«Аэростат» с Борисом Гребенщиковым
Вселенная как-то сама находит место человеку в соответствии с его внутренней сущностью. Нет никакой эмиграции – есть жизнь внутри огороженной забором зоны и есть открытые в мир ворота. Выбор за вами…
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Борис Гребенщиков: Здравствуйте!
Давайте всё сразу поставим на правильную ногу. Как любил говорить Дэвид Фостер Уоллес: «ты станешь значительно меньше волноваться о том, что другие люди думают о тебе, когда поймешь – как редко они это делают».
Поэтому я и не волнуюсь, а просто делаю то, что мне нравится делать – делюсь с вами своими мыслями и музыкой, которая мне по душе.
Ну, поехали.
Lutan Fyah – These Are My Better Days
Когда я был маленький, мне довольно часто приходилось обреченно присутствовать на (день-рожденных или каких-то еще) праздничных сходках родственников. Обреченно – потому что я невыносимо скучал, маялся и не мог взять в голову – ну как можно жить так скучно; неужели им самим не скучно?
Теперь, став значительно старше, чем они были тогда, я могу с уверенностью сказать – им самим тоже было скучно, но они и понятия не имели – как можно жить по-другому. Они были выращены в мире, где единственным резоном бытия считалось продолжение человеческого рода, названием игры было выживание, а все остальное в жизни было только инструментами этого выживания.
Они знать не знали дневников Хармса и понятия не имели, что есть жизнь бытовая, и есть другое: то, что открывает видение жизни, исполненной чуда; и это одна и та же жизнь, просто увиденная разными глазами.
И выбор – как жить свою жизнь – есть у каждого из нас.
Ronnie Lane & Slim Chance – Careless Love
На днях мне довелось каким-то чудом оказаться на концерте Сан Ра Аркестра, легендарного авангардного коллектива.
Дело было в не таком уж большом клубе; и слева от центра тесной сцены находился темнокожий джентльмен с ярко-красными волосами, который за все два с небольшим часа концерта ни секунды не сидел на месте: то он дирижировал, то указывал, кому сейчас играть, сам непрестанно дул в разные саксофоны, играл на конгах, пел и вообще жил насыщенной сценической жизнью.
Джентльмена звали Маршалл Аллен (Marshall Allen).
Аркестра (именно так, через А) был создан другим джентльменом по имени Сан Ра (Sun Ra) – именно так он просил себя называть. Он был человеком простым, открытым и прямо всем так и говорил, что пришел на Землю с Сатурна, чтобы исцелить жизнь на нашей планете с помощью музыкальных вибраций.
А Маршалл Аллен тогда был одним из самых блестящих саксофонистов мира, но услышал Аркестр, пришел в него в 1958-м году, в 1968-м поселился в доме, где весь Аркестр живет вместе до сих пор, а после того, как сам Сан Ра оставил свое тело, Маршалл начал руководить Аркестром.
Так вот, на момент этого концерта, на котором мне посчастливилось оказаться, Маршаллу Аллену было 99 лет. Больше двух часов на сцене.
Может быть, они и правда с Сатурна. Но вот такую жизнь бытовой назвать довольно сложно.
Sun Ra & His Arkestra – Bassism
А теперь совсем про другое – хотя, может быть, и не так уж другое.
Есть такое китайское слово «юаньфэнь»; оно означает мистическую силу, которая каким-то образом объединяет вещи или людей. Она вызывает к жизни цепочки страннейших совпадений в духе остросюжетного сериала.
Например, если ваша учительница начальных классов в будущем становится вашей тещей, между вами существует юаньфэнь.
«Юаньфэнь» часто переводят как «судьба» – имея в виду предопределение, которое сводит людей, помогает им обрести друг друга. это слово в Китае у всех на слуху; его используют даже совсем не суеверные люди. Если вы не видели друга много лет и вдруг неожиданно встречаете его на улице, это юаньфэнь.
Юаньфэнь тесно связана с буддистской идеей кармы и посмертного воздаяния, а точнее говоря – причинно-следственной зависимости в цепи перерождений. Движущими силами и причинами юаньфэнь выступают действия, которые мы совершили в предыдущих воплощениях.
Слово это подходит и для ситуации, когда вы заводите нового друга, но чувствуете, что вы всегда знали этого человека; у меня это часто бывало.
