«Суть событий» с Сергеем Пархоменко: Мятеж. Уроки, страхи, последствия

Сергей Пархоменкожурналист, политический обозреватель

Многое из того, что нам предстоит увидеть, мы будем оценивать так: «А помните, во время мятежа произошло то-то и то-то, и нам тогда показалось, что кусок власти отвалился». Так вот, он отвалился. Смотрите, мы это сейчас видим…

Подписаться на Сергея Пархоменко

Поддержать канал Сергея Пархоменко

С. ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер, дорогие друзья! 21 час и 6 минут в Москве, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Как обычно, в пятницу в это время мы с вами вместе обсуждаем события этой недели. И в этот раз действительно вместе будем их обсуждать, потому что я бы хотел этот стрим сделать построенным главным образом на ваших вопросах и ответах.

Я насобирал некоторые количество вопросов у себя в telegram-канале «Пархомбюро». Большое спасибо тем, кто их присылал сегодня. На удивление, там нашлось некоторое количество вопросов вполне содержательных. Я постараюсь на них ответить, но буду продолжать их собирать. Во-первых, я попросил одного моего доброго друга посмотреть внимательно за моим telegram-каналом на протяжении этой программы. Он будет вынимать оттуда вопросы и присылать их сюда мне.

А кроме того, у нас с вами есть в нашем распоряжении чат прямо здесь, в прямом эфире. И в этом чате тоже я вижу уже, что жизнь происходит, что события развиваются. появляются там разные от вас реплики. Прежде всего я вижу сообщения о том, откуда вы смотрите этот мой стрим. Вижу, что Сан-Франциско, вижу, что Александров Владимирской области, вижу Тулу, вижу Нижний Новгород, Москву, разумеется, вижу, Дмитров Московской области вижу, Чернигов, Пятигорск, опять Москва, Санкт-Петербург, Дюссельдорф и так далее. Старый Оскол, Сиэтл, опять Киев. В общем, вполне все широко и привольно. Постепенно собираются зрители у нас в канале. Вот я смотрю, что уже 600 человек. Это пока, конечно, совсем мало, но так всегда и бывает: обычно понемножку люди собираются, и потом число поднимается и поднимается.

Пока суть да дело, напомню, что в вашем распоряжении есть много возможностей меня поддержать. Вы можете это сделать при помощи лайка, вы можете это сделать при помощи подписки — это, пожалуй, самое лучшее, что вы можете сделать. Но неплохо было бы также, если бы вы поддержали меня непосредственно с помощью ваших донейтов. Есть несколько способов в зависимости от того, где вы находитесь. Если за пределами России, то очень советую посмотреть в верхнем углу. Там, видите, висит маленький плакатик, и там есть белая такая ссылка sparkhom.supportme.live. Вот посмотрите, это ровно для тех, кто из-за границы хочет попробовать меня поддержать.

А там внизу, в описании стрима есть, во-первых, «Патреон» — опять же, для тех, кто за границей. Пожалуйста, обратите на него внимание. Это прекрасный способ, такая подписка на регулярные взносы. Есть возможность также воспользоваться ссылками для тех, кто находится в России. Посмотрите, они там отмечены.

Ну и, наконец, есть доход от «Суперчата». Прекрасная вещь. «Суперчат» — это прямо здесь, прямо в эфире. Кликайте, пожалуйста, на кнопку вот эту самую. Как она тут называется-то, я хочу посмотреть. В общем, вы увидите, есть там такие кнопочки с долларом и так далее. Это не потому, что с вас сразу доллары берут, а потому что это условное обозначение этих самых ваших донейтов.

Ну вот, я специально потянул тут немножко времени, как видите, в ожидании, пока народ собирается. Он собирается. Ну что, можем начинать. Давайте я пойду по тем темам, которые я наметил для этого стрима.

Вы видели, что все-таки, конечно, важнейшим событием остаются последствия мятежа. Уже не сам мятеж, а то, что, так сказать, от него осталось. Весь мир продолжает это анализировать. Не потому, что кому-то особенно интересна фигуры зачинщика этого мятежа Пригожина, а потому что всему миру интересно, что он выявил. Это, знаете, как такая яркая вспышка света, которая просветила то, что оставалось в тени, и некоторые вещи даже прямо просветила насквозь. И мы видим, что теперь, уже через неделю после того, как этот мятеж произошел и закончился достаточно быстро, последствия его очень активно продолжаются.

Прежде всего мы видим истошные попытки Путина создать некоторую параллельную реальность. Задача заключается в том, чтобы люди не помнили, что произошло в действительности, чтобы у людей создалось и задержалось, закрепилось абсолютно искусственное представление о том, как это выглядело.

Вот путинский режим очень активно играет с историей — с историей разной отдаленности. Мы видели документы из времен Второй мировой войны, из времен Первой мировой войны, мы видели много разных разговоров про историю Смуты, мы видели всякие измышления по поводу Отечественной войны 1812 года, по поводу того, как вся Европа тогда напала на Россию, у которой не было никаких союзников. В общем, они историей вращают более-менее как хотят. Идея заключается в том, что тот, кто владеет прошлым — знаете, есть такой афоризм,: кто владеет прошлым, тот управляет будущим. Ну вот Россия, как страна с непредсказуемая прошлым, продолжает ими сооружаться. И теперь идея заключается в том, чтобы изменить самое недавнее прошлое, историю буквально последних дней. Это сложная задача, потому что люди-то живы, они никуда не делись. Они все это видели, они все это помнят. Но если долбить, долбить и долбить, то, может быть, можно и продолбиться. Вот они и продалбливают.

Мы видим бесконечные выступления Путина. Мы видим даже очень странную поездку на Северный Кавказ, в Дагестан, которая тоже была вот такой пропагандистской. Мы видим безотдышную работу пропагандистов, среди которых распространяют на эту тему методички. Мы видим документ… Сегодня он распространился. Я не стану подробно его цитировать, он здоровенный — поищите, он много где есть. Появилась методичка для депутатов Государственной Думы, в которой им буквально подробно объясняют, что нужно говорить по поводу произошедшего. И это не имеет никакого отношения к действительности. Им объясняют, как именно нужно врать, какими именно словами, в каком направлении. Посмотрите, например, в разных telegram-каналах. Скажем, в Telegram канале «Осторожно, новости». Это команда, которой управляет Ксения Собчак, делает такой telegram-канал. Там тоже это есть. Но я вас уверяю, что это будет развешано сейчас везде и всюду, так что вы найдете очень легко.

Мы видим, что, конечно, люди в России натренированы этой пропагандой. Натренированы в том смысле, что, знаете, это как у обжоры, что называется, желудок растянут. Вот человек, который бесконечно в себя что-то закидывает — в какой-то момент выясняется, что он может съесть зараз сколько угодно сосисок, или проглотить сколько угодно пельменей, или выпить подряд 8 кружек пива. Потому что как-то все у него там как мешок растянулось. Вот так, как мешок, растянулись мозги у огромного количества российских зрителей, слушателей и вообще российской публики, которая, в общем, уже как-то натренирована этой пропагандой и готова верить в то, что в этот мешок им закладывают. Я на на самом деле именно так интерпретирую.

Сейчас пользуется большим успехом эта диаграмма. «Левада-центр» опросил некоторое количество своих респондентов, свою постоянную панель, и задал им вопрос: «Одобряете вы или не одобряете деятельность основателя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина?». Интересно, что они этот вопрос задавали много-много раз. Они его задавали несколько дней подряд, и даже в течение одного дня по несколько раз, и поразительным образом получались совершенно разные результаты. Например, 22 и 23 июня, то есть, собственно, в те дни, когда разворачивались события этого самого мятежа, они умудрились насобирать 30% тех, которые говорили «Полностью одобряю».

А это, кстати, интересный вопрос, потому что в нем нет заведомо правильного ответа. Знаете, ко всякой социологии, которая пытается выяснить, поддерживаете вы или не поддерживаете специальную военную операцию, или нравится вам Путин, веры нет буквально ни на грош. Потому что совершенно очевидно для обывателя, где здесь правильный ответ. И когда человеку задают вопрос «Любите ли вы Путина?», он прекрасно понимает, что за ответ «Нет» могут быть большие неприятности, а за ответ «Да» никаких неприятностей не будет. И поэтому реакция совершенно смещенная, а уж тем более когда спрашивают «Чей Крым?», например, или когда спрашивают «Является ли российская армия, выполняющая свой долг на территории Украины, героической?», и так далее. Попробуй сказать «Нет», когда за это прямо уголовная статья полагается. Весь вопрос только в том, что именно, какую статью к тебе применят — статью о фейках или статью о дискредитации. В одном случае до 7 лет, в другом случае до 15. А так, в общем, неприятностей не оберешься.

Но тут вдруг задают вопрос, на который очевидно нет правильного ответа, нет очевидно одобряемого ответа. «Одобряете ли вы или не одобряете деятельность основателя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина?», спрашивают у людей. И вот 22-23 июня насобирали аж 30% тех, кто ответили «Полностью одобряем», 28% тех, которые скорее одобряют. То есть смотрите, в сумме 58% тех, которые, в общем, более или менее одобряют. 24 июня эта цифра упала. Сильно упала, в сумме до 31%. Было 58% в сумме, стало 31% в сумме. Всего за 1 день. Осталось всего 14% тех, которые полностью одобряют, и 17% тех, которые скорее одобряют. 25-28-го — 29%, еще упало. 11% тех, которые полностью одобряют, 18% тех, которые скорее одобряют, всего 29%.

Вот так как-то у людей эти растянутые мозги, вот этот мешок у них сокращается и расширяется по мере того, что в него закладывают, что они видят и во что они верят. Так что задача Путина и его пропагандистской машины, с одной стороны, сложная, потому что много народу все-таки видели эти вещи своими глазами, а с другой стороны, они имеют дело с людьми, которые совершенно развращены этой пропагандой.

Мы много говорили об уроках этих событий, о выводах, которые можно сделать. Вы сейчас можете видеть и читать в социальных сетях огромное количество версий разных людей — разумных людей, глубоких людей, понимающих людей, которые так или иначе это обсуждают. Но я бы сказал, что главный вывод, если можно попытаться упихнуть это все просто в одну фразу, заключается в следующем: от государства в путинское время очень мало что осталось. Вообще в целом от государства.

