«Текущий момент» с Виктором Шендеровичем: Путин просто мстит. Бои в Курской области. Дуров. Золотые пулемёты Кадырова. Беслан
К физиономии похабной Путина и кадыровцев мы привыкли уже в наших программах, а это вот новенькое. Но это типовое новенькое. Это вот то, что надо круглосуточно показывать по телевизору, но с разъяснениями: «Посмотрите на эту лоснящуюся харю. Вот это патриот. Вот так выглядит патриот. В иномарке, который зарабатывает на вашей гибели». Это просто, да, действительно совершеннейший образец…
Подписаться на «Ходорковский live»
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Здравствуйте. Вы смотрите «Текущий момент». Меня зовут Елена Малаховская. А на связи со мной писатель и публицист Виктор Шендерович. Виктор Анатольевич, добрый день.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Добрый день, Лена.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Мы в этой программе обозреваем события уходящей от нас недели. Вот мы неделю не виделись с Виктором Анатольевичем, встречаемся и обсуждаем, что же произошло вокруг. И немедленно перейдем, собственно говоря, к текущей повестке. Только 10 секунд традиционно в начале для тех зрителей, которые предпочитают поставить лайк авансом и больше уже не отвлекаться. А лайк нам необходим, потому что именно так вы помогаете нам распространять наши видео в Ютюбе. Подписывайтесь на «Ходорковский LIVE», если еще нет. Сейчас самое время. И сразу начинаем.
Понятно, что у меня запланирован сценарий начала про Дурова. Мы записываем эту программу в понедельник, 26 августа, записываем ее с утра. И с утра Россия обстреливает Украину. Называют это одним из самых масштабных обстрелов за всю историю войны. И пока непонятно ничего о жертвах, не сообщают, но уже известно, что, например, в Киеве нет воды и света, в Луцке ракета попала в жилой дом. В общем, это тот самый кошмар, который становится рутиной и который давно не хватает слов, чтобы как-то комментировать, Виктор Анатольевич. Я даже не знаю, что об этом сказать.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Мы комментировали это много раз за эти два с половиной уже года. Не в состоянии добиться военной победы над Украиной при всем немыслимом превосходстве экономики, военной техники и всего такого, и Путин просто мстит. Последний повод для этой мести совершенно очевиден. Тогда, когда били по Краматорску, по Одессе, по Киеву, мстили за то, что не удалось взять Киев и Харьков за неделю. Сейчас мстят, конечно, за то, что ВСУ пришли в Курскую область, перехватили инициативу, диктуют ход войны.
Ничего сделать на полях сражений разложенная, деградированная, бессмысленная российская армия толком не может. Но месть должна состояться. Путин не прощает таких унижений. И он мстит ударами по жилым кварталам. Так не доставайся же ты никому, собственно. Логика ущербного Карандышева, только Карандышев с военными возможностями. Вот и все. Ты не моя, так не живи вообще. Вот вся логика. Вот вся логика, мстительная логика Путина. Ничего больше, кроме мести. Никакого военного смысла в ударе по жилым кварталам Киева и Луцка, разумеется.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Мы обязательно сегодня вспомним наступление под Курском ВСУ. Единственное, что сейчас упомяну поразившую, пожалуй, многих читателей интернета новость, которая была озаглавлена словами «Российские войска взяли населенный пункт в Курской области». Это просто… Вроде ты уже всего ожидаешь, но все равно в голове что-то в этот момент взрывается.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Лена, потом автор этого заголовка будет рассказывать нам, что он внес посильный вклад в победу ВСУ.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Ну, каким-то образом наверняка.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да, да, да. Что он специально, такая шутка.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, поговорим мы ближе к концу программы еще и о том, какими словами мы можем или не можем говорить о войне. Потому что у меня любые события – обстрелы, бои – все это бесконечно вызывает некоторые проблемы в описании и в переживании. Я думаю, у наших зрителей тоже. И многие, собственно, поэтому и здесь с нами.
Но все-таки сейчас перейдем к Дурову. И еще раз напомню, что в понедельник утром мы записываем эту программу и ожидаем, что в понедельник французский прокурор нам расскажет наконец-то всю настоящую суть обвинений. Потому что с субботы, когда его задержали в аэропорту, мы пока все знаем на каких-то источниках, французской прессе, перевранной французской прессе, потому что уже множество всяческих фейков успело целой волной пройти по российским СМИ и Телеграм-каналам. Но, в принципе, вот это событие все равно какой-то шок вызвало. Нет? У вас.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Конечно. Но при этом это просто смыслово очень важная и принципиальная история. Это совершеннейшая классика, это один из важнейших длинных сюжетов нового информационного времени – свобода против безопасности. Фраза Франклина о том, что тот, кто жертвует свободой ради получения безопасности, не получает в итоге ни того, ни другого. На этих качелях – свобода против безопасности – у каждого свои доводы. И их можно понять, доводы и государства, и общества.
Дальше вопрос, в чем состоит общественный интерес, вот наш с вами. Вот нам с вами ни с Макроном, ни с Дуровым детей не крестить, да? В чем состоит наш с вами общественный интерес? Есть ли у нас с вами интерес, чтобы снизить возможности преступного мира: преступников, расхитителей, наркоторговля, педофилия детская и так далее? В наших ли интересах ограничить их возможности, получить доказательства их преступной деятельности, чтобы ее пресечь? Да, безусловно, это в наших интересах.
