Олег Царев - Без дураков - 2006-02-23
23 февраля 2006 г.
23.08-24.00
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» – Олег Царев, ветеран разведки, автор книг по истории разведки
Эфир ведет Сергей Корзун
СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. Сергей Корзун – это я. 23 часа почти 8 минут московское время на "Эхе Москвы", и также в других частях нашего города. А наш сегодняшний гость – культовый персонаж российской действительности, он сделал такое лицо. Но Вам, Олег Иванович, придется отдуваться, между прочим, за всех разведчиков. И попробуйте сказать, что разведчик – это не культовый персонаж российское действительности. Олег Царев у нас в гостях. Добрый вечер, Олег Иванович.
ОЛЕГ ЦАРЕВ: Добрый вечер, Сергей.
С. КОРЗУН: Автор нескольких книг. Ну, в общем, обо всем по порядку, наверное, расскажем. Человек настолько засекреченный, что даже информации о его биографии, о детских его годах в интернете, в открытом доступе не нашел. Будете выдавать секреты? Родились в Москве?
О. ЦАРЕВ: Нет, родился я в Ленинграде.
С. КОРЗУН: О! По нынешним временам это очень полезно, наверное.
О. ЦАРЕВ: Не ощущаю.
С. КОРЗУН: В каком месте? Не ощущаете? (Смех). В каком месте?
О. ЦАРЕВ: В каком месте Ленинграда? Такой есть Предтеченский переулок. Вот недалеко от особняка Сангалова.
С. КОРЗУН: Родители кто?
О. ЦАРЕВ: Отец у меня военный, военный инженер. Как раз в то время, когда я родился, он работал в Ленинграде. Там есть военно-инженерное училище. Он там преподавал. Ну, он отвоевал свое естественно, и после войны занимался этой деятельностью.
С. КОРЗУН: А родились, в каком году?
О. ЦАРЕВ: В 47-м году.
С. КОРЗУН: Да, вот послевоенный такой тяжелый год. А мама чем занималась?
О. ЦАРЕВ: Мама у меня врач по образованию. Воевала с первого дня. Была военным врачом. Практически на передовой. Т. е. это госпиталь, который сразу принимает раненных, поступивших с передовой, т.е. не сами окопы, а первый эшелон такой.
С. КОРЗУН: Школа в Ленинграде? В Питере хотел сказать. Ну, "Питер" мы и раньше называли город.
О. ЦАРЕВ: Нет, семья переехала в Москву, и я уже ходил в Москве в школу. 656-я школа. Это улица Обуха тогда называлась, рядом с посольством Индии она располагалась.
С. КОРЗУН: Тест на память: любимый предмет в школе? Это не на память. Сложно выбрать.
О. ЦАРЕВ: Любимый предмет… Скорее, в чем я больше преуспевал, я бы сказал. Мне давалась физика, математика хорошо.
С. КОРЗУН: Имя, отчество, фамилия классного руководителя?
О. ЦАРЕВ: (НЕ РАЗБОРЧИВО) Николаевна.
С. КОРЗУН: А, помните, помните. Память хорошая, мне говорили об этом. Тема выпускного сочинения?
О. ЦАРЕВ: Выпускное сочинение я сейчас не помню, честно скажу. Я вообще-то литературе не предавал тогда большого значения. Учил, как все ее, скажем так. И никогда не думал, что сам смогу взяться за перо, так скажем.
С. КОРЗУН: Ну, чего в нашей жизни не происходит. И потом разведка – такая профессия, что из нее получаются самые разные люди…
О. ЦАРЕВ: Безусловно, безусловно.
С. КОРЗУН: И профессия-то, в общем, ключ ко многим профессиям. Дальше МГИМО, факультет МЭО, экономических отношений. Вот Андрей Козырев не побоялся в нашем эфире признаться, что, в общем, способствовали как бы спецслужбы его поступлению. Рекомендовали ему туда идти. Вам способствовали спецслужбы?
О. ЦАРЕВ: Никоим образом. Нет. Я этот выбор сделал, скажем, так, по рекомендации отца своего. Он всегда интересовался историей. И, ну, если бы, может быть, не мода предвоенных лет быть военным. Вот было очень почетно. И одновременно и инженером, что тоже ценилось. Вот он пошел в военно-инженерную академию. А потом нельзя сказать, что сожалел, но говорил: жалко, что я не пошел в дипломатию. И как-то он мне советовал, давай, попробуй туда поступить. Я поступил, в общем-то. В то время было это, не скажу, что просто, но можно было поступить при хорошей подготовке.
С. КОРЗУН: 65-й, или какой там, 67-й год?
О. ЦАРЕВ: Да, да, 65-й год.
С. КОРЗУН: 5 лет учились хорошо?
О. ЦАРЕВ: Неплохо, да, учился. Даже какие-то годы у меня была стипендия.
С. КОРЗУН: Повышенная.
О. ЦАРЕВ: Повышенная, да.
С. КОРЗУН: Комсомольская работа?
О. ЦАРЕВ: Я немножко занимался, было такое – делегация студентов и аспирантов ГДР в Москве это называлось. Ну, а по-простому называли "немецкое землячество". Хотя это не совсем верно. У меня немецкий язык был второй. И я в горкоме ВЛКСМ координировал эту работу. Ну, естественно на добровольных началах это все было. Ну, интересная работа была. Живая очень. Много ездили по стране. У них такая агитбригада была. С песнями, плясками, с чтением стихов.
С. КОРЗУН: Ну, а теперь главный вопрос. Вербовщики, конечно, не работают так, как я. Как Вас вербовали? Пришли с деканата, сказали, что там в первом, или втором отделе хотят Вас видеть?
О. ЦАРЕВ: Нет. Ну, у меня все получилось довольно забавно.
С. КОРЗУН: Это, кстати говоря, я прошу прощения, ответы на вопросы, которые приходили по интернету. Два вопроса: как становятся разведчиками. От Аллы Петровны Мартыновой, врача. И еще от, ну, найду, скажу. А, от Маши, служащая. Два вопроса. Ну, как в Вашем случае становятся разведчиками?
О. ЦАРЕВ: Ну, у меня, довольно, забавно все получилось. Вы знаете, что у нас как минимум две разведки.
С. КОРЗУН: Ваша была та, которая… За кого болеете, за ЦСК или за "Динамо"?
О. ЦАРЕВ: Я вообще не болельщик.
С. КОРЗУН: Черт, не получился как маленький тест.
О. ЦАРЕВ: Такой привязанности нет.
С. КОРЗУН: ГРУ или КГБ…
О. ЦАРЕВ: Привязанности такой нет. Ну, скажем, одна из разведок назначила мне свидание. Я прошел все тесты. Тесты очень любопытные.