Мы с вами говорили довольно долго и подробно о том, как разрушается система правосудия, как разрушается система судов, следствия, прокуратуры, исполнения наказаний. Она именно разрушается. Все эти игрушки с бесконечным количеством помилований, с вербовкой наемников в тюрьмах под то, что они будут потом освобождены от наказания… Потом были приняты законы о том, что можно таких людей вербовать. Потом был принят закон о том, что они освобождаются сразу от ответственности в случае, если они (уголовники, я имею в виду, преступники) подписывают контракт с армией. Потом был принят закон, что некоторые категории, а именно люди, которые уже находятся на службе, уже находятся внутри зоны этой самой специальной военной операции (попросту говоря, войны), освобождаются и от ответственности за еще несовершенные преступления.

Вот так разваливается система правосудия. Так разваливается и государство, потому что это, в конце концов, важнейшая вещь. Некоторое время тому назад мы с вами видели, как осталась какая-то труха от Конституционного суда. Он долго к этому шел, что называется, к этому успеху. Мы видели много удивительных решений Конституционного суда. Мы видели совершенно душераздирающие статьи председателя Конституционного суда Валерия Зорькина. Но вот, наконец, он принял решение, где прямо черным по белому написал, что, во-первых, можно принимать решение, не рассматривая дело.

Мы с вами говорили, помните, о том, как не рассматривалось (чуть не сказал «рассматривалось», на самом деле не рассматривалось) заявление в Конституционный суд Ильи Яшина, который потребовал опровергнуть те статьи уголовного и административного кодекса, собственно, по которому он наказан. Те статьи, которые высказывание своего мнения о российской армии делают преступным и выставляют в качестве какой-то заведомой дискриминации. Сегодня это одно из самых тяжких преступлений российского уголовного кодекса. За это дают больше, чем за некоторые виды убийства. За это дают больше, чем за ограбление, разбой и всякое такое.

Конституционный суд, вы помните, это очень важная вещь. Не грех это повторить. Конституционный суд принимает решение о том, что всякое высказывание своего мнения, так сказать, несанкционированное, непозволенное, недозволенное высказывание своего мнения просто на основании того, что у вас есть такое мнение — это, собственно, преступление, которое заключается в том, что вы ставите под сомнение конституционные основы российского государства и вообще легитимность существования государства Российская Федерация.

Вот, пожалуйста, еще кусок российского государства отвалился. Теперь мы видим, что отваливается в целом система принятия решений. Потому что так или иначе ситуация кризисная. Ее можно оценивать как очень опасную, как средне опасную, как малоопасную, но это, несомненно, опасная ситуация. Кусок вооруженных сил — странный кусок, не вполне принадлежащий регулярной армии, отказывающийся подчиняться Министерству обороны, — кусок вооруженных сил выходит из-под контроля, движется по территории густонаселенной западной части Российской Федерации, берет под контроль или почти контроль, под угрозу контроля крупные города, заставляет мэрию столицы принимать решение об отмене рабочих дней — в сущности, решение, смысл которого заключается в том, чтобы стимулировать отъезд из города как можно большего количества жителей.

Вы можете себе представить? Речь идет о столице, в которой мэрия говорит своим жителям: «Пожалуйста, уносите ноги, пожалуйста, уезжайте. Ситуации сложная, ситуация рискованная. На работу идти не надо, передвигаться по городу не надо. Просто уезжайте! Уезжайте на длинные выходные. Мы вам даем дополнительный выходной день в понедельник ровно для того, чтобы вы не торопились вернуться обратно». Вот ведь в чем смысл того заявления, которое еще в середине субботы сделал мэр Москвы Сергей Собянин. Вы можете что угодно говорить об этой ситуации, но вы не можете отрицать, что она рискованная. В этих обстоятельствах государственная власть должна принимать решения. Она их не принимает.

Я сейчас, конечно, в очередной раз подставляюсь под критику моих украинских друзей и под критику разных людей, которые всеми силами пытаются, так сказать, выписаться из российского населения и закричать: «Нет, это не мы! Пожалуйста, к нам это не относите, мы к этому не имеем никакого отношения». Сейчас такое сообщество профессиональных «нероссийских» появилось. Они живут в разных европейских городах и обычно истошно орут.

Вот в таких случаях они истошно орут, что вот, что это вы не радуетесь, что российская власть теряет способность принимать решения? Что этого не радуетесь тому, что российская власть недостаточно эффективна? Вы, наверное, сочувствуете российской власти? Вы, наверное, хотели бы, чтобы российская власть была бы посильнее, чтобы она, наверное, лучше воевала, чтобы она была бы лучше готова ко всяким военным передрягам и обстоятельствам? «Передряга» — это слово из лексикона, как вы понимаете, министра иностранных дел России Ипполита Матвеевича Воробьянинова, но ничего, я как-то иногда готов передразнивать и его. Да, так вы, наверное, сочувствуете российской власти?

Послушайте, я обозреватель, я аналитик. Я наблюдаю, анализирую и рассказываю вам, что я вижу. Я вижу, что российское государство разваливается. И было бы странно, если бы я вам не говорил об этом, если бы я делал вид, что ничего не происходит, и продолжал бы обсуждать какие-то совершенно посторонние сюжеты.

Это вообще очень большой всемирный сюжет. Россия одна из крупнейших стран мира. Одна из самых крупных по территории, с достаточно большим населением. Ну, тут ничего не надо преувеличивать, есть теперь масса стран, которые более населены, чем Россия — это вам не Советский Союз. Но, тем не менее, Россия — страна, которая производит всякие важные для человечества товары типа нефти и газа. И сколько бы мы ни говорили о том, что разные части мира постепенно научаются без этого обходиться и выходят из этой зависимости, все равно Россия продолжает играть некоторую важную роль в мировом разделении труда, в мировом хозяйстве. И крушение России, превращение России в бесформенную кашу, потеря Россией управляемости…

А Россия, между прочим, остается страной с ядерным оружием. И в этом смысле меня интересует не то, что российское руководство может воспользоваться этим ядерным оружием, а то, что российское руководство, теряя способность к управлению, теряет и способность к контролю над этим всем. Это важная вещь, очень опасная и затрагивающая интересы всего человечества буквально. И странно было бы, если бы мы с вами это не обсуждали.

Возможности принятия решений в России постепенно сходят к нулю, и мы это видим. Мы видим, что не существует органов принятия решений. Вообще должна существовать некоторая процедура, но путинский режим благополучно разрушил ее. Путинский режим устранил технологию принятия власти, свел ее, по существу, к волюнтаризму некоторого количества заранее не перечисленных, заранее непонятных людей, которые неизвестно в каком составе собираются вместе неизвестно на каких основаниях. Полномочия их абсолютно непонятны, ограничения этих полномочий совершенно неясны. Основания для того, чтобы у них были эти полномочия…

Я сейчас говорю, например, о путинском «политбюро» так называемом, о той группе людей, которые… Мы видели собравшихся там каких-то членов Совета безопасности. Причем тоже совершенно непонятно, это полный состав, неполный состав, почему там кого-то не хватает, почему там появились какие-то дополнительные люди, что это все означает, какие у них там внутри функции.

Вот меня интересует формальная сторона дела. Меня интересует то, что система принятия решений разрушена, и мы это видим. Поэтому никаких решений не происходит. Поэтому диктатор сам исчезает с радаров в первые же часы, когда выясняется, что он сел в самолет, который улетел неизвестно куда без опознавательных знаков. Мы видим массовый разлет из столицы огромного количества всяких ответственных администраторов государственных. Мы не понимаем, как передаются их полномочия, кому, остается ли кто-нибудь за них, кто-то может их заменить в этот момент или нет, и вообще как это все происходит.

Страна остается опустевшей и беззащитной не только в смысле армии… А это мы видели своими глазами, собственно, вот эти передвижения этой отбившейся от порядка части российских вооруженных сил. Им совершенно никто совершенно ничего не может противопоставить. Какие-то грузовики выходили навстречу, какие-то бульдозеры перепахивали дорогу. Истошно взрывали какие-то случайные мосты: этот взрывали, а тот не взрывали. Это абсолютно неорганизованная история. Единственное, что смогли наскрести, это какое-то количество авиации. Больше ничего.

И понятно, что, собственно, армия находится на фронте и в этом смысле страна. ее население, ее крупные города абсолютно обнажены. Мы это видели в свое время, в момент атак украинской армии на населенные пункты в Белгородской области. А теперь мы это видим тогда, когда вот эти непонятные части… Небольшие, кстати. Сейчас уже сравнив разного рода данные, собрав вместе разного рода съемки и так далее, наблюдатели могут сказать: примерно 8 тысяч человек. Вот и все. Не 20, про которые говорил Пригожин, а всего 8 тысяч человек фактически завладели европейской частью Российской Федерации, разгуливали по ней как хотели, могли зайти в любой город, могли в этом городе учинить абсолютно все что угодно.

Вот это важнейший вывод: путинское государство очень слабо. Практически слабо, в своей повседневной деятельности. Оно очень плохо организовано сегодня. Оно неспособно принимать решения, оно неспособно управлять действиями своих инструментов, оно неспособно противостоять кризису. Она неспособно даже донести точку зрения своего, так сказать, лидера, своего диктатора, свою своего фараона до населения. Это мы увидели своими глазами.

Что это будет означать? Это будет назначать, что очень велико искушение для кого-то еще потрогать это пальцем. И это, несомненно, не последний мятеж. Это, несомненно, не последняя попытка погулять по европейской части Российской Федерации. Понятно, что у нас в России нет 20-ти разных пригожиных с 20-ю разными ЧВК «Вагнер». Но существуют другие, так сказать, формы, виды, типа и породы мятежников, самые разные люди. Может и часть какой-то организованной армии в какой-то момент возбудиться. Может и какая-то из спецслужб или какие-то вооруженные части, принадлежащие спецслужбам. Бог знает, кто может попытать здесь своего счастья, но искушение отныне становится очень велико. Потому что совершенно понятно, что власть крайне слаба.

