Выбор за украинским обществом, но открыты оба пути
Мой киевский корреспондент Константин, относящийся к моим оценкам ситуации в Украине весьма критически, но при этом – аргументированно критически, задал ряд уточняющих вопросов к моему посту о разрыве дискурса, продвигаемого Зеленским, и реальностью. Я собирался ответить ему лично, а сейчас подумал, что и вопрос, и ответ могут быть интересны не только нам двоим, потому что с подобными аргументами я сталкиваюсь не впервые.
Вот, собственно, один из заданных вопросов-возражений. “Я не увидел ни одного признака после начала вторжения, что Кремль согласен в “мирном” соглашении с Украиной на что-либо, кроме её (политической) капитуляции”. Ниже тезисно намечен ответ, который, конечно, очень трудно уложить в формат одного поста:
1. Будучи до конца честными, мы должны признать, что утверждение «Путин никогда не откажется от своих целей» является настолько же гипотетическим, как и утверждение «Путин откажется от своих целей, если сочтет их в данный момент недостижимыми». Мы вынуждены искать критерии истины за пределами этих двух принципиально недоказуемых парадигм.
2. Цели могут быть полностью или частично достижимы – это создает пространство для компромиссов, которое сейчас украинским обществом отвергается, но это не значит, что его не существует.
3. Капитуляция воспринимается украинским обществом как нечто абсолютное, то есть как синоним принципа «все или ничего». Предполагается, что отдать часть – это отдать все, если не сразу, то позже. Таким образом ставится знак равенства между уступкой части требований Путина и полной и безоговорочной капитуляцией (то есть между Портсмутским мирным договором 1905 года между Россией и Японией и Актом капитуляции Германии от 7 мая 1945 года).
4. Отсюда делается ложный вывод о том, что любая уступка Путину равна полной капитуляции, ведет к полной потере независимости Украины и означает поражение в войне. Разница с продолжением войны любой ценой в этом случае лишь в том, что этот результат достигается не в один этап через полное военное поражение, а в два: через частичное военное поражение и последующую смуту в Украине, вмешавшись в которую Путин все равно достигнет своих первоначальных целей.
5. Предположение, что цель Путина состоит в том, чтобы получить Украину в «два прыжка», раз уж не удалось это сделать с наскоку, выглядит небезосновательным и, скорее всего, именно таковыми намерения Путина и являются. Проблема в том, что здесь появляется обстоятельство, которое не в полной мере находится под контролем Путина – разрыв постепенности.
6. Уже само по себе наличие «первого» и «второго» этапа предполагает, что возникает временной зазор, то есть исторический отрезок, на котором события могут развиваться так, как этого хочет Путин (смута и гражданская война в Украине), и так, как этого Путин не хочет (консолидация общества и попытка построить эффективное государство на территории, не попавшей в сферу влияния России).
7. То есть все зависит от того, как Украина использует этот «фактор времени», на мой взгляд, являющийся главным выигрышем мира за счет уступок: потеряет это время в бездарных выяснениях, кто виноват, или воспользуется им для того, чтобы что-то сделать.
8. Таким образом, мы имеем два вполне правдоподобных сценария: продолжать войну без передышки в надежде на чудо (Путин умер, русские восстали, Запад предоставил сверхмощное оружие, Китай договорился с Америкой) или выцарапать передышку, которой грамотно воспользоваться, полагаясь на свои силы и разумную крестьянскую практичность украинского народа.
9. Выбор за украинским обществом, но открыты оба пути, на самом деле…