С. КОРЗУН: Это еще студентом?
О. ЦАРЕВ: Да. Это был, по-моему, третий… четвертый курс. Тесты весьма любопытные. Поразительный тест на язык. Где-то два часа он длится. Скрыть какие-то недостатки совершенно невозможно. Все записывается на магнитофон. Такие огромные бабины крутятся. Потом запись анализируется. И тот, кто проводил тест, он потом приходит, говорит: у Вас там такие-то, такие-то недостатки, надо их поправить и т.д. и т.п..
С. КОРЗУН: Т.е. говорят, да. Не то, что мы к Вам обратимся, если будет нужно.
О. ЦАРЕВ: Ну, вот, скажем, Вы там сделали ошибку в сослагательном наклонении. Ну, мол, это для русского человека типично. Поработать надо и т.д. Но тут же вмешалась другая разведка.
С. КОРЗУН: Это та, что ли? Их? Секреты…
О. ЦАРЕВ: Нет.
С. КОРЗУН: Наша.
О. ЦАРЕВ: Нет, наша разведка, отечественная. Меня пригласили тоже на беседу. И без обиняков. Если в первом случае мне не говорили, что к чему. Я только уже гораздо позже, обладая определенным опытом, понял, к чему дело шло в первом случае. А во втором, мне без обиняков сказали, что предлагаем работать в политической разведке.
О. ЦАРЕВ: Без туманных фраз: интересная работа за рубежом и т.д. Прямо сказали, что вот так. Дали подумать время. А через два дня я дал свое согласие.
С. КОРЗУН: В эфире "Эхо Москвы" человек, за которого боролись две советские разведки, еще когда он был студентом. Олег Царев. Так, ну, борьба закончилась. Кстати говоря, встречал упоминание, что в одном случае ГРУ, в другом случае КГБ, политическая разведка – это часть чего…
О. ЦАРЕВ: Политическая разведка – это разведка комитета госбезопасности. В то время разведка называлась первым главным управлением КГБ СССР.
С. КОРЗУН: Ну, соответственно второе главное управление – это была контрразведка. Понятно. Хорошо. Ну, собственно мы идем сегодня не по какому-то хронологическому плану. Я Вас вот о чем спрошу. Вы вели такую полулегальную жизнь. Вы были корреспондентом, где-то встречал даже в "Социалистической индустрии",
О. ЦАРЕВ: Совершенно верно.
С. КОРЗУН: А "Известия" тоже встречал. Что правда? То и то?
О. ЦАРЕВ: Я работал в "Соц. индустрии". Работал в "Правде". И работал в "Известиях". Ну, наиболее интересный, мне кажется, опыт был в "Известиях". Как раз начиналась перестройка. Свобода слова вторгалась.
С. КОРЗУН: Середина 80-х.
О. ЦАРЕВ: Да, да, да. Я даже помню тот момент, когда отпустили эти вожжи. На одной из утренних планерок зам. главного редактора, который вел планерку, он курировал иностранные отделы, Николай Иванович. Он, значит, сказал: вчера был в ЦК. Мы спросили его: вот как трактовать такой-то вопрос? На что, говорит, нам сказали: Вы взрослые, образованные люди.
С. КОРЗУН: Как хотите, так и трактуйте.
О. ЦАРЕВ: Как хотите, так и трактуйте. И вот это я был свидетелем этого вот события. Понимаете? Ну, в то время там Боннэр работал в "Известиях", Фалин работал. Команда была очень интересная. Очень интересная. Я когда уходил из "Правды" в "Известия", спускаясь по ступенькам. Ну, новое здание "Правды" такое внушительного вида, знаете, конечно. Спускаясь по ступенькам, уже последний раз выхожу, встречаю одного молодого коллегу. Он говорит: я слышал, ты в "Известия" уходишь? Это все равно, что за границу уехать собкором! Вот так мы приравнивали. Т.е. "Известия" очень ценились. И, мне, конечно, очень посчастливилось работать вот как раз в те годы там.
С. КОРЗУН: Сейчас Горбачева очень по-разному оценивают. Одни говорят, что все там Союз развалил, и все плохо с ним было. А другие говорят, что, с другой стороны, и Берлинскую стену разрушил, не только Советский Союз. Вы, скорее, с какой точки зрения к нему подходите?
О. ЦАРЕВ: Ну, я считаю, что было сделано очень много. Нам нужно было что-то делать с экономикой, так скажем. В отличие от американцев, которые могли делать и пушки, и масло. Вот пушки мы могли делать, а масла не хватало. Собственно это и причина была в основном.
С. КОРЗУН: Жизнь разведчика и такая полулегальная… От погони уходили? От слежки?
О. ЦАРЕВ: Ну, знаете, такое представление о разведке, что там есть погони, перестрелки и прочее, это неверно.
С. КОРЗУН: Ну, не рассказывайте, сами в своих книжках пишите о больших разведчиках прошлого, о том, что были и погони, и перестрелки, и тайные задания, и покушения.
О. ЦАРЕВ: Это неверно. В 30-е годы да, в 30-е годы это могло быть, конечно. Есть определенные правила, которым все следуют. И противные стороны, в общем-то, не доводят до такого обострения отношений разведки.
С. КОРЗУН: Кстати, говоря, вопрос, который многие задавали на сайте. С каким чувством смотрели на те камешки, которые нам недавно демонстрировали по телевидению? Ну, тайник в камне, шпионский скандал.
О. ЦАРЕВ: А, да, да, да. Я так как-то прошел. Я в это время был в отпуске, не следил в деталях. Ну, собственно, ничего нового в этом нет. Техника такая. Быстродействующая аппаратура, которая передает на спутник. Ну, если Вам посчастливится побывать в музее КГБ, или ФСБ он сейчас называется, там достаточно много такой техники изъято у американцев в свое время в 60-е, 70-е годы…
С. КОРЗУН: Т.е. Вам не показалось, что вообще вся эта история притянута за волосы?
О. ЦАРЕВ: Я не знаю подоплеки всего этого. Серьезно, я ее проморгал, поскольку был за рубежом. Там чуть-чуть вещали по телевидению, но без деталей. Но я говорю, собственно в технологии этого дела я ничего не увидел такого нового-то. Нормально, в общем-то, работают.
С. КОРЗУН: Хорошо, дальше. Как, ну, такая полусекретная жизнь, без погонь, пускай, без перестрелок, без ухода от слежки. Но каким-то образом сказывается на личной жизни? Как от жены там, от детей шифруетесь?