И конечно, мы сейчас увидим своими собственными глазами, как власть будет пытаться перебить это ощущение. Это сегодня важнейшая задача, которая стоит перед Путиным. И вот та параллельная реальность, с которой я начал, которую он пытается создавать — это, собственно, реальность, в которой он пытается сделать вид, что нет-нет, погодите, вы ошиблись, все на самом деле… В действительности все не так, как на самом деле — помните эту прекрасную фразу? В действительности нет никакой слабости, в действительности я вам покажу, в действительности я вам сейчас устрою.

И вот мы видим сообщения о том, каким образом постепенно разбираются, собственно, с ЧВК «Вагнер» и теми командирами, которые там есть внутри. Очень много на этот счет противоречивых сообщений. И много сообщений относительно тех высокопоставленных офицеров системы Министерства обороны, то есть регулярной российской армии, которые заподозрены так или иначе в сотрудничестве с этими самыми мятежниками.

Мы видим вот эту знаменитую пропажу Суровикина. Причем, похоже, не только Суровикина, но и Герасимова, которого не очень видно. Как-то Шойгу вроде появляется, а Герасимов нет. Что происходит с Суровикиным, тоже непонятно. Много разных противоречивых сообщений на этот счет. Были сообщения (они не были подтверждены) о том, что он арестован, что он находится в СИЗО или в каком-то еще из учреждений российской системы исполнения наказаний. Похоже, что нет, Похоже, что его держат где-то, на каком-то казарменном положении в какой-то военной части. Ну, в военных частях достаточно возможностей удерживать человека и создать для него условия изоляции.

Я думаю — и, собственно, таковы мнения, которые высказывают множество людей, которые за этим наблюдают вблизи и издалека, — что, собственно, сейчас пытаются оценить, до какой степени он был участником этой истории и до какой степени он был не просто человеком, которым НРЗБ.

НРЗБ его бойцы, А это, несомненно, так. Они много раз не только про это говорили, но и открыто это демонстрировали. И способствовали его назначению на высокие посты, и горевали по поводу того, что его с этих постов потом отставили, и очень гордились публично, как будто бы этого человека, Сергея Суровикина, назначили таким посредником во взаимоотношениях между Министерством обороны и ЧВК «Вагнер».

Вот сейчас, как я понимаю, люди, работающие непосредственно на Путина, люди, которые пользуются непосредственно путинским доверием, пытаются выяснить, есть ли в этой любви взаимность. В какой мере, собственно, Суровикин хотел быть вместе с Пригожиным и ЧВК «Вагнер» или какими-то другими силами, которые поддерживали Пригожина.

Это одна из главных неясностей, которая остается. Вот все, что я говорил до сих пор — это вещи, в общем, понятные. Они очень наглядные, они очень видные, они очень на поверхности, с ними как-то все уже разобрались. А вот если говорить о неясностях, то неясность как раз вот эта: была ли какая-то тайная дополнительная часть этого заговора? Были ли кто-то, кто не был на поверхности, но тоже в этом мятеже участвовал?

Это всегда важнейший мотив для расследования любого мятежа, любого заговора: кто был, собственно, в Министерстве обороны, кто был, может быть, в Администрации президента, кто был в других частях российской милитаризованной военной машины. Не зря же говорят о том, что конфликт Пригожина с Министерством обороны — это, в сущности, конфликт ФСБ с Министерством обороны, и что именно там у ФСБ есть какая-то дополнительная поддержка, какие-то специальные силы.

ФСБ или, может быть, ФСО — есть и такая версия. Она, кстати, мне нравится больше, чем все остальные. Мы как-то вообще недооцениваем в ФСО как какую-то самостоятельную структуру. Нам иногда кажется, что ФСО — это какие-то тупые охранники, которые просто стоят, засунув руку за полу пиджака и как-то сурово хмурясь за своими темными очками и прислушиваясь к тому, что им там бормочут в ухо в их знаменитые эти наушники малозаметные. Но на самом деле нет, ФСО — это структура, которая не ограничивается просто функциями физической охраны, функциями физического закрывания телами каких-то больших начальников. Она претендует на серьезное влияние на развитие событий прежде всего потому, что в значительной мере, как я понимаю, ФСО сидит на информационных потоках. ФСО может повлиять на то, что кому сообщают или не сообщают, кто к кому попал на прием, кто с кем пришел и поговорил, кто принес с собой какие-то документы, кому дали принести папочку, а кому не дали принести папочку.

Вот я думаю, что у ФСО, как и в целом у некоторых чиновников из Администрации президента — таких гражданских, что называется, невооруженных, но в том числе и у ФСО, — есть довольно большие возможности по этой части. В этом смысле мне кажется, что теория, согласно которой, у Пригожина были какие-то корни и какие-то специальные завязки именно в этой среде — эта теория мне кажется весьма и весьма правдоподобной.

Так что вот это то, что, по всей видимости, происходит сейчас за кулисами. Происходит выяснение, что еще, кто еще, какие еще силы принимали участие в этом мятеже. И именно об этом мы узнаем, когда обсуждаем бесконечные противоречивые новости относительно того, появился Суровикин, исчез Суровикин… А вот еще появился тот или иной офицер; а вот еще, кажется, есть претензии к Мизинцеву; а вот еще, кажется, выясняют, где был такой-то или сякой-то. Это вот это. Это расследование тайной части этого мятежа.

Нам еще долго, конечно, предстоит про это все разговаривать, потому что последствия будут ощущаться. Я бы даже не сказал, что они будут ощущаться долго. Я бы сказал, что они теперь будут ощущаться всегда. Они будут ощущаться до конца, до смерти этого путинского государства. Потому что, собственно, это зримая часть его разрушения. И многое из того, что нам предстоит увидеть, мы будем оценивать так: «А помните, во время мятежа произошло то-то и то-то, и нам тогда показалось, что это свидетельствует о том, что еще кусок власти отвалился». Так вот он отвалился. Смотрите, мы это сейчас видим. Что называется, запомните этот стрим и этот твит. И попомните мне это слово — я много раз буду себя именно по этой части цитировать. Я абсолютно в этом убежден.

Еще сюжет, прежде чем я обращусь к вашим вопросам. Очень важный сюжет, связанный с ядерным оружием. Сегодняшняя новость — это заявление польского руководства, премьер-министра Польской Республики Моравецского о том, что Польша хотела бы принять участие в программе НАТО, которая предусматривает совместное использование ядерного оружия в ответ на размещение тактического ядерного оружия в Беларуси. Это колоссальный, глобальный сюжет. И это колоссальное последствие войны в целом. Это, собственно, одна из тех вещей, про которые можно сказать: вот смотрите, до чего довел Путин со своей войной в Украине, вот смотрите, на что он нарвался.

Значит, что касается размещения ядерного оружия в Беларуси — российского ядерного оружия. Мы уже довольно давно про это с вами разговариваем, потому что довольно давно про это было сказано. Что мы знаем на сегодняшний момент? Первое. Никакое ядерное оружие в Беларуси не размещено до сих пор. Все остается на уровне намерений, декларации и на уровне каких-то водевилей и оперетт, которые публично разыгрывает Лукашенко, который показывает всем маленькую бомбочку, которая стоит у него на столе в каком-то стеклянном красивом футлярчике, и всячески кривляется на эту тему.

Значит, в любом случае никто до сих пор не вел речи о том, чтобы передать Лукашенко собственное оружие. Что такое оружие? Это когда человеку дают ружье и показывают, где у него курок. И человек при желании может снять это ружье с предохранителя, на этот курок нажать и выстрелить. Вот что такое «дали оружие».

Что касается ядерного оружия, то вопрос не только в том, где физически находится пусковая установка, ракеты, какой-то запас боеприпасов, какие-то демонтированные боеголовки или что-нибудь в этом роде. Главный вопрос, а кто, собственно, может из этого выстрелить?

Значит, никто никогда не говорил о том, что Лукашенко будет иметь возможность из этого выстрелить. И в этом смысле даже те люди, которые обычно очень нервничают и как-то кудахчут по поводу нарушения разного рода международных договоров — Договора о нераспространении ядерного оружия в данном случае, — они смотрят на это все довольно равнодушно, довольно хладнокровно. Говорят: «Ну да, в конце концов, натовское ядерное оружие, в том числе американское ядерное оружие размещалось в разных местах Европы».

Да, оно там размещалось, но оно оставалось под контролем американцев. Российское ядерное оружие вот размещается теперь в Беларуси — может разместиться. Ну, может разместиться. Но оно останется под контролем России в любом случае. Я совсем не представляю себе ситуации, в которой Путин почему-то отдал бы свою монополию на контроль за ядерным оружием. Он сам-то в своей способности управлять им не уверен, иначе бы применил давно. Я в этом совершенно убежден, много раз тоже про это говорил: если бы Путин был уверен, что вот он нажмет на кнопку и оно взлетит где надо и упадет где надо, он бы давно это сделал. Но он в этом не уверен. Слишком часто его обманывали в последнее время, слишком часто не функционировало то, на что он рассчитывал. Так что он и свои возможности как следует не понимает, а уж отдать кому-то другому — это абсолютно невозможная вещь.

Так что пока это все носит такой гипотетический характер. То же самое имеет отношение к Польше. Пока Госдеп говорит о том, что они не зафиксировали своими средствами слежения… А я вас уверяю, что вот уж за чем американская разведка, за чем американские наблюдатели из космоса, со спутников и так далее глядят в четыре глаза — это как раз передвижение разного рода элементов ядерного вооружения. Они не фиксируют никаких изменений в расположении российских ядерных сил. Это вот по состоянию на сегодня.

Ровно так же пока речь не идет ни о каких ответных мерах. Пока это все остается разговорами, это остается взаимными угрозами и в какой-то мере вещью символической. Вот эта передача, перемещение, о котором говорил Путин, российского ядерного оружия на белорусскую территорию — это жест. Это, так сказать, такой театральный эпизод. И в этом эпизоде российский диктатор хочет показать, что он идет далеко, что он готов на решительные меры, что он вот не просто так, а будет теперь вам… «Я вам покажу», что называется. Вот это вот ровно оно и есть.

