«И грянул Грэм» с Рустамом Солнцевым: Чем наслаждается Ротару, с кем поссорился Киркоров, что спасает Баскова, кто звонил Пескову
Это как кто-то сказал из артистов уехавших: «Слушай, Киркоров очень умный. Ты знаешь, он все понимает. Они его заставили». А чего вот они Галкина-то не заставили? Почему они не заставили Шевчука это сделать?..
Подписаться на канал «И грянул Грэм»
Поддержать канал «И грянул Грэм»
В. РАДИОНОВ: Здравствуйте! У нас на прямой связи YouTube-блогер, исследователь российского шоу-бизнеса Рустам Солнцев. Рустам, приветствую тебя!
Р. СОЛНЦЕВ: Здравствуйте!
В. РАДИОНОВ: Мы начнем с новогодних корпоративов, потому что в России наступает декабрь. Это самое прибыльное время для российских артистов. И вот появился список топ-разрешенных артистов и их ценника. На первом месте Сергей Шнуров, как мы понимаем. Что за разрешенные артисты и по каким критериям сегодня в Москве, в России разрешают артистов? У тебя есть четкое понимание того, кому можно, а кому нельзя сегодня выступать?
Р. СОЛНЦЕВ: Ну, я думаю, что на корпоративе-то можно выступить любому артисту. Компания независима сама выбирать, кого она хочет, а кто ей нафиг не нужен. Имеются в виду разрешенные все-таки, наверное, для каких-то государственных — с участием государственных капиталов, вот так. С участием, например, средств из бюджета. Туда да, там может все это рассматривается и все прочее.
К слову, например. Я не хочу рассуждать про Шнурова. Я совершенно не понимаю сейчас его политики, я не понимаю, чем он сейчас занят. Он куда-то пропал. Если Шнуров чувствует, что он на правильном пути… Еще раз слово это употреблю. Напоминаю, что Александр Глебович 2 года назад сказал фразу, которая у меня из головы не идет. Он так и сказал: «Я на могилы бывших друзей не писаю». Поэтому я с тем заветом так к нему и отношусь в последние 2 года — я имею в виду, к Шнурову. Потому что кто я такой, чтобы спорить с Глебычем?
Но простой пример. На каком, например, государственного мероприятии сейчас может выступить Заза Наполи, не будучи, извиняюсь, расстрелянной? Заза Наполи —травести-артист, замечательный, пожалуй, один из самых крутых в России. Ни на каком, отвечу. Она не может больше нигде выступить, героиня и человек, ее исполняющий — это Владим Казанцев. Кто бы что мне ни писал: Владим зигует, Владим то, Владим это, — я своими глазами этого не видел, замечательно к нему отношусь, желаю счастья и здоровья. Но несколько дней назад Владим был арестован в Воронеже за выступление в ночном клубе в образе Зазы Наполи. Когда Заза приходил к нам интервью в программу на ТНТ, он сказал, что он постоянно — речь шла именно о Новом годе, я очень хорошо помню, — он сказал, что он весь закоммутирован на государственные мероприятия, на государственные корпоративы. И что сейчас? Конечно же, нет, этого быть не может. Владима давно нет на телевидении ни в каком виде. А я очень хорошо помню, как он в этом своем образе Зазы Наполи порхал с канала на канал. Как эксперт, как герой. У него своя передача была, кстати говоря, тоже на ТНТ, по-моему.
В общем, вот так. Исходя из этого критерия, нет, я думаю, что нет. Я думаю, что Ивана Урганта точно не позовут и не заплатят ему из городского бюджета, или из муниципального бюджета, из бюджета государства, вести, например, кремлевское мероприятие. Хотя где-то, может быть, он проскользнет и сможет вести мероприятие для какой-то компании, которая где-то там локально располагается, и они имеют возможность заплатить ему 3 миллиона рублей, например, или 5 — ну, сколько он попросит. А в этом смысле нет.
