За день до финиша эпического состязания Путина с самим собой
Итак, за день до финиша эпического, а главное – непредсказуемого состязания Путина с самим собой новостная повестка стремительно заполняется “сторис” о титанической борьбе Кремля с электоральным хулиганством оппозиции. Диспропорциональность предпринимаемых усилий размеру реальной угрозы не перестает удивлять. При этом, что интересно, эффективные электоральные менеджеры, похоже, разошлись в вопросе о том, как именно лучше решать поставленную перед ними задачу: с помощью обмана или с помощью репрессий.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
С одной стороны, мы видим создание «альтернативных очередей» из пришедших голосовать за Путина, которые должны размыть картинку с очередями из тех, кто пришел голосовать против него; рассылку фейковых сообщений, получатели которых должны заблудиться по дороге на избирательные участки как поляки, ведомые Сусаниным; разворачивание «блинных заграждений» на подходе к этим самым участкам, которые должны, словно «линия Суровикина», остановить тех, кто более голоден, чем несвободен. Ну, там еще много приколов – все не перечислить.
С другой стороны, мы видим , как разворачивается «фирменное давилово» под общим девизом «Прокуратура предупреждает, что голосование в полдень вредно для здоровья». Арест активистов никого уже не удивляет, а вот рассылки «писем счастья», из которых буквально следует, что приход на избирательный участок в определенное время или определенным образом одетым будут приравнены к участию в несогласованных акциях, за которое может последовать и уголовная ответственность, изрядно веселят.
Благодаря Ильфу и Петрову нам сегодня легко представить, как могла бы выглядеть рабочая дискуссия сотрудника Адмиистрации Президента РФ с сотрудником Совета безопасности РФ о методах противодействия акции оппозиции «Полдень против Путина»:
«Паниковский (сотрудник АП)… держался высокомерно. Он очень гордился возложенным на него поручением.
— Только [разводка], — говорил он.
— Только [подавление], — возражал Балаганов,(сотрудник СБ), который тоже был горд доверием командора.
— Вы жалкая, ничтожная личность, — заявил Паниковский (АП), с отвращением глядя на собеседника.
— А вы калека, — заметил Балаганов (СБ). — Сейчас начальник я!
— Кто начальник?
— Я начальник. Мне поручено.
— Вам?
— Мне.
— Тебе?
— А кому же еще? Уж не тебе ли? И разговор перешел в область, не имевшую ничего общего с полученной инструкцией».