Ну вот, важный сюжет, о котором как-то хорошо бы помнить. Есть еще один, о котором я хотел бы поговорить. Может быть, он покажется вам локальным, но на самом деле это чрезвычайно важная вещь, по-моему. Это то, что отразилось в очень обсуждаемом, очень горячо наблюдаемом и освещаемом деле Евгении Беркович и Светланы Петрийчук.

Вы понимаете, о чем идет речь. Это театральный режиссер и драматург, которые вместе сделали спектакль несколько лет тому назад. Он пользовался успехом, был высоко оценен критиками и получил самые престижные российские театральные награды. Спектакль, посвященный тому, как люди пытаются выйти из-под влияния разного рода экстремистских идеологий. Там речь шла о женщинах, которые становятся женами исламских экстремистов, уезжают туда, в зону ИГИЛ, и что там дальше с ними происходит.

Вот поразительным образом наоборот, людей, которые делали этот антитоталитарный, антиэкстремистский спектакль, писали эту пьесу и делали этот спектакль — их обвинили абсолютно произвольно в том, что они, наоборот, поддерживали этот самый терроризм. Вот сегодня очередное заседание суда, которое продлило меру пресечения этим двоим людям, Евгении Беркович и Светлане Петрийчук. Они останутся в условиях СИЗО еще на 2 с лишним месяца.

Что это такое? Это демонстрация силы и произвола. Это демонстрация того, что мы способны сделать все что угодно с кем угодно по своему собственному выбору. И в том числе мы можем сделать это с теми, кто не просто совершает какие-то поступки, которые нам кажутся опасными, кто ведет какую-то активную деятельность, кто имеет какие-то инициативы и так далее, но мы собираемся судить за художественное высказывание. Мы собираемся наказывать людей — вот это уж точно, — за мысль, за идею, за взгляд на жизнь.

Это то, чего вообще-то стеснялась даже советская власть. Даже советская власть, в общем, обычно людям, которых она не любила, и которых, в частности, не любила за то, что они какие-то неправильные художники, или неправильные писатели, или какие-то, в общем, представители искусства, которые что-то такое не то с их точки зрения выделывают, — они обычно этим людям приписывали, выдумывали им какие-нибудь обвинения. Обвинения сугубо такого практического, уголовного характера. Поэтому было большое количество, скажем, диссидентов или всяких вольнодумных писателей, которых обвиняли то в валютных операциях, то в какой-то торговле иконами, то, не знаю, в подделке документов, то еще что-нибудь.

Вот я сейчас это все перечисляю — за каждым из этих примеров стоит реальное лицо, про которое я знаю. Я знаю такие истории. Вот, например, Арсений Борисович Рогинский, замечательный российский историк, мыслитель, философ, человек, который много-много лет руководил «Мемориалом». Он в свое время оказался в лагере по уголовному обвинению, по-моему, за подделку документов. Что он там подделал что-то — какую-то доверенность, связанную с какой-то библиотекой или что-то вроде этого. Не помню совсем в больших подробностях, но, в общем, речь шла об этом. Пришлось придумать для него это обвинение, а не просто сажать его за мысль, сажать его за слова, которые он сказал, за мысли, которые были у него в голове, и за его мировоззрение, которое им двигало. Российский, вот этот путинский террористический режим сообщает нам при помощи дела Беркович и Петрийчук: «Нет, за мысли будем. И ничто нас, собственно, не остановит».

Интереснейшая деталь этого сегодняшнего события — это письмо, которое получил из Министерства юстиции России один из адвокатов, который защищал Беркович и Петрийчук, довольно известный, очень умелый и эффективный адвокат по имени Сергей Бадамшин. Вот он получил письмо о том, что та экспертиза, на основании которой формально были обвинены Беркович и Петрийчук, является шарлатанством. Она опирается на имитацию научного знания, которого в действительности не существует. Она апеллирует к науке, которую выдумали мошенники — буквально мошенники, — которые подписали это заключение, которые имитировали — фальсифицировали, по существу, — эту экспертизу.

Надо заметить, что этот документ не произвел должного действия. То есть, с одной стороны, Министерство юстиции признало, что экспертиза, на основании которой выдвинуто обвинение, является выдуманной, является, по существу, жульнической, а с другой стороны, по существу, это же самое Министерство юстиции поддержало эти обвинения, потребовало посадить этих людей под стражу,продолжать их обвинять, продолжать их судить и продолжать угрожать им довольно значительным сроком лишения свободы. И судья подтвердил сегодняшним своим решением, что да, мошенники мошенниками, жулики жуликами, выдуманная экспертиза так выдуманная, но нам-то что? Нам велели их обвинять, вот мы их и обвиняем.

Но когда я смотрю на это все, вы знаете, я вспоминаю — вы сейчас скажете, что, что называется, кто о чем, а вшивый все о бане, что я все время возвращаюсь к одним и тем же сюжетам, — я вспоминаю про свой дорогой и любимый «Диссернет». Я вспоминаю про то, как на протяжении многих лет существования сообщества людей, которые борются с мошенничеством в области науки… Разных форм мошенничества. Речь же не только о диссертации, речь не только о плагиате — речь о самых разных мошенниках. И в последнее время, кстати, «Диссернет» занимается ровно и прямо этим — занимается разного рода документами, имеющими отношение к судебным процессам.

Он анализирует вот эти заказные экспертизы, когда имеется, так сказать, эксперт по вызову. Это такая форма… Как это называется? Эскорт, вот! Такие эксперты-эскортники, когда как-то можно вызвать себе спутника или спутницу, и она или он будет вас сопровождать на каком-нибудь приеме, в каком-нибудь ресторане, делать вид, что вы как-то пользуетесь успехом, делать вид, что у вас есть рядом кто-то, кто к вам хорошо относится, и этот кто-то весь из себя такой изящный, а в данном случае весь из себя такой умный. Вот что такое эти эскортные экспертизы.

Так вот каждый раз, когда мне приходится рассказывать про это сообщество, я имею дело с людьми, которые говорят: «Послушайте, это же не имеет никакого значения. В наше время это совершенно неважно. Ну что такое, подумаешь? В науке кто-то кого-то обманывает. Причем здесь наука, причем здесь образование? Тут война идет, людей сажают, а вы про какую-то науку».

Дорогие друзья! Вот посмотрите, как это выглядит: людей сажают при помощи псевдонаучного мошенничества. Используются инструменты псевдонаучного мошенничества для того, что осуществлять политические репрессии. Вот прямо на наших глазах. Посмотрите на это и не говорите мне больше никогда, что заниматься наукой, тем, что происходит внутри науки, злоупотреблениями внутри науки, мошенниками внутри науки, преступниками внутри науки — что это не имеет никакого отношения к противодействию тоталитарному террористическому путинскому режиму. Имеет. Вот такое, вот посмотрите.

Ну вот, тоже важный сюжет. Ну что, давайте пойдем теперь к вопросам. Они будут отчасти повторять те темы, которые я уже затрагивал, но меня это не очень смущает, потому что в этих вопросах каждый раз есть какие-то детали и подробности, которые мне кажутся важными.

Ольга Морозова-Ларина спрашивает меня, просит прокомментировать события на Запорожской атомной электростанции. Пишет она: «Оттуда начали эвакуировать оккупантов и коллаборантов. Какова вероятность еще одной техногенной катастрофы? Что нужно делать и кому, чтобы ее не допустить?».

Для того, чтобы ее не допустить, нужно сделать одну простую вещь: нужно отобрать эту электростанцию из-под российского контроля. По всей видимости, ее нужно отбить военным путем. Она находится сейчас под контролем российских оккупационных войск и, собственно, из этого происходит вся опасность. Что нужно делать? Нужно, чтобы она там не находилась. Вот и все. Нужен успех украинского наступления.

Для успеха украинского наступления, как мы знаем, нужно много современного оружия, нужно много современной военной техники, нужно много специалистов, которые умеют управлять этой современной военной техникой. Нужна авиация, нужны дальнобойные ракеты. Вот что нужно. И когда вы спрашиваете, что нужно делать и кому, чтобы ее не допустить, отвечаю: нужно помочь украинской армии воевать и побеждать. Всем, чем только можно.

Что касается этого сообщения насчет эвакуировать оккупантов и коллаборантов, эти сведения поступают от Главного управления разведки украинской армии. Оно является на сегодня единственным их источником. Все остальные, которые об этом пишут, ссылаются именно на первоначальные сообщения этого самого ГУР.

И тут, конечно, нужно быть очень осторожным, потому что мы с вами хорошо понимаем, что разведка есть разведка. Разведка во время войны является важной частью военных действий, ее деятельность. Разведка участвует в сложном противостоянии, противоборстве с разведкой противоположной стороны, то есть с российской разведкой. И если вы видите какие-то сообщения, которые исходят только от нее, то до тех пор, пока они не подтверждаются независимыми источниками, доверять им не следует. И в данном случае тоже не следует.

«Наш эксперт по ядерной безопасности, — продолжает Ольга Морозова-Ларина, — Ольга Кошарная оценивает вероятность теракта как очень высокую». Я тоже ее оцениваю как очень высокую. Мне тоже кажется, что после того, как мы видели, как Россия хладнокровно разрушила Каховскую ГЭС и погрузила в буквальном смысле в ситуацию катастрофы колоссальный кусок украинской территории с населением в общей сложности 700 тысяч человек или больше — это то население, которое потеряло доступ к пресную воде, к безопасности пресной воде сегодня, и вынуждено на самом деле пользоваться привозной пресной водой, — после этого мне не кажется совершенно невозможным теракт на ядерной станции.

Тем более, что это связанные вещи. Тем более, что безопасность этой Запорожской атомной станции нарушена уже сейчас. Нарушена, собственно, уничтожением этого Каховского водохранилища и спуском этой плотины. Пока нарушена не трагическим образом. Там есть запасные системы, которые поддерживают эту безопасность. Но надежность уже снижена и, в общем, мы можем себе представить провокацию радиоактивного заражения в этом районе, которую российская армия по приказу российского руководства, собственно, по приказу российского диктатора вполне может осуществить, понимая, что это может затронуть и Украину, и часть Европы на западе от Украины, и часть России, несомненно. Но им на это наплевать. Они, в общем, совершенно хладнокровно — и мы много раз уже в этом убедились, — совершенно хладнокровно относятся к возможным потерям, жертвам, катастрофам собственно на российской территории, к страданиям российского населения. Этого тормоза у них нет.

