«Хроническое сегодня»: Выборы в Беларуси: сбор подписей — как протест
Архивные передачи «Эха Москвы» на самые важные темы дня сегодняшнего
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Полдень в Москве, и в эфире “Эха” программа “Хроническое сегодня”. Здесь мы вспоминаем, что гости радиостанции “Эхо Москвы” на протяжении многих лет говорили на темы, которые остаются резонансными из года в года, изо дня в день.
Вторую неделю только и разговоров об очередях, в которые выстраивались россияне по всему миру, чтобы оставить подпись в поддержку выдвижения Бориса Надеждина в кандидаты на президентские выборы-2024.
Параллельно с этим мы часто слышим хохму, что Россия – это сериал, который отстает от происходящего в Беларуси на несколько сезонов. Поэтому сегодня мы вспоминаем, как проходила подготовка к выборам президента Беларуси в 2020 году. Краткий экскурс в июнь 2020 от Сергея Пархоменко:
Очень много народу меня просит поговорить про Беларусь. Действительно, это выглядит чрезвычайно необычно, живо.
Мы привыкли к тому, что там выборы представляют из себя череду каких-то угрюмых избиений. Мы все время видим каких-то активистов, которых мордой колотят о стеклянные витрины и двери. Я как-то запомнил эти сцены от прошлых выборов. Арестовывают, сажают. В общем, там, что называется, не церемонятся. И в этом смысле многие считают, что Беларусь представляет из себя такой сон о завтрашнем дне российском, что вот завтра мы получим в России примерно то же самое.
Да, действительно, весьма вероятно, ситуация в России движется в эту сторону. И силовые органы — уже их совсем язык не поворачивается называть их правоохранительными, назовем их просто силовыми и назовем их органами давления, карательными органами, — они получают всё больше и больше разнообразных возможностей, полномочий, разнообразных технических средств. Мы все время слышим, что для них закупают какие-то всё новые и новые бронемашины, водометы и всё прочее и понятно, что рано или поздно они начнут всё применять.
Ничем не заканчивается до сих пор история — раз уж я заговорил про это, то давайте я сразу скажу — с индивидуальными знаками. Которые вроде было велено им перестать прятать, но на самом деле никто ничего не перестал прятать, а, по-прежнему, они то носят одинаковые, как мы знаем, то носят чужие, то носят так, что их не видно. Во всяком случае, никаким образом невозможно опознать людей, которые вас бьют или которые составляют на вас фальшивые протоколы, или которые вас потом тащат, везут и так далее.
Но есть, конечно, в том, что мы видим и слышим доносящееся из Беларуси, — есть какие-то вещи, которые лично меня не могу сказать, радуют — это какое-то странное слово в данном случае «радуют», — но они мне кажутся какими-то позитивными и симпатичными.
Прежде всего, я вижу те формы протеста, которые там развиваются, — они ненасильственные. Они в ряде случаев остроумные, что свидетельствует о некотором потенциале и даже, не побоюсь этого слова, здоровья белорусского общества. Потому что когда люди вместо того, чтобы что-то страшно бить, переворачивать, рвать и корежить, придумывают какие-то формы впечатляющие, демонстрирующие солидарность… Потому что, что надо-то? Ведь задача не состоит в том, чтобы сплющить как можно больше автомобилей, не расколотить как можно больше витрин. Задача заключается в том, чтобы подать знак друг другу. Вопрос в том, как эффективней это сделать.
Некоторые считают, что нет ничего более эффективного, чем раскачать и перевернуть автобус, потому что это объединяет толпу. Вот люди собираются, они делают эту общую работу — Ой, дубинушка, ухнем! — и как-то они чувствуют свою могучую силу, они чувствуют, что никто не может им сопротивляться, и вот они осуществляют насилие и, таким образом, демонстрируют друг другу свою солидарность.
Эту же самую солидарность можно продемонстрировать без насилия. Что бы ни говорили люди совершенно свихнувшиеся, не знаю, типа Бабченко или кого-то еще, которые хотят всё время жечь покрышки, на самом деле в самой гари от покрышек нет никакой ценности. Дым от покрышек никому еще не помогу, ничего еще не украсил. Покрышки символизировали нечто, они символизировали решимость людей, их какое-то объединение, их волю и всё прочее. Если можно это сделать другим способом, сколь угодно мирным, то почему это не сделать другим способом, почему обязательно надо жечь что-нибудь?
