туризм упал более чем в 10 раз, чтоб просто были понятны масштабы), и возник вот этот валютный навес (много валюты, большие нефтегазовые доходы были еще до какого-то времени), то оказалось, что рубль укрепился искусственно до 61 рубля за доллар. И сейчас он находится здесь благодаря политической воле Кремля и усилиям Центробанка.
И получается, что рубль укрепился, инфляция высокая и конкурентоспособность российской экономики и ее промышленного сектора, ее товаров, она худшая. То есть если взять индекс 2010 года за 100, то сейчас уже на 110 находится реальный эффективный курс. То есть он сначала падал до 70, потом он взлетел до 110. То есть понятно, что сейчас правительство будет решать дилемму, как наполнить бюджет деньгами, опустив национальную валюту, не спровоцировав высокой инфляции, чтобы люди не вышли на улицы, чтобы не было социального протеста и голодных бунтов.
Но тем не менее они точно планируют проводить девальвацию рубля к доллару. Поэтому с этой точки зрения я думаю, что даже уход в валюту и валютные инструменты… Понятно, что валютные инструменты сейчас заморожены. Сейчас вы видите эти все манифестации и акции протестов инвесторов Внешторгбанка, у которых заморозили вложения в Америке в американские ценные бумаги. Но тем не менее уход в валюту по нынешнему курсу далеко не выглядит неправильным. Я думаю, что, в принципе, это правильная стратегия.
М. МАЙЕРС: Коган говорит, уходите в дирхам, уходите в гонконгский доллар. То есть уходите в те валюты, в которых вы очевидно не попадете под санкции самым прямым и простым способом, если этот 8-й или уже 9-й санкционный пакет будет принят.
В. ЖУКОВСКИЙ: Слушайте, а в чем проблема вам уйти в американский доллар? Тем более, что американский доллар обновляет максимальные отметки за три десятилетия по отношению к большинству остальных квазирезервных и полурезервных валют. И тот же самый евро упал ниже паритета 1 к 1 к доллару. Там 0,99 – 0,98. Скорее всего, евро еще просядет, потому что проблем больше в европейской экономике из-за холодной зимы, из-за поставок газа, из-за растущих расходов на отопление, на электроэнергию, на прочее-прочее.
М. МАЙЕРС: Пока зима довольно теплая, я хочу тебе сказать.
В. ЖУКОВСКИЙ: Да, зима теплая. Хранилища газа на 92% заполнены. В ряде стран – практически на 100%. Там Газпром еще у нас отчитался о падении добычи газа на 27% и падении экспорта практически на 60%. Там уже веселуха начинается у них.
Поэтому даже если вы будете находиться в том же самом американском долларе как вариант либо швейцарском франке, пускай в наличной форме, у вас проблем никогда не будет. Вы всегда сможете обменять их на что-то, условно говоря.
В принципе, дирхамы – да. Пока нефть дорогая, пока нет какого-то глобального суперкризиса и падения цен на сырье, то и Саудовская Аравия со своим саудовским риалом, и Эмираты с дирхамом вполне себе будут стоять там, где они стоят: 3,5 – 3,7 нацвалюты за 1 американский доллар.
Фондовый рынок, если вы посмотрите сейчас на динамику, то все попытки найти какие-то стратегии для роста, какие-то дивидендные стратегии Газпрома плохо заканчиваются. Когда Газпром покупали в надежде увидеть дивиденды 51 рубль за акцию и скупали бумаги, довели их до 220 – 230 рублей за бумагу, потом все это дело рухнуло ниже 160, условно. Поэтому сейчас на российском фондовом рынке идут какие-то отдельные нишевые истории. Это те же самые производители удобрений, не металлурги, не угольщики.
У Газпрома я не вижу пока перспективы, потому что Газпром теряет крупнейший рынок сбыта. Слушайте, ну как можно? Вот сейчас последние данные вышли. Я посмотрел цифры по Газпрому. Если в октябре 2021 года Газпром продал в Европу 10 млрд кубометров газа, то в октябре этого года – меньше 2 млрд кубометров газа. То есть падение в 5 раз. То есть благодаря вот этой гениальной внешней и внутренней политике, вообще, в принципе, самострелу в ногу, в руку и куда угодно, уничтожают самый рентабельный рынок сбыта для Газпрома.