«Как вы думаете, — спрашивает меня Владислав Рок, — кто-то выиграл после мятежа? Будет ли вторая попытка мятежа в будущем, или система и люди смогут сделать выводы и вести себя как-то иначе во второй раз? Если система не смогла противостоять мятежникам, можно ли сделать вывод, что она будет себя так же вести при попытке нажатия красной кнопки?». Красной кнопки — это, видимо, ядерная имеется в виду. Да, система, конечно, будет пытаться восстановить эффективность управления и система будет пытаться создать какие-то защитные механизмы. Вот мы видим сейчас, как идет спешное вооружение Росгвардии, которая должна получить тяжелую военную технику, в том числе бронированную технику, в том числе танки, авиацию и так далее. Собственно, для защиты. Для того, чтобы в случае чего можно было каким-то образом прикрыть власть.

В этом есть, несомненно, и хорошая новость, потому что вся эта защита, вся эта техника, все эти квалифицированные военные, вся эта авиация, эти летчики, эти танкисты, эти вооружения, эти боеприпасы — все они будут сняты с фронта. И это, конечно, ослабляет позицию российской армии на украинском фронте. Так же, как, заметим (мы не должны про это забывать), ослабляет эти позиции уничтожение вагнеровской структуры, вот этих наемнических частей, которые будут, судя по всему, распылены среди прочих армейских частей, а частью просто распущены, а частью, по всей видимости, репрессированы. Я думаю, что какое-то количество активных участников этого мятежа будут просто наказаны тем или иным образом, несмотря на все обещания простить, не преследовать и так далее. Не верю в это ни одной секунды. Это ослабляет российскую армию, потому что все-таки это достаточно боеспособная часть — была.

Меня это очень радует. Да, я считаю, что если можно попытаться найти какие-то позитивные последствия этого мятежа, то позитивные последствия вот такие. Российская армия ослабла. В пору украинского наступления это особенно полезно. Я надеюсь, что украинская армия, украинское командование найдет, каким образом пользоваться этим ослаблением.

Но все-таки отвечая на вопрос Владислава Рока, будет ли система делать выводы и пытаться вести себя иначе. Конечно, будет. Другое дело, что я не верю ни одной минуты, что она способна это восстановить. Это, знаете, как пытаться покрасить трухлявый стул, который съели какие-то там червячки уже внутри. Вы можете его покрасить, полачить, пошлифовать, как-то покрыть морилкой, еще чем-нибудь, но если его там внутри сгрызли, то его внутри сгрызли. И при попытке сесть на этот стул вы окажетесь на полу с грохотом. Еще хорошо, если какая-нибудь ножка не воткнется вам в задницу после этого.

Его же, Владислава Рока, вопрос: «Что могут чувствовать системные люди, охранники режима, после мятежа? Есть очевидное страшное преступление, есть жертвы, а главного преступника отпускают как ни в чем ни бывало. Как вы думаете, как это отражается на настроениях военных?». Разных военных. Пока мы в результате этого мятежа убедились, что военные бывают разные. Они думают разное, они поддерживают разных начальников, они по-разному настроены. Это теперь уже факт. Потому что, в конце концов, люди, которые были в составе вот этих вагнеровских войск и двигались от Ростова к Воронежу, от Воронежа к Липецку и дальше к Москве — это тоже военные в широком смысле слова.

Как это отражается на настроениях кадровых военных, людей из собственно российской армии — я говорил уже про это. Создалась ситуация альтернативы. Появился выбор: можно быть за этих или за тех, можно пойти под те знамена или под эти. Во всяком случае, хотя бы мнимый. Может быть, этот выбор ненастоящий. Может быть, в действительности его нет. Может быть, технически пока это невозможно. Но путь от воображаемого выбора к настоящему довольно короткий.

Я думаю, что сегодня, условно говоря, на офицерских кухнях… У них же тоже есть кухни. В военных городках тоже люди сидят, где-то собираются, что-то обсуждают. Я думаю, что страшно боятся стукачей, страшно боятся, что кто-нибудь продаст, страшно боятся, что кто-нибудь подслушает. Но все равно как-то же обсуждают. Что-то такое они сейчас, какие-то лясы точат по этому поводу. По поводу того, что убили летчиков, и никто за это не ответит. Во всяком случае, на поверхности. Может, на самом деле там потом всех перестреляют. Но это, что называется, не поможет. А в реальности по закону никто не ответит.

Происходят, по всей видимости, какие-то следственные действия — опять совершенно неформальные, совершенно незаконные, абсолютно произвольные, — с какими-то высокими офицерами типа Суровикина. У Суровикина, несомненно, есть какое-то количество людей, которые его уважают. У него есть свой авторитет. Он на самом деле личность вполне отвратительная, не надо про это забывать. Он человек, покрывавший большое количество всякой коррупции. Он человек, известный своей жестокостью. Он человек, известный своей какой-то бессмысленной свирепостью. Но есть люди в армии, которые любят и таких. И вот это бешеное вращение глазами кому-то нравится.

Так что да, весь этот мятеж и последствия этого мятежа, несомненно, не пошли на пользу какому-то единству и монолитности российской армии. Что в условиях активных военных действий, в условиях продолжающейся агрессии в Украине есть важный фактор и важная новость. Положительная, позитивная, хорошая новость для украинской армии, плохая новость для тех, кто сочувствует российской армии. Никакой другой трактовки здесь, конечно, придумать невозможно.

Смежный вопрос. Спрашивает у меня некто, который подписывается ВАГ, тремя буквами: «Как вы думаете, вот этот марш, волей-неволей триггернувший панику побегов элиты на длинные, типа Мантурова, и короткие типа Санкт-Петербурга, расстояния, проявил действительную картину патриотов?». Мы, в общем, представляли себе, что это довольно ненадежная фигня. Мы довольно ясно себе представляли, что это люди, которые уж чем-чем, а собой рисковать не будут. Что они сидят вокруг Путина и боятся пошевелиться прежде всего потому, что они просто боятся, а не потому, что они связывают с этим какое-то свое будущее, не потому, что они пытаются это защитить, развить, усилить и так далее. Они боятся шевельнуться. В тот момент, когда у них над головой начинает трещать, а под ними начинает гореть и дымить, они бросаются врассыпную.

И нет никаких сомнений, что у Путина-то никакого выбора, никакой длинной скамейки запасных нет. И мы не увидим с вами сейчас, как, что называется, посыпались головы. Потому что нет у него запасных голов. Чрезвычайная скудность вокруг него кадровая, людей, на которых он мог бы рассчитывать, на которых он мог бы положиться. Где-то какие-то отдельные, которые пока не задействованы, где-то есть верные соратники, которых в случае чего можно взять и посадить на место неверных — нет этого, не существует этого. И неоткуда этому взяться у тоталитарного режима.

Так устроен бывает тоталитарный режим. Он уничтожает умных, честных, порядочных, надежных, а берет вместо этого покорных, тех, которые будут сидеть, бояться и понимать, что вход рубль, а выход три. Вот так устроен тоталитаризм. И вот это, собственно, издержки этого тоталитаризма.

Марина спрашивает: «Ваше мнение про двойников Путина. Эта тема опять раздувается. В чем смысл? Ну убьют двойника — нам что, второе пришествие покажут?». Да, эта тема очень развилась в связи с поездкой Путина — мнимой поездкой, с чем-то, что нам выдают за поездку Путина (давайте назовем это так, а настоящая она или ненастоящая, черт его знает), — с поездкой Путина в Дагестан.

Еще раз про двойников. Я про это говорил, скажу еще раз. Я абсолютно убежден, что никаких двойников быть не может, а могут быть дублеры. Такие дублеры, как в кино, то есть люди, которые физически напоминают. Так или иначе физическое сходство можно в современных условиях усилить: существует грим, существует всякая пластическая хирургия, иногда довольно жестокая, существует возможность изменить фигуру, посадку, осанку и общий силуэт (киношники очень хорошо умеют это делать) для того, чтобы создать ощущение, что это более-менее этот человек, в тех случаях, когда от этого человека не требуется никакое осмысленное действие, когда он не должен ничего говорить. Ну да, он может болтать в толпе. Поцеловать девочку он может, сфотографироваться с девочкой может.

Но как только такому человеку нужно открыть рот, возникают проблемы голоса. Голос невозможно имитировать. Голос распознается электронным образом с 200% точностью. И он не просто распознается на слух, потому что кто-то послушал и сказал: «Это не тот голос». Нет, это анализируется машинным способом. Анализируется и тембр речи, и всякие обертоны, и темп речи, и паузы, и, так сказать, общий рисунок интонационный, и так далее. Все это можно проанализировать.

Создать двойника, который реально работает в сложных ситуациях — в ситуациях переговоров, в ситуациях выступлений, в ситуациях какого-то диалога, в ситуациях какой-то осмысленной и содержательной деятельности, — такого двойника нет и не может быть, а могут быть силуэты, дублеры. Поэтому толпа в Дербенте — ради бога. Вот это двойник запросто может. Ничего совершенно не требуется, потому что в толпе приблизительно плюс-минус какой-то там человек. Большая часть видит его издалека, несколько человек видят его вблизи и не очень понимают. Их толкают, пихают, они нервничают, на них все орут, какой-то гвалт раздается, ничего не понятно, не слышно.

Может быть такой дублер? Запросто. Что-то более серьезное со словами — нет. Ну а если так, то, значит, не существует и проблемы с реальной заменой человека. Как кто-то говорит: «А вот настоящего Путина не существует уже с 2011 года. С тех пор вместо него есть три поддельных». Нет, это невозможно, потому что есть образцы голоса. Такого рода подмена невозможна.