И когда я вижу то, что я видел в Москве, скажем, в 2011 году, — я вижу автомобильные вот эти ралли по городу с большим количество автомобилей, которые совершенно бесят Лукашенко… Лукашенко немедленно это объявляет признаком какого-то финансирования из-за рубежа. А почему, собственно, для этого нужно какое-то финансирование, тем более, из-за рубежа? Люди сами до этого додумываются. Догадываются, их никто не учил. Им надо показать друг другу… и это живая вещь.
Вот вспомните недавнюю совершенно историю о том, как пытались навязать 9 мая какие-то акции искусственной солидарности: А вот давайте вы стойте в окнах, жгите свечи, пойте — всякое такое. Ничего не вышло. Почему? Не хочется петь, что ли? Или кто-то стесняется свечки зажечь? Нет. Искусственная вещь очень, ненатуральная. Люди сами этого не придумали. Они сами этого не захотели, а заставить невозможно.
А здесь придумали и захотели. Придумали и захотели эти длинные очереди эпидемические, которые они демонстрируют для сбора подписей. Опять Лукашенко страшно бесится, что вот, значит, это всё «карусели»… А почему это, собственно, карусели? Почему он считает, что это кем-то подстроено? Почему он считает, что в этом есть какая-то внешняя воля?
Нет, люди умные, люди талантливые в этом смысле. У них есть талант коммуникаций, и они придумывают такие штуки, что да, мы пошли, всей очередью подписались за одного кандидата, а теперь пойдем подпишемся всей очередью за другого кандидата. И сама по себе очередь будет представлять из себя манифестацию. Это хорошо придумано, потому что это объединяет людей, это привлекает людей.
И, я думаю, что это ставит Лукашенко вместе со всем его совершенно идиотским, буквально идиотским режимом, чрезвычайно тупым, полным каких-то ужасных нелепостей, начиная от этого одиночного хоккея, в который он играет — это же тоже образ: человек, который один ездит по хоккейной площадке и сам с собой играет в хоккей годами…
Там кто при этом присутствует, кто это видел когда-нибудь, тот никогда в жизни не забудет его общения с подчиненными, абсолютно невыносимое в своем хамстве, какой-то отвратительной, я бы сказал, мелкопоместной надменности. Вот ясновельможный пан, который здесь живет на холопов. Это выглядит отвратительно. Это, по существу, отвратительно. Люди этому противопоставляют что-то человеческое. И это опасно, это серьезно для него, поэтому он так и бесится.
К сожалению, если я правильно понимаю, люди, которые сейчас противостоят ему, по меньшей мере один из них, является российской марионеткой. Из Москвы он не управляем, но он как бы рассчитывает на то, что в нужный момент Москва придет, Москва поможет, и Москва заплатит, и Москва поддержит, и Москва не даст его уничтожить. И Москве надо попробовать еще одну попытку этого самого объединения. Но мы знаем, что это, что называется, только начать. Ну, этот марионетка, а следующий будет не марионетка. А следующий появится очень быстро. Если в этой платине образуется дырочка и в нее потечет вода, будет много разумных, реальных, настоящих каких-то людей со свежими мозгами в Минске удивительными.
Я встречал людей оттуда где-то за границей или в Москве они бывают время от времени. Поражаешься том, что люди очень живые. Поэтому это очень интересный на наших глазах такой пример противостояния разума силе. Вот сила есть — ума не надо. На другой стороне — силы нет, а ум есть. Это такой вот, что на английском языке называется Smart — разумное.
Почему-то диктаторы всего мира говорят в таких случаях: «А, это они начитались книжки «От диктатуры к демократии» Джина Шарпа. Я вот клянусь, что никто из этих людей, которые катаются на машинах сейчас по Минску или стоят в этой очереди, не читают книжку Джина Шарпа «От диктатуры к демократии». Она им не нужна, потому что это придумать нетрудно, это придумывается само. Оно придумывается живыми людьми сразу. Я желаю им там удачи.
Мне кажется, что это в любом случае к лучшему. В этот раз они прорвутся, и этот ли кандидат, дергаемый за ниточки из Москвы, или нет, — процесс идет там в правильную сторону, что называется. Хочется очень от Луки как-то уже эту несчастную страну избавить. Просто невозможно, жуть какая-то.
Полная расшифровка программы “Суть событий”: https://echofm.online/archive/sut/1022
_______________________________________________________________
Когда в Беларуси проходил сбор подписей, люди выстраивались в очереди, чтобы оставить свою за альтернативного кандидата. Вспомним сегодня двоих из них.