Кто еще, если конкретно так, и что еще может служить отменой артисту или, наоборот, потворствовать тому, что артист появится на корпоративе? Тоже разные абсолютно факторы. Понятно, что никто не позовет сейчас на корпоратив Аллу Пугачеву в России или Макса Галкина. Государственные структуры, отмечая, к примеру, новогодний праздник в Дубаи (такое тоже может быть), не посмеют приглашать Макса как ведущего. Не сделают этого никогда, даже если они будут отмечать слияние какой-то компании в Астане. Не смогут этого сделать, потому что они будут распяты на следующий день доносчиками типа Бородина. Вот это вот все.
То есть я думаю, что еще и самоцензура. Они сами себя цензурируют настолько плотно, настолько понимают, что тут нельзя, тут ни в коем случае, что нет. Более того, я уверен, что 90% компаний близко даже не подойдут к мысли о том, что можно позвать вполне себе разрешенную и такую лакейскую Собчак. Но они не позовут ее с одной той мыслью, что опасно. В прессе появится, что у нас тут Собчак вела мероприятие, а она сейчас одевается как-то… Опасно, странно. И для своего возраста как-то она слегка выходит за рамки — шапочки, шляпочки, беретики, камзольчики. Все это как-то очень странно. Она не очень уверена в себе, избыточная мода… Понимаешь, как бы все чувствуют. Чувствует Собчак, что с ней что-то не то, чувствуют они, что ее звать не стоит.
В. РАДИОНОВ: Ты имеешь в виду то, как она выглядела на интервью с Гариком Сукачевым? Вот этот образ?
Р. СОЛНЦЕВ: Ой, слушай, этот образ просто, конечно, побил все рекорды. Я даже не знаю, зачем это все. Я не представляю. Я, единственное, почувствовал… Я признаюсь, я посмотрел всего одну минуту, но в эту минуту, хорошо зная и понимая Ксюшу, я почувствовал, что она… Как вам сказать? Во-первых, навязанное интервью. На фига ей Сукачев? Собчак — история вообще про другое. Она хотела бы разговаривать с другими персонажами. С Аллой Борисовной, с тем же Максом. Я не знаю, записать еще что-то с семейной парой Ренаты и Земфиры. Но она не может. Они просто что-то будут с ней делать, будут ее критиковать. Ей бы туда. Но при этом ей приходится отрабатывать для того, чтобы быть своей. Своей она уже не станет никогда, ни при каких условиях, но все-таки ей приходится заниматься этим — субботник, бесплатно совершенно, — для власти. Ну вот она отрабатывает. Как она отработала Протасевича, так же она отработает здесь. Туда она поехала с ним — здесь своих сволочей хватает для ее, так сказать, эфиров.
Я думаю, что там есть какой-то список, а может быть, она сама, кстати говоря, понимает, что она обязана с ним разговаривать. Она должна быть угодна власти и угодлива в своем этом эфире.
Угодливо заглядывает она ему в глазки и угодливо задает совершенно дурацкие вопросы. Тот, который я увидел в течение 1 минуты — он был глуповат. И еще то, что от меня точно не скроешь: — редакторское ухо. Ну, тут технически, наверное, так надо. И вот она сидит и механически за редактором повторяет из уха вопрос. Он даже не от нее, она даже не прониклась этим Сукачевым. А зачем он ей нужен? Учитывая, что Сукачев в том виде и в том изводе, в котором он сейчас появляется — это буквально даже внешне Шариков в замечательном исполнении Толоконникова. Просто вот внешне это уже одна картинка, это уже не спутаешь ни с кем.
В общем-то, вот так. Тоже странное что-то стало происходить. Ты видишь, как эти бывшие свободные люди превращаются… Видишь, мы начали с тобой с корпоративов, с Нового года, а пришли… Но при этом, знаешь, они не скучают. У Киркорова презентация новой песни. Он как-то очень странно, оправдываясь, стоит на сцене и говорит: «Я трезв, скажу мягко. Я трезв. Что вы, что вы, ни о чем не подумайте». Ну, трезвость Киркорова — всем очевидно, что и как. Ну, веселятся, постоянно нужен допинг, но при этом каждый из них за рулем. Поэтому их трезвость — конечно, это не алкоголическая трезвость, но в любом случае, без подробностей, скажем так. И при этом ровно через 15 секунд он, обнимаясь с очередной артисткой, демонстрирует какие-то высоты неадеквата. В этот же момент, на этом же мероприятии. В общем-то, вот так. Ты знаешь, мне кажется, у них там все нормально в каком-то странном контексте. Может, я его не понимаю.
