«Суть событий» с Сергеем Пархоменко
Я, который уверен, что эта война должна закончиться поражением России, разгромом российской армии, я одобряю эту неспособность провести мобилизацию. Но я должен констатировать также и то, что я вижу в этом свидетельство разрушения государства…
Подписаться на Сергея Пархоменко
Поддержать канал Сергея Пархоменко
С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер, дорогие друзья! Это программа «Суть событий». В Москве сейчас 7 часов и 5 минут… 9 часов и 5 минут, если я правильно понимаю. 7 — это у меня, я в Берлине.
Очень рад вас всех приветствовать. Очень надеюсь, что хорошо видно и слышно. Как обычно, начну с технических обстоятельств. Будет здорово, если вы подпишитесь на мой канал. Отметки «нравится» очень тоже полезны, когда они происходят прямо в эфире.
И у вас есть все возможности для материальной поддержки моей деятельности. Вы видите надо мной ссылку sparhom.supportme.live — это для тех, кто находится за пределами Российской Федерации. А если вы внутри России, то, пожалуйста, поглядите на те варианты, которые вам предложены в описании этого стрима. Там много есть разных способов поддержки.
Там же, кстати, есть несколько ссылок на аудиоверсию наших с вами разговоров для тех, кому слушать именно адуиоверсию. Заходите. Там это в виде подкаста на обычной подкастной платформе. Все это можно слышать, все в порядке.
Скажу еще, что первый час нашей программы, даже больше часа транслируется через приложение «Эхо» для мобильных устройств, также на сайте «Эхо» в прямом эфире. Вы знаете, это такой сайт и такое приложение, которое объединяет многих ваших хороших знакомых, которые работали на «Эхе Москвы», вели там программы, а теперь они объединились для того, чтобы на новом этапе, в новом поколении медиа создать эту инфраструктуру.
Так вот час с небольшим я там в прямом эфире. А те, кто хотят дослушать то, что происходит здесь, прошу оставаться на моем канале в YouTube.
Вот, собственно, всё. А впрочем, не все. Давайте я посмотрю, откуда нас смотрят. Смотрят из Дюссельдорфа, Ижевска, Торонто, из Лонгей — пригород Монреаля, Пятигорск, чудесное место; Тула, Уфа, Чикаго. Привет из Ингрии (Ингрия — это где? Это где-то на Северо-западе, я так помню). Дубай, Нюрнберг. Беларусь, Минская область, Молодечно. Москва, Тбилиси, Питер, Новокуйбышевск. Алма-Аты, Штутгарт, Новомосковск, Ереван. Нижний Новгород, Лима, Братислава, Ашкелон. Атланта, Старый Оскол, Нью-Джерси, Архангельск, Питер, Ташкент. Калкан — чудесное место в Турции.
Давайте все-таки перейдем к событиям этой неделе. И тем темам, которые я наметил. Их было, собственно, немного. Я не стал сильно расширять список сюжетов. Мне кажется, что главное, что происходит сегодня — это перенос основной цели российского вторжения. Российский агрессор перестал воевать с российской армией. По существу речь идет об удержании фронта.
Среди те, кто пишет на мой канал «Пархомбюро» и задает там вопросы или тех, кто оставляет темы, вопросы или сюжеты для разговора, там был вопрос о том, почему же никто не говорит громко о том, как на фронт прибывают мобилизованные. Я не хочу употреблять всякие ужасные, оскорбительные слова в отношении их. Что вот нет каких-то больших сведений о том, как их готовят к наступлению и так далее. А их не готовят к наступлению. Из них строят забор, бруствер.
Мы видим, что все большие и больше массы мобилизованных людей оказываются на линии фронта, где их заставляют рыть окопы, потом их усаживают в эти самые окопы, по существу, загораживаются ими как мешками с песком. Вот, собственно, и вся военная стратегия российской армии сегодня. Я не знаю, надолго ли это будет. Может быть, это в преддверии зимы, может быть, это такая стабилизация фронта на тот период, когда трудно передвигаться, когда осенняя распутица, портятся дороги. Может быть, это все возобновится, когда подморозит окончательно. Или, уже возобновится. Весной. На сегодня это так.
А вместо этого Российская армия воюет с мирным расселением. И основным направлением ударов, основной целью ударов оказались украинские города и их бытовая инфраструктура. Задача очень простая, я уже говорил об этом — спровоцировать гуманитарную катастрофу, спровоцировать поток беженцев в Европу. Потому что ясно, что если это будет продолжаться, и если жизнь в больших городах будет становиться невыносимой из-за отсутствия электричества, которое влечет за собой не только освещения, но и воды, канализации и отопления достаточно часто, из городов людей нужно будет убирать.
Уже сегодня украинские власти рекомендуют тем, у кого есть загородное жилье, дома или помещения для жизни, которые относительно автономны, у которых есть свое отопление, свое водоснабжение, отправляться на какое-то время туда. И понятно, что в деревне в этой ситуации выжить проще. А большой город совершенно не приспособлен к такому существованию.
Насколько дней уже пытаюсь поговорить с одним моим хорошим другом, его зовут Дима, мой коллега, давний собеседник по всяким украинским делам, который сейчас в Киеве. И у нас есть одна большая тема для разговора, который никак не можем закончить. На этом примере я вижу, как устроена жизнь, потому что он каждый раз, когда мы договариваемся о разговоре, говорит мне: «Света нет, интернета нет. Поговорить не сможем». Насколько раз мы пытались, когда он был просто на улице. Как ни странно иногда мобильный интернет ловит просто на улице. Телефоны, они ловят, когда люди пытаются получить его от своих домашних сетей от Wi-Fi, там нужно стационарное электричество.