Юаньфэнь – как много в этом слове!
High Llamas – Tides
А вот информация к размышлению.
Знающие люди говорят, что для раскрытия сознания лучше всего подходит время с 3-х до 4-х утра.
Шри Чинмой, учитель таких музыкантов, как Джон Махавишну Маклафлин и Карлос Сантана, рассказывал, что именно в это время у него случались самые высокие осознавания. Специалисты считают, что по укладу энергетического цикла нашей планеты именно в это время барьеры между разными измерениями и реальностями истончаются, и становится легче входить в контакт и получать сообщения от разных существ.
Знаете, охотно верю, но почему-то именно в это время я обычно сплю самым крепким сном.
Но всегда буду иметь это в виду.
Uma Mohan – Brahma Krtam Mahalakshmi Kavacham
В детстве я видел у старенькой сестры моей бабушки книжку греческих мифов, где все картинки были залиты чернилами, потому что там – по ее соображению – были нарисованы бесы, и смотреть на них было неполезно.
Но она родилась задолго до революции в глухой деревне под Солигаличем, в школе ей учиться толком не пришлось, поэтому она была едва-едва грамотна (но была при этом очень хорошим человеком). Но какие-то добрые люди ее научили, что у христианина нет хуже врага, чем католик.
Я часто о ней вспоминаю, когда читаю полемику о чужих богах. То где-то в Сибири запрещают Бхагавад-Гиту, то на Урале разрушают Тибетский монастырь.
И всегда хочется сказать: да что же с вами такое, дорогие товарищи, не белены ли вы объелись? Вы и правда считаете, что по эту сторону границы один Бог – наш, а по ту – совсем другой, не наш (а то и вовсе тот, кого к ночи не принято поминать)?
Любая религия – это, грубо говоря, объяснение закона сохранения энергии на языке данного народа. Но какими бы разными на первый взгляд ни казались культуры, закон все равно один для всех. Вы и правда считаете, что у китайцев одна таблица умножения, а у нас другая?
Во многих священных книгах, конечно, можно прочитать: «я бог таких-то и таких-то»; но здесь речь идет от лица сущностей, которых принято называть духами местности (так же, как лары и пенаты – духи дома). Духи местности связаны с конкретным местом и, конечно, хотят, чтобы им поклонялись и делали подношения; для этого они старательно наводят страху на всех и требуют считать себя богами. В храмах всех религий делают подношения именно им, потому что они ближе простому человеку: они заведуют сельским хозяйством, их просят об излечении от болезней и спасении от неудач.
Но Вседержитель, Господь, Бог Творец у всех народов один, и другому взяться неоткуда. И все религии учат именно о Нём.
Stevie Wonder – Heaven Is 10 Zillion Light Years Away
Кстати, о местности или месте, где мы живем.
В связи с последними событиями часто приходится в последнее время слышать слово «эмиграция». Признаюсь честно, я с младых ногтей привык считать это слово довольно печальным; у него какой-то немножко затхлый, выцветший и жалобный вкус. Ну а то, как же: есть нормальные люди, а есть те, кто лишились благодати и вынуждены жить черт-те где и тосковать по родному краю.
Такое впечатление создавалось у меня по книгам и фильмам.
Однако, если поглядеть внимательно, то становится видно, что музыканты, художники, писатели, вынужденные покинуть Россию – или рожденные в семье уехавших из России – составляют весьма существенную часть искусства 20-го века.
Не буду голословным. Возьмем музыку: Рахманинов покинул Россию в 1917-м, Глазунов в 1929-м. Игорь Стравинский родом из Ораниенбаума, под Петербургом. Дедушка великого американского композитора Гершвина родился в Одессе, его мать – в Санкт-Петербурге. Родители Леонарда Бернстайна – родом из Ровно, семья «председателя профсоюза американских композиторов» Аарона Копланда приплыла в Америку из Литвы (которая тогда была частью Российской Империи).
Классик-шансонье Шарль Азнавур родился в семье армян, переехавших во Францию. А родители Сержа Гензбура приехали во Францию из Одессы.
Если же говорить о художниках – то именно Россия подарила миру Марка Шагала и Кандинского, Ларионова и Наталью Гончарову, Бурлюка и Шемякина.