В мае 2020 года о своём выдвижении на выборах Президента Республики Беларусь объявил Валерий Цепкало. В июле ему было отказано в регистрации, после чего на фоне расследования уголовного дела он покинул страну вместе с семьёй. В эмиграции занялся созданием политических структур, направленных на борьбу с режимом Лукашенко.
Сейчас вы услышите фрагмент программы “Утренний разворот”, где Цепкало как раз упоминает о том, как проходил сбор подписей – как их оставляли за Лукашенко, и как, например, за него. Фрагмент эфира от 15 июня 2020 года.
🎵
Полный выпуск программы “Утренний разворот” с Валерием Цепкало: https://echofm.online/archive/razvorot-morning/23037
___________________________________________________________________
Кандидатуру Виктора Бабарико публично поддержали известные белорусские деятели культуры: нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, режиссёр Андрей Курейчик, философ Владимир Мацкевич. Несмотря на то, что он был активным сторонником бойкота выборов, Мацкевич даже поставил подпись за выдвижение Виктора Бабарико в кандидаты в президенты в знак солидарности со всеми, кто подвергся преследованиям в ходе избирательной кампании, и в качестве призыва объединиться противникам режима Александра Лукашенко вокруг персоны Виктора Бабарико.
ЦИК откажет и Бабарико в регистрации кандидатом в президенты Республики Беларусь.
В 2021 Виктор Бабарико был осужден по обвинению в получении взяток в особо крупном размере и приговорён к 14 годам лишения свободы. Но 17 июня 2020 он был в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Т.Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем серию интервью, посвященных президентским выборам в республике Беларусь на YouTube-канале радиостанции «Эхо Москвы», на нашем Первом эховском вы можете найти уже 2 интервью. И эту серию продолжает наш сегодняшний гость — Виктор Бабарико, претендент в кандидаты на пост президента республики Беларусь.
А.Плющев
―
Белорусский банкир.
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте, Виктор Дмитриевич!
А.Плющев
―
Доброе утро!
В.Бабарико
―
Добрый день! Рад вас видеть.
А.Плющев
―
Взаимно. В добром здравии, что, мне кажется, для Белоруссии еще более актуально, чем для России не только из-за коронавируса, но и из-за ваших последних событий. Кстати, хотел спросить. Нас вчера наш коллега Дмитрий Навоша просвещал и говорит, что просто буквально начались репрессии в Белоруссии людей, которые выступают против Александра Лукашенко или просто с освещением событий. Они запросто могут оказаться в СИЗО. Люди, которые помогают потенциальным кандидатам также, в общем, не избегают этой опасности. Вы лично на себе ощущаете это, на собственной команде? Подверглись ли вы каким-либо преследованиям сейчас?
В.Бабарико
―
Я со многими вещами могу согласиться. Для нас я не могу сказать, что это обычно, потому что раньше кампании проходили — все-таки силовое давление было в финальной стадии предвыборной гонки. Такого разгула беззакония, я бы сказал, который творится сейчас, на самом деле не видели. То есть по всей фактически Белоруссии, начиная с самого-самого начала, когда мы первые объявили декларацию о свободных выборах, начались и проверки налоговых инспекций и угрозы с экрана. И вообще, такое ощущение, что да, только за то, что у белорусов появилась возможность, и они этой возможностью открыто воспользовались, начались преследования.
В.Бабарико: Пострадали мои друзья близкие, вина которых только в том, что они мои друзья. Их тоже держат в СИЗО
Ну, и по нашей группе. Мы были не первые, кто был… Это была первая группа Тихоновского. По нашей вроде сначала было более-менее прилично, но потом мы ощутили самый такой, массированный удар. То есть по месту работы, где когда-то я работал, в «Белгазпромбанке» прошли такие массовые задержания. Фактически на сегодняшний момент банк в очень непростой ситуации. Введена новая администрация. Акционеры выразили свое по этому поводу мнение, сказав, что это абсолютно незаконно. Пострадали мои друзья близкие, вина которых только в том, что они мои друзья. Их тоже держат в СИЗО.
И самое страшное, что нарушены все нормы. Такое ощущение, что сначала был приказ. Ну, вот мы видели, сначала руководитель государства называет: «Спросите, что такое «ПриватЛизинг», а через несколько дней после этого только начинается выяснение следственными органами, что такое «ПриватЛизинг».