Так вот это было очень характерно, когда он шел по улице и разговаривал со мной, возле него останавливались прохожие, говорили: «Ой, у вас интернет есть?» Он говорил: «Да, кое-какой есть. Пытаемся разговаривать. Но все равно довольно тяжело».
Вот в чем задача — сделать жизнь невыносимой. И направить эти потоки в Европу, чтобы европейские политики под давлением своих собственных избирателей начали настаивать на том, чтобы Украина сейчас согласилась на переговоры с Россией. Россия мечтает о переговорах. Путин надеется, что ему удастся выскочить из этой ситуации.
Очень много и хорошо говорит об этом в последнее время, в частности, Леонид Волков. Я вам очень рекомендую его канал. Он говорит том, как Путин оказался без того, что называется без того, что называется exit strategy, то есть стратегии… а, на самом деле, скорее тактики — может быть так правильно сказать — выхода из той ситуации, в которую он сам себя загнал. Ситуация не развивается, во всяком случае так, как была задумана, сколько бы ни говорили, что все идет по плану. Впрочем, последнее время так и не говорят, это перестало звучать в речах российских пропагандистов и политиков, которые окружают Кремль. Ну, собственно, политиков там никаких и нет — холуев, которые окружают Кремль. Они уже не говорят о том, что все идет по плану.
Задача заключается в том, чтобы высидеть, переговоры высидеть, добиться ситуации, когда можно будет вести речь о каких-то территориальных уступках со стороны Украины. А Украина выдвигает это тем временем в качестве базы, в качестве исходного требования для вообще какого бы то ни было разговора. Россия освобождает всё, что она захватила на украинской территории после 1991 года.
Обратите внимание, что отсутствует крымская оговорка. И это на самом деле один из важнейших результатов того, что произошло на протяжение последних 9 месяцев всей этой войны. Действительно, мы жили с 14-го года — мы, я, мир жил — с осознанием того, что Крым — это особая ситуация и что, в общем, маловероятно, что когда-нибудь политические обстоятельства повернутся таким образом, что зайдет речь о возвращении Крыма. И те, кто как я, говорили с первого же дня 14-го года, с начала всех этих событий о том, что Крым захвачен, аннексирован, Россия — агрессор, это незаконное присоединение, никакие референдумы не могут быть основой таких действий, но все равно существовало такое понимание, что Крым — это проблема особенная, чрезвычайно тяжелая и что возвращение других захваченных территорий, в частности. Донецка и Луганска весьма вероятно, более того, на протяжении долгого времени казалось, что и сама Россия не хочет… понимает гибельность идеи присоединения этих территорий, а хочет обратно вернуть их обратно в Украину, чтобы создать Украине дополнительные условности.
Эта ситуация существовала на протяжении нескольких лет, когда война на юго-востоке Украины уже шла, а, тем не менее, понимание это сохранялось. В 15-м, 16-м, 17-м годах почти до начала этой агрессии 22-го года. То теперь это не так. Теперь совершенно очевидно, что Крым естественным образом оказывается точкой приложения украинских сил. И вполне возможно — это зависит от многих тактических обстоятельств, от географии этого региона, — что контрнаступление украинских войск на Крым произойдет раньше, чем контрнаступление на какие-то другие территории, например, на ту часть Донецкой области, которая захвачена Россией. Просто если посмотреть на карту, то понятно, что теперь, когда под контроль Украины вернулась Херсонская область и город Херсон, возникли для этого возможности для переправы туда, на западный берег Крыма и начала наступления там. Что, несомненно, понимают, по всей видимости, и российские вояки, потому что раздается все больше сведений о том, что там ведутся какие-то фортификационные работы, копают траншеи, создают укрепления, понимая, что контрнаступление вполне может там произойти.
Вот пишет мне Майя в чате нашего стрима: «Он, — ну, понятно, кто в данном случае «он», — не знаю, что за Крым сделает. Там Кощеева игла». Ну, идея, конечно, заключается ровно в этом, что там Кощеева игла. И перехват контроля за Крымом продемонстрирует еще большему количеству людей в России полное, тотальное банкротство всей этой затеи с захватом крымских территорий, присоединением их к России, «возвращением в родную гавань». Интересно, что время от времени появляются косвенные свидетельства того, как к этому относятся непосредственно в окружении российского фараона. Все обратили внимание, что он так и не вымолвил ни слова по поводу утраты Херсона, который уже был конституционно присоединенной территорией. Уже аж целые поправки в Конституцию были внесены, и казалось бы, все законодательно оформлено.
Каким образом можно этого не заметить, каким образом можно струсить до такой степени, чтобы не произнести по этому поводу ни слова — ну, как-то люди в это не верили. Ну вот, эта высота взята, эта планка оказалась вполне достижимой. Выяснилось, что можно и так, можно и вообще даже и не говорить о том, что происходит, что часть той территорией, которая была объявлена российской навсегда, была благополучно утрачена, можно об этом трусливо промолчать. Ну, трус есть трус, еще раз продемонстрировал свою трусость.
Интересное, например, наблюдение, которое некоторые журналисты сделали, я тоже не выдержал и пошел, посмотрел. На официальном сайте Кремля, официальном сайте президента Российской Федерации есть такой раздел про поездки, всякие мероприятия с участием «фараона». И среди прочего можно посмотреть на карту этих поездок. И если вы откроете эту карту, вы увидите удивительное — вы увидите, казалось бы, на самом что ни на есть официальном сайте Российской Федерации, на сайте самого Кремля, — что на этой карте ничего нет. На этой карте есть Крым, отмеченные в качестве территории, принадлежащей России, но нет даже Донецкой и Луганской областей. А тем более нет Херсона, нет Запорожья, нет этих маленьких кусочков Николаевской области, которая была тоже захвачена. Ничего этого нет. Они как-то сами не могут в это поверить, не могут к этому привыкнуть и взять в голову, что они проделывают это всё.