В наших ли интересах быть абсолютно уверенными в приватности нашей переписки, в том, что мы не живем, как уйгуры в Китае, под непрерывным наблюдением Старшего Брата и что в любую секунду любой, кто сочтет нужным там наверху, в каком-то государстве, держит абсолютно под контролем нашу личную жизнь? Это в наших интересах, безусловно.
Где проходит граница – это предмет обсуждения. Но когда одна из сторон в процессе этого качельного диалога, который должен проходить именно как диалог, когда диалог превращается в злоупотребление властью… А то, что мы до сих пор слышали, уголовное обвинение в адрес Павла Дурова и то, что он записан в соучастники преступников, которые общаются в созданном им Телеграме, это силовое давление, это шантаж, это переход границы, это война, объявленная государством. И здесь очень важно, как мне кажется, с крупных и средних планов (Макрон, Франция, Дуров экстравагантный) все-таки главным образом, по крайней мере, начать с общего плана.
А общий план такой. И здесь совершенно неважно – Макрон, Путин или китайский Старший Брат. Это принципиальный вопрос: имеет ли право государство контролировать частную жизнь граждан? В своих государственных – о, всегда прекрасно в интересах. Назовите мне государство, которое вторгалось в личную жизнь граждан по неуважительным причинам. Все по уважительным. Все интересы государства всегда.
А дальше важные начинаются подробности. А что за государство-то? Можем ли мы стопроцентно доверять этому государству? И дальше, я повторяю, я вполне отличаю французское государство от российского и от китайского, и от какого-нибудь корейского и туркменского и так далее. Или датского, например. Очень разные государства. Но вопрос принципиальный: имеет ли право какое-то государство вторгаться в частную жизнь граждан, контролировать жизнь граждан? И мне кажется, что это вопрос сегодня очень принципиальный и вопрос не самого последнего времени. Это вопрос во многом будущего. И решаться этот вопрос будет в ближайшие годы. И это чрезвычайно важный вопрос для всего человечества.
Потому что если удастся государству какому-нибудь одному сломать, создать вот такой прецедент, это значит, что нам не спрятаться. Ну хорошо, мы уйдем из Телеграма в Сигнал. Сломают и Сигнал. Это означает, что мы все, повторяю, становимся уйгурами в Китае. Хочется ли вам становиться уйгурами в Китае? Вопрос к французам, вопрос к англичанам, вопрос к американцам.
Повторяю, это вопрос дискуссионный, это вопрос общественного обсуждения. Потому что модерация Фейсбука, скажем, у меня вызывает очень серьезные вопросы и кажется мне излишне назойливой и глупой сплошь и рядом. Полное отсутствие модерации повышает возможности некоторых преступных сообществ. Да, тут надо искать ответы. Их нет готовых. Их надо искать.
Но, повторяю, когда одна из сторон в этом диалоге апеллирует не к обществу, не к объяснению своих действий, а апеллирует к силовым инструментам, когда в процессе диалога тебя сажают в кутузку и говорят: «А вот сейчас мы с тобой договоримся», то здесь я всегда на стороне того, кого сажают в кутузку, и против тех, кто злоупотребляет.
Мы услышим, что сегодня скажет официально французская прокуратура, но то, что мы слышали в эти дни, что Дуров, повторяю, сообщник всех тех, кто общается в его мессенджере, это абсолютный подлог и это негодяйство со стороны государства. Если это так, то это негодяйство со стороны государства.
Что важно? И не я автор этой мысли. Может быть, не исключено, что Дуров пошел на это сознательно. Не исключено, что Дуров своим прилетом во Францию, куда ему было заказано прилетать, решил начать такой диалог публично. И тогда честь ему и хвала. При всей его экстравагантности, честь ему и хвала. Тогда это очень важный поступок.
Честно говоря, Павел Дуров мало напоминает лоха, который просто забыл, что ему нельзя в Европу, потому что его там ждут с наручниками. Он не похож на забывчивого человека. Полагаю, что, по крайней мере, версия, что он таким образом решил разрубить этот гордиев узел с невозможностью приехать в Европу, будучи миллиардером и владельцем Телеграма, это тоже не исключенный вариант. Посмотрим. События только начинают развиваться.
Но сюжет невероятно важный, я повторяю, на общем плане. Потому что на одной стороне – повышенные информационные возможности преступных сообществ, на другой стране – Китай с уйгурами. Надо попытаться найти золотую середину. Мне кажется, что французское государство плоховатым образом приступило к поиску золотой середины.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Абсолютно je suis perdue. В том смысле, что, вообще-то, с субботы можно было уже что-нибудь с прокуратуры сказать. Ведь суд умудрился его уже арестовать и продлить на 48 часов этот арест. То есть система-то работает. Можно что-то официально сказать, чтобы и мы, и французы, и люди во всем мире не чувствовали себя немного в этом состоянии, в растерянности, разводя руками, не понимая, что происходит. Потому что, конечно же, все сразу думают о взаимодействии Павла Дурова с Путиным и взаимодействии его с Россией, как будто сейчас это единственное оправдание вот такого ареста и такого задержания Павла Дурова для всего цивилизованного мира. Как будто. Это мое ощущение.
Например, издание Baza, так себе, конечно, источник сам по себе, да еще и он со ссылкой на источники, а тоже не на официальную никакую информацию, рассказывает о том, что, например, чиновники администрации президента и правительства немедленно получили уведомление удалить из Телеграма всю рабочую переписку, как и Министерство обороны, как и некоторые крупные бизнесмены. То есть это какая-то сразу стала резкая опасность от задержания Дурова.