О. ЦАРЕВ: Нет, ну, конечно, жена знает, и знала всегда.
С. КОРЗУН: Да я не про разведку, я так про обычную жизнь. Привычка к параллельной жизни остается?
О. ЦАРЕВ: (Смех) .Нет, я бы не сказал. Сейчас этого нет совершенно.
С. КОРЗУН: А раздвоение личности бывает, когда Вы две задачи выполняете? Одна, понятно, задача корреспондента, а другая, есть какая-то другая миссия, наверное, не только узнать, что может корреспондент узнать?
О. ЦАРЕВ: Ну, жизнь, она, конечно, двойная, безусловно. Потому что большую часть времени ты должен работать на разведку. Но когда ты приходишь вечером домой, надо еще и писать в газету. Т.е. фактически двойная работа, нагрузка большая. Были случаи, когда вот надо сдать материал в редакцию и пишешь до утра. Всю ночь сидишь. В 4 закончишь, в 5 уже Москва вызывала. Девочки звонили телефонистки и стенографистки, значит, передавать надо было. Ну, в Москве 8 утра, значит, в Лондоне 5. Ну, в 4 ложиться спать на час бессмысленно. Кофе, туда немножечко коньяка добавишь, чтобы не дремать. Вот перекурил. Еще раз материал перечитал. И в 8 начинаешь диктовать. Ну, потом, конечно, уже рухнешь спать. Часа два поспишь, встаешь опять.
С. КОРЗУН: Тут наткнулся на сайте на одном на фотографию 78-го года в какой-то пивной (НЕ РАЗБОЧИВО) английского. Пять человек из них стоят. Автор, к сожалению, почему-то там не было обозначено по этой ссылке, кто говорит, что вот трое из них, Вы в том числе, вот крайних слева и такой-то еще там, такой-то еще работал. Что все корреспонденты до единого были разведчиками в той или иной степени?
О. ЦАРЕВ: Нет, не все, конечно.
С. КОРЗУН: Т.е. были и просто корреспонденты без дополнительных заданий.
О. ЦАРЕВ: Конечно, конечно. Ну, у нас была вот в мой период в Лондоне очень дружная, журналистская команда. И вообще не возникало никаких трений. Мы чувствовали себя одним коллективом.
С. КОРЗУН: Ну, коллеги по цеху, по журналистскому знали как бы, или догадывались? Наверняка, догадывались.
О. ЦАРЕВ: Ну, я думаю, что, конечно, да. Конечно, да. Безусловно. Но ведь тебя ценят, если ты работаешь, как настоящий журналист, тебя ценят, как журналиста, как коллегу. Никогда не возникало никаких проблем. Я вот в "Известиях" работал, ну, конечно, знали, допустим, люди, что если я готовлюсь для поездки в какую-то страну, в общем, знали, что место в этой стране закреплено за разведкой. Т.е. хотя я когда пришел в "Известия", никто об этом не знал, как ни странно. В это же время пришел туда главным редактором Лаптев Иван Дмитриевич. А я с ним в "Правде" работал до этого. Мы выпускали номера. У меня была такая, целый год в "Правде" работал, называлось "первый номер". Это человек, который делает иностранные полосы. Набивает материал и т.д. Тяжелая работа с утра, до выхода номера, где-то в 12 ночи, в час заканчивалась работа. Ну, и непосредственный контакт, конечно, с дежурным редактором. И когда я пришел в "Известия", естественно по мановению разведки я пришел в "Известия", а не по собственному желанию. Так получалось. И по коридору иду, Лаптев идет со свитой, так сказать, увидел меня, Олег, здравствуй, то се, то се. Все думали, что Лаптев пришел и меня перетянул туда. Ну, в общем, долгое время…
С. КОРЗУН: Крышу нашли.
О. ЦАРЕВ: Да, даже те, кто наши сидели там под крышей, долго не знали. Потом уже где-то встретились в коридоре известного учреждения, и говорят: надо же.
С. КОРЗУН: Когда Вы рассекретились?
О. ЦАРЕВ: Ну, знаете, я думаю, что реально рассекречивание произошло, наверное, в 85 году. В то время Габриевский перебежал на Запад. Ну, какое-то время он с англичанами сотрудничал. Значит, он мог и раньше передать сведения о составе нашей резидентуры. так что я думаю, де факто это произошло…
С. КОРЗУН: Тем не менее, после этого Вы много работали с английскими авторами. Вы въездной в Великобританию? Визу дают?
О. ЦАРЕВ: Да, да, да. Я езжу.
С. КОРЗУН: Спокойно? Не было проблем вообще?
О. ЦАРЕВ: У меня был один отказ. Я должен был ехать, представлять книгу. Я там в этой книге две главы, мною как бы, ну, не целиком написаны, а в сотрудничестве с автором. Это о полете Рудольфа Гесса известном. И когда я запросил визу, они тянули до конца, но отказа, как такового не было. Было сказано, что мы до сих пор не получили указания из Лондона выдать Вам визу. А вот так чтобы нет, мы Вам отказываем, этого не было. Ну, это уже обязывало меня заполнять в дальнейшем желтую такую анкету, есть там, не помню, как форма называется. В то время, во всяком случае, была она в 90-е годы. И это уже сигнал того, что у тебя был отказ. Но после этого я ездил в Англию. Не часто, но ездил, на научные конференции ездил там и т.д.
С. КОРЗУН: Олег Иванович Царев отличается от многих других, кто пишет на темы разведки тем, что все его книги документально насыщены и абсолютно точны. Не случайно она выходит на Западе, там, где за какие-то несовпадения или слова в общем можно очень хорошо получить там и по авторским правам, и от людей, служащих прототипом. Но дело в том, что Олег Иванович работал с архивами реально разведки. И вот мне довелось по одному из проектов там тайной разведки программу делать о генерале Орлове. Я понял, насколько точна, тонка, документирована эта работа. Я тоже же, как автор этого текста, отвечал за то, что я там говорю. И поскольку все ссылки были, поскольку я с Олегом Ивановичем встречался, я в этом был абсолютно уверен. Т.е. эти книги не вымысел, ни фантастика, книги документальные. Я прошу Вас надеть наушники, тут несколько будет высказываний. Ну, в общем, сейчас время сюрпризов подошло на "Эхе Москвы" для Олега Царева. Слушаем.
НИКОЛАЙ ЛЕОНОВ: Хуже всего, когда книги пишут ангажированные люди, которые либо игнорируют определенные факты, либо подбирают их под свою концепцию. Царев не принадлежит к этой категории авторов. Это честный человек, который пишет о том, что на самом деле было. А это самое главное. Он тем самым просто оставляет отметинку о нашем тяжелом времени, о всех наших очень сложных перипетиях нашей жизни. Но пишет о них открыто и честно. Вот это самое главное.