М. МАЙЕРС: Да, но извини, но цены-то было, наверное, по 600, а потом торговались по 2500.
В. ЖУКОВСКИЙ: Цены были и 200, и 250. Но нужно понимать, что не компенсируют, нет компенсации. Все равно они сокращают добычу, все равно они сокращают прокачку, все равно у них потери десятков миллиардов долларов на «Северном потоке – 2» и «Северном потоке – 1», которые уничтожены. То есть там ничего хорошего пока не светит. То есть если раньше 80% поставок газа в дальнее зарубежье было в Европу, то сейчас Европа просто не существует. А это самый маржинальный рынок, который сейчас занимает Америка, занимает Норвегия, занимает Катар и прочие остальные страны.
Там доля Газпрома меньше 6% (уже, по-моему, 5,5%), а была 40%. Поэтому где будут деньги у Газпрома – это большой вопрос. И мы это видим по сокращению добычи.
М. МАЙЕРС: Есть ли смысл опасаться ужесточения, увеличения санкционного давления или коллективный Запад, как любят говорить пропагандистские каналы, уже этот ресурс исчерпал?
В. ЖУКОВСКИЙ: Слушайте, я бы вообще ничего не исключал. Во-первых, давайте скажем так, что сама Набиуллина (не то что великая, а потому, что она во власти, она озвучивает позицию государства по денежно-кредитной политике), Силуанов приезжал в Госдуму, по-моему, полторы недели назад, проводил встречу с фракциями, они прямо говорят, что все их принимаемые документы, расчеты, проектировки вообще не учитывают новые санкции и введение реального эмбарго на поставку нефти, газа и угля. То есть то, что они напринимали сейчас, – это филькина грамота, это просто писанина.
Слушайте, у них в проекте бюджета на следующий год, чтоб вы понимали, инфляция 5,5%. То есть вопрос: мальчик, ты не наркоман случайно? То есть 5,5%. Промышленная инфляция – ниже 4%. Безработица – ниже 4%. У них там вообще нет обрушения нефтегазовых доходов. То есть это астрал полный.
То есть мы же видим, даже когда засекречен торговый баланс, платежный баланс, бюджетная статистика практически вся, там какие-то отдельные огрызки на Минфине и на Росстате мы можем видеть, но мы видим, что нефтегазовые доходы, если они еще в прошлом году помесячно составляли примерно около 900 млрд – 1 трлн рублей, а в марте – апреле этого года за счет того, о чем ты правильно сказала, был скачок цен на сырье, и западные страны еще не успели отказаться от российской нефти и газа, мы увидели нефтегазовые доходы практически в 1 трлн 900 млрд рублей, в 2 раза подскочили, то с лета у нас нефтегазовые доходы меньше 700 млрд.
То есть у нас сегодня доходы нефтегазовые на 25% меньше, чем были до начала так называемой СВО. А это сейчас, это еще пока не заработали эмбарго на поставку нефти (они только в декабре включаются), на нефтепродукты (с начала марта следующего года). А уже нефтегазовые доходы меньше, чем были в конце прошлого года – начале этого года на 200 –250 млрд рублей, практически на 300 млрд.
Они бюджет принимают, в котором вообще все не учтено. Они живут в прежней парадигме. То есть они застыли в прошлом, как вот эти восковые фигуры. То есть они не в адекватности, они в реалиях сегодняшнего дня находятся. У них там прогнозы и по оттоку капитала. В этом году вывоз капитала 250 млрд долларов составит, чтоб было понятно, на секундочку. В прошлом году – 72 – 74 млрд, в этом – 250 будет. Набиуллина прогнозирует. В прошлом году 64, по-моему, было. До этого антирекорд был 152 млрд в 2014 году после крымских событий.
Где деньги? Куда они их вывели? Во что они их вложили? То ли они их чемоданами вывозят, то ли они всю экспортную валютную выручку разрешили бизнесу вообще в Россию не завозить, потому что они же боятся укрепления рубля. Помнишь же, там была история, что мы торгуем с Европой газом за рубли. Там же щеки раздували в марте – апреле, что мы всех заставим платить в рублях. Так они потом сами испугались.