В. РАДИОНОВ: Но Киркоров прощен? Окончательно прощен за «голую вечеринку»?
Р. СОЛНЦЕВ: Прощен, но при этом он на карандаше у фашистов, гомофобов. Он на карандаше у тех людей, кто занимается доносами — так называемые «общественники», которые следят, бдят за ним: что он там делает, куда он идет, во что он одет. Так ему и надо.
В. РАДИОНОВ: А он свой гардероб подкорректировал, кстати? Учитывая, что сейчас такая борьба со стороны власти со всем, что может даже намекнуть… Вот Филипп Киркоров, который любит яркие краски, перья, блестки и так далее — вот он достаточно скромен сейчас в различных телеэфирах.
Р. СОЛНЦЕВ: Знаешь, мне кажется, его состояние сейчас можно назвать «два медведя в одной берлоге». Это значит, внутри тебя постоянно борется это чувство нарядиться в колготки, снять шорты… Как он это сделал — где это было? Может быть, даже, кстати говоря, в Кремле на сцене. Но где-то, на каком-то московском концерте. Выйти и сказать… Он стоял буквально в колготках, и колготки были надеты, извиняюсь, на плавки. То есть ты понимаешь, вот это чувство: взять, нарядиться и показать свою солидарность, свое соучастие с любым ЛГБТ-прайдом в любой европейской стране. И при этом он же понимает, что они следят за ним, ему нельзя этого делать.
Это как кто-то сказал из артистов уехавших: «Слушай, Киркоров очень умный. Ты знаешь, он все понимает. Они его заставили. Они заставили». А чего вот они Галкина-то не заставили? Почему они не заставили Шевчука это сделать? Крутых, известных персон. Почему они не проехались танком заставлений, к примеру, по любому человеку, который сейчас испытывает трудности, как и все, но при этом предопределил себя как все-таки честного человека? И эти люди появляются и у тебя здесь тоже в эфирах. Почему они их-то не заставили? Вот пусть платят теперь за это желание появиться в колготках и трусиках. Пусть платят. Вот этим своим лакейством они теперь все платят — Собчак в нелепой шляпе, Киркоров со своим борением внутренним… А мы посмотрим.
В. РАДИОНОВ: А Лазарев? Тут появилась статья — ну понятно, что это шоу-бизнес, много разных интерпретаций, — о том, что они поссорились с Филиппом Киркоровым и он даже ушел из программы «А ну-ка все вместе», в которой Лазарев был лидером жюри. Лазарев фигура интересная в том смысле, что сначала он вроде как попытался заявить антивоенную позицию, потом он точно не был первым учеником и в клипе Шамана выглядел… Ну, может быть, мы, опять же, домысливаем, но, тем не менее, не был весел и слишком какую-то рьяность там не демонстрировал. Сегодня Лазарев все-таки является частью этого шоу-бизнеса российского и, в общем, судя по всему, присягнул этой системе. Такой достаточно непростой путь драматургический, который он переживает внутри всего этого дела. Что с Лазаревым? Отличается ли он в этом смысле от Филиппа Киркорова?
Р. СОЛНЦЕВ: Отличается только в сторону какой-то скромности: меньше перьев, меньше яркости сценической. Знаешь, Лазарев не хочет, чтобы они его волтузили, тоже вот так тягая его — все эти общественники и так далее. Поэтому… У них Басковым одно выражение лица, кстати говоря. Они как будто бы «мужем битые», скажу так — профсоюз меня понял сейчас, вообще поняли все абсолютно. Ну не хотят они, чтобы мордой елозили по столу их всякий раз.
