Я не сомневаюсь, что убийство Алексея было четко спланировано спецслужбами
Ответы на вопросы Bild
Когда и как вы узнали о смерти Навального?
Первые слухи дошли до меня в воскресенье, через два дня после смерти Навального. Один из тюремных надзирателей сказал, что прочитал об этом в интернете, но не знал каких-либо подробностей. Я воспринял услышанное скептически, поскольку кремлевские медиа-помойки уже не раз «хоронили» Алексея. Например, такие информационные вбросы появились в декабре, когда его этапировали в колонию за Полярным кругом. Так что до последнего я надеялся, что это лишь слухи и мой друг жив. Однако уже в понедельник меня навестил московский адвокат, который подтвердил его гибель.
Как вы отреагировали на это?
Я был оглушён. Скажу откровенно: в глубине души все мы, конечно, понимали, что Путин может убить Навального. Однажды он уже пытался это сделать, и Алексей тогда чудом пережил отравление. В заключении Навальный был абсолютно уязвим. Его жизнь буквально находилась в руках человека, который его ненавидел и который желал ему смерти. Риски зашкаливали.
Но всё равно казалось, что Путин не посмеет, не решится. Ведь всем будет очевидно, что он убил. Не может быть, что лидер огромной страны решится на показательную казнь своего главного критика и оппонента.
Однако он решился. И когда я узнал об этом, у меня потемнело в глазах от ужаса и горя.
Чего Путин хочет добиться смертью Навального?
У меня лишь одно объяснение: он утверждает свою власть. Делает это вовсе не на выборах, которые проходят формально с участием безымянных статистов. Путин, подобно крёстному отцу мафии, утверждает личную власть показательной расправой над человеком, посмевшим бросить ему вызов. Таким образом он запугивает и своих действующих критиков, и потенциальных конкурентов, наглядно показывая, что их ждёт в случае перехода в оппозицию. Он демонстрирует беспощадность, жёсткость и готовность идти на всё ради сохранения собственной власти. И одновременно стремится убить в обществе надежду на альтернативную политику, на другую Россию, которая ассоциируется с именем Навального.
Я не сомневаюсь, что убийство Алексея было четко спланировано спецслужбами и что момент перед выборами выбран осознанно. Именно эта показательная расправа, по замыслу Кремля, должна стать реальным символом продления власти Путина на срок, равный остатку его жизни.
Как восприняли эту новость другие заключенные и охранники?
Смерть Навального, как мне кажется, мало для кого стала неожиданностью, поскольку наше общество уже привыкло к политическому насилию и воспринимает его как нечто естественное. В сознании заключённых и охранников, которые меня окружают, укоренилось понимание того, что быть в оппозиции власти – значит подвергать себя смертельной опасности. И в этом смысле гибель Навального представляется им вполне логичной, ведь он жёстко выступал против Путина и не замолчал даже в тюрьме. Удивление сокамерников вызывает скорее то, что я до сих пор жив. И за последние дни я регулярно слышал от них вопрос: «Как думаешь, а почему тебя ещё не убили?». В официальную версию про оторвавший тромб и естественную смерть Алексея, похоже, здесь вообще никто не верит. А вот с конспирологией сталкиваться приходиться. Один из надзирателей, например, доверчиво сообщил мне, что Навального в колонии отравили американцы. Как именно американцы смогли проникнуть в строго охраняемую колонию за Полярным кругом, он объяснить не смог, но при этом свято верит во всесилие ЦРУ.
Каково ваше положение в колонии на данный момент? Как выглядит ваша камера? Чем вы питаетесь? Вы один в своей камере? Приходится ли вам работать?
После карантина в колонии местная администрация пыталась заставить меня работать на строительстве нового лагерного барака или в швейном цеху, где производятся спальные мешки и одежда для частей российской армии, воюющих в Украине. Я вежливо отказался, объяснив, что такая работа противоречит моим убеждениям. Политзаключенный не может строить бараки для путинского ГУЛАГа и уж тем более не может шить форму для оккупационных войск.
Отказ от работы стал формальным поводом для перевода меня на строгие условия содержания в запираемом помещении. Оно похоже на привычную мне тюремную камеру, где я провел больше года. Здесь расположена небольшая кухня, туалет, спальная комната с койками и небольшой зал со скамейками, где заключенным читают лекции о патриотизме и силе русского оружия.