М. МАЙЕРС: Ну да, потом придумали эту схему с Газпромбанком.
В. ЖУКОВСКИЙ: Так они придумали эту схему с Газпромбанком, от них убежала Польша, Финляндия и другие крупные покупатели, они грохнули газопровод «Ямал – Европа», который шел через Белоруссию в Польшу и в Германию. Польша сказала: «Мы этим заниматься не будем. На фига нам это надо?»
Во-первых, эта схема была жульническая, потому что ее нет в договорах, они ее сами придумали, и в договорах она не прописана. Во-вторых, никакой оплаты рублями там нет. Как евро шли, только шли не в европейский банк, а в Газпромбанк, а потом уже на счетах Россия конвертировала евро в рубли и рубли перечисляла Газпрому. По большому счету, это эквивалент 100% продажи экспортно-валютной выручки, вот и все. Введите 100% продажу. Вам не нужны были никакие расчеты в рублях. И они вводили 80% продажу экспортно-валютной выручки.
А потом они испугались в мае, когда они поняли, что у них валюты много, а на валюту купить ничего невозможно, а поставки импортного оборудования упали, технологий нету, туризм упал, вывести деньги некуда, а купить вы не можете.
Как они раньше делали? Валюты было много, но ходил Центральный банк России и говорил: «Так, чтобы курс был 75 рублей и не крепче, мы выходим на валютный рынок и, например, выкупаем 10 млрд долларов на торгах, печатаем рубли». На компьютере имеется в виду. Не паллетами деньги там, а именно в цифровом виде, в виде ноликов и единичек на мониторе. И они покупали иностранную валюту, вливали туда рубли и, соответственно, эту валюту зачисляли в резервы.
А сейчас они не могут это сделать, потому что как только они коснутся долларов и евро, их сразу заморозят и покажут, что у нас уже не 350 млрд заморожено, а 450. И поэтому валюты скопилось много, а что с ней делать, они не знают. У них курс стал 52 рубля. Еще буквально пару месяцев назад мы видели это рекордное укрепление курса рубля к доллару.
И они сняли все валютные ограничения, они уже забыли про эту сделку в рублях за газ. Как сказала Набиуллина, слушайте, это была ее феноменальная фраза в Госдуме – по-моему, это была Набиуллина или Силуанов, – что, типа, нам надо как-то деньги, иностранную валюту, из России выдавливать, потому что мы не знаем, что с ними делать. Слушайте, это система управления. То есть у них денег много, они в них захлебываются, чтоб было понятно, а они их не могут положить в экономику.
Вот у них сейчас, по данным Центробанка России, доходы от экспорта товаров и услуг – 238 млрд долларов за январь – октябрь этого года. Это в 2,5 раза больше, чем в прошлом году. Было 100 млрд в том году, а здесь – 238. Еще текущих операций – это вся внешнеэкономическая деятельность, торговля товарами, услугами, переводы денег мигрантами, текущие платежи по кредитам (по процентам), по дивидендам – под 200 млрд. Денег много, но их невозможно потратить, вы не можете к ним прикоснуться. Они у вас лежат мертвым грузом на счетах компаний.
М. МАЙЕРС: Подожди, так как достичь этих желаемых… Ты говорил про девальвацию, про 69, 71, 72. Как достичь этих сказочных показателей? Какие конкретно за этим могут последовать действия со стороны монетарных властей российского правительства?
В. ЖУКОВСКИЙ: Я думаю, они пока сами не придумали. Они очень пытаются изобрести некое бюджетное правило. Смысл бюджетного правила такой. Как это работало до начала вот этой священной войны с бездуховными сатанистами и ЛГБТ полчищами Запада, как нам объявили? Кто это сказал? По-моему, президент так даже назвал, с сатанистами идет борьба, схватка.
М. МАЙЕРС: Родитель №1, родитель №2. Да, он сказал в своей валдайской речи.
