Новое ядро путинизма. Кто выигрывает от войны и что с этим делать
Чем ближе к марту, тем чаще нам придётся говорить о грядущей процедуре по продлению полномочий Путина, а значит, продолжению войны и всей той ненормальности, что нас окружает. Я прекрасно понимаю всю степень апатии, в которой находится сейчас общество. Но апатия – что-то преходящее. Мы должны иметь её в виду, но не должны на неё ориентироваться, просто потому что у нас нет выхода. Сохранение власти Владимира Путина – это продолжение войны, дальнейший развал государственных институтов. Каждый день его пребывания у власти мы будем изживать очень долго. Ещё 6 таких лет мы просто не можем себе позволить.
Грядущее мероприятие – это даже не о том, продолжится или закончится Путин и его режим. Вообще-то это вопрос жизни и смерти. Одна из главных проблем нашей политической системы заключается в том, что мы совершенно не представляем, в каком состоянии находится общество, буквально «живёт, под собою не чуя страны». Все каналы обратной связи обрублены, вся социология сведена к дилемме: ты, уважаемый респондент, поддерживаешь войну всей душой или хочешь сесть на 15 лет? С такими опросниками узнать реальные настроения невозможно.
Соцопросы в сегодняшней России происходят спонтанно, без вопросов и ответов. Вот объявили мобилизацию, миллион человек тут же встали на выход из страны, а Ереван ворвался в первую десятку городов мира по стоимости съёмного жилья. Вот вам и обратная связь, вот вам и рейтинги, вот вам и поддержка. Крупнейшая эмиграция со времён революции и гражданской войны. Другое социологическое исследование – пригожинский бунт. Оно показало, что граждане в массе своей настолько же поддерживают Путина, как и идею повесить его на фонаре. Российское общество сейчас – это чёрный ящик, его настроения пробиваются наружу только в моменты жёстких кризисов. Система без понятия, контролирует ли она ситуацию, и если контролирует – то в какой степени.
Именно это делает вопрос голосования в марте столь драматическим. Если электоральное мероприятие в марте пройдёт без сучка и задоринки, то есть, организаторы выполнят свои KPI, на участки явится лишь административно зависимый электорат, а антивоенно настроенные граждане, которых там совсем не ждут, останутся дома, если всё удастся провести без явных фальсификаций и протестов по их поводу, это станет триумфом путинской системы. Она сама себе докажет, что ещё очень даже в силе, и последствия будут ужасны. Окрылённая успехом система, которой ещё долго не придётся проживать подобных процедур, наконец, сможет провернуть всё то, чего она сегодня справедливо опасается. Хоть мобилизацию по самому жёсткому варианту, хоть частичное закрытие границ, хоть окукливание интернета с блокировкой YouTube. Все страшилки, которые сейчас всплывают в речах отбитых депутатов, могут стать реальностью. Сегодня наша система ходит по минному полю. Она не представляет реальных настроений россиян, не знает, какой её финт станет последней соломинкой и переломит хребет верблюду.
Но если власть без проблем перевалит через продление президентского срока Путину, если граждане при голосовании проявят хотя бы молчаливую лояльность – никаких тормозов уже не будет. Наша цель на этом голосовании – не в том, чтобы создать системе проблемы. Наша цель – прекратить существование Владимира Путина как президента России и гаранта выстроенного им режима, и я уверен, что это возможно. У меня есть на этот счёт конкретный план, который я на днях опубликую.
Но сегодня я хочу поговорить со скептиками, с теми, кто не верит, что снести Путина возможно. Есть более скромная цель, которой мы в любом случае достигнем, если консолидируем усилия для участия в массовых выступлениях против Путина в тех формах, которые возможны. Если сможем провести агитацию, которая охватит всё общество. Если люди придут и проголосуют против. Если мы это сможем – то заставим этих уродов попотеть. У нас есть серьёзный медийный ресурс. Ресурсы эти опираются как минимум на 20% граждан России, которые ни в каком варианте не проголосуют за Путина. У них есть семьи, друзья, коллеги, с которыми можно разговаривать. Нам нужно лишь побудить их поверить в возможность изменений и массово, всем вместе выступить против на всех этапах кампании. Если удастся этих 20% и хотя бы часть их ближнего круга привести на пункты сбора подписей, если таковые будут, если эти люди пойдут убеждать друзей и знакомых писать в соцсети и придут на участки – то у нас есть реальный шанс того, что число реальных бюллетеней за Путина упадёт ниже 50%.