Особенно интересно, мне кажется, на этом фоне выполз внезапно певец Олег Газманов. Он рассказал, что все из-за того, что Павел Дуров русский, понятное дело, это даже необсуждаемо, что в Европу русским лучше не ездить, это опасно для жизни. Но вот что еще он сказал: «Трагично, что такой хороший проект, как Телеграм, по которому наши чиновники разговаривают, потому что там невозможно прослушать, теперь для нас будет потерян, у нас этого инструмента не будет, потому что, я думаю, его дожмут там, в тюрьме, и он расскажет все, что знает». Будут пытать Павла Дурова, в общем, во французской тюрьме.
Но в чем у меня вопрос? Реально испугались чиновники, что вот Дурова там будут пытать и из него выбьют все ключи от всех дверей?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Про Газманова у Шварца сказано: «Молчите, принцесса, умоляю, молчите! Вы так невинны, что можете сказать страшные вещи». Газманов, собственно говоря, нам рассказал, что в России в XXI веке нет технологий, позволяющих защитить переписку наших военных, зашифровать переписку наших военных, нашего правительства, что нет этих технологий. Единственная технология – которую создал Павел Дуров. Они полностью в его руках.
Второе признание замечательное – что Газманов вообще не упомянул, собственно, нас. Он сказал: «Такой хороший инструмент у нашего правительства». То, что есть еще какие-то россияне, миллионы россиян, которые пользуются, что это создано не для российского правительства, а для людей, вообще в голову не приходит этому певцу эскадронова. Ну ладно, это бог с ним.
Да, да, на крупном плане. Вот я и говорю, на крупном плане. Конечно, тактически можно быть на стороне Макрона. Вот сейчас Запад получит доступ к переписке, а военные общаются в Телеграме российские и так далее. Это довольно серьезное может быть тактическое преимущество в текущей войне. Но, повторяю, это крупный план.
А общий план, принципиальный план кажется мне гораздо более важным. Дуров не давал ключи никому от Телеграма. Поэтому и я, и вы, и миллионы людей обитают информационно внутри Телеграма, потому что мы знаем, что он не дал ключи. При всей его – естественно, оно бизнесмен – прагматичной позиции. Но именно прагматизм бизнесмена заставляет его не давать ключи никому, ни Путину, ни Макрону, ни Царю Небесному.
Потому что как только мы узнаем, что ключи от переписки в чьих-то руках, я об этом говорил вначале, доверие уйдет. Ну, мы уйдем там куда-то в другой мессенджер. Но, повторяю, далеко не уйдем, потому что взломают и его так же. Если можно с помощью паяльника приковать к батарее, я так условно говорю, на наших 90-х, и заставить изменить информационную политику, мы не спрячемся нигде. Мы уходим снова в частную переписку, как Маша с Дубровским – через дупло. Это очень важный вопрос.
Но то, что российские военные и правительство в руках сейчас Дурова, он отдаст Макрону ключи… И должен сказать, что опасения небезосновательны. Потому что они все уходят из Телеграма. Потому что они-то хотели ключи, от переписки у Дурова просили ключи, для того чтобы читать Навального с Кара-Мурзой и Яшиным и прессовать нас. Но я думаю, что в переписке Яшина и Кара-Мурзы нет такого количества состава тяжелых преступлений, как в переписке с той стороны, даже я в этом уверен. Это очень любопытный сюжет.
Но, повторяю, при том, что тактически я могу быть на стороне Макрона, но стратегически, мне кажется, опасности и последствия гораздо более тяжелые не в нашу пользу.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Я вас поняла. Поговорим еще вот о чем. Посмотрев на Газманова, не могу не продолжить, что называется. Тут, конечно, в секунду случилась истерика во всей российской пропаганде и политике, если ее так можно еще называть. Сейчас немножечко ее покажу. Не только Газманов выскочил на фоне ареста Дурова, причем моментально, но, например, Шаман. Извините, певец Шаман, такое ощущение, делает все, чтобы попадать в каждый выпуск «Текущего момента». И я с сожалением констатирую, что у него это получается. И сейчас я опять покажу певца Шамана.
Шаман: «Паш, родной, свободно и легко дышится только в России. Возвращайся домой. Здесь тебя всегда помнят, ждут и любят».
Простите, я даже не знаю, пропустит ли это цензура Ютюба, но я не могу так не пошутить. Свободно и легко дышится только в России. У меня такое ощущение от его выступления. Но не он один нас удивил. Еще такой почти забытый персонаж есть Владислав Даванков, человек, который хотел стать президентом. А еще есть такой у него родственник, оказалось, Александр Даванков, который баллотируется в Мосгордуму. Они провели акцию бумажных самолетиков у французского посольства. Оригинальная, наверное, идея, конечно. А еще вся когорта – Медведев, Захарова, Клишас – все обвинили Францию в гонении на русских и на свободу слова.
И с другой стороны тоже интересно заговорили, что арест Дурова – это на руку Путину. На руку ли Путину арест Дурова?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Слушайте, во-первых, да, русским опасно очень в Европе. Почему-то этого не чувствует ни Сергей Гуриев, ни Евгений Кисин, ни Андрей Звягинцев. Почему-то нет никаких проблем с Францией, с Европой. Ну, это бессмысленно уже обсуждать. Это у них органчик, как у щедринского персонажа.
