«Аэростат» Бориса Гребенщикова
Если смотреть на все происходящее глазами жизни, то становится видно, что важно только переживание жизни, происходящее во время ее распространения. И с этой точки зрения существенно одно – чтобы жизнь в мире продолжалась и распространялась…
Поддержите «Эхо» и своих любимых ведущих
Б. Гребенщиков: Здравствуйте! С наступающим старым Новым Годом!
Впрочем, как прозорливо подмечал автор «Мелкого Беса» Федор Сологуб: «У поэта каждый день – праздник».
Claude Debussy – Clair de lune
Б. Гребенщиков: В канун Нового Года мы (то есть «БГ+») выпустили еще один мини-альбом; обычно я не вижу никакого смысла говорить про музыку, но на этот раз, мне кажется, нужно пояснить – что это такое.
Это незаконченные песни из 1990-х годов, написанные мною на английском языке, и мы выпустили их сейчас, потому что по-другому сказать то, что в них сказано – невозможно. А сказать это, как мне кажется, нужно именно сейчас.
БГ+ – Pictures Of You
А история их такова.
Б. Гребенщиков: В 1990-м году я жил отчасти в Петербурге, а отчасти в Лондоне. В Лондоне я писал песни для альбома, который собирался записывать после «Radio Silence». Запись эту я делал по контракту с «CBS» (которые к тому времени в результате внутреннего мафиозного переворота уже превратились в «Sony Records»), и записывал все эти песни я в домашней студии моего хорошего приятеля, бывшего басиста «Eurythmics» Чучо Мёрчана.
Чучо был родом из Колумбии, кормил меня корой амазонского дуба, протертой на зубе акулы, и был мастером делать на компьютере затейливые аранжировки.
Это были только демонстрационные записи песен для возможного альбома, намек на то, какими эти песни могли бы стать, и у меня были большие планы – с кем и как их записывать. Вот только проблема была в том, что с новой администрацией фирмы мы категорически не сошлись в выборе продюсера – они предлагали мне модных коммерческих продюсеров, а у меня была идея записывать альбом совсем по-другому.
Поэтому мы с ними поспорили, поспорили и решили расторгать контракт. А песни остались – и мы выпустили эти неоконченные демо на альбоме под названием «Radio London».
И много лет на сердце у меня было неспокойно потому, что песни были недоделаны. И сейчас возникла возможность это исправить.
БГ+ – Eloise
Б. Гребенщиков: А когда ранней весной 1991 года я вернулся в Петербург, одним из первых людей, которых я встретил, был Курёхин – в результате открывшихся границ мы не виделись несколько лет и, когда случайно встретились в Доме Кино, взрыв эмоций был таким, что поутру я обнаружил его у себя дома спящим под столом.
У нас немедленно возникло громадье безумных планов, вроде снять вместе кино, или устроить грандиозную новогоднюю вечеринку в Доме Кино с конными казаками и мировыми кинозвездами; одной из идей – естественно – было записать вместе много новой музыки.
В то время все казалось – и на самом деле было – возможным; тогдашний менеджер Сергея Леша Ершов (видимо, с прицелом на заокеанские рынки) предложил записывать альбом на английском – что мне после «Radio Silence» и «Radio London» было как-то уже привычно.
Он снял студию фирмы «Мелодия» в церкви на Васильевском острове, и мы – вместе с Юрой Каспаряном из «Кино», который должен был программировать барабаны – взялись за дело; но, к сожалению, Юра тогда находился под влиянием одного глубоко странного человека, и когда Сережа изгнал его с записи, Юра со словами: «вы оскорбили моего учителя, и я не смогу с вами сотрудничать» исчез с горизонта, и мы остались вдвоем.
Но именно в это время у меня начал складываться «Русский Альбом», и с энтузиазмом начатый нами альбом песен на английском, к моему бесконечному сожалению, начал растворяться в туманной дали. Мы несколько раз пытались к нему вернуться, я даже переписал пару песен на русском, но было очевидно, что это не складывалось.
Впоследствии Сергей – частично на основе сделанного нами – слепил свой «Детский Альбом», но мне всегда казалось, что как минимум две песни из написанных нами тогда заслуживали чего-то большего: и вот, наконец, осенью прошлого года – с помощью искусственного интеллекта – такая возможность представилась.
БГ+ – Talk With Me (Axios)
Б. Гребенщиков: Но запись с Курехиным оказалась все-таки не последним искушением писать песни на английском.
Все 1990-е годы мы продолжали общаться с Дэйвом Стюартом, который тогда задумал грандиозный революционный план по полному переделу музыкального бизнеса, при котором деньги между музыкантами и бизнесменами распределялись бы значительно более справедливым образом. У него тогда был сельский дом в часе езды от Лондона, и туда все время приезжали всякие фантастические музыканты, от «U2» и Джимми Клиффа до Джо Страммера из «Clash», и много чего происходило; на фоне всего этого в 1998-м году именно там он неожиданно предложил мне создать группу под характерно безумным названием «Mad Now Disease» (по аналогии с популярной тогда болезнью «mad cow disease» – болезнью безумных коров).