Поэтому да, и я на себе, и с точки зрения близких друзей. И у меня на начальной стадии было очень много информации, что и меня преследуют и бежать надо, потому что закроют. В общем, очень необычно. И я могу сказать единственное, что не остановило это белорусов. То есть мы продолжаем работать в стартовом режиме. И мало того, мы намного более в конец нашей кампании проявили активность, чем ожидали.
Т.Фельгенгауэр
―
Скажите, пожалуйста, Виктор Дмитриевич, то, что происходит сейчас, — я так понимаю, что к пятнице будет понятно, кого зарегистрируют, кого не зарегистрируют или нет?
В.Бабарико
―
Не совсем так.
Т.Фельгенгауэр
―
Поясните тогда.
В.Бабарико
―
У нас в пятницу последний срок подачи подписей на регистрацию. Дальше нужно будет подать дополнительные документы: мою декларацию, заявление, биографию. И о регистрации мы узнаем в период с 4-го по 14 июля.
Т.Фельгенгауэр
―
Я правильно поняла, что на данный момент уже точно выпадает и не может воспользоваться этой возможностью Тихоновский? Потому что его супруга сказала, что она не готова этим заниматься, а от команды Тихоновского никто не остался.
В.Бабарико: В истории белорусских выборов еще не было, чтобы не зарегистрировали кандидата, который набрал 100 тысяч
В.Бабарико
―
Здесь противоречивая информация. Вчера да, вы правы, было заявлено, что она снимется, потому что в адрес ее угрозы — ее и ее детей. Потом я видел информацию после обеда, что вроде она опять возвращается в эту гонку. То есть мы не знаем, какое все-таки окончательно принято решение.
Т.Фельгенгауэр
―
А есть у вас какой-то план? Ну, условно, если регистрируют не всех, кто попытается поучаствовать в выбора президента, а кого-то одного, условно говоря, вас не регистрируют, — будете ли вы своих сторонников призывать поддержать оппонента Александра Лукашенко или нет?
В.Бабарико
―
Вы знаете, начнем с того, что в истории белорусских выборов никогда еще не было, чтобы не зарегистрировали кандидата, который набрал 100 тысяч. Мы набрали и будем подавать, я думаю, более 300 тысяч. И если по каким-то… ну, я даже не представляю, по каким причинам это может произойти — нерегистрация наша, то, безусловно, у нас есть несколько вариантов развития событий, начиная от того, что мы будем требовать и у нас есть такое право в суде оспаривать это решение. У нас будет там три дня на разбирательство. У нас убедительные доказательства соответствия всех процедур, которые мы прошли.
А.Плющев
―
Просто мы с вами разговариваем из той страны, я бы даже сказал, из того города, где живых людей приводили в качестве свидетельства, что это они поставили подпись, и, тем не менее, это не служило никаким доказательством и кандидаты не были зарегистрированы.
Т.Фельгенгауэр
―
Наши технологии, знаете ли, доказывают, что возможно все.
В.Бабарико
―
Понимаете, я не знаю, сколько у вас, а представьте, придет 300 тысяч человек.
А.Плющев
―
Вот это вопрос. Виктор Дмитриевич, это вопрос — придет 300 тысяч человек. У нас бы, в Москве это непременно назвали бы майданом. И действовали бы соответствующим образом.
В.Бабарико
―
Понимаете, все же зависит от того, как они придут. Есть много вариантов прийти совершенно спокойно, например, с подачей жалобы.
А.Плющев
―
У нас ни разу неспокойно вообще не выходил никогда, знаете.
В.Бабарико
―
Белорусы в этом отношении спокойные.
А.Плющев
―
Видимо, с обеих сторон.
В.Бабарико
―
Я думаю, что всё будет нормально. Но если не регистрируют такого кандидата, то вы же понимаете, что это означает просто полное непризнание выборов. А признание властью своей слабости, то есть признание всех рейтингов, которые считаются фейковыми и всё… То есть это такое, знаете… Даже бороться не вышли. То есть вот мы говорим: «Мы идем на выборы — я имею в виду власть — держать экзамен». А получается даже неявка на экзамен. То есть поражение — просто неявка на борьбу. Такого я даже не представляю, чтобы было сделано. Потому что, мало того, было сказано главой государства, что по неформальным причинам регистрацию не делать. То есть вы вроде как правы — мы тоже с удивлением узнали, что иногда делали по неформальным причинам нерегистрацию, — а здесь было прямое указание: По неформальным не делать. А вот по формальным… Ну, поверьте, если мы собрали 10 тысяч инициативную группу и не зарегистрировали из этих 10 тысяч почти только двоих, качество подготовки материалов у нас заслуживает уважения.