Отрабатывает, конечно, знатно. Телеканал «Россия» — это телеканал пропаганды ненависти и войны. Ко всему миру, между прочим, не только к Украине. Поэтому находясь там, конечно, они подписывают определенный договор, сговор с дьяволом. Кто там дьявол, я не знаю — руководитель канала. А за руководителем канала огромное стозевное лицо, облик и всего государства.
Государство — это что? Это тоже люди. Это люди, которые потворствуют злу, исповедуют его. И они — Лазарев, Басков, тот же Киркоров, — в той передаче, которую ты назвал, прыгают вот так, держат лапки послушно. И при этом они тянут эту лямку. Лямку они тянут. Это государство — они покрывают его. Они делают так, чтобы то ужасное, что происходит, и то, что информационно покрывает этот информационный медиаресурс, не казалось таким ужасным. «Смотрите, у нас тут веселятся. Смотрите, у нас тут все молодые. Посмотрите, как они танцуют, посмотрите, как они поют. И мы такие тут все, разодетые. Люди, которых Путин своим законом через Госдуму назвал экстремистами и запретил нас вообще к выдаче, к жизни — а мы тут, мы живы, с нами ничего не происходит. Кто может сказать, что мы тут все запрещены? Да нет, никогда! Гляньте, мы даже скандалим! Посмотрите, я даже высказываю недовольство!». Один экстремист недоволен другим экстремистом на телеканале РТР — а ну-ка, давайте, мальчики, а ну показывайте нам, что вы тут. «А мы тут поссоримся сейчас при всех на телеканале «Россия-1» — а, каково? Я даже вот так вот раз и даже ножку так задеру и так поставлю ее сверху — какой я! Я даже побегу и расскажу в интервью, что я изнурен». «Изнурен этими съемками», сказал Сергей Лазарев.
Ну пусть так. Знаешь, мы сейчас говорим о людях, которые заперты в клетке, по сути. Но они сами позволили с собой это сделать. Мало того, они не просто заперты и оттуда наблюдают, например, но при этом же они — ты правильно заметил, — они время от времени присягают: «Я тут, я вот тут с вами. Нет-нет, наши мальчики. Да-да, наши мальчики, я свечечку хожу… Я каждый день в церковь хожу. А я два раза в день хожу в церковь, ставлю свечку. А я, как Лариса Долина — я три раза в день хожу свечку ставлю». Понятно, что все трое пи*дят. Никто из них не ходит за «наших мальчиков» никакие свечки никуда не ставит. Единственные свечки в их жизни — это вольтареновые, от боли в спине. И эта свечка известно куда ставится.
В общем, вот так. Ситуация унизительная. Они унизительные. И в любом случае, Вадим, я каждый раз это повторяю: помимо того, что безнаказанных не бывает и за каждым придут, все они, отрабатывая эту барщину, эту лямку, этот номер на манеже, они все знают, что они сакральные жертвы и они все нужны. И Собчак в этом аппарате смешном, в котором сидит, как будто с ума сошла, сбежала из дурдома. Лазарев, Басков… Не зря у Баскова лицо как у бассетхаунда. В общем-то, вот так. Они все знают, что за ними придут. Всякий раз они могут понадобиться для одной великой цели. Государство не будет в этот момент расшаркиваться и угодливо подсовывать им документы и платежные ведомости для подписи. Нет, их просто схватят и будут их трепать как тузик грелку. Внимание отвлечь народа от чего-то происходящего… Еще раз, эта троица точно будет пищать громче всех остальных. И этот крик очень нужен государственным структурам для отвлечения внимания от чего-то важного.
В. РАДИОНОВ: А Басков и Лепс — это «первые ученики»? Потому что Киркоров, Лазарев и компания все-таки не стали давать премии за подбитые «леопарды», а Басков и Лепс решили выступить в качестве таких мотиваторов. Не знаю, заставляли их или не заставляли. Кстати, Лепс недавно выступал, но это было очень странное зрелище. Там в видео как раз попало. Ты говорил о допинге — видимо, все-таки там чуть превышена была проба. Вот эта концепция «первых учеников» — то есть она от души или тоже там сидит человек Кремля и говорит: «Вот ты будешь все-таки более активен, а ты менее активен?».