Из писателей – Бунин, Набоков, Бродский, Довлатов, Аксенов жили далеко от России, но продолжали писать по-русски и считаются классиками русской литературы.
Это я к тому, что Вселенная как-то сама находит место человеку в соответствии с его внутренней сущностью. Нет никакой эмиграции – есть жизнь внутри огороженной забором зоны и есть открытые в мир ворота. Выбор за вами: мир ваш, если вы этого хотите; и каждая часть этого мира бесценна.
Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что место в котором человек живет, не так уж существенно (будь это Саратов, Нью-Йорк или Катманду): важно – какая культура его сформировала, как она научила человека жить, как она продолжает поддерживать в каждом движении его жизни, и что именно он может добавить в эту культуру.
Charles Aznavour – Bon anniversaire
Когда Боб Дилан пустился покорять вселенную в середине 1960-х, его спину защищали надежные и проверенные бойцы – банда под названием «The Band».
До того, как связаться с Трубадуром Интеллектуальной Тундры, они зарабатывали свои лычки, играя с диким канадским рокером, с которым прошли всё и еще столько же. После же Боба Дилана они уехали в глухую дыру по имени Вудсток, где сняли дом и стали в нем жить-поживать. Вскоре Дилан не выдержал приехал к ним сам, и они нажили вместе еще много музыкального добра.
Так они были хороши, что к ним приезжали все – от Джорджа Харрисона до Эрика Клэптона – и все просились в группу, но их туда не брали. Собственно, Эрик потому и ушел из «Cream», что хотел играть такую музыку, как играли «The Band».
Потом они решили разойтись и сыграли свой последний концерт, на который приехали гостями главнейшие люди всей музыки (на этом концерте был снят фильм «The Last Waltz», который считается лучшим концертным фильмом в истории); а потом «The Band» разошлись навсегда.
Так вот, главным в этой группе, где каждый был по-своему главным, был гитарист и автор песен Робби Робертсон (Robbie Robertson). На прошлой неделе он покинул этот мир, и я хочу в его честь поставить песню, написанную им и сыгранную группой «The Band».
Band – Across The Great Divide
Меня спрашивают:
Дорогой Борис Борисович! За свою жизнь Вы видели много красоты. Вы могли бы вспомнить три самых ярких случая соприкосновения с красотой, когда у Вас перехватывало дух, и Вы понимали, что чувствуете что-то невыразимо прекрасное и важное? Вы часто вспоминаете, как впервые услышали The Beatles. Можно Вас попросить вспомнить ещё два подобных случая?
Хорошо. Вот, например:
В ночь моего 40-летия я впервые прилетел в Катманду, поднялся на верхний ярус ступы Боднатх и почувствовал, что я там, где я всегда должен был быть.
Много раз после этого я оказывался там, и всегда чувствовал то же самое. Вспоминаю это и даже сейчас улыбаюсь.
Что-то поразительно похожее – ощущение совершенной красоты и полноты жизни – я ощутил примерно через 15 лет на восходе солнца в горной чаше за монастырем Шао-Линь: там, где находится пещера Бодхидхармы. И практически то же однажды случилось со мной на закате солнца в монастыре Чидам-Барам в Индии. Вдруг пропала суета в голове, и сердце сказало: ты пришел. И прекраснее этого ничего не бывает.
А вот еще одно переживание – как-то на день рождения моего друга флейтиста Брайана Финнегана съехались со всего мира титаны кельтской народной музыки; они сидели вечером в пабе вокруг стола и играли мелодию за мелодией. И вот, сидишь, слушаешь их, и вдруг оказываешься допущенным в другой мир: мир, находящийся за пределами любых человеческих слов. Это была та самая музыка, услышав которую, люди – чтобы услышать ее лучше – шли за мелодией, уходили ночью в холмы и терялись навсегда – или возвращались, но через несколько сотен лет.
Это была чистая магия: то, о чем рассказывали средневековые сказки; то, о чем писал профессор Толкиен.
Есть многое на свете, друг Горацио,
Что и не снилось нашим мудрецам.
Shirley & Dolly Collins – Fare Thee Well My Dearest Dear
А еще – на следующей неделе надеюсь порадовать вас новостью, про которую сегодня пока еще суеверно промолчу.
Хорошего вам дня. Спасибо.
Мир всем нам.
Donovan – Bleak City Woman