Пейзаж после битвы — итоги первой недели Невзлин-gate
Уже можно оглянуться и посмотреть на предварительные результаты войны каждого против всех – они ужасны. Но давайте по пунктам, причем, сначала за здравие, то есть о тех сегментах, которые оказались слабо затронутыми разрушениями, а потом уже за упокой – о том, где эти разрушения, действительно, катастрофичны.
Как ни странно, основные участники событий пострадали не сильно.
Основной сюжет – обвинения Невзлину – переходит в фазу позиционной войны. Невзлин, наверняка готовит какие-то ответы, дальше будет много итераций, все это закончится каким-то решением, которое может не устроить кого-то из нас, но устроит европейскую юстицию. Очевидно, что поддерживать внимание СМИ и общественности на столь высоком уровне, как сейчас, не получится. Это перейдет за кадр.
Обрушить репутацию Ходорковского в западных политических кругах – думаю, это и было одной из целей ФСБ, уши которой не просто торчат, а видны невооруженным глазом (главный информатор оттуда, и этого никто не отрицает) – не удалось. Об этом говорит, в частности, заявление представителя ПАСЕ по делам русской эмиграции. Большинство из наших ведущих журналистов в его причастность, по-моему, тоже не поверило.
С репутацией ФБК тоже, полагаю, ничего не случилось. Кто им верил, будет верить еще больше, потому что в их адрес звучит критика, и сторонники, естественно, бросаются на защиту, а кто не верил, будет и дальше не верить, получив для своего неверия дополнительные аргументы.
Мне кажется, что вообще никто из заметных фигур эмиграции репутационных потерь не понес – сформировавшиеся образы всегда стабильны и обладают механизмами самоподдержания.
Престиж эмиграции в России тоже, скорее всего, не пострадал. Во-первых, он и так крайне низок, а во-вторых, далеко не до всех там эта информация дошла. Это мы в эпицентре взрыва, и нам кажется, что все только об этом и говорят. Это не так!
А вот теперь за упокой! Страшный удар нанесен по той группе политически активных людей, которые, не обладая особенной известностью, собственно, и составляют российскую оппозицию в изгнании. Оппозиция как сообщество – это не гранды, дающие интервью, это люди, которые приходят на митинги, участвуют в волонтерском движении, пишут письма политзаключенным. Да и просто ненавидят войну и все, что к ней привело. Именно на них надежда! Совокупность этих людей важнее совокупности грандов. Гранды могут быть заменены другими грандами, масса этих людей незаменима.
Многие из них пишут в твиттер и в другие сети, и у каждого есть, пусть и небольшая, но аудитория.
Они никогда не были совсем едиными. Они ругались между собой и по поводу конкретных персон и событий, и по тому, что следует делать и каковы наши перспективы. Но у них было базовое согласие – война и Путин – которое позволяло оставлять разногласия за скобками.
На митингах в Европе, на которых мне доводилось выступать, были и сторонники, и противники тех или иных людей или организаций, но это не мешало чувствовать себя вместе. Все знали, против чего мы и за что.
А теперь это, если не уничтожено, то поколеблено. Всю последнюю неделю в сетях обсуждают не Харьков или Курск, не очередную расправу над нашими товарищами в России, а кто что кому сказал. Дискуссиям в сетях становятся все более жесткими, уровень взаимной ненависти зашкаливает. Злоба и ожесточение адресованы уже давно не заказчику нападений, а друг другу, тем, кто, как и ты, вынужден был покинуть дом, проходить через бюрократический ад и пытаться на обломках прежней жизни устроить новую. А иногда – не часто, слава Богу – и тем, кто стоял рядом с тобой перед цепью ОМОНа или был в одном автозаке. Такое впечатление, что главный враг теперь не Путин, а ФБК или Ходорковский, или еще кто-то. Или тот, кто сказал что-то не то о ком-нибудь из них.
Это затягивает, как паника в бегущей толпе. Я вот тоже зачем-то влез. Ну, сказал Иван Жданов то, что мне кажется не соответствующим позиции публичного политика. Стоило ли писать об этом? Мне же враг не он, а тот, кто посадил его отца.