На руку ли Путину? Я уже отвечал практически на этот вопрос. Тактически – нет, не на руку. Потому что если представить себе, что Дуров скажет: «Ну, хорошо»», и начнет договариваться, и представьте, что вся переписка военных и чиновников в Телеграме окажется, допустим, в руках у западных спецслужб, это не на руку Путина. Но это тактически.
Стратегически на руку, потому что любой зажим свободы, любое ограничение свободы, любое упрессование свободы во Франции, в Китае, в Таджикистане, в Туркменистане, в России на руку Путину, разумеется. На руку путину с маленькой буквы. На руку любому авторитарному правительству. Упрессовать всех, чтобы они боялись рты открыть даже там. Чтобы все знали, что Старший Брат смотрит. И даже если он не смотрит, чтобы люди думали об этом, чтобы люди боялись. С запуганным населением иметь дело гораздо проще любому авторитарному и тоталитарному лидеру.
Поэтому арест Дурова на руку Путину стратегически. А тактические проблемы они вот сейчас решают.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: А мне кажется, тут имеется в виду в основном про на руку Путину в том смысле, что на руку его пропаганде, на руку его нарратива, который сейчас покажут россиянам, вроде как вот видите, в ваших этих Франциях-то говорят, свобода слова, какие же они лицемеры, настоящая-то свобода слова, как у Шамана дышится, вот где.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Конечно, конечно. Послушайте, повторяю, этот органчик даже бессмысленно обсуждать. Они из любого дерьма сделают конфетку, это понятно. Любой промах Запада служит на руку путинской пропаганде, разумеется. Другое дело, что на Западе все-таки есть обратная связь, на Западе есть инструменты ведения диалога, и на Западе будет суд. И в этот суд Макрон не может позвонить и сказать: «Так, ну-ка давайте. Давайте, вот мера пресечения, вот срок, вот спустить приговор». Вот этого не может быть во Франции. Поэтому игра обоюдоострая. Я об этом говорил. Именно поэтому совершенно не исключено, что Дуров вернулся во Францию сознательно, чтобы начать этот диалог в юридической плоскости. Не исключено. Посмотрим. События только развиваются.
А то, что пропаганда российская радостно будет улюлюкать и исполнять свои бандерложьи танцы, ну так когда нету повода, они это придумают. Тут никаких проблем.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Еще одно видео, произошедшее очень обширно на этой неделе. То есть в том смысле, что не могу мимо этого пройти, хотя я знаю, что вы скажете, что ничего нового. Адам Кадыров. Давайте посмотрим на него. Красавчик. Кстати, он продолжает получать награды и получил орден Кадырова, что само по себе смешно. Но это, извините, высшая награда Чечни. А это мы видим, как он палит с двух рук из золотых автоматов. Наверное, это автомат.
И это еще совершеннейшая картинка по степени идиотизма. Вот почему. Мне кажется, чтобы понимать, что происходит, нужно жить ровно в 2024 году, потому что ни себе 20 лет назад, ни будущим поколениям просто так, без контекста это вообще не объяснить. Куда он палит? Зачем он палит? Почему они золотые? Почему с двух рук? Почему он это не на войне, в конце концов, делает? Ведь в 2024 году идет война. Не то что ответов нет на этот вопрос, они просто перестали уже даже у меня. Фактически я их насильно в себе родила, эти вопросы.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: В том-то и дело, что объяснить это довольно трудно. Но это само по себе, эта пленка, прекрасно объясняет, где мы находимся. Вот это вот точка маразма, деградации, бесстыдства. Вот эта пленка очень многое объясняет сама по себе. Просто объяснить, кто это и с чего эти автоматики, в каком году это происходит. Степень бесстыдства здесь показана, на этой пленке.
Собственно говоря, да, вы правы, Лена, тут непонятно, что комментировать. Просто зафиксировать на будущее, положить в папочку, как пишут в Фейсбуке, пусть это будет здесь. Давайте не забудем это. Давайте покажем это внукам и скажем: «Представляете, в каком говне мы жили тогда, когда были молодыми или немолодыми. Представляете, вот это сын главы региона, Героя России во время войны. Вот это». И это показывают, это они сами снимают и транслируют. Это должно убедить в том, что они сильны и прекрасны. Уровень деградации, да, тут уже не придумать.
В очередной раз скажу, если бы я придумывал что-то, чем оскорбить, обидеть, я бы постеснялся золотых автоматов, потому что это уже даже не Пелевин и не Сорокин, это уже следующий, это уже Пелевин штрих какой-то. Но тем не менее это реальность. И это очень выразительная реальность.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: После золотых ершиков, золотых батонов и золотых унитазов казалось, нас ничем не удивить, но тут вышел Адам Кадыров с золотыми автоматами. К сожалению, это не самая мерзкая картинка недели, которую я видела и собираюсь вам показать. Простите.
Сначала немножечко не фон, а контекст. Курская область, как вы знаете, все уважаемые зрители, ВСУ оттуда не только не ушло, но и расширяет там зону боевых действий. За последние сутки сообщалось о том, что в два населенных пункта еще вошли, там идут бои. Проверить информацию мы не можем эту, мы не военные эксперты, чтобы даже просто по открытым источникам что-то посмотреть. Да мы и не про это, а про то, чем на фоне этого занимается президент Российской Федерации.
