«Аэростат» с Борисом Гребенщиковым
Я понятия не имею, «для какой музыки сейчас время»: я просто делаю то, что на сердце, а анализировать не берусь, чтобы не потерять настройку…
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Б. Гребенщиков: Здравствуйте!
Как сказал поэт:
Когда я перегружу в слова
То, что накопилось за долгие годы,
Наконец перестанет болеть голова
И приблизится благословенный
Вкус свободы.
Во исполнение этого завета, я – как и обещал вам однажды – отвечу сегодня на вопросы, которые вы мне присылаете.
Bing Crosby & The Andrews Sisters feat. Vic Schoen & His Orchestra – Don’t Fence Me In
Не могли бы Вы немного рассказать о ваших предстоящих концертах с симфоническим оркестром? Почему опять решили обратиться к этой форме? Будет ли всего 6 концертов «Симфонии», или добавятся еще города? И очень интересно, с какими оркестрами будут эти концерты.
Рассказывать пока нечего.
Я не имею права раскрывать детали подготовки новой симфонической программы – все происходит в обстановке строжайшей секретности, четыре степени допуска, подписка о невыезде и все такое. После каждой репетиции ноты сжигаются; в отдельных случаях – даже перед репетицией. Дирижер находится в герметичном черном ящике; лица его никто не видел. Все оркестранты в масках Бэби Чапаева и Греты Тунберг (в девичестве – Скайуокер).
А от симфонической формы мы никогда не отходили.
На каждом нашем новом альбоме всегда есть песни, записанные с оркестром. Другое дело, что возить с собой на концерты оркестр из 56 человек не так уж просто, потому что в залах, где мы обычно играем, они просто не поместятся на сцене. Это удается только при особом стечении обстоятельств.
Так что пока речь идет только о шести концертах. А там посмотрим – выдержит ли Вселенная то, что у нас есть ей предложить. И интересно ли ей такое предложение.
Что же до записи концертов – это обсуждается на самом высоком уровне. Знакомые рассказывают, что управляющие этим миром столетние садху в лохмотьях встречаются на перекрестках горных троп в Гималаях и вступают в телепатические дискуссии о достоинствах струнных в песне «Дело Мастера Бо».
Пока ясно только одно: программа теперешних симфонических концертов будет отличаться от «Симфонии БГ».
Aквариум feat. Kyiv Virtuosi – Дело мастера Бо
Когда появился «Аэростат», был выпуск о группе «Grateful Dead». Не так давно вышла передача, полностью посвященная альбому «Blues for Allah» вышеупомянутого коллектива. Планируются ли дальнейшие эфиры Аэростата о «Grateful Dead» или участниках коллектива?
«Grateful Dead» и «Аквариум» с незапамятных времен связывали братские чувства; всегда было ощущение, что Бог с ней, с музыкой, но вот люди, которые точно понимают суть происходящего так же, как мы, и с которыми нам нечего делить.
В конце 1980-х, когда открыли ворота, Дюша с Фаном в Сан-Франциско повстречались с кем-то из них (кажется, это был Bob Weir) и понравились друг другу; так, по крайней мере, я слышал.
Лично для меня Джерри Гарсия, сам того не зная, создал очень важный образ – когда я слышу его голос, я представляю себе некоего джентльмена-бомжа, сидящего со стаканом непонятной смеси где-то в тени в захолустном баре, на которого никто не посмотрит дважды – но именно к нему приходят люди со всей округи, чтобы решить какие-то насущные вопросы, именно он имеет последнее слово в любом споре; у него такая репутация, что ни одна мораль и близко не подойдет; его слово равно уважают и первые, и последние; но если нужно – он мгновенно безо всякого гуманизма решит всё и вернется к своему стакану, и никто не усомнится в его правоте.
В древнем рассказе Ильи Варшавского был похожий на Джерри сбежавший с инопланетного корабля бог-пришелец. Вообще говоря, у этого образа есть глубокая подоплека: суфии, например, считают, что за спиной у каждого человека стоит ангел, записывающий в особую книгу все его дурные и хорошие дела, чтобы после смерти сосчитать их все и решить его дальнейшую судьбу. Но когда человек продвигается по своему пути дальше какой-то точки, в какой-то момент ангел закрывает книгу и уходит; у человека не осталось «я», и не в чем хранить карму; отныне он – сила природы.
Grateful Dead – Black Muddy River
Где-то Вы говорили, что выбор книг для чтения очень хорошо характеризует человека. Подумалось, что, пожалуй, еще лучше о человеке говорят его способы получения удовольствия от жизни. Что более всего доставляет Вам удовольствие сегодня?
Гулять в природе, играть концерты, репетировать (что в нашем коллектива – практически самая большая редкость), читать увлекательные книги, смотреть захватывающие фильмы, записывать музыку в с хорошей студии, сидеть под музыку Брайана Ино перед полузаписанным холстом; медитировать (на открытом воздухе, особенно ночью, а еще лучше – перед восходом, когда в мире полная тишина); или, наоборот – сидеть в уличном кафе с бокалом вина и смотреть на проходящую мимо жизнь (как вариант – сидеть в Варанаси над Гангом с чашкой кофе и смотреть над текущую под тобой реку); беседовать с примечательными и удивительными людьми, плескаться в море, смотреть в синее небо с белыми облаками; любоваться картинами Моне, Писсарро и Сислея (а также Шишкина и Шагала; ок, и Магритта с Кустодиевым), смотреть по ночам «Grimm», или «Мандалориан», или «Star War Rebels».
И, как я люблю с самого раннего детства – слушать музыку, в которой есть магия; вернее, которая и есть магия.
