Михаил Ходорковский

Убедительного опровержения слухам не представлено. Серьёзного, чтобы вышел Кадыров и сказал — «Ребят, вот он я, живой». Нет такого, до сих пор…

Путин пытался убедить себя и окружающих, что санкции не работают, экономика живее всех живых, доллар скоро превратится в пыль, а рубль стоит как скала…

Процесс объявления санкций и процесс вывода людей из-под них должен быть прозрачен и понятен. Это необходимо и для российского демократического движения, и для граждан Евросоюза…

Он мог оказывать и продолжает оказывать существенное влияние на российское общество, на его настроения. Конечно, если бы он был жив, то и он сделал бы гораздо больше…

Если с рынка уходит существенная часть зерна — например то, которое поставлялась Украиной, то цена на зерно растет. Путин радостно заявил, что мы это самое зерно поставим на зарубежные рынки из российских ресурсов. Как вы понимаете, ничто ниоткуда не берется…

А еще этот день запомнился тем, что Владимир Путин первым из иностранных лидеров позвонил президенту США Джорджу Бушу со словами поддержки и сочувствия…

Он написан в качетсве оправдательной речи Путина для международного трибунала в Гааге…

За свободу придется драться и лить кровь. Свою и чужую. И это придется делать вашему поколению. Тем, кому сейчас 20, 30 и 40…

Выбирать между преступниками из «Единой России» и преступниками из «Справедливой России» смысла нет; но если на региональном или местном уровне есть кто-то, кто в ваших глазах чист, то, на мой взгляд, можно отдать за него свой голос…

Модель бандитского государства, которую Путин притащил с собой из Санкт-Петербурга девяностых, не предусматривает использование нормальных процедур. Он разрушил все нормальные процедуры — в том числе судебную. А значит, невозможно отдать под суд бунтаря. И амнистировать его — тоже…

Государства в России больше нет. Это было очень наглядно продемонстрировано в небе над Тверской областью…

Если бы это было нормальное государство, а не шалман имени Путина, то за мятеж можно судить или амнистировать, но нельзя убивать вне судебного процесса…

В жесткой ситуации (а и у меня за 10 лет и у Навального за эти 2 года она бывала жесткой) ты можешь говорить, адвокат может запоминать. Или адвокат может говорить «на память», а ты комментировать…

Такой запуск, в момент ожесточенной и неудачной войны, в момент начинающегося полноценного экономического кризиса, носил характер исключительно пропагандистского мероприятия. Мол «у нас все в порядке»…

Это дело важно, как прецедент, а Евгений пострадал за своего бывшего/нынешнего шефа — Романа Абрамовича, пытающегося (небезуспешно до последнего времени) усидеть на двух стульях. Полтора года войны в Европе сделали эту задачу, как видно, трудновыполнимой…

Но если он вдруг захочет перейти на сторону добра и заявить, что он против войны, я бы даже наступил на горло своей песне и сказал — черт с ним…