Путин, дабы, наверное, сливаться с тревожной темой Курска, насколько это возможно, по его мнению, не позорно поехал в Беслан. На три недели раньше страшной годовщины. В этом году – 20 лет с момента теракта. Писали, что это он вот экстренно решил, экстренно придумал вот так вот и рванул туда. И еще встречался с матерями Беслана (конечно же, с отобранными матерями Беслана), возлагал цветы где только можно возложить, наверное. Мне все понятно. Не могу понять одного – почему мне так физически плохо от этих кадров, когда их показывают?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Физически тошнит, потому что просто от появления Путина уже просто мутит, даже вне контекста, за эти четверть века. Это все понятно. Да, и потрясающий по цинизму визит в Беслан. В этом виден ход административной мысли всех советников.
Во-первых, как мы помним, визит – это же все по дороге. По дороге в Чечню, по дороге, заодно, в одном пакете с Азербайджаном. Посыл первый, о котором мы говорили, по-моему, неделю назад: ничего не случилось, все нормально, все под контролем, нет ничего такого, отчего надо оставаться в России, ездить в Курскую область. Ничего не случилось. Все идет по плану.
Совершенно ни к селу ни к городу. Вне даты, а просто по географической привязке. Заодно заехал в Беслан. Вот это только одно «заодно» – это уже, мне кажется, пощечина матерям Беслана. Потому что просто так прилететь в Беслан нет оснований. А так вот, до кучи, заодно со встречей Алиевым и Кадыровым – это можно, это хорошо. По географическому признаку. Заодно заехал в Беслан.
Но там дальше было очень важное смысловое. Привычное запудривание мозгов несчастным россиянам, которые питаются с ладошки федеральных каналов. Он через запятую там Украину. У нас кругом враги. Враги пришли в Беслан и убивали наших детей. А сейчас они пришли, он и их поставил через запятую. А сейчас вот украинцы убивают. Кругом враждебные народы, которые приходят к нам и убивают наших детей, и приносят нам несчастье. Давайте все сплотимся вокруг меня, старого коня на переправе, потому что кругом враги.
Для человека, мало-мальски который в состоянии задать себе вопросы… Тоже, опять-таки, молчите, принцесса, вы так невинны, что можете сказать страшные вещи. Потому что там действительно, в этом вранье Путина, есть реальный общий знаменатель.
Так вот, простой вопрос: почему пришли чеченцы в Беслан 20 лет назад, а спустя 20 лет украинцы – в Курскую область? Какой общий знаменатель? А он совершенно очевиден. Потому что Россия начала захватническую войну. Потому что Россия пришла в Чечню с войной и убийствами мирных жителей в том числе, и Россия пришла в Украину с войной. И это ответка. И Беслан, и наступление ВСУ в Курской области – это ответка. Это ответка в войнах, которые ты же, негодяй, развязал, положив десятки тысяч. Ну, под десяток тысяч – это только в чеченской войне. А сейчас уже счет пошел на сотни.
Это ответка соседних государств, а Чечня уже получила ко времени второй чеченской войны формальную независимость. Это ответ. Эти люди, эти дети и те, кто гибнут в Курской области, они гибнут в войне, которую ты, негодяй, развязал. Но просто некому начать этот диалог на федеральных каналах. И он может бесстыже сам упоминать. Поразительно, как никому в голову не пришло: молчи, молчи, не напоминай об этом общем знаменателе. Тебе бы рот зашить про Беслан, тебе, который дал команду стрелять по заминированной школе, который дал команду убивать этих детей, чтобы не вышел Масхадов из подполья. Тебе надо молчать в тряпочку.
И, к слову, Маргарите Симоньян надо совсем молчать в тряпочку по этому поводу, потому что именно с Беслана началась ее блистательная федеральная карьера. Ее рассмотрели в администрации президента, ее готовность врать то, что скажут, повторять федеральное вранье бестрепетно. Она именно оттуда рванула наверх, в федеральный верх. Вам бы не напоминать про Беслан. Вам про Беслан платок должны подкладывать, а вы сами лезете туда. Еще что-то пишете про это и говорите.
Но, повторяю, обратная связь нарушена так давно и так прочно, что некому задать эти вопросы, некому напомнить, некому ткнуть в нос непреложные факты. А действительно, общий знаменатель совершенно очевиден: Путин развязывает войны, в которых гибнут в том числе россияне, в том числе дети. Но он как ни в чем не бывало потом возлагает цветочки и целует свой продезинфицированный букетик из соображений собственной безопасности.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Да, вы сказали еще слово «заодно», когда сделали несколько акцентов, и на слове «заодно» в том числе, и я сразу поняла, что он заодно не по делу заехал. Бывают люди заодно заезжают по делу, и это как бы естественно. А он именно что заодно заехал продемонстрировать свое сочувствие, которого настолько нет, что он не понимает, что заодно его демонстрировать просто нельзя. И это, конечно, вызывает абсолютную оторопь, когда ты смотришь эти кадры. У нас есть еще кадры, Виктор Анатольевич.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, давай.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Сразу посмотрим, чтобы два раза не вставать. Он же поехал в Чечню, не только там ходил на могилу Ахмата Кадырова, в университет спецназа ездил, фотографировался с упомянутым нами уже Адамом Кадыровым, ну и целовал Коран в мечети. И очень интересная деталь, что со ссылкой на источники СМИ сообщали, что этим был недоволен крайне православный министр обороны, что уже само по себе забавно, Андрей Белоусов и сказал: «Ну что же такое? Это же прям безобразие». А безобразие ли это? Может ли президент России, например, целовать Коран?