С. КОРЗУН: Узнали, нет? Николай Леонов Госдумы. Да, из Госдумы Вам привет. Фракция "Родина".
МИХАИЛ ЛЮБИМОВ: "Роковые иллюзии" у Царева – одна из самых талантливых у нас, тем более, совместных работ. Это сделано очень филигранно, тонко и очень объективно, на редкость объективно. Сейчас вообще уже разведчики перестали писать серьезные книги. Рынок подчинил все. Книги Олега Ивановича выделяются своей объективностью. Просто нет таких книг у нас в России.
С. КОРЗУН: Ну, и еще одно мнение человека, которого Вы знаете, наверное, и который очень на Вас имеет большой зуб по этому поводу.
ЮРИЙ КАБАЛАДЗЕ: Олег Иванович, ты был моим самым талантливым и любимым учеником. Твои книжки украшают мои полки, когда-то я зачитывался ими. Но в последние годы что-то ты совсем разленился, забросил перо. Где новые произведения? Где замыслы, которыми была полна твоя голова? Читать некого совершенно. Олег, вернись в наш писательский цех. Создай какое-нибудь нетленное произведение. Твои книги, по-моему, это готовые сценарии для потрясающих фильмов. А я готов там сыграть роль злодея.
С. КОРЗУН: (Смех). Михаил Любимов и Юрий Кабаладзе…
О. ЦАРЕВ: Совершенно верно, да.
С. КОРЗУН: В порядке поступления. О чем очередная книжка? Собираетесь писать или нет? Пока сколько? Пока, значит, "Роковые иллюзии", да…
О. ЦАРЕВ: "Роковые иллюзии"…
С. КОРЗУН:"КГБ в Англии".
О. ЦАРЕВ: Да, "КГБ в Англии" – не очень удачное название, но уж так серия называлась, пришлось с этим смириться, так. Это серия издательства так называлась "КГБ в Англии", "КГБ (по-моему) в Японии" там было и т.д. Ну, Юрий Григорьевич не совсем прав, что я там перо забросил. Я решил попробовать, значит, себя в беллетристике. Т.е. я взял один факт. Работая с архивами, была такая интересная история. Одна из газет попросила меня сделать материал ко дню Победы. А уже было, по-моему, там 5 мая, что ли. Ну, мало времени было. Ну, что делать? Как вот выйти из этого? Ну, я обратился в наш архив. Это в 90-е годы было. Я обратился в наш архив и говорю: дайте мне все сообщения разведки, которые поступали с начала штурма Берлина до подписания пакта. Оказывается, они все хранятся. Мне принесли толстенную, вот такой высоты, я вот показываю…
С. КОРЗУН: Ну, сантиметров 30 будет.
О. ЦАРЕВ: Да, да, да, такая папка специальная с очень широким таким корешком. Ну, завязывается, значит, она бантиками. И я, значит, решил сделать такой материал, который назвал, значит, подзаголовок был. Т.е. назывался он так: "Труп мужчины имеет приметы Гебельса". Это слова из одного сообщения. Коротков как раз вот он рейсканцелярию и бункер Гитлера, значит, посещал наш разведчик выдающийся. И сообщение такое прислал. А подзаголовок был "О чем сообщала разведка в дни победы". Ну, и листая телеграммы того времени, я наткнулся на один очень интересный радиоперехват. Радиоперехват совершили англичане. Вы знаете, что они могли дешифровать секретную телеграфную переписку англичан. Проект назывался "Ультра". Он был очень засекречен. Но поскольку у нас были источники информации там, в этом проекте работали, мы имели кое-что интересное. И была перехвачена телеграмма немцев, где они говорили, что в Швейцарию для нужд, для дипломатических целей перевезено 3 тонны золота. Я вот этот факт просто запомнил. Так. Причем это было уже перед концом войны. И потом решил уже на нем построить…
С. КОРЗУН: Уже без документальной основы…
О. ЦАРЕВ: Дальше да, дальше уже все было вымыслом. Вы знаете, я написал 43 страницы. И бросил.
С. КОРЗУН: Почему? Не интересно?
О. ЦАРЕВ: Не могу. Не могу обманывать людей. Этого же не было. Ну, факт остается фактом. Золото было, и оно пропасть не может. Понимаете, золото не исчезает. Так герой говорит главный. Золото не может пропасть. Он хочет найти его. Судьбу узнать этого золота. И он расследует уже в наше время все это, задним числом. Я даже брал и места известные. И все правдиво было и, там скажем, если это Португалия, то я знал, о чем я писал, где это происходит. Если это Германия, там или Альпы Швейцарские, я знал, о чем я писал. Т.е. это была бы правда. Но все остальное, это выдумки.
С. КОРЗУН: Так книга не будет написана?
О. ЦАРЕВ: Не знаю. Я вот 43 страницы у меня лежит в компьютере. Не знаю, что будет.
С. КОРЗУН: Олег Иванович, говорят, у Вас феноменальная память и Вы помните название каждого вина, которое пили. Это правда?
О. ЦАРЕВ: Вряд ли, вряд ли.
С. КОРЗУН: Скромно потупив глаза.
О. ЦАРЕВ: Много было выпито.
С. КОРЗУН: А на голоса у Вас хорошая память?
О. ЦАРЕВ: Ну, из трех человек я только Николая Леонова не узнал. А остальных узнал.
С. КОРЗУН: Наушники наденьте, пожалуйста.
О. ЦАРЕВ: Хорошо, давайте попробуем.
С. КОРЗУН: Добрый вечер.
РОСТИСЛАВ ЗОЛОТАРЕВ: Добрый вечер.
О. ЦАРЕВ: Добрый вечер.
С. КОРЗУН: Да, Слава, слушаем.
Р. ЗОЛОТАРЕВ: Я вот хочу поприветствовать Олега. Я боюсь, правда, что он мой голос вряд ли узнает. Прошло 40 лет. Это его однокурсник. Ростислав Золотарев.
О. ЦАРЕВ: О! Не узнал, конечно.
Р. ЗОЛОТАРЕВ: Хотя я, конечно, отмечал определенные следы и в газетах, должен сознаться, что книжки еще вот пока не читал, но теперь есть повод поподробнее поинтересоваться этой полкой.
С. КОРЗУН: Все еще впереди. Да, да, да, стоит того. Студенческие годы…
Р. ЗОЛОТАРЕВ: И надеюсь получить удовольствие. А я сейчас хочу просто поздравить Олега с днем защитника Отечества. Он как боец невидимого фронта к этому имеет прямое тоже отношение. Хотя есть и свой профессиональный праздник.