Т.Фельгенгауэр
―
Виктор Дмитриевич, насколько, по вашему впечатлению, во время нынешней кампании актуален или не актуален спор относительно претендентов в кандидаты: кто там рука Кремля, кто спойлер и прочее?
В.Бабарико: Это, мне кажется, традиционная история для любых выборов, но слегка обидная для Беларуси
В.Бабарико
―
Вы знаете, это, мне кажется, традиционная история для любых выборов, но слегка обидная для Беларуси. Почему — потому что если в большинстве других стран обсуждаются группы лоббизма как внутри, так и снаружи, то в Беларуси почему-то отказывают вообще в праве выбора самостоятельного и говорят, вот как вы правильно говорите, либо власть победит, либо Кремль, либо США, либо Китай, либо еще кто-то. Я считаю, что это совершенно неправильно. Белорусы — вот это то, что не понимают многие, мне кажется, и вовне и внутри — в рамках своих действий по предотвращению серьезных рисков COVID-19 показала себя нацией, которая проснулась, которая может достаточно эффективно самоорганизовываться.
И вот наши действия в рамках сбора подписей показывают, что на самом деле Беларусь уже другая. И это ее изменение упускается. Власть, которая думает, что она вернет белорусов назад, ошибается. Власть, называющая белорусов «народец», пропустила момент, когда мы опять — народ. Мы всегда им были, просто кому-то хотелось думать, что мы всегда ходили под плеткой, нас можно запугать, нас можно называть «народец», а столицу нашей страны «уютным, чистеньким городишком».
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, 26 лет или сколько Александр Лукашенко у власти. И вот в очередной раз он баллотируется в президенты, объявил о намерении таком. Думаю, его зарегистрируют. Что принципиального нового? За 26 лет все уж могли привыкнуть, вырасти, повзрослеть.
В.Бабарико
―
Принципиально нового два, если честно. Первое — это то, что все механизмы, которые, условно, формировали белорусское чудо и которое, казалось, будет вечно, — это инерционный запас Советского Союза, который позволял белорусам и власти, в первую очередь, не занимаясь экономикой, поддерживать более-менее приличный уровень жизни. Потом витрина для разбежавшихся стран, которую достаточно активно поддерживали, субсидируя цены на газ, субсидируя льготами, преференциями, кредитами.
А вот потом настал третий период, кода все больше и больше становилась на нормальные рыночные отношения. И вот тогда-то пришла история к концу прошлого года, когда, оказывается, чуда-то нету. И у нас выбор небольшой: либо голодные бунты — либо потеря суверенитета. Такого не было никогда. 31-я дорожная карта, начало которой было положено аж в 99-м году. Прошел 21 год, и нам их предъявили. И оказалось, что страшная история: на кону стоит потеря нашей государственности. Мы их не видели, я думаю, никто не видел этой 31-й карты, но в нашем белорусском обществе есть четкое осознание, что если мы их подпишем, то мы фактически утратим суверенитет. Такого за 26 лет, на таком краю мы никогда не стояли. Это раз.
Второе: за 26 лет не было глобальной пандемии COVID-19, и не было решения главы государства сказать: «Я вируса не вижу, поэтому его не существует». И будем отправлять народ фактически в зону риска, независимо от того, дети это… И говорить о том, что медики сами виноваты, что умирают, учителя сами виноваты, что у них нет возможности организовывать дистанционное обучение. То есть оказалось, что мы народец, и пренебрежение такого нашими жизнями не было за 26 лет никогда. Ни один народ не может простить и не может терпеть такого отношения к себе. И ошибочно было думать, что белорусы такие, что дальше будут спокойно выносить.
Вот что изменилось и что оказалось через 26 лет.
А.Плющев
―
Это Виктор Бабарико, претендент в кандидаты на пост президента республики Беларусь. Мы продолжаем. И я смотрю вопросы, которые в чате здесь наши зрители или слушатели отправляют.
В.Бабарико: И у нас выбор небольшой: либо голодные бунты — либо потеря суверенитета
Вот что пишет Михаил Литвин. Мне кажется, что он ваш соотечественник: «Бабарико и верить хочется, и стрёмно, что возможен вариант с еще большим пророссийским вариантом жизни, нежели при Лукашенко. Но он, конечно, реально страшен Саше». Не мне в смысле, а Александру Лукашенко. Что скажете по этому поводу? Возможен при вас более пророссийский стиль?
