«Аэростат» с Борисом Гребенщиковым
То, что снаружи нас, действительно отражает то, что внутри нас. Внешний мир считывает наши запутки, желания, страхи, фантомы, заполняющие наше сознание, и реализует их…
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Б.ГРЕБЕНЩИКОВ: Здравствуйте!
В канун своего дня рождения я хотел немного почитать вам стихи, но, как ни пытался – в голову не пришли никакие стихи, которые соответствовали бы сегодняшнему дню. А ваших вопросов, на которые я отвечал в прошлой передаче, было столько, что на все ответить я не успел. Поэтому начнем с ответов, а там будет видно. А пока что – специально для вас: раздобытая тайными агентами никому не известная песня Донована 1970-го года под названием «Заросший Сад Снов».
Donovan – Over Grown Garden Of Dream
Чем, на Ваш взгляд, сегодняшняя музыка отличается от музыки 50-летней давности?
На днях я был на концерте замечательной норвежской саксофонистки Mette Henriette, и вот что мне пришло в голову. Если сравнивать музыкальные рецензии сейчас и 50 лет назад, становится явным один факт – в музыке появилось на 500% больше авторов-женщин. Если отбросить в сторону художественные оценки и просто задуматься – о чем это свидетельствует – становится ясно одно: в центр внимания встает женское восприятие, женская реакция на бытие.
Вопрос: когда такое нужно? Ответ – когда человечеству в скором времени потребуется восстановление. А почему оно будет нужно, и к чему нас готовит Вселенная – вопрос, на который пусть у каждого будет свой ответ.
А пока что поставлю вам Элвиса Пресли, который делает то, что он делает, не задавая вообще никаких вопросов.
Elvis Presley – Harbour Lights
Очень хочется увидеть на физических носителях «Услышь Меня, Хорошая». Он так и не вышел пока? Также не вышел альбом «Тайная История Пчеловодства».
«Тайная История Пчеловодства» – альбом слишком плохого качества, чтобы можно было выпускать его на каких-либо носителях. Этот альбом должен был существовать только как неясный слух, но оказался скопирован агентами «Тар Махтабы» (они сняли звук лазером по колебанию оконного стекла студии) и таким образом оказался в руках агентов мировой закулисы.
А альбом «Услышь Меня, Хорошая» (так же, как и альбом «Чубчик») готов к выпуску (в полном, неурезанном виде). Оба этих альбома будут в вашем полном распоряжении, как только совет старейшин решит – можно ли выпускать эту запись.
А вот, вдогонку, еще один вопрос.
Борис Борисович, Вы уже записали в 2012 году «Хавай меня, хавай». А не хотели бы Вы дать новую жизнь еще одной песне, которая до сих пор существует лишь в легендах, – «Верблюд-Архитектор»?
В этом мире не осталось никого, кто мог бы вспомнить мелодию «Верблюда». Но в тайном отделе звукозаписи (по слухам – расположенным в подземельях Шамбалы) денно и нощно продолжается работа над альбомом Аквариума «Репродуктор», куда (в теории) должно войти все, что никуда не входит.
А сейчас поставлю вам песню Доктора Джона (Dr. John); у него, к тому же, на днях был день рождения.
Dr. John – Stack-A-Lee
Имеет ли шансы на новый альбом музыкальная группа «Террариум» (вместе с Вами), или это пустые грёзы?
Мы обращались к Матрёне – Новой Пифии Дельфийского Оракула; она сообщила, что в настоящий момент мир не испытывает потребности в третьем альбоме «Террариума». Однако она (эта потребность, а не Пифия) может возникнуть в неминучем будущем; и рекомендовала наблюдать за Атлантидой, поскольку именно от скорости ее всплытия многое зависит в современном мире.
А теперь – песня.
Террариум – Гарфункель
Ну вот, кажется, пришло время все-таки почитать стихи.
Особые.
Два стиха о квартире №6.
Первый стих
Эльжбета Моховая, белошвейка,
Искусная в раскидывании карт,
Живет себе на улице Бассейной,
На этаже меж третьим и четвертым,
В загадочной квартире номер шесть.
Заходят в двери разные собаки,
Ласкаются и трогают колени;
Эльжбета Моховая неприступна,
Но кормит их молочной колбасой.
Съев колбасу, собаки пляшут пляски,
Выкидывают разные коленца;
Одна из них вертится, как щелкунчик
Из оперы Чайковского «Щелкунчик»,
Другая замерла по стойке смирно,
Как юный часовой пред генералом,
И так стоит недвижно на ушах.
