Физика или права человека?
Искусство заголовка. Лет двадцать назад вышел в свет номер газеты «Нижегородская правда». В номере этом была статья про то что сельхозиндустрия области не блещет результатами, а свиньи худеют. Статья так и называлась. Но автор заголовка пропустил букву Д и публикация стала передавать не только фактическое положение дел, но некоторую эмоциональную оценку происходящего. Худеющие свиньи бед Д были вынесены на передовицу.
Дело этого автора живет и мне кажется, что его последователь в заголовке к интервью главы СПЧ Фадеева решил поиздеваться над интервьюируемым и привел его цитату о том, что право – штука гибкая. Даже не очень начитанные люди в этом месте сразу вспомнят поговорку про дышло, которое тоже отличается впечатляющей гибкостью. Об это интервью мы и заговорили сегодня на РЗВРТ. А потом я вспомнила еще какое-то его выступление, где он говорил, что занимался бы Сахаров делом (то есть физикой), то все нормально бы было. Кстати, в мнении этом он не одинок.
В 2013 году я летела в Женеву на вручение премии Мартина Энналса, ее еще называют альтернативной Нобелевской премией правозащитникам иногда. И рядом со мной оказался физик-исследователь в годах, который летел на вручение Нобелевской премии – самой настоящей. Ее в том году дали за Бозон Хиггса и мой сосед входил в команду, которая над этим всем работала. Он с женой летел на награждение и увлеченно мне рассказывал, как они это открыли, как он начал заниматься физикой, как он был знаком с Сахаровым и какой это был выдающийся ученый. Интересно в общем было очень. Но миром дело не закончилось, соседу стало любопытно, чем же намерена в Женеве заниматься я и чем я вообще занимаюсь. Сразу видно, – говорит, такая интеллигентная девушка. Ага.
Ну я ему рассказала, что вот так и так: правозащита, пытки, Европейский Суд, ООН. Вкратце рассказала, если честно, потому что мужчина очень быстро поменялся в лице и чуть было не повел меня высаживать из самолета прямо на ходу. Так вот вы, кричал он, – какие ! Притворяетесь интеллигентными людьми, симпатичные такие женщины! А такая как вы увела великого ученого из физики! С Сахаровым мы бы этот хренов бозон на двадцать лет быстрее бы открыли! Проститутка ваша Боннер! – закончил он свою речь. Жена ученого сидела в красных пятнах и пыталась его как-то успокоить.
Я что-то ответила про жизненный выбор. Про то, что люди обычно выбирают то, что им интереснее и важнее. Про то, что уж в свободе выбора Сахарова сомневаться не приходится совершенно. И посочувствовала, что для него это стало такой трагедией, я бы тоже на его месте расстроилась.
И вот с тех пор у меня в общем-то крутилась эта мысль: а что, собственно говоря, интереснее, важнее, нужнее? Физика или права человека? Какие аргументы за и против могут быть при таком выборе. На этом фоне я тогда записалась на экскурсию в CERN и обнаружила, что физика и права человека связаны гораздо больше, чем мне казалось до этого.
Если кардинально упростить, то какова цель ядерных исследований? Понять, как и откуда все произошло, что было до Большого взрыва. В конце концов найти ту частицу, которая лежит в основе Вселенной. Ничего не напоминает? Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира.
Единица – всегда в основе всего большого и если, пренебречь ей, то и большого не будет. Не получится. Все держится на единице. Будь то человек или бозон Хиггса.
Интернет, кстати, стал побочным результатом исследований в CERN и дал нам свободу доступа к информации, новое поле для расследований и распространения разных идей. Не всегда хороших, конечно, но свобода слова опять же.
В целом я тогда пришла к выводу, что несмотря на абсолютную чуждость этих процессов друг другу, у них довольно много общего. Вот, например, идея проекта Большого адронного коллайдера родилась в 1984 году и была официально одобрена десятью годами позже. Его строительство началось в 2001 году. И вот 7 лет они его строили – строили и наконец построили, а через несколько недель после запуска он сломался. И потом опять пять лет ушло на возвращение к тем же скоростям. Это прямо как с общественными расследованиями: годами собираешь материалы, проводишь экспертизы, добиваешься возбуждения дела, накопил наконец всю нужную доказательственную базу и тут – бац, дело закрыто. И ты опять заново: собираешь, ковыряешь, ищешь и тому подобное.
В общем, сейчас я бы была более подготовлена к такому разговору, но поскольку с 1 декабря российские ученые больше не работают в CERN, то встретить мне того попутчика негде.