Это было время после записи альбома «Лилит», и мне показалось интересным попробовать снова что-то написать на английском языке.
Потому что писать на русском и писать на английском – два принципиально разных занятия; два совершенно разных мифа, два дома, строящиеся на принципиально разных фундаментах.
Писать на русском – это полностью отдаваться стихии русского языка, которая диктует и музыку каждой строки, и образ пения. В английском же ты опираешься совсем на другое; память подсказывает такое огромное количество известных поворотов слова, в языке, который благодаря длине слов позволяет бесконечные вариации, что самое важное – это не поддаться гипнозу простоты и крепко держать руль в руках, чтобы написать точно то, что ты чувствуешь в сердце.
И если в русской традиции обычно внимание уделяется тому – что именно говорится, в англоязычной традиции принято обращать гораздо большее внимание именно музыке, мелодии, красоте музыкальной фразы; часто англичанам даже не приходит в голову прислушиваться к словам песни, они слушают звук и настрой. И от этого песни получаются принципиально другими.
И вот я взялся за дело и с помощью Олега Сакмарова воплотил музыку, которая тогда бродила у меня вокруг сердца.
БГ+ – Slide
Б. Гребенщиков: А потом написалась еще одна песня – и оказалось, что она получилась завершением всего этого цикла.
Ведь можно смотреть на происходящее вокруг, как на приключения индивидуумов, и тогда нельзя избавиться от классического вопроса: в чем же смысл жизни – потому что никакого смысла в происходящем с ними усмотреть не получается.
Но можно посмотреть с другой точки зрения – с точки зрения самой жизни, которая происходит и распространяется через нас, а мы – просто средства ее существования; и если смотреть на все происходящее глазами жизни, то становится видно, что важно только переживание жизни, происходящее во время ее распространения. И с этой точки зрения существенно одно – чтобы жизнь в мире продолжалась и распространялась.
Именно за этим и присматривает самое древнее божество человечества – Великая Мать, Богиня Любви и Жизни. Что бы ни придумывали мужчины, без Матери не будет самой жизни, не будет человечества, и некому будет спорить о смысле. Поэтому именно Она является вечной Музой, вдохновляющей всю человеческую поэзию; движителем всей жизни; и именно как посвящение Ей были написаны эти пять песен.
БГ+ – Too Far Away From Here
Б. Гребенщиков: А теперь немного про что-то совершенно другое.
Жил-был на свете йог по имени Парамахамса Йогананда. И он написал книгу «Автобиография Йога», которой в середине 20-го века зачитывалось все прогрессивное человечество. И там есть такой абзац:
«Вчера я сидел в своей комнате, оглядываясь на прожитые годы, и понимал, что во внешнем мире всё, что обещало великое счастье, на поверку оказывалось обманом; лишь мой внутренний мир никогда меня не обманывал.
Неописуемые волны восторга затопили мою душу. Переживая в мыслях различные события прожитых лет, я каждый раз убеждаюсь, что этот неизменный внутренний мир был для меня доказательством бытия Божия.
Размышляя об этом, я внезапно увидел великий Свет. Все остальное исчезло. Осталось одно лишь чувство. Моя рука была не рукой, но чувством. Когда я соединял руки, плоти не было, было только чувство. Я понял, что стал мыслями, и что всё вокруг – свет, комната, вес тела – всё это теперь не что иное, как мысли.
Это было восхитительное переживание. Ушли тоска и печаль, которые я испытывал, вспоминая прошлое, и на смену пришел великий опыт свободы.
Это сознание божественного покоя не имеет конца. Оно является единственным состоянием счастья. Все остальное вас обязательно разочарует. Ничто, кроме этого, не может сделать вас счастливыми, ибо реальна лишь радость Его присутствия.
Иисус сказал: «Ищите же прежде царства Божия». Если вы ищете сначала что-то другое, вас наверняка ждет разочарование. Единственный опыт, который реален и приносит счастье, это осознание присутствия Бога».
Так сказал Парамахамса Йогананда.
Никогда не возьмусь спорить с йогом. Но не зря же говорится, что, если приглядеться – самсара и есть нирвана.
Осознание присутствия Бога происходит именно в жизни. И лучше потерять любовь, чем никогда не любить.
А вообще-то Руми сказал однажды: «Молчание – язык Бога; все остальное – плохой перевод».
И про музыку, и про любовь говорить, действительно, не имеет смысла.
Спасибо.
Мир и свет всем нам.
Johann Sebastian Bach – Orchestral Suite No. 3 in D major: II. Air