У меня есть ответ. В одном случае он может его поцеловать – чтобы после этого выпустили Никиту Журавеля. Ну, как будто, знаете, президент за Журавеля откупился перед всеми обиженными мусульманами. Вот на этом фоне выпускают Журавеля, прощают его, мир и все такое. Вот в этом случае, мне кажется, я бы сказала, да, отлично, зачет президенту, поцеловавшему Коран. А вот просто так.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Да нет, для того чтобы выпустить Журавеля, президенту надо просто быть президентом, просто президентом светской страны, у которого есть прокуратура, Верховный суд, Конституция, в соответствии с которой надо выпустить Журавеля и посадить того самого Адама Кадырова, который Журавеля избивал. Вот и все. Если бы он был президентом. Но он не президент, а пахан. И он приехал к другому пахану. И по понятиям они там чего-то трут, перетирают. Вот просто надо называть вещи своими именами.
Тут забавно вы упомянули про Белоусова. Ну послушайте, если сыну советского академика-реформатора не западло привозить иконы в Курскую область, то почему бывшему гэбэшнику должно быть западло целовать Коран? Послушайте, это уже давно они потеряли все края. Уже давно все это неприлично. Они сами неприличны. Министр обороны Белоусов – образец неприличия и деградации, потому что по формальным признакам интеллигентный человек просто стал добровольно военным преступником. А кем он там себя считает, православным или не православным – это уже второй вопрос.
Нет, это очередная констатация безобразия, того безобразия, которое, знаете, как у Островского, кажется, в «Горячем сердцем», что всякое безобразие должно свое приличие иметь. Так вот, мы имеем дело с безобразием, которое уже давно не знает никаких приличий. И только в этой программе несколько картинок на эту тему вы показали.
НУЖНОЕ ПОДЧЕРКНУТЬ
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Абсолютно дичайшая история. В Z-Телеграм-каналах самых известных всяких там корреспондентов, Дмитрий Стешин и Юлия Витязева чудовищная, вот в самых одиозных Z-Телеграм-каналах разошлось видео, где был якобы военный недоволен, а недоволен и возмущен он был тем, что мужчины-жители Курской области оттуда уезжают и не хотят вставать на защиту своего дома. Сейчас мы посмотрим сокращенную версию этого видео.
К. Суворов: «Так, хочется обратиться к мужскому населения Курска. Вы там чего, вообще края перепутали? Вы куда уезжаете, родные? Если у нас все мужики будут включать заднюю и уезжать из городов, на которые будут наноситься удары и так далее, что вообще будет? Вы что творите? Вы не можете взять оружие в руки? Ну тогда возьмите лопаты, копайте пацанам окопы. Я не знаю, развозите питание. Куда вы уезжаете? Отдайте машины свои пацанам, которые, сука, сейчас будут класть жизни свои за то, чтобы отбить Курск».
Е. МАЛАХОВСКАЯ: И ладно бы просто оказалось, что он никакой не военный, а максимум участие его – привоз гуманитарной помощи куда-то там. Но самое интересное, что издание «Агентство» установило, что этот Кирилл Суворов – бизнесмен из Петербурга, который, друзья, занимается надгробиями. Более того, его контора занимается непосредственно похоронами людей, убитых на этой войне. То есть что он нам говорит? Он говорит: погибайте, мужики, а уважаемые родственники, вот прейскурант на кремацию, например, special price для груза 200. Это какой-то чудовищный сюжет, который придумать нельзя, Виктор Анатольевич.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Слушайте, знаете, что мне это напомнило? Во время предвыборной кампании примаковской в Государственную Думу он сидел в имперском кабинете под балдахином за огромным столом из красного дерева в роскошном, шикарном имперском кабинете, и первые слова ролика были: «Народ в нищете».
Вот я когда увидел… Он же ведь не из БМП и не из танка ведет свой репортаж. Там же навороченная, дорогущая, насколько я понимаю, иномарка. Он из этой роскошной иномарки с этой сытой харей, симулируя народность матерком, он требует, чтобы все гибли. Даже если бы он не был гробовщиком, даже если бы он не был человеком, который зарабатывает на надгробиях, он обращается к ним не из окопа, это не крик человека из окопа «Помогите! Почему вы бросили меня одного?», это крик из роскошной иномарки навороченной.
А дальше выясняется, что его фамилия Безенчук, потому что разве «Нимфа», туды ее в качель, кисть дает? Вы гибните, вы давайте погибайте, а я на вас заработаю. Чего же вы бежите-то? Это приработок берет. Это Безенчук, только Безенчук совершенно хамевший. Тот, если помните, интересовался здоровьем тещи Ипполита Матвеевича, а этот прямо говорит: «Давайте погибайте. Вы чего? Я без заработка. Вы погибайте, а я вам надгробия буду делать. И все будут довольны».
У нас сегодня какая-то рекордная программа по количеству бесстыжести просто, которую вы в пленках. Но этот, между прочим, вот этот, я думаю, что номер один. Может быть, потому что к физиономии похабной Путина и кадыровцев мы привыкли уже в наших программах, а это вот новенькое. Но это типовое новенькое. Это вот то, что надо круглосуточно показывать по телевизору, но с разъяснениями: «Посмотрите на эту лоснящуюся харю. Вот это патриот. Вот так выглядит патриот. В иномарке, который зарабатывает на вашей гибели». Это просто, да, действительно совершеннейший образец. Как говорится, Лена, сохраните пленочку, будем пересматривать.