В помещении строгих условий содержания находятся наиболее опасные преступники колонии, признанные злостными нарушителями. Смысл в том, чтобы изолировать их от общей массы арестантов. Сейчас здесь со мной сидят шестеро мужчин. Все они осуждены за насильственные преступления: грабежи, рэкет, избиения людей…. Впрочем, я смог выстроить со всеми корректные отношения и избегаю конфликтных ситуаций.
Еду нам приносят три раза в день: как правило, кашу, картошку с капустой и рыбные консервы. Также два раза в месяц я имею возможность приобрести дополнительные продукты в тюремном магазине на небольшую лимитированную сумму. Этой суммы хватает на пару килограмм огурцов с помидорами, молоко и что-нибудь сладкое к чаю.
Условия у меня, разумеется, непростые, но я знаю, что Навальный сидел гораздо хуже. Его фактически пытали карцером и голодом.
Боитесь ли вы, что с вами что-то случится?
Я осознаю свои риски. За решёткой никто не может гарантировать безопасность, моё здоровье и моя жизнь зависят исключительно от воли Путина.
При этом понимаю, что я остаюсь раздражителем для Кремля и спецслужб, поскольку, как и Навальный, не замолчал после ареста. Я был и остаюсь российским голосом против войны и диктатуры. Собственным примером стараюсь воодушевить соотечественников и мотивировать сопротивление тирании. Разумеется, это превращает меня в потенциальную мишень.
Мне также известно про опасности, которые в одном из интервью озвучил журналист -расследователь Христо Грозев, вычисливший в 2020 году отравителей Навального из ФСБ. Ссылаясь на свои источники, Грозев предупредил, что после расправы над Алексеем в России может начаться волна репрессий и убийств, что у Путина «особые планы» на оппозиционных лидеров и что в особенно уязвимом положении сейчас находятся Владимир Кара-Мурза и я.
Разумеется, всё это сильно тревожит. Но для меня это ничего не меняет. Молчать я всё равно не собираюсь и любую доступную мне возможность использую, чтобы рассказывать о преступлениях Путина и призывать к выводу российских войск из Украины.
Как вам удается не отчаиваться, когда вы знаете, что вам предстоят еще долгие годы в тюрьме?
Отчаяние – это смертный грех. Я твердо убежден в том, что на моей стороне правда и здравый смысл, и в том, что мы противостоим не просто обезумевшему старику в Кремле, а глобальному злу, которое он олицетворяет. Это борьба между цивилизацией и варварством, между будущим и прошлым. Осознание себя частью большого гуманистического движения придает сил. Кроме того, я вижу огромную поддержку людей. От меня никто не отвернулся – ни семья, ни друзья, ни близкие. Каждую неделю я получаю в тюрьме сотни писем со всей России. Множество людей искренне переживают за мою судьбу, сочувствуют и просят не сдаваться. Это дорогого стоит.
Не знаю, сколько лет мне еще предстоит провести за решёткой и смогу ли я вообще когда-нибудь выйти на свободу. Но я точно знаю, что в моей жизни есть смысл и что я живу не зря.
Как Россия может избавиться от Путина?
Мы сможем победить Путина, когда победим свой страх. Ведь именно страх является фундаментом, на котором держится его власть.
Мы должны осознать, что нас больше, мы сильнее и что пересажать, переубивать нас всех он не сможет. Российские граждане должны, наконец, осознать себя хозяевами своей страны и взять ответственность за свое будущее. Должны помогать друг другу и научиться давать отпор диктатуре.
Борьба за будущее России представляет собой в первую очередь борьбу за умы ее граждан и за душу российского народа. И я понимаю, что людей можно мотивировать на эту борьбу только личным примером преодоления страха. Поэтому я отказался от эмиграции и остался на Родине. Поэтому Навальный вернулся в Москву после покушения на его жизнь и принял свою судьбу. Все это – отчаянные попытки пробудить наш народ.
Расскажите о Вашем опыте знакомства с Юлией Навальной? Как Вы относитесь к ее решению продолжить дело Алексея?
Мы много лет дружили и работали вместе с Навальным, и он познакомил меня со своей женой больше 20 лет назад. Я очень тепло к ней отношусь и знаю, что она была не только супругой, но и важным советником Алексея, чье мнение он всегда очень ценил.
Юля – человек с сильным характером, мощным внутренним стержнем и невероятной харизмой. Не секрет, что она никогда не хотела быть политиком. Но я искренне рад, что Юля оказалась готова подхватить знамя своего погибшего мужа. И, конечно, она всегда может рассчитывать на мою поддержку.