Маленький, конечно, такой анекдот, маленькая деталь. На самом деле это просто еще одна административная нелепость, еще один прокол. Но психологически он очень хорошо демонстрирует, что происходит. Да вот поэтому и нету, потому что в головах у них нету, потому что они сами в это не верят, потому что они сами с этим не сжились, не смирились.
Вот это важная очень вещь, что война в Украине превратилась в войну против мирного населения, психологически очень важно И превратилось в такое как бы высиживание. Что это означает? Это означает тотальную утрату инициативы с точки зрения военного искусства, военной теории. Инициатива — важнейшая вещь. Тот, кто владеет инициативой, распоряжается, где будет следующее обострение, следующее продвижение, тот, соответственно, и усиливает свои шансы, получает преимущество над противником. Ничего такого нет сегодня у Российской армии.
И когда у меня спрашивают: «А на чем, собственно, построена ваша уверенность в том, что Россия рано или поздно эту войну проиграет?» — а вот на этом. Главным образом на понимании, что, в общем, если посмотреть спокойно на развитие событий, можно увидеть очень большой прогресс. Можно увидеть даже в таком остром, трагическом сюжете как помощь НАТО и Европы и вообще всего мира Украине, когда говорят о том, что помогают недостаточно, что оружия поступает мало, что поступает слишком медленно, что не появляются те виды оружия, которые были бы необходимо в данной ситуации, в частности, средства ПВО и что до сих пор не очень понятно, почему существует этот запрет на использовании дальнобойного оружия для объектов на канонической территории России. Притом, что сама Россия хладнокровно использует свою собственную территорию и для обстрелов и для группировки разного рода вооруженных сил, для хранения боеприпасов и техники.
То есть война с российской стороны идет на российской территории. А Украина не может вести свои действия на российской территории просто по прямому запрету. Потому что те, кто поставляет ей дальнобойные средства ракетного и артиллерийского оружия, не позволяют их использовать. Они поставляются с условием, что они могут быть использованы только для работы на объектах… — ко мне тоже, видите, привязался этот ужасный военный сленг «для работы на», да не работы — для обстрелов, для ударов по объектам, находящимся на украинской территории, включая те ее части, которые захвачены, аннексированы Россией, включая Крым. Так вот даже когда говорят на эту очень тяжелую тему и как-то очень раздражаются, по этому поводу есть масса недовольных, которые говорят: «Как так можно? Это безобразие» ищут виноватых типа нынешего американского президента и так далее. Даже эти люди, посмотрев на ситуацию спокойно, поймут, что в действительности она прогрессирует. И мы видим довольно большую разницу между тем, что было несколько месяцев назад и что сейчас. Я еще, между прочим, хорошо помню, как происходили колоссальные споры, скандалы, дебаты вокруг «джавелинов», этих несчастных противотанковых, теперь кажущихся совершенно рутинных… вообще не знаю, если в Украине школьник, которые не умеет пользоваться этими самыми «джавелинами». Так вот когда-то были большие споры по этому поводу: Как же так? Возможно поставлять в Украину летальное оружие, которое приводит к убийству, к гибели, смерти противника, а можно только оборонительные средства. А теперь речь идет совсем о другом. Так что прогресс… И важнейшая, конечно, история — это прогресс в стратегии, когда Украина обладает инициативой, а Россия совершенно эту инициативу утратила.
Точно так же серьезная дискуссия, которая мне кажется совершенно уместной в сегодняшних обстоятельствах — это серьезная дискуссия о том, что будет потом.
И здесь я хочу отметить одну деталь этой дискуссии, которая мне представляется интересной. Вообще разговор получается дольно теоретический сегодня, почти политико-философский. Но иногда надо и про это поговорить, не только о текущих событиях.
Кстати, второй раз в этой программе я должен назвать имя Леонида Волкова. Он некоторое время тому назад заговорил — не он один, но мне попалась на глаза и некоторым моим собеседникам тоже, они мне на это указали — о том, что план Маршалла — вы понимаете, что под этим именем обычно имеют в виду в целом план восстановления Украины после войны с участием мирового сообщества, Европы, НАТО, — план Маршалла необходимо не только для восстановления Украины, но и для восстановления России. Это многих обидело. Это вызвало целую бурю, множество разъяренных комментариев, что вот еще не хватало. Оказывается, еще и России надо платить, оказывается, еще кто-то должен России заплатить за ее собственную агрессию. Что это такое? Где это видано?
На самом деле в этой мысли, если не понимать ее примитивно, если не понимать ее как нелепое, действительно, заявление о том, что кто-то должен заплатить России за какие-то разрушения на ее территории и так далее, конечно, никто не должен. Но ведь этот план Маршалла, план восстановления теоретически заключается не только в восстановлении физически разрушенных объектов — разрушенных кирпичных стен или бетонных сооружений, мостов, дорог прочего. Восстановление заключается, прежде всего, в восстановлении государственных институтов.
Конечно, ситуация очень разная в Украине и в России. И, действительно, очень пострадал физически и продолжает страдать и будет страдать. Именно этот этап, на котором мы сейчас с разрушением украинских городов и бомбежками инфраструктурных объектов, энергетической инфраструктуры, коммунальной, дорожной, водной — это всё новые и новые разрушения. Но помимо всего прочего война разрушает и устройство общества. В Украине как жертве агрессора получается просто все силы переходят на что-то другое, внимание все уходит в другую сторону и какие-то вещи отключаются, потому что на них не хватает административной и политической воли.