Эльжбета же идет готовить чай.
Перенесемся мысленно на кухню,
Которая была колонным залом,
А ранее вмещала монастырь.
Под сводами – в предвечной темноте,
Так высоко, что глаз почти не внемлет,
Знамена, гербы, древки и щиты,
Следы побед, пожаров и сражений;
Окаменевшей гарпии крыла…
Эльжбета входит и – поражена
Готическою сумрачной красою –
Набрасывает кухонный ландшафт
В блокноте, что у ней всегда в руке:
Но, вдруг забыв искусство навсегда,
Вся опрометью к чайнику несется.
А чайник, своенравный люцифер,
Малиновою злобою налился,
Шипит, стрекочет, давится, хрипит
И плещет огнедышащею лавой;
Едва Эльжбета ближе подойдет –
Он ей кричит сквозь хохот сатанинский:
«Прощайся с миром, жалкий род людской,
Пришел конец твоей бесславной жизни,
Отныне я – начальник над землей!»
За сим следит старинный друг Эльжбеты,
Он притаился средь оконных рам.
Сей друг ей – не случайный джентльмен.
Он носит фрак на голом, стройном теле,
И волосы заплетены в косу;
А сам он по профессии индеец,
С таинственной фамилией Ваксмахер.
Как говорил однажды Нострадамус,
Придет конец горению конфорки
И всем другим бесовским западням;
Стоит индеец, как тотемный столб,
Недрогнувшей рукой снимает чайник
И рыцарски Эльжбете подает.
Меж тем собаки съели колбасу
И, острым чувством голода томимы,
Готовы перейти на интерьер;
Тут вносят чай Эльжбета и Ваксмахер.
Какое ликованье началось,
Какие там произносились тосты;
А поутру поехали к цыганам…
Но это – лишь вступление к поэме
Про чудо жизнь в квартире номер шесть.
Leon Redbone – Nobody’s Sweetheart
А вот второй стих о квартире №6.
Вчера в квартире крали серебро
И вынесли практически полтонны;
Но тут выходит старый доктор Гук
И кашляет презрительно вдогонку.
Послушайте – он говорит ворам,
Но те упорно слышать не желают
И, покраснев, толпятся у стены;
А более застенчивые – плачут.
Послушайте, – опять кричит им Гук;
Но воры упадают на колени
И в сторону его ползут ботинок,
Рассчитывая их облобызать.
И с криком омерзенья старый доктор
Взбирается по стенке к потолку,
Выплевывая грязную известку.
И, в этот поразительный момент,
Эльжбета Моховая на подносе
Несет по коридору кос-халву
И под ноги нисколько не глядит;
Ну, как тут не запнуться о воров?
Бабах – и прямо падает средь них,
Как будто мало ей переполоха.
А кос-халва, как птица коростыль,
Летит с размаха вдоль по коридору,
Рискуя потерять съедобный вид;
И вовсе бы пропал деликатес,
Когда б не сударь Петр Трощенков,
Ударник из одной известной группы:
Он молодецки ловит кос-халву
Рукой, привычной к палочке ударной;
Другой же, как домкратом, без труда
Эльжбету прямо с пола поднимает
И рыцарски ссыпает кос-халву
Ей в декольте парижского халата.
Потом велит ворам вернуть металл
И доктора снимает с потолка.
На сем прервем течение стиха;
Перо не в силах описать веселья,
В которое повергнута квартира.
Спасенный Гук отплясывает вальс,
А Петр открывает тайны ритма
Застенчиво внимающей Эльвире;
И даже воры, тихо поскулив
И беззаветно вывернув карманы,
Всю ночь в такси им бегали за водкой.
Вот так живут в квартире номер шесть.
Charles Trenet – Ménilmontant
А теперь еще немного вопросов и ответов.
Борис Борисович, в «Аэростатах» в последнее время нечасто услышишь рок-мейнстрим. Всё больше экзотики и альтернативных музыкантов. Понятно, что Вы ставите то, что интересно Вам. Но, возможно, стоило бы рассказать о таких известных музыкантах, как Марк Нопфлер или Стинг, которые, кстати, тоже не чужды были экспериментов?
И Стинга, и Нопфлера я крайне уважаю, просто их и без меня слушают триллионы людей; а мне как раз интересно познакомить вас с тем, чего вы, может быть, не слыхали – а вдруг понравится? Вдруг окажется тем, что необходимо как воздух, и что изменит всю вашу жизнь?