В.Бабарико
―
Вы знаете, более примитивного анализа, кроме как «вот смотри: 20 лет работал на структуру, в которой основными акционерами «Газпром» и «Газпромбанк» были российские», — мне кажется, это не уважать политтехнологов российских. То есть, с моей точки зрения, ну хотя бы как-нибудь я бы должен ходить, не знаю, в какой-нибудь одежде. А если взять на самом деле хоть мало-мальски анализ с точки зрения, что из себя представлял «Белгазпромбанк», то мы увидим, что он никакого интереса не представлял глобально-политического. Это был технический инструмент для акционеров, организации расчетов.
Поэтому за все время, что мы были — поднимите российскую прессу и белорусскую прессу, и вы увидите, — что, с одной стороны, россияне всегда говорили, что я националист и деньгами «Газпрома» развиваю белорусское национальное движение. Белорусы говорили, что я пророссийский, потому что работаю в «Газпроме». Запад не знал, как определиться. Правда состояла в том, что я просто менеджер в финансовой системе. Вот и всё. Поэтому вряд ли уже риск пророссийскости будет сильнее. Потому что именно политика действующей власти создала угрозу, создала зависимую экономику. И вопрос состоит в том, что именно зависимая экономика является причиной, а не человек. Вот и всё.
И мой-то, собственно, посыл всегда был — и если посмотреть, что я всегда говорил — нужно в экономике отвести страну от этой пропасти. А дальше уже будем разбираться. Поэтому задача, собственно, именно такова: за первое время построить самостоятельную экономику страны.
А.Плющев
―
Скажите, пожалуйста. Я вчера прочитал в наших СМИ, что вы весьма осторожно высказываетесь по разным чувствительным вопросам, начиная от как раз российского влияния или западного влияния, с кем нужно дружить, а с кем партнерствовать, до вопросов, которые важны скорее, может быть, в России, например, вопрос «Чей Крым?» Действительно ли, это правда, и почему вы избрали такую осторожную тактику, если это так? Ведь или вы, получается, хотите быть президентом всех или президентом никого, потому что как бы у всех людей есть свои позиции, и они хотят увидеть у политика выражение этих позиций.
В.Бабарико
―
На самом деле я совершенно с вами соглашусь, что моя позиция, она объединяющая. То есть из двух вариантов — президентом всех или президентом никого — сложно. Потому что президентом никого — это значит, вообще ничего не говорить. Есть очень четкий посыл, и я на нем, собственно, основываю все наше движение. Посыл первый: суверенитет Беларуси — это безусловная ценность, как говорят белорусы, гэта безумоўная каштоўнасць.
В.Бабарико: Нужно находить компромисс. Мы любим Беларусь
И исходя из этого, наша основная задача — это сохранить суверенитет. А угроза основная — это в экономической жизни, экономической политике. И вот с этим посылом я иду именно посылом менеджерским. Я знаю, почему происходит это, я знаю, что нужно делать для того, чтобы исправить ситуацию. Я знаю, с кем это нужно делать. Люди это слышат. И им, как, мне кажется, импонирует понимание того, что самая основная задача — сохранить страну. А дальше следует ваш абсолютно правильный вывод: есть внутренние разногласия. Внутренние разногласия — это не непримиримые противоречия внутри страны по языковой политике, внутри страны по символам, внутри страны по отношению к внешним факторам.
Я считаю, задача того, кто придет, объединяющая и разрывать страну по принципу «кого ты больше любишь: маму или папу?» нельзя. Нужно находить компромисс. Мы любим Беларусь.
А.Плющев
―
Даже интересно, в какой роли будет выступать Россия — мамы или папы — в данном случае? Спасибо большое! Виктор Бабарико, претендент в кандидаты на пост президента республики Беларусь. Белорусскую тему мы обязательно продолжим в ближайшие дни.
Расшифровка программы “Утренний разворот” с Виктором Бабарико: https://echofm.online/archive/razvorot-morning/23042
______________________________________________________________________
После отказа в регистрации Бабарико и Цепкало, в июле 2020 года прошла встреча представителей штабов Светланы Тихановской, Виктора Бабарико и Валерия Цепкало. Они договорились, что единым кандидатом от незарегистрированных политиков будет Светлана Тихановская, и в случае её избрания будут назначены повторные выборы, в которых смогут участвовать альтернативные кандидаты, которые на данный момент находятся в СИЗО.
А дальше – победа Лукашенко, протесты и политический кризис.
Это было Хроническое сегодня. Полные расшифровки архивных программ “Эхо Москвы” ищите на сайте “Эхо”.