А в России это происходит не потому, что кто-то разрушает извне, а потому что Россия разрушает сама. Потому что Россия, превращаясь в тоталитарное государство, погружаясь в эту тьму, постепенно теряет… вот как человек теряет свой человеческий облик, а государство теряет свой государственный облик. И мы с вами много раз говорили о том, что среди прочего означает история с разного рода вербовщиками, которые вытаскивают из мест заключения преступников, только что получивших приговоры. Которые теперь прекрасно понимают, что есть люди, которые посильнее закона, посильнее суда, посильней прокуратуры, посильней ФСИНа и как-то могут освободить их от наказания. Пожалуйста, убивай, грабь, воруй что хочешь — ничего плохого не будет. В крайнем случае запишешься в добровольцы, пойдешь на фронт, всё будет хорошо.
Это разрушает государство. Неспособность государства осуществить мобилизацию при всем том, что мы должны констатировать, что это улучшило ситуацию на фронте и в целом… я, по-моему, рассказывал в эфире про одного моего знакомого украинского, с которым мы сидели за столом на так давно, и он поднял тост за российскую коррупцию, которая в этой ситуации так помогает Украине и так укорачивает войну. И, конечно, неспособность России провести мобилизацию, это позитивный фактор. Я его рассматриваю именно так. Я, который уверен, что эта война должна закончиться поражением России, разгромом российской армии, я одобряю эту неспособность провести мобилизацию. Но, тем не менее, я должен констатировать также и то, что я вижу в этом свидетельство разрушения государства. Это должно быть восстановлено хотя бы для того, чтобы было выполнено четвертое из знаменитых четырех условий завершения этой войны.
Мы помним, что первое из них — это разгром российского агрессора.
Второе — это восстановление Украины, причем главным образом на те деньги, которые будут получены в России в виде контрибуций и разного рода изъятий и блокировок.
Третье — это наказание виновных.
А четвертое — это создание гарантий того, чтобы эта война никогда не повторилась снова. Вот для создания гарантий необходимо восстановление Российского государства. Может быть, оно будет по-другому называться, может быть, оно будет в других границах, по-другому устроено, по-другому структурировано, но что-то будет на этом месте, это место не останется пустым. Восстановление Российского государства как государства с его институтами, с властью, судом, реальными правоохранительным органами, которые охраняют право, органами, которые способны вести качественное законодательство, способны исполнять это законодательство — всё это должно быть восстановлено. И программа этого восстановления является не менее важной, как бы это не звучало сегодня мрачно, кощунственно или даже оскорбительно для тех, кто смотрит на эту ситуацию в оставшихся без света украинских городах, программа эта не менее важна для мира, чем программа восстановления Украины. Потому что в этом есть гарантия неповторения войны. Потому что это защита от следующей войны, которая могла бы оказаться еще более разрушительно и катастрофической, чем нынешняя.
За это время примерно 5 тысяч человек написало мне в чате, что Мангайт, Ройзман и еще несколько человек назначены иностранными агентами. Большое спасибо, я уже прочел. Больше не надо мне этого писать, я уже в курсе.
Так вот я не вижу в разговоре о плане Маршалла для России в этом смысле — смысле мирового участия в восстановлении российских институтов ничего предосудительного, ничего оскорбительного, ничего, что свидетельствовало бы о непонимании, кто в этой войне виновник, а кто жертва. Потому что это восстановление России, которое предстоит после окончания войны, оно включает в себя сложнейшие операции, которые, видимо, страна сама осуществить не может так же ровно, как и невозможность самого себя вытащить за волосы. Ну, радикальная реформа суда. Есть в истории человечества несколько случаев, чаще всего они касались небольших стран. Тогда в таких ситуациях страна, переживающая тотальную модернизацию, вынуждена была отдать на аутсорсинг свою судебную систему — пригласить извне чужую судебную систему, добровольно как бы самооккупироваться в судебном смысле.
Это сложнейшая ситуация, которая не может быть сделана без международного содействия, без поддержки, собственно, тех, кто приходит в страну, чтобы помочь восстановить на новой основе судебную систему, а это основа функционирования огромного количества других государственных институтов, инфраструктурных и демократических механизмов, которые в стране должны работать, если мы рассчитываем на то, что это полноценная страна, которая живет за счет того, что происходит внутри нее, а не угрожает окружающим и пытается этих окружающих уничтожить.
Вот я читал на протяжении нескольких последних дней — вы, наверное, слышали об этом — книжку Ходорковского. Слышали не о том, что я читал, а о том, Ходорковский эту книжку написал. Ходорковский, действительно, написал, выложил в открытом доступе. Любой желающий может это теперь нагуглить, скачать, прочесть. Я вам тоже это советую. Книжка под названием «Как убить дракона?» о том, как ему, Михаилу Ходорковскому представляются реформы в послевоенной России, как он представляет себе превращение России из государства-агрессора в нормальное государство, способное сосуществовать со своими соседями и жить в современном мире.
Эта книжка полна совершенно правильных, неоспоримых истин. Но этой книжке очень не хватает хотя бы попытки того, чтобы как-то попробовать понять, как этих истин достичь.
Когда автор говорит о люстрациях, он говорит одну совершенно правильную вещь — что люстрация в той ситуации, в которой оказалась Россия, после того, что Россия проделала на этой войне, абсолютно необходима. А затем следует другая совершенно правильная мысль о том, что люстрации должны быть проведены таким образом, чтобы они не спровоцировали внутренней войны, внутреннего бунта, какого-то колоссального противодействия больших масс людей, которые способны в целом сломать всю идею реформ. Одно правильно, другое правильно. Но нет ответа на вопрос: Ну?.. Или?.. И что?.. И как вы себе представляете это: с одной стороны, проведенную люстрацию, а, с другой стороны, люстрацию, которая не спровоцировала какого-то громадного противодействия себе?