О. ЦАРЕВ: Спасибо большое. Тебя тоже с праздником поздравляю. Всего самого доброго.
Р. ЗОЛОТАРЕВ: Спасибо. Спасибо.
С. КОРЗУН: Слав, спасибо огромное за этот маленький тест и подарок. Ну, не такая уж память оказалась у разведчика.
Р. ЗОЛОТАРЕВ: Ну, я думаю, что это был приятный сюрприз.
О. ЦАРЕВ: Мне очень приятно, конечно.
С. КОРЗУН: Слав, и до встречи на волнах "Эхо Москвы" и в жизни. Спасибо, Ростислав Золотарев это был. Так, так, так. Вот еще один тест. Наушники тогда оставляем.
МИХАИЛ БОГДАНОВ: Он высококлассный специалист. Он великолепный англовед. И поверьте мне, я это со знанием дела говорю, таких людей, которые так глубоко в британской проблематике разбираются, как он, можно пересчитать по пальцам. В последнее десятилетие он доказал свою восстребованность, как удачливый бизнесмен. Ну, и, наконец, вот историк, историк разведки красной нитью через всю его жизнь проходит такой интерес. Он все время развивался. И я должен сказать, что я снимаю шляпу перед тем, что ему уже удалось сделать.
С. КОРЗУН: Так. Узнали, нет?
О. ЦАРЕВ: Нет.
С. КОРЗУН: Михаил Богданов.
О. ЦАРЕВ: О!
С. КОРЗУН: Миша. Конечно. Конечно. Теперь да. Ну, теперь отсюда поподробнее о бизнесе. Ну, насколько навыки, которые приобретены были на той работе, помогают бизнесу. Чем вообще занимаетесь сейчас, кроме написания книг? Понятно, что 47 страниц в стол пока кормить семью не могут.
О. ЦАРЕВ: Нет, конечно. Да, книги, по-моему, вообще сейчас не кормят. Или надо писать их сотнями. Я занимаюсь консультированием по вопросам защиты товарных знаков. Такая неожиданная, поворот такой неожиданный.
С. КОРЗУН: Т.е. сидите себе дома, время от времени зовут в качестве консультантов…
О. ЦАРЕВ: Нет, нет, нет, я работаю с компаниями, я не просто…
С. КОРЗУН: Ну, это Ваш собственный бизнес?
О. ЦАРЕВ: Как Вам сказать? Да, в общем-то, да. Это я применяю свои собственные способности. Не более того.
С. КОРЗУН: Связи, полученные в разведке и в журналистской деятельности, помогли в создании бизнеса? Как вообще 90-е годы-то прошли?
О. ЦАРЕВ: Ну, вообще большую часть 90-х я работал над книгами. Я 8 лет своей жизни отдал работе над книгами. Это много.
С. КОРЗУН: Ну, да все архивы перерыть.
О. ЦАРЕВ: И к бизнесу вообще никого отношения не имел. То, что я делаю, нельзя назвать бизнесом. Я продаю свои собственные, скажем так, способности, оказывая какие-то услуги. Ну, я Вам скажу, что, конечно, работа в разведке развивает аналитические способности, если они есть. Фактически, ведь, что такое разведка? Это информационная служба, не больше и не меньше. И так нужно к ней относиться. И обладая такими навыками, тем более, пройдя определенный путь в журналистике, и поработав над книгами, с архивами, т.е. набираешься колоссального опыта. Внимания к деталям, анализ. Это все необходимо, в общем-то ,в той работе, которой сейчас я занимаюсь.
С. КОРЗУН: Вы закончили службу подполковником.
О. ЦАРЕВ: Да, совершенно верно.
С. КОРЗУН: Вроде не такое уж высокое…
О. ЦАРЕВ: Нет, ну, видите ли, я, поскольку все время работал, что называется под крышей, ну, о тебе как-то забывают. Сидит тепло. Работает себе в газете и работает. Ну, и потом еще особенности такие были. Чтобы получить полковника долгое время для журналистов такой возможности не было, поскольку надо было быть на руководящей деятельности. Т.е. надо было вернуться в центр и поработать за столом. Там стать, ну, хоть маленьким, но руководителем.
С. КОРЗУН: Пенсию получаете?
О. ЦАРЕВ: Да.
С. КОРЗУН: Большую, кстати?
О. ЦАРЕВ: Пенсия сейчас у нас где-то, ну, в районе 8-9 тыс. рублей.
С. КОРЗУН: А во время работы были какие-то, Вы получали зарплату журналиста. Были еще какие-то надбавки и прочее. Вот по технологии. Это просто чистое любопытство.
О. ЦАРЕВ: А технология очень простая. Вы получаете столько, сколько Вы получаете в разведке. Ну, если, скажем, в газете я получал, как спецкор, допустим, 150 рублей, в то время, все остальное до размера моей зарплаты в разведке, я получал в разведке.
С. КОРЗУН: Зарплата позволяла нормально жить? Потому что, по-моему, по материалам даже Вашей книги во времена вот генерала Орлова и Испания, в общем. разведка очень неплохо оплачивала труд своих сограждан.
О. ЦАРЕВ: Да, я пересчитывал зарплату Орлова, когда он был нелегалом в Лондоне, да, хорошие деньги зарабатывал. Где-то примерно 10000 долларов на наши деньги на теперешние в месяц.
С. КОРЗУН: У Вас сравнимая? Сравнимая была у Вас?
О. ЦАРЕВ: Нет, конечно. Нет, зарплаты были, как у всех офицеров. Единственное, доплаты были за знание языков, за каждый язык западный и европейский по 10%, значит. Ну, два языка, 20%. Ну, и собственно все. Ну, люди, владевшие восточными языками, сразу 20% за один язык. Максимум 30% за языки платили. Ну, когда в газете работаешь, естественно гонорары сохранялись. Сохранялись все-таки сверх того. Ну, где-то можно было заработать, ну, 100 рублей то уж точно в месяц на гонорарах. Я знаю, что многие даже больше умудрялись сделать. Ну, в одну газету, в другую напишет. На радио тот же материал. Ну, Вы знаете, что ж я буду Вам говорить.
С. КОРЗУН: С архивами тяжело было работать, с нашими?
О. ЦАРЕВ: Ну, видите ли архив, он же не является как таковым архивом. Он называется архивом естественно, но он не в том смысле архив, как мы привыкли.