Р. СОЛНЦЕВ: Нет, к этим с таким забралом не подходят. С ними разговаривают очень-очень вежливо. Никаких распределений ролей не бывает. Максимум разговаривают точно не с ними. Если это какие-то там левые люди, например, имеют возможность разговаривать, то может это быть, действительно. Там кто-то, кого они приближают и понимают, что этому человеку они доверяют. И даже телефонные разговоры — администратор подбегает, подает трубку и говорит: «Вот тут вот вам надо поговорить». Вот это может быть.
Но они оба для меня — особенно после того, как они стали сулить денег за подбитые танки (в танках люди), для меня они оба, я не знаю, продукт выделения ЖКТ, я так скажу. Я на них по-другому уже никак не смотрю. И слава богу, что оба даже внешне стали выглядеть буквально как этот самый продукт. Без слез вообще не глянешь. И все эти странные метания Лепса с попытками жениться на 18-летней ссыкухе буквально… И он каждый раз, оправдываясь перед журналистами за свой этот выбор, потому что он понимает, насколько он нелеп в этом выборе.
Басков — ну это отдельная какая-то тема. Басков труслив. У него на лице написано, что он трус. И когда ты трус в такой высшей степени буквально, то все, что бы с тобой ни происходило, это та игра, при которой все будущие шаги, переставление шашек — это тот самый цугцванг. Все, это только это.
И лучше он не стал. Я помню, 2 года назад эти разговоры о том, что «ах, почему же Басков стал так плохо выглядеть? Ну так он поправится, ну что вы». Мне самому писали мои комментаторы: «Он поправится, дай только срок. 2 месяца, 3 месяца — уйдет отечность, он приведет себя в порядок». Я не знаю, привел, нет. На кого они похожи все? Все это внешнее давление выражается в их внешнем виде.
Посмотрим, будем смотреть. Самому интересно дико наблюдать за ними, что они там делают. Мне интересно, о чем они друг с дружкой разговаривают. Они же понимают, что они тоже могут прослушиваться в любом случае. Я думаю, что спецслужбам точно известен каждый шаг: куда они едут, с кем, имена эскортников, которые их сопровождают, лиц мужского пола. Барыга известен. Я думаю, что у них в шоу-бизнесе все-таки с этим делом тоже все нормально. Барыга один на всех, ездит по Москве на золотом «мерседесе», скорее всего, с золотыми колесами. Да, кто-то постоянно на веществах, и это тоже заметно. Кто-то время от времени — да, чуть-чуть, так сказать, приподнять чуть-чуть настроеньице себе. Так сказать, для прип*зди — вроде как не ухахатываться, но немножко. Как бы уйти от реальности. То есть и это тоже. В общем, вот так, интересно.
В. РАДИОНОВ: А «голубые огоньки»? Сегодня они востребованы? То есть важно туда попасть?
Р. СОЛНЦЕВ: Они их снимают, я тебе больше скажу. Они их снимают, у них сейчас идет время этих елок, этих эфиров. Насколько это будет востребовано, насколько народ это будет смотреть? Народ будет смотреть YouTube, это 100%. В меньшей степени народ будет пялиться в телевизор. На периферии, конечно, вся эта история телевизионная — она востребована. Она будет востребована. Они посмотрят речь президента, они поднимут бокалы после этой речи, дождик новогодний будет подброшен елочный ввысь над собой, ну а потом будут пить и, надеюсь, закусывать. Будут ли люди в этот момент поглядывать? Профессионалы типа Ирины Петровской будут знать, кто там в телевизоре поет и пляшет под елкой. Будут, будут, и потом нам расскажут. За это спасибо им большое. Всем остальным, я думаю, нет дела, кто там, почему. Почему они по ранжиру так выставлены, кто первый, кто последний. Я думаю, самые наивные, наверное, там же, на периферии, будут ждать под окончание «золотую троицу» — Алла Пугачева, Валерий Леонтьев, Софию будут ждать Михайловну. Ну, может быть, Валерий Яковлевич и будет, дай бог здоровья. А девушек уже нет, точно не будет. София Михайловна по своим твердым принципиальным убеждениям — по тем же убеждениям, что и Алла. Эти нас не подвели.
