Я не думаю, что можно говорить о поддержке войны и вообще Путина большинством россиян
Ознакомился с дебатамиМарии Снеговой и Алексея Миняйло, которые провел Дмитрий Колезев.
Формально дискуссия была о доверии к результатам опросов общественного мнения при авторитаризме, но на деле, в первую очередь, оба спикера с разной степенью убедительности защищали свои базовые позиции и установки.
Срочный сбор
Нам нужна помощь как никогда
Позиции и установки Миняйло, в целом, мне гораздо ближе позиций и установок Марии.
В то же время, полностью я не разделяю мнений и подходов ни одного из участников.
В чем я не согласен с Марией, объяснить просто. Я не думаю, что можно говорить о поддержке войны и вообще Путина большинством россиян.
Говоря о такой поддержке – и Алексей это хорошо объяснил – Мария фактически приравнивает россиян к гражданам демократических стран и резюмирует, что они вольны выражать и реализовывать свои мнения и добиваться воплощения их в жизнь.
Это, очевидно, не так. И отсутствие у них инструментов воздействия на власть, способов эффективно выразить свое мнение, конечно, принципиально влияет на то, насколько они активно пытаются воздействовать на власть и выразить свое мнение. Автоматическое отождествление политики Путина и позиции россиян, автоматическое возложение на подавляющее большинство россиян полной ответственности за все преступления режима, вытекающее из такого видения, очевидно, неправомерно, необоснованно и несправедливо.
В то же время я не могу в полной мере согласиться с той картиной мира, которую можно выстроить исходя из артикулированной позиции Алексея. В ней, насколько можно понять, россияне не отвечают вовсе ни за что.
Путинский режим упал на них с неба, каким-то непонятным образом без участия общества устроил в России консолидированный авторитаризм и создал ситуацию, в которой россияне не могут ни на что повлиять. В оценке такого подхода я вынужден частично согласиться с Марией: он в реальности отказывает россиянам в субъектности.
Действительно, в той ситуации, которую мы имеем сегодня, как-то повлиять на действия власти гражданину исключительно сложно, а практически невозможно. Но ведь эта ситуация сложилась не единовременно. Она является результатом 25 лет развития путинского режима, а в реальности, 35 лет развития постсоветской России. Снимая с общества всякую ответственность за то, к чему привели нас эти годы, мы реально лишаем общество субъектности, возможности извлечь уроки из сделанных ошибок и в будущем не повторить их. Разумеется, у этих ошибок были исторические, культурные, социальные и экономические объективные причины. Но это не отменяет важности их признания и приложения усилий к тому, чтобы не повторить их в будущем.
Вышесказанное, однако, образует содержательную подоплеку дискуссии. Формально же она велась о поддержке россиянами войны. Оба участника апеллировали к эмпирическим данным опросов, дающих разные результаты, поддающиеся еще более разной интерпретации.
И тут, мне кажется, – главное, чем определяется правота Алексея и неправота Марии в этом споре. Вербальные ответы «я поддерживаю», «я согласен» имеют принципиальное разный смысл в разных обстоятельствах. Они имеют разное значение в устах того, кто воспринимает себя как субъекта политических решений, а власть, как объект своего воздействия, и того, кто резонно считает, что единственным субъектом политических решений являются люди, удерживающие власть, а от него ничего не зависит.
Мария права в том, что россияне позволили случиться всему тому, что случилось. Это их – наша общая – ответственность. Но она не права в том, что это было сколько-нибудь осознанным решением россиян. Это было результатом их предыдущего опыта и неудачного стечения обстоятельств.
Никакому народу не присуща имманентная приверженность принципам прав человека и демократии и понимание связи между этими абстрактными принципами и своими интересами. Мы видим очевидные подтверждения этого на избитых примерах Южной Кореи и КНДР, КНР и Тайваня, Трампа и Орбана.
Тем не менее, прошедшая дискуссия безусловно важна и ценна, и я благодарен ее участникам и Дмитрию Колезеву, организовавшему и проведшему ее.