С. КОРЗУН: Т.е. хранилище неких документов. Ну, Вы, допустим, делаете запрос. Вот то, что Вам необходимо для книги. Получаете ответ, что можно смотреть. Вот где-то, по-моему, в предисловии даже, или в послесловии было написано, что чуть ли не 100% документов по тому времени, в общем, в советских архивах были открыты. В то время, как американцы, скажем, около половины.
О. ЦАРЕВ: Ну, все дело в том, что по теме книги я имел доступ, можно сказать, неограниченный. Так. Я естественно оформлял все, запрашивал, как полагается. Не следует думать, что доступ – это можно было войти в хранилище и брать любое дело с полки. Это неправда. Нужно было заполнять специальный документ. Т.е. требование это называется. И тебе приносили. Но требование должно было быть подписано еще и владельцами этих материалов. Ну, условно говоря, если это материалы по Германии, то кто-то из руководства отдела, который занимается, допустим, там Германией, он должен поставить свою визу, что он согласен с тем, чтобы ты ознакомился. Все довольно строго. И затем, когда я уже имел готовую главу какую-то цельную, я должен был все это рассекретить и есть комиссия в разведке. Все делается в соответствии с законом. Несколько членов комиссии, они все читают это, соглашаются или не соглашаются, что-то поправить надо. Т.е., н у, как правило, таких проблем не возникало, в общем-то.
С. КОРЗУН: Это уже были 90-е годы, да?
О. ЦАРЕВ: Да.
С. КОРЗУН: Начало 90-х. И поэтому следов ретуши как бы не обнаружил на личности генерала Орлова, в частности. Да, и все там и документы, которые почти подтверждают, что он участвовал, лично руководил казнью одного из испанских там леваков.
О. ЦАРЕВ: Да, да, да.
С. КОРЗУН: В общем, не было перед Вами задачи? Никто не ставил перед Вами задачи, ну, сделать как-то помягче, чтобы не такой кровавый. Потому что образ-то, конечно, человек, ну, все-таки, похоже, что…
О. ЦАРЕВ: Ну, такое время было. Были ликвидации политических противников Сталина собственно. Это вообще-то не свойственно разведке, повторяю. Разведка – это информационная служба. И никакими там ликвидациями, убийствами и прочими она не занимается. А сейчас, когда закон о разведке действует, там вообще четко все написано, что может разведка делать, что нельзя. Например, работать с агентом по принуждению запрещается. Честно говоря, да, это никогда и не срабатывало.
С. КОРЗУН: Только медовыми ловушками. Только медовыми ловушками.
О. ЦАРЕВ: Ну, не знаю. Это не наш термин. Это выдуманный на западе термин.
С. КОРЗУН: Ну, ладно, на самом деле признавались и немецкие товарищи в том, что они активно использовали. Это все описано и известно.
О. ЦАРЕВ: Ну, безусловно, безусловно. Конечно. Конечно, женщины одни из лучших разведчиц.
С. КОРЗУН: Ну, советская разведки этим никогда не занималась.
О. ЦАРЕВ: Я не знаю всего.
С. КОРЗУН: Это только генерал…
О. ЦАРЕВ: У Вас представление, что если человек работает в разведке, он знает все. Я знаю лишь определенный угол.
С. КОРЗУН: Олег Иванович Царев – культовый персонаж российской действительности сегодня в программе "Без дураков". Я, Сергей Корзун. А давайте удовлетворим интерес наших слушателей, которые, собственно и пишут и звонят. И наушники, и с пейджера, и вопросы, которые нам пришли на пейджер. Если возможно, коротко, чтобы ответить на максимальное число вопросов. "Ваше отношение к Виктору Суворову? Резун. Насколько правдивы его книги?" Как Вы можете судить. Это вопрос от Дениса Иванова, инженера из Питера.
О. ЦАРЕВ: У меня доверия к его книгам нет. Так, некоторые факты там, скажем, может быть, нехорошо сказать подтасованы, но подобраны таким образом, чтоб соответствовать его теории. Оригинального в той мысли, которую он проводит, я тоже ничего не вижу. В принципе это немецкая, фашистская, нацистская теория оправдания нападения на Советский Союз. Ну, вот подбивает под нее различные факты. Я участвовал в целом ряде конференций научных, где наши военные историки, конечно, с гораздо большим знанием дела, чем я, спорили с Резуном. Непосредственно его выводили на экраны. Диалог был, что называется, лицо в лицо. Так. Ну, там огромная масса, конечно, фактов есть, приводилось имя, которые опровергают.
С. КОРЗУН: Т.е. доверия особого нет. Телефоны для тех, кто звонит из Москвы 783-90-25, кто не из Москвы 783-90-26. Добрый вечер, мы слушаем Вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, с праздником Вас.
С. КОРЗУН: Спасибо. Вас тоже. Зовут Вас как?
СЛУШАТЕЛЬ: Вячеслав. Олег Иванович, Вы знаете, я Вас поздравляю еще раз с праздником. Такой еще вопрос. Вам никогда не хотелось поменять Ваше имя? В том плане, что вот читая Ваши книги, Олег Калугин, Пеньковский Олег, Лялин, Гордиевский все вот судьбы таких перебежчиков. Вот, а если серьезный вопрос, все-таки как Олег Гордиевский исчез из страны? Спасибо.
О. ЦАРЕВ: Спасибо, во-первых, за поздравление с праздником. Имя менять не собираюсь. По-моему, замечательное имя русское. Ну, даже оно скандинавское, скажем так по происхождению, но тем не менее.
С. КОРЗУН: Ольгерт.
О. ЦАРЕВ: Да. Как Гордиевский? Ну, он сам описывает в своей книге, как он это сделал. Он добрался поездом до приграничных районов с Финляндией. И английские дипломаты подобрали его на машине.
С. КОРЗУН: В эту историю Вы верите, да?
О. ЦАРЕВ: Наиболее вероятно, что это так и было.
С. КОРЗУН: 783-90-26, звонок не из Москвы. Добрый вечер, мы слушаем Вас. (Гудки). Нет здесь звонка. Из Москвы тогда берем. Добрый вечер. Нет. Хорошо, "Ваше отношение к Олегу Калугину?" Тогда идем по вопросам с сайта. Юра, программист из Балтимора, Соединенные Штаты. "Я считаю, - пишет Юра, - что он предатель. Каково Ваше мнение?"
О. ЦАРЕВ: Я разделяю это мнение. Особенно после того, как он дал показания против одного из американцев. Дал показания в суде. Сказал, что он сотрудничал с советской разведкой. Человек сейчас сидит в тюрьме.
С. КОРЗУН: Т.е. Вы абсолютно разделяете?
О. ЦАРЕВ: Ну, этого одного факта абсолютно достаточно.