БЕЗ ГОДУ НЕДЕЛЯ
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Сейчас поговорим о временах, когда какая-то трагедия воспринималась всеми однозначно и не нужно было искать там подвоха. А именно 27 августа 2000 год. Событие довольно забытое, мне кажется, в масс-медиа, никак не особо не вспоминаемое. Я и сама о нем мало что помню. Но я помню, был документальный фильм по Первому каналу, я когда-то посмотрела, о подробностях и вспоминала, например, оттуда, что погибли трое человек.
Собственно, речь идет о пожаре на Останкинской башне. Произошел крупнейший пожар, погибло три человека. Там упал лифт в ней. Но вот такое масштабное явление, наверное, было то, что вся Москва как минимум – там на другие регионы вещание посложнее устроено просто – осталась без Первого канала (тогда Первый канал ОРТ назывался), без РТР, без НТВ. То есть вообще без информации. Это все-таки 2000 год. Тогда интернет, конечно, уже существовал как факт, но не был так распространен, как сейчас. Это ведь, наверное, была какая-то паника, Виктор Анатольевич?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Ну, паника не паника, но ощущение легкого обморока, конечно, было, потому что человек – социальное животное. И все-таки учтите, что это были 90-е, заканчивались 90-е годы, еще была свобода, еще люди привыкли к информации и припадали к телевизору за получением информации и противоположной информации. Шла как раз информационная война и так далее. И вдруг оказаться вырванными из текущего времени. Это был, конечно, шок.
Но у меня сегодня вечер воспоминаний. Я вспоминаю в связи с этим пожар на Останкинской башне. Я же делал программу «Итого». Я отсматривал километрами разные пленки. Ранней осенью вскоре после пожара, в начале сентября, был митинг ЛДПР, на котором выступал Жириновский на свежем воздухе. Он был совершенно пьян, просто в люлю, что называется, совершенно пьян, и что-то такое нес. И это было гениально, поскольку, конечно, артист он был близкий к гениальности. И, собственно, актерская природа его политики, вот она там проявилась гениально совершенно.
Он что-то нес, причем он совершенно не понимал, что он несет, лепил наугад. Конечно, про американцев, которые там сделали то-то, сделали то-то. Потом он сказал: «Утопили нашу лучшую подводную лодку…», и голос его пошел наверх. Он, в принципе, собирался заканчивать, но голос пошел наверх, и он понял, что он должен еще что-то сказать. И он сказал: «И подожгли Останкинскую телебашню». Я клянусь вам, это было у меня в программе. Это было невероятно. То есть человека просто вынесло на это.
Я опять-таки хочу, чтобы это осталось в истории. Это список того, в чем виноваты американцы. Кроме того, что они там развязали все войны и утопили подлодку «Курск», они еще подожгли Останкинскую телебашню. Да, это такой вот легкий мемуар.
А сама по себе вот такая на несколько суток, по-моему, немота… Да, помню ощущения. Нет, не паника. Ну, по крайней мере, там, где я обитал, нет, это была не паника, но это было новое ощущение – распад. Сейчас-то это уже состоявшееся явление – распад страны. Потому что мы социальные. Телевизор нас объединяет, средства массовой информации объединяют нас. Что нас делает россиянами? В принципе, в свободных странах средства массовой информации и создают нацию, потому что любое событие, произошедшее где-то на окраине, становится событием для всей страны. Так появляется самоощущение национальное, что мы нечто единое. И когда по таким формальным техническим причинам просто гаснет экран, и мы остаемся сами с собой, это, конечно, новое ощущение.
БОЛЕУТОЛЯЮЩЕЕ
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Болеутоляющее, как практически всегда у меня получается, оно неоднозначное и сегодня. Потому что я прочла книжку Павла Кушнира «Русская нарезка». Говорят, что она тяжело читается. У меня очень быстро она прочиталась, совсем не тяжело. Но все это время не оставляла, конечно, бесконечная рана про то, что мы потеряли человека, о котором даже не знали, пока его не потеряли. О том, что это был выдающийся человек, мы даже не знали, пока он не умер чудовищной смертью.
Но от текста у меня к нему есть такая благодарность. И я сейчас объясню почему. Это абсолютно модернистский текст. Там нету нарратива в привычном смысле. Он нам никаких историй не рассказывает. Это как будто нашинкованный текст из разных других источников, но он совершенно не заставляет никого, если без вашего желания рыться, что это за источник и как он сложился, этот текст. Но там, где он пишет о войне, вот этот вот нарезанный текст, он нарезает вплоть до слов, там появляются слова, которых не существовало ранее в русском языке. Но это очень понятные слова. И местами такое ощущение, что подходящие лучше, чем все, что существовало до этого.
И вот это ощущение для меня очень важно, знаете, как будто говорит мне, что я не сумасшедшая. Потому что мне кажется, что я когда думаю о войне, я именно так и думаю, я не могу сложить это в некоторую историю. Как будто нельзя нормальному человеку, цивилизованному, представляющему весь кошмар происходящего, сложить это в некоторую историю и говорить об этом языком, которым мы говорим о своей жизни обычной, о других каких-то историях мировых происходящих. И как будто мне от этого стало легче, что Павел Кушнир нашел, как эту боль, как это непонимание, как этот кошмар выразить.