В. РАДИОНОВ: Но, кстати, по поводу Софии Ротару. Там нередко говорили, почему София Ротару не высказывалась, хотя позицию она продемонстрировала — уехала и прервала всякие связи с Российской Федерацией, насколько мы знаем. Но кто-то там высказывался: «А почему же все-таки не было такого осуждения войны?». Здесь без упрека какого-либо, просто констатация. На твой взгляд, поняли Софию Ротару все? То есть и те, кто за Путина, и те, кто против Путина? То есть ее правильно поняли, ее позицию?
Р. СОЛНЦЕВ: Я очень надеюсь. У меня есть друзья в Украине, очень активные юноши и девушки, я с ними общаюсь. Потому что мне и самому интересно, например, как в Украине сейчас изменилось отношение к тому или иному человеку — к Лободе к той же в артистическом стане, к Светлане. В том числе и к Софии. Все понимают, что София — она взрослый человек. И то, что она сейчас распробовала это молчание на вкус, за столько лет впервые — это неправдоподобная, странная для меня ситуация, в которой она находится.
Тут интересно даже не отношение общества — я думаю, что понимания, конечно, очень много, особенно в Украине, — вот к этому персонажу, к этой артистке, а понимание вхождения в ситуацию и так далее. Я думаю, интересно то, как она сама для себя оценивает эту теперешнюю ситуацию. Вот она пришла, эта ситуация, в это состояние — что это для нее для самой? Травма: не участвовать в этом во всем, не быть в концертах. Концерты все равно есть, они идут. Они идут и в Украине. Травма этого выбора, понятного ей. Невозможности приезда в Россию. Или это счастье для нее, и она ни о чем не жалеет. Или все-таки как персонаж, горюет о чем-то: вот я не могу. С ревностью и сердечной атакой смотрит, например, на юбилей Игоря Крутого и понимает, что…
В. РАДИОНОВ: В Майями? В Майами же был юбилей.
Р. СОЛНЦЕВ: Юбилей был в Москве.
В. РАДИОНОВ: А, в Москве? И в Майами тоже.
Р. СОЛНЦЕВ: Да, вот недавно. А юбилей как день рождения не знаю, где был. Я тоже кадры видел. Если это в Майами — в Майами, все. Это его право, ради бога. Понятно, что в путинских координатах когда ты сейчас проводишь громкий юбилей в Майами, ты буквально преступник. Но что-то мне подсказывает, что они сделали это в Москве — те кадры, которые я видел. Потому что там много всяких артистов и все прочее.
В общем, вот так. Мне было бы интересно — я возвращаюсь к ней, — как она сама к этому относится. Страдает ли она, либо она это приняла, она смирилась с этим и ей нормально. Вот это интересно. А София — у нее и так этих интервью было как кот наплакал всегда. Будучи дивой на сцене, она в интервью представала всегда даже не простушкой, нет, но очень простосердечным человеком. Она как бы палилась: вот тут она такая недоступная вся, она такая яркая, и тут перед камерой, оказывается, она такая сердечная… Она такая обычная, что ли, в своем подборе слов, в своем участливом каком-то отношении к событиям. Она оказывается в тех интервью… И переживает она очень сильно за что-то.
Эти немногочисленные какие-то разговоры ее с журналистами — они есть в YouTube, между прочим. Вот мне было бы интересно, конечно, сейчас ее мнение. Но то ли к ней не обращаются, то ли она сама не хочет. Но я думаю, что скорее это второе. Также, как, собственно, и Алла, и Макс — они воздерживаются, я думаю, от прямой речи. Лучше бы, конечно, какой-нибудь совершенно позорный Садальский воздерживался, а вот они лучше бы говорили больше.