На подсчёты Центральной избирательной комиссии это, конечно, не повлияет, цифры они покажут такие, каким ем спустят сверху, тут нет вопросов. Но когда у тебя нет реальных 50%, а нужно показать все 80 – тебе придётся идти на масштабные, грубые и ничем не прикрытые фальсификации. Существует гигантская разница между ситуацией, когда у тебя есть реальные 50%, когда все понимают, что ты победил и ты чё-то подрисовал себе, тогда всем пофиг, – и ситуацией, когда все понимают, что на самом деле ты проиграл, тебя не поддержало общество, на самом деле твои 80% липа. Лукашенко по жизни рисовал себе 70-80% и это не вызывало особых вопросов до тех пор, пока у него была реальная поддержка большинства или хотя бы было такое ощущение. Но в двадцатом году всем стало очевидно: нет у него никакой поддержки, и люди вышли на самые массовые протесты в истории страны, и удержать власть белорусский диктатор смог только с помощью соседнего диктатора. Снесём мы Путина или нет, достаточно ли ослабла система – на этот вопрос пока нет чёткого ответа, но мы, если не будем заниматься хернёй, а сконсолидируем усилия – точно добьёмся малой цели, сможем обеспечить системе сильнейший стресс, создать такое напряжение, чтобы все её винтики поняли: они прошли буквально по лезвию ножа, что сейчас надо не праздновать и куражиться, надо сидеть тихо и не злить людей. Чем хуже пройдёт голосование, ем меньше настоящих бюллетеней за Путина окажется в урнах, чем больше ситуация будет походить на предреволюционную – там ниже вероятность эскалации войны со всеми полагающимися для этого пирогами. Снести Путина – наша цель. Создать стресс для системы, то, что мы непременно сможем сделать, двигаясь к этой цели.
Теперь нам нужно понять, с какими реальными вызовами мы на этом пути столкнёмся. Какая часть общества сейчас является поддержкой и опорой Владимира Путина. Это важно понимать. Важно понимать, как сейчас устроена наша страна. Это совсем не очевидно. Давайте об этом поговорим.
Давайте сразу из этого уравнения исключим лоялистское ядро. Те 20%, которые поддерживают начальство потому что оно начальство и так же будут поддерживать любое начальство. Но есть ли в стране значимое количество людей, которые очень сильно выигрывают от текущей ситуации и хотят её продолжения в бесконечность? Не будем говорить об олигархах, зарабатывающих миллиарды на войне. Их единицы, максимум – десятки. Не будем рассуждать о пропагандистах и о тех, кого война подняла с социального дна на самый верх вроде бывших зэков, получивших свободу, деньги, почёт и признание. Даже о военных говорить не будем. Да, они получают много денег – но с высочайшим риском для жизни.
Но существуют ли люди, чья жизнь, минуя всякий риск, просто улучшилась за последние полтора года? Да, такие люди существуют, и это большая проблема. Люди эти – те, кто не воюют, но обеспечивают войну. В первую очередь, сотрудники военных и смежных с войной предприятий.
Если я вам скажу, что зарплата квалифицированного рабочего выросла до 50000 рублей, эта цифра, возможно, вас не впечатлит, потому что в Москве или Питере можно на эти деньги разве что сводить концы с концами. Но мы сейчас поговорим не о Москве и Питере и даже не о двадцати крупнейших городских агломераций. Мы поговорим о депрессивных моногородах, о заводах, которые последнюю четверть века бились в агонии. О людях, которые работали неполный день на урезанных сменах и получали 20000 рублей, и чтобы получить доход до 30000, на которые можно хоть как-то прожить, подрабатывали таксистами. Мы часто упоминаем о феномене нулевых, когда страна на успешных реформах и рекордных ценах на нефть стремительно ворвалась в консьюмеристский рай, и россияне внезапно обнаружили себя в мире, который до этого видели только в западных сериалах – в мире плоских телевизоров, компьютеров, кондиционеров, поездок в Турцию и Египет, походов в рестораны и всех прочих благ потребительского общества. Вот только нужно поманить, что эти радужные перемены коснулись, в основном, городов, а в них – сферы услуг и банков. Выиграли от потребительской революции, в первую очередь, Москва и Питер, во вторую очередь, крупнейшие промышленные и экономические центры – региональные столицы и их города-спутники. Не то, чтобы российская глубинка не получила во время нефтяного изобилия вообще ничего, но были они чужими на этом празднике жизни. В крупных городах росла новая экономика, от туристических агентств до ресторанов, возникали невиданные ранее профессии.