В. ЖУКОВСКИЙ: Да, да, да. Они нас заставляют гей-парады проводить, я вспомнил. Меня что-то не заставляют. Маш, тебя тоже. Остальных они не заставляют. Ну, ладно.
Что они хотят сделать? Что такое бюджетное правило? Грубо говоря, до начала СВО, если цены на нефть были выше, чем 44 долларов за баррель… Когда вводили, было 42 доллара за баррель.
М. МАЙЕРС: Потом росло.
В. ЖУКОВСКИЙ: Плюс индексация на 5%. Короче, в таком ключе. Все, что выше – 50, 60, 70 долларов – вот эта разница между 44 и 70 долларами, условно говоря, она изымалась сразу же государством и убиралась в так называемые внебюджетные фонды: в Резервный фонд и в ФНБ. Ну, в ФНБ, по большому счету.
Но там было проще, потому что были доллары, евро и прочие валюты, государство сразу записывало на счета в Центробанке минфиновские. И когда нужно было, переводили со счетов Минфина в ЦБ, ЦБ печатал рубли. И, соответственно, они с рынка забирали, продавали валюту в рынок, и Минфин получал рубли свои.
Соответственно, сейчас ситуация какая? Им нужно найти некую валюту-прокладку. То есть, условно говоря, скорее всего, китайский юань либо индийская рупия, либо дирхам Объединенных Арабских Эмиратов. Им нужно найти кого-то, кто захочет, не испугавшись попасть под санкции второго, третьего порядка, либо свою валюту предоставить в качестве платежного, расчетного средства. Но это никому не надо. То есть не будет торговать Европа и Америка с Россией в расчетах в юанях. Им это просто не надо. Это полная глупость. Какая-то там индийская рупия.
Либо чтобы эти деньги, попав на российскую биржу валютную (миллиарды долларов от продажи нефти), чтобы потом зашли китайские, индийские либо турецкие с лирой либо с дирхамами Эмираты финансовые институты в Россию, они здесь купили эту валюту себе, нам продали бы сюда на валютный рынок дирхамы, рупии и юани, а Российское государство такое красивое выходит: а вот теперь мы берем и вот эти юани выкупаем, кладем их в резервы, печатаем рубли и выкупаем избыточную валюту.
То есть им необходим некий такой промежуточный элемент, некая такая прокладка, которая бы позволила ее накапливать в резервах и тем самым, по большому счету, рубль ослабить. Пока они не придумали. Пока такого нет.
Кстати говоря, если раньше, например, Набиуллина, я помню выступления Набиуллиной и Силуанова, все лето и всю весну они кричали, что они что-то изобрели и скоро предъявят нам бюджетное правило, то теперь Набиуллина вообще про это молчит. То есть она в Госдуме, по крайней мере, в той части, которая была открытая, там бюджетное правило вообще не всплыло. То есть она про это молчит, потому что, видимо, большие проблемы.
Понятное дело, что бюджетное правило – это инструмент изъятия денег из экономики. То есть эти деньги можно было дать на снижение налогов, на строительство школ, больниц, поликлиник, на повышение зарплат, пенсий, на освобождение малого бизнеса от каких-то налогов на прибыль, пенсионный возраст тот же самый снизить, в конце концов. Это же тоже позорище. У нас на 4 года упала ожидаемая продолжительность жизни в стране за 2 года, люди живут меньше 70 лет, а реформу пенсионного возраста никто не отменяет.
М. МАЙЕРС: Влад, нам, к сожалению, надо заканчивать, потому что нам на пятки наступают Екатерина Шульман и Максим Курников. Я благодарю тебя за эту программу. Экономист Владислав Жуковский. Еще очень у меня большой блок остался, касающийся российских перспектив, российского будущего. Я думаю, что мы встретимся в следующий раз.
В. ЖУКОВСКИЙ: Мария, спасибо большое за приглашение. До скорых встреч. Приглашайте. К вашим услугам.
М. МАЙЕРС: Экономист Владислав Жуковский. Меня зовут Маша Майерс. И это программа «Манитокс». Да, до встречи в следующий вторник в 8 вечера. Мы на своем месте. Всего доброго.