Вот здесь для того, чтобы отвечать на следующий вопрос… и это так по любой теме. Это касается и финансовой реформы, экономической, реформы собственности, истории с приватизацией, истории с исправлениями колоссального количества проблем, которые возникли в результате коррупционной раздачи государственной собственности. Вот это всё требует разговоров о вмешательстве извне. Это всё требует представления о том, какой будет международный, мировой план восстановления страны. Хотите, назовем его планом Маршалла, но говорить о нем нужно все равно вне зависимости от того, раздражает это вас, обижает ли это вас, считаете ли вы это оскорбительным: «Как вы смеете говорить о восстановлении России, когда у нас еще восстановления Украины не началось, а, наоборот, ее всё разрушают и разрушают.
Это вам просто пример, просто философский подход и попытка объяснить, почему в этих дискуссиях всегда возникают некоторые дополнительные напряжения, от которых невозможно избавиться.
Я бы хотел вернуться, прежде, чем я перейду к паре других тем и к вопросам, которые я получаю от вас — кстати, обратите внимание, что большие, содержательные вопросы мне передает мой друг Кирилл, который присматривает за чатом, — так вот я бы хотел вернуться к некоторым практическим обстоятельствам, связанным с обстрелами мирных городов украинских, с блэкаутом, то есть с выключением электричества, которые становятся все более длинными. Есть возможность помочь сопротивлению людей, которые в этих городах остаются жить, которым предстоит тяжелая зима. Заметим, что зима еще не началась, у нас еще декабрь не начался.
Я видел в интернете, в социальных сетях все больше инициатив, когда люди собирают деньги на создание такой временной инфраструктуры. Я думаю, что большим городам украинским предстоит зимой научиться пользоваться разными вещами, которые для современного большого города уже давно не характерны: генераторами частными (я понимаю, что они есть в Украине, но их будет больше); будет больше каких-то печек, какого-то местного локального отопления в одной квартире, одном подъезде, в одном доме и так далее. Всё это требует оборудования по возможности современного, чтобы оно еще не было особенно опасным. Все это требует топлива. Я очень опасаюсь за знаменитые парки и бульвары больших украинских городов, в частности, Киева, который знаменит своей замечательной зеленью, старыми деревьями, много где сохранившимися. Много из этого, конечно, пострадает, я думаю, если так будет продолжаться, потому что людям нужно будет греться, нужно готовить еду где-то. Нужно каким-то образом защищать себя от зимнего холода.
Помогайте. Попробуйте найти возможность, чтобы поучаствовать в одной из таких программ. Всё это возможно. Работают ваши карточки, не работают, даже российские банковские карточки. Так или иначе, есть волонтеры и организаторы этих проектов, которые умеют подцепить, подсоединить, использовать, в том числе НРЗБ. Если захотите, найдете такую возможность абсолютно точно. Есть способ вам, где бы вы не находились — в Австралии, Южной Америке, на краю Европы, в США или даже в России — есть способ вам принять участие в поддержке украинских городов и людей в этих городах. И, таким образом, противодействовать российскому агрессору. Это то, чем вы можете в этой войне поучаствовать.
Я, по-прежнему, думаю, что украинскому руководству стоило бы предпринять какие-то усилия, чтобы принять российских волонтеров, которых становится все больше, но, по всей видимости, Украина считает по-другому. И украинские политики, которые управляют сегодня Украиной, Украинской армией считают, что это слишком большие издержки, множество ненужной возни с этим всем, будет больше работы, чем пользы от этих волонтеров. Я так не считают. О’кей, пусть они решают, как могут.
Но так помощь, которая возможна от людей во всем мире для противодействия этому путинскому плану уничтожения жизни больших городов, эта помощь, несомненно, требуется и эта помощь нам доступна. Это важно. Потому что есть огромное количество людей, которые говорят: «А как я дотянусь? Я далеко. Мои деньги здесь. Мои руки здесь. А чем я им помогу, как я вмешаюсь?» и так далее.
Меня просят здесь ссылки. Помимо того, что у меня их просят в грубой, недопустимой форме, я думаю, что человек по имени Андрей Шибанов будет забанен (я говорю Кириллу) уберите, пожалуйста, этого человека, он разговаривать не умеет, пусть его здесь не будет.
Бессмысленно диктовать ссылки в эфире. Для человека, у которого есть указательный палец на правой руке и который способен набрать запрос в поисковой строке Гугла, найти эту ссылку проще, чем выслушивать ее здесь произнесенную.
Еще пара сюжетов, о которых меня спрашивают и которые оказались в центре событий на этой неделе.
Одна история — это история с ОДКБ, созданное Россией сообщество государство. Понятно, что Россия всегда там была таким… диктатором и понятно, что Россия проводила через эту организации свою собственную политику. Так вот сообщество государство, которые обязались друг друга поддерживать военным образом, в принципе, создавались для того, чтобы создавать коллективную оборону. Отсюда, собственно, и эта аббревиатура, которая расшифровывается именно таким образом.
На этой неделе саммит ОДКБ, точнее целая серия саммитов. Там отдельно собираются министры обороны, министры иностранных дел, отдельно главы государств. Все это происходило в Ереване. И все это закончилось крахом.