И такого рода подмена невозможна будет, например, в случае суда. Опять же, кто-то говорит: «А кого повезут в Гаагу? А вдруг в Гаагу тоже повезут какого-нибудь ненастоящего? Настоящий куда-нибудь вскипнет на Филиппины, а ненастоящего в Гаагу». Нет, потому что там, в Гааге, надо будет разговаривать. И как только этот двойник открывает рот, в этот момент становится понятно, какое он имеет отношение к оригиналу. Вот вам, я бы сказал, научная точка зрения по этому поводу. Не путайте двойников и дублеров. Это разные вещи. Дублеры есть, двойников нет.

Ну вот повтор, по существу, темы, которую мы обсуждали. Анна Федосеева спрашивает: «Правильно ли я понимаю, что «Вагнер» был эффективной структурой на фронте? Ее руководитель потребовал убрать Шойгу. Но раз в результате убрали Пригожина и саму эту структуру, то эффективность на фронте не особо-то и нужна?». Послушайте, нет, конечно, им эффективность на фронте нужна. Но есть вещи поважнее этой эффективности, а именно политическая лояльность, политическая надежность. И поэтому выбирая между бездарным, абсолютно безграмотным, трусливым, лживым, вороватым Шойгу и тоже лживым, вороватым, но, по всей видимости, более талантливым и более храбрым — вынужден это признать, как-то храбрости, наглости и отчаяния в нем предостаточно, в Пригожине, — выбирают именно Пригожина. Есть вещи поважнее военных интересов.

Очень хорошо. Мы с вами должны быть этому очень довольны. Очень хорошо, пусть они в своих идиотских коррупционных целях, поддерживая своего выжившего из ума диктатора, постепенно ослабляют вооруженные силы, ослабляют давление, ослабляют агрессию. Очень хорошо, поблагодарим их за это — за то, что они таким образом расставляют свои приоритеты.

«Как вы считаете, — спрашивает Серджио, — для чего взрослые босы сверхдержавы с тысячелетней историей (это он так Россию называет, этот Серджио) с серьезными лицами объявляют в розыск прокуроров Гаагского суда и посылают по мировым парламентам отчеты о боевых вшах? Мои варианты: а) для бабулек с телевизором, живущих в альтернативной реальности б) для счастливого дедушки в альтернативной реальности в) они правда так считают, что весь мир верит г) они реально свихнулись, живут в альтернативной реальности».

Послушайте, я не буду подробно перечислять эти варианты. Я вам скажу, что то, что вы называете «для бабулек с телевизором, живущих в альтернативной реальности» — это очень близко к истине. Только надо сделать одну поправку. Это, во-первых, совершенно не только бабульки. Не в смысле пола, не в смысле возраста. И это совершенно не только российская публика.

Конечно, в значительной мере вся эта пропаганда предназначена для внутреннего российского потребления. Но она предназначена и для международного потребления. В мире много людей, во всех частях мира — и в Европе, и в Соединенных Штатах, и в Канаде, и в Северной Америке, и в Южной Америке, и в Африке, и где угодно еще много людей, которые являются тем, что немцы в свое время остроумно назвали «путинферштейерами», то есть понимателями Путина, людьми, которые сочувствуют Путину.

В арабском мире таких людей достаточно много, и мы это знаем, которые говорят: «Вот, американцы не дают нам, арабам, мусульманам, сплотиться в одно государство». Я это своими собственными ушами слышал. «Сплотиться в одно государство. Нас миллиард, мы бы тогда всем показали, но нам не дают. Только Путин нас защищает».

И огромное количество людей, которые живут антиамериканизмом. Идея антиамериканизма, идея ревности к успеху Соединенных Штатов, экономическому успеху, политическому успеху, к тому, что Соединенные Штаты находятся уже много десятков лет — по существу, сразу после Второй мировой войны, — в положении страны, которая да, может демонстрировать свое мнение об устройстве мира и навязывать это мнение своим партнерам. Потому что это сильная страна. Потому что это страна, имевшая большой успех. Потому что это страна, победившая своих врагов, выжившая в сложных условиях. В истории Соединенных Штатов много было всякого, в том числе и очень тяжелые периоды. Не говоря уже о том, как начиналась история Соединенных Штатов.

Да, это страна успешная и мощная. И как у всего успешного и мощного, у нее есть много ревнивцев, ненавистников, завистников, людей, которые с этим не согласны, которым это противно, оскорбительно и так далее. И среди них, в свою очередь, находится достаточное количество людей, которые свое утешение находят в Путине. Вполне искренне. Потому что это простой вопрос, потому что это простые решения. «Мы сейчас их победим. Вот они вам диктуют, а мы им диктовать не дадим».

А вы не отдаете себе отчет, что вот это «мы им диктовать не дадим» означает, что мы сами будем вам диктовать? Да еще какой ужас будем диктовать! Почитайте эти, так сказать, идеологические установки путинского режима. Это то, что они вам несут, дорогие друзья. Это то, что они вам предлагают вместо воображаемого американского диктата. Посмотрите, вам это понравится. Нет, туда никто не хочет смотреть.

Речь идет о людях, которые в этом видят альтернативу: вот сейчас он им покажет, сейчас он им даст сдачи, сейчас он их научит, сейчас он их проучит и так далее. И это совсем не только водители такси или, не знаю, рабочие на стройке. Это люди очень разных социальных обстоятельств. Таких достаточно много среди интеллектуалов. В этом есть какое-то наследие всякого рода левых, таких социалистических идеологий, идей антиглобализма, идей национального экстремистского самоопределения, идей анархизма и так далее. Таких людей достаточно много в интеллектуальных кругах — и в науке, и среди университетских преподавателей, и среди людей, что называется, либеральных профессий, то есть всяких художников, писателей и прочее. Таких людей очень много в мире компьютерном — среди программистов и так далее тоже очень популярны эти идеи. Там достаточное количество этих путинферштейеров.

Это всегда было. Всегда существовало это сочувствие к диктаторам. Иногда к достаточно экзотическим диктаторам. Иногда оно выражалось в этих идеях: мы не позволим никакого гегемонизма, мы не позволим одной стране угрожать всему остальному миру. Ротенбергов… Розенбергов вспомните. Именно не Ротенбергов, а Розенбергов, людей, которые выдали Советскому Союзу американские ядерные секреты. Почему они это сделали? Потому что их кто-то купил, завербовал? Нет, абсолютно нет. Потому что так было устроено их представление о мировой справедливости, о мировой безопасности и о всяком таком прочем. Это чем тогдашний советский режим цинично и нагло воспользовался и использовал этих людей.

И он хочет использовать такого рода людей и дальше. И к ним в значительной мере обращены все эти безумные сказки, начиная от боевых вшей и кончая рассказами о сверхдержаве с тысячелетней историей, о том, что совершенно по-другому как-то были устроены взаимоотношения между государствами на протяжении последних 3-х веков в Европе. И все это сегодня становится официальной российской доктриной.

Вот, кстати, еще одна тема. Знаете ли вы, что с 1 сентября в российских школах появятся единые учебники истории? В России будет один учебник истории на все школы, существующие в стране. Это довольно экзотическая книжка. Я не знаю, скажу вам откровенно, написал ли ее сам Мединский или под руководством Мединского какая-то еще другая группа людей, но это, в общем, вполне безумная фигня. Посмотрев на нее, полюбовавшись на эти тексты, вы можете понять, что у них на уме, что они хотят выдать за историю и что они всему миру хотят выдать за историю.

Вот я открываю этот учебник. Несколько страниц из него утекло в разные медиа, в Телеграм. «Украина была создана по лекалам австрийского генштаба XIX века. Из Украины усиленно лепили антироссийскую, враждебную России, при этом полностью подконтрольную Западу. Впоследствии к этим идеям…». Я школьный учебник вам сейчас читаю! Слушайте, это детям будут рассказывать в обязательном порядке и заставлять детей экзамен сдавать по этому. Так вот, «Впоследствии к этим идеям (идеям, имеется в виду, австрийского генштаба) неоднократно возвращались противники России. Немцы в ходе и по окончании Первой мировой войны. Идеи украинства эксплуатировали гитлеровцы во время Второй мировой». То есть никакого самосознания и достоинства украинского народа не существует. Это все только эксплуатировали гитлеровцы, а также немцы в ходе Первой мировой войны.

«Всякий раз целью была не сильная Украина, а слабая Россия», говорит учебник истории, единый учебник истории России. «В 2003 году президент Украины Кучма, кстати, бывший советский партийный начальник…». Да, это ужасно, что он бывший советский партийный начальник — в отличие от всех тех, кто управляет Россией сегодня. В отличие от мелкого кгбшного чиновника, который управляет сегодня Россией, который пытаются нам сообщить, что он был разведчиком. Нет, он не был разведчиком. Он никогда не имел к разведке никакого отношения. Он был завхоз в заштатной дрезденской кгбшной конторе. Бумажки там перекладывал, трясся, вычесывал перхоть из своих жидких волосенок.

Так вот, «В 2003 году президент Украины Кучма, кстати, бывший советский партийный начальник, даже издал целую книгу программы с характерным названием «Украина не Россия». Но это было только начало». Ну да, издал, Украина не Россия. А что, Украина Россия, что ли? Украина не Россия, это чистая правда. И вам не удастся никому больше сделать вид, что Украина — это и есть Россия. Ничего подобного.

Ну вот это такой учебник. Его можно листать и листать, и там вы много обнаружите разнообразной лажи. Лажа будет детям теперь обязательна. Единственное, что может нас утешить — я вот тут поговорил с одним очень известным российским школьным учителем истории, тоже автором учебников и, в общем, человеком, который в этой науке очень хорошо понимает, который говорит: «Я очень надеюсь, что учителя будут хитрить». Что выяснится, что такого рода темы скользкие — на них как-то времени не хватило, как-то мы что-то тут изучали, изучали, а вот уже и звонок. Вы, в общем, почитайте сами в учебнике. Я вам не буду все объяснять, вы сами в учебнике почитайте главу вот эту. Страницу 423 почитайте, параграф 39. А так — ну времени не хватило, как-то не успели, как-то не до того было. Дайте я вам лучше на словах расскажу некоторые подробности. А учебник вы почитайте. Что мы будем с вами тут время на учебник тратить?