Виктор Анатольевич, у меня от этого родился вот какой вопрос. Как, зачем, для чего и когда читать, рассказывать и слушать о войне? Ведь вот мы, я имею в виду россияне, всю свою жизнь читали со школы и смотрели о войне бесконечно. И почему же это не привело нас к такой простой мысли? Вернее, как будто бы в какой-то момент привело, и мы все жили в мысли, что все, что угодно, лишь бы не война, лишь бы только не было войны. Это наш был девиз всего Советского Союза и позже, казалось, России. Почему же это так вот закончилось?
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Во-первых, для тех россиян, которые, повторяю, кормятся с ладошки останкинской, для них никакой войны и нет. Это не мы развязали войну, это мы боремся с нацизмом, это продолжается наша справедливая Великая Отечественная война. Не добили фашистскую гадину наши деды, мы сейчас ее добьем. То есть для тех убогих, которые, повторяю, кормятся с останкинской ладошки, это не мы развязали войну, это на нас напали. Чеченцы напали, украинцы напали, за этим стоит Запад, ну и так далее и так далее. На нас все время нападают. Мы только ведем справедливую оборонительную войну. Мы хорошие.
По поводу того, зачем писать про войну. В литературе, в искусстве вообще неважно про что. Это не главный вопрос – про что. В искусстве зачем и как – два главных вопроса, а не про что.
Про Великую Отечественную войну мы читали ярчайшие тексты Василя Быкова, Кондратьева, Астафьева. А кто-то читал «Танки идут ромбом» Ананьева. Я надеюсь, вы, Лена, не читали этого текста. И не надо. Ну и еще в этом роде, неважно, какую-то официозную прозу. Кто-то читает Никулина воспоминания военные, которые невозможно читать, потому что такая настоящая правда военная, ужасная, которую просто голова отказывается принимать, сердце отказывается принимать, что это правда, а можно читать Мединского про несуществующий подвиг несуществующих панфиловцев. И то и другое, и третье – про войну. Неважно про что, важно как и зачем.
Вот есть Василь Быков и Бакланов, Кондратьев, Астафьев, если говорить о той войне. И есть Генрих Белль. И есть Курт Воннегут про бомбежку Дрездена. И совершенно разное. Неважно, повторяю, про что, а важно как и зачем. И Грегор Замза – это не про жизнь тараканов. Тема не важна, важен внутренний посыл и важно, как это сделано.
Война – это экстремальное проявление человека. Ну, в русской традиции – от «Севастопольских рассказов» как минимум, от толстовских текстов. Вот прямая линия от «Севастопольских рассказов» до «Прокляты и убиты» Астафьева, до какой-то новой прозы, которая обязательно появится про эту войну. Катастрофа войны, нравственная катастрофа, помимо всего остального, нравственная катастрофа, война, которая легитимизирует самые чудовищные инстинкты в человеке, которая, правда, и проявляет самый высокий героизм человеческий.
В искусстве вообще очень часто чем хуже, тем лучше. Война очень благодатный материал для искусства, потому что показывает человека на сломе, в критических обстоятельствах, а это, собственно, самое интересное, что есть в искусстве.
Если говорить о социальной стороне вопроса, то вот видите, нет, литература, самая лучшая литература не является никакой гарантией. И главный урок истории заключается в том, что никто не извлекает уроков истории. И спустя уже полвека после, почти полвека, да, наверное, полвека после астафьевских последних текстов «Прокляты и убиты» снова появляется вот это сытое чмо на иномарке, которое призывает нас продолжать войну. Причем как этот Безенчук, так и этот Путин. Под слово «чмо» можно подставить любую физиономию людей, которые втянули нас в эту войну и продолжают.
Поэтому в политическом смысле литература ничего не может сделать. Но без Астафьева, без Льва Толстого, без «Севастопольских рассказов», без Воннегута и Белля все было бы просто еще хуже. Вот и все. Мы были бы еще хуже, чем есть сейчас.
Е. МАЛАХОВСКАЯ: Может быть, не то чтобы литература ничего не может сделать. Может быть, мало читали. Может быть, прочитали что-то в школе и успокоились. Мне кажется, в этом смысле никому не помешает больше читать про самые, может быть, даже болезненные вещи и даже те, которые нам долгие годы казалось, что в прошлом, а потом вот так вот нас накрывают, в общем, не давая расслабляться всему человечеству, всей цивилизации по поводу ее конечности. Простите, пожалуйста, за такую неболеутоляющую мысль в конце нашей с вами программы.
Виктор Анатольевич, спасибо, что пришли. Это правда всегда один из лучших часов, проведенных мною за неделю, в жизни. Я надеюсь, что кому-то тоже сродни это же ощущение. А мы увидимся ровно через неделю. И чем вернее вы поставите лайк и подпишетесь, тем вернее вы не пропустите следующий «Текущий момент». И он уже настанет скоро. Поэтому сейчас самое-самое время подписаться. А лайк нужен для того, чтобы зрителей у нас становилось как можно больше. Так Ютюб просто понимает, что видео вам понравилось, и покажет его еще кому-нибудь. Ну что ж, спасибо большое всем, кто был с нами. И скоро увидимся.
В. ШЕНДЕРОВИЧ: Счастливо.