Совершенно очевидно, что центр противодействия, противостояния внутри ОДКБ — это Армения, собственно, испытывающая агрессию со стороны Азербайджана. Интересно, что украинская война не является полем, на котором должна действовать ОДКБ просто потому, что Украина туда не входит и ОДКБ не касается. А Армения входит, Армения является объектом агрессии в этой ситуации, является членом ОДКБ, поэтому ОДКБ вынуждена разговаривать об этом. И именно Армения, как многие говорят, сорвала этот саммит. И я даже вижу здесь вопросы, которые мне задают: «Разрушит ли Армения ОДКБ?»
ОДКБ разрушит Россия, как и все, к чему она имеет отношение. Всё, к чему она прикасается, немедленно разваливается, в том числе, и это. Потому что Россия пытается использовать это в своих целях, Россия пытается сделать эту организацию инструментом своей политики, а политика ее провалилась. Россия вытеснена, по существу, из этого конфликтного узла на Южном Кавказе. Там появилась новая — она, собственно, была всегда, но не играла такой роли, не была до такой степени решающей силой — под названием Турция. Туда устремляются и другие мировые державы, в частности, Китай через посредство стран Центральной Азии, Казахстана, который в ОДКБ входит, и на который влияние Китая оказывается всё более заметным. Россия теряет этот плацдарм, этот рынок ровно так же, как она теряет рынок газа. Это еще одна победа, которую одержал российский диктатор, затеяв эту войну, занявшись этой агрессией. Он собирался усилить позиции России — он их разрушил. Он, в сущности, их потерял.
Я думаю, что влияние России будет сокращаться и дальше. Меня спрашивают, как я считаю, каким образом Россия может защитить своего союзника Армению в этой ситуации, восстановить справедливость, удержать ситуацию под контролем. Никак не может. Совершенно очевидно, что страны, заинтересованные в этом — Турция, Азербайджан, прежде всего — воспользуются этой ситуацией и выкинут Россию, выдавят ее из этой проблемы, из этого конфликта. И Россия вынуждена будет сосредоточена на новом направлении, на, собственно, агрессии в Украине.
Пытаться с этим как-то справиться, обратить на это внимание, пытаться сделать вид, что Россия может вести войну двух этих регионах одновременно или, во всяком случае, осуществлять как-то давление в двух этих регионах бессмысленно. Больше не может. Всё, с этим закончено. Люди, которые рассчитывают на Россию как на важного игрока в каких-то регионах мира, в других местах, за пределами места, где решается судьба России — а судьба России сегодня решается в Украине — эти люди должны смириться с тем, что их надеждам не суждено сбыться.
То же самое, между прочим, касается и Африки. Понятно, что Россия, будучи вытесненной со своим влиянием и Европы в последнее время, после тех десятилетий, когда Россия пыталась своими деньгами, своей пропагандой, своей дипломатией, своими проникновениями, связанными с системой Россотрудничество влиять на развитие европейской политики, политики в разных крутых европейских странах — во Франции, в Германии, в Италии, в Великобритании — везде, России больше там не будет. Потому что Россия абсолютно токсична. Любая попытка любого политика каким-либо способом соприкоснуться с кем-нибудь, связанным с Россией, заканчивается катастрофой.
Вот в Германии произошло некоторое событие очень важное для тех, кто понимает. Закрылась организация, фактически как бы упразднила сама себя под названием «Санкт-Петербургский диалог». Была такая специальная контора на протяжении многих лет, которая существовала как бы для любви с Путиным. Это было такое место, через которое путинизм проникал в Германию, место, где, собственно, происходит процесс коррумпирования германских политиков, германских предпринимателей, германских общественных деятелей. Вот это то, где их покупали, где их вербовали на путинскую службу. Нет этого больше.
Так вот в Европе последовательно российское влияние сокращается. И делаются попытки — мы их видим, они совершенно очевидны — перенести это влияние, например, на Африку. Вот, в частности, огромные пропагандистские усилия направлены туда и все те деньги, которые тратились на развитие системы пропаганды в Европе, они последовательно перекачиваются в Африку, африканские страны.
Понятно, что в значительной мере это делается потому, что как-то воровать надо с чего-то. Госпожа Симоньян со своим муженьком, они же должны каким-то образом п….ть российский бюджет, извините уж за этот глагол, но более точного, к сожалению, нет. Вот они будут пилить его в Африке. Им же надо откуда-то получать откат. Вот будут получать его оттуда.
Но это в целом бессмысленная затея, потому что ясно, что России предстоит втянуть эти свои щупальца. Она не сможет как сила, как региональных механизм функционировать на этих нескольких театрах военных действий. А Африка — это, несомненно, театр военных действий.
И понятно, что после окончания этой войны не останется никакой России в целом, будет что-то другое на этом месте, мы об этом много раз говорили. Но даже пока это существует, это совершенно бессмысленное занятие и рассчитывать на это бессмысленно. Никакой Китай не впустит Россию в Африку. Кто наблюдает за Африкой последние годы, очень ясно видит, каков масштаб вторжения и участия Китая в делах огромного количества китайских стран. Китай строит дороги, промышленность, Китай строит инфраструктура, обустраивает границу, кормит неспроста, а рассчитывая на свои интересы, голодных, лечит больных, учит безграмотных и так далее. России будет не до того. Но попытка влезть просто потому, что нужно же с чего-то воровать — вот воровать они думают с африканских денег — будет сделана.
Ровно так же будут продолжаться попытки сохраниться, задержаться в кавказском регионе, сохраниться, задержаться в азиатском регионе. И там и там это кончится, конечно, катастрофой, потому что война в Украине — это важно понимать — это тотальная катастрофа для России. Она съедает всё, она уничтожает НРЗБ в любом уголке мира.
Нет, я не буду говорить про чемпионат мира по футболу. Мне кажется, что в тех обстоятельствах, в которых мы сегодня находимся, это не то событие, которое заслуживает того, чтобы мы его обсуждали. Спасибо за понимание.