Вот так это будет устроено в школах. В хороших школах. С разумными, честными учителями. Такие есть. Их немного, но они есть в российской школе. Они уцелели, несмотря на многолетнее воспитание российского учительского сословия в духе холуйства, в духе страха перед начальством и в духе подчинения и участия в разного рода беззаконных действиях.

Пошли дальше по вопросам. Их еще есть некоторые количество. Патриоты, двойники, «Вагнер», бабульки с телевизором… Да, адресовано бабулькам с телевизором. Только они не бабульки. Они самого разного пола, они самого разного возраста, они самого разного социального положения, они в самых разных странах. Их продолжают убеждать в том, что в этом что-то есть — в этом путинском противостоянии американской гегемонии и всякому такому что-то есть.

Про пропажу Суровикина вроде сказал. «Прокомментируйте, пожалуйста, роспуск пригожинских троллей. Как-то не уверен, что это он сам. Зачем и по какой причине это сделано?». Послушайте, не троллей разогнали. Пока закрыли так называемые пригожинские медиа, То есть то, что имитировало журналистику, что имитировало издание, средство массовой информации. Вот это вроде позакрывали.

А троллефабрики — это другая вещь Это те, кто присутствует в социальных сетях. Кто бесконечно гадит в дискуссиях, кто создает агрессию, кто натравливает людей одних на других, кто пытается организовать разного рода провокационные события, так сказать, в оффлайне. Мы это видели еще в истории с американскими выборами, когда просто устраивали там, например, две враждующие демонстрации в одной точке пространства и в один и тот же момент времени и провоцировали между людьми драку. Вот этих троллей никто не разгонял. Я думаю, что они останутся, по меньшей мере, какое-то время. Пока будет существовать Пригожин, у него будет существовать вот эта армия, потому что она ему полезна.

А закрыли медиа, вот эти его ручные. Ну так они все равно никому на хрен были не нужны. Никто это не читал, никто этому не верил. Это была такая кормушка. Зачем они, когда методами этих самых пригожинских медиа давно уже действуют самые большие, самые официозные государственные российские медиа? Первый канал, канал «Россия», радиостанция «Вести», не знаю, РИА «Новости», Russia Today и все остальное. Зачем еще иметь какие-то вот эти сидящие в Питере карликовые медиа, которые там какую-то безграмотную чушь несут и выдумывают какие-то злобные ругательства по разному поводу? Это никому не нужно. Тролли нужны. Вот тролли и остались.

Ну вот, разобрались с теми вопросами, которые мне показались полезными из моего telegram-канала. Посмотрим, что в последнее время пришло. «Из захваченного Ростова приветствую! Вопрос, почему Пригожина нет трогают? Может, у него мешки компромата на генералов?». Ну подождите, что значит не трогают? Пока мы не знаем в точности, где он. Пока мы не понимаем, от кого он бегает и что ему в реальности грозит. Может, и грохнут.

Мешки компромата, несомненно, есть. У человека, связанного с Администрацией президента, у человека, связанного с ФСО, действительно должно быть полно компромата. Но я думаю, что компромат их не сильно волнует по одной простой причине: а с компроматом куда идти? Ну вот у него есть компромат, что, не знаю, глава Администрации президента Российской Федерации Вайно ест детей на завтрак. Преимущественно мальчиков. Раздевает их голенькими и съедает. Зажаривает на сковородке. Куда это? Вы с этим куда пойдете, в «Нью-Йорк Таймс»? Или, не знаю, в Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального? Эти люди до такой степени в дерьме, до такой степени в помойке, они до такой степени дискредитированы, презираемы, репутация их до такой степени разрушена, что они, в общем, уже могут не бояться никакого особенного компромата. Какой компромат, для кого?

Или вы имеете в виду, что Пригожин с компроматом на кого-то пойдет к Путину? Ну, можно попробовать. Но для этого надо, чтобы Путин ему верил. А Путин, я думаю, ему не верит. Потому что вот уж главный человек, у которого есть зуб на Пригожина сегодня — это Путин.

Я ни одной секунды не допускаю какого-то искусственного, мнимого, притворного характера этого мятежа. Он нанес Путину колоссальный ущерб. И это видно по тому, как Путин до сих пор бегает как ужаленный. Все разговоры про то, что это был, как это любят говорить, договорняк, что-то еще — а что же он так бегает сейчас, как безумный? Что он в такой истерике до сих пор? Что он до сих пор с себя стряхивает этих чертиков с такой страшной силой? При договорняке такого не бывает.

Так что компромат здесь не имеет большого значения. А вот хватит ли кишки для того, чтобы справиться с Пригожинным или просто его как-то где-то достать и каким-то способом грохнуть — думаю, будут пробовать. Думаю, будут пытаться. А получится ли у него спрятаться, посмотрим.

««Новая Газета Европа» признана нежелательной. Наверняка следующим будет телеканал «Дождь». Что тогда делать экспертам из России, которые выступают на «Дожде»?». Ну, экспертам из России быть очень осторожными. Люди, которые в России, действительно рискуют уголовным делом. Но с другой стороны, мы же ведь с вами понимаем, что претензии к людям, которые в России, никак не связаны с тем, что эти люди в действительности делают. Если захотят, то их без всякого участия в работе телеканала «Дождь», или «Новой газеты Европа», или «Медузы», или кого-нибудь еще все равно произвольным образом начнут преследовать. Произвольным образом начнут навешивать какие-то уголовные обвинения.

Совершенно необязательно, чтобы человек при этом реально совершал какие-то поступки, отваживался на какие-то смелые шаги. Знаете, это делается, что называется, не по паспорту, а по морде. Просто по желанию наехать до этого конкретного человека. Ну и наедут — а что им мешает, собственно? Не существует никакой успешной стратегии. Вот если вы будете сидеть тихонько-тихонько под кроватью, никто не будет знать, где вы, вы не будете произносить ни одного слова — вот тогда будет все совершенно безопасно и тогда никто вас не тронет. Так, что ли? Нет, не существует такой стратегии абсолютно.

Ну, философские вопросы типа «Когда российские граждане в полной мере осознают всю преступность…?». Вот когда войну проиграют, тогда и осознают. Когда катастрофа случится лично с ними, когда они поймут, что как-то жизнь кончена, война проиграна, государство разрушено, будущего никакого нет, вот тогда и осознают всю преступность действующей нынче власти. Как миленькие осознают.

«Как вы думаете, кто заказчик в деле Беркович-Петрийчук? Почему к ним с такой свирепостью привязались?». Объяснил уже. Заказчик государство путинское. Делает из этого показательный процесс, демонстрирует, что готово атаковать людей за мысли, за жизненную позицию, а не за какие-либо поступки.

Это вот то самое, про что мы говорили только что. Ни Петрийчук, ни Беркович не совершили никаких преступлений против этого режима. Они не сделали чего-то, что превращало их во врагов этого режима. Они делали свое дело: одна писала пьесы, а другая ставила спектакли. И они обе по характеру люди очень мирные, насколько я понимаю, очень такие человеколюбивые. Две девушки. Но сам факт их существования, сам факт того, что в их головах эти мысли, для этого режима постепенно начинает представлять опасность. Они не хотят допускать существования в природе таких людей. И вот, пожалуйста, демонстративный показательный процесс.

«Соловей говорит, надо запасаться продуктами питания». Ну если Соловей говорит, запасайтесь. Интересно, на какую именно сеть супермаркетов работает Соловей? С кем-то договорился, наверное. Сейчас поймем, с кем. Наверное, в следующий раз скажет не просто «запасайтесь продуктами питания», а «запасайтесь продуктами питания в сети магазинов таких-то». Вот следите за этим внимательно. Это все неспроста, я так думаю. Шутка. Профессор Соловей, я думаю, ее понимает.

Ну вот, начинается. «А если у Россия управляемая бабахнет по Украине ядерной бомбой, это лучше, чем если Россия будет неуправляемая?». Александр Рассказов, я ровно вас и имел в виду, когда говорила о том, что обязательно найдутся дебилы, которые меня обвинят в том, что я огорчаюсь тому, что Россия недостаточно сильна. Ну, я это предвидел, вот я вас и получил.

«Как вы думаете, почему танки Украины ездят на российском топливе?». Не думаю, что они ездят на российском топливе. Думаю, что они на разных топливах есть. «Почему не разбит нефтеперерабатывающий завод?». Который именно завод не разбит? Там какие-то разбиты, а какие-то не разбиты. «Мосты стоят и приграничная железная дорога. Как думаете, это договорные 100%». Дурак вы, Николай Ш., который задает этот вопрос. Отчаянный дурак. Договорная что — вот эта война, эти смерти договорные? Да, Украине нужны деньги, и Украина их зарабатывает на российском транзите для того, чтобы покупать оружие, боеприпасы и топливо. И лекарства для раненых, и транспорт, чтобы их возить. Для этого нужны деньги, и Украина их зарабатывает. В том числе зарабатывает их на России. Потому что в России достаточное количество коррумпированных чиновников и жадных бизнесменов, которые продолжают, изображая из-за себя лояльность Путину, позволять Украине на них зарабатывать.

Вот такое объяснение вам нравится? Оно справедливо. И очень хорошо, пусть Украина заработает больше. Пусть Украина больше получит от этого транзита нефти. Пусть на эти деньги удастся купить больше боеприпасов, больше беспилотников, вылечить больше раненых, обучить больше специалистов военных, отремонтировать больше коммуникаций, разрушенных российскими бомбежками. Пусть у Украины будет больше денег. Вы считаете, что этого не должно быть? Вы считаете, что Украина должна обнищать еще сильнее, чем она обнищала под ударами российской армии? О’кей, Николай, понял, записал вас.

То же самое и Пандора: «Какая война, если между воюющими странами продолжается торговля? Бизнес есть бизнес». Нет, между воюющими странами не продолжается торговля. Продолжаются способы заработка Украиной денег на российском нефтяном транзите. Вот это продолжается. И пусть продолжается дальше. Только что объяснил, почему.