Тем временем периферия с её советскими градообразующими предприятиями жила словно в параллельном пространстве. Все эти бесконечные заводы по производству смертоубийственных штук, обильно рассыпанные по всей стране, тихо и бесславно загибались. Загибались, порождая вокруг себя оазисы неблагополучия и беспросветной нищеты. Причём нищета и неблагополучие мало зависели от экономического положения страны в целом. Какая разница, растёт или падает ВВП, бюджетный баланс и цена на нефть – ведь если стране просто не нужны в таком количестве танки, ракеты, боевые самолёты и вертолёты, запчасти для боевой техники, бушлаты, каски и сапоги – производящему их заводу, который строился в плановую экономику под гонку вооружений с США, заводу этому так и так будет кисло. В таких местах продолжали поддерживать жизнь прямыми госдотациями или через зависимых олигархов, во избежание социального взрыва какую-то копейку людям там платили. Но не более того.
С началом войны у этих богом забытых военных заводов, у покрытых пылью текстильных фабрик натурально открылось второе дыхание. Сейчас на этих производствах главная проблема не в том, чтобы не увольнять людей, для которых нет работы, сейчас обстановка такова, что в российском ВПК и смежных отраслях острейший дефицит рабочих рук, и, как следствие – гонка зарплат. Людям в самых депрессивных городах страны приходят СМС от банка с такими суммами, о которых ещё совсем недавно они не могли даже мечтать. Такие суммы – далеко за системами их мер и весов. Ещё раз: столичных жителей эти 50 или 70 тысяч рублей совершенно не впечатлят, но мы говорим о людях, которые до войны не могли такие деньги заработать никогда и ни при каком раскладе. Уехать на вахту в Подмосковье и там шоколадки для супермаркетов фасовать – таков был предел их земных мечтаний. Этих людей по стране – сотни тысяч как минимум. А вместе со смежными производствами. Вместе с теми предприятиями торговли и услуг, куда они относят свои выросшие зарплаты это уже несколько миллионов.
Нравится ли им всё происходящее? Нравится. Хотят ли они, чтобы это всё закончилось, чтобы вновь никому не были нужны снаряды, танки, грузовики и маскировочные сети? Не хотят! Поддерживают ли они войну? Нет, ничего похожего. Провинциальные синие воротнички, спрос на чей труд вырос за время войны, ничем не отличаются от общества в целом. Большинство из них вытеснили войну и политику из своей жизни. Они не сторонники войны, они сторонники зарплаты в 50 тысяч рублей вместо 20. Они сторонники того образа жизни, который появился у них в последний год. Они сторонники того, чтобы чувствовать себя востребованными, а не людьми второго сорта, чья судьба – спиться от безнадёги. Дело же не только в деньгах. Дело в том, что, пожалуй, впервые в истории новой России не специалист ищет работу и способ прокормить семью – а наоборот, работа ищет специалиста. В российской промышленности сегодня острейший дефицит любых кадров безотносительно квалификации. Что уж говорить о людях, у которых есть какая-то квалификация, теперь не они от начальства зависят, не они должны ходить перед ним тише воды, ниже травы. Теперь начальство на них молиться должно! Каждый слесарь, каждый токарь на счету. С чего бы этим людям вопрошать, когда закончится война? С чего бы они должны быть против текущего статуса-кво? Их всё совершенно устраивает. Опять же, это не вопрос фронтовых побед и поражений, они-то как раз синим воротничкам, в основном, до лампочки. Их устраивает безотносительно побед и поражений, что снарядов нужно больше, и платят лучше. На вопрос «вы хотите, чтобы всё продолжалось так, как идёт сейчас?» эти люди будут склонны ответить «да», не потому что людоеды и хотят пройти маршем по Киеву, а потому что на их улице перевернулся грузовик с деньгами. Впервые настала эпоха, от которой выиграл не предприниматель, не юрист и не айтишник, а рабочий. В любых наших расчётах мы должны иметь в виду этот малоприятный факт. Триллионы рублей, уходящие на войну, не только превращаются в дворцы и оседают на счетах тех, кто эти триллионы распределяет. В значительной степени да, но не полностью. Деньги таки попадают в экономику, превращаются в зарплаты и спрос на рынке труда. Такая ситуация создаёт широкое сословие бенефициаров текущего положения дел, а значит, избирателя Владимира Путина. Администрация предприятия, конечно, дополнительно мотивирует их к явке на участок и правильному голосованию, но голосование это будет вполне искреннее.
