На рынке предсказаний есть две главных ролевых модели – паникеры и скуфы
Сергей, дорогой, во-первых, спасибо тебе за внимание к наше работе и высокую оценку. Но замечу сразу: это не «Кирилл Рогов выпустил доклад», как ты немного небрежно пишешь, это продукт Re: Russia, у текста есть совершенно другой автор, хотя кое-что туда добавлено мной. И я полностью и с удовольствием за него отвечаю. Потому что это хорошая работа. Ты это тоже отметил, и спасибо большое за это.
Второе, ты один из моих любимых аналитиков, но даже не обязательно по топливному рынку, в этой части ты ужасно много знаешь и говоришь много важного, но у тебя есть баес (об этом в конце). А как мыслитель ты просто отличный, я это люблю, и это не сарказм ни на секунду вообще.
Теперь про неприятное. Открою здесь внутреннюю тайну: мы вчера с тобой несколько часов обсуждали твои претензии к нашему тексту. Мне особенно обидно, что некоторые твои ошибочные претензии я тебе объяснил, а ведь так приятно сейчас было бы на них поплясать. Но некоторые неточности, о которых я тебе говорил, ты, слава богу, воспроизвел. При этом ты был прав в двух пунктах, один – наш досадный огрех, который не влияет на выводы. Второй влияет на выводы, но не кардинально. Поясню потом, но начну с того, в чем ты неправ.
Опущу те места, где ты повторяешь для публики то, что мы с тобой уже проговорили. Например, мы (Re:Russia) прекрасно знаем, что производство бензина в сентябре не обязательно одна двенадцатая от годового производства. Но у нас нет статистики, ее специально закрыли, чтоб мы ничего не могли сказать. Поэтому мы, Re:Russia, везде аккуратно пишем «производство в расчете на месяц». И мы с тобой обсудили это – про туман войны и про то, что другого способа обсуждать реальное положение дел не существует, мы можем и должны аппроксимировать.
Вот, например, ты в своем посте написал: «Избыточное относительно спроса производство бензина в России как раз и составляло 10-15% от общего». А в твоем текст на Carnegie в конце августа написано: «В годовом исчислении производство товарного бензина в России превышает потребности страны на 15–20%». Ну, ты не знаешь, 10 или 20%, где-то 15%. Это понятно, в зависимости от ситуации, ты немного смотришь вправо или влево от мысленного бенчмарка.
Из существенного. Ты пытаешься опровергнуть две наши базовые предпосылки по оценке дефицита. Первая оценка – 400 тыс тонн от участников рынка. Ты пускаешься в рассуждение, что речь идет о дефиците биржевого сегмента. Сергей, стоп! Я тебе объяснял днем: 400 тыс. тонн — это физическое измерение. Неважно, на каком оно сегменте рынка, его доля в общем производстве от этого не меняется. Это все равно 15% от усредненного месячного производства с дисконтом на возможные потери сентября от ремонтов (т.е. не 3.2 млн, как получается в среднем, а ниже – 3 млн).
Вторая цифра, на которой построены наши расчеты – 600 тыс тонн из письма Новака. Ты пишешь: «считать, что дефицит, который следует побеждать этими мерами равен прямому сложению потенциальных максимальных эффектов каждой меры, как-то странно». Ну, будь я редактором твоего поста, стиль бы я тебе тут поправил. Но существенный вопрос: почему? Новак пишет: для стабилизации рынка нужны 600 тыс. тонн бензина, предлагаю для этого – пам, пам, пам. При этом у нас (НОТАблинБЕНЕ) в тексте написано: цифра Новака дана с запасом. И я тебе на это указывал. Ты все равно воспроизвел свое рассуждение так, как будто этой оговорки в тексте нет. Это не очень. Выглядит, как будто мы дурачки и не понимаем простых вещей, но ты знаешь, что не дурачки и понимаем.
В чем ты прав. В одном – серьезно, потому что ты хороший эксперт. Во втором несерьезно. Начнем со второго (мне это выгоднее ). У нас допущена ошибка: два белорусских НПЗ могут перерабатывать 12 млн тон каждый, а не оба, как у нас сказано. Ну, черт его знает, где-то оно свернулось, ошибка редактуры. Она никак не влияет на оценку дефицита. По последним данным Белстата на 2020 год (у них тоже статистика закрыта), они произвели 3,2 млн т бензина, 5,8 млн т дизтоплива и 3,5 млн т мазута (по оценкам 2024 года – 3.4 млн бензина). Первые две цифры – это 9 млн тонн, которые мы указали как их реальную переработку. Но в этом пассаже речь идет о другом: есть ли у них мощности для производства того, что хочет Новак? Мы говорим – есть, но на пределе. Ошибаемся, Вакуленко говорит «не на пределе». Он прав, но существа дела это не меняет. «Ну, такое», как говорит в таких случаях В.
В чем мы реально ошиблись, а ты прав, и прав, что поправил. Мы считали, что весь бензиновый экспорт прекращен. То есть его можно записать в минус производства, потому что его прекращение не помогло рынку. Но он не прекращен по межправительственным соглашениям. То есть бензин экспортируется в Армению, Таджикистан, Киргизию, может быть, в Казахстан, и Монголию. Мы вечером, после твоих замечаний, посчитали предварительно – нашли 175 тыс тонн экспорта по межправам. Это 5% рынка. Наш расчет предполагаемого снижения производства должен быть скорректирован: вместо диапазона 22-27% надо говорить 17-22%. Мы сегодня перепроверим и напишем поправку.
А теперь существенное. Я знал, Сергей, что ты будешь писать критику на этот текст. Потому что он имплицитно является полемикой с тобой. В своих августовских прогнозах динамики бензинового кризиса, связанного с украинскими атаками, ты ошибся. Ты писал, что ничего страшного, сейчас люди перестанут ездить в отпуска, кончатся ремонты, и все наладится. События сентября и письмо Новака идут поперек твоего прогноза.
Но это не потому, что ты плохой эксперт. На самом деле рынок всегда требует от экспертов предсказаний, а на рынке предсказаний есть две главных ролевых модели – паникеры и скуфы. Паникеры бегают без штанов и кричат «сейчас все вообще навернется, мы на титанике, как можно этого не понимать», скуфы сидят в майках с бретельками на диване и говорят: «да тут вообще ничего не происходит, о чем базар». Одни фокусируют наше внимание на потенциале изменений, другие на наоборот. У тебя баес скуфа, у нас – паникера. Это нормально и продуктивно. Не надо рассказывать, что вот тот другой – просто ничего не понимает в деле. Это не так. И ты это знаешь.
Прости, если что-то могло задеть. Я тебя очень уважаю и ценю твой интеллектуальный масштаб.