«В бокале рислинг?». Нет, если вы имеете в виду стакан, то в стакане вода. Какой уж там рислинг.

Хороший вопрос: «Как дальше будут развиваться события в Украине?». Украина выиграет эту войну. Такой ответ устраивает? Какой вопрос, какой ответ.

«Как жить этническим украинцам, родившимся на территории России? Они не могут вернуться в Украину, а жить в РФ им невыносимо». Ну, кому-то пытаться вернуться. Кому-то пытаться уехать за границу. Кому-то пытаться, оставаясь в России, поддерживать Украину, если они что-то понимают. Например, словами. Например, разговором с соседом. Например, попытками не дать в школе изуродовать и задурить своего ребенка. Вот, например, так. Продолжать сохранять себя, сохранять трезвую голову, взгляд. Вот так и жить.

Это очень трудно. Я этим людям очень сочувствую. Вопрос не в том, что они этнические украинцы. Я тоже этнический украинец в том, советском смысле слова. У меня в паспорте было написано «украинец», потому что мой папа этнический украинец. Наша семья с отцовской стороны происходит из Сумской области. Ну да, вопрос совершенно не в этническом происхождении, а вопрос в мировоззрении. Я думаю, что этническим украинцам, сочувствующим Украине, жить ровно так же, как и этническим румынам, сочувствующим Украине, или этническим татарам, сочувствующим Украине, или этническим евреям, сочувствующим Украине. Вопрос-то в этом — в том, как устроены ваши мозги, а не в том, откуда происходит ваша бабушка или дедушка.

«Где была госпожа Кабаева в прошлый уикенд?». Вот уж точно свечку не держал возле госпожи Кабаевой.

«А что если голос оригинала намеренно искажается тоже?». Нет, это вычисляется все компьютерным способом. Невозможно обмануть компьютерный анализ голоса, хоть вы тресните.

«Почему, на ваш взгляд, вообще не слышно Мишустина? Вроде он не похож уж совсем на куклу на ниточках». Во-первых, это означает, что Мишустин достаточно хитер, чтобы его было не слышно, чтобы, так сказать, на поверхности не обливаться этим дерьмом. Во-вторых, я думаю, что путинскому режиму нужно какое-то количество людей на всякий случай, которых можно выдвинуть тогда, когда начнутся какие-нибудь переговоры, на которые они так рассчитывают.

Ну не с Лавровым же, правда, и не с Шойгу будут люди разговаривать. И не с Кадыровым люди будут разговаривать. И как теперь выяснилось, и не с Романом Абрамовичем они будут разговаривать. Нужны какие-то люди, которых можно предъявить в качестве «а вот смотрите, этот вам чем не нравится? Он ни в чем не задействован. Он сидел тихонько под кустиком. Он, конечно, не протестовал, но за ним вроде нет никаких особенно кровавых преступлений. Он лично никого не застрелил, лично никому живот не взрезал, никого не изнасиловал. Поэтому давайте вот поговорите с ним». Вот в этом смысле да. Я думаю, что именно в этом объяснение того, как тихонько ведет себя Мишустин. Да и, например, Собянин, который тоже, в общем, старается ходить по краюшку. Именно с этой целью.

«Что будет с партами героев ЧВК «Вагнер» в школах?». Тихонько уберут. Что, первый раз, что ли? Такого разве не было в отечественной истории? И фотографии заретушируют. Тем более, что теперь компьютерным способом это довольно легко сделать. Уберут. Постепенно аккуратненько поснимают.

«Как этот путч, на ваш взгляд, будет дальше влиять на экономику, инфляцию, розничные цены, внешнюю торговлю?». Будет постепенно убивать и душить российскую экономику, как он ее убивает и душит. Все разговоры про то, что санкции не работают — они работают. Но они работают медленно и сложно. Например, нефтяные санкции, как выяснилось, не работают в лоб. Нужно внимательно разбираться с тем, как нефть пошла в обход, как она пошла на огромном количестве старых танкеров, которые купили разные подставные российские фирмы. Как в цену нефти включается мнимая страховка и мнимая стоимость перевоза, а в действительности это по-прежнему цена нефти. И как эти потоки перенаправились в Индию, Китай и другие азиатские страны.

Так оно сложнее. Да, есть серый импорт. Да, есть контрабандный ввоз разного рода товаров, в том числе товаров не просто двойного назначения, а прямо военного назначения. Контрабандный ввоз под видом транзита. Но постепенно мир учится с этим справляться. И постепенно это удушение будет происходить. Это же будет заключаться не только в том, что как-то «Макдональдса» больше нет, на его месте «Вкусно и точка», и люди, которые туда ходят, сообщают, что качество там отвратительно упало. Говорю я с это с некоторым злорадством. Я всегда был поклонником «Макдональдса». Я рад, что «Макдональдс» без «Макдональдса» оказался невозможным. Я в этом вижу какую-то справедливость. Я в этом вижу признак какой-то честности мирового бизнеса. Что все-таки хорошая работа — это хорошая работа, а вот это подонство производит несъедобные вещи. По-моему, в этом что-то есть.

Что касается инфляции и прочих финансовых дел — ну послушайте, мир находится сейчас в поисках решения (давайте отдадим себе отчет в этом), как бы поступить с вот этими замороженными российскими активами. Пока принято решение о том, что 3 миллиард долларов (тоже, между прочим, нехилая сумма) — это то, что, так сказать, набежало в виде процентов на эти арестованные активы, — будет передано на помощь Украине.

Пока не существует легального юридического механизма для того, чтобы передать, собственно, основные деньги, так сказать, тело этих авуаров, на помощь Украине. Придумают. Ну, требует труда, требует анализа. Требует приложения сил хороших профессионалов, международных юристов, которые должны постепенно сообразить, как это сделать. Не было же раньше нужды в этом, не было такого прецедента. Что же удивляться, что невозможно из-под кровати вынуть готовый текст, готовое решение, готовый юридические механизм и сказать: «Вот так это надо сделать». Что горевать по поводу того, что ой, нет юридического механизма. Ну нет — значит, надо сделать. Ну сделают постепенно, Не волнуйтесь, все будет.

Та же история с валютой. Вот какое-то время поторчал рубль, когда существовал вот этот эффект от того, что в стране, в России, по существу, никому не нужна была валюта, потому что ее невозможно было никуда применить, ничего невозможно было легально купить на эту валюту. Все происходит за рубли, поэтому рубль оказывается сильным, переоцененным. Но вот постепенно сошел на нет этот эффект. Будет сходить и дальше. Подождите, не торопитесь.

Я понимаю, что очень обидно. Я понимаю, что хотелось бы, чтобы это все развалилось прямо в дым и в пыль на наших глазах за 5 минут. Выясняется, что нет. Я сам в каких-то случаях думал, что возможно. Что можно нанести такой удар и тут вот оно отвалится. Нет, ударом нельзя, только постепенно. Выдумывая юридические механизмы.

И с Советом Безопасности справятся, я уверен в этом. Справятся с этой историей, что в Совете Безопасности постоянно сидит постоянный член с правым вето. Механизм изначально не был для этого предусмотрен. Никто не знает, что с этим сделать, никто не знает, как контролировать этого постоянного члена Совета Безопасности. Надо что-то придумать. Ну так чего вы горюете, что оно заранее не придумано? Заранее не придумано — придумают сейчас. Постепенно в какой-то момент удастся. Найдется юридический гений, который скажет, как это сделать. И найдутся политики, которые сумеют организовать реформу Совета Безопасности ООН. По всей видимости, потребуется глубокая реформа для того, чтобы справиться с этим обстоятельством: один из постоянных членов Совета Безопасности оказался сумасшедшим, грубо говоря, оказался свихнувшимся агрессором, попал в руки своего диктатора.

«Как вы думаете, есть ли шанс прихода в России адекватных людей в политическую элиту?». При этом режиме — нет. Когда режим рухнет и, видимо, еще пройдет какой-то период междоусобицы, пройдет какой-то период анархии, хаоса… Он обязательно будет. Это обязательно Россию ждет, никуда она из этого не денется. Но на каких-то следующих этапах наконец потребуются люди, которые что-то умеют. Потребуются профессионалы, потребуются люди честные. Тогда это возможно. На более ранних этапах — нет, невозможно.

Ну вот, 22 часа 43 минуты. Мы с вами давно в эфире. Спасибо вам большое за ваше терпение! Я немножко затянул этот эфир намеренно, потому что этот эфир перед перерывом. Я собираюсь 2 следующие недели тут не появляться. Во-первых, потому что мне там предстоят разные разъезды и разные командировки, а во-вторых, просто потому что мне хочется немножко как-то подумать. Может быть, подвергнуть деятельность моего YouTube-канала какой-то небольшой реформе. Хочу обратиться к специалистам, попросить их мне помочь кое-что изменить из того, что давно требует перемен. Так что не удивляйтесь.

Ну вот, 2 недели мы с вами не увидимся. Впрочем, может быть, увидимся — я в качестве приглашенного гостя появлюсь в каких-то других эфирах. Это гораздо проще и не требует столько времени. А пока займусь другими важными делами, которые тоже ждут. Так что следите за рекламой. Через 2 недели вернемся, все здесь напишу, вас опять позову и будем здесь с вами разговаривать.

Не забывайте про то, что лайки полезны. Вы их наставили мне сейчас полторы тысячи. Это уже кое-что, но хочется, конечно, еще. Пожалуйста, поставьте лайков. Пожалуйста, подпишитесь на канал, если вы до сих пор этого не сделали. Или если вы зачем-нибудь от злости на какую-нибудь сказанную мной фразу отписались, вернитесь обратно. Это будет полезно. Про «Суперчат» не забудьте, с его помощью можно мне помочь. Про «Патреон» не забудьте — он есть в описании этого стрима, с его помощью можно мне помочь. Про sparkhom.supportme.live посмотрите на плакатик у меня над головой — с его помощью можно мне помочь. Ну и так далее. Жду вашей помощи, жду вашего участия, жду вашего внимания и появления здесь. Ну вот, всего хорошего, будьте здоровы и хорошего вам остатка лета! Счастливо, пока! Это был Сергей Пархоменко и его «Суть событий».