Смысл понятия «привилегированное положение»
Не хотела про 90-е – но про перловку не сдержаться, разрывает. Расскажу одну историю, которая, как мне кажется, сильно мне прибавила ума и эмпатии.
В обсуждаемом 1997 году у меня было все хорошо. После ужасных ранних 90-х, когда у нас с родителями в буквальном смысле были одни джинсы на троих, а я донашивала кроссовки, которые любезно оставила американская студентка, которой мы сдали комнату, дела шли в гору. Именно в 97-м я стала подающим надежды дерзким журналистом газеты «Сегодня» (которая входила в империю Гусинского, у которого тогда как раз было все збс). Писала об энергетике. Платили мне не просто хорошо – а невероятно хорошо, 1200 долларов. Каждый месяц на пластиковую карточку. Иногда я подрабатывала в модном журнале “Итоги”, что периодически давало мне дополнительные 400. 1600 долларов в месяц! Это было чудовищно много. Я откладывала на машину, которую планировала подарить себе на окончание университета, и регулярно гоняла на такси. Признаком моего благополучия стало кашемировое пальто. Я купила его за 500 уе в экс- “польской моде”, которая превратилась тогда в магазин-прачечную (где купить что-то могли единицы раз в день – то есть цель работы магазина, очевидно, была иной).
В этом состоянии в позднем сентябре 1997 года (пик благополучия, тк в 98м 1600 уе превратились таки в 400) у меня случилась историческая командировка в Приморский край. Там месяцами были перебои с электричеством, и за это я громила министерство энергетики со страниц газеты “Сегодня” (чем, видимо, изрядно всех достала). Министерство не выдержало и пригласило молодое дарование посмотреть, как все устроено на месте. Я отправилась туда с молодым замминистра по фамилии Кириенко и двумя его бодрыми заместителями. Историческим событием было то, что уже в аэропорту я познакомилась с обозревателем журнала «Эксперт» Татьяной Лысовой, которая летела в командировку по той же причине (и была не очень, кажется, рада нашей встрече, видя во мне потенциального конкурента)
Но история не об этом. В поездке было много разных приключений, но одно я точно не забуду никогда. В какой-то момент мы в кампании Кириенко, помощников, а также губернатора Наздратенко попали на Лучегорский угольный разрез. Он находится, не дай бог соврать, где-то в 400 км от Владивостока. Насколько я помню, добраться туда можно было исключительно на вертолетах.
Мы с Лысовой скучали в ожидании конца совещания, чтобы полететь дальше, куда нас там направит необходимость разрешать энергетический кризис. Татьяна начала волноваться, что что-то долго нет вестей – и вышла посмотреть, как и что. Вбежала она назад с глазами полными ужаса – потому что «наш» вертолет прямо перед ее носом улетел.
Мы застряли в поселке Лучегорского угольного разреза: Лысова, я и помощник Кириенко Леонид Янкович в костюме и золотых очках.
Мы в задумчивости бродили по поселку. Выглядел он ужасно убого. Двух-трех этажные бараки, ни дорог, ни развлечений. На мое идиотское предложение «давайте поймаем тачку» Лысова, кажется, начала истерически ржать. Мне кажется, попадавшиеся нам люди выглядели хмуро и на нас смотрели не слишком дружелюбно, и, в общем, это понятно – они несколько месяцев не получали зарплату. Зашли в местный магазин. Он был единственным на местности – и совмещал в себе промтоварный и продовольственный. Из продовольствия были крупы и непонятные консервы, из промтоваров – какие-то убогие халаты и, кажется, еще детские колготы. Больше не было ничего. Ни электрочайников, ни нормальной одежды. Меня, я помню, еще буравил вопрос: где же люди здесь себе что-то покупают? И вообще, что они едят? Такой пустоты в магазине я не видела с поздней перестройки.
Мы решили подкрепиться столовой разрезоуправления – меня поразило, что 2/3 блюд имели в составе папоротник (ну, дальневосточный деликатес). Как только мы закончили с чем-то папоротниковым, в столовой возник мужик с рацией, который радостно туда орал «нашел, нашел». Нас эвакуировали с вертолетом приморских журналистов, которым пришлось специально завернуть в эту глушь (и они были не очень нам рады).
Когда мы вернулись в Москву, я еще какое-то время пребывала в состоянии шока и пыталась всем своим московским друзьям поведать историю про Лучегорский угольный разрез.
И я страшно благодарна этой поездке за то, что я своим даже 20-летним умом поняла смысл понятия «привилегированное положение». Это когда твое кашемировое пальто – просто стечение обстоятельств, а колготки с папоротником – они тут, за углом.