В. РАДИОНОВ: А что касается Крутого, то есть этот человек системы? То есть он остается человеком системы? «АРС» — его называли там чуть ли не хозяином российского шоу-бизнеса на определенном этапе, а сейчас не знаю. То есть вот юбилей, 70 лет ему исполнилось.
Р. СОЛНЦЕВ: Да, это человек системы. Это человек, который может претендовать на системные ништяки, как не нарушивший правила когда-то. Государственное участие государственными деньгами в своих проектах. Это участие своих проектов — «Игорь Крутой собирает друзей», условно говоря, — на сценах, которые оплачиваются государством. В данном случае это будет оплачиваемое по первому номеру что-то. То есть это самые большие деньги, они не будут жалеться. Как пример, тот же фестиваль… Какая-то «жара», как-то он называется, что-то с жарой связано. В Сочи, по-моему — то ли «Жара», то ли…
В. РАДИОНОВ: «Волна»?
Р. СОЛНЦЕВ: «Волна» и все прочее. В Сочи. Это все участие государственных денег. Даже учитывая, что эфиры идут на государственном канале. Продакшн Игоря Крутого, который это организует, в этом участвует его люди. Они питаются за счет этого, за счет этих бюджетов.
Конечно же, он встроенный в систему человек. Другой вопрос, что Игорь Крутой умен, по-настоящему умен. Не бытовым умом у раковины — нет, это большой интеллект. И он, как обладатель этой бесконечно работающей машинерии, но, как правило, молчащий скромно — это тоже признак, конечно, ума, — я думаю, что он всякий раз думает, как бы не совершить какую-либо ошибку. Но он человек большой отваги и где-то там внутри, я думаю, что он продолжает общаться и с теми людьми, о которых… Мы можем об этом общении только гадать, но я думаю, что он это делает. Ему в этом смысле закон мерзавцев и подлецов не писан. Я, во всяком случае, очень на это надеюсь.
В. РАДИОНОВ: А Песков является некой охранной грамотой для шоу-бизнеса российского? То есть это тот человек, который может быть посредником между шоу-бизнесом и Кремлем? Там есть еще Новиков, есть еще Громов, который координирует работу с медиа. Но Песков — он все-таки ближе именно с точки зрения восприятия. Он тоже такой светский персонаж, муж Навки… Или она жена Пескова, не знаю, какая у них там табель о рангах. Но, тем не менее, он близок к шоу-бизнесу и всегда был близок к шоу-бизнесу.
Р. СОЛНЦЕВ: Близок, да. Ему нравится ходить на тусовки, он обожает все это. Но может ли он помочь в смысле помощи…
В. РАДИОНОВ: Защитить кого-то, например, от слишком пристального взгляда.
Р. СОЛНЦЕВ: Киркорова он не смог защитить. Я думаю, если бы к нему обратилась та же Ивлеева — нужно ли ее защищать, не понимаю. Но Киркоров как-то так, участливо глядя ему в глазки, что-то там ему рассказывал о том, что вот, случайно… Ну все то, про не ту дверь. Но помочь-то не получилось никак. Никакой админресурс не включился, и Киркоров, как он сам сказал, огреб по полной. Не знаю по поводу его огребания. То состояние, в котором он находится — чувствует ли он вообще здравый смысл? Понимает ли он, что вокруг него происходит, и можно ли вообще с ним коммуникатировать как с нормальным человеком? У меня вообще вопрос большой к нему по этому поводу. Просто для таких живописных примеров: был такой журналист Караулов. Помнишь его?
В. РАДИОНОВ: Конечно, Андрей Караулов. «Момент истины» вел на ТВЦ.