Еще один сюжет, про который меня несколько раз спрашивали на протяжении последних дней, это ситуация с православной церковью на Украине. Ситуация довольно сложная. И я бы здесь просто рекомендовал погуглить и почитать в целом, как устроена административная структура православия в Украине.
Вы, может быть, помните, это была очень важная тема в 18-м, 19-м году, когда формировалась православная церковь Украины в ее нынешнем официальном виде, когда происходит какой-то конфликт с Украинской православной церковью Киевского патриархата и Украинской православной церковью Московского патриархата. Та церковь Киевского патриархата формально распущена и сделалась частью православной церкви Украины — вот почему это сложная довольно ситуация — я говорил об этом в среду в традиционной программе «Особое мнение», которая делается на «Живом гвозде», что все-таки не надо забывать, что, конечно, церковь как организация, она похожа на фирму, похожа на компанию. И, конечно, да, там действуют в каких-то ситуациях схожие административные процессы, схожие бюрократические процессы. Но у церкви есть одна особенность: она не существует без прихожан. И в конечном итоге ситуацию решает для церкви так же, как для коммерческой компании решает потребитель, который или покупает продукцию или не покупает, или ему нравятся услуги, которые эта компания производит или не нравятся, но для церкви это особенно важно — в конце концов, прихожанин должен приходить. А когда он перестает приходить, церковь на этом кончается.
И штука, конечно, заключается в том, что никакие споры, никакие соперничества между администраторами, каковыми являются иерархи православных церквей, которые сражаются между собой за влияние, ничто из этого не имеет значения такого, как поведение прихожан, людей, которые должны прийти в этот храм, содержать этот храм и должны верить этим священникам, должны вместе с ними проходить важнейшие события своей жизни. Церковь — это то место, где крестят, венчают, отпевают.
И мне представляется, что война поставила на этом точку и что какие бы то ни было попытки сохранить, удержать, продлить существование ее — все что угодно еще — Украинской православной церкви, каким-то образом связанной с Россией, абсолютно обречены. Не потому, что епископы оказались слабее, не потому, что патриарх Московский и всея Руси дурак, коррумпированный холуй Путина, абсолютно дискредитировавший себя. Так вот не поэтому, а потому что люди это решили. Потому что тот, кто обстреливает сегодня украинские города, украинские электростанции, водокачки, очистные сооружения, он должен понимать, что он обстреливает и церкви и людей, которые в эти церкви должны придти. И никто не захочет иметь с этим дело. Можно ввалить сколько угодно туда денег и назначить туда сколько угодно еще НРЗБ КГБ, чтобы они это курировали, но точка на этом поставлена. Она поставлена войной, тем, что диктатор распорядился, таким образом, уничтожить то, в приверженности чему он клялся на протяжении многих лет и то, что он из себя изображал в качестве православного.
Меня здесь спрашивает один из моих читателей. Присылает вполне издевательский вопрос: «А может ли так случится, что Владимир Владимирович Путин на склоне лет уйдет в монастырь и посвятит остаток дней своих господу?»
Я на это ответил у себя в Фейсбуке, я и здесь отвечу так же: Может. Так может случиться, но только в этой истории есть вторая сторона. Еще есть господь, который, по-моему, пошлет на х… Владимира Владимировича вместе с его служением, его постригом и всем остальным, если это произойдет.
Это я говорю к тому, что если кто-то думает, что эти сферы могут существовать раздельно, что одно не связано с другим, что можно воевать и в то же время оставаться православным, — воевать в смысле нападать, создавать эту войну, организовывать эту войну, быть агрессором в этой войне — и строить храмы, разговаривать со старцами, ездить по монастырям, стоять со свечкой, делать постное лицо на Рождество и Пасху — нет, нельзя. Это так не работает. И это приводит к тому, что церковь как институция оказывается разрушенной и к тому, что связь конкретного человека с этой институцией оказывается полностью разрушенной. Не надо думать, что так бывает.
Пойдем по вопросам. Мне тут Кирилл наприсылал всякого прекрасного.
— «Будет ли проигрыш Путина в войне, — спрашивает меня Дмитрий Васильев, — триггером для масштабных репрессий внутри России уже по сталинскому типу 37-го года? Ему же нужно будет банально кому-то мстить».
Попытка будет сделана. Я думаю, что репрессии будут все более масштабными, они будут приобретать все более тотальный массовый характер.
Вот сегодня мы с вами уже говорим о стране, где занятие журналистикой как профессией, вот просто принадлежность к сообществу журналистов — это 15 лет. Любой журналист в любую минуту может получить свои 15 лет просто по факту занятия профессиональной деятельностью. Его можно обвинить в измене Родине, шпионаже, разглашении того-сего, а проще всего в дискредитации армии. Сколько народу попало под этот зонтик? Сколько народу оказалось в сфере действия этих, прости господи, законов? Сотни тысяч людей, так или иначе, имеющих отношения к российским медиа, по-прежнему формально существующим России. А если говорить о блогерах, о тех, кто ведет эту работу на свой страх и риск, так и больше. А если говорить о членах их семей, так это вообще миллион.
Репрессии уже сегодня имеют массовый характер. Завтра будут иметь еще более массовый характер. Но, как сказал в свое время, по-моему, белорусский диктатор Лукашенко, «белорусский народ будет жить плохо, но недолго». Так и тут, это не может продолжаться долго. Потому что это разрушает власть, это разрушает страну, подрывает ее основы, ведет к гибели ее. Гибель мы наблюдаем своими собственными глазами.
— «Как быть тем, кто убежал, а теперь визу или статус не может получить в Европе? В Грузии и Казахстане тоже напряжение растет».