Но что мы имели раньше? Где-то 20% тех, кто сильно за войну руками и ногами, и 20% тех, кто очень против войны и Путина. И оставшиеся 60% граждан, которых заботит лишь их частная жизнь. Теперь же у нас есть неопределённое, но довольно немалое количество людей, жизнь которых с началом войны изменилась к лучшему. Да, они в значительной степени входят в эти 20%, которые активно за, но и 60% они цепляют тоже. Эти люди работают, в основном, либо в государственных, либо в окологосударственных структурах, а значит, не будет никаких проблем с тем, чтобы организованно, строем отправить их на избирательные участки. И это большая проблема, потому что с такими людьми бесполезно обсуждать ситуацию в целом, их жизнь стала лучше, а это неоспоримый аргумент.
Война создала себе бенефициаров. Бенефициаров, которых даже рядом не большинство, единичные проценты, но при невысокой реальной явке они докинут существенную долю реальных голосов за Путина вне всяких фальсификаций. Единственное, что мы можем с этим сделать – организовать собственное консолидированное голосование. Мы должны помнить, что на каждого выигравшего от войны есть десять проигравших. Организовать консолидированное голосование, привести на участки антивоенную аудиторию и достучаться хотя бы до части аудитории нейтральной – невероятно трудная задача. В ней можно не преуспеть, успехов тут никто не гарантирует, и, конечно, у наших противников ресурсов больше на несколько порядков.
Некоторые говорят, что в голосовании нельзя участвовать, потому что мы можем проиграть, и наши сторонники тогда демотивируются. Но нужно помнить, что самую большую цену мы заплатим не за то, что у нас вдруг не получится. Самую большую цену мы заплатим за наше неучастие, если дадим системе почувствовать, что предыдущие два года ей запросто сошли с рук, что она не просто не потеряла, но укрепила себя. Если на участках окажутся только лоялисты и те, кто выиграли от войны, последствия мы будем разгребать ещё очень долго. Можем и совсем не разгрести. Победителей не судят. Если текущая политика приведёт к тихой и беспроблемной процедуре и голосованию, где если и надо дорисовывать, то только для красоты – то значит, нужно продолжать. Воевать и убивать своих и чужих граждан, вооружать страну – это ведь такой будет сигнал.
Цена нашего поражения, если не удастся свалить Путина, будет высока. Но она ничтожна на фоне цены неучастия. Поражение – очень плохо. Не попытаться – катастрофа. Власть, проводя голосование, чувствует, что идёт на риск. Люди в ней нервничают, они без понятия, каковы реальные настроения среди граждан и каковы будут последствия. Мы не имеем права показать, что нервничали они зря. Что им можно выдохнуть и ни в чём себе не отказывать. Что страна стерпит всё. Люди в ней нервничают. Они без понятия, каковы реальные настроения среди граждан и каковы будут последствия. Мы не имеем права показать, что они нервничали зря. Что они могут выдохнуть и ни в чём себе не отказывать. Что страна стерпит всё. Ведь если она стерпит всё, то можно на всё пойти. Тормозов не останется. До завтра!