Р. СОЛНЦЕВ: Да, насколько я знаю, Андрей Караулов сейчас вообще не в России, потому что там они на него, во-первых, много дел завели всяких. И он при том при всем, что он якобы немножко даже допускает себе какой-то оппозиционности такой, но при этом он довольно угодливо обцеловывает власть, Путин для него самый лучший — вот из этой серии. Знаешь, в своих выпусках, то, что я вижу, он всякий раз обращается к Путину горячо и всякий раз он обращается к Пескову. Я помню, по первой, когда он только уехал, ему казалось, что он может как-то вернуть эту ситуацию, вернуться в Россию и как-то исправить эту ошибку. И он всякий раз намекал прямо открытым текстом: «Вот, Песков мой друг. Дима Песков, Дима, Дима…». Вот я очень хорошо это помню: «Вот я набрал Диме… Я позвонил тут же Диме с этим вопросом». Ну где Дима? Почему Дима не помог и Караулову все прилетало и прилетало? Казалось бы. Хотя Караулов абсолютно все, он свой. Ему скажи, и он будет молотить абсолютно буквально все по кремлевской методичке. Что он, собственно говоря, как бы и делает, немножко как бы отходя от фарватера.
В общем, вот так, для меня вот это пример. То есть Песков не хотел ему помочь. И в принципе, Караулов заметный. Да, заметный. Он столько лет тоже просидел, между прочим, на государственном счету на ТВЦ, получая деньги от, в принципе, государственного канала на свой продакшн, на свои передачи. Вот так все.
В. РАДИОНОВ: В завершение я тебя хочу спросить, учитывая выпущенный «Орешник», ядерную эскалацию — по крайней мере, на риторическом уровне. А представители российского шоу-бизнеса — персонажи, те люди, которые обитают в этой сфере, — они не боятся ядерной войны? Ну, гипотетической ядерной войны. Это то, что может, скажем так мягко — сейчас я попробую сформулировать, — снизить уровень их комфорта. Какие там настроения в этом смысле?
Р. СОЛНЦЕВ: Я иногда думаю об этом: о чем они вообще там разумеют? Как они там, мысли вообще разгоняются? Бывает там что-то у них? Между собой они говорят? Ну хотя бы как Иосиф Пригожин с тем миллиардером из Баку в том приснопамятном разговоре на 35 минут. Что-то мне подсказывает, что, скорее всего, вот так. Вот так они все себя ведут, как тогда Пригожин — с матюками, обсценной лексикой. Для другой лексики, наверное, уже сил никаких нет. Но когда чувствуют, что точно никто не услышит и этот разговор не будет никому передан, тогда да, я думаю, что это все есть.
А с другой стороны, знаешь, хорошие люди, как Оля Романова, например — она в открытую говорит. Вот у нее на душе есть этот страх, и она говорит: «Я боюсь, что они что-то сделают, например. Я вот в Берлине живу, она говорит, и я боюсь». Я ее слушаю и думаю: «Ольга, Ольга, не боись, все нормально. Свинья не съест, бог не продаст, как говорится».
А эти — боятся ли они, думают ли они об этом? Существуют ли какие-то комплексы по этому поводу, слезы, может быть, душевные метания? Ну, Собчак точно ничего не грозит. Она как какую-нибудь шляпу на себя наденет — слушай, ей никакие взрывы не страшны, я это точно знаю. Киркоров тоже — клатчем отобьется или перьями. Отмахается вот так. Как, собственно говоря, и Басков. Басков как припудрится… Там столько тоналки — да его вообще не взять ничем, никакая радиация.
А если серьезно, боятся и переживают, как и все остальные люди. Потому что и капиталы, и недвижка. И боятся не только вот этой какой-то возвышенной, какой-то, кажется, футуристической беды, но и боятся самых простых вещей — гражданских каких-то движений, гражданского неповиновения. В центре Москвы, к примеру. А как, а что тогда? А концерты, а корпоративы? А у меня вот тут, а у меня там… А у меня тут встреча, а я за это уже взял предоплату в 2 миллиона рублей. Понимаешь, Вадим, и этого тоже боятся. Потому что бабки…
В. РАДИОНОВ: Страшнее ядерной войны.
Р. СОЛНЦЕВ: Ух, просто молчи.
В. РАДИОНОВ: Спасибо тебе! Рустам Солнцев был с нами на прямой связи. Всего доброго, до следующего раза!
Р. СОЛНЦЕВ: До свидания!