Женю Ройзмана судили
В родном Ебурге. Прекрасного писателя и поэта! Не принимая во внимание его единственный в мире музей спасённой им невьянской иконы, его спасённых от наркотиков ребят, его больных, преданных врачами, малышей, которых он возвращал к жизни, покупая им за свои деньги драгоценные лекарства (а лечить детей должно было правительство и медики города, причём бесплатно! У нас бесплатное лечение, забыли?).
Он единственный помогал нищим художникам, голодающим старухам, сиротам-подросткам, всем, кто приходил к нему на приём — к нему, уже уволенному! А он помогал.
Ну что: он был бы — ежели бы не мундиры — и им преданный народ — кем?
Вот этого они, мундиры, и боялись.
Женя мой любимый друг. У меня хранится его подарок, большая лупа: с её помощью я различала под его руководством микроскопические лики святых на собранных им, уже гибнущих иконах в заброшенных деревнях, в его личном музее невьянских икон. Я ходила и через лупу всматривалась, близорукая, в эти крохотные святые изображения… А когда протянула Жене его лупу, он улыбнулся и сказал, что мне её уже подарил…
Стихи:
«Немытая Россия — страна рабов, страна господ».
И меня невозможно арестовать за эти пророческие строки. Потому что кто их написал?