Вы знаете, ситуации разные. Есть довольно большое количество людей, которые вынуждены были бежать из России, потому что они находились под прямым политическим давлением, под политической угрозой. И я думаю, что просто в интересах окружающего мира сделать так, чтобы эти люди могли работать в тех странах, куда они вынуждены были бежать из России. Опять мы говорим не о моральных обстоятельствах, мы говорим не о том, кто чего заслужил, кому положено, а кому не положено. Мы говорим сугубо о прагматических вещах, о том, что полезно для победы, а что вредно для победы. Вот отторжение этих людей и провокации их к тому, чтобы они возвращались понуро обратно и смирялись с тем, что они существуют в тоталитарном режиме, работают внутри него, исполняют какую-то работу, которая полезна для этого режима, — это вещь вредная для победы. Вот и всё. А все остальное не имеет значения. Это приближает победу или удаляет ее? Удаляет — значит, неправильное решение. Этом мой вердикт по поводу этой паспортно-визовой истории.
Другое дело, что, конечно, существует достаточное количество людей, которые просто воспользовались этой ситуацией для того, чтоб убраться и России вместе со своими деньгами, со своими коррупционными доходами, наконец, воссоединиться со своим имуществом за границей.
Так что этих людей нужно уметь отыскивать, уметь выделять из общей массы. И та работа, которая делается, чтобы вести эта санкционную работу, мне кажется, совершенно справедливой. Другое дело, что это ручной труд, он требует мозгов. А, к сожалению, не всегда это происходит. И достаточно часто мы сталкиваемся с ситуацией, когда и финансовые власти и разного рода администрации, которые занимаются статусом, визами, предпочитают применять тотальные решения, не разбираясь, о ком идет речь. А разбираться нужно, уважаемые чиновники европейский стран, да и не только европейских — и американских, и азиатских — в этом ваш вклад в победу будущую. Вы должны понимать, что вы участвуете в войне вот этим — тем, что вы добросовестно делаете свою работу, умеете оделить коррупционера, который убежал со своими деньгами и гражданского активиста, правозащитника, журналиста, который бежал из России для того, чтобы продолжать делать свою профессиональную работу и выполнять свой иногда героический профессиональный долг. Вот вы воюйте на этой фронте. Не хотите воевать, отдавайте себе отчет, что вы сбежали, что вы дезертир, и ваше дезертирство заключается в том, что вы не хотите разбираться в этих проблемах, а говорите: «Вы все одинаковые. Вам одно и то же положено.
— «Прокомментируйте, пожалуйста. Путин поручил внести всех потенциальных призывников и контрактников в специально созданную единую базу». Собственно, это вопрос о том, будет ли продолжаться мобилизация, и очевидный ответ: да, будет. Если кто-то думает, что на этой волне мобилизация закончилась, это просто наивно. Совершенно ясно, что мобилизация продолжается и сейчас и будет продолжаться и дальше.
История про частичность, разумеется, не стоит ни гроша. Совершенно ясно, что ползучая мобилизация будет продолжаться и что этому фронту, поскольку эти мобилизованные используются так, как я говорил в начале нашей программы — просто как мешки с дерьмом, которые выкладывают вдоль линии фронта, — там нужны миллионы, там десятками и сотнями тысяч не обойдешься. И эти миллионы будут собирать. В больших городах до последней возможности не будут. Я думаю, что еще долго будет ситуация, при которой в больших городах будет минимум мобилизованных. А в сельской местности, в маленьких городках, в районах, в провинции, в Сибири в национальных республиках будет много мобилизованных. Чем дальше, тем больше.
И совершенно очевидно, что это требует регистрации, очевидно, что будут создаваться эти базы данных, что с этими базами будут происходить криминальные манипуляции. Во-первых, они будут утекать. Во-вторых, появится отдельный сервис с исключением и случайной потерей из базы данных. Это вы увидите своими глазами в ближайшее время.
Так что чудес не бывает. Если вы думаете, что война будет продолжаться, а мобилизация может остановиться или не коснуться всего населения России, вы ошибаетесь, она коснется совершенно точно. И все это вас ждет.
И отдельно здесь нужно рассматривать, что происходит в вузах. Раздаются свидетельства о том, что вузы будут тотально отчислять всех, кого только можно отчислить — кто находится на академическом отпуске, у кого задолженности, пересдачи и так далее, — потому что на эти вузы накладывается оброк, накладывается норма выдачи, которая висит на администрации этих заведений, и они должны как можно больше людей предоставить для этой военной машины.
— «А ничего, что многие от мобилизации убежали, а не от политического преследования. Им что делать?» Оставаться там, где они находятся, не возвращаться ни в коем случае.
Мы продолжается, облавы будут продолжаться. И понимать, что если вы не можете никаких другим способом противодействовать, то противодействуйте хотя бы так, хотя бы тем, что вы не пошли в эту мясорубку, не стали этим мясом. Это минимум того, что вы можете сделать.
Я закончу на этом.
Ваши лайки очень полезны для продвижения этого контента. Ваши подписки совершенно необходимы. Или поддержать передачу донатом. Множество разных ссылок, которые в описании этого стрима для тех, кто находится в пределах России.
А мы увидимся в ближайшее время в среду. А потом в следующую пятницу здесь, на моем канале, а также на канале «Живой гвоздь», в приложении «Эхо», где я вас жду и надеюсь, что вы иногда ждете меня. Спасибо, всего вам хорошего! Поищите сейчас в интернете ваш способ принять участие в обогреве украинских городов. Они очень нуждаются в вашем тепле, и вы можете это сделать. Спасибо, счастливо, будьте здоровы!