Donovan – Grace
Как пишутся аранжировки к песням, которые Вы играете и поёте, какая лепта в этом сложном процессе – Ваша? И всегда ли окончательный вариант лично Ваш, или совместный выбор?
Спасибо, очень впечатлён вашим творчеством много лет и, по-моему, со временем оно становится все более впечатляющим!
Спасибо. Я чувствую, наверное, что-то похожее: с возрастом заниматься созданием музыки становится все интереснее.
А если говорить о технической стороне вещей, то аранжировка всегда диктуются самой песней: ведь, если вслушаться в песню даже в форме голос/гитара, то постепенно становится слышно: вот здесь подхватывают скрипки, здесь – валторны, а здесь проход арфы или ирландская волынка. Так постепенно выясняется вся аранжировка.
Вот, например, в какой-то песне вчера на сцене я услышал необходимость валторн в Middle 8 («М8» – это термин, введенный «Beatles»: восемь тактов с другой мелодией в середине песни). Такое бывает часто: проблема только в том, что после концерта это немедленно забывается.
Однако – по счастью – большая часть того, что мы играем в каждой песне на концертах – это плод совместного творчества всех участников коллектива. При этом за конечный результат – получился он или нет – отвечаю перед песней все равно я, потому что это я ее написал, и только я знаю – как она должна звучать.
Jethro Tull – Pastime With Good Company
Борис Борисович, иногда Вы отдаете свои песни другим исполнителям: например, «Молодую шпану» Чайфам, «Новый шелковый путь» Севаре. Как и почему это происходит? И почему они иногда возвращаются обратно к Вам, как это произошло с песней «Новый шелковый путь»?
«Новый Шелковый Путь» – текст, который я написал для Севары Назархан много лет тому назад: она сделала его песней, и много лет я про этот текст не вспоминал; но неожиданно он опять возник у меня в голове, и эти слова оказались настолько точно про сегодня, что пришлось добавить кое-что и написать еще одну песню. Очень надеюсь, что Севара на меня не в обиде.
А вообще-то речь идет о другом: я никогда никому ничего не отдаю, потому что не считаю, что могу отдать; не считаю, что песня когда-либо была моей собственностью; она – мой ребенок, самостоятельное живое существо; когда она появилась на свет, выросла и стала жить сама, без моей помощи, она мне больше не принадлежит; она вольна идти куда захочет; и – соответственно – когда люди начинают ее петь, для меня это честь.
Melodium – Flacana 11
Уважаемый Борис Борисович, могли бы Вы поделиться историей написания песни «Тайный узбек»? Спасибо.
История написания любой песни – в том, что процесс бытия Вселенной порождает необходимость выражения определенной (направляющей) энергии; она появляется как идея и ищет возможности быть выраженной в физическом мире; тогда ряд людей, наделенных творческим потенциалом, чувствует, как что-то стучится к ним в сердце; и один из них берется за дело и выражает ее, например, в форме песни.
Иногда это происходит за полчаса; иногда за 10-15 лет. Это и есть творчество: а творчество – это Божественное занятие, роднящее человека с Творцом.
Robert Wyatt – Heaps Of Sheep
Расскажите, почему Вы уехали из России.
Смешно, но я вообще-то никуда не собирался уезжать.
35 лет тому назад, когда я впервые попал в студию Дэйва Стюарта в Лондоне для записи альбома «Radio Silence», я обнаружил, что записывать музыку в Англии значительно интереснее, чем где-либо еще. В 1990-х мы записали там «Навигатора», «Снежного Льва» и «Пси». Результат впечатлял. Тогда я и начал размышлять – как бы мне получить законную возможность жить и работать в Англии. В 2019-м году, задолго до всяких войн и Ковидов, я получил соответствующие документы, снял квартиру в Лондоне – чтобы жить и заниматься музыкой и там, и здесь.
А потом началось светопреставление. И когда журналисты меня спросили – что я об этом думаю, кривить душой я не люблю, и честно сказал – что думаю; к моему глубокому сожалению, это привело к тому, что наши концерты в России сразу сделались невозможны, и даже мое спокойное нахождение там оказалось под вопросом.
Поэтому сейчас я временно живу в Лондоне, а что будет дальше – в руках Господних.
Русско-абиссинский оркестр – Sirakh Malatoy Tan / Skir Lametan
Как Вы чувствуете, для какой музыки сейчас время: для «Соли – «Времени N» – «Знака Огня» – «Богрукиног» или для «Дома всех святых» (за вычетом, может быть, «Махамайи» и «Ворожбы»)?
Сразу представляется картина – картинно закатив глаза, я, одетый в длинную мантию, стою на вершине утеса, простираю руки к небу и кричу: «истинно, истинно говорю вам – сейчас время вот такой музыки».
В действительности все гораздо проще: я понятия не имею, «для какой музыки сейчас время»: я просто делаю то, что на сердце, а анализировать не берусь, чтобы не потерять настройку. Легко купиться на красивую идею и позволить мыслям убедить себя делать так и так; потому что мы давно потеряли естественную связь с миром и живем скорее в мире идей, чем в мире жизни.
Впрочем, это – тоже не более чем мысль.
Дело в том, что искусство – это лекарство. Важен не аптекарь, а то, как действует лекарство. Точно так же важен не артист, а влияние его произведения на каждого человека в отдельности, будь это песня, картина, стих или театр/кино. А чтобы она действовала, дайте песне родиться самой, а потом просто вырастите ее и выпускайте ее в мир.
Спасибо!
Мир всем нам.
Grasscut – The Branches Of The Tree