Как говорил, швыряясь кожурой от банана в упавшего прохожего, мальчишка-газетчик в рассказе О’Генри: «и не хочется, да нельзя упускать такой случай».
А Стинг, на самом деле, мне действительно дорог, по личным причинам; что-то есть у нас с ним общего.
Sting – Mad About You
Как думает Борис Борисович, почему Толкин назвал свою великую книгу «Властелин колец»? Т.е. в честь властелина тьмы?
Я принимаю профессора Толкина таким, какой он есть: мне важно не «почему», а «что». Теоретизировать по это поводу я считаю бессмысленным.
Но прислушайтесь к тому, что говорил Гэндальф по поводу того, почему кольцо попало к Бильбо: все произошедшее происходило не случайно, а значит, подлинный Властелин Колец (впрочем, как и всего остального) – совсем не хозяин темной башни.
Все в надежных руках. И в наше время (когда одновременно, судя по всему, происходит и Третья мировая, и Война Кольца, и все Звездные Войны), как бы страшно порою ни было, важно это помнить. Все в надежных руках.
Richard Armitage & The Dwarf Cast – Misty Mountains
Борис Борисович, Вы медитируете под музыку? Если да, то под какую именно?
Я пытался медитировать под «new age» музыку в начале 1990-х, когда только-только начинал в этом ориентироваться. Потом стало ясно, что без музыки слышишь Вселенную гораздо лучше.
Цель медитации, если слово «цель» вообще здесь применимо, это обнаружение в себе истинного себя; того настоящего внутри себя, что не имеет отношения ни к пространству, ни к времени.
Pérotin – Deus Pacis, Conduit à deux voix
Здравствуйте! У меня не вопрос, а, даже замечание. Ваши песни часто говорят о будущем, о том, что нас ждёт. Поймала себя на мысли, что опасаюсь слушать новые песни. Вдруг там ещё хуже, чем сейчас. Но после невероятно тяжёлой песни «Махамайя», есть замечательная, светлая музыка в конце. Это как лекарство. Как мазь после сильного ожога, облегчает боль сразу же. Как Вы это переносите? Ведь это невероятно больно.
Я для этого и есть. Понимаете, бытие (вместе с нами в нем) существует не для того, чтобы мы все время ощущали легкие приятные эмоции. В Изумрудной Таблице Гермеса Трисмегиста сказано: что наверху, то и внизу; что внутри, то и снаружи.
Так вот, то, что снаружи нас, действительно отражает то, что внутри нас. Внешний мир считывает наши запутки, желания, страхи, фантомы, заполняющие наше сознание, и реализует их, чтобы мы могли увидеть их воочию и научиться с ними справляться.
А то, что мы можем делать – каждый час, каждый день, каждую минуту нашей жизни – это добавлять свою лепту в мировую сумму позитива.
Stevie Wonder – Blame It On The Sun
И еще стих:
У поэзии гражданский брак с алкоголем. Наверно,
Поэтому в Деревне есть Кипарисовая Таверна,
Где бытуют интенсивные Bloody Mary.
Поясню на человеческом примере.
Заходишь туда часа этак в три
И вдруг обнаруживаешь, что находишься внутри
Музыкальной шкатулки;
Керуак, Ферлингетти и прочие тулки
Только что вышли, но их отражения
В витраже бара еще продолжают движение
И крылья их плащей развевает Борей.
Для размешиванья в жидкости торчит сельдерей
(Замечу в скобках, что наши отцы
Много выиграли бы, если б чаще ели морские огурцы
В «Тайфуне» на St.Mark’s, где человеческий ум
Просветляется от сакэ и повторения ОМ МАНИ ПЭМЭ ХУМ).
Но продолжу.
Мы недолговечны, как цунами.
Ключи от нашей сладости уйдут вместе с нами.
И слава Богу. Как Дилан в Будокане.
Остается лишь лед в пустом стакане
И неназванное. И пустобрёх.
University и Десятая. Где-то около трёх.
Enya – Caribbean Blue
И еще одно – на ход ноги – самое-самое.
Толком непроизносимые
И полностью околпаченные,
Чьи усилия тщетны,
А попытки стать лучше робки;
Выцветшие, оставленные,
Заброшенные, потраченные,
Принадлежащие партии
Проталкивающих пробки –
Замерли. Что-то в мире
Сдвинулось с мертвой точки,
Чем-то повеяло – невозможным,
Неуловимо.
И переставший писать
Читает новые строчки
Возникшие сами, написанные
Краем крыла херувима.
Спасибо! Мир всем нам.
Annie Lennox – Love Song For A Vampire