С. КОРЗУН: Вопрос от Романа Петровича из Москвы. "Что такое безличная сигнальная связь, которой пользуются шпионы?"
О. ЦАРЕВ: Безличная сигнальная связь. Ну, я такого термина не знаю.
С. КОРЗУН: Ну, он мелькал в журналистских вещах в последнее время.
О. ЦАРЕВ: Ну, может быть.
С. КОРЗУН: Никогда не пользовались?
О. ЦАРЕВ: Нет, есть безличная связь просто. Так.
С. КОРЗУН: Через те же тайники, да.
О. ЦАРЕВ: Через тайники, путем радиообмена быстродействующей аппаратуры, так и т.д. И я думаю, что сейчас, наверное, уже напридумано много чего и через интернет, вот какое-то общение может быть. Вот собственно это. Это просто, когда люди не встречаются лично. Это очень важный момент. Поскольку проколы в разведке, провалы всегда в момент связи происходят. Если нет личной встречи, то нет и провала.
С. КОРЗУН: Вопрос по телефону. Добрый вечер. Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Игорь, Москва. Ну, я хотел бы спросить, а Вы будете описывать в какой-либо из работ, вот по ликвидации Троцкого хотелось бы узнать.
С. КОРЗУН: Спасибо.
О. ЦАРЕВ: Ну, дело в том, что все дело, связанное с ликвидацией Троцкого, оно уже описано в очерках советской разведки. По-моему в 4 томе. Они вышли. Если Вы в магазин зайдете книжный, если они в продаже еще есть. Возьмите и прочитайте это. Кодовое название было, эта операции называлось "Утка". И там все в подробностях описано.
С. КОРЗУН: Там было несколько операций, насколько я помню.
О. ЦАРЕВ: Ну, попыток несколько. Попыток.
С. КОРЗУН: Попыток, да. А вот эта удачная, она была как раз организовано Матерью, если я не ошибаюсь, ну, или отчасти, да, Романом Меркадера.
О. ЦАРЕВ: Совершенно верно. Был у нас такой крупный организатор и источник. Наш… Под псевдонимом "Мать", кстати.
С. КОРЗУН: Долго не думали над псевдонимом.
О. ЦАРЕВ: Нет, не думали. Группа Матери, так и называлось.
С. КОРЗУН: А Ваш, кстати, раскроете?
О. ЦАРЕВ: Нет, я не могу этого сделать.
С. КОРЗУН: Один? Несколько? Менялись в течение жизни? Или вот один как дается, так и навсегда?
О. ЦАРЕВ: Ну, есть, люди меняют. Я не менял. Все зависит.
С. КОРЗУН: Дома не боитесь? Не боитесь во сне жене рассказать, детям?
О. ЦАРЕВ: Ничуть. Я уже его забыл.
С. КОРЗУН: (Смех). Жена чем занимается?
О. ЦАРЕВ: Жена у меня преподает в МГИМО. Она доцент кафедры романских языков. Испанский язык преподает.
С. КОРЗУН: Дети?
О. ЦАРЕВ: Дочь работает в банке.
С. КОРЗУН: На получении денег или на отдаче?
О. ЦАРЕВ: Ну, когда я ей звоню, она говорит, что это отдел работы с клиентами. Больше я не знаю, что она там делает. Ну, в общем-то, такая обычная банковская работа. Она лишена каких-либо амбиций, моя дочь. Хотя девочка довольно способная и хорошо пишет, но как-то она ведет такой скромный образ жизни.
С. КОРЗУН: А Вы ведете, насколько я понимаю, здоровый образ жизни. Об этом, в общем, все знакомые Ваши говорят. Медитация, йога, утренняя зарядка. Как организуете вообще жизнь вот с этой точки зрения? Что позволяет в форме держаться?
О. ЦАРЕВ: Ну, я в общем занимаюсь… Точнее так, я исповедую понятие физической культуры. Не физкультуры, как таковой, а физической культуры. Т.е. сюда входит достаточное количество движений, так, причем движение должно быть квалифицированное, а не просто, так сказать, беспорядочные какие-то махи руками, да.
С. КОРЗУН: По какой-то методике там китайской или японской?
О. ЦАРЕВ: Нет. Я утром делаю зарядку минут 30.Разминаю все тело, что называется, от макушки до кончиков пальцев ног. Все суставы. Минут 30 занимает. Плаваю, бегаю. Собственно и все.
С. КОРЗУН: По поводу Ваших увлечений. Музыка классическая, говорят опять же наши источники, сообщили.
О. ЦАРЕВ: Да. Ну, источники у Вас верные.
С. КОРЗУН: Ну, источники. Стараемся подбирать верные источники. Других не держим. Наши источники сообщили, что Вы не просто увлекаетесь классической музыкой, а купили какую-то навороченную суперсистему для того, чтоб слышать каждый оттенок звука. Вам бы на радио работать как раз, да. Так что приглашаем.
О. ЦАРЕВ: Дело в том, что классическая музыка требует того, чтобы звуковоспроизводящая аппаратура была высокого качества. Только тогда она оказывает достаточно эмоциональное воздействие. Собственно ради этого мы и слушаем музыку. Я музыку стараюсь слушать каждый день.
С. КОРЗУН: Тоже вот, как зарядка 30 минут, так и классика минут 15-20. Вы в этом смысле совершенно организованный человек просто, без изъяна, да?
О. ЦАРЕВ: Нет, нет, нет. Я бы так не сказал. Вот нельзя слушать 15-20 минут классику. Потому что аппаратура, которая у меня имеется, надо ее включить сначала, чтобы она минут 30-40 погрелась, понимаете. Причем она должна поработать на воспроизведение звука. Не просто стоять включенная.
С. КОРЗУН: Сначала попса всякая идет на прогрев.
О. ЦАРЕВ: Нет, попсы у меня нет. Нет, просто какое-то время она у меня играет. Я ее не слушаю, а чем-то там занимаюсь. Если вечером, я могу ужинать пока и т.д. А затем уже можно слушать. Тогда система себя воспроизводит, как надо. Нет, ну, я Вам скажу, что недавно был на концерте Анны Софи Мутер – это скрипачка известная немецкая в большом зале консерватории. Да, хорошее помещение акустическое и т.д. но звук все-таки был как-то немножечко не сфокусирован, мне так показалось. И это же самое, ее же исполнение поставил на системе. Когда действительно слышишь все, все, все. Как говорят фанаты этого дела, слышно канифоль на струнах. Конечно, впечатление очень сильное.
С. КОРЗУН: Ну, тогда к Вам, как к феноменальному специалисту в этой области. Какой из московских залов для восприятия классической музыки самый лучший? По крайней мере. из тех, которые Вы посещали. Ну, и за границей тоже, наверное.
О. ЦАРЕВ: Ну, я Вам скажу так. Что если достаточно близко сидеть, то, в общем-то, непосредственное восприятие оркестра происходит, музыки, исполнителя. Если Вы сидите дальше, то уже включается акустика помещения. Т.е. отраженные волны и вот тут собственно качество и играет роль. Качество зала акустическое.
С. КОРЗУН: А кокой зал лучший в Москве?
О. ЦАРЕВ: Вот в старые времена это был, конечно, Колонный зал. Считался самым лучшим. Из зарубежных? Ну, я Альберт-холлом был разочарован. Был в Англии недавно. Там ВВС организует серию концертов, ВВСпром называется. Глухой звук, плохо слышно. Не знаю, почему, мне не понравилось там. С другой стороны Венская опера да, замечательно. Я сидел в ложе, слышно хорошо. А потом ходил по дешевым билетам там, по-моему, за 30 шиллингов можно билет купить и на самой, самой галерке, стоя, вот со студентами там стоишь, слушаешь. Слышно великолепно, где ты ни был.
С. КОРЗУН: Приятно говорить с фанатом своего дела. Вы только вот классикой увлекаетесь, или есть еще какие-то рыбалка там? А про автомобиль я знаю. Автомобиль вроде водите и любите водить.
О. ЦАРЕВ: Ну, люблю, конечно, как и все, наверное. Сейчас вот автомобиль имею… У меня сейчас очень прагматичный подход у нему. Он должен быть достаточно комфортабельным и желательно с автоматической коробкой передач. Потому что в Москве ездить на ручной коробке невозможно в пробках. Нога отнимается сцепления выжимать.
С. КОРЗУН: А какой у Вас сейчас , кстати? Сейчас заткнем уши, чтобы не восприняли, как рекламу. Отечественный, наверное?
О. ЦАРЕВ: Нет, у меня "Опель Омега". Тоже такой морально устаревший автомобиль. Он даже снят уже с производства, по-моему.
С. КОРЗУН: Так что рекламы никакой не делаем. К вопросам вернемся. "Как относитесь к Пеньковскому, если коротко?" Ну, наверное, да, вот слушатели наши завершают эту тему, как к разным людям из разведки. К Пеньковскому как относитесь?
О. ЦАРЕВ: Как к Пеньковскому относиться? Человек предал Родину. Предал своих товарищей. Потом он был человек очень неуравновешенный. Я думаю даже психически не совсем нормальный. Знаете, что он предлагал разложить мини-ядерные заряды по всем урнам в Москве, чтобы одновременно подорвать их. Это реально. Это информация из американских файлов, которые они вели в свое время на Пеньковскогл.
С. КОРЗУН: От Васи из Москвы на пейджер вопрос: "Разведчик Царев, от чего Ваши коллеги бегут на Запад? У Вас плохая зарплата?" Ну, про зарплату я уже спрашивал. Зарплата была такая же, наверное, как и у военных. Этот период уже закончился, да? Потому что действительно достаточно много Ваших коллег в той или иной форме уехали.
О. ЦАРЕВ: Ну, бегут по разным причинам. Есть люди, которые совершают какие-то ошибки. Естественно контрразведка всегда пользуется этим. Я имею в виду контрразведка противника. Так. Ставят их в такое положение, что они, проявив малодушие, начинают сотрудничать. Ну, и уже, как говорится, коготок увяз и все. Есть, на деньги соблазняются люди. Так. Есть, наверное, и те, которые по каким-то идейным соображениям изменяют. Так. Бывает, потому что влюбились, решают там остаться, так другого выхода нет. Различные причины бывают. Ну, если человек совершил ошибку, то лучше всего, конечно, обсудить это со своими товарищами. Даже сам факт, что ты проговоришь это, снимает уже в значительной степени напряжение. И каких-то неверных шагов можно избежать.
С. КОРЗУН: У Вас бывали ошибки? Этого рода?
О. ЦАРЕВ: Да. Этого рода нет. Но ошибки, сложные какие-то моменты возникали, конечно, в оперативной работе. Ну, я никогда не забуду, что в разведшколе нас учили одному. Да, ошибки совершают все. И Вы будете совершать ошибки. Ошибку надо сразу проанализировать. Почему она произошла. Сделать выводы и забыть. Вот тут же выбросить из головы. Т.е. оставить только выводы. Как бы путеводитель для себя на будущее. Потому что если Вы будете все время помнить об ошибке, Вы не сможете работать.
С. КОРЗУН: Вы человек, много лет проработавший в этой системе, ощущаете сейчас, сегодня, что оно вас потенциально защищает, или Вы ее боитесь немножко?
О. ЦАРЕВ: Систему?
С. КОРЗУН: Да. В системе внешней разведки, в системе КГБ, скажем.
О. ЦАРЕВ: Ну, у меня нет причин бояться системы спецслужб, например, совершенно.
С. КОРЗУН: А поддержку ощущаете с другой стороны?
О. ЦАРЕВ: Ну, во-первых, есть ассоциация ветеранов разведки, так. Довольно активно функционирует она. И все, кому нужна такая поддержка, обращаются туда. Ну, я сейчас не в том состоянии, чтобы обращаться туда. У меня такой необходимости нет. Там есть люди и постарше меня.
С. КОРЗУН: Т.е. там скорее как бы пенсионный фонд отдельный, помощь тем, кто не имеет других источников существования. Это такое братство как бы.
О. ЦАРЕВ: Совершенно верно. И материальная помощь, в том числе оказывается. Особенно теми, кто, скажем, работал раньше в разведке, сейчас преуспел в бизнесе. Они какие-то пожертвования делают в такой фонд. Безусловно.
С. КОРЗУН: Последняя минута у нас идет. И, наверное, мой вот последний вопрос Вам, Олег Иванович. Если бы сейчас Вы начинали свою жизнь заново, пошли бы в разведку?
О. ЦАРЕВ: Несомненно. Я считаю, что для молодого человека, это, может быть, помимо всего прочего, если оставить, так сказать, патетику за скобками, это просто хорошая школа жизни. Ты какие-то вещи в жизни узнаешь изнутри.
С. КОРЗУН: Олег Царев, ветеран разведки, писатель, автор нескольких книг и будем надеяться, что и эта деятельность Ваша будет продолжена. Спасибо Вам огромное за честные, прямые ответы почти на все вопросы. Признаю, что мне, конечно, расколоть Вас не удалось. Но я на это и не рассчитывал. Спасибо.
О. ЦАРЕВ: Спасибо, Сергей.